Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лингвокультурньш концепт как единица этнического менталитета
1.1 Феномен картирования мира как результат этноспецифическо- го мышления 14
1.2 Тип сознания vs. тип дискурса 25
1.3 Лингвокультурньш концепт: подходы к его изучению
1.3.1 Типология лингвоконцептов 30
1.3.2 Структурная организация лингвоконцепта 42
Выводы 46
Глава 2. Концепт «дружба» в лингвофилософском осмыслении 2.1 Семантический статус концепта . 48
2.2 Этические аспекты в семантике концепта «дружба» 51
2.3 Концепт «дружба» в религиозном дискурсе 60
2.4 «Дружба» vs. «любовь»: лингвоментальное позиционирование концепта в контексте отношений между полами 68
Выводы 84
Глава 3. Сопоставительный анализ вербальных реализаций концепта «дружба/friendship» в языковом сознании носителей русского и английского языков
3.1 Понятийная составляющая
3.1.1 Семантическая структура концепта «дружба/friendship» в русской и английской паремиологии 87
3.1.2 Семантическая структура концепта «дружба» в вербальных репрезентациях современных русскоязычных носителей (на материале полевых исследований) 94
3.1.3 Семантическая структура концепта «дружба/friendship» в по этическом дискурсе русского и английского языков 101
3.2 Образная составляющая: сопоставительный анализ метафорических реализаций концепта «дружба/friendship» в русском и английском языках 116
3.3 Ценностная составляющая концепта «дружба/friendship» в языковом сознании носителей русского и английского языков 121
3.4 Значимостная составляющая: сопоставительный анализ семантического представления концепта «дружба/friendship» в русской и английской лексикографии ,. 138
Выводы 161
Заключение 167
Источники теоретического материала 175
Источники языкового материала 186
Приложение 1 192
Приложение 2 198
- Феномен картирования мира как результат этноспецифическо- го мышления
- Тип сознания vs. тип дискурса
- Этические аспекты в семантике концепта «дружба»
- Семантическая структура концепта «дружба» в вербальных репрезентациях современных русскоязычных носителей (на материале полевых исследований)
Введение к работе
Развитие лингвокультурологических исследований объясняется процессами глобализации, которые характеризуются не только своим объективным богатством и разнообразием, но и возможностью воплощения в новых языковых формах. Причем эти языковые формы аккумулируют в себе не только все богатство какого-либо одного национального языка, но обогащаются различными межъязыковыми формами. Это позволяет утверждать, что целесообразно исследовать глобализацию не только как объективно протекающий процесс, но и проанализировать способы его языкового выражения, объединяющие культурные традиции и многообразные понятийные новообразования.
В связи с этим в современном социогуманитарном знании, на стыке философии языка и философии культуры, формируется лингвокультурология как одно из перспективных направлений социокультурной аналитики. Лингвокультурология направлена на исследование того, как многообразные формы бытия культуры различных этносов отражаются и закрепляются в языке. При таком подходе язык понимается одновременно и как продукт культуры, и как ее продуцент, важнейшая ее составляющая, и как фактор формирования культурных кодов. Другими словами, язык выступает в качестве одного из фундаментальных оснований существования и функционирования культуры. Выделение лингвокультурологии в отдельную науку, таким образом, является закономерным шагом в становлении антропоцентрической парадигмы гуманитарного знания вообще и в лингвистике в частности. Антропоцентрическая парадигма переключает интересы исследователя с объекта познания на его субъект, т.е. анализирует человека в языке и язык в человеке. Формирование антропоцентрической парадигмы привело к переориентации языковой проблематики на изучение феномена человека и его места в культуре, ибо в центре внимания культуры и культурной традиции стоит
именно человек. Каждый носитель языка формирует свое видение мира не на основе самостоятельной переработки своих мыслей и переживаний, а в рамках закрепленного в понятиях языка опыта его языковых предков, который зафиксирован в совокупности концептов; усваивая этот опыт субъект лишь пытается его применить и слегка усовершенствовать.
Язык не просто называет и выражает то, что есть в культуре, он формирует культуру, сам развиваясь в ней. Такой поворот дела с неизбежностью выводит на первый план лингвокультурологию, все внимание которой уделяется человеку в культуре и его языку, где требуется дать ответы на многие вопросы, основными из которых являются следующие:
как культура участвует в образовании концептов;
к какой части значения языкового знака прикрепляются «культурные смыслы»;
осознаются ли эти смыслы говорящим и слушающим и как они влияют на речевые стратегии;
какова концептосфера, а также дискурсы культуры, ориентированные на репрезентацию носителями одной культуры, или множества культур (универсалии); какова культурная семантика дынных языковых знаков, которая формируется на основе взаимодействия двух разных предметных областей - языка и культуры;
как систематизировать основные понятия данной науки, создать понятийный аппарат, который не только бы позволил проанализировать проблему взаимодействия языка и культуры в динамике, но и обеспечил бы взаимопонимание в пределах данной антропоцентрической научной парадигмы и т.д.
Построение единой методологической основы лингвокультурологии — дело уже настоящего, ибо то, что духовная культура, равно как и язык, — это формы сознания, отображающие мировоззрение человека, давно стало аксиомой. Если культурология исследует, в частности, самосознание человека в
его отношениях к природе, обществу, истории, искусству и другим сферам социального и культурного бытия, то лингвокультурология рассматривает язык и культуру в их диалогическом взаимодействии.
