Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические аспекты изучения визуальных женских образов 22
.1.1. Визуальная культура и масс медиа: формирование видения и производство визуальных образов 22
.1.2. Социологические основания изучения изуальных женских образов 45
.1.3. Роль идеологии в формировании визуальных женских образов 68
Глава 2. Репрезентация визуальных женских образов в советской массовой культуре 88
2.1. Методические аспекты изучения визуальных женских образов 89
2.2 Особенности репрезентации и динамика визуальных женских образов в советской культуре 99
2.2.1. Активная женщина как протагонист новой советской культуры 99
2.2.2. Между домом и работой: дуализм женских образов в 1930-1960 гг. 113
2.2.3. Возвращение в семью: репрезентация женских образов в 1960-1990 гг. 128
Заключение 140
Библиография 147
Приложение №1 157
Приложение№2 161
- Визуальная культура и масс медиа: формирование видения и производство визуальных образов
- Социологические основания изучения изуальных женских образов
- Методические аспекты изучения визуальных женских образов
- Особенности репрезентации и динамика визуальных женских образов в советской культуре
Введение к работе
А ктуальность темы исследования
Современное общество, становясь постиндустриальным и информационным, превращаясь в общество массовой культуры, «заговорило» на новых языках и увидело себя в иных визурьных пространствах. Новая реальность актуализирует одну из систем «влцсти» - символическую, знаковую реальность, в которой важнейшую роль выполняют визуальные знаки и образы. Мир погрузился в общество зрелищ, общество спектакля. Индустрия образотворения «производит» организованный поток визуальной информации с одним намерением - воздействовать на зрителя. Теперь феномены визуальности выступают не просто сферой художественного творчества, но и средством идеологии, становясь одним из эффективных механизмов воздействия на массы. Действительно, сегодня все чаще человек имеет дело, как правило, не с реальным объектом, й с его образом - симуляцией. Образы все чаще заменяют реальность. Это замещение « происходит во всех сферах жизни: на современном рынке обращаются не реальные вещи, а создаваемые рекламные образы, борьба за политическую власть - это тоже борьба образов - политических имиджей, социальные институты также все чаще включаются в игру образов. Процессы социализации и ресоциализации также начинают проходить в контексте аудиовизуальной культуры. Медиа, экранные технологии формируют нужного обществу человека, в том числе и в отношении того, что касается базовых, тендерных идентичностей. Создание первообразов мужской и женской мифологии, моделирование строя желаний, внедрение образов тендерных ролей и стереотипов — важная функция в технологиях тендера современных т средств массовой информации. Именно символические стратегии тендерной визуализации в обществе конституируют политики женской субъективной репрезентации, а не наоборот. Таким образом, визуально , \\ репрезентированные, находящиеся на поверхности знаки часто маскируют явления, для выявления которых необходим специальный анализ, как языка репрезентации, так и социокультурных механизмов, действующих в обществе. Особенно часто в современной визуальной культуре обращение к женским образам. Как эстетический объект, как носитель культурной семантики в контексте социокультурной коммуникации они выполняют важные социальные, экономические, политические и инструментальные (манипулятивные) функции. Визуально зафиксированные женские образы не і только отражают, но и формируют социальную реальность. Поэтому актуально и важно проследить ситуацию конструирования смыслов в визуальном дискурсе, динамику репрезентации женских образов. Итак, исследование специфики культуры «зрелища», особенностей репрезентативных практик имеет важное социальное и культурное значение. Характеристики современного общества позволяют актуализировать в целом интерес к изучению феноменов визуальности в истории человечества. В данной работе мы обращаемся к изучению визуальной культуры советского периода. По прошествии уже более десяти лет после исчезновения с политической карты мира Советского союза, на наш взгляд, становится возможным (вне оценочных рамок и суждений) анализ такого феномена как советское общество. Впервые в истории мировой цивилизации на практике был осуществлен уникальный социальный эксперимент по построению «нового общества», «нового человека», эксперимент, который продолжался почти столетие, в котором принимали участие миллионы людей. Коренной перестройке были подвергнуты все стороны жизни граждан нового государства, начиная от социально экономических и политических преобразований и заканчивая конструированием тендерных идентичностей. Идеологи советского государства всерьез поставили перед собой задачу построения «нового советского человека», и одна из основных ролей в этом эксперименте, отводилась женской части населения страны. Для советской идеологии вообще характерно апеллирование к женскому образу - взять, к примеру, советские фильмы, где именно на женские образы ложилась основная идеологическая нагрузка. Эти идеологически выстроенные женские образы были способны влиять на самые глубокие- уровни общественного сознания, конструируя необходимый способ мышления, чувствования и соответствующую модель поведения, и именно они составляли идеологическую основу мифа об эмансипации советской женщины. Между тем, тендерный конструкт, сформировавшийся в советский период, продолжает оказывать сильное влияние на идентичность женщин на постсоветском пространстве.
Другой фактор, подтверждающий интерес к изучению советской культуры, заключается в том, что на протяжении всей своей истории она сохраняла относительную автономию по вопросам универсализации тендерных стандартов красоты, и имела иную, чем в западной традиции иконографию и содержательные характеристики женских образов в массовой культуре. Если в западной культуре представления о женском теле складывались под воздействием законов «общества массового потребления» и механизмов моды, то в советском обществе потребление было скорее девиацией, чем нормой. Советская культура существовала по своим собственным законам, здесь формировались и действовали иные репрезентации женских образов, которые требуют своего изучения.
