Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Пословицы как объект исследования в современном языкознании '. . 12-73
1.1. История изучения фразеологии в отечественном и зарубежном языкознании ...: 12-25
1.2. Паремиология, ее становление и развитие 26-35
1.3. Пословицы и поговорки во фразеологической системе. Источники происхождения пословиц : 35-49
1.4. Основные признаки пословиц. Общие и дифференцирующие признаки пословиц в сравнении с другими типами фразеологизмов 49-62
1.5. Содержание пословиц 62-66
1.6. Семиотический подход к пословицам 67-72
Выводы к 1 главе 73
Глава 2. Когнитивные аспекты исследования фразеологии 74-100
2.1. Когнитивность как новая реальность языкознания. Значение слова в свете теории когнитивности 74-81
2.2. Картина мира во фразеологии. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира 81-92
2.3. Пословицы как отражение национальной культуры 92-98
Выводы ко 2 главе 99-100
Глава 3. Концепт «труд/лень» в паремиологии неродственных языков
3.1. Синонимические ряды «работа» (труд), «лень» (неохота) в лексике разноструктурных языков 101-112
3.2. Обозначения лиц по отношению к труду в пословицах .112-119
3.3. Основные семантические модели концепта «труд/лень» 119-128
3.4. Зоонимы как символы трудолюбия и лени во фразеологии неродственных языков ...128-156
3.5. Культурологический анализ пословиц в сравниваемых языках 156-168
Выводы к 3 главе. 169-170
Заключение 171-1754^
Список использованной литературы ...176-199
- История изучения фразеологии в отечественном и зарубежном языкознании
- Паремиология, ее становление и развитие
- Когнитивность как новая реальность языкознания. Значение слова в свете теории когнитивности
- Синонимические ряды «работа» (труд), «лень» (неохота) в лексике разноструктурных языков
Введение к работе
Проблема взаимосвязи языка и культуры является одной из центральных в языкознании. Попытки решения этой проблемы наблюдались уже в трудах известных языковедов В. Гумбольдта, А.А-Потебни, Ш. Балли, Ж. Вандриеза, И.А. Бодуэна де Куртэне, P.O. Якобсона и других исследователей. Так, например, согласно концепции В. Гумбольдта, «материальная и духовная культура воплощается в языке, национальный характер проявляется в языке посредством особого видения мира. Языку присуща специфическая для каждого народа внутренняя форма, которая является выражением «на- родного духа». В свою очередь Э. Сепир отмечает, что «система культурных моделей той или иной цивилизации фиксируется в языке, выражающем данную цивилизацию» [Звегинцев 1960: 117]. Вопросы взаимодействия языка и культуры разрабатывались в трудах таких известных ученых, как Ю.М. Лотман, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, К. Леви-Стросс, ЮН. Караулов, В. А. Маслова, В.Н. Топоров,. а также в работах Л.Г. Саяховой, Л.М. Зайнуллиной, СВ. Ивановой.
Решением проблемы взаимоотношения языка и культуры занимались и отечественные ученые С.А. Атаповский, Г.А. Брутян, Е.И Кукушкин, Э.С. Маркарян. Воздействие культуры на язык очевидно, остается открытым вопрос об обратном воздействии языка на культуру. Видные представители XIX века (В. Гумбольдт, А.А. Потебня) понимали язык как духовную силу. В рамках такого подхода исследовали эту проблему школа Э.Сепира и Б. Уор-фа, различные школы неогумбольдтианцев, разрабатывавшие так называемую гипотезу лингвистической относительности. Основным постулатом данной гипотезы является убеждение, что люди воспринимают мир сквозь призму своего родного языка. В рамках такого подхода возникло новое направление в языке - «этнолингвистика», возникшее в первой трети XX века и связанное с именами Ф. Боаса и Э. Сепира, изучавших языки и культуры американских индейцев, лишенных письменной традиции. Гипотеза лингвистиче-
3.
ской относительности получила дальнейшую разработку в теории Л. Вайс-гербера, в его концепции языка как «промежуточного мира».
Фразеологические единицы, отражая в своей семантике длительный процесс развития культуры народа, фиксируют и передают из поколения в поколение культурные установки, стереотипы, эталоны и архетипы. Система образов, закрепленных во фразеологическом составе языка, служит «нишей» для кумуляции мировидения и так или иначе связана с материальной, социальной или духовной культурой данной языковой общности и может свидетельствовать о ее культурно-национальном опыте и традициях [Телия 1996:215].
Языковые единицы, обладающие культурно-национальной спецификой, имеют свои способы ее отражения в языке, а концепты, стереотипы, эталоны, символы, мифологемы являются знаками общечеловеческой культуры, освоенной народом-носителем языка. Итак, культура и язык - формы сознания, отражающие мировоззрение человека.
