Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лингвистические проблемы аспектуальности. Изучение категории аспектуальности в тюркском языкознании 7
1.1. Концептуальный аппарат исследования 7
1.2. Изучение проблем аспектуальности в чувашском языке 47
1.3. Изучение проблем аспектуальности в турецком языке 58
Глава 2. Акционсартовые значения сложновербальных аналитических форм в чувашском языке .62
2.1. Фазовые значения 62
2.1.1. Начальная фаза действия 64
2.1.2. Конечная фаза действия 69
2.2. Количественные значения 105
2.2.1. Значение длительности протекания действия 106
2.2.2. Значение кратковременности протекания действия 121
2.2.3. Значение интенсивности протекания действия 126
2.3. Векторные значения 131
2.4. Значения эготива и адрессива 162
Глава 3. Акционсартовые значения сложновербальных аналитических форм в турецком языке 167
3.1. Фазовые значения 167
3.1.1. Начальная фаза действия 168
3.1.2. Конечная фаза действия 169
3.2. Количественные значения 175
3.2.1. Значение длительности протекания действия 176
3.2.2. Значение интенсивности протекания действия 181
3.2.3. Значение кратности действия 182
Заключение 185
Библиографический список использованной литературы 190
Список художественной литературы 206
- Изучение проблем аспектуальности в чувашском языке
- Значение длительности протекания действия
- Векторные значения
- Значение длительности протекания действия
Введение к работе
Аспектуальность представляет собой один из важных разделов глагольной морфологии. Функционирование глагольных форм в речи, как правило, не обходится без указания на те или иные характеристики протекания действия, а также без его представления во времени. В передаче аспектуальных признаков действия участвуют различные подсистемы языка (ЛЭС 1990:47-48). В большинстве случаев наблюдается взаимодействие грамматических, лексических, и контекстно-синтаксических средств в передаче вышеуказанных признаков. (Бондарко 1983:76; Маслов 1978:21-22). Аспектуальная семантика может быть представлена и в основном лексическом значении глагола, однако ядром являются специальные грамматические формы, несущие аспектуальные значения. Наличие в языке регулярных форм с подобными значениями, охватывающих большую часть глагольной лексики, позволяют говорить о грамматической категории аспектуальности в данном языке.
Важным с точки зрения понимания природы аспектуальных значений представляется разделение последних на видовые и акционсартовые (в другой терминологии значения способов действий) (Маслов 1984:6; Рянская 2002). В настоящее время в общей грамматике утвердились следующие определения исследуемых значений: а) видовые значения, указывающие на распределение времени или представление протекания глагольного действия; б) акционсартовые - значения, указывающие на характер протекания глагольного действия (ВГВ: 12, Маслов 1984:6; Ломов 1977:17).
Аспектуальные значения широко представлены в тюркских языках. И если грамматическими средствами представления видовых значений в этих языках являются, как правило, видо-временные формы, то акционсартовые значения передают, в большинстве случаев, специальные сложновербальные формы (Насилов 1984:130; Бодуэн 1963:104).
Работа посвящена сравнительному изучению акционсартовых значений, передаваемых сложновербальными аналитическими формами в двух родственных языках - чувашском и турецком. Исследование построено на основе синхронного, функциональльно-семантического анализа упомянутых значений и форм, существующих в обоих языках.
В традиции чувашской грамматики до настоящего времени главенствовал описательный подход к языковым фактам. Не являются исключением и исследования форм с акционсартовыми значениями в чувашском языке (Ашмарин 1898; Егоров 1957; Павлов 1965; Андреев 1961; Чернов 1977 и др.). Наиболее полные, подробные исследования в этой области осуществлены Н.И.Ашмариным, И.П. Павловым и Н.А. Андреевым. В работах И.П. Павлова при анализе акционсартовых форм предпринята попытка функционально-семантического подхода к фактам языка. Поставлен круг вопросов, являющихся наиболее важными и актуальными в сфере тюркской аспектологии.
