Образ милиции в российской культуре: конструкция и деконструкция типов восприятия Сахно Андрей Васильевич

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Методологические основания социокультурного анализа правоохранительных органов 15

1.1. Структуры восприятие правоохранительной деятельности: основные понятия 16

1.2. Страж порядка в структуре общественного сознания 27

1.3. Специфика институционализации российских правоохранительных органов как основа

структурирования их восприятия 52

Глава 2. Культурно-историческая специфика конструирования образа правоохранительных органов в России 69

2.1. Формирование канона восприятия правоохранительных органов в советский период 70

2.2. Противоречие профессионализма и гуманизма: деконструкция канона российской милиции 77

2.3. Изменение социального статуса милиции в восприятии «профессионалов» 92

Глава 3. Милиция в фокусе общественного сознания: ожидания населения 133

3.1. Восприятие правопорядка как фактор отношения к милиции 134

3.2. Качественные характеристики милиции в оценках населения 152

Заключение 178

Список литературы 181

Приложение 198

• Структуры восприятие правоохранительной деятельности: основные понятия
• Страж порядка в структуре общественного сознания
• Формирование канона восприятия правоохранительных органов в советский период
• Восприятие правопорядка как фактор отношения к милиции

Введение к работе

Актуальность темы исследования. Правоохранительные структуры играют важную роль в функционировании современных обществ, особенно в период глубоких и длительных социальных трансформаций. Обострение разного рода конфликтов, усиление нетерпимости и агрессивности у членов социума, разрушение привычных форм жизнеустройства и прочие атрибуты эпохи перемен предъявляют повышенные требования к личностным и профессиональным характеристикам работников правоохранительных органов. Вместе с тем качество их работы как таковое не может быть оценено само по себе, абстрагируясь от социокультурных характеристик данного общества и сложившихся в нем традиций взаимоотношения населения с представителями правоохранительных органов. Эти взаимоотношения во многом определяются устоявшимися стереотипами восприятия представителей правоохранительных органов в конкретном обществе.

Развивающаяся в рамках структур данного восприятия -система установок и стереотипов (когнитивных, эмоциональных, деятельностных) влияет на функциональную эффективность правоохранительных органов и, как следствие, на сохранение социального порядка в не меньшей степени, чем нормативная составляющая их деятельности. В отличие от законодательных актов, структуры восприятия обладают мощным консервативным потенциалом, присущим общественному сознанию в целом, который препятствует их быстрому и кардинальному изменению по воле законодателя. Воспринятые на уровне индивидуального сознания, данные структуры регулируют практическую деятельность индивида не потому, что они формально легитимны (или нелегитимны), а потому, что соответствуют ценностно-нормативному базису данного общества. Итак, исследование структур восприятия обществом правоохранительных органов представляет интерес в силу того, что они являются важным фактором сохранения социального порядка. Выявление связей между образом Стража порядка (милиционера, полицейского), сформированным в общественном сознании, и социетальными характеристиками общества придает работе теоретическую актуальность.

Однако исследование этой проблемы обладает также практической значимостью. Предпринимаемые социально-экономические преобразования для создания основ рыночной экономики вызвали в России разрушение традиционной «вертикально-патерналистской» модели социальной интеграции. До настоящего времени общество не сумело выработать механизмы самоорганизации и горизонтальных социальных связей, адекватных сложившейся социальной реальности. Этот процесс затронул практически все сферы общества, в том числе и правоохранительные органы. В сознании населения образ милиционера, сложившийся в советский период, стал меняться и приобрел значительный объем негативных характеристик. Это обусловлено прежде всего влиянием социально-экономических преобразований на сложившуюся нормативную структуру общества. Неблагополучная криминогенная обстановка стимулирует резкую критику милиции в средствах массовой информации, содержащую обвинения в непрофессионализме, игнорировании в тех или иных случаях своих прямых обязанностей, коррупции.. Наряду с распространенностью делинквентных практик, реализуемых населением, ожидания и требования, предъявляемые к милиции, предполагают строгое, неукоснительное выполнение закона и функциональных обязанностей.