По мнению В.Н. Телия, «культура - это своеобразная историческая память народа» [Телия 1996: 226]. Благодаря своей кумулятивной функции, язык хранит ее, обеспечивая диалог поколений из прошлого в настоящее. Во фразеологической системе языка воплощено культурно-национальное мировоззрение. В свете сказанного фразеологические единицы языка приобретают роль культурных стереотипов. К таким стереотипам исследователи относят и паремиологический фонд, поскольку пословицы можно рассматривать как стереотипы народного самосознания. Пословицы - это веками сформировавшийся язык обыденной культуры, в котором в краткой форме отражены категории и установки жизненной философии народа — носителя языка.
Таким образом, пословицы представляют собой своего рода «кладезь премудрости» народа, сохраняющий и воспроизводящий его менталитет, а значит, и его культуру.
Пословицы и поговорки являются объектом изучения многих лингвистов, занимающихся сопоставительными исследованиями во фразеологии, та-
ких как В.Г. Гак, Д.О. Добровольский, А.В. Кунин, А.Г. Назарян, Ю.П. Соло-дуб, Э.М. Солодухо, Г.З. Черданцева.
Пословицы как особые фразеологизмы постепенно обособлялись от общей массы фразеологических единиц (ФЕ); исследование паремий составило отдельное направление, которое получило название «паремиология» (от др. греч. paroim - 'поговорка, притча').
Пословицы и поговорки всех типов имеют сложную структуру. В отличие от ФЕ они эквивалентны предложению. По мнению Г.Л. Пермякова, с одной стороны, они представляют собой определенные языковые клише, сходные с обычными фразеологизмами, но отличающиеся от них мотивировкой общего значения, с другой стороны - это логические образования, которые моделируют отношения между вещами.
В последние десятилетия отмечается тенденция к исследованиям материала русского языка с целью выявления специфики картины мира, отраженной во фразеологии, в связи с чем в данной работе была предпринята попытка моделирования фрагмента языковой картины мира на паремиологическом материале немецкого, английского, русского, башкирского и татарского языков.
Становление паремиологии как науки относится к началу прошлого века и связано прежде всего с именем А. Тайлора, оставившего после себя огромное теоретическое наследие, представленное в ста двадцати книгах, статьях и заметках о пословицах, поговорках, веллеризмах, сравнениях и идиомах. Дальнейшее развитие паремиологии как отдельного направления трудно проследить, поскольку оно было обусловлено изучением пословичного материала с фольклорных, культурно-исторических и лингвистических точек зрения. Исследованием паремиологического материала занимались такие ученые как М. Кууси в Финляндии, Г.Л. Пермяков в СССР, Л. Рюрих и В. Мидер в Германии, А. Крикманн в Эстонии.
«В силу компрессии общественного опыта в пословицах наиболее ярко проявляется национально-культурная специфика языка, его связь с матери-
альной и духовной жизнью народа, его историей. Эти «обычные» выражения являются, по мнению Ф.И. Буслаева, своеобразными микромирами, содержат в себе и нравственный закон, и здравый смысл, выраженные в кратком изречении, которые завещали предки в руководство потомкам [Петренко 1989: 27].
Внимание, уделяемое в современной лингвистике отражению в языке когнитивной деятельности человека, привело исследователей к изучению паремий, в которых представлен социально-исторический и житейско-бытовой опыт народа-носителя языка.
Когнитивный подход к исследованию языка отличает работы видных учёных БашГУ Т.А. Кильдибековой, Л.М. Васильева, Р.Ф. Газизовой, В.И. Убийко, Р.А. Каримовой. Итогом плодотворных исследований стали издания, посвященные вопросам разработки функционально-семантической сферы, систематизации лексической системы языков в идеографических словарях, созданию функционально-когнитивного словаря. Ценность использования нового подхода в исследовании языковой системы заключается в его применимости к сопоставительному изучению разноструктурных языков.
Таким образом, актуальность данной диссертации определяют:
1) реализация в диссертации методологических подходов, отражающих
общее внимание к проблемам изучения когнитивных механизмов познания и
проявление «человеческого фактора» в языке;
2) применение когнитивного подхода к описанию концептов
«труд/лень»;
выбор для анализа оппозиции концептов «труд/лень» как высоко значимых в отражении процессов познания и в оценивании действительности человеком;
использование в исследовании комплексного подхода, предполагающего привлечение разнородного в структурно-семантическом отношении материала.
Методологическую основу работы составили теоретические положения и методические принципы, выдвинутые в трудах В.В. Виноградова, Н.М. Шанского, Г.Л. Пермякова, ВJL Архангельского, В.М. Мокиенко, И.И.Чернышевой, В.П. Жукова, Н.И Амосовой, А.В. Кунина, Д.О. Добровольского, В.Н. Телия,. А.Г. Назаряна, Л.И. Ройзенсона, В.П. Аникина, И.Е. Аничкова, Э.М. Солодухо, Ю.П. Солодуба, Р.А. Юсупова, Г.Х. Ахунзя-нова, 3.1\ Ураксина, Д.Г. Мальцевой, основополагающие труды по когнитивной лингвистике, представленные в работах. Дж. Лакоффа, А. Ченки, М. Джонсона, Д. Филлмора, Г.А. ван Дейка, Е.С. Кубряковой, а также положения, разработанные представителями БашГУ: Л.М. Васильевым, Т.А. Киль-дибековой, С.Г. Шафиковым, Л.М. Зайнуллиной, Е.Г. Саяховой.