Наиболее сложный объект для сопоставительного семантического описания представляют концепты высшего уровня - мировоззренческие универсалии. «Образ человека» реконструируется многогранно, многоаспектно и многофункционально в гуманитарных отраслях знаний. Часто речь идет о перцептивно-ментальном, эмотивном, волитивном «модусах» и их взаимодействии. Наиболее обширен и интересен внутренний мир человека, причем чувственно-аксиологическая сторона его бытия. Анализ эмоциональных проявлений, отраженных и закрепленных в языковом знаке, является одним из важнейших источников культурологической информации об «обыденном сознании» носителей какого-либо естественного языка, об их наивной картине мира, включающей в себя стереотипы культурно-языкового сознания, на первый взгляд кажущиеся универсальными ценностными понятиями для всех культур, такие как любовь, счастье, судьба, свобода, душа, совесть, дружба... Являясь одной из базовых категорий этической аксиологии в сознании человека, концепт «дружба» становится в один ряд тех ментальных сущностей, которые отправляют к «невидимому миру» иерархии духовных ценностей этноса. Такие семантические образования являются ключевыми в формировании языковой картины мира (ЯКМ).
Гипотеза данной работы состоит в том, что лингвоконцепт дружбы есть сложный феномен, который находит различные способы выражения в языках, в частности в русском и английском; имеет определенную структуру, частично совпадающую в языковом сознании исследуемых культур. Предполагается также, что существуют универсальные и специфические характеристики оценки дружбы, которые могут быть объективно установлены методами лингвистического анализа; что этнокультурная
специфика филической оценки связана с культурными доминантами поведения.
Объектом данного исследования является лингвокультурный концепт «дружба», описываемый лингвистическими средствами русского и английского языков. При этом лингвокультурологическое сопоставление вербальных реализаций данного концепта нацелено на выявление этноспецифиче-ских моментов на всех уровнях характеристик концепта, так как предполагается, что понятийная и категориальная универсальность какого-либо понятия не обязательно означает лингвистическую универсальность последнего.
Предметом данного сопоставительного исследования, таким образом, являются сходства и различия в лингвистическом описании дружбы в русском и английском языках, охватывающем как «научное», так и «обыденное» сознание носителей соответствующих языков. При этом предполагается проведение лингвокультурологического анализа языковых реализаций концепта дружбы в следующих типах дискурса: философско-этическом, поэтическом, религиозном, художественном, публицистическом и, конечно же, обыденном.
В связи с этим цель нашего исследования может быть определена как сопоставление выделенных лексико-грамматических средств описания дружбы с точки зрения ее понимания, эмоционального состояния, отношения, поведения и ее оценки русским и английским языковыми сознаниями. Причем для исследования англоязычного сознания использовались материалы в основном британского и американского вариантов без различения их особенностей, так как межвариантные вербальные хотя и различия, но все-таки одного и того же языка, как представляется, не являются существенными на фоне сопоставления двух языков, представителей совершенно разных - германской и славянской - ветвей.
Для достижения цели решались следующие конкретные задачи:
выделить семантический прототип понятия дружбы в европейской этике, определив и структурировав его концепциеобразующие признаки;
выявить историко-социологические изменения в дефинициях понятия «дружба» в двух языках;
установить культурно-этнические характеристики данного эмоционально-этического феномена;
выделить языковой корпус лексико-грамматических единиц фразеологического и нефразеологического характера со значением «дружба» в русском и английском языках;
выявить общее и национально-специфичное в наборе и комбинаторике дескриптивных характеристик концепта, в употреблении лингвистических средств при концептуализации данного фрагмента ЯКМ и на основе последнего определить ценностные доминанты каждого культурного социу-ма.
В фокусе внимания здесь находится не только лексико-фразеологическое оформление понятия об отношениях дружбы, но также языковая интерпретация этого феномена с точки зрения его образно-ассоциативного наполнения.
Актуальность данной темы объясняется тем, что для понимания культурной специфики языка необходимо прежде всего проанализировать основные ценностные ориентиры, к числу которых, бесспорно, относится и «дружба». Интерес к исследованию ее этноспецифических особенностей возник в свете антропоцентрической переориентации парадигмы гуманитарного знания в рамках лингвокультурологии, изучающей духовные смыслы в неразрывном единстве с их «телесным воплощением». Однако, в отличие от таких метафизических сущностей как любовь, душа, счастье концепт дружбы исследован (в лингвистическом осмыслении!) недостаточно подробно. Некоторые аспекты рассматриваются в работах П. Флоренского, А. Вежбицкой,
Уфимцевой Н.В, а также Пшениной Т., Шаймердиновой Н.Г., Смирнова А.А., Лукашковой О.Ю.
Данное исследование затрагивает проблемы сравнительно-сопоставительной лингвистики, отчасти философии и психологии. Таким образом, языковое отражение данного фрагмента познания личности самою себя в отношении к другому может стать частью построения ЯКМ в целом и внести свой вклад в изучение этносемантическои личности в исследуемых лингвокультурах.
Научная новизна работы заключается в построении модели лингво-культурного концепта «дружба» на базе материалов различных типов дискурса в русском и английском языках, что позволяет на наш взгляд полнее описать всю парадигму его вербальных реализаций. Такой подход определяет необходимость выработки специфической исследовательской методики, сочетающей приемы семантического, функционального и формального анализа. В ходе сопоставления на основе анализа дискурсных реализаций концепта в научном и обыденном сознании носителей русского и английского языков сначала формируется его семантический прототип в своих ипостас-ных реализациях в каждом из них, а уж затем эти инварианты анализируются по полноте признаков и набору других характеристик и выявляются их лин-гвокультурологические особенности.