Степень научной разработанности исследования.
Проблема, заявленная в исследовании, включает рассмотрение сразу нескольких векторов: исследования касающиеся вопросов визуализации культуры; исследования тендерных аспектов репрезентации (и конкретно репрезентации визуальных женских образов); изучение идеологии в контексте проблемы взаимосвязи власти и значения.
Область визуального и само современное общество в ряде социологических концепций (Р.Барт, Ж.Бодрийяр, Г. Дебор, М.Маклюэн)1 представлено в качестве «спектакля», зрелища, виртуального продукта деятельности массовых коммуникаций. Ими показано, что зрелишность современного общества индустрии не является внешним, случайным явлением, но что это общество в самой своей основе является зрительским, и что «спектакль» представляет собой не совокупность образов, но общественные отношения между людьми, опосредованные образами.
Многие авторы (Э.Кассирер, Р.Барт, М.Мерло-Понти, Ж.Лиотар, Ж.Бодрийяр, У.Эко и др.)2 говорят о вторичности и семиотичности данной человеку реальности о знаке, образе, символе, как активном посреднике между человеком и миром.
Культура медиа и ее технологии по отношению к челосеку -исследование языка культуриндустрии, формирующей функции СМИ, а также рассмотрение СМИ как каналов для репрезентации, становятся объектом исследований П.Бурдье, Ж.Делеза, Ф.Гваттари, П.Вирилио, М.Хоркхаймера, Т.Адорно3.
Вопросы иконической риторики, визуальных феноменов, специфики «визуального» рассматривались такими авторами как Ч.С.Пирс, Р.Барт, У.Эко, М. Бел и Н. Брайсон, Ю.М.Лотман, Б.А.Успенский4.
Вопросы о соотношении видения и текстуальности, исследование
нелингвистических знаков социокультурного характера, условия и способы восприятия визуальных текстов, взаимоотношения телесности-взгляда-власти, так или иначе, затронуты в исследованиях таких известных современных философов и социологов, как Ж.Лакан, М.Мерло-Понти, Ж.Делез, К.Силверман, С.Жижек, Ж.Бодрийяр, Р.Барт, М.Фуко, Ж.Деррида, У.Эко, Дж.Митчел1 и др.
Отечественные авторы, называя прежнюю эпоху «литературоцентрической» или «речевой» (А.Левинсон, Б.Ерофеев, М.Рыклин)2, говорят о замещении ее культурой «телецентрической» и «электронной», об очевидной сдаче позиций «филологической культуры» «культуре визуальной», о наступлении «цивилизации образов», «цивилизации видения» (А.Горных, А.Усманова) .
В отечественных исследованиях в настоящее время различные аспекты визуального рассматриваются в рамках различных научных направлений и подходов (А.Усманова, Е.Трубина, А.Горных, Е.Черневич, В.Розин, В.Ю Борев, А.В. Колосов и др.)4. Появляются специальные направления, например исследования экранной культуры, основным системообразующим признаком которой является представление информации в аудиовизуальном и динамичном виде (М.Кастельс, В.Ю.Борев и др.)1-; работы, касающиеся эстетики образотворения, эстетики постмодерна (Г.Д.Гачев, Н.Маньковская, Л.К. Зыбайлов)2.
Если в нашей стране интерес к изучению визуальной культуры возник совсем недавно и еще не совсем "оформился", то за рубежом эти исследования являются актуальными и породили целую интеллектуальную традицию, обозначаемую условно как "культурные и визуальные исследования" и исследования "визуальной культуры" (N.Mirzoeff, E.Brady, S.Franklin, S.Ahmed, J.Richards, J.Howarth и др.)3. Следует отметить, что это довольно широкая область исследований, которая включает в себя рассмотрение как статичных, так и динамичных информационно-коммуникатвных систем культуры медиа и феноменов визуальной культуры (фотографии, кино, рекламы, прессь плаката, дизайна городской среды, одежды, и т.п.).
Таким образом, существующий пласт исследований по визуальности легитимирует анализ визуальных образов как значимых объектов реальности и предлагает методологический аппарат для такого исследования. j
В связи с тем, что многие исследователи отмечают тесную взаимосвязь видения, значения и власти (Ж.Лакан, Ж.Бодрийяр, Р.Барт, Ж.Делез, М.Фуко)4 в ракурс внимания нашего исследования попадают вопросы изучения идеологии. Особая аксиологическая функция знаков не раз отмечалась исследователями (М.Бахтин, Р.Барт, Ю.Кристева, А.Греймас, Ж.Курте, [У.Эко і и др.) , которые подчеркивали принадлежность знаков к идеологии. і
Многие исследователи (Ж.Бодрийяр, Ж.Лакан, Л.Малви, К.Силверман)2 утверждают, что видение (посредством зрительных практик) является важной инстанцией формирования идентичности; идеология, зашифрованная в визуальных артефактах, участвует в формировании субъективности индивида на уровне бессознательного.
Осмысление идеологии в работах В.Волошинова, А.Альтюссера3 привело к пониманию идеологии как системы идей, представлений, образов, которая носит объективный материальный характер, воплощенный в объективной знаковой форме.