Научная новизна проведенного исследования заключается в том, что в нем предпринимается попытка осуществить описание культурного концепта труд в противопоставлении концепту лень на материале паремиологического фонда немецкого, английского, русского, башкирского и татарского языков на основе интеграции когнитивного и культурологического подходов с последующим контрастивным анализом национально-культурных нравственных стереотипов, сложившихся в рамках немецкого, английского, русского, башкирского и татарского культурного сообщества.
Объектом изучения является паремиологический фонд названных языков, рассматриваемый как яркая иллюстрация отражения в языке характерных черт мировоззрения изучаемого языкового сообщества, как живое движение из прошлого в настоящее и будущее, диалог поколений, трансляции культурных установок народа - носителя языка. В центре внимания находятся паремические речения, которые имеют образную мотивацию и посвящены теме трудовой деятельности человека.
Эмпирической базой послужила сплошная выборка паремических речений из лексикографических источников немецкого, английского, русского, башкирского и татарского языков, общий объем которых составил более 40000 единиц; из них подверглись анализу 400 пословиц - из немецкого, 200
- из английского, 500 - из русского, 300 - из башкирского, 450 - из татарского языков).
Абстрактное понятие труд приобретает совершенно разный социальный смысл в зависимости от того, понимается ли труд как простое средство к существованию или как естественная потребность личности, или как средство обеспечения прогресса общества. Каждое отдельно взятое значение связано с целой системой ценностных ориентации, за которой в свою очередь стоит определенная система общественных отношений. В оппозиции к концепту труд рассматривается концепт лень.
Исходя из вышеизложенного, целью нашего исследования является определение национальной специфики концепта труд на основе анализа паремий с различными компонентами в исследуемых языках, выявление сходств и различий в реализации культурных концептов труд/лень.
Для достижения поставленной цели в работе ставятся следующие задачи:
установить общие и дифференцирующие признаки паремий как одного из типов ФЕ и собственно фразеологизмов;
определить статус паремий и их отношение к фразеологии;
выявить особенности национального мировоззрения и проследить его отражение в пословицах;
определить национальную специфику образности паремий в исследуемых языках;
выявить семантическиц потенциал паремий, характеризующих отношение человека к труду как ценности;
описать ассоциативное пространство исследуемых концептов.
Целевые установки исследования обусловили выбор методов и приемов анализа. Фактический материал обрабатывался на основе комплексного использования различных аналитических процедур лингвистического исследования:
сопоставительно-описательного метода, основанного на выявлении сходств и различий в парёмических речениях немецкого, английского, русского, башкирского и татарского и языков;
дефиниционного анализа, используемого при определении содержания некоторых значимых для работы понятий;
метода культурологического анализа;
метода семантического моделирования.
На защиту выносятся следующие положения:
Концепт «труд/лень» представляет собой многослойный макрофрейм, состоящий из природно-физического, этического и социоэтнического уровней, отражающих доминирующие черты трудолюбия и оппозиционной ему лени, являющихся стереотипными для того или иного культурного сообщества.
Наиболее образной семантической составляющей являются зоони-мы, встречающиеся во всех ФЕ и паремиях исследованных языков. Они демонстрируют образное восприятие действительности. Образными составляющими являются и соматизмы, некоторые названия растений, антропонимы.
Сходство паремий обусловлено открытостью зафиксированного в их семантике в специфической форме общественного опыта, накопленного в процессе познания действительности многими поколениями разноязычных народов, а расхождения отражают национально-культурную специфику.
Синонимические ряды с доминантой «трудолюбивый» и «ленивый» демонстрируют многочисленность номинаций, обозначающих ленивого человека.
В каждом лингвокультурном сообществе обнаруживаются специфические символы лени и трудолюбия, свидетельствующие об особенностях образного мышления.
6. Общим для исследованных нами языков является положительная
оценка труда как одной из целей жизни человека. Содержание концепта
«труд» имеет различное наполнение в зависимости от того, в каком значении он воспринимается: как средство к существованию или как естественная потребность. Идеал трудолюбивого человека, отраженный в паремиологиче-ском фонде исследованных языков, является важной составляющей языковой картины мира.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно развивает теоретические положения и методы изучения паремиологического материала в сопоставительном аспекте по заявленной тематике и устанавливает специфику отражения национального языкового сознания в неродственных языках.