Теоретическая значимость диссертации, как представляется, состоит в ее актуальности с точки зрения подхода к проблеме соотношения языка и культуры, эмоции и когниции, отображения в языке определенного фрагмента ценностной картины мира. Полученные результаты представляют научный интерес для исследователей в таких направлениях современного языкознания, как когнитивная лингвистика, психолингвистика, социопсихолингвисти-ка, этнопсихолингвистика, лингвокультурология, а также для специалистов, занимающихся вопросами взаимосвязи языка и мышления, языка и культуры, языка и этноса. Кроме того, данная работа обладает ценностью для лингво-
культурных исследований национальной специфики лингвокультурных концептов и структурных особенностей сопоставимых сегментов концептосфе-ры того или иного этноса, а также для изучения характеристик языкового сознания представителей определённой лингвокультурной сообщности.
Практическая значимость настоящей работы обусловлена возможностью применения выводов и материалов исследования при дальнейшей разработке проблем культурной лингвистики, в теории и практике перевода, в исследованиях по межкультурной коммуникации, при разработке тематики курсовых, дипломных и магистерских работ. Материалы исследования могут быть использованы при чтении лекционных курсов и спецкурсов по общему языкознанию, сопоставительной лингвистике, интерпретации текста, психолингвистике, в качестве иллюстративного материала в практике преподавания языка.
Источником языкового материала исследования послужили тексты художественных произведений английских, американских и русских авторов, толковые, этимологические, синонимические, комбинаторные, фразеологические словари, словари-тезаурусы активаторного типа, ассоциативные словари, словари пословиц и поговорок, тексты публицистических и научных изданий, тексты СМИ, высказывания выдающихся деятелей, а также результаты анкетирования русскоязычных носителей.
В качестве методологической основы исследования следует рассматривать базовые положения общего языкознания, теории языка и лингво-культурологии, этнолингвистики (Э. Бенвенист, В. Гумбольдт, Э. Сепир, Б. Уорф), концепции «языковой картины мира» и «языкового сознания» (Ю. Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, Г. В. Колшанский, Е. С. Кубрякова, В. Н. Телия), когнитивистики (А.П. Бабушкин, Н.Н. Болдырев, З.Д. Попова, И.А. Стернин), лингвоконцептологии (С. Г. Воркачев, В. И. Карасик, Д. С. Лихачев, С. X. Ляпин, Г. Г. Слышкин, Ю. С. Степанов, В. И. Ша-ховский, Н. А. Красавский и др.), лингвокультурологии и теории межкуль-
«
турной коммуникации (В.В. Воробьев, В.Б. Кашкин, О.А. Леонтович, В.А. Маслова, В.Н. Телия, С.Г. Тер-Минасова).
Цель и задачи настоящей работы определили выбор следующих методов анализа и структуры исследования:
дискурсный анализ, раскрывающий содержание концепта в научном, бытийном и обыденном сознании;
компонентный анализ, применяемый для определения семантического прототипа понятия, лежащего в основе концепта;
сопоставительный метод, определяющий сходства и различия вербализации концепта «дружба» в русском и английском языках;
интроспективный;
интерпретативный;
элементы количественного анализа;
- опрос информантов с элементами языкового эксперимента.
Исследование проводится на всех уровнях лингвоконцепта — понятийном, значимостном, ценностном, образном. При сопоставлении формируется набор семантических признаков, совокупность которых образует «эталон сравнения». Признаки упорядочиваются иерархически и количественно с последующим выделением концепциеобразующих признаков, позволяющих интерпретировать содержание концепта в зависимости от области его бытования в сознании человека.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Лингвоконцепт «дружба» является этномаркированным семантиче
ским образованием, определяющим национально-специфичный поведенче
ский модус человека в избирательно-личностных отношениях .
2. Общими признаками для русского и английского языков являются:
а) главным родовым признаком исследуемого концепта является лек
сема отношения или знакомства, которая в дальнейшем раскрывается через
семантические множители;
б) паремиологический фонд обоих языков содержит общий пласт уни-версализмов, а также обширный круг семантических синонимов, представляющих, однако, в плане выражения этноспецифические черты. Концепцие-образующими признаками здесь выступают помощь, ценность, родство, фальшивость, прагматизм, уязвимость, опасность, надежность.
3. Отличительные черты в структуре концепта в русском и английском языках представлены следующими дифференциалами:
а) паремиологический фонд обоих языков насыщен так называемыми
эндемическими паремиями, отличительные признаки которых: в русском -
стремление к сходству, равенству, иронично-уничижительная оценка; в
английском — праксеология, рефлексия;
б) по набору концепциеобразующих признаков в русском более широ
ко представлен признак добродетельности, главными субпризнаками которо
го являются единение, святость, самопожертвование; в английском —
прохладность, дистанцировапностъ английской языковой личности; при
этом в в русском поэтическом сознании особо выступают такие, как: откры
тость и гостеприимство;
в) с точки зрения метафорической наполняемости концепта русская
дружба в отличие от английской - это священный предмет, у которого при
ятный вкус; английскаяя дружба не отличается святостью, хотя это бесспор
но ценная вещь, имеющая рукотворное происхождение, больше горькая, чем
сладкая;
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования были изложены на международном симпозиуме «Проблемы вербализации концептов в семантике текста» (Волгоград, ВГГТУ, май 2003), на IV региональной конференции «Концептосфера: индивидуальное, национальное, универсальное» (Йошкар-Ола, март 2005), на заседаниях кафедры технического перевода Кубанского государственного технологического университета, на заседаниях кафедры романо-германских языков факультета пе-
реводчиков ИНЭП. По теме исследования опубликовано 6 работ, в том числе 5 статей и тезисы 1 доклада.