Методологические разработки, предложенные К.Метцом, Ж.-Л.Бодри, С.Жижиком4 позволяют анализировать идеологию как языковой конструкт созданный как риторическими и визуальными средствами.
Обращение к исследованию непосредственно визуальных женских образов, вводит в спектр наших интересов категорию тендера (пола). Концептуальные обоснования тендера, как социокультурной категории активно разрабатываются зарубежными (Д.Лорбер, К.Уэст, Д. Зиммерман, С.Бем, А.Рич, Р.Унгер, Г.Рубин и др.)5 и отечественными (М.Рыклин, И.Кон, С.Жеребкин, О.В.Рябов, А.Усманова, И.Жеребкина, Е.Здравомыслова, А.Тёмкина, О.Воронина, Т.Клименкова и др.)1 исследователями.
Для исследования тендерных аспектов бытия человека в культуре «зрелища» актуальным оказывается понятие репрезентации, поскольку по мнению многих современных авторов (Ю.Кристевой, И.Гофмана, Л.Иригарэ, Д.Батлер и др.)2 «тендер» - это прежде всего эффект репрезентации, перформанса.
Западные исследования, в которых проблематизируется «оформление тендера» анализируются в аспекте политики тендерных репрезентаций. Ранние исследования (70-е гг. XX века) политики тендерных репрезентаций (Б.Фридан, Ж.Грир, Ш.Роуботам) опирались на миметрическую модель репрезентации, речь шла о симметрических отношениях между образами и социальными отношениями, о неравенстве в социальных отношениях.
Такие исследователи как Т. де Лауретис, Д.Батлер, С.Д.Уолтер, Ш.Брансдон, Т. Модлески4 и др., придерживаются парадигмы "означивания", определяя тендер, как продукт различных социальных технологий (прежде всего медиа, как наиболее эффективных технологий тендера) и делают акцент на сконструированности и порожденности смыслов, образов, на
конструировании способов видения. Репрезентация уже понимается не как отражение, а как активный процесс отбора, структурирования, формирования -как процесс наделения чего-либо смыслом (G.Ch.Spivak, S.Hall) .
Что касается России, то вопрос изучения образа женщины в СМИ стал актуален лишь в последнее время. В 90-е гг. появляется целый ряд исследований, где вопросы репрезентации женских образов фрагментарно рассматриваются в различных аспектах (Аджихина Н., Альчук А., Аристархова И., Вайнштейн О., Воронина О., Гощило Е., Жеребкйиа И., Казакова Л., Козлова Н., Кон И., Курилович Н., Левинсон А., Лепешкина М.Н., Липовская О., Ломова Т.Е., Михайлова Т., Пушкарева Н., Рыклин М., Синельников А., Туркина О., Усманова А., Усова Т., Юрчак А.2). Авторы поднимают такие актуальные проблемы российской действительности, как исследование визуальных образов женщины в искусстве, кино, проблемы порнографии, изучение советского визуального дискурса. Часто в ракурс внимания исследователей попадают вопросы о соотношении на страницах прессы мужских и женских образов , о лингвистических аспектах конструирования и интерпретирования этих образов (А.В. Кирилина). Отдельный пласт исследований посвящен репрезентации женских образов в рекламе (М.В. Томская, Е.А. Шибанова, Н.Ю. Каменецкая, Е.В. Машкова, И.В. Грошев, О.В. Туркина, А. Юрчак, А. Альчук и др.)1. Однако, доівольно часто, такие исследования были проведены в результате получения социального заказа, гранта, и поэтому носят конъюнктурный, сиюминутный характер. Очень часто в таких исследованиях отсутствует четкая исследовательская позиция, происходит игнорирование ряда теоретических вопросов. В основной своей массе это - описательные исследования, в которых отсутствует стремление изучить влияние политических, экономических, социальных и культурных факторов. :
Изучения непосредственно визуальных женских образов в (СМИ в России пока еще достаточно редки, хотя могут быть объектом самостоятельного исследования, так как дают в высшей степени показательный для анализа тендерных стереотипов и их динамики материал. Исключение составляет работа Т. Дашковой по исследованию визуальных образов женского тела в советской массовой культуре 30-х гг. и философско- культурологический анализ визуальных женских образов в советской и постсоветской визуальной культуре Н. Межерецкой . Таким образом, образ "советской" женщины, его идеологические формы на сегодняшний день продолжают оставаться малоизученными, несмотря на то значительное влияние, которое они до сих пор оказывают на конструирование жЬнскои идентичности в постсоветском пространстве. :
Изучение визуальных женских образов проходит в тесной связи с проблематикой телесности. Действительно, визуальный образ человека - это, прежде всего, образ его тела. Тело — один из самых увлекательных и сложных предметов, которыми занимаются науки о человеке и об обществе. Однако ученые-гуманитарии обратились к этой теме, сравнительно недавно. До последней трети XX в. человеческое тело считалось объективной природной данностью, интересной только для биологии и медицины.
