Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Языковая картина мира как форма отражения объективной реальности с. 16
1. Из истории изучения феномена «Языковая картина мира» с. 16
2. Место фразеологических единиц в языковой картине мира и их этнокультурная специфика с.27
3. Понятие языковой личности с.33
4. Роль коннотации в метафорическом переосмыслении зоонимической лексики с.39
Глава II. Картина мира в идеографических словарях с.50
1. Теоретические основы идеографического словаря с.50
2. Тематико-семантический подход к анализу слов и фразеологических единиц с.54
3.Идеографический словарь как способ систематизации знаний о мире и человеке с.58
Глава III. Идеографический словарь русских и немецких зоонимов и фразеологических единиц с зоокомпонентом с.75
Синоптическая схема классификации с.75
1. Человек как биологическое существо с.76
1.1. Организм человека с.81
1.2. Внешний облик человека с.83
1.3. Фазы человеческой жизни с.87
1.4. Потребности, привычки, желания с.87
2. Человек как разумное существо с.90
2.1. Эмоциональные действия и состояния с.96
2.2. Волевые действия и состояния с.98
2.3. Интеллектуальные действия и состояния
2.4. Черты характера
2.5. Душевный склад
3. Человек как общественное существо
3.1. Имя человека
3.2. Поведение
3.3. Человек в обществе
3.4. Коммуникация мыслей и чувств
3.5. Воспитание
3.6. Умения и навыки
3.7. Отношения в обществе
3.8. Отношение обладания
3.9. Чувства
3.10. Деятельность
3.11. Обряды, традиции, религия, суеверие
Заключение
Библиография
- Из истории изучения феномена «Языковая картина мира»
- Роль коннотации в метафорическом переосмыслении зоонимической лексики
- Тематико-семантический подход к анализу слов и фразеологических единиц
- Человек как биологическое существо
Введение к работе
В последние десятилетия XX века в лингвистической науке произошли значительные изменения, связанные с ее переходом к антропоцентрической парадигме. Язык начал изучаться в тесной связи с человеком, его сознанием, мышлением и духовно-практической деятельностью, что привело к быстрому развитию тех областей гуманитарных исследований, в основе которых лежит триединство «человек — язык — культура», - этнолингвистики и социолингвистики, лингвострановедения; и лингвокульту-рологии [171]. Согласно теории выдающегося немецкого философа XX века М.Хайдеггера, человек выступает как сущее в мире, в свое*м бытии связанное с космосом, землей, а поиск истины бытия осуществляется через язык. «Путем описания формальных структур здесь-бытия как потока сознания человек через внутреннее бытие мира дает картину человеческого существования», - пишет ученый. Мир и человек, считает он, образуют единство. А в мире человек выделяется только потому, что его «человеческая сущность заключается в языке» [158, с.8].
Человек при таком подходе рассматривается не только как носитель языка, но и как представитель национальной культуры, обладающий определенным менталитетом, субъект познающий и оценивающий. В этом смысле можно говорить о «лингвистическом антропоцентризме», когда речь рассматривается как часть деятельности человека, в комплексе релевантных обстоятельств. Это означает, что первостепенное значение приобретает изучение проблемы языковых средств, их организации в речи и их интерпретации в процессе восприятия. Иными словами, все большее значение отводится лингвистике, направленной на взаимоотношения человека и окружающего его предметного мира, лингвистике коммуникативно-ориентированной.
Благодаря концепции В. фон Гумбольдта, который видел в языке воплощение и проявление духа народа, его миропонимания и менталитета
5 [44], приоритетным направлением современной лингвистики стало исследование культурных особенностей в языковой картине мира, где каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия мира, обязательный для всех носителей данного языка. Многие ученые [см. раб. Е.М.Верещагина, В.Г.Костомарова, Ю.Н.Караулова, Н.В.Уфимцевой, В.В.Воробьева, А.Вежбицкой и др.] подчеркивают, что языковые значения содержат не только информацию о внутренних свойствах объектов или ситуаций, которые они описывают, но обязательно включают также и то, как носители языка предпочитают думать об этих объектах или ситуациях и ментально отображать их. В связи с этим язык и лингвистические методы его исследования приобретают все большую значимость в научном изучении культуры и традиций того или иного народа.
Язык рассматривается учеными сегодня как путь, по которому человек проникает не только в современную ментальность нации, но и во взгляды древних людей на мир, общество и самих себя. Особую ценность в этом плане представляют пословицы, поговорки, фразеологизмы. Б.А.Ларин справедливо заметил, что «фразеологизмы всегда косвенно отражают воззрения народа, общественный строй, идеологию своей эпохи» [80, с.37]. «Именно в языке, в его лексическом и фразеологическом фонде, - по мнению Р.Х.Хайруллиной, - находят выражение национальный характер, психический склад народа, его история и культура» [160, с.5].
В настоящее время широко известна школа В.Н.Телия, занимающаяся лингвокультурологическим анализом фразеологизмов. В.Н.Телия и ее учениками исследуются языковые сущности с позиции рефлексии носителя живого языка. Данная концепция близка позиции А.Вежбицкой, которая разрабатывает направление ментальной лингвистики.
