Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Фразеологизмы библейского происхождения: общая характеристика 11
1.1. Фразеологизмы библейского происхождения как объект лингвистического изучения и лексикографического описания 11
1.1.1. Библеизмы-фразеологизмы в трудах отечественных и зарубежных исследователей 11
1.1.2. Библеизмы-фразеологизмы во фразеологических словарях 15
1.1.3. Принципы отбора корпуса фразеологических библеизмов 19
1.2. Фразеологизмы библейского происхождения в историко-этимологическом аспекте 24
1.2.1. Библия и ее переводы как источник библеизмов 24
1.2.2. Классификации библеизмов в трудах отечественных ученых 27
1.2.3. Библеизмы и их прототипы 30
1.2.3.1. Цитатные БФЕ с буквальным прототипом 33
1.2.3.2. Цитатные БФЕ с метафорическим прототипом 38
1.2.3.3. Сюжетные БФЕ с неметафорическим прототипом 50
1.2.3.4. Сюжетные БФЕ с метафорическим прототипом 53
Выводы по первой главе 56
Глава 2. Сопоставление фразеологизмов библейского происхождения английского, испанского и русского языков 58
2.1. Сопоставительный анализ и межъязыковые фразеологические соответствия 58
2.2. Библеизмы в рамках сопоставительного анализа 64
2.3. Описание и сопоставление систем библеизмов английского, испанского и русского языков 67
2.3.1. Семантико-прагматический аспект 67
2.3.2. Особенности компонентного состава 73
2.3.3. Структурно-грамматическая организация 81
2.3.4. Вариантность 89
2.4. БФЕ английского, испанского и русского языков: типы межъязыковых отношений 95
2.4.1. Полные эквиваленты 95
2.4.2. Частичные эквиваленты 98
2.4.3. Аналоги 107
2.4.4. Формальные БФЕ 109
2.4.5. Смежные БФЕ 111
2.4.6. Межъязыковые синонимы 113
2.4.7. Безэквивалентные БФЕ 114
Выводы по второй главе 119
Глава 3. Функционирование фразеологизмов библейского происхождения 124
3.1. Понятие о преобразовании фразеологических единиц 124
3.2. Функции фразеологических единиц и понятие деавтоматизации 127
3.3. Типы дискурса и типы фразеологических единиц 132
3.4. Разновидности творческих преобразований 133
3.4.1. Общая классификация видов преобразований 133
3.4.2. Классификация преобразований, предложенная 135
А. Мелерович и В. Мокиенко 135
3.4.3. Концепция Н. Шадрина 137
3.4.4. Модели окказионального употребления по А. Начисчионе 140
3.5. Окказиональное преобразование БФЕ в английской, испанской и русской художественной литературе, публицистике и периодической печати 141
3.5.1 Структурно-семантические преобразования 141
3.5.1.1. Расширение компонентного состава 141
3.5.1.2. Сокращение компонентного состава (эллипсис) 144
3.5.1.3. Замена компонента (субституция) 146
3.5.1.4. Разрыв и полная деформация 149
3.5.2. Семантические преобразования 153
3.5.2.1. Фразеологическая игра слов 153
3.5.2.2. Экспликация внутренней формы (образной основы) 161
3.5.3. Некоторые другие случаи творческого употребления и контекстуального преобразования фразеологизмов 162
3.6. Актуальность употребления 168
3.6.1. Британский национальный корпус 169
3.6.2.'Национальный корпус испанского языка 171
3.6.3. Национальный корпус русского языка : 172
3.6.4. Подсчет частотности употребления библеизмов в корпусе 173
Выводы по третьей главе 175
Заключение Л 78
Список принятых сокращений 181
Библиографический список использованной литературы
- Фразеологизмы библейского происхождения как объект лингвистического изучения и лексикографического описания
- Фразеологизмы библейского происхождения в историко-этимологическом аспекте
- Сопоставительный анализ и межъязыковые фразеологические соответствия
- Понятие о преобразовании фразеологических единиц
Введение к работе
Библия является одним из основных культуросозидающих текстов в истории европейской и мировой цивилизации. Она оказала значительное влияние на формирование мироощущения и языкового сознания разных народов мира. «Книга книг» стала источником бесконечного числа цитат и аллюзий, множества лексических единиц и устойчивых выражений, а также символических обозначений. Библейские тексты были и остаются ключевыми пунктами в интертекстуальном пространстве современной культуры.
