Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Методологические проблемы категории «качество жизни» 16
1.1. Генезис категории «качество жизни» и ее место в категориальном аппарате отечественной и зарубежной социологии 16
1.2. Методы измерения качества жизни населения 35
Глава 2. Российские реформы и качество жизни населения в зеркале статистики 56
2.1. Координаты качества и уровня жизни пореформенной России 56
2.2. Качество жизни населения Кубани: анализ частных индикаторов 66
2.3. Интегральная оценка качества жизни населения Краснодарского края в пореформенный период 79
2.4. Демографическая обстановка и уровень жизни населения Краснодарского края 96
Глава 3. Качество и уровень жизни крестьянства Кубани (по материалам социологических опросов населения) 110
3.1. Субъективные оценки качества жизни сельских жителей 110
3.2. Субъективные оценки уровня жизни работников агропредприятий 122
Заключение 143
Список использованной литературы 147
Приложения 167
- Генезис категории «качество жизни» и ее место в категориальном аппарате отечественной и зарубежной социологии
- Координаты качества и уровня жизни пореформенной России
- Интегральная оценка качества жизни населения Краснодарского края в пореформенный период
- Субъективные оценки качества жизни сельских жителей
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования. Еще полвека назад и в СССР, и в США - бесспорных лидерах противоборствующих друг с другом общественных систем — социальный прогресс отождествлялся с достижением в обществе максимальных темпов экономического роста и высокого уровня жизни населения. Однако уже с 60-х годов XX века в публицистических и научных кругах за рубежом все чаще стали говорить об оборотной стороне подобного пути общественного развития. Это движение в дальнейшем оформилось в концепциях «качества жизни», согласно которым высокий стандарт потребительских благ, характерный для индустриальных стран, отнюдь не гарантирует высоких стандартов в других областях: экологической обстановке, социальной напряженности, защите населения от преступности, стрессе, удовлетворенности жизнью и т.п.
Советские идеологи объясняли выявленное за рубежом противоречие между «качеством жизни» и «уровнем жизни» («экономическим ростом») природой самого капитализма. И, как следствие, в применении к социалистическим странам эти понятия в подобном ракурсе не рассматривались даже гипотетически. В СССР категория «качество жизни» использовалась, как правило, в; политико-пропагандистских целях. В 70-х годах XX века к ней часто прибегали в том случае, когда речь заходила о невысоких, по сравнению с развитыми капиталистическими странами показателях уровня жизни населения. Качество жизни отождествлялось с бесплатными образованием и медициной, отсутствием безработицы, социальной защищенностью населения и т.п.
Однако все эти бесспорные достижения политики советского государства были перечеркнуты с переходом нашей страны к рынку в 90-е годы. Идеологами рыночных реформ в России была предложена такая модель экономических преобразований, которая неизбежно привела бы к тому,
с чем пришлось столкнуться в середине уходящего века западному обществу. Эти результаты можно было предсказать и теоретически. На практике же социальный эксперимент, начавшийся в России более десяти лет назад, обернулся для нее многими негативными последствиями: потерей прежних стратегических позиций в мировом масштабе, обнищанием значительной части населения, ухудшением демографической обстановки, ростом преступности, безработицы и т.п. То есть радикальная и внезапная смена просуществовавшей почти 70 лет идеологической парадигмы привела к катастрофическому снижению уровня жизни большинства российских граждан при потере прежнего качества жизни. Нисколько не приблизившись к уровню жизни развитых стран, Россия приобрела множество новых для нее социальных проблем, для решения которых у нее зачастую не хватает ни опыта, ни знаний, ни материальных ресурсов.
Разрешению ряда проблем пореформенной России может помочь мировой опыт в области разработки национальных и региональных концепций качества жизни. К настоящему времени во многих городах и регионах стран Западной Европы, Северной Америки и Австралии имеются собственные региональные программы улучшения качества жизни населения. В этих программах, количество которых постоянно увеличивается, используются разнообразные системы частных и интегральных социальных индикаторов, учитывающих местную специфику.
Однако разработанные за рубежом критерии оценки и системы индикаторов качества жизни не могут быть механически перенесены на российскую почву по целому ряду причин. К таковым можно отнести различия в социокультурных традициях, формах и методах хозяйственной деятельности, системах социально-экономических показателей, отслеживаемых государственной статистикой и т.п. Важно и то обстоятельство, что Россия сама по себе является уникальным объектом в силу разнообразия природно-климатических условий и этнического состава образующих ее регионов.
Разработка универсальной концепции качества жизни и методики его измерения для столь различающихся регионов вряд ли возможна. И, наконец, надо учитывать, что процесс трансформации российского общества далек от завершения, ив этом процессе значимость тех или иных аспектов качества жизни может меняться довольно быстро.
Все это обуславливает необходимость разработки методических и методологических аспектов изучения качества жизни как в целом для России, так и в применении к отдельным ее регионам. Соответственно одну из важных для пореформенной России проблем можно сформулировать следующим образом: «Каким является качество жизни в качественно меняющемся обществе?». Особую актуальность поиск ответов на этот вопрос приобретает для Кубани, так как процессы, происходящие в этом регионе, имеют не только общероссийское значение, но являются значимыми и в геополитическом масштабе.
Степень научной разработанности проблемы. Тематика зарубежных исследований качества жизни тесно переплетается с исследованиями, проводимыми в рамках «движения за социальные показатели», постиндустриализма, футурологии. В соответствии с этим были изучены труды представителей технологического детерминизма (Дж. Гэлбрейта1, Д. Белла , Э. Тоффлера ), в которых рассматриваются характер и причины радикальных социально-экономических трансформаций, произошедших в развитых странах во второй половине XX в. В процессе работы были изучены концепции качества жизни, развиваемые в рамках глобального моделирования социальных систем (Дж. Форрестер, А. Печчеи и другие4). Эти концепции
1 Гэлбрейт Дж.К. Новое индустриальное общество: Пер. с англ./Дж.К. Гэлбрейт.-М.: Прогресс, 1969.-480 с.