Для лингвокультурологических изысканий весьма актуальным представляется анализ устойчивых сочетаний, в составе которых имеются зоо-нимы. Человек, являясь неотъемлемой частью животного мира, с тех пор как он появился на свет, теснейшим образом взаимодействует с окружаю-
щей его фауной. В первых письменных источниках любого народа есть неоднократные упоминания о тех или иных представителях животного мира, метафорические сравнения героев этноса с различными животными. Названия животных часто связаны с народной и мифической символикой. Корни этого явления уходят далеко в глубь веков, когда племена поклонялись изображениям животных-тотемов. В могильниках племен, живших на берегах морей, находят фигурки черепахи, нырка, тюленя или дельфина; племен степей - фигурки змеи; у проживавших в лесных массивах - медведя, оленя или волка, считавшихся предками народа, его божествами. В более поздний период отдельные животные стали олицетворением качеств, которыми человек хотел бы обладать или от которых он стремился избавиться: змея -символ мудрости, но также олицетворение хитрости и коварства; лев - олицетворение силы и благородства; медведь - символ силы и т.п.
Уступая животным в силе, ловкости и скорости, человек мог выжить только за счет своего интеллектуального преимущества. Ему необходимо было не только самому знать повадки диких животных, но и передавать эти знания последующим поколениям, поэтому лексические единицы, являющиеся названиями представителей фауны, относятся * к одним из самых древних и распространенных, и, следовательно, именно в них более всего отражаются воззрения, традиции, обычаи того или иного народа. «Зоонимы являются особыми единицами дискурса и относятся к числу тех его составляющих, национально-культурная обусловленность семантики которых выражена особенно ярко» [Словари: 12, с.26-27].
Имена животных как объект исследования заслуживают особого внимания еще и потому, что, подчиняясь законам языка, они образуют специфическую подсистему, внутри которой возникают свои закономерности, требующие специального описания.
Вместе с тем изучение научной литературы показывает, что, несмотря на распространенность и определенную универсальность зоонимической лексики, характеризующей человека, во многих языках мира, исследования
7 в этой области нередко носят частный и ограниченный характер. Объектом специального конфронтативного изучения данный языковой материал был лишь в единичных работах, а их комплексного контрастивного анализа в русском и немецком языках практически не проводилось.
Сопоставительное исследование зоонимов, употребляемых в переносном значении и в составе устойчивых сочетаний, представляет несомненный научный интерес - прежде всего для описания национальной языковой картины мира, поскольку любое сравнение языков приводит в результате к установлению трех основных свойств: всеобщих, сходных и отличительных. Как справедливо писал В.фон Гумбольдт, нельзя «... в достаточной мере познать характер одной нации, не изучив одновременно и другие, находящиеся с нею в тесной связи, контрастные отличия которых, с одной стороны, собственно и сформировали этот характер, а с другой стороны, единственно и позволяют полностью его понять...» [45, с.319].
Изучение лексической семантики в контрастивном плане позволяет выявить гораздо больше, чем сопоставительный анализ других сторон языка, поскольку словарный состав - это главное хранилище национально-языкового фонда народов, основной источник выражения их культуры и самосознания. «Контрастивный анализ лексики - это не что иное, как анализ одного языка в зеркале другого, анализ того, что в конечном счете удивляет в другой языковой культуре» [89, с.80].
Несмотря на то, что контрастивная лингвистика как самостоятельная область компаративистики стала складываться еще в 50-х годах прошлого столетия благодаря работам Р.Ладо, Ди Пьетро, Г.Никеля, Я.Фисяка, Л.Леже и постоянно активно развивалась [см. раб. 43; 78; 111; 123; 126; 160 и др.], далеко не все проблемы здесь можно считать решенными. Так, в частности, требуют выявления и осмысления различные социальные коннотации слов и устойчивых сочетаний в разных языковых культурах (к примеру, в сознании русского человека такое качество, как глупость, по ассоциации связано с обозначением осла: кто-л. осел в бархатной попоне; кто-л.
8 ученый осел; на ослов не стоит тратить слов и т.д., у немцев нередко эту функцию выполняет слово Ochse (вол): dumm wie ein Ochse (доел.: глупый как вол); Ochsenkopf (доел.: воловья голова); so ein Ochse! (доел.: ну и вол!) и т.д.), что даст возможность уточнить понятие национальной языковой личности, описать этническую фразеологию как фрагмент языковой картины мира в целом.
Кроме того, анализ фразеологических единиц с позиций языковой картины мира позволит решить ряд общетеоретических проблем, связанных с соотношением языка и культуры.
И, наконец, идеографическая классификация устойчивых сочетаний очертит круг человеческих качеств, свойств, знаний и представлений человека об окружающем мире.
Следует отметить, что зоонимы, используемые для характеристики человека, не раз становились предметом специального исследования. Так, только в последние годы появились работы Я.Л.Белицыной, В.Д.Девкина, В.И.Жельвиса, Н.А.Илюхиной, Э.А.Кацитадзе, А.А.Киприяновой, В.В.Морковкина, Ц.Ц.Огдоновой, и др., в которых специально рассматривается этот пласт лексики.
Однако до*настоящего времени у исследователей нет единства мнений даже по поводу используемой терминологии. По определению К.Леви-Строса, наименования животных могут быть отнесены к «мифимема*м»: ученый понимал под этим термином «слова с двойным значением» [81, с.428]. Р.Барт говорит о знаках, которые принадлежат сразу двум семиоло-гическим системам: «Знак (т.е. результат ассоциации концепта и акустического образа) первой системы становится всего лишь означающим во второй системе» [11, с.78]. О.В.Пестова называет такие единицы словами с символическим значением, понимая под последним «тип конвенционально обусловленного значения, образовавшегося на основе механизмов метафо-ризации и метонимизации, в котором наименование конкретного предмета выступает в качестве означающего для абстрактного значения» [106, с.92].