Фразеологизмы библейского происхождения, наряду с ФЕ, генетически связанными с греческой и римской мифологией, мировой историей и литературой, обычно относят к интернациональной фразеологии, что обусловлено широким распространением данных единиц в языках многих народов мира. В зарубежной лингвистике, кроме термина интернационализмы (например, у Larreta 1998), используется также термин «общекультурные европеизмы» {europeismos culturales — Corpas Pastor 2001), и это вполне оправданно, поскольку данные единицы встречаются если не во всех, то во многих европейских языках и отражают общность культурного наследия.
Согласно статистике, которую приводит Э.М. Солодухо в своей монографии, посвященной интернациональной фразеологии, из 49907 фразеологических интернационализмов некоторых языков германской, славянской и романской групп 2365 единиц являются библеизмами, что составляет 4,73 % от общего числа собранных автором ФЕ (Солодухо 1989). Однако число фразеологизмов библейского происхождения (далее БФЕ) значительно возрастёт, если мы будем учитывать и БФЕ, не имеющие интернационального характера, то есть не имеющие широкого распространения в европейских языках или являющиеся принадлежностью
только отдельного языка. В последнем случае уже нужно говорить о культурно-национальном характере того или иного библеизма.
В последнее время исследователи стали проявлять больше интереса и внимания к библеизмам. Появляются словари-справочники, где объясняется происхождение многих библеизмов, а также работы, посвященные библеизмам как в отдельных языках, так и в нескольких языках. Однако целостного многоаспектного описания БФЕ, а также сопоставительного анализа библеизмов в таких родственных, но разносистемных языках, как английский, испанский и русский, до сих пор не было предпринято.
Исследование фразеологизмов библейского происхождения в нескольких языках представляет особый интерес благодаря их специфике: с одной стороны, БФЕ обладают всеми свойствами фразеологических единиц, а с другой, представляют собой фразеологическую микросистему, основанием для объединения в которую является общий генетический источник - Библия. На фоне генетической общности обращают на себя особое внимание расхождения БФЕ нескольких языков, проявляющиеся на различных уровнях языковой системы.
Комплексное изучение и сопоставление библеизмов в английском, испанском и русском языках, принадлежащих к германской, романской и славянской группам языков, позволяет выявить специфику и общие черты библеизмов в рассматриваемых языках, установить типологию межъязыковых отношений в сфере фразеологии библейского происхождения, а также изучить функциональные свойства БФЕ в данных языках. В этом заключается актуальность настоящего исследования.
В последнее время получила развитие так называемая корпусная лингвистика, которая оперирует электронными базами данных. Они включают многомиллионные текстовые массивы, отражающие современное состояние того или иного национального языка во всем его разнообразии. Поэтому актуальность данного исследования определяется также
использованием данных национальных корпусов английского, испанского и русского языков для оценки употребительности БФЕ.
Объектом исследования являются фразеологические единицы в английском, испанском и русском языках, источником которых стала Библия.
Предметом исследования является происхождение, сопоставление, а также функционирование БФЕ английского, испанского и русского.
