Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Значение и функционирование имени собственного в языке и речи ст. 16
1.1. Дескриптивная и референциальная теории имени собственного ст. 19
1.2. Теория лексического значения имени собственного ст. 27
A. Специфика сигнификативного компонента значения имени ст.32
Б. Специфика денотативного компонента значения имени ст.35
B. Структурный компонент значения имени ст.37
Г. Прагматический компонент значения имени ст.38
1.3. Функциональный подход к значению имени собственного и литературная ономастика ст. 43
1.4. Антропоним как единица структуры художественного текста ст. 47
1.5. Способы интродукции имени и персонажа в художественном тексте и их функции ст. 69
Выводы к главе 1 ст.75
Глава 2. Функции антропонимов в русской и испанской художественной прозе ст. 79
2.1. Модели официального именования личности в русском и испанском языках ст. 81
А. Лексические формы официального обращения и их функции в художественном тексте ст. 87
Б. Формы неофициального именования в русском и испанском языках ст. 93
2.2. Лексические формы неофициального обращения и их функции в художественном тексте ст. 98
2.3. «Говорящие» имена собственные и их функции ст. 106
2.4. Аллюзивные имена и их функции ст. 120
2.5. Прозвищная номинация и ее функции в художественном тексте ст. 132
Выводы к главе2 ст.145
Заключение ст. 148
Список текстов-источников ст.156
Список литературы ст.158
Приложение ст.173
- Дескриптивная и референциальная теории имени собственного
- Антропоним как единица структуры художественного текста
- Лексические формы неофициального обращения и их функции в художественном тексте
- Прозвищная номинация и ее функции в художественном тексте
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено сравнительному анализу и описанию функционирования литературных антропонимов в испанских и русских текстах художественной прозы конца XX - начала XXI века, определению их роли в структуре художественного текста.
Актуальность исследования обусловлена повышенным интересом современных лингвистов к функциональной и содержательной сторонам языка и определяется необходимостью дальнейшего исследования литературной антропонимики в общем и авторской русской и испанской антропонимики в частности, а также значимостью литературных антропонимов для верного восприятия и истолкования современного художественного текста.
Теоретическая значимость. Изучение функционирования
антропонимов в художественном тексте на примере фактического материала -русских и испанских антропонимов, используемых авторами в современных художественных текстах, позволяет сделать выводы о закономерностях функционирования антропонимической системы как одного из главных источников характеристики персонажей, а также выражения авторской позиции и замысла. Эти выводы позволяют внести определенный вклад в изучение актуальных вопросов русской и испанской литературной ономастики, а также сопоставительной лингвистики.
Объектом исследования являются русские и испанские именования личности - антропонимы в системе языка художественного текста.
Предмет исследования - семантические и функциональные характеристики антропонимов, их художественный потенциал, а также его реализация в испанской и русской художественной прозе конца XX - начала XXI века.
Научная новизна определяется как выбором объекта исследования, так и многоаспектным подходом к его рассмотрению. В исследовании впервые реализована попытка целостного сравнительного анализа особенностей функционирования испанских и русских антропонимов в современном художественном тексте.
Цель исследования - последовательное комплексное описание и анализ функционирования антропонимов в семантической организации художественного текста в русском и испанском языках на материале ряда произведений современной прозы.
В соответствии с общей целью работы автор ставит перед собой следующие задачи;
подготовить теоретическую основу для анализа функций ономастического материала;
определить состав антропонимического пространства испанской и русской художественной прозы конца XX - начала XXI века;
методом сплошной выборки систематизировать единицы, составляющие антропонимическое пространство художественного текста конца XX -начала XXI века;
описать характер функционирования антропонимических единиц и особенности их употребления в контексте художественных произведений;
выявить модели образования антропонимов в русской и испанской художественной прозе конца XX - начала XXI века;
определить приемы реализации функций антропонимов в художественных текстах русской и испанской художественной прозы конца XX - начала XXI века.
Материалом исследования послужили тексты современных русских и испанских писателей-прозаиков, созданные и опубликованные в 80-90 годах XX века и первом десятилетии XXI века. Автором был проведен анализ более 120 произведений современной испанской и русской литературы. В работе используются примеры из рассказов, повестей и романов таких писателей как В. Аксенов, М. Веллер, В. Пелевин, 3. Прилепин, П. Санаев, С. Соколов, Rosa Montero, Carmen Rico-Godoy, Almudena Grandes, Gonzalo Torrente Ballester, Landero Luis, Enrique Jardiel Poncela и др. Общий объем проанализированного материала составил около 10000 страниц, рассмотрено более 2000 антропонимов (в том числе различных вариантов одного имени).