Практическая ценность результатов исследования состоит в получении новых данных о «языковой картине мира» разных лингвокультурных сообществ. Эти данные могут быть использованы в методике и практике преподавания иностранного языка при формировании вторичной языковой личности, на спецкурсах и спецсеминарах по лингвокультурологии, при составлении методических разработок и пособий по паремиологии, при написании курсовых и дипломных работ.
Апробация работы. Основные положения диссертации нашли свое отражение в тезисах, статьях и докладах, сделанных на научных конференциях в БашГУ, г. Бирске, Ростове, Самаре. По материалам исследования опубликовано 9 статей.
Основные цели и задачи работы обусловили ее структуру. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка использованных словарей и справочников.
Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, ее научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность полученных результатов, указываются избранные методы анализа, определяются предмет исследования, цель и содержание поставленных задач, а также положения, выносимые на защиту.
В главе I рассматривается история развития фразеологии в отечествен
ном и зарубежном языкознании, становление и развитие паремиологии, об
щие и дифференцирующие признаки пословиц и ФЕ, определяется статус по
словиц и поговорок среди других ФЕ, исследуется содержание пословиц на
материале русского языка, даётся понимание автором семантического значе
ния пословицы. л
В главе II обосновывается когнитивный подход к исследованию лексической системы языка, рассматривается отражение «картины мира» во фразеологии, исследуются проблемы взаимосвязи языка и культуры, т.к., согласно концепции В. Гумбольдта, материальная и духовная культура воплощается в языке, национальный характер проявляется в языке посредством особого видения мира.
В главе III представлены символы трудолюбия и лени в разносистем-ных языках, обозначения лиц, характеризующие отношение человека к труду, семантические составляющие абстрактного имени труд/лень, анализируются паремические речения, имеющие в своем составе зоонимы, представлены семантические модели (фреймы) концепта труд/лень.
В заключении подводится итог проделанного исследования, формулируется вывод о специфике отражения концепта труд/лень в сравниваемой группе языков, намечаются пути дальнейшего исследования данной проблемы.
В библиографии учтены основные работы отечественных и зарубежных исследователей, определившие теоретические положения и позицию автора по изучаемым вопросам, приводится список использованных словарей и справочников, составивших эмпирическую базу исследования.
История изучения фразеологии в отечественном и зарубежном языкознании
Фразеологические обороты различных языков привлекали внимание исследователей и определялись под различными названиями в специальных сборниках и толковых словарях, начиная с конца XVIII века. Так, М.В.Ломоносов чувствовал близость «фразесов» русского языка к слову и предлагал включить их в словари. Однако как лингвистическая дисциплина фразеология возникла лишь в 40-е годы XX века. Впервые вопрос о фразеологии как лингвистической дисциплине был поставлен выдающимся ученым Е.Д. Поливановым [Шанский 1969: 7].
До XX века в работах русских ученых встречались интересные мысли и наблюдения. Так, вопрос о «внутренней форме» фразеологизмов и знаковом характере фразеологических оборотов был поставлен А.А. Потебней. Академик И.И. Срезневский впервые указал на связь фразеологии со словообразованием. Ф.Ф. Фортунатов и его школа поставили проблему изучения устойчивых выражений с точки зрения семантических и грамматических признаков их компонентов [Фортунатов 1953: 173-174].
Историю развития фразеологии можно разделить на два периода: классический и постклассический. Задачей классического периода было выделение фразеологии как самостоятельной лингвистической дисциплины и отграничение фразеологических единиц как от слов, так и от сочетаний слов.
Исторически сложилось так, что эта задача выполнялась в русле идей структурной лингвистики. Центральными оказались идеи различия и тождества слова и словосочетания. Этот период приходится на 40-е - середину 60-х годов XX века и был связан с именем академика В.В. Виноградова. В 1909 г. вышла известная книга-Ш. Балли «Французская стилистика», где впервые были определены признаки устойчивых сочетаний слов и основы их классификаций (русск. пер. 1961). Первые работы В.В.Виноградова появи лись в 1946, 1947 гг. В этот период на Западе, по мнению исследователей, не сложилось фразеологической школы [Телия 1996: 13]. В советском языкознании идеи В.В. Виноградова нашли своих последователей, работы которых (на материале русского, английского, немецкого, французского языков и языков народов СССР) способствовали тому, что к середине 60-х годов фразеология обрела четкие контуры как самостоятельная лингвистическая дисциплина.
К этому времени в трудах последователей В.В: Виноградова были высказаны основные идеи, которые составляют основу фразеологических концепций таких известных ученых-фразеологов, как В.Л. Архангельский, В.П. Жуков, А.В. Кунин, А.Г. Назарян, Р.Н. Попов, Л.И. Ройзенсон, А.И. Смир-ницкий, И.И. Чернышева, Н.М. Шанский и др., вышел в свет сборник «Проблемы фразеологии» (1964), в 1967 г. был опубликован «Фразеологический словарь русского языка» по редакцией А.И. Молоткова.