Цель данной работы заключается в комплексном исследовании библеизмов английского, испанского и русского языков как в описательном, так и сопоставительном аспекте. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
1) установить критерии отбора фразеологических единиц для
настоящего исследования;
выявить из фразеологических фондов английского, испанского и русского языков корпус фразеологизмов библейского происхождения на основе установленных критериев;
определить характер и типы соотношения БФЕ с текстом Библии;
4) рассмотреть семантико-прагматические, лексические и структурно-
грамматические особенности и расхождения БФЕ в английском,
испанском и русском языках;
определить типы межъязыковых отношений БФЕ английского, испанского и русского языков: эквивалентность и безэквивалентность;
рассмотреть функционирование БФЕ английского, испанского и русского языков в речи, уделяя особое внимание окказиональному употреблению;
установить актуальность/ неактуальность употребления БФЕ в современных языках на основе данных, извлеченных из национальных корпусов английского, испанского и русского языков.
Для решения поставленных задач применяются следующие методы исследования: описательный, сопоставительный методы, метод фразеологической идентификации А.В. Кунина, метод отождествления фразеологических интернационализмов Э.М. Солодухо, метод компонентного анализа, метод словарных дефиниций, статистический метод, метод опроса информантов и метод контекстуального анализа.
Материалом для исследования послужили фразеологизмы библейского происхождения английского, испанского и русского языков, которые были собраны путем сплошной выборки из одно- и двуязычных фразеологических словарей рассматриваемых языков. В общей сложности нами было отобрано 1214 БФЕ: 528 БФЕ английского языка, 294 БФЕ испанского языка и 392 БФЕ русского языка.
Кроме словарей, для работы использовались тексты Библий: на церковнославянском языке, русском (Синодальный перевод), английском (Библия короля Иакова), испанском (Biblia de Jerusalen), также была использована электронная библейская программа E-Sword, содержащая текст Библии короля Иакова (King James' Bible), Синодальный перевод, латинский текст Библии (Vulgata), испанские переводы (Reina-Valera и Sagradas Escrituras), текст Библии короля Иакова с номерами Стронга, а также библейскую энциклопедию (ISBE) и английскую версию древнегреческого и древнееврейского словаря Стронга.
Для иллюстрации употребления БФЕ использовались контексты, извлеченные из художественных и публицистических текстов разных эпох, а также периодических изданий на английском, испанском и русском языках.
При установлении актуальности употребления БФЕ анализировались данные национальных корпусов: BNC (Британского национального корпуса), CREA (Корпуса современного испанского языка) и Национального корпуса русского языка.
На защиту выносятся следующие положения:
Фразеологическими библеизмами следует считать фразеологические единицы, которые связаны с текстом Библии непосредственно, через словесную форму или ассоциативно, через образ либо сюжет. БФЕ восходят к сегментам библейского текста как с прямым, так и переносным, образным значением, а также к библейскому повествованию как в буквальном, историческом смысле, так и иносказательном.
Несмотря на общий источник, большинство БФЕ в разных языках имеют расхождения на семантическом, лексическом и грамматическом уровнях, обусловленные лингвистическими и экстралингвистическими причинами.
Значительная часть БФЕ в каждом из рассматриваемых языков не имеет соответствий в других языках и обладает, таким образом, национально-культурной спецификой.
ФЕ библейского происхождения представляют особую фразеологическую микросистему. БФЕ английского, испанского и русского языков образуют сложную структуру межъязыковых отношений.
С точки зрения функционирования БФЕ подвергаются тем же типам окказиональных преобразований, что и основной фонд ФЕ. Однако в употреблении БФЕ есть и своя специфика.
Реальное представление о динамике употребления БФЕ позволяет получить привлечение обширного материала национальных корпусов современных языков.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые анализируются и сопоставляются фразеологизмы библейского происхождения трех разносистемных языков, представляющих германскую, романскую и славянскую группы: английского, испанского и русского, рассматриваются типы межъязыковых соответствий в сфере фразеологии
библейского происхождения. Впервые проводится анализ национальных корпусов английского, испанского и русского языков с целью установления актуальности/ неактуальности употребления того или иного библеизма в современных языках.