Методология и методы исследования. Основным приемом, использованным в данной работе, является сопоставительное рассмотрение имен персонажей, что предполагает лингвистический и контекстуальный анализ антропонимов, встречающихся в исследуемых текстах с целью выявления их художественной и смысловой значимости для выражения скрытых смыслов в художественном тексте. В работе используется метод сплошной выборки антропонимических единиц, а также описательный метод, который предполагает последовательное описание, систематизацию и классификацию литературных антропонимов, связанное с задачей исследования; сопоставительно-стилистический метод, а также экспериментальный метод.
Практическая ценность исследования состоит в том, что собранный, классифицированный и проанализированный материал может быть использован для лингвистического анализа художественных текстов, результаты исследования могут быть востребованы при изучении таких разделов языкознания как «Ономастика», «Литературная ономастика», «Сопоставительная лексикология», «Лингвистика текста», а также для подготовки спецкурсов, связанных с проблемами литературной ономастики, в том числе и сравнительной.
Апробация результатов исследования. Основные положения данного исследования были изложены в виде докладов на международных и всероссийских научных конференциях: III Международные Бодуэновские чтения: И.А. Бодуэн де Куртенэ и современные проблемы теоретического и прикладного языкознания (Казань, 23-25 мая 2006 г.); на Второй Всероссийской научно-практической конференции, Самара, 15-16 марта 2007 г.; обсуждались на заседании кафедры русского и общего языкознания филологического
факультета Российского университета дружбы народов и отражены в 8 публикациях.
На защиту выносятся следующие положения:
Системный подход к изучению функционирования литературной антропонимики предполагает комплексный анализ всех видов антропонимов, участвующих в номинации как главных, так и второстепенных персонажей, включая имена, взятые из актуального именника данной эпохи, аллюзивные (прецедентные) имена, говорящие имена и фамилии, а также окказиональные антропонимы, строящиеся по реальным моделям номинации.
Литературная антропонимика является непосредственным продолжением актуального именника эпохи, строится по его законам и формулам. Отклонения от этих формул являются определенным решением авторской задачи, а также выражением авторского стиля, которые требуют отдельного исследования.
Выбор автором того или иного антропонима для номинации персонажа всегда служит продолжением характеристики героя, дополнением к его внутреннему миру, ключом к объяснению его действий.
Модели образования и задачи интродукции литературных антропонимов в испанских и русских художественных текстах схожи, что связано с устойчивостью и общностью ассоциативных и метафорических переносов, а также универсальностью греческого именника, лежащего в основе узуальной номинации в испанском и русском языках.
Функции, которые выполняют разные классы антропонимов в художественных текстах испанских и русских авторов, потенциально заложены в самом имени. Их репрезентация зависит от контекстуальных условий, а также социальных, исторических и национальных особенностей употребления антропонима.
Набор функций, выполняемых разными классами антропонимов, различен. Антропонимы, вступая во внутритекстовые и межтекстовые связи, претерпевают смысловую и экспрессивную трансформацию и выполняют, наряду с наиболее общими функциями (идентификация и характеризация), ряд специальных семантико-стилистических функций.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников, списка литературы и приложения, включающего в себя опросный лист, составленный для выявления структуры ассоциативного поля личного имени, а также антропонимы, входящие в ономастическое пространство исследуемых испанских и русских художественных текстов.
Дескриптивная и референциальная теории имени собственного
С точки зрения референции имя собственное анализируется в работах А. Гардинера, С. Крипке, Дж. Милля, Дж. Серля и др. Гипотезы этой теории основываются на том, что каждое имя наделено дескриптивным содержанием, которое используется для установления референции имени.
Например, в статье «Смысл и денотат» (1892) Г. Фреге дает следующее определение имени: «Под «знаком» или «именем» я понимаю любое обозначение, выступающее в роли имени собственного, значением которого является определенный предмет (в самом широком смысле этого слова), а не понятие и не отношение...Обозначение одного предмета может состоять также из нескольких слов и иных знаков. Для краткости каждое такое обозначение может быть названо именем собственным» (Фреге 1997:357). Например, именами собственными являются выражения: «Аристотель», «Учитель Александра Македонского» и т.д. В данной работе F. Фреге приходит к следующим выводам:
- Референция имени собственного определяется его значением.
- Значением собственного имени является предмет, который обозначается этим именем.
Эти выводы позволяют разделить все имена на 2 класса: насыщенные выражения, к которым относятся имена собственные и ненасыщенные выражения - т.е. все остальные.
Теория Фреге строится вокруг семантики на основании двух свойств, которые он называет «Sinn» и «Bedeutung», т.е. смысл и значение имени. «Значение имени есть тот предмет, который обозначается (назван) этим именем. Смысл собственного имени, согласно Фреге, можно описать как те сведения, ту информацию, которая заключена в имени, а понимание имени человеком - как усвоение этой информации» (Бирюков 1961: 502 - 555). Представление, возникающее при произнесении имени, субъективно, а значение имени собственного объективно. Логическое содержание, лежащее между этими категориями, является интерсубъективной категорией, которая доступна, по меньшей мере, некоторым говорящим на одном языке (этот смысл должен быть понятен всем коммуникантам, которые говорят на одном языке).