Актуальность настоящей работы заключается в функционально-
семантическом подходе к изучению сложновербальных форм с
акционсартовыми значениями в чувашском языке. Подобный подход
позволяет осуществить более подробную классификацию упомянутых форм
на основе четко определенных и строго аргументированных критериев,
выявить основные правила и факторы взаимодействия компонентов
исследуемых форм с использованием последних достижений в' области
общей и тюркской аспектологии и упорядоченного и обоснованного
понятийно-терминологического аппарата. Представляется, что
функционально-семантический анализ акционсартовых форм в чувашском и турецком языках актуален как для тюркского языкознания, так и для общей теории аспектологии.
Актуальным представляется проведение сравнительного анализа элементов грамматических структур двух родственных языков. Чувашский и турецкий языки как представители разных групп тюркской языковой семьи
(булгарской и огузской) обладают существенными различиями в своих грамматических системах. Тем не менее, имеются и определённые параллели, обусловленные их общим происхождением. Сравнение функционирования акционсартовых значений и форм в чувашском и турецком языках полезно с точки зрения изучения истории развития этих языков, а также выявления универсалий в типологии общетюркской языковой системы (Агазаде 1976; Аракин 1989; Буранов 1979; Гак 1989; Гухман 1965; Резюков 1959; Сейфулин 1962; Серебренников 1974; Трахтенберг, Халикова 1963; Умаров 1958; Фортунатов 1956; Халмурадова 1957; Шишова 1982).
Основная цель исследования - подробный сравнительный анализ
акционсартовых значений, передаваемых сложновербальными
аналитическими формами в чувашском и турецком языках.
Конкретные задачи работы состоят в следующем: 1) выявить состав и систему акционсартовых значений в чувашском и турецком языках; 2) классифицировать вспомогательные компоненты (аспектуализаторы) сложновербальных аналитических форм; 3) определить семантические группы глаголов, участвующих в образовании упомянутых форм в качестве знаменательного компонента; 4) выявить семантические факторы, влияющие на сочетаемость компонентов сложновербальных аналитических форм;
выявить возможные смыслы, дополняющие акционсартовые значения;
сравнить системы акционсартовых значений и форм в чувашском и турецком языках.
Основным методом исследования является метод функционально-семантического анализа. Применяются также: метод лингвистического анализа, структурно-типологический и сопоставительно-сравнительный методы.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при изучении аспектуальных значений и форм других языков тюркской группы с применением функционально-
6 семантического анализа. Работа вносит свой вклад в разработку методики сравнительного исследования грамматических систем родственных языков. Практический материал и выводы могут быть полезными в дальнейшей разработке теории языковых универсалий.
Положения диссертации были апробированы на следующих конференциях: «Чувашская филология и журналистика на пороге нового века», Научно-практическая конференция, Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова, г. Чебоксары, 3 февраля 2000 года; «Вопросы терминологии в финно-угорских языках Российской Федерации», Научно-практическая конференция, Консультативный комитет финно-угорских народов, г. Иошкар- Ола, 21-22 мая 2002 года; «Альтернативы отечественной тюркологии: учёный идеолог-обруситель или просвещённый инородец?», Межрегиональная научная конференция, Чувашский государственный институт гуманитарных наук, г. Чебоксары, 30 мая 2002 года; «Сопоставительная филология и полилингвизм», Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная 200-летию Казанского университета, Казань, 29-31 октября 2002 года; Ашмаринские чтения-2, Научно-практическая конференция, Чувашский государственный университет им. И.Н. Ульянова, г. Чебоксары, 16-17 октября, 2003; «Чувашский язык и общество в XXI столетии: языковая ситуация и языковая политика в Чувашской Республике и регионах чувашской диаспоры», Научно-практическая конференция, посвященная 75-летию со дня рождения известного чувашского языковеда И.П. Павлова, Чувашский государственный институт гуманитарных наук, г. Чебоксары, 18-19 декабря 2003 года.
Изучение проблем аспектуальности в чувашском языке
Основные проблемы современной аспектологии актуальны для чувашского языкознания. Многие вопросы, связанные с аспектологической проблематикой, в чувашском языкознании не нашли достаточно полного освещения.