Теоретическая значимость исследования связана с разработкой вопросов происхождения БФЕ, описания систем БФЕ, типологии межъязыковых отношений, вопросов функционирования фразеологических единиц в целом и, в частности, проблематики окказионального употребления ФЕ в речи. Теоретически значимым является также привлечение и анализ новых работ зарубежных ученых, посвященных вопросам фразеологии.
Практическая значимость состоит в возможности использования фактического материала, а также результатов исследования в преподавании английского и испанского языков, русского языка иностранным учащимся, в разработке курсов по фразеологии и лингвокультурологии, в практике перевода и создании двуязычных или трехъязычных фразеологических словарей.
Апробация работы. Основные положения работы отражены в восьми публикациях (три статьи опубликованы в Испании) и в выступлениях с докладами на ежегодных международных конгрессах молодых ученых в Испании (Леон 2003, Валенсия 2004, Малага 2005) и VIII Испано-русском конгрессе по вопросам перевода (Гранада 2003).
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и двух приложений. После каждой главы приводятся выводы. Приложение I содержит списки БФЕ английского, испанского и русского языков. Приложение II содержит результаты анализа частотности употребления БФЕ в BNC (Британском национальном корпусе), CREA (Национальном корпусе современного испанского языка) и Национальном корпусе русского языка.
Фразеологизмы библейского происхождения как объект лингвистического изучения и лексикографического описания
При изучении фразеологических библеизмов внимание исследователей сосредоточено, как правило, на следующих вопросах:
1) распознание и отбор фразеологизмов библейского происхождения среди всего множества фразеологических единиц и их этимологическая интерпретация с целью дальнейшего составления словарей и справочников;
2) этимологическая классификация библеизмов, то есть классификация БФЕ по типу связи с источником;
3) системное описание библеизмов и изучение отдельных их аспектов в определенном языке на уровне синхронии;
4) сопоставительное изучение библеизмов в нескольких языков для установления их общих и специфических черт, составление двуязычных словарей фразеологизмов библейского происхождения.
До начала 90-х годов библеизмы не являлись объектом специального лингвистического изучения. Как отмечает В.М. Мокиенко, «нет сомнения, что интенсивное употребление библеизмов «вождями» и многими политическими деятелями советского времени стабильно интенсифицировало популярность этих единиц, несмотря на гонения в отношении к их первоисточнику. Собственно, гонения относились лишь к комментированию такого рода слов и оборотов, но отнюдь не к их употреблению» (Мокиенко 1995, 144). В подтверждение этому укажем, что, например, факт использования Лениным библеизмов отмечается Л.К. Байрамовой (Байрамова 1982).
Как указывает Е.М. Верещагин, «в российском обществе до 1917 г. подобных слов и выражений было значительно больше. Классическая литература способствовала их частичному сохранению до нашего времени... Семь десятилетий господства в СССР атеистической идеологии сказалось и на языке: ряд библейских слов и выражений был вытеснен, некоторые из них переосмыслены» (Верещагин 2000, 85).
В монографиях, учебниках по русской лексикологии и фразеологии 60-х - 70-х гг. описание библеизмов, как правило, носит фрагментарный характер (Бабкин 1970, Молотков 1977, Шанский 1963, Шмелёв 1977). Следует также отметить статью З.И. Семёновой, где автор рассматривает вопрос вариативности (фонетической, лексической, семантической, морфологической и др.) и устойчивости некоторых библейских фразеологических единиц русского языка (Семёнова 1968).
Среди отечественных исследователей английской фразеологии, уделивших внимание библеизмам, можно назвать А. В. Кунина, который отвёл им небольшую главу в своей монографии (Кунин 1972). Известна работа зарубежного лингвиста Догана Смита, который приводит в книге список из 158 библейских фразеологизмов английского языка (Смит 1959, 111-120).
Начиная с конца 80-х - начала 90-х годов в отечественной лингвистике появляется все больше работ, отдельно посвященных фразеологическим библеизмам как в русском языке (Гвоздарев 1994, Мокиенко 1995, Оноприенко 1997), так и в некоторых других языках (см. в английском: Мягкова 1987, Федуленкова 1996, Хостай 1998).