2 Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования: Пер. с англ. / Д. Белл. -
М.: Академия, 1999.-785 с.
3 Тоффлер Э. Третья волна / Э. Тоффлер. - М.: ACT, 1999. - 784 с.
4 Форрестер Дж. В. Мировая динамика: Пер. с англ. / Дж. В. Форрестер. - М.: Наука, 1978. - 168 с; Печчеи А.
Человеческие качества: Пер. с англ./А. Печчеи. - М.: Прогресс, 1980.- 302 с; Д. Мидоуз. За пределами
допустимого: глобальная катастрофа или стабильное будущее? / Д. Мидоуз, Д. Мидоуз, Й. Рандерс // Новая
постиндустриальная волна на Западе. - М.: Academia, 1999. -С.575-595.
позволяют количественно оценить пределы экономического роста, превышение которых неизбежно приведет к обвальному снижению качества жизни и глобальной экологической и социальной катастрофам.
Диссертантом были проанализированы работы, советских социологов (СИ. Попова1, Г.И. Иконниковой2, Г.Х. Шахназарова3 и других), в которых были; подвергнуты критике зарубежные концепции общественного развития второй половины XX в. Природу большинства социальных проблем, возникших в этот период за рубежом, наши ученые, как правило, связывали с кризисом капиталистической общественной системы. Поэтому не случайно, что в 60-80-е годы прошлого века в критическом духе были выдержаны также и многие публикации социологов СССР и стран социалистического лагеря, посвященные анализу зарубежных концепций качества жизни4. В этих работах категория «качество жизни» трактовалась исключительно как инструмент идеологического манипулирования народными массами в капиталистических странах.
Однако несмотря на первоначальное неприятие, категория «качество жизни» с конца 70-х годов XX в. стала широко использоваться ив трудах отечественных социологов, наряду с традиционными для советской социологии категориями «образ жизни», «уровень жизни», «благосостояние», «стиль жизни». Теоретико-методологическому анализу представленных категорий посвящены публикации И.ВІ Бестужева-Лады5, М.Н: Руткевича6,
' Попов СИ. Буржуазная идеология на пороге XXI столетия / СИ. Попов. - М.: Мысль, 1988. - 270 с.
2 Иконникова Г.И^ «Технологические» фальсификации общественного процесса / Г.И. Иконникова. - М.:
Мысль, 1986.-143 с.
3 Шахназаров Г.Х. Фиаско футурологии: Критический очерк немарксистских теорий общественного развития /
Г.Х. Шахназаров. - М.: Политиздат, 1979. - 352 с.
4 Попов СИ. Проблема «качества жизни» в современной идеологической борьбе / СИ. Попов. - М.:
Политиздат, 1977. - 279 с; Кранепуль П. Роль концепции «качество жизни» в обновлении социал-
реформистской политики в 70-е и 80-е годы / П. Кранепуль, Е. Георги //Актуальные проблемы современной
буржуазной философии и социологии. - Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1983.- Вып.5. - С. 113-117.; Толстых В.И.
Образ жизни: понятия, рехіьности, проблемы / В.И. Толстых.- М.: Политиздат, 1975.- С. 81-94.
5 Социальные показатели образа жизни советского общества: Методологические проблемы / И.В. Бестужев-
Лада, Г.С Батыгин, T.M. Дридзе и др. - М.: Наука, 1980. - 216 с.
6 Руткевич М.Н. Социалистический образ жизни и его развитие в СССР/ М.Н. Руткевич. -М: Мысль, 1977. -62 с.
Г.Е. Глезермана1, А.П. Бутенко2. Результаты конкретных социологических исследований по проблемам уровня, качества и образа жизни советского общества можно встретить в работах И.Т. Левыкина3, И.В. Бестужева-Лады, Т.Н. Заславской, Н.А. Аитова, А.С. Ревайкина и других4.
Поскольку многие советские концепции образа, качества и уровня жизни были идеологизированы, то с развалом СССР и становлением рыночных отношений они стали непригодны для исследований социально-экономической ситуации в Российской Федерации. Понятно, что в новых концепциях качества жизни населения России должны найти отражение особенности социокультурных трансформаций последних лет. В соответствии с этим, диссертантом были изучены труды отечественных социологов, посвященные анализу стратификационных изменений российского общества в пореформенный период (Л.А. Гордон, Э.В. Клопов5, О.И. Шкаратан6,
7 Я
З.Т. Голенкова , Т.Н. Заславская ). Изменения демографической обстановки, произошедшие после перехода нашей страны к рыночным отношениям, рассмотрены в работах М.Н. Руткевича, О.Д. Захаровой, Е.Д. Катульского.
Методам измерения качества жизни населения посвящено большое количество зарубежных публикаций. В частности, за рубежом в конце XX в. широкую известность получили индикатор истинного прогресса (К. Кобба) и индекс социального здоровья (М. Мирайнгоффа), разрабатывавшиеся как инди-
Глезерман Г.Е. Образ жизни как социологическая категория/ Г.Е. Глезерман // Социологические исследования.-1976.-№1 .-С.70-82.
2 Бутенко А.П. Социалистический образ жизни: проблемы и суждения /А.П. Бутенко. - Mj Наука, 1978. - 364 с. 3Обшее и особенное в образе жизни социальных групп советского общества / И.Т. Левыкин, Б.А. Бабин, Я.В. Рейзема и др. - М.: Наука, 1987. - 137 с.
4 Социально-демографическое развитие села: региональный анализ / Т.И. Заславская, И.И. Беленькая, И.Б.