Одно из первых упоминаний об аналитических формах с аналогичными значениями в чувашском языке встречается в работе В.П. Вишневского «Начертание правил чувашского языка и словарь, составленные для духовных училищ Казанской епархии», изданной в Казани в 1836 году (Вишневский 1836). Для обозначения аналитических образований автор использует термин «сложные глаголы» и сравнивает их с «предложными глаголами» русского языка, справедливо считая вспомогательные глаголы с акционсартовыми значениями эквивалентами префиксов русского языка. Следует отметить, что в первых грамматиках чувашского языка описание грамматических явлений осуществлялось от формы к содержанию, что в целом вполне объяснимо, так как на первом этапе исследования происходит регистрация и систематизация тех или иных формальных показателей.
Примером наиболее полного и систематизированного описания языковых фактов чувашского языка является работы Н.И. Ашмарина «Материалы для исследования чувашского языка» (Ашмарин 1898) и «Опыт исследования чувашского синтаксиса» (Ашмарин 1923). Автор указывает на синтетические формы выражения акционсартовых значений в чувашском языке. В частности, он приводит следующие аффиксы, выражающие «напряженность и разнообразность действия»: -ля, -ле, -ала, а также аффикс — кала(-келе), который указывает на «учащенность, неоднократность, разносторонность действия», например: ёдле- «работать, ёдлекеле— «порабатывать», дап- «бить», дапкала- «побивать», ыйт- «спрашивать», ыйткала- «поспрашивать» и т.д. (Ашмарин 1898:292).
Отмечается также аспектуальная природа значений некоторых сложновербальных форм чувашского языка: «Различные виды русского глагола, а также глаголы сложные с предлогами, часто должны передаваться на чувашский язык перифрастически, именно деепричастием соединительным на —са(-се) (иногда слитным на «-а (-е)») со вспомогательными глаголами» (Ашмарин 1898:310). Необходимо отметить, что вышеуказанные формы рассматриваются автором через призму русского языка, и в связи с этим не совсем корректным видится сравнение акционсартовых значений вспомогательных глаголов с видами русского языка, что, впрочем, может объясняться тем, что у многих российских исследователей того времени имела место практика «оглядываться» на грамматику русского языка при описании других языков.
Н.И. Ашмариным приводится список глаголов, которые могут выступать в функции вспомогательных в сложновербальных формах и иметь при этом служебные значения способов действия (в списке около 50 глаголов) (Ашмарин 1928-1950). Важным, по нашему мнению, является то, что автор отмечает у некоторых из них лишь частичную потерю своего основного лексического значения. Продолжая изучение аналитических форм с аскционсартовыми значениями, Н.И. Ашмарин указывает: «Деепричастие — са(-се) преимущественно отмечает динамический момент в явлениях, -а(-е) — статический. Все отдельные случаи их употребления могут быть сведены к этому основному различию в восприятии явлений — или в подвижной и изменчивой длительности совершающегося процесса, или же в неподвижности отдельного момента или установившейся формы» (Ашмарин 1923:3). Автором дан подробный анализ возможных значений, передаваемых вышеуказанными формами, и этот анализ является, по нашему мнению, одним из самых полных исследований этого вопроса до настоящего времени.
Автор говорит о роли лексической аспектуальности и контекста в выражении акционсартовых значений: «Иногда длительность или многократность действия становится ясной только из других элементов предложения, как-то: наречий времени, обобщающих присловий и пр.» (Ашмарин 1923:42). Интересным представляется следующее высказывание ученого: «Чувашская речь склонна к описательным подробностям, вследствие чего чуваши часто обозначают в своей речи не только то действие, которое имеется преимущественно ввиду, но также и действие, непосредственно предшествовавшее ему, или действие, следующее за ним: ... вал мана пёр курка шыв асса паче «... он дал мне ковш воды», т.е. «подал, почерпнувши» (Ашмарин 1923:43). Здесь Н.И. Ашмарин как бы интуитивно чувствует явление сохранения вспомогательным глаголом своего основного лексического значения, конечно, в определенной мере и в соответствующем контексте. Другими словами, он затрагивает вопрос о степени десемантизации глагола-аспектуализатора (которая в вышеуказанном примере весьма невелика).