Классический период развития фразеологии был очень плодотворным. Однако со временем в названных авторских концепциях стали обнаруживаться расхождения в вопросах типологии фразеологизмов, объема фразеологии и методов ее исследования. Эти расхождения были обусловлены проблематичностью выдвинутых В.В; Виноградовым теоретических положений, которые выходили за рамки концепции ученого. Одно из этих расхождений -это отношение к мотивированности, т.е. к роли образного содержания в значении фразеологизмов. Так, главным признаком фразеологического сращения В.В. Виноградов называет немотивированность оборота, которая часто сопровождается лексическими или грамматическими архаизмами. Однако понятие мотивированности, являющееся основанием для различения сращений и единств, не получает у В.В. Виноградова каких-либо конкретных признаков. Характеризуя фразеологические единства, В.В. Виноградов выделяет четыре признака: 1) «переносное, образное значение, создающее неразложимость фразового сочетания»; 2) экспрессивная насыщенность; 3) невозмож ность замены синонимом лексических элементов фразового единства; 4) семантическая заменимость всего фразеологического единства.
Мотивированность в изложении автора не опирается на конкретные языковые данные. Считая, что лексический состав компонентов определяет целостность фразеологизма, В.В. Виноградов утверждает, что целостный смысл выражения до некоторой степени независим от лексических значений отдельных компонентов [Виноградов 1947: 358]. Одним из наиболее интересных теоретических положений концепции фразеологии В.В. Виноградова было введение категории связанности значения в тех случаях, когда один из компонентов сочетаний сохраняет свое «свободное» значение, а другой -«несвободное» [Виноградов 1953]. По мнению В.Н. Телия, В.В. Виноградов не попытался определить категорию связанности: значения в свете теории номинации.
В исследованиях связанного значения слова выделяют лексикологический и системно-таксономический подход. В центре внимания лексикологического подхода оказываются такие свойства устойчивых сочетаний слов, как семантическая неразложимость сочетаний в целом или связанность значения по крайней мере одного из компонентов и воспроизводимость сочетаний слов в их постоянном значении [Телия 1981: 24-25]. Тенденция системно-таксономического подхода сложилась на основе определения устойчивых словесных комплексов как готовых речений, принадлежащих языку. Именно в рамках этой тенденции были заложены теоретические основы фразеологии, восходящие к исследованиям фразеологического состава языка в известных работах Ш. Балли и В.В. Виноградова.
Согласно концепции Ш. Балли, «лексические единицы языка должны выделяться на основе способности речевых фактов обладать полным и самостоятельным зачением» [Ш. Балли 1961:110].
Паремиология, ее становление и развитие
Пословицы как особые фразеологизмы постепенно обособлялись от общей массы ФЕ. Исследование пословиц составило отдельное направление, которое получило название «паремиология» (от др. греч. paroim «паремия» - поговорка, притча . Кроме того, паремии стали объектом изучения разделов таких наук как семиотика, логика, фольклор. Паремические речения рассматриваются и во фразеологии исследователями, придерживающимися широкого понимания объема фразеологии [об этом: п. 1.3.]....
После появления паремиологии как отдельного направления стали выпускаться специальные издания по отдельным аспектам паремиологических исследований. К ним следует отнести вышедший в 1978 г. «Паремиологиче-ский сборник» и «Паремиологические исследования» (1984), изданные по инициативе и под руководством Г.Л. Пермякова. Кроме этого, существует целая серия публикаций, посвященных исследованиям народного творчества. Это двухтомник серии «Исследования по фольклору и мифологии Востока». Эта серия была основана в 1969 г. изданием работы В.В. Проппа «Морфология сказки» и продолжилась такими известными трудами Г.Л. Пермякова, как «От поговорки до сказки» (1970/79), «Типологические исследования по фольклору» (1975), развиваясь в бывшем Советском Союзе в важнейшие публикации по структурной фольклористике. Эту традицию продолжил уже названный сборник «Паремиологические исследования» (1984). Сборник по своему строению имеет ту же структуру, что и сборник 1978 г. (Паремиоло-гический сборник»): доклады, извлечения из трудов советского и западного происхождения, рефераты и обзоры. Названная серия положила начало развитию научного обмена в исследуемой области и привела к появлению зарубежных исследований по семантике и фольклору (1985).
Остановимся на обзоре научной литературы, посвященной семиотическим исследованиям пословичного жанра.