Разберем второй вывод: «Значением собственного имени является предмет, который обозначается этим именем». Таким образом, «смысл имени собственного будет понятен каждому, кто в достаточной степени владеет языком или совокупностью обозначений, к которым оно принадлежит» (Фреге 1997: 354).
Связь между понятиями «имя - значение - смысл» Фреге формулирует так: «Собственное имя (слово, знак, сочетание знаков, выражение) выражает смысл и означает или обозначает свое значение (Bedeutung). Мы выражаем некоторым знаком его смысл и обозначаем им его значение» (Фреге 1997: 358).
Несмотря на существование такого различия в значениях, Фреге считает, что самое важное в имени собственном - это способность имени обозначать или репрезентовать нам предмет, т.е. смысл имени (Фреге 1997: 378).
Таким образом, согласно теории Г. Фреге, значение имени собственного составляет определенный предмет, в отличие от предикативного знака, значением которого является понятие.
Согласно теории референции Б. Рассела, имя связано с некоторым множеством эквивалентных дескрипций, и относится ко всему тому, что удовлетворяет наибольшему числу имеющихся или возможных дескрипций. Таким образом, дескрипции определяют значение имени, обозначая предмет референции, который может быть всем тем, что в наибольшей степени удовлетворяет дескрипции.
Таким образом имя собственное является единственным выражением обращения. Это выражение используется для обеспечения референции к единственному индивиду или предмету. Возникает вопрос: каким образом имена могут отсылать к их носителям? Рассел и Фреге считают, что имя само выбирает своего носителя благодаря некоторой дескриптивной информации, связанной с именем, и эта информация относится только к носителю имени.
Обращаясь к «логически собственным» именам, Б. Рассел говорит, что «логически собственные» имена способны отсылать к объекту или объектам. Согласно Расселу, то, что мы обычно понимаем под именами, есть не «подлинные», то есть логически собственные имена, а скрытые определенные дескрипции.
Обычные слова, в том числе и имена собственные, в основном являются дескрипциями. Представление человека, который правильно использует имя собственное, может быть выражено только эксплицитно, т.е. заменив имя собственное на дескрипции. Даже больше - описание, которое используется для выражения представления, будет различным для разных людей и даже для одного человека в разное время. Единственная постоянная величина - это объект, который обозначает имя (Russell 1911: 206; 1912: 29).
При употреблении имени по назначению, т. е. именно для указания на предмет речи, имя - лишь элемент системы символов, используемой для выражения мысли. По мнению Рассела в любом знании, которое выражается словами, не используются имена в строгом смысле этого слова, а то, что кажется именем, на самом деле является дескрипцией.
Таким образом, простые имена собственные - это дескрипции, у которых есть единственный денотат, зависящий от значения его конституентов, которые сами по себе значением не обладают. Знакомство с предметом при непосредственном контакте должно отличаться от описания предмета. Согласно Расселу значение собственного имени невозможно понять, его можно только усвоить при непосредственном контакте с денотатом.
П.Ф. Стросон основывает свою теорию на двух понятиях - это функции идентифицирующих референций и условия их успешного использования.
Функция идентифицирующих референций состоит в обозначении определенного объекта, о котором что-то говорится с использованием предиката, поэтому функция этих референций - это идентификация, которую Стросон называет «функцией идентифицирующих референций» (Strawson1961:59).
Что касается имен собственных, которые представляют в этой работе Стросона особый интерес для нас, он говорит, что референция имен собственных зависит от контекста (но не так, как в случае со словами-метками), т.к. имена собственные обозначают в разных контекстах разные денотаты (Strawson 1961: 58).
Согласно Стросону, «истинное имя не имеет дескриптивного значения» (Strawson 1961: 58), т.к. основным дескриптивным значением обладают определенные дескрипции. Таким образом, без поддержки дескрипций имя не имеет никакого значения. Т.е., например, способность «узнаваемости» человека по имени Аристотель достигается только при условии, что коммуникант знает следующие дескрипции: «древнегреческий философ» и «ученик Платона». Однако, как мы понимаем, при подобном требованием однозначности понимания дескрипций, которые лежат в основании распознавания, появляется проблема межконтекстуальной многозначности, т.к. дескриптивный способ референции во многих речевых ситуациях может приводить к появлению большого количества референтов, которые бы удовлетворяли имеющимся в наличии у коммуникантов дескрипциям.
Стросон считает, что объект, о котором идет речь, должен идентифицировать слышащий. Говорящий же, в момент выбора предикативного выражения, осознает, что собеседник ad hoc обладает идентифицирующим знанием, и что оба (говорящий и слушающий) принадлежат единому контексту, где под контекстом понимается « [...] время, место, ситуацию, личность говорящего и предмет, который находится в центре внимания, а также личный опыт как говорящего, так и тех, к кому обращена речь» (Стросон 1982: 76).