И, наконец, несколько спорным, но все же заслуживающим более подробного исследования является мнение автора о том, что значение малоинтенсивного действия может иметь в редких случаях форма возможности, выраженная аффиксом -ай (-ей): «который может ставиться не для выражения возможности совершения действия, а только для указания, что при известных обстоятельствах действие совершается слабо, ненапряженно» (Ашмарин 1898:291). Примеры: Хура варман хыдёнче хура тилё юртайатъ «За черным лесом бежит себе черная лисица» (Ашмарин 1898:290). Ф. Тимофеев, автор «Грамматики чувашского языка» (1924), также упоминает о сложновербальных формах, имеющих акционсартовые значения. В данной работе осуществлена одна из первых попыток разработать лингвистическую терминологию на чувашском языке. Так, деепричастия —са(-се) и -а(-е) обозначены как «соединительное и слитное деепричастия» (по-чувашски «eg mama хал керунтийёсем»), вторая же часть аналитических форм по традиции русской грамматики названа термином «вспомогательный глагол» (пулашу ёдхёлёсем) (Тимухха 1924:65).
Значение длительности протекания действия
Семантика движения в основном лексическом значении глагола кай-позволяет ему выступать в качестве аспектуализатора со значением длительности действия. Во многих случаях десемантизация вспомогательного глагола полная. Деепричастная форма здесь часто усложняется усилительной частицей —ах(-ех): дуресех кай- «ходить», пахсах кай- «смотреть», палласах кай- «быть знакомым», вёрентсех кай- «учить», юратсах кай- «любить», пёлсех кай-«знать», куранса кай- «виднеться». Как правило, в качестве знаменательной части этой формы выступают глаголы чувственного восприятия: Правлены умёнче дынсемпе каласса кайрам (Капкан 1981 :№ 16:4) «Перед правлением я разговорился с людьми». Шакар куранса каяддё унан шура шалёсем (Телейлисем 1977:211) «Его белые зубы блестят во весь ряд». «Сорминский» совхоз ёнесенчен сёт савассипе, она патшалаха сутассипе Элёк районёнче паларсах каймастъ (Капкан 1981:№9:9) «Сорминский» совхоз не выделяется в Аликовском районе по доению коров и продаже молока государству». Октябрьти асла революци хыддан чаваш халах юрри-савви mama дёнё хаватпа дёкленсе, янараса каятъ (Ахун 1977:149) «После Великой октябрьской революции чувашское песенное творчество звучит с новой силой». Qanax та пёр япала иккёлентерет Кирука: ял дыннисем киле кайса кёнё дынна пит хисеплесех каймасдё (Алендей 1988:26) «И все же одна мысль вызывает сомнения у Кирука: сельчане не очень-то и уважают примака». Ман дине хёрсем хайсем пахсах каймаддё (Хурама та хуран 1979:15) «На меня сами девушки не обращают внимания». Юрать-ха, эпир пёрне-пёри дывах палласах каймастпар... (Илпек 1973:188) «Хорошо, что мы друг с другом близко не знакомы». Вал каладма юратсах каймастъ (Алендей 1965:31) «Он не любит много разговаривать». Эпё газогенератор установки ёдлеттерекен двигателе пёлсех кайманни синчен каласа патам (Талвир 1948:10) «Я расказал о том, что не разбираюсь в двигателе газогенераторной установки». Отмечены факты использования с этой формой переходных глаголов других семантических групп и глаголов движения: Школсенче чавашла вёрентсех каймассё (Хыпар 1906:127) «В школах не обучают чувашскому языку». Апла пулин те, кунти пуслахсем пёр-пёрин патне суресех каймассё (Капкан 1981 :№ 10:9) «Как бы то ни было, а здешние руководители не ходят друг к другу». Очень часто аспектуализатор употребляется в отрицательной форме. Это дает повод утверждать, что отрицательная форма аспектуализатора является дополнительным указателем данного значения рассматриваемой аналитической формы. Глаголы, сочетаемые с аспектуализатором кай-, как правило -непредельные глаголы как активного, так и неактивного действия. Это связано с тем, что данная форма эксплицирует значение срединной фазы действия, где нет указания ни на начало действия, ни на его завершение. 