В исследовании В. Левина «Пословичное пространство» подвержены анализу некоторые особенности семиотического статуса пословиц, к которым автор относит прежде всего особую структуру значения пословицы. При функционировании пословиц в речи реализуются несколько семантических слоев: прямое значение текста и основное значение, под которым Ю; Левин понимает метаязыковое описание содержания пословицы, не всегда являющееся эквивалентом ее смысла, поскольку реальное значение пословицы конкретизируется только в речи. Для решения этой проблемы автор вводит понятие гетероситуативности, чтобы охарактеризовать обстоятельство, что значение пословицы может приобретать различные интерпретации в зависимости от различных контекстов. Обоим аспектам значения (прямому и основному) при применении пословицы в речи должно приписываться значение, которое соотносится со схемой конкретных ситуаций. Исходя из этого, Ю. Левин предлагает описывать пословичный фонд в многомерном пространстве, где могут соотноситься пословицы разных культур.
Интерес представляет статья А. Крикманна «Опыт объяснения некоторых семантических механизмов пословицы». В своей работе А. Крикманн основывается на семантической неопределенности пословицы и посвящает свое исследование вопросам перехода от обычного, непоэтического языка (L-язык в терминологии Крикманна) к вторичному, поэтическому языку (П-язык). Подобно Ш. Арора (1984), А. Крикманн исходит из двухуровневой системы понимания смысла пословиц, когда адресат из-за неудовлетворенности первичным значением на основе определенных сигналов "вынужден перейти к вторичному значению. Такой подход к толкованию пословиц мы находим в работах П. Гржибека (1984).
Вышеупомянутые сигналы (по А. Крикманну) могут быть 2 видов: 1) фонетическая или синтаксическая структура; 2) обобщающая тенденция высказывания. Согласно такой точке зрения, А. Крикманн характеризует пословицы как прагматические сущности, принцип антропоцентричности оказывается основным при образовании тропов, следовательно, сущность пословицы состоит в интерпретации ее смысла реципиентом.
Ведущими исследователями пословиц за рубежом являются А. Тайлор, В. Мидер, Ш. Арора, П. Гржибек, В. Айсманн, Пирайнен, А. Дандис, В. Флейшер, Г. Бургер, П. Дурко, Т. Флонта, Б. Вотьяк, Р. Эккерт, Р. Хесски, М. Кууси и др. Так, только результаты исследований А. Тайлора, паремиоло-га прошлого века, изложены в 120 книгах, статьях и заметках о пословицах, поговорках, сравнениях, веллеризмах и идиомах.
Научное наследие А. Тайлора как ученого можно отнести к семи основным, проблемам: 1) исторические и сравнительные исследования по отдельным пословицам; 2) библиографические обзоры; 3) общие попытки исследования пословиц; 4) общие мотивы и темы в содержании пословиц, поговорок, сравнений и веллеризмов; 5) исследования пословичных форм и типов; 6) пословичные сравнения и 7) исследования пословичных образцов, и вариантов. Уже его ранняя публикация отражает возросший интерес к пословицам и касающимся их исследованиям. Многие его труды посвящены научному анализу отдельных пословиц, например: "An old friend is the best friend" (1955), "A man s house is his castle" (1965), "It s good fishing in troubled waters" (1968) и др. Любое из этих исследований наглядно демонстрирует эксклюзивный метод А. Тайлора. Знание им многих германских и романских языков и литератур дало возможность преодолеть языковой и национальный барьер и увидеть интернациональный характер многих пословиц. Проследив их историю от античности до сегодняшнего дня, он опубликовал библиографический обзор «Исследования английских пословиц и традиционных фраз, ... и клише» (1952), который оказал существенную помощь ученым в их исследованиях индивидуальных выражений. 1934 г. знаменует собой серию общих исследований по различным аспектам пословиц. Среди основных статей этого периода следует отметить «Исследования пословиц» А. Тайлора (1939 в соавторстве с Вайтингом, Дженте и Гиллеем), «Мудрость многих и богатство одного» (1962), «Исследования пословиц» (1965) (которые вышли в первом выпуске журнала «Proverbium»), «Собирание и исследование пословиц» (1967). Выходу каждой из этих статей предшествовала огромная предварительная работа.
Когнитивность как новая реальность языкознания. Значение слова в свете теории когнитивности
В последние десятилетия XX века лингвистика переживает становление новой парадигмы, которая определяется как когнитивная. Основные черты этой парадигмы обуславливаются новыми познавательными принципами и новой реальностью, которую предстоит описать и объяснить исследователям.
К новым принципам языкознания исследователи относят: экспансионизм (активный выход в другие науки), антропоцентризм, функционализм и экспланаторность (преимущественное стремление к объяснению языковых явлений) [Берестнев 1997]. Из названных принципов наиболее важными для нашего исследования представляются антропоцентризм и функционализм.
Принцип антропоцентризма заключается в том, что любые научные объекты исследуются в первую очередь по их значимости для человека, по их назначению в его жизнедеятельности [Кубрякова 1995: 212].
Человек ставится во главу угла во всех теоретических предпосылках научного исследования. Как отмечают исследователи, основным постулатом функциональной лингвистики является положение о том, что «язык представляет собой инструмент, орудие, средство, ... механизм для осуществления определенных целей и реализация человеком определенных намерений как в сфере познания действительности и ее описания, так и в актах общения, социальной интеракции, взаимодействия с помощью языка» [Кубрякова 1995:217].