Мучник и др. - М.: Статистика, 1980. - 343 с; Аитов Н.А. Социальное развитие регионов/ Н.А. Аитов.- М.:
Мысль, 1985. - 220 с; Ревайкин А.С. Уровень жизни населения: методология и проблемы регионального
исследования / А.С. Ревайкин. - М.: Наука, 1989. - 143 с.
5 Гордон Л.А. Потери и обретения в России девяностых: историко-социологические очерки экономического
поведения народного большинства: В 2 т. /Л.А. Гордон, Э.В. Клопов. - М.: Эдиториат УРСС, 2000. -Т. 1.-304 с.
6 Шкаратан О.И. Реальные группы в социальной структуре современной России / О.И. Шкаратан, Н.В. Сергеев
// Куда идет Россия?.. Власть, общество, личность. - М.: Моск. высш. шк. соц. и экон. наук, 2000. - С. 253-265.
7 Голенкова З.Т. Динамика социоструктурной стратификации в России / З.Т. Голенкова // Социологические
исследования. -1998.-№ 10. -С. 77-84.
8 Заславская Т.И. Социетальная трансформация российского общества: деятельно-структурная концепция/ Т.И.
Заславская. - М.: Дело, 2002. - 568 с.
кагоры альтернативные к традиционным экономическим. Хотя это и не следует явно из названия, но в США и Канаде они используются именно для количественной оценки качества жизни. Работы К.Кобба, М.Лниелски, Б. Кембелл, М. Гликмен и других социологов1 посвящены методологии построения этих индикаторов и анализу динамики их значений в последние десятилетия.
В последнее десятилетие XX в. для характеристики качества жизни населения, как за рубежом, так и в нашей стране, стал широко использоваться индекс человеческого развития. Методология расчета, значения этого индекса в разных странах представлены в Докладах ООН, в работах зарубежных и отечественных социологов (А. Сен, С. Ананд2, В.И. Жуков, В.П. Корчагин3).
За последние десятилетие достаточно много публикаций было посвящено анализу отдельных составляющих качества жизни населения пореформенной России. Однако количество работ, в которых проводилась бы его интегральная оценка, не столь велико. Среди таковых следует отметить работы С.А. Айвазяна4 и В.В. Коссова5, посвященные сравнительному анализу качества жизни населения в субъектах Российской Федерации в конце 90-х годов XX в.
Объектом исследования является качество жизни населения в регионах Российской Федерации (на примере Краснодарского края) в 1990-2000 гг.
Предметом исследования являются объективные и субъективные индикаторы качества и уровня жизни населения.
1 Anielski М. Yukon Sustainable Progress Indicators: Framework, Indicators and Implementation Approach for
Reviewing the Yukon Economic Strategy / M. Anielski, B.Campbell, L. DuGuay. [Электронный ресурс]: - Режим
доступа: . - Загл. с экрана.; Cobb С. Why bigger isn't better: the genuine progress indicator -
1999 update IC. Cobb, G. Goodman, M. Wackernagel. [Электронный ресурс]: - Режим доступа:
. - Загл. с экрана.; Cobb С. The Genuine Progress Indicator 2000 Update / C.Cobb,
M.Glickman, C.ChesIog. [Электронный ресурс]: - Режим доступа: . - Загл. с экрана.
2 Anand S. The Income Component of the Human Development Index /S. Anand, A. Sen //Journal of Human
Development.-2000.- Vol. 1.- No. I. - P. 83-106.; Anand S. Human Development index: metodology and
measurement/ S. Anand, A. Sen. [Электронный ресурс]: - Режим доступа: . - Загл. с экрана.
3 Жуков В.И. Что такое ИРЧП? К вопросу о «человеческом потенциале»/ В.И. Жуков// Социологические
исследования. -1996. -№4. -С 101-112.; Корчагин В.И. Индикаторы экономико-демографического развития
населения /В.П. Корчагин // Социологические исследования. - 1996. - №9.- С.42-54.
4 Айвазян С.А. Интегральные индикаторы качества жизни населения: их построение и использование в
социально-региональном упраатении и межрегиональных сопоставлениях / С.А. Айвазян. - М.: ЦЭМИ РАН,
2000.-118 с.
5 Коссов В.В. Динамика качества жизни в субъектах Российской Федерации и направленность социальной
политики / В.В. Коссов // Мир России. - 2001.- Т. 10. - №2. - С. 50-66.
Целью исследования является выявление тенденций изменения качества и уровня жизни в России и, в частности, на Кубани в пореформенный период.
В соответствии с общей целью в диссертационной работе были поставлены следующие задачи:
- раскрыть содержание категорий «образ жизни», «уровень жизни»,
«качество жизни», и проблем, которые возникают при их дефиниции;
- осуществить анализ основных методов количественной оценки
качества жизни населения, существующих в практике отечественных и
зарубежных социологических исследований;
разработать систему критериев, позволяющую осуществлять мониторинг социально-экономического положения жителей городов и сельских районов Краснодарского края на основе региональной статистической информации;
посредством частных и интегральных объективных индикаторов выявить основные тенденции в динамике качества жизни населения Краснодарского края за десятилетие рыночных преобразований в России;
раскрыть характер взаимосвязи демографических показателей с показателями жизненного уровня в различных административно-территориальных единицах Краснодарского края в пореформенный период;
исследовать представления сельских жителей о качестве жизни по следующим параметрам: уровень развития социальной инфраструктуры села и степень выраженности в сельской местности таких социально-демографических явлений, как смертность, преступность, безработица, разводимость семей;
- выявить особенности субъективно оцениваемого уровня жизни
работников сельскохозяйственных предприятий Краснодарского края.