Говорящий, согласно Стросону, может использовать имя для того, чтобы говорить о ком-то или о чем-то даже не зная, о ком или о чем он говорит, называя то или иное имя. Таким образом, говорящий должен быть готов заменить имя дескрипцией. Для того, чтобы наиболее полно использовать имя собственное, должны выполняться два условия:
- говорящий и слушающий должны знать, о каком объекте идет речь в разговоре.
- референция имени должна быть единой для говорящего и слушающего.
Антропоним как единица структуры художественного текста
Художественный текст - это уникальная модель мира, особая лингвопоэтическая структура, которая создается на языке искусства и не существует вне этого языка. М.М. Бахтин считает, что «текст является той непосредственной действительностью, действительностью мысли и переживания, из которой только и могут исходить эти (гуманитарные) дисциплины и это (гуманитарно-филологическое) мышление. Где нет текста, там нет и объекта для исследования и мышления» (Бахтин 1986: 473-501).
В настоящее время довольно дискуссионной проблемой является определение места текста в системе языка или речи. Приведем некоторые определения.
По определению И.Р. Гальперина, текст принадлежит системе речи, обладает «завершенностью» и состоит из «ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку» (Гальперин 1981: 18).
А.А. Волков называет текстом «совокупность смысловых, лексических, грамматических, интонационных или графических связей между словами, словосочетаниями, предложениями и фразами, образующих единство высказывания» (Волков 2009).
По определению А.Е. Кибрика, в рамках любого речевого акта текст объективно существует в сознании говорящего, создающего текст, и в сознании адресата, воссоздающего текст (Кибрик 1992: 296).
В монографии В.А. Лукина находим следующее определение текста: «Текст - это сообщение, существующее в виде такой последовательности знаков, которая обладает формальной связностью. содержательной цельностью и возникающей на основе их взаимодействия формально-семантической структурой» (Лукин 2005: 5).
Согласно формулировке О.Б. Сиротининой, текст - это сознательно организованная речь в отличие от реальной (спонтанной) реализации речевого замысла. Текст - это самостоятельное, подготовленное, коммуникативно обработанное речевое произведение (Сиротинина 1994: 109).
Проанализировав традиционные и современные трактовки термина «текст», а также соответствуя целям и задачам данного исследования, мы понимаем под текстом сложное знаковое произведение речетворческого процесса, которое может быть представлено как в письменной, так и в устной форме и служащее целям коммуникации.
Художественный текст, который является объектом нашего исследования - это сообщение, которое направлено автором читателю и которое не только хранит и передает информацию, но и сам может вырабатывать новую информацию, ведь даже если автор понимает, что мог написать по-другому, в тексте, который воспринимается читателем как художественно совершенный, случайного нет, т.к. художественный текст - это сложная по организации система, которую читатель должен дешифровать, т.е. читатель, таким образом, является как бы соавтором художественного текста.
Согласно определениям многочисленных исследователей художественного текста, таких как М.М. Бахтин, Н.А. Николина, А.П. Чудаков и других, художественный текст является средством передачи мыслей и чувств автора, отличается креативной природой, носит, как правило, вымышленный характер.
Восприятие художественного текста зависит также от того, что в различных концепциях называется «языковая репрезентация мира». «языковая модель» или «картина мира». Языковая картина мира находит свое отражение в разных единицах языка, в том числе и в антропонимах.
Среди целей нашего исследования нет углубленного изучения понятия «языковая картина мира», а также сравнительного изучения испанской и русской лингвокультур, однако, в связи с тем, что ономастическое пространство того или иного народа становится своеобразной призмой, через которую в преломленном виде можно наблюдать общество и культуру, а антропонимы могут выполнять многообразные экспрессивные функции, используя контекстуальные связи и внетекстовые возможности, попробуем в сравнительном ключе рассмотреть лингвокультурологический потенциал имен Иван и Juan в русском и испанском языках.
Имена Иван и Juan происходят от древнееврейского имени Иоанн, что означает «милость божья». В Библии: Иоанн Предтеча -предшественник Иисуса Христа назван крестителем по обряду крещения, Иоанн Златоуст (354-407 гг.) один из отцов церкви. Византийский церковный деятель. Иоанн Богослов - один из 12 апостолов, ученик Христа. В Библии имеется 4 Евангелия от Иоанна.
Согласно «Толковому словарю живого великорусского языка», «Иван - самое обиходное у нас имя (Иванов, что грибов поганых)». Вероятнее всего широкое распространение этого имени на территориях, исповедующих христианство, связано с тем, что именины Иваны празднуют около 60 раз в году. А обычай называть детей именем святого, родившегося в тот же день, идет испокон веков.