2) Форма -са (-се) + пыр- «идти, доходить» Как и в случае с аспектуализаторм кай-, именно сема движения определяет возможность использования глагола пыр- в передаче акционсартового значения длительности совершения действия. Степень десемантизации аспектуализатора зависит от основного лексического значения знаменательного глагола: анса пыр- «спориться», пётерсе пыр- «уничтожать», qumce пыр- «быть достаточным», типсе пыр- «высыхать», юсанса пыр- «заживать», тултарса пыр- «наполнять», утса пыр- «идти». 109 Несколько семантических групп глаголов участвуют в образовании этой формы: А) Глаголы статики и другие непереходные глаголы: Леше, манпа юнашар ларса пыни. ком mama? — ёненес килмен пирки каллех ыйтрё Ванюк (Мранька 1971:22) «Та, которая ехала со мной рядом, кто такая? — не желая верить, ещё раз спросил Ваня». Самрак дын, хыдра тарса пыни аван мар. Килёр, юнашар ларар! (Мранька 1971:17) «Нехорошо молодому человеку ехать [доел, стоя ехать] сзади. Идите, сядитесь рядом!» Суранёсем юсанса пынадемён нумайашё фронтринчен те пысакрах хуйха кёрсе укнё (Мранька 1971:35) «По мере того, как их раны заживали, большинство из них попали в беду, которая страшнее фронтовой» (Дополнительным указателем на длительность действия здесь является форма деепричастия — насемён со значением «по мере того как...»).
Фронтран ку яхонта усал хыпарсем те лайаххисем те питех килмерёд, пур дёрте те тенё пекех «выранти дападусем» дед пулса пыраддё (Агаков 1990:184) «В это время с фронта не было ни плохих, ни хороших вестей: почти везде идут «бои на местного значения».
Векторные значения
Группа векторных значений одна из наиболее представленных в чувашском языке с точки зрения формальных показателей, являющихся их носителями. В подавляющем своем большинстве аспектуализаторы, передающие указанные акционсартовые значения форм, представляют собой минимально десемантизовавшиеся элементы. Как было сказано, поводом для включения этих форм в общий ряд акционсартовых аналитических форм послужила служебная грамматическая функция аспектуализаторов в данных сочетаниях. По своему семантическому составу многие аспектуализаторы рассматриваемой группы являются глаголами движения. Главным фактором, позволившим этим глаголам выступить в роли аспектуализаторов, стало наличие в их значении акционсартовой семантики. Семантический же состав знаменательных глаголов в рассматриваемых сочетаниях должен соответствовать тем критериям, при которых эти глаголы смогут приобретать акционсартовые характеристики направленности действия. Надо полагать, что это является основным условием образования форм с данными акционсартовыми значениями. Возможно, существуют и другие, более универсальные семантические признаки, влияющие на сочетаемость лексических значений знаменательных глаголов с грамматическими значениями аспектуализаторов. Одна из задач исследования — обозначить вероятные факторы этой сочетаемости. Настоящим исследованием выявлены следующие аспектуализаторы, передающие значения разной направленности действия: ан- «спускаться» (здесь и далее даны основные словарные значения глаголов), ирт- (ирттер-) «проследовать» (мимо) («провести»), кай- «уходить», кас- «переходить», калар- «снимать, вынимать», кёр- (керт-) «входить» («вводить»), кил- «приходить», пыр-«двигаться», салат- «разбрасывать», сит- «доходить, достигать», тавран-«возвращаться», тух- «выходить», улах- «подниматься», ук- (укер-) «падать» («ронять»), хапар- (хапарт-) «подниматься» («поднимать»). Основной причиной такого многообразия аспектуализаторов, участвующих в передаче изучаемых значений является объективная способность действия быть разнонаправленным. Главными направлениями действий, которые отражены в акционсартовых значениях в чувашском языке, можно считать следующие: вперед-назад и вверх-вниз. Кроме этого, существуют и более частные типы направлений, также представленные в значениях изучаемого языка. Это направления: внутрь и вовне.