Функциональный подход, считает Е.С. Кубрякова, ведет к признанию главенствующей роли для всей лингвистики категории значения. Е.С. Кубрякова связывает распространение семантически и прагматически ориентированных исследований с утверждением функционализма как центрального принципа в исследовании языка [Кубрякова 1995: 217]. Его связь с когнити визмом может быть установлена через понятие репрезентации или представления знаний.
В когнитивной науке изучаются не наблюдаемые процессы, а скрытые ментальные сущности, лежащие в основе этих процессов [Берестнев 1997: 47]. Сегодня очевидно, что когнитивизм, первоначально связанный с когнитивной наукой, примыкает к комплексу таких дисциплин, как когнитивная психология, философия, лингвистика и искусственный интеллект, т.е. отраслям науки, имеющим своей целью комплексное описание и объяснение познавательной деятельности человека в целом. Ключевые вопросы когнитивной науки затрагивают проблемы организации и хранения человеческих знаний в памяти и их активизации в определенных ситуациях [Шварц 1995: 359]. По мнению многих исследователей, основной теоретической предпосылкой когнитивной науки является тот факт, что существование ментальных репрезентаций понимается как определяющее свойство человеческого познания. Преимущества когнитивной лингвистики когнитологи видят в том, что она открывает широкие перспективы видения языка во всех его разнообразных и многообразных связях с человеком, его интеллектом и разумом, со всеми мыслительными и познавательными процессами и с теми механизмами и структурами, которые лежат в их основе [Кубрякова 1994: 3]. Понятие «репрезентации» широко дискутируется в когнитивной науке. Что следует понимать под репрезентациями, и какую роль они играют в мышлении человека? Когнитологи понимают под репрезентациями закрепленные в системе когниции информационные сущности. Эти блоки информации хранятся в долговременной памяти в качестве когнитивных структур и позволяют человеку совершать такие мыслительные операции, как категоризация, решение проблем, понимание того или иного языка.
В соответствии с когнитивным ограничением существует уровень ментальной репрезентации, на котором информация, передаваемая с помощью средств естественного языка, сопоставляется с информацией, поступающей от различных органов чувств. Это единственный в своем роде уровень мен тальной репрезентации, на котором происходит совмещение лингвистической, сенсорной и моторной информации, Д. Джакендофф предлагает называть концептуальной структурой [Кубрякова 1994].
Когнитивная лингвистика как наиболее распространенное название направления лингвистических исследований сложилась во второй половине 70-х годов. В США это направление чаще называют «когнитивной грамматикой», в России используется термин «когнитивная семантика», указывающий на один из источников этого направления лингвистики.
Возникновение когнитивной лингвистики является результатом общего методологического сдвига, начавшегося в лингвистике в конце 50-х годов. Составными частями этого фундаментального сдвига были, в частности, возникновение генеративной грамматики Н. Хомского, бурное развитие лингвистической семантики, возникновение лингвистической прагматики, теории текста. Многие из названных исследовательских начинаний исходят из того, что языковые факты могут объясняться фактами неязыковой природы, которые не обязательно наблюдаются. В когнитивной лингвистике в качестве моделей рассматриваются когнитивные структуры и процессы в сознании человека: фрейм (М. Минский, к лингвистике это понятие было адаптировано Ч. Филлмором), когнитивная модель (Дж. Лакофф) или ментальные пространства (Ж. Фоконье), 28-мерный набросок (Р. Джакендофф), семантико-грамматические суперкатегории (Л. Талми), когнитивные операции типа правил концептуального вывода (Р. Шенк, Ч. Ригер), изучение интеллектуальных систем особого уровня, «уровня знаний» (А. Ньюэлл). К наиболее важным публикациям в данном разделе лингвистики следует отнести «Основания когнитивной грамматики» Р. Лангакера [I т. - 1987, II т. 1991], «Метафоры, которыми мы живем» [Г. Лакофф, Н. Джонсон 1980], «Семантика и когниция» [Р. Джакендофф 1983], «Современная теория метафоры» [Г. Лакофф 1993].
Синонимические ряды «работа» (труд), «лень» (неохота) в лексике разноструктурных языков
Концепт «труд», отражающий трудовую деятельность человечества в целом, имеет универсальное значение, в то же время он отражает «национальную специфику, зафиксированную в национальной языковой картине мира» [Маркелова 2001:232]. Наиболее ярко эта специфика передается в фольклорных текстах, в частности, в пословицах. На основе анализа синонимов «работа/труд» (в противопоставлении концепту «лень») и их семантических составляющих проследим реализацию возможных коннотативных элементов вышеназванных концептов, которые являются одновременно ядром одноименного семантического поля, что, с нашей точки зрения, даст возможность определить место данного абстрактного понятия в системе ценностей народа и определить национальную специфику знания, представленного в этом концепте. Корпус анализируемых пословиц включает в себя абстрактные имена «труд», «дело», «работа», «ремесло», каждое из которых можно рассматривать как отдельный концепт. Все вышесказанное позволяет нам говорить о пересечении названных концептов и объединении их в одну концептуальную область под названием концепт «труд».