Наиболее употребительным среди известных в литературе является термин «зооним». Отдельные ученые употребляют его, имея в виду слово, обозначающее животное, живое существо, относящееся к животному миру [46, с.42-60; Словари: 7; 12]. Другие считают, что вряд ли можно применять для наименования животных данный термин, так как его логичнее оставить для кличек животных: Барбос, Бобик, Мурка и под., которые по своей основной вокативной функции близки к личным именам и прозвищам людей [83, с.81-93; 91, с.317-322; 109, с.56-67; 134].
В.В.Морковкин полагает, что термин «зооним» является не вполне удачным: помимо неоднозначности, у него есть и другой недостаток. Присвоение некоторому слову квалификации «зооним», согласно позиции этого лингвиста, заслоняет то обстоятельство, что данное слово, наряду с собственно анимальным значением, может соотноситься и с денотатами, которые животными не являются. Кроме того, зооним может выступать в качестве исходного лексико-семантического варианта многозначного слова, а может быть одним из производных лексико-семантических вариантов такого слова. Именно по этой причине В.В.Морковкин предлагает такие термины, как «зоолексема» и «зоонимосодержащая» лексема. Зоолексемои он называет лексическую единицу, которая в исходном значении выступает в качестве названия определенного животного (напр. слон). При этом, считает ученый, если в толковых словарях зоолексема фигурирует как однозначное слово, то она одновременно является и зоонимом (напр. снегирь). Если же зоони-мом является не исходный, а один из производных лексико-семантических вариантов слова, то такую единицу можно называть зоонимосодержащей лексемой (ср., мухоловка — 'небольшая птица') [96, с.25].
Существуют и иные подходы к исследованию наименований животных. Их рассматривают и с позиций структурных, словообразовательных, и с позиций лингвокультурологических.
По мнению Ц.Ц.Огдоновой [101, с. 190-191], мышление человека склонно отражать мир антропоморфно или зооморфно. Результаты этого
10 отражения и фиксируются многими лексическими единицами, среди которых выделяются особого рода слова, которые она называет зооморфизмами, или зоохарактеристиками. Зооморфизмы (зоохарактеристики) основываются на реальных (объективных) или мнимых (субъективных) качествах животных, которые приписываются им фантазией и творческим мышлением народа. Эти зафиксированные в переносно-содержательной структуре лексических единиц признаки являются «семантической мотивированностью» (внутренней формой). Будучи мотивированными, морфизмы являются яркими и экспрессивными, что позволяет включить их в экспрессивный фонд языка. Зооморфизмы характеризуются как метафорические экспрессивы с диффузной семантикой, т.е. они представляют языковые-речевые формы с двойной корреляцией: они связывают сферы «Вселенная» (как функцию по происхождению) и «человек» (как функциональные средства создания характеристики). Зооморфизмы могут характеризовать человека через конно-тативные значения. Так, коннотативные содержания характеристик медведь, слон выделяют семы 'неуклюжий', 'большой' и 'мужчина', а курица, овца - 'глупость' и 'женщина'. Но в некоторых случаях идентифицирующие семы могут гаситься, а актуализироваться характеризующие семы: лиса характеризует хитрого, льстивого человека независимо от возраста и пола. Зооморфизмы могут выражать отношение говорящего к объекту. Поэтому в смысловом содержании зооморфизмов можно выделить также эмоционально-оценочный план, который проявляется в их аффективных значениях (в этом случае происходит десемантизация). Зооморфизмы с де-семантизированными характеристиками, не выполняя характеризующую функцию, выражают ласку, симпатию или же негодование, презрение к человеку.
Огдонова Ц.Ц. выделяет: а) окказиональные зоохарактеристики, где может быть употреблено любое наименование животного, его стилевое содержание детерминируется контекстом, который индуцирует определенные смыслы, слово приобретает тот или иной метафорический смысл (умного,
доброго, ласкового человека можно назвать собакой); б) устойчивые зооха-рактеристики, за которыми в сознании закреплены устойчивые метафоры, многие из них стали символами определенных человеческих качеств: волк, лиса, медведь, слон, заяц, осел и др. Устойчивые зоохарактеристики вступают в широкую словообразовательную сеть, регулируя семантику производных прилагательных, наречий, глаголов.
Л.А.Киприянова предлагает свой термин — «зоосемизм» [63, с.260-262]. Зоосемия, по ее мнению, - это родовидовая сверхобщность, в которой ощутим приоритет переносного значения входящих в нее лексем. Большинство единиц в прямом значении номенклатурны, тяготеют к сфере терминологии. Этим обусловлена ограниченность их употребления* в обычной речи; в переносном же значении, получая заряд эмоциональности и образности, они становятся широко употребительными как в повседневном «общении людей, так и в литературе, придавая языку идиоматичность.
Мы полагаем, что наиболее удобным при выявлении этнокультурной специфики зоонимической лексики, характеризующей человека, является традиционный термин «зооним», понимаемый нами как лексико-семантический вариант слова, выступающий в качестве родового названия животного, и как метафоричное именование при анализе лексики с точки зрения эмоционально-оценочной-характеристики человека, эталонным носителем которого для языкового сознания людей выступает определенный представитель фауны.
Целью исследования является комплексный сопоставительный анализ русских и немецких зоонимов, используемых в переносном значении, и фразеологизмов с зоокомпонентом как элементов этнокультурной фра-зеосистемы, а также их последующая научная систематизация.