Первым прорывом в отечественной, а отчасти и в мировой науке была книга М.М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса»1 (1965), в которой ученый разработал категорию «телесного канона», т. е. социально-нормативных представлений о том, каким является и каким должно быть человеческое тело. Эволюция философских взглядов на телесность хорошо описана И.М. Быховской2 (2000). Особый интерес для настоящей работы представляют исследования телесного облика человека в культуре. Метафизический и символический смыслы наготы и одежды, человеческой телесности в пространстве мира рассматриваются в работе Л.И. Кирсановой «Нагота и одежда в европейской культуре»3. Социокультурной динамике и детерминантам «внешнего» человека (телесный облик, жест, мимика, одежда) посвящена диссертационная работа С.Н. Яременко «Внешность человека в культуре»4. Интерпретацией маскулинности-феминности внешнего облика женщины на примере прически занимается М. Буракова5. ;
Таким образом, несмотря на широкий спектр имеющейся литературы, поставленная в исследовании проблема не только не представлена в системном виде, но и малоизученна. Требуется интеграция отечественных исследований, адаптация существующих зарубежных подходов в визуальных исследованиях, вопросах конструирования тендера и проблемы репрезентации образа женщины, а также непосредственный анализ визуальной репрезентации женских образов в советской культуре. Цель и задачи исследования і Цель данного исследования - анализ динамики и особенностей репрезентации визуальных женских образов в советской массовой культуре (на примере печатных СМИ) и выявление их корреляции с доминирующими в определенный период времени поло-ролевыми идеологемами. Безусловно, в объективной реальности существует целый спектр факторов (географических, экономических, социальных, культурных, религиозных), которые оказывают влияние на формирование визуальных женских образов. Однако в данном исследовании мы хотели бы выяснить, как государство, с помощью визуальных технологий формирует нужного обществу человека.
Реализация данной цели предполагает постановку и решение следующих задач:
1. показать значение и специфику визуализации в дискурсе массовой культуры, роль и механизмы культуры медиа в формировании видения и в производстве образа человека;
2. рассмотреть- основные категории научного анализа («гендер», «феминность»/ «маскулинность», «телесность», «сексуальность»), позволяющие проводить социологическое исследование визуальных женских образов;
3. выполнить критический анализ основных методологических подходов к изучению идеологии не только как онтологической данности, а как языкового конструкта, созданного риторическими и визуальными средствами;
4. обозначить сущность и основные задачи государственной политики в отношении женщин в советском обществе;
5. проанализировать динамику и определить особенности
репрезентации визуальных женских образов в советской культуре;
6. выявить корреляции между доминирующими в обществе поло- ролевыми идеологемами и особенностями визуальной репрезентации образа женщины.
Объект и предмет исследования \ Объект исследования - это визуальные образы женщины в советской массовой культуре. Образ женщины является одним из доминантных визуальных дискурсов в современной массовой культуре и поэтому требует своего изучения в силу тотальной визуализации и глубоких изменений, происходящих в тендерной составляющей человеческой личности и социальных структурах общества. Женский образ как носитель культурной семантики в контексте социокультурной коммуникации выполняет важные эстетические, социальные, а теперь экономические и политические функции. Если раньше он в основном был представлен в искусстве, и рассматривался как определенная эстетическая категория, то с появлением массовой і культуры и активным использованием женского образа в масс медиа и рекламе, он скорее стал инструментом манипуляции массовым сознанием. Предметом диссертационного исследования является динамика визуальной репрезентации женских образов в советской массовой культуре и ее связь с социально-идеологическими условиями создания и трансляции доминирующих в обществе образцов и представлений о поло-ролевых отношениях. Теоретико-методологические основы исследования I Предмет диссертационного исследования - идеологические особенности визуальной репрезентации образов женщины - предполагает обращение к самым различным теоретическим подходам и парадигмам. Социологическое исследование визуальных образов - прерогатива visual studies, изучение женских образов - тендерной теории, исследование визуального облика женщины - теории телесности, выявление корреляции между визуальной репрезентацией и идеологией - теорий идеологии. И те, и другие, и третьи по своей природе плюралистичны и позволяют эффективно применять методологический аппарат различных парадигм. Таким образом, работа носит мультипарадигмальный характер. В качестве теоретико-методологической основы исследования рассматриваются следующие социологические подходы: структурно-функционалистский (визуальная массовая культура и идеология рассматриваются как единые элементы одной системы находящиеся в тесной взаимосвязи друг с другом), социально конструктивистский и феноменологический (позволяют исследовать механизмы конструирования образов, которые приобретают статус первичной реальности), постструктуралистский и семиотический (обосновывают изучение реальности как текста).
Методика исследования
Изучение визуальных компонентов культуры, изображения требует применения как качественных, так и количественных методов анализа. Цель данного исследования - выявление динамики визуальных женских образов в советской массовой культуре и их корреляции с доминирующими в обществе поло-ролевыми идеологемами предполагает обращение к стандартным процедурам контент-анализа. Понимание же и интерпретация отдельных изображений построены таким образом, чтобы герменевтическими и семиотическими средствами расшифровать содержание социальных значений и смыслов в их визуальной символике. В основу семиотического анализа в данном исследовании положена методология Р.Барта, которая позволяет работать с идеологическими аспектами знаков и образов.
Источниковая база исследования
Основным источником материала для исследования послужили массовые женские журналы. Вообще журналы как культурный феномен являются одним из способов репрезентации социальной реальности! и тех культурно-идеологических ценностей, которые составляют смысловую основу данного исторического периода. При этом они не только репрезентируют, но и конструируют социальную реальность, являясь проводником официальной идеологии и властных отношений. Журналы, в том числе и женские, можно причислить к "идеологическим аппаратам"1, посредством которых господствующая идеология интерпеллирует к субъекту и осуществляет его идентификацию.