Испанское имя Juan также появилось на христианской почве и получило очень широкое распространение. В связи с особенностями именования в испаноязычных странах имя Juan может быть как первым, так и вторым именем. Н-р: Juan Mara, Diego Juan и т.п. в испанском языке уже на собственно испанской почве возникло женское имя, производное от имени Juan - Juana, что, возможно, является следствием существования следующих антропонимических пар: Manuel -Manuela, ngel-ngela и т.д. Существует несколько нарицательных слов, происходящих от имени Juan. Например: в Сальвадоре juana - часть не очень важной информации (или информации, о которой не следует говорить) и которую можно опустить в разговоре. В испанских именниках можно встретить также имя Juan de Dios (Хуан Божий), хотя это имя мало распространено.
В отличие от испанского имени, русское имя Иван получило множество дериватов, таких как Ваня, Ванечка, Ванюша, Ванятка, Иванушка и т.д. Все дериваты являются эмоционально окрашенными именованиями. В испанском языке нет такого богатого отыменного словообразования, но в словарях аафиксированы глаголы и прилагательные, образованные от имени Juan: juanetudo - скуластый, с подагрическими шишками (что в свою очередь восходит к сущ. juanete -скула, подагрическая шишка. Хуанами раньше в Испании называли сельских жителей, которые по определению имели на ногах подагрические шишки); juanear - обманывать, juanero - церковный вор; juaniquillo -презрительное обозначение мужчины, баба (о мужчине).
Как известно, большая часть русских фамилий произошла от имён. Самой распространённой в России стала фамилия Иванов. В испаноязычных странах отыменные фамилии образуются в основном с помощью суффикса -ez, например Junez и Gonzlez. Фамилия Junez является достаточно распространенной во многих странах Латинской Америки.
Общеизвестно, что между антропонимией и топонимией существует тесная связь. Нередко в основе топонимов лежат антропонимы. Названия населенных пунктов (ойконимы), образованные от антропонимов, многочисленны в любом регионе мира. В ряде мест они составляют более половины всех ойконимических образований. Многие географические названия в России происходят от имени Иван: Ивангород, Иваново-Кохма, Ивантеевка, Катав-Ивановск, Иваново и тд.
В Испании топонимы и ойконимы от имени Juan встречаются также часто, а в связи с местными особенностями это имя входит также в состав названий родовых имений и земель: Casa Juan, Casa Juan Alins, Casa Juana. Большинство топонимов, образованны от сочетания San Juan (Святой Хуан), святого, который очень почитаем в испаноязычных странах. Среди таких названий: San Juan del Puerto, Navas de San Juan, Las Cabezas de San Juan, Villanueva de San Juan и тд.
Широчайшее распространение имен Иван и Хуан привело к появлению всевозможных крылатых выражений, сказок, частушек с использованием этого имени.
В русских сказках можно встретить множество персонажей с именем Иван: поп Иван, Иван-царевич, Ивашка - белая рубашка, Иванушка-дурачок, Иван - дурак, Иван - крестьянский сын. В испанских анекдотах и сказках также очень распространено имя Juan: Juan Sintierra (Хуан Бездомный), Juan Bobo (Хуан Дурак), Juan Саса (Хуан Кака), Juan Sinpiemas (Хуан Безногий) (J. L. Alonso Hernndez, J. Huerta Calvo, 2000). В словаре зафиксирован также глагол juanear, что означает «обманывать, одурачивать».
Лексические формы неофициального обращения и их функции в художественном тексте
Одна из основных функций обращения собеседников друг к другу -привлечение внимание адресата. Реакция собеседника во многом определяет тональность его ответа и восприятие им говорящего.
Способность некоторых слов использоваться в качестве обращений связана в языке с категорией вежливости. Категория вежливости влияет не только на применении слов в качестве лексических обращений, но и наименование собеседников в их присутствии. Соответственно, подобные обращения делятся на «вежливые» и «невежливые».
Благодаря многочисленным лексическим формам неофициального обращения, существующим в речевом этикете, можно выбрать уместную в данной ситуации, благоприятную для собеседника форму общения, а также установить непринужденную тональность разговора.
Таким образом, например, если в неофициальной ситуации общения полное личное имя сочетается со словом «дядя», данному обращению сопутствуют дополнительные смыслы. Подобное семантико-прагматическое своеобразие русского полного имени собственного, которое присуще живой разговорной речи, находит также отражение в художественных текстах.
Рассмотрим распространенное в ситуации неофициального общения обращение к старшему по возрасту — неофициальная форма личного, которая сочетается с лексемами «дядя» и «тетя»: дядя Ваня, тетя Галя. Особенность использования данного апеллятива связана с многозначностью слов дядя, тетя, которые в русском языке во-первых обозначают родство (брат/сестра отца или матери), а во-вторых обозначают взрослого человека в детской речи. «Таким образом, в неофициальной ситуации общения полному личному имени в сочетании со словом дядя сопутствуют дополнительные смыслы. Эта семантико-прагматическая особенность русского полного имени собственного, присущая живой разговорной речи, отражается в произведениях художественной литературы» (Чернейко, 2002).