По имеющимся у нас данным, библеизмы испанского языка в сопоставительном плане отечественными учеными не изучались. Нельзя сказать, что БФЕ испанского языка изучены и в испанской лингвистике. В целом в испанистике изучался вопрос влияния религии на язык: на фонетику, морфологию и лексику. Специальных же работ, посвященных влиянию Библии на фразеологию испанского языка, гораздо меньше, чем в отечественной лингвистике. Это можно объяснить тем фактом, что в Испании фразеология - наука совсем молодая. Согласно Корпас Пастор, становление фразеологии как лингвистической дисциплины приходится на 90-е годы (Corpas Pastor 2001).
В своей монографии по испанской фразеологии Корпас Пастор лишь упоминает некоторые библейские цитаты в разделе, посвященном цитате как типу фразеологической единицы: No juzgues у по serds juzgado, Dios creo al hombre a su imageny semejanza и т.д. (Corpas Pastor 1996: 144-145).
Г. Гильен Монхе приводит в своей статье, посвященной фразеологизмам с именами собственными в русском и испанском языках, некоторые межъязыковые соответствия БФЕ, имеющих в своем составе такие имена собственные, как Адам — Adan, Ева - Eva, Иисус — Jesus, Иов — Job, Иуда — Judas, Лазарь - Ldzaro (Guillen Monje 2002).
В некоторых статьях мы обнаружили фактические ошибки и неточности. Так, например, у Солер-Эспиауба в разделе, посвященном выражениям из Нового и Ветхого Заветов, встречаем ФЕ manzana de discordia «яблоко раздора», как известно, восходящая к греческой мифологии, вместо библеизма semilla de discordia "семя раздора" (Soler-Espiauba 1990).
Фразеологизмы библейского происхождения в историко-этимологическом аспекте
«Переводы Писания и использование языка в богослужении, в проповеди, молитве обогащали словарь. Писание на родном языке способствовало интенсивному развитию в языке новых видов речи — аллегорической, абстрактно-философской, экспрессивно-метафорической» (Мечковская 1998,270).
Самый первый перевод Ветхого Завета с древнееврейского был сделан на греческий язык в III в. до н. э. - так называемый перевод Семидесяти толковников (Септуагинта). В к. IV н. э. переводом Библии занимался блаж. Иероним. Этот перевод на латинском языке Vulgata был принят в качестве официального текста Библии в Римской Католической Церкви.
Однако в Западной Европе лишь немногие владели языком аристократии, религии и книжности, каковым являлся латинский язык. Основное же население не имело прямого доступа к Писанию, о содержании Библии знало лишь по проповедям и кратким изложениям. Возникла острая необходимость в переводе Писания на национальные языки.
Начало VIII в. - первые попытки перевода отдельных частей Библии на англо-саксонский язык еп. Альдхельмом, Бедой Достопочтенным, королём Альфредом. Но их переводческие труды не сохранились.
В XIV в. оксфордский богослов Дж. Уиклиф переводит Вульгату на английский язык. В 1380 г. появился на свет перевод Нового Завета, а через два года и перевод Ветхого Завета. Копии текста Библии были рукописными, до сих пор сохранилось около 170 рукописных текстов.
В 1526 г. Уильям Тиндейл печатает Новый Завет на английском языке. Перевод был осуществлен Тиндейлом с оригинала греческого текста. В 1530 г. всего было распространено 15000 копий Нового Завета на английском языке. Церковь, однако, неодобрительно смотрела на деятельность Тиндейла и направила все усилия на то, чтобы собрать все копии и сжечь. Впоследствии Тиндейл занимается переводом Ветхого Завета. Ему удается издать некоторые книги Ветхого Завета. В 1536 г. Тиндейл был повешен и сожжен на костре.