За основу анализа репрезентации женских образов в советской культуре были взяты самые массовые и популярные женские издания советского периода - журналы «Работница» и «Крестьянка», тираж которых в некоторые годы достигал 24 млн. экземпляров.
Хронологические рамки исследования ограничены 1922-1991 гг., что обосновывается появлением исследовательского материала и границами в периодизации советской культуры.
В основу исследования положена целевая выборка. Интерес к корреляции между политикой государства в отношении женщин и формами репрезентации визуальных женских образов позволил выделить три периода в истории советской политики в отношении женщин: 1917-1930 - курс на равенство между полами; 2)1930-1960 - ориентирование женщин на репродукцию и производство; 3)1960-1991 - курс на возвращение патриархатных традиций. Всего в общей сложности было проанализировано 320 номеров, притом, что за все годы советской власти было порядка 2450 выпусков.
Научная новизна исследования.
1. Обоснована актуализация визуального компонента в! информационных практиках современной культуры, проведен анализ! осмысления визуальных феноменов в теоретических исследованиях, показаны значение и роль визуализации в дискурсах масс медиа, механизмы
1 Терминология Л. Альтюссера. работы и технологии индустрии образов, влияющие на формирование образа человека и его идентичности.
2. Применены и обоснованы актуальные, для социологического исследования визуальных женских образов категории научного анализа -феминность, маскулинность, телесность, сексуальность.
3. Исследованы механизмы функционирования идеологии на уровне сферы языка (как вербального, так и визуального).
4. Определены особенности и доминанты репрезентации женщины в официальном визуальном дискурсе советского общества (1920 - нач. 1990 гг.), а так же их динамика.
5. Выявлена устойчивая связь между господствующими в обществе поло-ролевыми идеологемами и особенностями визуальной репрезентации женских образов в печатных СМИ.
Таким образом, с помощью механизмов массовой культуры советская власть конструировала образ нового человека, образ «советской женщины», который массово тиражировался как образец для подражания. Насколько этот образ влиял на субъективность реальных советских женщин, на конструирование тендерных идентичностей в советском обществе, на социальную реальность, как эти образы интерпретировались в массовом сознании, является предметом отдельного исследования.
Тезисы, выносимые на защиту.
1. В XX веке с его техническими новациями, визуальность как часть семиотического пространства, особый мир графических и живописных форм в повседневной реальности, окружающей человека, являющейся частью его жизненного мира и имеющей огромное значение для формирования его идентичности, становится одной из важнейших компонент современного общества. Сфера визуальных знаков и образов становится значимой реальностью. В современной социокультурной ситуации медиа не только отражают реальность, но и активно занимаются конструированием и производством представлений и образов. Основными механизмами формирования и производства визуальных знаков и образов являются видение и репрезентация. То как мы видим, кто смотрит, на что, на кого, под каким углом зрения и т.д., определяется такими факторами как время, среда, воспитание, а главное - идеология, которая отягощает смыслами окружающую действительность. Одним из важнейших в контексте отношений между властью и видением является вопрос о том, каким образом доминирующая идеология определяет и «конструирует» политику репрезентации и интерпретации.
2. Такие категории социологического анализа как тендер, феминность/ маскулинность, сексуальность, телесность позволяют изучать особенности социального конструирования женских образов в пространстве визуальной культуры; посредством их можно увидеть эти конструкты не просто как результат, как застывший слепок, но и понять процесс их возникновения и развития. Визуальные знаки и образы являются важнейшим источником изучения социокультурных процессов, поскольку отличаются повышенной информационной насыщенностью. ;
3. Идеология — это система идей, представлений, образов, мифов, которая носит материальный характер, воплощенный в объективной знаковой форме, это не только онтологическая данность, а языковой конструкт, созданный по определенным законам. Идеологические посылы зафиксированы не только в вербальных текстах, но ив визуальных знаках и образах. Визуально репрезентированные, находящиеся на поверхности знаки и образы часто маскируют явления, для выявления которых необходим специальный анализ, как языка репрезентаций, так и социокультурных механизмов действующих в обществе. Визуальные женские образы являются не только результатом действия идеологических механизмов, но й сами выступают как часть идеологической системы.
4. Визуальные женские образы не просто отражают реальность под
специфическим углом зрения, они сконструированы господствующей в обществе идеологией. На протяжении всего периода существования советской культуры нами было выделено 10 видов визуальной репрезентации женских образов: активная женщина, женщина в учебе, женщина-труженица, женщина-мать, женщина рядом с мужчиной, женщина в семье, женщина-солдат, женщина-помощник фронту, женщина и красота, женщина-хозяйка. Визуальная репрезентация являлась действенным идеологическим механизмом, с помощью которого предлагались идеалы и образцы для подражания. Динамика визуальных женских образов в советских журналах четко связана с изменениями в советской официальной идеологии. Так, на протяжении 20-30 гг., когда была сильна эмансипационная составляющая советской политики в отношении женщин, доминантным визуальным образом была активная женщина. В 30-60 гг. приоритетными государственными задачами советской государственной политики являются производственная и демографическая составляющая, поэтому массовым становится изображения женщины-труженицы и женщины-матери. В 60-90 гг. наряду с вышеназванными, начинают встречаться и совершенно не характерные для двух предшествующих периодов виды репрезентации -женщина в семье, женщина-хозяйка, женщина и красота, что объясняется реализацией государства так называемой «идеологии домашнего очага». Таким образом, основным фактором в формировании визуальных жгнских образов в советском обществе выступала официальная господствующая идеология.