В испанском языке для обращения к тете и дяде наиболее используемыми являются формы to/ta, а так же их уменьшительные варианты tito/tita.
—Оуе, Magda... —уо пита antepona a su nombre la palabra ta, se era miprivilegio {Послушай, Магда... - я никогда не обращалась к ней словом тетя, это было моей привилегией...) (Grandes, А. Malena es un nombrede tango).
Однако во многих случаях неофициального обращения к равному по возрасту и социальному статусу, обращение дядя (to) теряет свое значение родства.
-Оуе to, que уа tengo treinta aos, puedo volver sola a casa, vamos, creo yo... (Послушай, мужик, мне уже тридцать лет, меня не нужно провожать домой, так, я думаю) (Grandes, A. Las edades de Lul)
-Qu репа depas, to, qu vergenza! (Ну что за страна, слушай, какой стыд!) (Grandes, А. Las edades de Lul) ejuro que es verdad. Para qu te iba a mentir? No me interesa llevarme mal contigo, ta, ya lo sabes.(Я клянусь тебе, что это правда. Для чего бы мне врать? Я бы не хотел с тобой ссориться, подруга, и ты об этом знаешь!) (Grandes, А. Las edades de Lul)
—Дядя, мы собираем бумажную макулатуру. Она нужна стране! (Аксенов В. Бумажный пейзаж)
Два «дружинника» стали осторожненько отодвигать его в сторону. Тебе что, больше всех надо, дядя?! (Аксенов В. Скажи изюм)
Апеллятивы дядя/тетя, to/ ta, используемые не в значении родства, в зависимости от контекста обычно осложняются коннотациями, которые могут нести в себе иронический или даже неодобрительный характер. Вокатив в данном значении используется в качестве обращения только по отношению к незнакомому мужчине и реализует функцию привлечения внимания адресата (апеллятивную функция) с целью обязательно получить ответную реакцию. В отличие от русского языка, где обращения «дядя» и «тетя» используются вместе с именами собственными, в испанском языке это не обязательно, хотя и возможно.
Обращение обозначает того, к кому направлена речь. При этом в апеллятиве могут отражаться половые, возрастные, социальные и иные признаки адресата. Употребление того или иного вокатива также зависит от образованности и уровня культуры адресанта. Рассмотрим следующие примеры:
а)— Эй! Мужчина! .— Тебе плохо, ето ли? Тебе чегТ надо здесьд (Пелевин В. Омон Ра)
б)—Эйг мужики, — обратились к ним ьва проходящих ханыги. — Стакана не найдется? (Аксенов В. Бумажный пейзаж)
Общераспространенное в настоящее время в русском языке обращение женщина, мужчина получило распространение в связи с массовой миграцией населения южнорусских городов (где эти обращения имеют широкое распространение) в центральную Россию. Образовательный уровень персонажей, выбирающих данные обращения, довольно низок, что можно проследить по выбору просторечных оборотов.
В толковом словаре слове мужик имеет три значения. Одно из значений - просторечное, обозначает мужчину. В приведенном примере обращение возникло из второго значения слова и сохраняет признак просторечия.
«Многочисленны обращения, происходящие из слов — наименований родства. Когда подобные наименования применяются к родственникам, здесь все в порядке, а вот адресовать их незнакомым людям приходится с большой осторожностью» (Формановская, 1989, 95). Имеются в виду такие просторечные обращения, как мамаша, папаша, сынок, дочка и др. В речи людей, выбирающих данные апеллятивы по отношению к незнакомым людям, как правило, есть и другие просторечные выражения.
— Ох, какая вы, мамаша,— вздохнул Женя Гжатский и мне шепнул: — У тебя нет рубля? (Аксенов В. Бумажный пейзаж).
Приведенные ниже примеры также дают представление о многообразии лексических форм обращений в современном испанском языке. Особенно интересны для изучения формы hombre/mujer, которые не могут быть однозначно переведены на русский язык в своем прямом значении (мужчина/женщина). Например, обращение mujer может адресоваться даже к девочке грудного возраста (т.е. в данном обращении почти погашен возрастной признак, (подробнее Фирсова, 2000), а обращение hombre является общеупотребительным как по отношению к мужчине, так и по отношению к женщине.
—Hombre! -exclam ste enseguida, con alborozo casi infantil-. Mira lo queponen hoy! "Brigadoon", justo lo que necesitas, Molea. (Дорогуша! -воскликнул вдруг он с каким-то детским ликованием. Смотри, что сегодня в кино! «Бригадун» - как раз то, что тебе нужно (Grandes, А. Malena es un nombrede tango).
—S, mujer, digamos que es para celebrar que me han quitado la escayola. (Да, дорогая, скажем так - нужно отпраздновать то, что мне, наконец, сняли гипс) (Rico-Godoy, С. Cuernos de una Mujer).