Структура работы. Диссертация включает введение, три главы, заключение, список литературы и приложение.
В работе приняты следующие сокращения терминов:
ЯКМ — языковая картина мира;
НКМ - научная картина мира;
НЯКМ - национальная языковая картина мира;
ИЫЯКМ - индивидуальная национальная языковая картина мира;
ККМ - концептуальная картина мира;
ЯС - языковое сознание;
ЯЛ — языковая личность;
ЛСВ - лексико-семантический вариант.
Феномен картирования мира как результат этноспецифическо- го мышления
Доминирующим постулатом в лингвистической парадигме научного сознания на сегодняшний день является утверждение о том, что каждый язык репрезентирует определенный способ концептуализации окружающего мира. При этом языковые значения образуют определенную «систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка» (Апресян 1995: 38-39). Способ концептуализации действительности, присущий тому или иному языку, является универсальным и в то же время национально-специфичным, позволяющим «видеть мир» по-разному, «через призму» разных языков. Язык называют а) «зеркалом культуры»: он отражает менталитет и традиции говорящего на нем народа; б) «сокровищницей, кладовой, копилкой культуры»: в нём хранятся культурные ценности - в лексике, в грамматике, в идиоматике, в пословицах, поговорках, в фольклоре, в художественной и научной литературе; в) «передатчиком, носителем культуры»: он передаёт из поколения в поколение её сокровища; г) «орудием, инструментом культуры», формирующим личность человека; д) «мощным общественным орудием», преобразующим людской поток в этнос: он образует нацию через хранение и передачу культуры (см.: Тер-Минасова 2000: 14-15).
Соответственно, соотношение языка и культуры представляется в современной науке следующим образом: «Язык народа — наиболее существенное его достояние, самое живое выражение его характера, самая энергичная связь его с мировой культурой... Как человека можно распознавать по обще m ству, в котором он вращается, так о нём можно судить и по языку, которым он выражается... Язык народа является зеркалом его мыслей. Умственный склад каждой нации отливается как стереотип в её языке» (Сухарев—Сухарев 2000: 19).
Такое положение вещей предопределило и дало мощный толчок развитию дисциплин лингвокультурологического толка. Хотя зачатки лингвокуль-торологии принято относить ко времени В. Гумбольдта, интенсивное ее развитие как отдельной науки, со своим терминологическим аппаратом и методами исследования, приходится на конец 20 века. Поэтому лингвокультуро-логия — на сегодняшний день, пожалуй, самое молодое ответвление этнолингвистики. В свете нового гуманитарного подхода в научных исследованиях, включая филологические, в благодатных условиях так называемой эпохи антропоцентризма, где человеку возвращен статус «меры всех вещей», лингво-культурологическое направление стало своего рода «модным»; исследовательский интерес большинства лингвистов переместился с системно-структурной парадигмы рассмотрения языка на условия его использования, «с соссюровских правил шахматной игры на самих игроков» (Воркачев 2001: 47). В центре внимания теперь не сам язык как таковой, а языковая личность в коммуникации, что называется «язык в действии». Соответственно, основными понятиями лингвокультурологии можно считать понятия языковой картины мира, языкового сознания, языковой личности и концепта. И, видимо, гносеологическое становление двух последних, судя по всему, еще не закончено (см.: Воркачев 2002: 79).
Выход лингвистики в лингвокультурологию подсказан неизбежным вопросом о том, частью чего является язык. Как важнейшее средство общения язык рассматривается в качестве компонента коммуникативной деятельности; как важнейший способ преобразования мира, информационного обеспечения и межличностной регулировки язык анализируется в качестве средства воздействия, побуждения людей к тем или иным действиям, к фиксации социальных отношений; как важнейшее хранилище коллективного опыта язык является составной частью культуры (см.: Карасик 2001: 3). При этом, изучая взаимодействие языка и культуры, лингвокультурология имеет интегральный характер, поскольку она а) образует систему философско-культурологических и лингвистических традиций; б) направлена на комплексное описание языка и культуры; в) базируется на сопоставлении разных языков и культур (см.: Воробьёв 1997: 298).
Рассматривая язык как «связующее звено жизни психической и жизни общественно-культурной» и в то же время как «орудие их взаимодействия», лингвокультурология создана на основе триады - «язык, культура, человеческая личность» (Бенвенист 1974: 45) или несколько уже — «язык, сознание, культура» (Слышкин 2004: 9). Эта наука по сути призвана к выявлению материальной и духовной самобытности этноса через язык, о чем еще в XIX веке писал В. Гумбольдт: «В языке мы всегда находим сплав исконно языкового характера с тем, что воспринято языком от характера нации... Рассматривать язык как орудие мыслей и чувств народа, есть основа подлинного языкового исследования ... Язык — это слепок с мировоззрения и духа говорящего... » (Гумбольдт 1985: 373, 376, 397). Отсюда следует, что язык имеет способность репрезентировать культурно-национальную ментальность его носителей, а значит, он функционирует как инструмент сознания. Это позволяет рассматривать категорию национального языкового сознания (НЯС) как отраженный в языке этноспецифический способ интерпретации мира, присущий тому или иному лингвокультурному сообществу.