Появлялись и другие переводы (Matthew s Bible, The Great Bible, The Geneva Bible, The Bishops Bible и др.), но самым совершенным переводом того времени является Библия короля Иакова (King Jame s Bible - Authorised Version), вышедшая в свет в 1611 году: «the new version was more faithful to the original languages of the Bible and scholarly than any of its predecessors» (Britannica, 914). В 1885 г. издаётся ее уточнённая редакция the Revised Version.
По свидетельству энциклопедии Britannica: «Bible translation led to the study and literary development of many languages. Luther s translation of the Bible in the 16th century has been called the beginning of modern German. The Authorized Version (English) of 1611 (King Jame s Version) and the others that preceded it caught the English language at the blooming of its first maturity. Since the invention of printing (mid-15th century), the Bible has become more than translation of an ancient Oriental literature. It has not seemed a foreign book and it has been the most available, familiar and dependable source and arbiter of intellectual, moral and spiritual ideals in the West» (Britannica, 904-905).
Первыми переводчиками Библии на старославянский язык стали свв. Кирилл и Мефодий «равноапостольные просветители славян». В средневековой Руси Св. Писание существовало в разрозненных списках, необходимо было упорядочить и собрать все книги Библии воедино. Кроме того, возникла необходимость в переводе некоторых книг, так как не все переводы солунских братьев сохранились. В 1499 г. появилась первая полная церковнославянская Библия («Геннадьевская»). В основе перевода недостающих книг лежал текст Вульгаты, но использовался и древнееврейский оригинал. В 1580-1581 гг. вышла в свет первая печатная славянская Библия, предварительно исправленная, — Острожская Библия.
Хотя язык славянской Библии близок русской речи и острой необходимости в переводе не было, как отмечает Е.М. Верещагин, «не без влияния протестантизма, в котором придавалось большое значение изучению Библии на родных и живых языках, в российском обществе стала ощущаться нужда в русском Евангелии, вообще в русской Библии» (Верещагин 2000, 80). В 1876 г. усилиями митрополита Московского Филарета (Дроздова) издаётся Библия на русском языке «по благословению святейшего Синода» (так называемый синодальный перевод), который «в наибольшей степени является образцом высокого стиля в современном русском литературном языке»5 (Колесов 1995, 104).
Сопоставительный анализ и межъязыковые фразеологические соответствия
Сопоставительный анализ ФЕ, как известно, направлен на выявление общих и специфических черт ФЕ в сопоставляемых языках, а также установление степеней фразеологической эквивалентности. Как отмечает ряд зарубежных исследователей, необходимо разграничивать фразеологическую эквивалентность на уровне языка и эквивалентность на уровне речи (Corpas Pastor 2003, Larreta 2001, Lopez Roig 2001). Отдельные лингвисты говорят о соответствиях (correspondencias) как единицах языковой системы и эквивалентах {equivalentes) как единицах текста (Zuluaga 2001).
При сопоставительном анализе ФЕ в основном рассматриваются в изоляции от контекста, в результате чего остаются за рамками анализа прагматический и текстуальный аспекты. Полные с точки зрения языковой системы эквиваленты при детальном анализе условий их употребления, частотности, смыслового содержания, коннотаций, прагматической нагрузки и т.д. на речевом уровне могут проявлять лишь частичную эквивалентность (Corpas Pastor 2003, 254) или вообще не являться эквивалентами (Dobrovol skij 2000).
В связи с этим Д. Добровольский пишет о необходимости проведения сопоставительного анализа фразеологизмов в функциональном плане и говорит о функциональной фразеологической эквивалентности (Dobrovol skij 2000). Согласно автору, анализ функционирования ФЕ в разных языках показывает, что число действительно полных эквивалентов незначительно и что примеры ФЕ традиционно определяемых как абсолютные эквиваленты являются следствием небрежного семантического анализа. Ученый также указывает, что действительно полные эквиваленты в основном восходят к общим источникам, в том числе к Библии.