—Chica, un da dices que estamos en la ruina y al otro rechazas un trabajo, vamos, no hay quien te entienda, Ana Leonor. Детка, то ты говоришь, что мы на мели, то отказываешься от работы, кто тебя поймет, Анна Леонор) (Rico Godoy, С. Cuernos de una Mujer).
- Pues mira chico, no las tengo. No tengo Haves de casa, o sea, que si t tampoco tienes Haves, pues nos hemos quedado en la calle. (Послушай, дорогой, у меня их нет. У меня нет ключей от дома, у тебя их тоже нет, значит, мы теперь остались на улице.) (Rico Godoy, С. Cuernos de una Mujer)
Множество изученных примеров позволяет перечислить и другие обращения, которые ограничены в употреблении по тем или иным причинам. Приведем слова Н. Формановской, которая, по нашему мнению, очень точно и ярко выразила все многообразие существующих в языке форм обращений: «Общение сложно и многообразно: разные люди встречаются друг с другом в разной обстановке, при разных взаимоотношениях они вступают в контакт, и разную тональность общения могут создать те или иные обращения» (Формановская, 1989, 93).
Прозвищная номинация и ее функции в художественном тексте
Прозвище - дополнительное неофициальное экспрессивно-образное или эмоционально-оценочное имя человека, которое дается в соответствии с его характерной чертой или сопутствующим его жизни обстоятельством, по происхождению, по какой-либо аналогии и другим мотивам и использующееся в коллективе для оценочной или личностной характеристики «прозываемого». Прозвище может употребляться в дополнение к антропониму или заменять его. (Данилина, 1979; Ермолович, 2001; Чичагов, 1959; Карпенко, 1986)
Если среди российских ономастов существует характерно сформировавшееся и в достаточной степени устоявшееся понимание того, что есть прозвище, то в кругу испанских лингвистов достаточно долгое время не прекращается спор о том, в каких отношениях находятся между собой четырех существующих определений понятию «прозвище»: apodo (прозвище, кличка), alias (он же, по прозвищу, известный также под именем , mote (прозвище), sobrenombre (прозвище, кличка). Например, L.A. Gmez Macker (L.A. Gmez Macker 1977) говорит о синонимии понятий sobrenombre и apodo, которые служат для того, чтобы идентифицировать человека, A.Lpez Garca у R.Morant используют понятия sobrenombre, apodo, alias как абсолютные синонимы. Как замечает Miguel А. Rebollo Torio в статье «El apodo у sus caractersticas» (М. А. Rebollo Torio 1993), под влиянием всей этой путаницы понятий, мы можем с точностью установить синонимию только двух терминов - mote и apodo, которые являются наиболее употребительными.
Таким образом, в связи с существованием большого числа синонимов данного понятия (рус. прозвище, прозвание, кличка; исп. apodo, alias, mote, sobrenombre), а также многочисленных определений, одни из которых причисляют к прозвищам не только любые именования кроме имени, но также усеченные и уменьшительные формы имени (см. работы Г.О. Винокура, З.П. Никулиной, В.К. Чичагова, А.В. Суперанской, В.А. Никонова, СИ. Зинина, L.A. Gmez Macker, А. Iglesias Ovejero, А. Lpez Garca у R. Morant и др.) можно сделать вывод о том, что прозвища являются наименее изученным видом антропонимов. Особенно мало работ по изучению функций прозвищной номинации в художественном тексте. В частности, проблемами функционирования данной категории имен собственных в литературе занимаются Н.Г. Бабенко, О.И. Фонякова, И.И. Турута, Л.М. Щетинин, Diez Barrios. G, Lpez Garcia. A и др.
Традиция именования человека в испанской и русский лингвокультурах также неодинакова. Прозвища в Испании - это тенденция, которая очень похожа на обычай. Прозвища даются не только людям, принадлежащим одной социальной группе (детской, юношеской, профессиональной, семейной), но и футбольным командам, футболистам, политическим деятелям, эстрадным исполнителям, тореадорам и др (Gran Claudio; Gran АН; Ogra Mayor; El Ordculo - Montero R. Amantes y enemigos, el Figurn; Fortuna; Fortunita - Montero R. La hija del canibal). Испанцы объясняют эту тенденцию несогласием с существующей традицией давать сыну имя отца, а дочери - имя матери, что влечет за собой однообразие именования (Chevalier 1983: 61-77). Подтверждение находим в романе Almudena Grandes «Malena es un nombre de tango»:
«Nadie recuerda tampoco de dnde arranca la lnea de Magdalenas que ojal muera conmigo, pero al parecer, la costumbre de confirmar la transmisin del nombre por la va del bautismo es incluso anterior al relevo de las Ramonas y las Leonores, tan abundantes tiempo atrs en el patrimonio familiar... Никто уже не помнит, откуда начинается в нашей семье линия Магдален, которая, надеюсь, умрет со мной, но, кажется, традиция передавать имя после крещения возникла еще раньше появления линии Рамой и Леонор, которые некоторое время назад были так многочисленны в нашей семье...».