Являясь высшей формой психики, отличающей человека от животных, сознание как специфический способ отношения к миру формируется в процессе преобразования и осмысления знания о его объективных закономерностях (см.: ПС 1990: 361; Зубкова 2001: 98). Основной характеристикой человеческого сознания выступает его «способность направлять внимание на предметы внешнего мира и одновременно сосредоточиваться на тех состоя ниях внутреннего опыта, которые сопровождают это внимание» (СФ 1996: 71).
Сознание, в силу своего рефлективного характера, представляет собой «высоко интегрированную систему регуляции психических процессов, благодаря которой человек не только воспринимает и эмоционально реагирует на окружающий его мир, но еще и регистрирует все это особым образом» (Рейковский 1979: 54). Другими словами, он не просто переживает, но и отдает себе отчет в том, что переживает и наделяет переживание смыслом.
Различают основные типы сознания - научное, религиозное, бытийное и обыденное/обиходное. Все они проявляются как в мышлении отдельного человека (индивидуальное сознание), так и всего народа (коллективное сознание). «Ментальную неповторимость этноса» определяют формы взаимодействия с природой, коммуникативные нормы и психологические особенности, составляющие глубинный уровень индивидуального и коллективного сознания, выражающийся в понятии менталитета как специфического способа миропонимания или мировидения, характеризующего его носителей» (Стефаненко 2000: 140). Национальный менталитет приобретается людьми в процессе их взаимодействия на протяжении многовековой жизни, он включает традиционные формы реакции на окружающий мир, стереотипы поведения и деятельности, а также способы регулирования общения, сложившиеся на основании усвоенной системы ценностей (см.: Сухарев-Сухарев 2000: 12). Все это формируется под влиянием экономических условий, политических изменений, социальных процессов, природных явлений, контактов с другими этническими группами.
Понятие общественного сознания или менталитета часто сближают с понятием картины мира, описываемой в научной литературе как «сложное, многоуровневое образование, в которое, наряду с научным, понятийным знанием, входят и религиозный опыт, виртуальные построения искусства, идеология, а также глубинные пласты мифологического и коллективного бессознательного» (Петренко-Митина 1997: 105).
Тип сознания vs. тип дискурса
Будучи важнейшим средством общения людей, язык служит необходимым условием этнической общности — исторически возникшего вида социальной группировки людей, представленной племенем, народностью, нацией. Этнос - это то, что объединяет людей изнутри, культурно и духовно. Известно, что народность формируется как языковая группа. «...Народ и язык один без другого представлен быть не может» (Срезневский 1959: 16). Именно поэтому названия этноса и языка в большинстве случаев совпадают. Полагают, что среди четырех составляющих национального самосознания - 1) этническое, 2) культурное, 3) языковое и 4) религиозное - доминантным является язык (см.: Хроленко 2004: 89). При этом уникальность последнего заключается в том, что оно неразрывно связано с остальными; его можно сравнить с операционной системой, своего рода оболочкой для других программ, выполнение которых возможно только при условии реализации первой.
Яркий пример этнического характера языка — так называемое чувство родного языка. У всех народов язык тесно связан с национальным чувством и сознанием. Привязанность человека к родному языку объясняется тем, что у каждого народа существуют неповторимые ассоциации образного мышления, обусловленные особым семантическим наполнением каждого слова -культурными смыслами. Они закрепляются в языковой системе и составляют ее национальную специфику. Этническое самосознание основывается, прежде всего, на родном языке. В этом отношении интересен пример с Владимиром Далем. Сын датчанина и немки, он всю сознательную жизнь считал себя русским. «Ни прозвание, ни вероисповедание, ни самая кровь предков не делают человека принадлежностью той или иной народности...Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски», — писал создатель знаменитого «Толкового словаря» (цит. по Хроленко 2004: 91).
Итак, человек осознает свою принадлежность этносу. Такое осознание фиксируется в языковом сознании и коммуникативном поведении. Языковое сознание, в свою очередь, членится на релевантные фрагменты осмысления действительности, которые имеют .вербальное выражение — лингвокультур-ные концепты. Коммуникативное поведение выражается в текстах, возникающих в ситуациях общения и характеризующих участников общения как принадлежащих этнокультурной и социокультурной общности и как индивидуумов. Типизируемые ситуации общения соотносятся с фрагментами осмысливаемой действительности.
Носителем языкового сознания является языковая личность, т.е. человек, существующий в языковом пространстве - в общении, в стереотипах поведения, зафиксированных в языке, в значениях языковых единиц и смыслах текстов. Таким образом, языковую личность можно охарактеризовать с позиций языкового сознания и речевого поведения, т.е. с позиций лингвистической концептологии и теории дискурса. «Языковая личность едина в ее различных проявлениях и аспектах изучения: изучая личность, мы должны прийти к специфическим для этой личности концептам и типам дискурса; моделируя концепты, мы выявляем характеристики типизируемых личностей и типов дискурса; выделяя типы дискурса, мы с иных позиций устанавливаем характеристики личностей и определяем организующие тот или иной дискурс концепты» (Карасик 2002: 6).