Теоретико-методологическая основа диссертации. В данной диссертационной работе использовались методологии системного, диалектического, исторического и логического подходов. Теоретико-методологическую
основу диссертации составили принципы и исходные положения социологии, экономической теории, культурологии, философии и других социальных И' гуманитарных наук, зарубежные концепции качества жизни населения второй половины XX в., отечественные исследования образа, уровня и качества жизни 60-90-х годов прошлого века, исследования социально-экономического положения населения в пореформенной России. Методологической основой для количественной оценки качества жизни населения послужили работы К. Кобба, А. Сена, М. Мирайнгоффа, С.А. Айвазяна.
Поскольку представления о качестве жизни определяет диалектика субъективных и объективных сторон человеческого бытия, то наиболее адекватными реалиям сегодняшнего дня представляются комплексные, сочетающие в себе как субъективистские, так и объективистские направления исследования феномена «качество жизни». В настоящей диссертационной работе сделана попытка двустороннего рассмотрения проблемы: качество жизни населения Краснодарского края исследуется посредством и объективных, и субъективных индикаторов.
В основу авторской концепции качества жизни населения положена классификация жизненных потребностей А. Маслоу, в соответствии с которой базисными являются физиологические потребности. Удовлетворение именно этих потребностей для большинства жителей России стало затруднительным вследствие общего экономического спада на протяжении большей части рассматриваемого периода. В соответствии с этим в работе основной акцент был сделан на исследовании экономической составляющей качества жизни населения.
Методы исследования. В качестве математического аппарата при построении интегральных индикаторов социально-экономического положения жителей Кубани использовался один из методов многомерного статистического анализа - метод главных компонент.
В ходе эмпирического исследования автором использовались различные методы сбора первичных данных (анкетирование, экспертный опрос) и методы обработки информации (анализ дескриптивной статистики, таблиц сопряженности, корреляционный анализ).
Первичной информацией для данного диссертационного исследования послужили Доклады ООН о развитии человеческого потенциала, материалы социальной статистики по Российской Федерации, материалы Краснодарского краевого комитета государственной статистики, а также результаты конкретных социологических опросов населения по проблематике исследования. Эмпирическое исследование по теме диссертации было проведено автором в 2000 г. в Брюховецком, Динском, Каневском, Новокубанском, Темрюкском, Тбилисском районах Краснодарского края.
Научная новизна диссертационного исследования характеризуется тем, что были выявлены основные тенденции динамики качества и уровня жизни населения Краснодарского края за десятилетие рыночных реформ в России.
Научная новизна исследования определяется следующими основными положениями:
посредством объективных индикаторов впервые выявлены основные тенденции в динамике качества жизни жителей Кубани в пореформенный период;
выявлены особенности территориальной дифференциации качества жизни населения Краснодарского края в течение десятилетия российских рыночных реформ;
исследованы представления жителей села о степени выраженности в сельской местности ряда социально-демографических явлений и субъективные оценки уровня жизни работников агропредприятий;
4) раскрыт характер социальной стратификации в современных
коллективных хозяйствах Краснодарского края.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Для большей части десятилетия российских рыночных реформ (1990
- 2000 гг.) в Краснодарском крае, как и в России в целом сохранялась
тенденция снижения качества жизни населения. Только после дефолта 1998 г.
траектория социального развития Кубани принципиально изменилась:
повышение качества жизни было отмечено в большинстве ее
административно-территориальных единиц. Однако, несмотря на подобные
социально благоприятные перемены, достичь показателей, характерных для
1990 г., не удалось ни одному из городов и сельских районов края.
2. Анализ статистических социально-экономических показателей
позволяет говорить о двух, характерных для Кубани в 1990-2000 гг.,
особенностях дифференциации ее городов и сельских районов. Во-первых, в
рассматриваемый период времени в Краснодарском крае имела место
значительная дифференциация административно-территориальных единиц по
качеству жизни населения. При этом на протяжении всех лет состав полярных
«социально благополучных» и «социально неблагополучных» групп оставался
практически неизменным: в первую - устойчиво попадали г. Краснодар и
города Черноморского побережья, а во вторую - подавляющее большинство
сельских районов.
Во-вторых, в течение всего рассматриваемого десятилетнего периода города? и сельские районы Краснодарского края, имеющие более высокие показатели благосостояния населения, в целом имели менее благоприятную демографическую обстановку. В частности, в этих административно-территориальных единицах наблюдались более низкий уровень рождаемости и менее устойчивые брачно-семейные отношения. Выявленная тенденция позволяет говорить о том, что достижение высоких стандартов уровня жизни на территории пореформенной Кубани приводит к ухудшению демографической составляющей качества жизни населения.
3. Тезис о неблагоприятной обстановке в сельских районах края, основанный на анализе объективных индикаторов, подтверждается и субъективными индикаторами качества жизни сельских жителей. Результаты эмпирических исследований свидетельствуют о том, что для сельского социума Кубани в настоящее время характерна высокая степень неудовлетворенности условиями жизни. Вывод об этом базируется на оценках, данных сельскими жителями уровням смертности, преступности, безработицы и разводимости семей в своих районах: большинству опрошенных он представляется высоким. Наряду с этим большинство работников коллективных хозяйств выражают недовольство как размером собственной заработной платы на предприятии, так и уровнем жизни своих семей.
4. В современных крупных агропредприятиях Краснодарского края имеет место значительное расслоение и социально-имущественная дифференциация работников. По мере понижения социального статуса опрашиваемых среди них заметно возрастает доля тех, кто не удовлетворен своими доходами и уровнем жизни своих семей. Наряду с экономическим неравенством, в нынешних коллективных хозяйствах различные профессионально-квалификационные группы оказываются также неравными и в правовом отношении. Большинство рядовых работников оказываются полностью отстранены от управленческого процесса, не имеют представления ни о результатах хозяйственной деятельности, ни о распределениях доходов в хозяйствах. Данные социологических опросов позволяют говорить о том, что социальное пространство современных крупных агропредприятий Кубани является четко стратифицированным по профессионально-квалификационному признаку.