Прозвища в русской лингвокультуре также обладают достаточно высокой степенью активности в современном обществе - они выступают как своеобразный накопитель разноплановой социальной и культурной информации о его носителе. Они отражают обычаи народа, его привычки, идеалы, традиции. Прозвища чаще всего употребляются в сельской среде (Хомут; Комиссар; Соловей; Тимоха - Прилепин 3. Санькя), семье {Чумочка - Санаев П. Похороните меня за плинтусом), детских и профессиональных коллективах (Чижик; Кнопка; Русаня (прозвище учительницы русского языка и литературы); Валидол; обзывала -Чеснок, - Веллер М.И. Короткая проза), криминальных группах {«взломщик продовольственных киосков Алька Киоск», «кореш Булыжник» - Аксенов В.П. Бумажный пейзаж; «Фрухт, Жадный и здешний «вор в законе» Никанорыч» - Аксенов В.П. Москва ква-ква) и низших слоях населения. Подобные именования - это коллективное творчество. Прозвище должно быть одобрено и принято всеми членами коллектива (к данному положению не относятся ситуативные прозвища).
Прозвища - это некое промежуточное звено между именем собственным и именем нарицательным, т.к. они объединяют в себе свойства нарицательных и собственных имен. Среди главных функций прозвищ - идентификация (как у имен собственных) и характеризация (имя нарицательное). В художественном произведении удачно подобранное прозвище также может выполнять эстетическую функцию.
Семантика прозвищных именований обычно понятна окружающим, т.к. в их основе лежит сравнение или ассоциация, обусловленные мотивацией употребления прозваний (обычно это внешние признаки человека, особенности поведения человека, его образа жизни и деятельности, ассоциации с признаками и свойствами живой и неживой природы и т.д.).
Высокая степень «нарицательности», открытая мотивация прозвищ являются мощным ресурсом экспрессивности, что дает основание для оригинального, нестандартного использования прозвищных номинаций, особенно в контексте художественного произведения (Суперанская 1973; 305).
Прозвища, отобранные из произведений русских и испанских авторов, разнородны по своему составу. Их можно разделить на две больших группы, единицы которых различны по семантическому содержанию: нехарактерезующие прозвища и оценочно характеристические прозвища.
Нехарактерезующие прозвища - это в основном отыменные, отфамильные образования, в основе которых лежит личное имя или фамилия именуемого. По мнению А.В. Суперанской эти прозвища являются «наиболее нейтральными» (Суперанская 2003-2004: 485).
В рассмотренных испанских и русских произведениях современной прозы эти прозвища составляют абсолютное меньшинство, что можно объяснить функцией введения этого антропонима в художественный текст - ведь потребность в прозвищах возникает, когда автору нужно наиболее ярко и метко охарактеризовать своего персонажа, подчеркнуть какую-либо черту его характера, слабую или сильную сторону. Также добавим, что отфамильные и отыменные прозвища чаще всего возникают в небольших коллективах, например, в школьных группах, особенно младшего возраста, когда дети еще не так наблюдательны, у них отсутствует сарказм и критический взгляд на вещи.
Специфика нехарактеризующих прозвищ также состоит в том, что они не опираются на реальные свойства их носителей (например, прозвище Костыль - от фамилии Костылев, Толстой - от фамилии Толстенко - В. Пелевин, рассказ «Синий фонарь», прозвище Огород/Ого - от фамилии Огородников, Древесо - от фамилии Древесный, Фотик от имени Фотий, Жеребец от фамилии Жеребятников - В.П. Аксенов «Скажи изюм»). Однако, «переосмысление» фамилии и того нарицательного имени, которое лежит в его основе, может дать информацию о возможной характеристике лица.
В романе испанской писательницы Rosa Montero «El corazn del trtaro» прозвище главной героини «Zarza» - отфамильное. Прозвище происходит от фамилии «Zarzamala» (букв. Плохая колючка), и дали его ей одноклассники в школе «разделив пополам фамилию, как это часто делают школьники». Но это не единственный мотив прозвища, автор находит и второй, менее радужный; «Pero su nombre tambin provena de las noches oscuras de la infancia, cuando su padre cruzaba los pasillos con pasos de lobo sigiloso, y entraba en la habitacin sin hacer ruido y ella se asustabayse agitaba, y pap murmuraba sonriente: «Cmo araa mi zarcita, eres mi Zarza». Такое прозвище придумал для нее отец, который приходил к ней в комнату ночью, пока все спали и, когда она отбивалась от него, он называл ее колючкой, «своей колючкой».
Похожие диссертации на Функции антропонимов в художественном тексте : на материале произведений испанских и русских авторов конца XX - начала XXI века