Термин «фразеологизм» понимается нами в самом широком его толковании. Это не только фразеологические единицы в их традиционном значении, но также пословицы и поговорки. Вслед за В.В.Виноградовым, А.И.Смирницким, А.И.Молотковым и другими мы полагаем, что фразео-
12 логические единицы эквивалентны словам. Именно поэтому, принимая во внимание словообразовательные особенности немецкого языка, при составлении идеографической классификации учитывались и сложносостав-ные немецкие лексемы типа Affenliebe (слепая любовь); Barengesundheit (богатырское здоровье) и т.д.
Поставленная цель обусловливает решение следующих задач:
выявить корпус зоонимической лексики в современном русском и немецком языках;
установить континуум зоонимов, употребляемых в переносном значении или в составе фразеологических единиц, в сопоставляемых языках;
3) классифицировать исследуемый материал по тематико-
идеографическому принципу;
дать семантическую интерпретацию переносных значений зоонимов и фразеологических единиц с зоокомпонентом в современном русском и немецком языках;
провести сопоставительное количественное исследование анализируемых единиц.
Материалом исследования послужила авторская картотека русских и немецких зоонимов, насчитывающая около 4 тысяч единиц. Их алфавитный список представлен в приложениях №1 и №2. Анализу подвергались зоонимы, употребляемые в переносном значении или входящие в состав фразеологических единиц. Всего было изучено 1426 русских фразеологических единиц с 238 названиями животных и 987 немецких фразеологических единиц с 243 названиями животных, используемых для характеристики человека как существа биологического, разумного и общественного. Анализируемый материал извлечен методом сплошной выборки из толковых, энциклопедических, фразеологических словарей русского и немецкого языков, а также других справочников.
Источником лексического материала являются следующие словари: Словарь современного русского литературного языка (БАС); Словарь русского языка (MAC); Ожегов СИ. Словарь русского языка; Фразеологический словарь русского языка / Под ред.А.И.Молоткова. М.: Советская энциклопедия, 1967; Козлова Т.В. Идеографический словарь русских фразеологизмов с названиями животных. М.: «Дело и Сервис», 2001; Русское культурное пространство: Лингвокультурологический словарь. М: Гнозис, 2004; Белявский С.Н. Фразеологизмы говорят о многом. Образная фразеология немецкого языка. Минск: Вышейшая школа, 1997; Большой немецко-русский словарь в трех томах. М.: Русский язык, 1977; Девкин В.Д. Немецко-русский словарь разговорной лексики. М.: Русский язык, 1996; Дубровин М.Д. Иллюстрированный сборник пословиц и поговорок на пяти языках. М.: Росмэн, 1998; Немецкие пословицы и поговорки / Сост.: В.К.Шалагина. М.: Изд-во Института межд. отношений, 1962; 400 немецких рифмованных пословиц и поговорок: Учебное пособие / Сост.: Петле-ванный Г.П., Малик О.С. - 4-е изд., испр. и доп. М.: Высшая школа, 1980; Deutsche Sprichworter und russische Aquivalente. С-Пб., 2000; Die sprichwortlichen Redensarten im deutschen Volksmund /Siebente Auflage neu bearbeitet von Dr. Alfred Schirmer. Leipzig, 1955. Duden, Deutsches Universalworterbuch. 4., neu bearbeitete und erweiterte Auflage. - Mannheim; Leipzig; Wien; Zurich: Dudenverl., 2001.
Характер языкового материала, а также поставленные в исследовании цели и задачи определили методы и приемы исследования. В ходе работы применялась комплексная методика: описательно-аналитический, классификационный, логико-семантический, сопоставительный методы, трансформационный и компонентный анализы; приемы толкования (интерпретации), концептуального и культурологического анализа; различные методики лексикографического описания языковых фактов; переводы на русский и немецкий языки; элементы статистической обработки материала.
Научная новизна работы определяется ее актуальностью и целью, материалом исследования, количеством аспектов его рассмотрения и состоит прежде всего в том, что в ней впервые осуществлен комплексный сопоставительный анализ зоонимов и фразеологизмов с зоокомпонентом как подсистем лексического состава русского и немецкого языков; с помощью использованных методов и приемов описаны некоторые особенности менталитета русского и немецкого этносов, подтвержденные статистическими выкладками; составлен идеографический словарь русских и немецких зоонимов, который вносит определенный вклад в развитие лексикографии.
Теоретическая ценность работы связана с тем, что материалы диссертации, представленные в ней наблюдения и выводы, содержание и структура идеографического словаря вводят в научный обиход новую информацию о русской и немецкой фразеологии, которая будет интересна лексикологам, лексикографам, теоретикам языка, этнопсихолингвистам, культурологам и другим специалистам, занимающимся исследованиями по общим проблемам лексики и фразеологии, компаративистики и контрасти-вистики, антропологической лингвистики, психолингвистики и этнолингвистики и т.д.
Практическая значимость обусловлена возможностью использования результатов исследования в вузовских лекционных и практических курсах по русскому и немецкому языкам, элективных курсах по фразеологии, лингвокультурологии и страноведению, в разработке методик идеографического и лексикографического описания языкового материала. Опубликованный автором «Идеографический словарь русских и немецких зоонимов» содержит значительный лексический и фразеологический материал, который может быть использован в практике изучения языков и теории перевода.
15 Апробация исследования.
Диссертация обсуждалась на кафедре общего языкознания Башкирского государственного педагогического университета и кафедре специальной языковой подготовки Уфимского государственного института сервиса. Основные результаты исследования были доложены на международных (Уфа, 2001-2003; Волгоград, 2002, 2004; Москва, 2002, 2003), всероссийских (Пенза, 2000, 2001; Уфа, 2001, 2002, 2004), республиканских (Уфа, 2000, 2001) и межвузовских (Уфа, 2001-2004) научных и научно-практических конференциях.