Теоретическое и практическое значение исследования. Теоретические положения диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе при подготовке специалистов в области социального управления. Полученные в диссертационном исследовании результаты, выводы и рекомендации могут быть использованы работниками краевых,
сельских администраций Краснодарского края, работниками социальной защиты населения, руководителями сельскохозяйственных предприятий.
Апробация и внедрение результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационной работы излагались автором в докладах и сообщениях на Всероссийских крестьяноведческих конференциях (Краснодар 1999 г., 2000г., 2001 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Качество жизни населения и социальная политика в регионах» (Пенза, 2002 г.), на III Российском философском конгрессе (Ростов-на-Дону, 2002 г.), на региональной конференции «Качество жизни населения ЮФО: состояние, изучение, оценка и обеспечение. Наука. Бизнес. Власть» (Ростов-на-Дону, 2003 г.), на II Всероссийском социологическом конгрессе (Москва, 2003г.). Диссертация обсуждалась на кафедре социологии и культурологии Кубанского государственного аграрного университета. Результаты диссертационного исследования были использованы в рекомендациях, представленных Краевому Департаменту сельского хозяйства. По проблемам данной диссертации было опубликовано 9 статей общим объемом 5,2 п.л.
Структура диссертационной работы обусловлена целью и задачами, решенными в ходе исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложений.
Во введении обоснована актуальность выбранной темы, сформулированы цели и задачи исследования, отражены научная новизна и практическая значимость работы.
В первой главе «Методологические проблемы категории «качество жизни» » раскрывается теоретико-методологическая основа диссертации. Рассмотрена эволюция категории «качество жизни». Проведен сравнительный анализ отечественных и зарубежных дефиниций следующих категорий: «образ жизни», «уровень жизни», «качество жизни». Рассмотрены основные индикаторы и индексы, использовавшиеся в мировой практике для оценки качества жизни. Раскрыты недостатки и достоинства существующих методик
оценки качества жизни на базе субъективных и объективных индикаторов.
Во второй главе «Российские реформы и качество жизни населения в зеркале статистики» выполнен анализ качества жизни населения в пореформенный период на общероссийском и региональном уровнях. В том числе исследованы, изменения уровня, и качества жизни жителей Кубани в 1990-2000 гг. посредством частных индикаторов. Описана методология построения интегрального индикатора качества жизни, с помощью которого были выявлены особенности социально-экономической дифференциации административно-территориальных единиц Краснодарского края в рассматриваемый период. Также для различных городов и сельских районов Кубани был выполнен анализ динамики интегральных характеристик уровня жизни населения и показателей демографической обстановки в районе.
В третьей главе «Качество и уровень жизни крестьянства Кубани (по материалам социологических опросов населения)» представлены результаты эмпирических исследований, проведенных автором в сельских районах Краснодарского края. В частности, автором были исследованы представления сельских жителей об уровне развития в их районе социальной инфраструктуры и об уровнях преступности, смертности, разводимости семей и безработицы. Также были раскрыты особенности воспринимаемого качества жизни в различных возрастных и социальных группах жителей села. Исследован субъективно оцениваемый уровень жизни работников сельскохозяйственных предприятий по следующим критериям: степень удовлетворенности заработной платой * в коллективном хозяйстве, уровень развития личного подсобного хозяйства, возможности семейных доходов. Проведен сравнительный анализ самооценок собственного жизненного уровня респондентов из различных возрастных и профессионально-квалификационных группах.
В заключении обобщены результаты проведенных исследований и сформулированы выводы.
Генезис категории «качество жизни» и ее место в категориальном аппарате отечественной и зарубежной социологии
До середины XX века среди социологов и экономистов господствовало представление о том, что взаимосвязанные экономический рост и технологическое развитие являются безусловным социальным благом. Основным аргументом в пользу подобной точки зрения являлся характер динамики ряда макроэкономических показателей в странах Западной Европы и Северной Америке, за период их индустриального развития. Уже такие простейшие изобретения, как механический ткацкий станок и паровая машина Уатта, вызвали в конце XVIII - начале XIX веков рост производительности труда. В дальнейшем последствия внедрения в производственный процесс все усложняющихся изобретений и научных технологий стали еще более очевидны. С конца XIX века в развитых странах рост производительности труда составлял уже в среднем 2,5% в год. Другой вопрос, что подобные изменения привнесли позитивного в жизнь отдельно взятого человека?
Однако многие данные свидетельствовали о том, что симбиоз технологии с экономикой влечет за собой также и улучшение жизненных условий людей. В частности, в развитых странах продолжительность рабочего года за последние 200 лет сократилась более чем в 2 раза. Безусловно, подобная тенденция давала пищу для различных фантазий и прогнозов о грядущем обществе. Пессимистам представлялось, что человек станет или бездумным придатком машин, или вообще излишним в полностью автоматизированном производственном процессе. Но можно ли было считать это серьезным аргументом против техногенного пути развития цивилизации? Ведь несмотря на сокращение обязательного времени труда душевое потребление жизненных благ в развитых странах с начала XX века возрастало в среднем на 1,5% в год. Экстраполируя в будущее подобную тенденцию можно было предположить, что даже в случае полного вытеснения человека техникой из сектора производства, насущные человеческие потребности все равно будут удовлетворены.
Эти и многие другие тенденции вселяли надежду в светлое будущее, в котором человечеству удастся вырваться из жестких тисков материальной и природной обусловленности с помощью науки и техники. Именно в этом духе были выдержаны многие теории социального развития, возникшие после Второй мировой войны. За рубежом «технооптимистами» являлись такие известные социологи и экономисты, как: У. Ростоу, Д. Белл, 3. Бзежинский, К. Керр, Г. Кан, Ж. Фурастье и другие.