В виду того, что коммуникативное поведение языковой личности реализуется в дискурсе т.е. в тексте, который существует в ситуации общения, исследование концептов целесообразно начинать с областей их бытования, представляющих собой типы сознания, в которых эти концепты объективируются (Воркачев 2002: 128). Их принадлежность к сфере знания/сознания, которую они обслуживают, кстати, является одним из критериев разграничения лингвокультурных концептов (Воркачев 2004: 38). Для дружбы таковыми являются обыденное и бытийное языковое сознание, обслуживающие личностный дискурс, а также научный дискурс, в частности философско-этический, который представляет собой институциональный тип общения; а так как понятийная составляющая концепта относится и к вопросам морали, то его следует также рассмотреть и в религиозном дискурсе, также относящемся к институциональному дискурсу (см.: Карасик 2002: 277).
Здесь представляется необходимым поподробнее рассмотреть суть языкового сознания и дискурса и в каком отношении они находятся относительно друг друга. Языковое сознание как активное вербальное «отражение во внутреннем мире внешнего мира» (Лурия 1998: 24) опредмечивается в речевой деятельности. В термине «языковое сознание» объединены две различные сущности: сознание как психический феномен нематериальной природы (его нельзя измерить по пространственным признакам, нельзя услышать, посмотреть на него) и как материальный феномен произносимой или записываемой речи, а также физиологический процесс формирования вербальных языковых связей. Перечисленные компоненты речевой организации человека неоднородны, наиболее конкретным является акт речевого поведения, наиболее абстрактным - языковое сознание человека, включающее чувства, волю, мышление, память в их неразрывном единстве. Лингвиста в данном феномене интересуют выражаемые посредством языковых знаков ментальные образования.
Основу понятия «языковое сознание» составляет языковая менталь-ность, выступающая способом языкового представления или деления мира. Если выражаться метафорически, языковая ментальность, как представляется, являет собой инструмент «переживаемости» субъектом внешнего мира; результаты данного процесса соответственно закрепляются в ЯКМ.
Языковое сознание оперирует квантами переживаемого знания - концептами, совокупность которых и является концентрированным опытом этноса как части человечества и языковой личности во всем многообразии ее проявлений. Изучение лингвокультурных концептов направлено на выявление моментов сходства и различия в членении субъективной и объективной действительности, зафиксированной в языковом сознании. Эта фиксация представляет собой избранный этносом способ адаптации к миру. Эта фиксация многомерна и выражена в лексической и фразеологической семантике, в содержательных грамматических категориях, в паремиологическом фонде языка и его современных аналогах, в частности, в тех прецедентных текстах, которые функционально наиболее открыты для передачи ценностных установок.
Этические аспекты в семантике концепта «дружба»
Очевидно, что концепт дружбы является одним из базовых лингво-культурологических образований, характеризующих языковую личность и соответствующую ей ЯКМ. Отношение к дружбе, вернее ее понимание, входит в число определяющих характеристик духовной сущности человека, что объясняет необходимость семантического анализа данного концепта с целью «выявления его дистинктивных признаков, позволяющих фиксировать границы его предметной области, и эссенциальных признаков с последующей иерархической систематизацией» (Воркачев 2002: 39).
Словарь этики трактует понятие дружбы как «разновидность (наряду с товариществом и любовью) избирательно-личностных отношений между людьми, характеризующихся взаимным признанием, доверительностью, доб рожелательностью, заботой» (СЭ 2001: 127). Этимологическая близость понятия дружбы к понятиям родства, товарищества и любви отражает исторический процесс дифференциации и взаимопроникновения инструментальных (практическая взаимопомощь и выручка) и эмоционально-экспрессивных (сочувствие, взаимопонимание) функций общения. Именно психологизация, интимизация дружбы в процессе ее превращения из договорного отношения и социального союза в эмоциональную привязанность, где на первый план выходят проблемы ее мотивов, влекущие за собой спор о соотношении ее инструментальных и экспрессивных функций, а также соотношения дружбы и любви, побуждают рассматривать дружбу преимущественно в этическом, нормативном ключе.
Философские рассуждения о дружбе восходят к античности, «пронизывают» средние века, эпохи Возрождения и Просвещения и продолжают оставаться актуальными вплоть до нынешних времен. Проблемами дружбы за нимались Аристотель, Платон, Эпикур, Эпиктет, Феофраст, Диоген Лаэрт ский, Сенека, Цицерон, Плутарх. В новое время Монтень, Гольбах, Гельвеций, Ларошфуко, Честерфилд, Юм, Кант, Шопенгауэр, Гегель, Ницше и многие другие.
Дружба-philia довольно рано становится предметом специального размышления в греческой философии, где такие отношения представлены в их широком и узком понимании. При широком понимании под дружбой рассматриваются всякие позитивные добровольно устанавливаемые отношения между людьми, будь то политический союз, родственные, соседские и т.п. отношения.
Такой широкий диапазон понимания, очевидно, объясняется этимологией слова «philia». Оно связано со словом «phyle», обозначавшем племя. Племя-фила - древнейшее подразделение греческого народа, аналогичное «колену» у древних евреев. С распадом родового строя словом «phyle» начинает обозначаться любое кровнородственное объединение. Древнегреческое слово «филия» (philia), часто переводимое как «дружба», не имеет точного соответствия ни в русском, ни в английском языках. Оно обозначает не только «дружбу», но и «дружественность», «расположение», «любовь», вообще «сближение», «соединение», доходящее до полного слияния и отождествления (см.: Кон 1989: 51).
При узком понимании дружба по Аристотелю, представившему наиболее полный анализ этики дружбы (Аристотель 1998: 328-379), заключается е особенных нравственно-прекрасных отношениях, основанных на духовной близости и взаимной сердечной привязанности, в которых человек последовательно и до конца проявляет себя как добродетельный, что является, как представляется, определением дружбы и отделяет ее от любви.