Материалы исследования использовались в лекциях, на практических и семинарских занятиях по немецкому языку и страноведению на факультетах экономики и управления; экономики, социально-культурного сервиса и коммуникаций Уфимского государственного института сервиса.
Содержание работы отражено более чем в 20 публикациях, включая «Идеографический словарь русских и немецких зоонимов» (объемом 20,75 уч.-изд. л.).
Структура работы определяется поставленными в ней задачами и логикой анализа лексического материала, включая введение, три главы, заключение, библиографию и три приложения.
Из истории изучения феномена «Языковая картина мира»
В последние годы лингвисты все чаще обращаются к исследованию коммуникативной и когнитивной функций языка как одного из важнейших видов человеческой деятельности, нерасторжимо связанного с другими видами его материальной и духовной жизни. Перемещение акцента лингвистических исследований на анализ не просто функционирования языка, а его активной роли в человеческом обществе связано с раскрытием социальной значимости языка, с рассмотрением его коммуникативных и эмоционально-экспрессивных свойств [116].
Говоря о проблеме соотношения объективного и субъективного факторов в языке, Г.В. Колшанский подчеркивал, что сама «коммуникация совершается в среде, наполненной человеческими эмоциями и страстями», поэтому «естественно предположить, что живая речь не может ограничиваться передачей информации, абсорбированной от всех признаков, свойственных говорящему субъекту. Его эмоции, всевозможные оценки, включаемые в содержание речи, ориентированные на конкретного партнера, и придают языку ту окраску, которая в целом называется прагматикой» [66, с. 140].
Антропоцентрический подход к изучению языка привел к появлению понятий, которые представляют лингвистические, психические, логические и философские модели объективного мира: концептуальная картина мира, картина мира, образ мира, модель мира, концептуальная система, индивидуальная когнитивная система, языковая картина мира, фразеологическая картина мира и др. Само понятие «картина мира» широко использовалось учеными-философами, логиками, а также исследователями частных наук еще в начале XX в. Следует отметить, что длительное время этот термин по преимуществу связывался с научным познанием. Как правило, речь шла о так называемой "научной картине мире", которая трактовалась как структурный элемент системы научного знания [131, с. 10-64]. Такой подход был не случаен. Он отражал определенный этап в понимании человеком себя как личности и способов его отношения к миру.
Основные черты этого отношения сформулированы М. Хайдеггером в статье «Время картины мира» [159, с. 41-62]. Немецкий ученый считал, что слово «картина» в первую очередь ассоциируется у человека с отображением чего-либо, «картина мира, сущностно понятая, означает не картину, изображающую мир, а мир, понятый как картина». Изображение, в свою очередь, подразумевает не буквальную копию с оригинала, а фиксацию черт, которые являются наиболее существенными, значимыми. Иначе говоря, человек имеет дело с определенной конструкцией, создание которой предполагает некоторую точку отсчета, а именно автора или зрителя, и известную степень дистанции от объектов, изображенных на картине. Это приводит как к утрате некоторой близости или интимности связи с окружающими человека вещами, так и возхможности объективации отношения к ним. Вот почему картина мира всегда тяготеет к тому, чтобы в первую очередь быть сферой знания и знания научного. На этом этапе осмысление восприятия мира как картины означает, что человек находится на такой стадии понимания себя и мира, когда становится очевидным: именно он и ему подобные конструируют миры. А это уже шаг вперед от наивной веры в то, что вещи существуют сами по себе.
М.Хайдеггер делает очень важный вывод: человек изображает, составляет для себя картину мира, и с этого момента начинается его деятельность как субъекта исторического процесса. «Чем шире и радикальнее человек распоряжается покоренным миром, чем объективнее становится объект, тем субъективнее, т.е. выпуклее, выдвигает себя субъект, тем неудержимее наблюдение мира и наука о мире превращается в науку о человеке, в антропологию» [159, с.57-58].
Научная картина мира представляет собой комплекс специальных картин мира: химической, физической, биологической, астрономической и др. Языковую картину мира не следует ставить с ними в один ряд: она предшествует им и формирует их, поскольку человек способен понимать мир и самого себя благодаря языку, в котором закрепляется общественно-исторический опыт - как общечеловеческий, так и национальный. Последний и определяет специфические особенности языка на всех его уровнях. В силу специфики языка в сознании его носителей возникает определённая языковая картина мира, сквозь призму которой человек видит мир.
Г.В.Колшанский подчеркивает, что «вербальный мир есть, собственно, не мир, а способ человеческого представления реального мира, детерминированный в итоге его законами» [67, с. 10-11].
По определению, данному Р.Х.Хайруллиной, «языковая картина мира — это выраженная с помощью различных языковых средств, системно упорядоченная, социально значимая модель знаков, содержащая информацию об окружающем мире» [160, с. 10].
Каждый язык, по мнению А.Н.Поволяевой, по-своему членит мир, т.е. имеет свой способ его концептуализации. Значит, каждый язык имеет особую картину мира, и языковая личность обязана организовывать содержание высказывания в соответствии с данной картиной. И в этом проявляется специфически человеческое восприятие мира, зафиксированное в языке [107].