Стремительный рост производства товаров массового потребления, наблюдавшийся в развитых странах в послевоенный период, создал основу для широкого распространения за рубежом в 50-е годы прошлого века концепций «общества массового потребления» У. Ростоу, «общества изобилия» Дж. Гэлбрейта, «общества всеобщего благосостояния» К. Болдинга, Д; Кларка. Общим для всех этих концепций было то, что экономический рост провозглашался мессией, призванным избавить человечество от жизненных лишений и бед.
Поэтому не удивительно, что к середине XX века экономика заняла центральное место в системе общественных наук, а посредством ее категорий: «производство» и «потребление» - стали судить не только об экономическом развитии той или иной страны, но и о социальном прогрессе в целом. Его основным критерием достаточно долго считали величину валового национального продукта (ВНП). Перспективы мирового сообщества, с точки зрения динамики этого макроэкономического показателя, были популярно раскрыты Г. Канном и Э. Винером в книге «Год 2000», ставшей в 1967 г. на Западе бестселлером. Авторы в качестве исходных данных для межстрановых сопоставлений использовали значения ВНП в расчете на душу населения за 1965 год. В этом году в «доиндустриальных» странах Азии, Африки, Латинской Америки среднедушевой ВНП составлял около 100 долларов, в «индустриальных» Японии, Италии, СССР - на порядок выше, в Великобритании, Западной Германии, Франции - около 2000 долларов, в США - более 3500 долларов. Моделирование динамики экономического развития этих стран на последующие 35 лет однозначно показало незыблемость позиций лидирующих по ВНП Соединенных Штатов Америки. По расчетам авторов этого прогноза, получалось, что для того чтобы догнать США по показателям ВНП хотя бы 1965 года развитым странам Западной Европы понадобится 10-20 лет, СССР - 30 лет, Китаю - более 100, Индии - почти 120, а Индонезии -почти 600 лет1.
До 60-х годов прошлого века за рубежом для описания особенностей условий жизни человека широко использовались, по сути, тождественные друг другу экономические категории «уровень жизни» (level of life) или «стандарт жизни» (living standart). В отношении конкретного содержания рассматриваемых категорий в научной литературе существовали определенные разногласия. Одни авторы под уровнем (стандартом) жизни подразумевали исключительно величину дохода, другие — более широкий круг социально-экономических показателей. Но в принципе, если не было сделано специальных оговорок, то уровень жизни трактовался как мера удовлетворения тех материальных и отчасти духовных потребностей, которые поддаются количественному измерению.
Важное место в понятийном аппарате зарубежной социологии 60-х годов XX века занимала категория «стиль жизни» (life style, style of life). Но также как и «уровень жизни» она не имела однозначной дефиниции. В узком смысле под «стилем жизни» подразумевались те или иные особенности поведения людей, в более широком смысле - все виды человеческой деятельности (культура, труд, быт и т.п.). В последнем случае «стиль жизни», по существу, совпадал с понятием «образ жизни» (way of life), которое все чаще стало использоваться с 50-х годов прошлого века в западноевропейской публицистике.
Координаты качества и уровня жизни пореформенной России
XX век был богат на события, которые заметно меняли ход истории. Это и Октябрьская революция, и две мировые войны, и создание ядерной бомбы, и полеты человека на Луну, и открытия в области высоких технологий, и многое другое. Не последнее место по значимости в череде этих событий занимает произошедший накануне ХХГвека развал СССР. И поэтому неслучайно, что различные аспекты жизни в пореформенной России, в том числе и проблема качества жизни населения, вызывает пристальное внимание не только отечественных, но и зарубежных исследователей.
Но поскольку на данный момент в общественных науках отсутствует однозначная дефиниция «качества жизни», то очень многие работы последних лет можно условно отнести к работам, рассматривающим те или иные стороны этой емкой научной категории. Поэтому в данном разделе нами будут подробно рассмотрены результаты только тех исследований, в которых измерение качества жизни населения России осуществляется с помощью методов, подробно рассмотренных в предыдущем разделе диссертации..
Анализ положения нашей страны в пореформенный период естественным образом следует начать с рассмотрения ее места в мировом сообществе по индексу человеческого развития - самого популярного критерия качества жизни населения. Динамика значений ИЧР свидетельствует о неблагоприятной тенденции изменения качества жизни в России на протяжении практически всего периода либерализации ее экономики. Так российский индекс человеческого развития в 1980 г. составлял 0,809, в 1985 г. - 0,827, в 1990 г. -0,824, в 1995 г. - 0,779 ив 2000 г. - 0,781і. И соответственно, Россия была 24-й из 112 стран, анализируемых ООН в 1980 г, 24-й из 123 - в 1985 г., 29-й из 135- в 1990 г., 44-й из 139 - в 1995 г. и 60-й из 173 стран в 2000 г. Таким образом, до перестройки индекс человеческого развития в СССР неуклонно рос. С началом перестройки и гласности, а затем и последующим развалом СССР, качество жизни в нашей стране стало неуклонно понижаться. И только после дефолта августа 1998 г., к 2000 г. наметилась некоторая тенденция его улучшения.
Что касается субиндексов, входящих в ИЧР, то с ними в 2000 г. в нашей стране дело обстояло следующим образом: индекс уровня жизни был равен 0,74, индекс образования - 0,92, индекс продолжительности жизни - 0,68. И соответственно по этим индексам Россия занимала 57-е, 29-е и 111-е места среди 173, рассматриваемых экспертами ООН стран.