Исходя из данных соображений, Д. Добровольский, а вслед за ним и Корпас Пастор (Corpas Pastor 2003), предлагает проводить сопоставительный анализ в рамках трех семиотических параметров: семантики, синтаксиса и прагматики. На уровне семантики исследователь рассматривает вопросы «ложных друзей переводчика», различий в семном составе, семантической асимметрии, различий в образной основе. На уровне синтаксиса, согласно автору, необходимо учитывать следующие факторы: с какими словами сочетаются ФЕ, в какие синтаксические модели могут включаться, какие виды изменений могут претерпевать. Наконец, на прагматическом уровне Д. Добровольский указывает на следующие параметры: различия в стилистической характеристике ФЕ, различия в национально-культурном компоненте, различия в плане степени «знакомости» и/ или частотности употребления ФЕ и различия в иллокутивной функции.
Как мы видим и как указывает сам Д. Добровольский, предложенный анализ основывается на принципе установления различий, то есть на поиске неэквивалентности ФЕ, в то время как целью традиционного сопоставительного анализа является установление эквивалентности: «the traditional typology of idiom-equivalents has to be replaced by a typology of non-equivalence» (Dobrovol skij 2000, 379). Мы считаем данное утверждение Добровольского, как и некоторые другие12, несколько категоричным.
На наш взгляд, эквивалентность и неэквивалентность - явления взаимосвязанные. Необходимо сочетать оба вида типологии: установление различий воспринимаемых нами как полностью эквивалентных фразеологизмов и установление сходств единиц, которые по ряду параметров не могут являться эквивалентами.
На уровне речи в качестве эквивалентов могут рассматриваться ФЕ, не являющимися таковыми с позиций уровня языка. В этом случае ключевым является понятие коммуникативной эквивалентности (Lopez Roig 2001). Так, испанская исследовательница выделяет различные способы использования ФЕ, не являющихся эквивалентами на уровне языка, при переводе . - ФЕ с антонимичным значением; - ФЕ с общей семой; - ФЕ, принадлежащие к одному и тому же понятийному полю; - ФЕ, находящиеся в отношении гиперонимии-гипонимии; - ФЕ с различными значениями, однако способные достичь коммуникативной эквивалентности (см. также понятие ситуативных, или окказиональных эквивалентов у А.В. Кунина 1984).
Что касается эквивалентов на уровне языка, то Лопес Ройг отмечает, что лексические или морфосинтаксические расхождения ФЕ могут никак не влиять на коммуникативную эквивалентность, которая зависит от того, выполняют ли соответствующие ФЕ одни и те же функции в тексте (см. также Zuluaga 2001).
Как указывает Ларрета, в связи с такой асимметрией между уровнями языка и речи Коллер еще несколько десятков лет назад предложил на первом этапе осуществлять сопоставительный анализ на уровне языка, а на втором этапе проводить исследования на уровне речи, анализируя конкретные коммуникативные ситуации и тексты (Koller 1974, 18).
В целом наблюдается общая тенденция как в отечественной, так и в зарубежной сопоставительной фразеологии к определению эквивалентности/ неэквивалентности и выделению в рамках эквивалентности в соответствии с определенными критериями полных и частичных эквивалентов.
Понятие о преобразовании фразеологических единиц
Если на первых этапах развития фразеологии внимание лингвистов было сосредоточено в первую очередь на вопросах определения объема фразеологии, терминологии и различного рода классификациях фразеологических единиц, то в последнее время ученых интересует фразеология с точки зрения прагматики и прикладной лингвистики, в том числе, проблема функционирования фразеологических единиц в тексте, стилистический потенциал и творческие преобразования фразеологизмов в дискурсе. Некоторые авторы используют такие термины, как фразеологическая стилистика (Кунин) или фразео-стилистика (Glazer). Ведя разговор о фразеологизмах в дискурсе и о фразеологической стилистике, нельзя не отметить монографию Аниты Начисчионе (Naciscione 2001), посвященную этой теме, которую мы не раз будем упоминать в данной главе.