Научно-практическая значимость исследования.
Результаты данного исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения и углубленного представления об особенностях советской и постсоветской массовой и повседневной культуры.
Полученные результаты могут быть использованы в преподавании общих и специализированных курсов по социологии культуры, духовной жизни, тендерной социологии, социологии визуальных коммуникаций, истории и социологии массовой культуры. ;
Материал и выводы автора могут быть использованы при формировании идеологической политики государства, в работе средств массовой информации, рекламных агентств. і
Структура работы.
Диссертация состоит из введения, двух глав (теоретических обобщений и практического исследования), заключения, списка литературы, приложения №1 (таблица с результатами контент-анализа), приложения №2 (подборка фотографий).
Визуальная культура и масс медиа: формирование видения и производство визуальных образов
Одно из важнейших изменений, произошедших в современном обществе, связано с ростом значимости в культуре визуального компонента. С внедрением новых информационных технологий, интернета, с распространением телевидения и видео прежняя культура, определяемая как «литературоцентрическая» или «речевая» постепенно утрачивает свои позиции. Изобретение фотографии, кино, телевидения, интернета, привело к бурному росту тиражированных изображений, массовому производству и потреблению визуальных образов. Сфера знаков и образов становится самодостаточной и значимой реальностью в эпоху постмодерна. Визуальностъ перестала восприниматься как вторичное или подчиненное измерение культурной практики. Выросло новое поколение, воспитанное на культуре видео, телевидения, компьютеров, то есть на культуре иных визуальных технологий, на культуре, которая визуализировала многое из того, что ранее мыслилось лишь как умопостигаемое.
В результате этих процессов меняется социальная реальность: способ функционирования общественных институтов, формы межличностной коммуникации, образ жизни. Современная реальность в большей степени сконструирована средствами массовой информации. Такие традиционные, базовые социализирующие каналы как язык, религия, обучение и воспитание, сменяются более зрелищными и более эффективными с инструментальной точки зрения, - экранными и неэкранными визуальными технологиями. Люди становятся объектами целенаправленного воздействия различных групп.
Можно говорить о визуализации как о культурной доминанїе, что активизирует интерес к этой теме в теоретической рефлексии и вводит в употребление термин «визуальная культура». На сегодняшний момент нет сколь-нибудь единого определения данного термина. В этом исследовании под визуальной культурой понимается часть семиотического пространства, особый мир графических и живописных форм в повседневной реальности, окружающей человека, являющейся частью его жизненного мира и имеющей огромное значение для формирования его идентичности. Современная визуальная культура охватывает столь различные по средствам выражения и по своей «идеологии» культурные феномены как кино, дизайн, телевидение, фотография, концептуальное искусство, «public art», реклама и т.д.
Также как не существует конвенционального термина «визуальная культура», отсутствует и общепринятая теория «визуального». Скорее можно говорить «о множестве представлений, охватывающих в соответствии со значениями термина, на первый взгляд, несхожие явления»1. Многообразию визуальных практик соответствует и множественность теоретических подходов, используемых для их анализа — от семиотики и феминистской критики до парадигмы «Cultural Studies» и постструктуралистской философии.
Традиционно феномен визуальности изучался в рамках искусствознания (А. Гильдебранд, Г.Вельфин, Э.Панофский)2. Однако в последние годы произошел настоящий переворот в гуманитарных науках, связанный с интересом к изучению визуальной культуры в самом широком смысле. Речь идет об исследованиях кино, телевидения, массовой культуры с позиции современных философских и социальных теорий, объясняющих специфику «общества спектакля», феномена массовых коммуникаций, понятие «репрезентации» и различные культурологические импликации, аудиовизуальных технологий, симуляции.
Одной из первых гуманитарных дисциплин, осознавшей необходимость осмысления нашего бытия-в-мире-визуальной культуры, стала философия. Философский анализ предпосылок и условий процесса мышления, феномена сознания, механизмов памяти и запоминания, формирования субъективности, автоматизмов восприятия изначально базировался на данных визуального опыта и оперировал визуальными категориями: «.картина мира», «пространство», «форма», «образы сознания», «воображение», «интеллектуальное созерцание», «умозрение» и т.д. Д.М.Левин отмечает, что в европейской цивилизации зрение с древних времен играло центральную роль1. Однако эта роль оставалась двойственной, что всегда ощущалось и самими философами. С одной стороны, зрение было объявлено самым «авторитетным» способом восприятия мира, с другой многие философы предупреждали, что зрение обманчиво и не стоит! особо доверять «видимому» миру. Согласно X. Арендт, «в философии мышление всегда осмысливалось посредством видения... Господство зрения настолько глубоко укоренено в греческой речи и как результат в нашем концептуальном языке, что мы редко над этим задумываемся. Это кажется настолько очевидным, что нами не замечается» .
Социологические основания изучения изуальных женских образов
Традиционно исследование визуальных женских образов проходило в рамках искусствознания. Искусствоведческий анализ женских образов в живописи и скульптуре был направлен на изучение эволюции женского образа, структуры изображения, ее композиции, цветового сочетания1. С появлением в искусствознании такого направления как иконография, были описаны основные женские образы в искусстве, выделены основные иконографические типы, систематизированы композиционные схемы изображения2. Дальнейшее исследование женских образов в рамках уже иконологического анализа, позволило проводить не только описание персонажей и систематизацию схем композиции, но и включать типы изображения в более широкий культурный контекст. Однако вне ракурса внимания искусствоведов оставались вопросы воздействия художественных образов, как на отдельную личность, так и в целом на общество.