Таким образом, самое лучше положение, с точки зрения возможностей для развития человеческого потенциала, Российская Федерация имеет по образованию. Доля грамотных во взрослом населении (от 15 лет и старше) в нашей стране составляла в 2000 г. 99,6% и была даже выше, по сравнению со многими экономически развитыми государствами. Во многом нынешними высокими позициями в сфере образования Россия обязана единой образовательной государственной политике, проводимой в СССР за годы его существования. В этой связи, хотелось бы обратить внимание на то, что и у всех бывших союзных республик самым высоким оказывается именно рейтинг индекса образования.
О потере экономических позиций нашей страны в результате перехода к рыночным отношениям неоднократно говорились в научной литературе. Поэтому в данной диссертационной работе мы не будем подробно останавливаться на экономических проблемах российского общества, являющихся, безусловно, очень актуальными и спустя десятилетие после начала рыночных реформ. Приведем лишь некоторые цифры, которые, на наш взгляд, являются весьма показательными. Так в период 1991-1998 гг. объем ВВП постоянно сокращался и в 1998 г. он составлял только 58% к уровню 1990 г. Начиная с 1999 г. объем ВВП начал расти, но к 2000 г. он достиг только 66% от уровня 1990 г.1
Естественным следствием общего экономического спада и краха целых отраслей производства стало катастрофическое снижение уровня жизни населения. По официальным данным слой граждан, в котором спустя десять лет после начала рыночных реформ сохранился или был превзойден дореформенный уровень благосостояния, охватывал 25-30 млн. человек или 1/5 всего населения России. Из них достигли западных стандартов потребления продуктов питания, предметов гардероба, товаров бытового и хозяйственного назначения, услуг только 8-Ю млн; человек или 5-7% населения. Наряду с этим, слой бедных со среднедушевыми доходами, не достигающими прожиточного минимума, насчитывал почти 60 млн. человек, то есть около 40% населения2.
Согласно «Докладу о человеческом развитии» за 2002 год, экономическая ситуация в нашей стране - на общем мировом фоне - выглядит достаточно терпимо. Пятьдесят седьмое место по субиндексу уровня жизни обеспечивает России пребывание в группе стран со средним уровнем достатка населения. Однако реально это означает только то, что бывшая сверхдержава в настоящее время по валовому внутреннему продукту на душу населения обгоняет, - за редкими исключениями - только страны третьего мира. А вот ее положение в этом ряду в сравнении с экономически развитыми странами выглядит удручающим. Впереди России находятся США, Канада, Австралия, большинство государств Европы и некоторое число недавно считавшихся развивающимися. Согласно оценкам экспертов ООН в 2000 г., размер ВВП на душу населения в Российской Федерации составлял только 35% от величины аналогичного показателя Франции, 31% - Японии, 28% - Норвегии, 83% -бывшей союзной республики — Эстонии..
Интегральная оценка качества жизни населения Краснодарского края в пореформенный период
Для успешного проведения социальной политики бесспорный интерес представляют ответы на вопросы: «В каких административно-территориальных единицах наилучшее, а в каких наихудшее качество жизни?», «Как изменяется качество жизни со временем относительно и абсолютно?» и т.п. При попытке разобраться в этом, анализируя по отдельности каждый из 22 социально-экономических показателей, мы сразу же сталкиваемся с противоречивой картиной. Среди различных городов и сельских районов Краснодарского края есть бесспорные лидеры по многим индикаторам качества жизни. К ним, например, можно отнести г. Краснодар, г. Сочи, г. Новороссийск. Однако даже эти? города являются «социально лидирующими» далеко не по всем индикаторам. Аналогичная картина наблюдается и в группе «социально отстающих» сельских районов (Белоглинский, Калининский, Отрадненский), имеющих наихудшие показатели по большинству, но отнюдь не по всем индикаторам. Но даже внутри групп явных лидеров и аутсайдеров нет ни одного города или сельского района, сохраняющего по каждому индикатору свой рейтинг на протяжении всего рассматриваемого десятилетия. Что же касается основной массы административно-территориальных единиц, то для них рейтинговая картина выглядит еще более пестрой и противоречивой. С ее помощью сделать однозначный вывод о том, где лучше, а где хуже жизненные условия населения не представляется возможным.
Таким образом, прямое ранжирование 48 административно-территориальных единиц по 22 параметрам является малоэффективным для; определения зон с высоким, средним или низким качеством жизни в Краснодарском крае. Для разрешения этой проблемы необходимо все города и сельские районы упорядочить комплексно, сразу по всем отобранным показателям.
Для агрегирования исходных показателей в некоторый обобщенный (интегральный) индикатор качества жизни был использован метод главных компонент. Этот метод позволяет на базе большого числа характеристик объекта исследования построить небольшое количество синтетических показателей (главных компонент), вбирающих в себя максимум информации об исходной совокупности. Коэффициенты, с которыми исходные показатели входят в интегральный индикатор качества жизни определяются на основе матрицы парных коэффициентов корреляции, избирательно рассмотренных нами ранее.
Для построения интегрального индикатора качества жизни необходимо первоначально произвести унификацию шкал измерений частных показателей. В противном случае, значения весовых коэффициентов, рассчитываемых с помощью метода главных компонент, оказываются несопоставимы. В данной работе переход от исходных показателей к новым стандартизованным был осуществлен с помощью следующих преобразований:
Преобразование (1) применимо к позитивным, а преобразование (2) к негативным показателям. В результате подобной нормировки для каждого частного стандартизованного показателя Ykj выполняется условие: чем он выше, тем лучше будет качество жизни. Так как первая главная компонента является линейной комбинацией пронормированных частных показателей, то преобразования (1) и (2) однозначно (в случае положительных значений большинства весовых коэффициентов) задают и ее направление. Таким образом, более высокие значения интегрального индикатора свидетельствуют о лучшем качестве жизни на той или иной территории.