Значение одного направления может передаваться более чем одним аспектуализатором. В этих случаях допустимо предположить существование дополнительных факторов, повлиявших на возникновение более чем одной формы с одинаковым значением. Одним из возможных факторов этого явления может быть разная функциональная нагрузка форм, строгое распределение между ними всего объема семантического содержания. Из пятнадцати аспектуализаторов этой группы значений - тринадцать относятся к семантической группе глаголов движения. Глаголы калар- и салат- представляют семантическую группу глаголов пространственного перемещения предметов. 1) Форма -са (-се) + кай - «уходить» В данном случае реализуется основное лексическое значение аспектуализатора, имеющее в своей семантике указание на удаление от субъекта. Одна из самых продуктивных форм в рассматриваемой группе: вед се кай- «улететь», шее кай— «унести», иртсе кай— «пройти», йатса кай— «унести», кадса кай- «перейти», тухса кай— «уйти», чупса кай— «убежать». Стасик каллех утарти сан-сапатсене аса илесшён, анчах ун выранне кудумне ашшё Хёрлё Qapna перле ялтан тухса кайни... килсе тухадде (Уяр 1996:351) «Стасик снова хочет вспомнить как выглядить хутор, однако вместо этого перед глазами стоит сцена ухода отца с Красной Армией». Вара пек тармарё вал, туртса илчё те хулленех утса кайрё (Уяр 1996:353) «Он не убежал как вор, отнял и спокойно пошел». Qbieaxpax осколоксем шайлатса иртсе кайрёд... (Уяр 1996:354) «Совсем рядом просвистели осколки...» ...анчах вал ман еннеле урах давранса пахмарё, малалла чупса кайрё (Артемьев 1986:21) «... но она больше не обернулась в мою сторону, побежала дальше». Мишшан шухашё хёруллё, вал деден хир варринчи урхамах пек, тадта-тадта ёрёхсе каять, ана ниепле те тытса чарма май дук (Збанацкий 1963:226) «Мысль у Миши горяча, подобно степному аргамаку в степи она уносится далеко [доел.неизвестно куда], остановить ее невозможно». Семантика движения в этих примерах заложена уже в самом знаменательном глаголе. Аспектуализатор здесь лишь направляет это движение, тем самым, внося лишь дополнительное, уточняющее грамматическое значение, никоим образом не изменяя основного лексического значения знаменательного глагола. Этим подтверждается словоизменительный характер большинства форм, образованных при помощи аспектуализатора кай- в значении направленности. Анализ данных форм показывает, что в роли знаменательного глагола в них, как правило, выступают предельные и непредельные глаголы активного действия. Указанные семантические признаки (особенно признак активности действия) вещественного значения форм соответствуют критериям способности принимать акционсартовые значения направленности и непосредственным образом влияют на образование подобных форм. Другим существенным фактором, влияющим на образование этих сочетаний, является семантика движения в лексическом значении знаменательного глагола. Принадлежность к одной семантической группе глаголов движения как знаменательного, так и служебного компонентов формы, по-видимому, определяет минимальную степень десемантизации последнего.