Основными элементами этической концепции дружбы Аристотеля являются следующие:
- в дружбе человек желает другому блага ради него самого;
- старается по мере сил, не думая о себе, содействовать этому благу ;
- к другу «относится, как к самому себе» . Таким образом у Аристотеля центральным семантическим признаком понятия дружбы выступает альтруистическое начало. Эта тенденция получит развитие в позднем стоицизме и христианстве. Вообще надо сказать, к идеям Аристотеля по отношению к дружбе впоследствии было добавлено немного. Так дружба у стоиков содержит аристотелевскую аналогию идентификации себя с другом. У Сенеки эта аналогия специфицирована в связи с доверием: друга следует принимать всей душой и доверять ему, как самому себе: «Но если ты кого-нибудь считаешь другом и при этом не веришь ему, как самому себе, значит ты заблуждаешься и не ведаешь, что есть истинная дружба.» (Сенека 2000: 8).
Дружба у стоиков концептуализируется как форма отношений, покоящихся на свободе воли и добродетели. По свидетельству Диогена Лаэртско-го, ранние стоики считали, что «дружба существует только между взыскующими, в силу их сходства; и дружба эта есть некоторая общность жития, происходящая оттого, что мы относимся к друзьям, как к самим себе» (Диоген Лаэртский 1979: 306). А на вопрос о том, что такое дружба, Зенон-стоик ответил также по-аристотелевски: «Второе я» (см.: Диоген Лаэртский 1979: 276). Эпиктет по-своему воспроизводит мысль Аристотеля о том, что дружба - удел добродетели: сказать о ком-то, что они друзья, значит, указать на то, что они - честные и справедливые. Поэтому подлинная дружба столь редка. Способны ли те, кто вместе, к дружбе или нет, зависит от того, в чем они полагают себя и свою пользу - в свободе воли, в себе или вовне. Дружба может сопутствовать родственным, семейным отношениям или соратничеству, но от них она не зависит, ибо дружба - «там, где честность, совесть, где преданность прекрасному» (Эпиктет 1997: 143).
В эпикурейской концепции дружба мотивирована стремлением к счастью людей мудрых: «Из всего того, что мудрость доставляет себе для счастья всей жизни, самое важное есть обладание дружбой» (см.: Диоген Лаэртский 1979: 216). К этому примыкает и такое высказывание: «Благородный человек всего более занят мудростью и дружбой: одна из них есть благо смертное, другая - бессмертное» (см.: Диоген Лаэртский 1979: 224). По-видимому, Эпикур, как и Аристотель, допускал существование различных видов дружбы, различных стадий в дружбе. У него есть слова о том, что в основе дружбы лежит стремление к пользе. Однако дружба только начинается со стремления к пользе, ценна же она сама по себе: «Всякая дружба желанна ради себя самой, а начало она берет от пользы» (см.: Диоген Лаэртский 1979:220).
Цицерон (в целом развивавший в этике взгляды стоика Посидония) стремится, в отличие от Аристотеля и стоиков, к анализу дружбы не как идеального союза, свойственного мудрецам, а как реального отношения, возможного, однако, только среди людей честных, доблестных, верных и стойких. В противовес Эпикуру Цицерон производит сдвиг в понимании природы дружбы как отношения, возникающего от природы, нежели в силу необходимости: к другу стремятся из приязни, т.е. дружеского расположения, а не из стремления к удовольствию или пользе. Цицерон специально оговаривает, что лат. слово amicitia (дружба) происходит от слова amor (любовь) (см.: Цицерон 1993: 36, 47). Вместе с тем, подобно Аристотелю, Цицерон описывает дружбу как совершенное и нравственно-прекрасное отношение.
Семантическая структура концепта «дружба» в вербальных репрезентациях современных русскоязычных носителей (на материале полевых исследований)
«Подобно самому человеку, каждый язык есть постепенно разверты вающаяся во времени бесконечность» (Гумбольдт 1984: 171). «Развертываясь во времени, язык создает так называемую преемственность между поколениями» (Гумбольдт 1985: 376). «Он существует во времени и связан с прошлым» (Соссюр 1977: 107). «Язык — это клад, практикой речи отлагаемый во всех, кто принадлежит к одному общественному коллективу» (Соссюр 1977: 133). Эволюция языка опосредована фактами речи, взятыми в отдельный момент времени, которые исследуются наукой о состояниях языка - синхрони-ей. Знания, полученные при этом, являют для лингвиста большую ценность, так как синхроническая лингвистика оперирует значимостями и отношениями; для говорящих подлинной и единственной реальностью является только синхрония. Однако, ее глубокое понимание основывается на диахронических исследованиях.
Таким образом, лингвокультурное изучение концепта, как языковой единицы, предполагает исследование как по «оси одновременности», так и по «оси последовательности» (см.: Соссюр 1977: 114). Метод синхронии состоит в собирании языковых фактов от говорящих на данном языке, в изучении языкового сознания носителей языка. «...Чтобы убедиться, в какой мере то или другое языковое явление реально, необходимо и достаточно выяснить, в какой мере оно существует в сознании говорящих» (Соссюр 1977: 123). Свидетельствам говорящих придается большое значение при изучении фактов языка (см.: Соссюр 1977: 218; Бодуэн де Куртенэ 1963: 126).