Понятие картины мира (в том числе и языковой) строится на изучении представлений человека о мире. Если мир - человек и среда в их взаимодействии, то картина хмира - результат переработки информации о среде и человеке. Таким образом, представители когнитивной лингвистики спра 19 ведливо утверждают, что наша концептуальная система, отображённая в виде языковой картины мира, зависит от физического и культурного опыта и непосредственно связана с ним.
История изучения национального в языке как результате мировосприятия берет свое начало еще с античности. Уже тогда ученые ставили вопрос о связи языка и отображаемой им природы вещей, о культуре и истории народа, закрепленной в орудии познания и общения — языке. В работах античных философов Гераклита Эфесского, Филона Александрийского выражена мысль о том, что слово - это не только средство передачи мысли, но и вместилище знаний об истории, культуре, быте и традициях народа.
Роль коннотации в метафорическом переосмыслении зоонимической лексики
Следует отметить, что ярко выраженные в устойчивых сочетаниях экспрессивно-эмоциональный и эстетический аспекты во многом создаются за счет метафоры, которая, по мнению исследователей, является универсальным явлением в языке. Ее универсальность проявляется в пространстве и времени, в структуре языка и в его функционировании. Метафора есть орудие мышления и познания мира, она отражает фундаментальные культурные ценности, так как основана на культурно-национальном мировиде-нии. По мнению В.Н.Телия, метафора успешно выполняет роль призмы, через которую человек видит мир, ибо хметафоры проявляются национально-специфичным образом во внутренней форме языка. Особенно часты метафоры в лексике, связанной с животным миром. Это объясняется тем, что в народном сознании сохраняются фольклорные и литературные традиции, в которых свойства определенных животных выступают как вариант мифологического кода: заяц — трусливый, свинья — грязная, теленок — глупый, лебедь — красавица, сова/филин — умный {пучеглазый), змея — злая/мудрая, сорока — болтливая, пчела — трудолюбивая, медведь — сильный, неуклюжий и т.п. [136, с.49].
Основы для изучения метафоры как когнитивного средства были заложены задолго до нашего столетия. Еще Аристотель в своей «Поэтике» впервые описал метафору как способ переосмысления значения слова на основании сходства. Анализируя логический механизм метафоры, обусловливающий ее способность выражать знания о мире, Аристотель рассматривал это языковое средство прежде всего как атрибут ораторского и поэтического искусства. Метафора, по Аристотелю, дает возможность и право, «говоря о действительном, соединять с ним невозможное» [4, с.68]. Для него хорошей является логически ясная метафора, в которой перенос имени основан на структурно упорядоченной мысли. «Создавать хорошие метафоры - значит подмечать сходство» [там же, с.70].
Метафору традиционно рассматривают как сокращенное сравнение. Из нее исключены предикаты подобия (похож, напоминает и др.) и компаративные союзы (как будто, вроде и т.п.). Вместе с тем в ней элиминируются основания сравнения, мотивировки, ситуативные обстоятельства, модификаторы. Она выполняет две основные функции — функцию характери-зации и функцию номинации индивидов и классов объектов. При этом исходной для метафоры является функция характеризации. Занимая позицию предиката, метафора постепенно утрачивает предметное значение и вместе с тем большую часть входящих в него семантических компонентов. Смысл метафоры ограничивается указанием на один или немногие признаки.
Существуют различные взгляды на происхождение метафоры. О.М.Фрейденберг [155, с.111] писала о ее появлении следующим образом: «Переносные смыслы! Кто мог бы додуматься до такого смыслового препятствия, если бы оно не явилось в человеческом сознании в силу объективных гносеологических законов». По М.Мюллеру же, метафора появилась вследствие лексической бедности древнего языка: запас слов был небольшим, и человек вынужден был употреблять одно и то же слово для обозначения различных предметов и явлений. Ш.Балли замечал: «Мы уподобляем абстрактные понятия предметам чувственного мира, ибо для нас это единственный способ познать их и ознакомить с ними других. Таково происхождение метафоры; метафора - это не что иное, как сравнение, в котором разум под влиянием тенденции сближать абстрактное понятие и конкретный предмет сочетает их в одном слове» [10, C.221J. А.Н.Афанасьев и А.А.Потебня также предполагали, что метафора возникла из-за сближения между предметами, сходными по производимому впечатлению. Она создавалась совершенно свободно, черпая из богатого источника, а не по нужде, не ради бедности языка [8; 108].
Следовательно, делает вывод В.А.Маслова, метафора - это такой способ мышления о мире, который использует прежде добытые знания, постигая новые: из некоторого, еще не четко «додуманного» понятия формируется новый концепт за счет использования первичного значения слова и многочисленных сопровождающих его ассоциаций. Метафора интересна еще и тем, что, создавая новое знание, она соизмеряет мир с человеческим масштабом знаний и представлений, с системой культурно-национальных ценностей. Это позволяет говорить, что «метафора по своей природе антропометрична, а сама способность мыслить метафорически есть черта собственно homo sapiens, значит, постижение метафоры есть в какой-то мере постижение человеком самого себя» [90, с.91].
В настоящее время феноменом метафоры занимаются ученые различных областей знаний: философы, логики, психологи, психолингвисты, стилисты, литературоведы, семасиологи. И потому в исследовании метафоры наметились разные направления: семасиологическое, ономасиологическое, гносеологическое, логическое и др. Это связано со значительными изменениями в структуре и динамике современного научного знания и актуализацией его вербализации. Но поскольку метафора в первую очередь -языковое явление, она должна получить исчерпывающую интерпретацию прежде всего в лингвистике.