Далее, по каждому году промежуток между максимальным и минимальным значениями интегрального индикатора качества жизни населения из Приложения 1 был разбит на пять равновеликих интервалов. Каждому интервалу, по мере возрастания в нем значений первой главной компоненты, присваиваются следующие ранги: «низкий», «ниже среднего», «средний», «выше среднего», «высокий».
Для наглядности результаты ранжирования показаны на картах Краснодарского края, где цвет каждой административно-территориальной единицы соответствует присвоенному рангу (рис.І-рис.5).
Как видно из рис.1, в распределении городов и сельских районов Краснодарского края по качеству жизни в 1990 г. представлены все ранги значений первой главной компоненты. Несмотря на это, следует отметить явное преобладание административно-территориальных единиц с самым низким значением ранга интегрального индикатора. В эту категорию попали большинство (25 из 33) сельских районов и только один из 15 городов края (г. Крымск).
К группе административно-территориальных единиц с более высоким рангом - «ниже среднего» - относятся четыре города (Славянск-на-Кубани, Горячий Ключ, Белореченск, Лабинск) и семь сельских районов.
Средние значения рангов обобщенного индикатора качества жизни в 1990 г. имеют четыре города (Армавир, Кропоткин, Анапа, Тихорецк) и только один сельский район (Туапсинский). Категория регионов с рангом интегрального индикатора качества жизни «выше среднего» оказалась наименее представительной.
Субъективные оценки качества жизни сельских жителей
Одной из характерных черт становления рыночных отношений в России стал разрыв большинства дореформенных социально-экономических связей на всех уровнях. Это обстоятельство во многом детерминировало характер протекания и длительность трансформационных процессов и в экономике, и в других сферах жизни общества. «Прорастание» на российской «почве» новых социально-экономических связей. - процесс далеко не быстрый и достаточно болезненный. Поэтому, вполне закономерно, что он сопровождался снижением в пореформенный период качества жизни как в России в целом, так и в отдельных ее регионах.
По ряду индикаторов качество жизни на территории Краснодарского края, традиционно считающегося «зажиточным», отмечено более худшими показателями по сравнению с общероссийским уровнем. Так, по данным государственной статистики, в 2000 г. в Российской Федерации в целом уровень безработицы составил 10,2 процентов, на 1000 браков приходилось 694 развода. Для Краснодарского края эти показатели соответственно равны 13 процентам и 769 разводам. Характерной для российского социума в последние годы проблемой является проблема депопуляции. Еще более острой она представляется для Краснодарского края. На его территории с начала 90-х годов XX в. устойчиво наблюдался более высокий уровень смертности, чем по России в целом. И только в 2000 г. этот демографический показатель на краевом уровне оказался сопоставим с общероссийским (соответственно 15,4 и 15,3 смертей на 1000 человек). Отрадным же для края обстоятельством является то, что, несмотря на его территориальную близость к очагам этнополитических конфликтов, масштабы криминализации в нем несколько меньше, чем по стране в целом. В 2000 г. в России МВД было зарегистрировано в расчете на 100 тысяч человек 2030 преступлений. В Краснодарском крае этот показатель составил 1590 преступлений. Причем меньший уровень преступности наблюдался не только в 2000 г., а на протяжении последних десяти лет, и не только в целом, но и по отдельным видам преступлений.
В то же время масштабы одних и тех же явлений в объективном и субъективном социальных пространствах могут заметно отличаться. Некоторое представление о степени этого различия дают результаты экспресс-опроса, проведенного автором данной диссертационной работы в 2000 г. в шести сельскохозяйственных районах Краснодарского края: Брюховецком, Динском, Каневском, Новокубанском, Темрюкском, Тбилисском. В ходе экспресс-опроса выявлялось мнение сельских жителей о нынешнем состоянии социальной инфраструктуры села и о степени выраженности некоторых социально-демографических явлений. Результаты проведенного исследования обсуждаются в этом параграфе.
Респондентам было предложено охарактеризовать каким, на их взгляд, («хорошим», «средним» или «плохим») является состояние следующих компонент социальной инфраструктуры села: медицинское, транспортное, торговое, бытовое, культурное обслуживание, условия воспитания и образования детей. Из; множества социально-демографических явлений мы рассматривали только преступность, смертность, безработицу, разводимость семей. Степень их выраженности респондентам было предложено измерить с помощью следующих качественных индикаторов: «высокая», «средняя», «низкая».
В общей сложности данным опросом было охвачено 600 человек. Из них 39% составили мужчины и 61% - женщины. Возрастное распределение выборочной совокупности выглядит следующим образом: моложе 30 лет - 33% опрошенных; 30 - 49 лет - 40%; 50 лет и старше - 27% опрошенных.
Для анализа нами используются четыре условно выделенных группы с разным социальным статусом: «руководящий состав агропредприятий» - руководители высшего и среднего звена сельскохозяйственных предприятий (23% респондентов); «служащие» — руководящие работники правоохранительных органов, налоговой инспекции, работники культуры и образования, ЗАГСов, органов социальной защиты населения и Служб занятости (17%); «рядовые работники агропредприятий» — 37%; «безработные» - респонденты, состоящие на учете в органах государственной Службы занятости (23%).
В рамках данного экспресс-опроса не рассматривались возможные интерпретации респондентами понятий, обозначающих как отдельные компоненты социальной инфраструктуры, так и отдельные социально-демографические явления. Основной акцент в исследовании был сделан на выявлении некоторого фона «неблагополучия» или «тревожности» в обществе по тому или иному индикатору качества жизни. Поэтому, рассматривая, например, преступность мы предполагаем существование некоторого «среднего» всех индивидуальных представлений о преступности. Аналогично,, говоря о медицинском обслуживании мы подразумеваем, что существует некий закрепленный на уровне массового сознания обобщенный образ «медицинского обслуживания». При определенной ограниченности, данный подход позволяет построить приближённый вектор качества жизни в субъективном пространстве сельского социума.