Одной из поставленных задач в данном лингвокультурологическом исследовании является анализ ценностных ориентиров языкового сознания при наивном определении дружбы по оси синхронии. Данная задача обусловлена ключевым в современном лингвокультурологическом подходе к концепту понятием духовной ценности - представлением человека о самом себе, своем месте и предназначении в этой жизни. Рассмотрение лингвокультурных концептов в системе аксиологических координат — поиски «ценностных доминант» (Карасик 2002: 269), «терминов духовной культуры» (Степанов, Проскурин 1993: 33), «экзистенциальных смыслов» (Перелыгина 1998: 5) - приводят к несколько иному восприятию «языковой», «этносемантической личности» (Воркачев 2001: 65-66). «Переживаемость» как эмоциональная составляющая концепта (Степанов 1997: 41), представленная в плане выражения целым рядом языковых единиц —симпатиями и антипатиями личности, в фокусе внимания концентрирует гипостазированные свойства и отношения лингвокультурного концепта, в частности дружбы.
Полевое исследование дополняет обзор паремиологических представлений концепта дружбы, отправляющих к диахронии языка, и помогает получить более полную картину понятийной составляющей концепта. С этой целью было проведено анкетирование около 200 информантов, отличающихся по половой принадлежности, социальному статусу, возрастным и конфессиональным группам.
Отвечая на вопрос «Что, по-вашему, дружба?», большинство респондентов избегало употребления лексемы, отправляющей к родовому признаку концепта. Многие формулировали свое понимание дружбы через видовые семантические признаки концепта, интерпретационно, опуская дефиницион-ные. Такой подход в описании можно сравнить с предложенным А Вежбиц-кой в описании эмоций (см.: Вежбицкая 1997: 337-339), то есть через прото-типическую ситуацию, описывающую отношения друзей. Лишь немногие ответили, что: «Дружба — это определенный уровень отношений между людьми, взаимоотношения между людьми с пользой для двух сторон, отношения, построенные на доверии, откровенности между двумя или тремя людьми». Наряду с вышеназванными дефинициями, дружбу характеризовали как: «Состояние или условия, при которых, во-первых, субъект связан с другим ), во-вторых, сопутствует с ним(и) по жизни, при этом изменяется качественно к лучшему его сущность, он чувствует равновесие в душе». Также некоторые респонденты в качестве родового признака концепта называли следующие: «Дружба - это чувство, которое стабильно по сравнению с преходящей любовью; общение с суперположительной коннотацией; это и сама связь, выражающая как сам факт общности друзей, так и орудие, или средство, с помощью которого эта общность достигается, названная некоторыми респондентами силой». В дружбе общение друзей как процесс ведет к общности-результату («Друг - это тот, кто не предаст и всегда поможет; дружба - доверие и опора»), что в свою очередь опосредует общение («Друг — это опора и поддержка; дружба - это когда тебя понимают и поддерживают»). Как видно, в ответах при объяснении друга и дружбы языковые средства русского языка предполагают чередование и взаимозаменяемость субстантива « ции и предикации. В данном рассуждении становится очевидным причинно-следственный характер языковых реализаций концепта, где на примере дихотомии дружбы проявляется дихотомия языка.
Надо сказать, что семантика единения в русском концепте «дружба» ярко выражена и в паремиологическом срезе, и в поэтическом дискурсе. Не замеченной она не осталась и здесь. Ее определяют как братство и родство душ. Пожалуй, это самый частотный семантический признак, в плане выражения вербализованный через лексические сочетания душевная близость, общность взглядов, жизненных принципов, занявший первое место у женщин (93% опрошенных женщин считают его самым главным в дружбе), у мужчин он идет на втором месте (74%) с небольшим отрывом после бескорыстности (77%).
Следующими по шкале частотности упоминания семантических при-знаков, характерных для лексемы «дружба», являются откровенность, бес-корыстность и поддержка. Интересен тот факт, что семантика помощи, поддержки превалирует при описании респондентами «друга»: «Друг - это человек, на которого можно всегда положиться, ...скорая помощь, МЧС, тыл и подушка для слез, человек, который поддержит тебя в трудную минуту, это просто поддержка, опора, всегда придет на помощь». Наряду с ожиданиями понимания, бескорыстности, верности и откровенности 60% видят в друге прежде всего поддержку. Такое видение друга современниками подтверждает этимологию лексемы, берущей свое начало от исторической основы корня dher- держать, поддерживать (см.: Глава 3: 151). Реализация этой семы в таких выражениях как поддерживать дружеские отношения, друга, быть опорой в дружбе, положиться на друга, выручать друга, помогать другу вкупе с семой единения, выраженной в словах «со-причастность», «соединение», «со-переживания», «со-страдание» с другим формирует, как представляется характерные черты русской языковой личности, склонной рассматривать друга как родного, родственника, как себя. Говоря о родственных отношениях, мнения здесь разделяются. Одни видят в друге родную душу, но не по крови, очевидно, основываясь при этом на собственном опыте, другие измеряют высшую степень близости друга по шкале родственных отношений: «Друг - это брат». Однако, если разобраться здесь нет никакой антиномии. Ведь друг - это другой «Я». Не это же являет для нас и «брат»?
Особенно очевидной семантика концепта становится при сопоставлении частотных ответов респондентов на вопрос: Чем отличается дружба от любви? Список дифференциальных признаков возглавляет интимная близость, что указывает на тот факт, что первой ассоциацией респондента на слово «любовь» являются отношения между полами: «Страстью, сексом, постелью, физической близостью, отсутствием интимных отношений; с друзьями не спят». Высокая частотность атрибута любви «страстная» подтверждает это различение.