Антропоцентрический подход к языку, безусловно, изменил взгляды исследователей на метафору [см. работы С.Х.Битоковой, В.И.Постоваловой, Г.Н.Скляревской, М.В.Никитина и др.]. Метафора все чаще стала рассматриваться как элемент языка и мышления, как способ создания языковой картины мира; наряду с традиционной характеристикой метафоры как стилистического средства или как художественного приема, внимание лингвистов привлекает исследование ее онтологии [Н.Д.Арутюнова, В.Н.Телия, Б.Блэк, Дж.Лакофф, М.Джонсон и др.]. Многие зарубежные и отечественные исследователи разграничивают образную и концептуальную метафоры [Н.Д.Арутюнова, В.Н.Телия, Е.О.Опарина, M.Apter, D.Genter и др.].
Основной поток современных работ связан с осознанием роли метафоры в процессах смыслообразования. По М.Минскому, связка двух понятий в речевом или мыслительном акте производится в ходе замещения одного фрейма, сценария (круга понятий) другими значениями, ибо метафора служит средством обозначения того, чему нет названия [90, с.89]. Иную точку зрения высказывает В.Н.Телия: метафора - синтез «образных полей», «духовный, аналогизирующий акт взаимного сцепления двух смысловых регионов» [136, с.24].
Тематико-семантический подход к анализу слов и фразеологических единиц
Язык по своей природе подвержен постоянным изменениям в контексте развития человеческого общества. В то же время люди, открывая для себя все новые и новые аспекты языка, сталкиваясь с теми или иными языковыми явлениями, находятся в непрерывном поиске наиболее адекватных подходов для их описания, классификации и т.д.
В настоящее время общепризнанным является утверждение, согласно которому любой словарь представляет собой не аморфную массу, а определенную структуру, которая на правах организованного целого входит в семантическую систему данного языка, используемого определенным обществом в определенных социально-исторических условиях [98, с.99].
Одним из методов исследования словарного состава языка по группам семантически близких слов является теория семантического поля. Ее основателем считается немецкий ученый Й.Трир, который полагал, что «лексика представляет собой совокупность частных систем, или подсистем, называемых семантическими полями, внутри которых слова связаны отношениями взаимного противопоставления» [64, с.87]. Первая работа И.Трира на эту тему «Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes» вышла в 1931 г. Согласно данной теории, на каждое «понятийное поле», соответствующее определенной сфере понятий, как бы накладываются слова, членящие его без остатка и образующие «словесное поле». При этом каждое слово получает смысл только как часть соответствующего поля. С точки зрения И.Трира, лексический состав языка представляет собой классификационную систему, сквозь призму которой мы только и можем воспринимать окружающий мир, несмотря на то, что в природе самой по себе соответствующие подразделения отсутствуют.
В современном языкознании общепринятым является определение семантического поля как иерархической структуры множества лексических единиц, объединенных общим (инвариантным) значением и отражающих в языке определенную понятийную сферу. Вместе с тем Л.М.Васильев пишет о том, что понятие семантического поля в последние годы значительно расширилось: семантическими полями считают и семантические классы слов какой-либо одной части речи, и семантически относительные классы слов разных частей речи, и лексико-грамматические (функционально-семантические) поля, и парадигмы синтаксических конструкций, и различные типы семантико-синтаксических синтагм. Объединяет их, несмотря на существенные структурные различия, то, что все они имеют в своей основе ту или иную семантическую категорию, или категориальную ситуацию [21, с.45].
По мнению Ю.В.Баклаговой, основное назначение семантического поля, его основная функция заключается, прежде всего, в адекватном языковом отображении определенного участка действительности, очерченного именем (его понятийным содержанием) и конкретизированного с максимальной полнотой его элементами. Семантическое поле связано с миром действительности посредством слов, его составляющих [9, с. 148]. «Изучение системных связей лексики состоит в вычленении семантических полей и определения их смысловой структуры. Семантическое поле тесно связано с идеей системности лексики, отражающей системность знаний человека о внешнем мире», - отмечает она [там же].
О.Духачек, А.А.Уфимцева, Ф.П.Филин и др. полагают, что семантическое поле состоит из ядра и периферии, которые могут быть репрезентированы различными лексемами. Периферию, репрезентированную фразеологическими лексемами, соотнесенную с ядром как в плане выражения, так и в плане содержания, принято называть фразеосемантической. В аспекте нашего исследования особый интерес представляет утверждение С.Г.Шафикова о том, что «языки различаются как объемом фразеосемантической периферии своих эквивалентов, так и близостью периферии к эталонному фразеосемантическому полю» [168, с.159].
С точки зрения синхронии в одно фразеосемантическое поле объединяются фразеологизмы разного лексического состава, обозначающие одну и ту же «идею» («тему», «фрагмент») в языковой картине мира. Объединение фразеологических единиц по тематическому признаку отражает объективно существующие группировки предхметов и явлений предметного мира. Подобное множество фразеологических единиц, объединяемых на основе их логико-предметной, коммуникативной общности и покрывающих определенную область знаний, Л.П. Пастушенко предлагает именовать фразео-тематическим полем (ФТП) [105, с. 17].
Проводя идеографическое описание языка, т.е. в направлении от заданного смысла к средствам его выражения, лексику можно представить в виде системы взаимодействующих семантических полей, которые дают для каждого языка специфическую сегментацию действительности, определяемую его внутренней формой. Примерами таких семантических полей могут служить разнообразные по своему характеру наименования времени, пространства, движения, обозначения родства, цвета и т.п. Основной лексической единицей является слово. Каждое слово в системе лексики вступает с другими словами в различные смысловые контакты. Смысловые связи между словами устанавливаются на базе их лексико-семантических вариантов. По отношению к лексико-семантическим группам семантические поля выступают как родовое понятие.