Во второй половине XX века, в условиях обострившегося внимания исследователей к изучению массового сознания визуальные женские образы становятся предметом изучения социальных наук. Первоначально, в социологии аналогом понятия визуальных женских образов выступало понятие социальные стереотипы феминности.
Термин «стереотип» был введен в социальную науку в 30-х годах XX века американских журналистом и социологом У.Липпманом1 при построение концепции общественного мнения. На данный момент не существует единого и однозначного определения, хотя под социальным стереотипом обычно понимают упрощенный, схематизированный, эмоционально окрашенный и чрезвычайно устойчивый образ какой-либо социальной группы или ее представителей2.
В связи с активизацией феминистского движения и развитием женских, а затем и тендерных исследований, в центр внимания социологов, психологов, философов были выдвинуты социополовые аспекты I стереотипизации общественного сознания. Категория «гендер», которая была введена в социальную науку в конце 60-х гг. XX века становится одной из важнейших при анализе оснований социальности и ее форм. ! Смысл понятия «гендер» заключен, прежде всего, в идее социального моделирования или конструирования пола. Социальный пол конструируется социальной практикой. В обществе возникает система норм поведения, предписывающая выполнение определенных половых ролей; соответственно возникает жесткий ряд представлений о том, что есть «мужское» и «женское» в данном обществе. Мужчина становится маскулингым, а женщина - феминной в процессе усвоения культурных представлений о своем месте и роли в обществе, освоении соответствующих ролей и статусных характеристик.
Еще в 1957 году американские ученые Дж. Мак Ки и А. Шеррифс заключили, что типично мужской образ - это набор черт, связагный с социально не ограничивающим стилем поведения, компетенцией и рациональными способностями, активностью и эффективностью. Типично женский образ, напротив, включает социальные и коммуникативные умения, теплоту и эмоциональную поддержку1. С тех пор исследования тендерных стереотипов являются одной самых из распространенных областей в тендерной психологии и социологии. Все описываемые в литературе тендерные стереотипы можно объединить в три группы. Первая группа - стереотипы маскулинности/ феминности. Эти стереотипы полярно и иерархически противопоставляют мужчин и женщин: мужчины доминантны, независимы, компетентны, самоуверенны, агрессивны и склонны рассуждать логически; женщины покорны, зависимы, эмоциональны, конформны и нежны. Вторая группа тендерных стереотипов касается закрепления семейных и профессиональных ролей в соответствии с полом. Для женщин главными социальными ролями являются семейные роли (мать, хозяйка), а для мужчин профессиональные. Мужчин принято оценивать по профессиональным успехам, женщин - по наличию семьи и детей. Третья группа тендерных стереотипов связана с различиями в содержании труда. Удел женщин - это экспрессивная сфера деятельности, где главным является исполнительский и обслуживающий характер труда. Инструментальная сфера - это область деятельности для мужчин, где главным является творческий, созидательный, руководящий труд. Наиболее распространенные тендерные стереотипы усваиваются в детстве благодаря институтам социализации, в качестве которых выступают родители, сестры, братья, сверстники, школа, средства массовой информации.
Методические аспекты изучения визуальных женских образов
Основным источником материала для данного исследования послужили массовые женские советские журналы. Вообще журналы как культурный феномен являются одним из способов репрезентации социальной реальности и тех культурно-идеологических ценностей, которые составляют смысловую основу данного исторического периода. При этом они не только репрезентируют, но и конструируют социальную реальность, являясь і проводником официальной идеологии и властных отношений. Журкалы, в том числе и женские, можно причислить к "идеологическим аппаратам"1, посредством которых господствующая идеология интерпеллирует к субъекту и осуществляет его идентификацию. Советский идеологический дискурс интерпелляцию и конструирование субъекта (женщины) осуществлял через создание легитимного женского образа (идеологического конструкта). Важную роль при этом играли визуальные искусства и средства массовой информации (кинематограф, плакаты, журналы, и в частности, непосредственно их визуальный ряд). Так как же осуществлялись на практике идеологические формы визуальной репрезентации женишны в советской культуре? Чтобы ответить на этот вопрос, мы рассмотрели визуальный ряд журналов "Крестьянка" и "Работница". Эти журналы являлись самыми массовыми и популярными женскими журналами в Советском Союзе (их тираж в начале 90-х доходил до 24 миллионов экземпляров), были ориентированы на женскую аудиторию и репрезентировали, прежде всего, женщин. В данном исследовании были проанализированы журналы за период 1920 - 1990 годов, так как именно такой охват материала позволяет выделить динамику визуальных женских образов в советской массовой культуре и рассмотреть особенности их репрезентации. Исследуемые журналы выходят в печать фактически с первых лет советской власти ("Работница" с 1923 г.2, "Крестьянка" с 1922 г.) как печатные органы отдела по работе среди женщин ЦК РКП(б) целью которых была агитация среди рабочих и крестьянок, прогаганда коммунистических идей, внедрение в сознание работниц и крестьянок знаний, необходимых в повседневной жизни и работе. Таким образом, данные издания выражают интересы господствующей идеологии, в том числе и в отношении представлений о тендерном порядке и телесном конструкте в советском обществе.