Значение длительности протекания действия
Одна из самых продуктивных форм с данным значением. Собственно, значение формы настоящего-длительного времени непосредственно влияет на акционсартовое значение данной аналитической формы: ІпсШпіп kendi kendine soyledigi bu sagmalari dinlemekte olan kayikgi musterisinin рек te saglam akilh olmadigim anlamaga basladigindan sormus (Михайлов 1965:22) «Лодочник, всё время слушавший глупости, которые говорил про себя Инджили, начал понимать, что его пассажир не очень-то в здравом уме, поэтому-то он и спросил...» Gelenler hakikaten kol zezmekte olan veniceriler imis (Михайлов 1965:22) «Пришедшие, оказывается, действительно были янычары, которые всё время ходили дозором». Hala akmakta olan yarasini haftada iki defa doktora, hatta bir sihhat memurunapansuman ettirmekten baska bir is kalnadigini soyleyince... (Михайлов 1965:22) «Сказав, что остаётся только два раза в неделю перевязывать у доктора или даже у фельдшера рану, из которой всё ещё продолжает течь...» Yiiztine тетпип bir tebessiimtin yayilmakta oldugu gozumden kaqmadi (Михайлов 1965:24) «От моего взора не ускользнуло, что по его лицу постепенно расплывается довольная улыбка». Hanimin sahvermekte oldugu ahlar... (Михайлов 1965:24) «Вздохи, которые не переставая издаёт госпожа...» ... dalginhkla meshur Emrullah efendi merhum, ikamet etmekte oldugu Bakirkoyune gitmek iizere simendefere biner (Михайлов 1965:24) «... покойный Эмруллах-эфенди, известный [своей] рассеянностью, садится в поезд с тем, чтобы ехать в Бакыркей, где он постоянно живёт». Darassaade agasi vazmakta oldugu tavsiyeden vazgegerek kagidi yirtip atar... (Михайлов 1965:24) «Главный евнух, раздумав [дать] рекомендацию, которую он теперь пишет, рвёт бумагу и бросает [её]...» Validesi ... simdi Mekkede bulundugu haber ahnmakta oldusunu soylemis (Михайлов 1965:24) «Его мать ... сказала, что всё время поступают известия о том, что теперь он находится в Мекке». Mihraba yakin yerde ihtiyarca bir zatin bir namaz kilmakta oldugunu gorur (Михайлов 1965:24) «Он видит, что поблизости от михраба сравнительно старый человек совершает намаз». Sadece otomobilin icindekilerin hep birden donmus bana bakmakta oduklarmi gordtim (Михайлов 1965:24) «Я только увидел, как те, кто находился в автомобиле, все сразу повернувшись, [всё время] смотрят на меня». Doktorun yuzundeki can sikmtisi ifadesinin artmakta oldugunu farkeden Avni... (Михайлов 1965:24) «Авни, заметивший, что на лице у доктора всё нарастает выражение скуки...» Fakat tavsan gittikge uzaklasmakta ve tazilarla kopaylar geri kalmakta oldusu cihetle buna fevkalade hiddet eden pasa bu defa: Ha, yezit ha, ha melun diye bagirmaga basladi (Михайлов 1965:24) «Но так как заяц продолжает постепенно удаляться, а борзые и охотничьи собаки продолжают отставать, паша, сильно разгневавшийся на это, стал кричать: Ах ты, аспид этакий, ах проклятый!» Alayin карт onunden gecmekte oldugu sirada... emirin att iirkiip sahlanmis (Михайлов 1965:25) «Когда процессия проходила мимо его дверей, ... лошадь эмира испугалась и поднялась на дыбы». Знаменательную часть формы представляют непредельные глаголы, в основном, неактивного действия. 2) Форма -makta (-mekte) + bulunmak «находиться» Это форма по своему значению, функциям и другим семантическим показателям синонимична предыдущей: Herkes ondan korkmakta bulunmustu (Михайлов 1965:21) [Тогда, в те времена] все его боялись. Fakat bunu Suleymam Kanuniden ketmevlemekte bulunmustu (Михайлов 1965:21) «Однако [тогда, в те времена] он всегда скрывал это от Сулеймана Законодателя». 179 Kizlar agasi кде minderi iizerine гааптц, elinde bir yelpaze uvuklamakta Ьиіиптщіи (Михайлов 1965:21) «[В то время] евнух, растянувшись на подушке-миндере, с веером в руках, всё время дремал». ... burasi harap оітщ ve olmakta Ьиіипшщіиг (Михайлов 1965:100) «... эти места были совершенно разрушены и продолжали разрушаться».