Одной из основных характеристик фразеологических единиц является структурно-семантическая устойчивость. Однако даже этот неотъемлемый, казалось бы, признак фразеологизмов может потерять свою релевантность, когда фразеологические обороты попадают в контекст. Речь вовсе не идет о неправильном употреблении ФЕ, насилии над нормой, а о намеренном преобразовании ФЕ, их авторско-индивидуальном использовании в тексте.
Широкое распространение таких преобразований обусловлено их функциональной насыщенностью и смысловой информативностью, поскольку «всякое отклонение от привычного уже содержит в себе некоторую долю дополнительной информации» (Гальперин 1974, 12). Уровень информативности и прагматической эффективности приемов нестандартного употребления «находится в прямой зависимости от степени отступления от нормы: он тем выше, чем значительнее нарушение нормативных условий реализации фразеологизма» (Шадрин 1991, 143).
Преобразованные ФЕ необходимо отличать от вариантов (всех типов) данных ФЕ (Glazer 2001, Mena 2003, Naciscione 2001, Шадрин 1991), а также от неосознанного неправильного употребления ФЕ в речи24, что может быть вызвано различными факторами (неграмотностью, волнением, спешкой). Существование фразеологических вариантов является нормой в рамках языковой системы и, в отличие от фразеологических преобразований, не разрушает структурно-семантическую целостность ФЕ. Фразеологические варианты фиксируются словарями, поэтому необходимо прибегать к лексикографическим источникам, чтобы выяснить, имеем ли мы дело со стабильной языковой формой ФЕ или ее речевым преобразованием.
Прежде чем говорить о преобразованных ФЕ, необходимо рассмотреть еще некоторые основные понятия.
Исходная форма ФЕ - это фразеологическая единица в своей основной форме и значении, которая принадлежит языковой системе, с которой можно сопоставить и сравнить другие формы ФЕ и на базе которой производятся творческие преобразования. Анита Начисчионе для английского языка предлагает термин the base form (Nacisione 2001, 19).
В речи ФЕ часто употребляются в своей исходной форме, разумеется, с необходимыми формальными изменениями в соответствии с грамматическими законами, без каких-либо отклонений от их традиционной структуры, семантики и стилистической характеристики Это так называемое узуальное употребление, или the core use в английской терминологии А. Начисчионе. Узуальное употребление выявляет стилистический потенциал исходной формы ФЕ.
В случае окказионального стилистического употребления {the instantial stylistic use) ФЕ в своей исходной форме подвергаются значительным структурно-семантическим преобразованиям. В результате возникает преобразованная форма и видоизменяется значение.
Существуют различные виды фразеологических преобразований или модификаций. Одни виды преобразований не выходят за рамки предложения, другие могут распространяться на целые куски текста. Последний тип является предметом изучения дискурсивного анализа, и именно этот тип рассматривает А. Начисчионе (extended metaphor, pun, cleft use, phraseological allusion). Согласно вышеуказанному автору, модель окказионального употребления (an instantial pattern) — это набор общих черт и правил окказионального употребления ФЕ в дискурсе, а также инструмент, который трансформирует исходную форму ФЕ в окказиональную.
Что касается терминологии А. Начисчионе, то обращает на себя внимание тот факт, что автор в ряде случаев употребляет термины core use и instantial use в значении phraseological unit in core use и phraseological unit in instantial use . Так, например, читаем: "I introduce the term core use to denote the basic, most common, essential form and meaning which is the invariable of the PU available to a language user... in many ways core use resembles the base form, and it never exceeds the boundaries of one sentence, the same as the base form" (23), хотя далее пишет: "core use is the use of the PU in its most common form and meaning" (27), или, например, "an instantial pattern - a tool which transforms the base form into instantial use" (61). Было бы более логично ввести термины core form и instantial form (автор употребляет эти понятия, но не вводит термины) наряду с используемым ею термином base form.