В 20 - 30-е гг. «Работница» и «Крестьянка» были достаточно большого формата, тонкие, отпечатанные на желтой («газетной») бумаге, с относительно небольшим (по современным меркам) количеством черно-белых фотографий (приблизительно 7 фотографий на 22 страницы текста), преимущественно небольшого формата и плохого качества. Оформление обложки, и в целом визуальный ряд, имеет несколько вариантов: либо это фотография, либо - коллаж, либо - рисунок. Дополнительную информацию дают сведения о тиражах исследуемых журналов. Их диапазон был достаточно широк: от 15 тыс. экземпляров в первый год издания и до 400 тыс. в 30-е гг. Судя по всему, тиражи находились в прямой зависимости не только от спроса, но и от идеологической насыщенности журналов: об длию в них резолюций, постановлений, общественно-политических передовиц, репортажей «из цехов», «с полей». Однако журналы, несомненно, находили своего потенциального - читателя. В задачи женотделов входило быстрое распространение журнала по избам - читальням, деревенским библиотекам, кружкам делегаток. Такие журналы по степени оперативности, фактически выполняли функцию газет. Этому в немалой степени способствовала частота выхода номеров «Работница» - 36 номеров в год, «Крестьянка» - 24 номера в год. Этим объясняется и толщина журналов — «Крестьянка» - от 14 до 20 страниц, «Работница» - от 20 до 40 страниц. Количество страниц время от времени менялось, а возможно и не было строго закреплено.
Особенности репрезентации и динамика визуальных женских образов в советской культуре
Идеологическая составляющая репрезентации образов женского тела. Образ женщины и дискуссии о ее положении в обществе во многом определяли тендерную линию партии на заре советской власти. После Октябрьской революции 1917 года молодая советская республика одной из приоритетных задач провозгласила изменение общественного статуса женщины. Конституция 1918 г. закрепила равенство между мужчицами и женщинами во всех сферах. В. И Ленин связывал достижение равноправия полов с ликвидацией частной собственности на средства производства, ростом экономики, культурной революцией, обобществлением быта. Согласно ленинской концепции, как и во всех социалистических и марксистских концепциях по «женскому вопросу» именно участие в общественно-производительном труде является решающим условием, определяющим социальный статус женщин: «Для полного освобождения женщины и для действительного равенства ее с мужчиной нужно, і чтобы было общественное хозяйство и, чтобы женщина участвовала в общественно производительном труде. Тогда женщина будет занимать такое же положение, как и мужчина»1. Равноправие мужчин и женщин В. И Ленин понимал как равенство общественного положения, а никоим образом не равенство физических и душевных способностей отдельных личностей».
В резолюции XIII съезда РКП(б) «О работе среди работниц и крестьянок подчеркивалось, что «сохранение женской рабочей силы в производстве имеет политическое значение» . Перед партией ставилась задача «усилить поднятие квалификации женского труда и вовлечь же;ицин в те отрасли производства, в которых женский труд не применялся или применялся в недостаточной мере»3. При этом увеличение доли женского труда рассматривалось с точки зрения двоякой пользы: удовлетворения потребностей расширяющегося производства и роста самосознания женщин. В постановлении ЦК ВКП(б) от 15 июня 1929 г. «Об очередных задачах партии по работе среди работниц и крестьянок» увеличение женского труда в производстве увязывалось с повышением классового самосознания и культурного уровня женщины . Идея о достижении равноправия через вовлечение женщин в общественное производство была закреплена в декретах, постановлениях Совнаркома5, Кодексах законов о труде, где наряду с установлением 8-часового рабочего дня, равной .с мужчинами оплаты труда, запрещением ночного труда женщин вводились 16-не дельные отпуска в связи с рождением ребенка и пособия кормящим матерям, квоты на увольнение женщин при сокращении -штатов, преимущественное право сохранения рабочего места за беременными женщинами и одинокими матерями с детьми. Дети сокращенных работниц имели право на посещение заводских яслей и детских садов. В 1932 г. был введен Список профессий и работ, на которых запрещался женский труд. В подкрепление правительственным решениям выходили по становления ЦК ВКП(б) и ВЦСПС1. Данные меры в корне отличались от дореволюционного законодательства о труде женщин. Во-первых, они открывали доступ женщинам ко всем профессиям, во-вторых, закладывали основы государственной политики по охране и улучшению труда женщин, в-третьих, государство признавало материнство важной социальной функцией. Наряду с идеями равноправия в области занятости женщин в государственное законодательство закладывался принцип равенства полов в семейной сфере. В декабре 1917 г. ВЦИК и СНК издали декреты «О гражданском браке», «О расторжении брака», тем самым был отменен существовавший прежде церковный порядок заключения брака, введен гражданский брак, устранены, различия между мужем и женой в решении вопроса о разводе, легализованы аборты. В сентябре 1918 г. ВЦИК тринял
Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семенном и опекунском праве, где подчеркивалось, что церковный брак не порождает никаких юридических, последствий; переезд одного супруга не влечет обязанности другого следовать за ним, отменялся принцип общности имущества супругов, воспитание детей рассматривалось как общественная обязанность, а не как частное дело, запрещалось усыновление.