В словаре синонимов концепты «работа», «труд» определяются как «целенаправленная деятельность», требующая усилий и имеющая целью поддержание или улучшение условий жизни человека» [Апресян 1999: 308].
Названные синонимы различаются Ю.Д. Апресяном по следующим смысловым признакам: 1) характер деятельности (труд - в целом более творческая и этически значимая деятельность, чем работа); 2) масштаб задачи и количество затраченных усилий); 3) представление деятельности как разворачивающегося во времени процесса {работа разворачивается во времени, труд - нет); 4) смысловые акценты (в работе на первом плане содержание, результат, в труде - усилия); 5) оценка (для работы характерна утилитарная оценка, оценка положительная или отрицательная, для труда - положительная, этическая; 6) возможность абстрактных и персонифицированных употреблений (у труда есть, у работы - нет) [Апресян 1999: 308-309].
Созидательная деятельность обычно признается полезной и может быть названа работой или трудом. Если деятельность не является созидательной (занятия спортом, пение), важно, является ли она профессией. Профессиональный статус деятельности является свидетельством социального признания потребности в ней. В последнем случае она может быть обозначена словами работа и труд. Если человек просто увлекается пением или спортом, то такие занятия нельзя называть работой или трудом. В этом заключается сходство значений этих синонимов.
В чем отличие значений слов «работа» и «труд»? Труд связан скорее с потребностями людей вообще, работа - с потребностями конкретных людей І [Апресян 1999: 309]. По мнению Ю.Д. Апресяна, трудом может быть названа только та деятельность, которую не только говорящий, но и сам субъект рассматривает как полезную [Апресян 1999]. Говорящий может оценивать как полезный объективный: результат чьей-то работы тогда, когда субъект не имеет ни малейшего представления о ее пользе (ср. употребление слова «работа» по отношению к животным: волк - лесной санитар, он делает валеную работу по очистке леса от больных и слабых животных).
В качестве общего признака в словаре указывается и на то, что и работой, и трудом может называться только такая деятельность, которая требует усилий. Различие заключается в том, что труд в целом указывает на большее напряжение сил, ср. тяжелый, изнурительный труд . Многие домашние дела можно назвать работой, но не трудом.
Сопоставление семантического наполнения концептов «эш» («хезмэт») по толковому словарю татарского языка позволяет констатировать, что названные лексемы не рассматриваются в этом языке как полные синонимы. Сходными нам представляются такие семантические составляю щие концептов «эш» («хезмэт») как «труд как умственная и физическая деятельность», «результат труда», «место работы», «дело, служба» в составе названий учреждений. Семантическое наполнение лексемы «эш» определяется намного шире, чем лексема «хезмэт», среди значений, представленных в словаре, отметим следующие: работа как «ремесло, профессия», «поручение», «дело как документ в суде», «факт», «собрание документов», «участие», «хлопоты», «способ решения проблемы». Концепт «хезмэт» вбирает в себя значение «служба в армии». Отдельной лексической единицы, имеющей наполнение, близкое к русским словам «работа (труд)», в татарском языке не существует. «Работа» в значении умственной и физической деятельности, результата труда представлена в татарском языке лишь некоторыми компонентами значения концептов «эш», «хезмэт», т.е. названные абстрактные имена покрывают не все поле значений, составляющих содержание русских концептов «работа (труд)».
Результаты анализа словарных определений рассматриваемых концептов в словаре В.И. Даля, Дудена, В.Д. Аракина, Ю.Д. Апресяна, З.Г. Урак-сина и Н. Исанбета, позволяют предположить,. что наиболее нейтральное значение относится к абстрактному имени «дело». При сопоставлении словарных дефиниций концепта «труд» в анализируемых языках обнаруживается совпадение таких семантических составляющих, - как «работа», «труд», «занятие», «дело», «деятельность», «профессия». Труд - почти всегда физическая деятельность человека, направленная на получение результата, чаще всего в виде пищи и материальных благ, в аспекте духовном - это деятельность, являющаяся предназначением человека (служение Богу); с этой точки зрения труд является ценностью, поэтому слова труд, трудиться и производные трудолюбивый, трудолюбие, прилежание имеют положительно-оценочные коннотации [Голованова 2001: 93]. В представлении многих народов не является ценностью труд бесполезный, не приносящий результатов, слишком изнурительный труд.
Похожие диссертации на Концепт "труд/лень" в паремиологии неродственных языков : На примере немецкого, английского, русского, башкирского и татарского языков