Человек как биологическое существо
В настоящее время в отечественном языкознании изучается опыт составления идеографических словарей, разрабатываются общие принципы такого словаря. В частности, получила обоснование теоретическая и практическая необходимость словаря-тезауруса, определено его место в системе других словарей. В центре внимания ученых оказываются вопросы описания конкретных идеографических и семантических сфер, соотношение семантических блоков разного объема, сочетаемости единиц с ориентацией на семантические и идеографические разряды [см. работы В.В.Морковкина, Ю.Н.Караулова, Л.М.Васильева, В.И.Убийко, Р.Х.Хайруллиной, А.Г.Шайхулова и др.]. В отечественной и зарубежной лексикографической практике уже существует опыт создания тематико-идеографических словарей. К таковым относятся, в частности, комплексный учебный словарь под редакцией проф. В.В .Морковкина «Лексическая основа русского языка», содержащий около 10000 тысяч слов и состоящий из алфавитной и идеографической частей; «Минимальный идеографический словарь» Ю.Н.Караулова; «Идеографический словарь русского языка» О.С.Баранова; «Толковый словарь русских глаголов (Идеографическое описание)» под редакцией Л.Г.Бабенко; «Тематический словарь русского языка» Л.Г.Саяховой, Д.М.Хасановой; «Словарь белорусской фразеологии» А.С.Аксамитова, «Словарь-справочник русской фразеологии» Р.И.Яранцева, «Учебный тематический русско-татарский фразеологический словарь» Л.К.Байрамовой, «Словарь фразеологизмов польского языка» Т.Игликовской и Х.Курковской, «Идеографический словарь русских фразеологизмов с названиями животных» Т.В.Козловой, «Системный семантический словарь русского языка» Л.М.Васильева, «Тематический словарь русского языка для башкирской средней школы» Л.Г.Саяховой и Д.М.Хасановой. Свое идеографическое видение мира предлагает В.П.Даниленко, который считает, что идеографическая терминосистема должна опираться на системно-эволюционную точку зрения на мир. Основные компоненты его синопсиса представлены следующим образом: 1. Универсалии; 2. Мертвая природа; 3. Живая природа; 4. Психика; 5.Культура [47]. В проекте ученых - создание идеографического словаря ненормативной лексики, идеографического словаря русской разговорной речи.
Все сказанное выше позволяет заключить, что структура идеографического словаря составляет один из компонентов картины мира, а именно статический ее компонент, который включает [58, с.259] принципы членения лексического состава данного языка и отражает наиболее общие, доминантные грамхматические категории, определяющие его структурный тип.
Особую проблему представляет собой экспликация в словаре тезау-русного типа фонда фразеологических единиц того или иного языка. Предикативные фразеологические единицы в контексте национальной языковой картины мира О.А.Корнилов склонен рассматривать не как крайний случай синтагматики (на другом полюсе располагаются свободные сочетания слов), а как самостоятельные единицы языковой системы. «По своей сути они являются именами информативных единиц, информем особого рода, фиксирующих оценочные и нравственно-ценностные ориентиры и приоритеты народа, - замечает ученый. - Содержательную сторону предикативных фразеологических единиц составляют достаточно простые и в очень большой степени универсальные для всех культур суждения оценочно-нравственного или констатирующего характера. Инвариант смысла этих суждений может формулироваться достаточно просто: «надо много работать» или, наоборот, «много работать не нужно», «дети похожи на своих родителей», «нельзя провоцировать опасную ситуацию», «нельзя преодолеть превосходящую силу» и т.п. Формы же выражения подобных инвариантов ценностного смысла в каждом языке уникальны и самоценны, «словесное украшение» крупиц народной мудрости — предмет обоснованной гордости любого народа, поэтому вопрос о представленности в словаре национальной языковой картины мира национальных пословиц решается однозначно положительно, без них невозможно почувствовать то, что называется духом народа, нельзя получить представления об особенностях национальной образности» [71, с.311].
Нами сделана попытка представить русские и немецкие зоонимы, используемые для характеристики человека, в идеографическом словаре. С этой целью из общего количества представленных в Приложении №1 и Приложении №2 зоонимов были отобраны те, которые имеют переносные значения или употребляются в составе фразеологических единиц. Далее эти лексические единицы распределялись по соответствующим рубрикам согласно нашей синоптической схеме классификации. Универсальность рубрик подобных словарей, обусловленная единством реальной действительности и законами человеческого мышления, позволяет произвести сопоставительный анализ фразеологической картины мира русского и немецкого языков на единой методологической основе. Вслед за Р.Халлигом и В.фон Вартбургом дается трихотомическое деление лексики: I. «Вселенная»; II. «Человек»; III. «Человек и Вселенная». Каждый раздел, в свою очередь, состоит из ряда подразделов и групп. Так, например, раздел 1.0. Вселенная включает два подраздела: 1.1. Неорганический мир и 1.2. Органический мир. Подраздел 1.1. Неорганический мир делится на группы: Космос, небесные тела; Погода, природные явления, стихийные бедствия; Земная поверхность (определенный участок); Водоемы; Минералы; Вещества, лекарства и т.д. Словарь содержит около полутора тысяч русских фразеологических единиц с 238 названиями животных и около тысячи немецких фразеологических единиц с 243 названиями животных, а также русские и немецкие зоонимы, употребляющиеся в переносном значении.