Исходя из вышеизложенного, представляет практический интерес анализ ценностных отношений и ожиданий населения, предъявляемых к милиции, который позволит внести коррективы как в формирование общественного мнения в сфере оценок правоохранительных практик, так и в регулирование деятельности правоохранительных органов. Подобная коррекция является необходимой в силу незавершенности институционального преобразования правоохранительных органов. Социально-политический строй, рожденный в России в августе 1991 г. до сих пор юридически окончательно не утвержден, что находит отражение в росте политической пассивности граждан на выборах, с одной стороны, и усилении экстремистских настроений - с другой. Правоохранительные органы всегда выступают и воспринимаются как неотъемлемая часть существующей социально-политической системы. Поэтому кризисное состояние институтов власти непосредственно затрагивает и эту структуру поддержания правопорядка.

Очередная ситуация системного кризиса российского общества и выбора стратегии развития требует обращения к отечественному историческому опыту организации правоохранительной деятельности. Изменение способов набора работников в эту систему, переакцентировка смысла их профессиональной деятельности, вызванная изменением конституционных основ организации правового пространства России, не могут быть изучены с какой-то одной, например, чисто юридической, точки зрения. Поэтому с практической точки зрения было бы полезно сравнить результаты интенсивно идущего последние полтора десятилетия процесса самоидентификации российского милиционера в условиях нового социально-политического строя с системой установок и ожиданий, предъявляемых правоохранительным органам российскими гражданами.

Степень разработанности проблемы. Социальный статус правоохранительных органов и особенности их восприятия членами гражданского общества анализировались в работах отечественных и зарубежных ученых: О.В. Ведерниковой1, СМ. Иншакова2, Р. Кларка3, Х.П. Ньютона4, Э. Хобсбаума5, Ю. Чернера6. Фундаментальный анализ функций правоохранительных органов в современном обществе дан в работах Ю.Е. Аврутина и А.Д. Сафронова . Принципиальная проблема согласования процессов институционализации правоохранительных структур, отчужденных от общества, и фундаментальных демократических ценностей представлена в исследовании П. Генифе9.

Проблема связи системного кризиса начала XX в. с дисфункциями отечественной правоохранительной системы анализируется в работах Ю.Е. Аврутина, С.Г. Кара-Мурзы10, В.О. Ключевского11, В.А. Ли но веко го12, ИЛ. Солоневича13, Т. Шанина14.

В работах Ю.Е. Аврутина, А.В. Артюхова15, С.Г. Кара-Мурзы, А.Д. Сафронова проанализированы как позитивные, так и негативные аспекты восприятия милиции советским обществом. Исследования этих же авторов, а также статьи A.M. Воробьева16, В.Б. Гончарова, В.В. Кожевникова17, СВ. Егорышева18, К.И. Бурдина19, Ю.Н. Мазаева20, А.А. Меджевского, С.А. Гирина, А.И. Мизерия" , М.И. Безаева , В.М. Артемова" показывают влияние преобразований 90-х гг. XX в. как на деятельность работников правоохранительных органов России, так и на отношение к ним российских граждан.

Таким образом, обозначенная в предлагаемом исследовании проблема в различных ее ракурсах давно привлекает внимание правоведов, историков, социологов, политологов. Однако за исключением публикаций В.М. Артемова, А.В. Артюхова и С.Г Кара-Мурзы социокультурный анализ в указанных исследованиях выполняет лишь вспомогательную роль. Так, представителей ведомственной науки отличает первоочередное внимание к формально-правовой стороне работы милиции. Историки используют данные о деятельности правоохранительных структур лишь в качестве фрагмента, характеризующего определенный период развития отечественной социально-политической системы. Что касается работ, выполненных в социокультурном ключе, то они сосредоточены на сравнительно небольших отрезках истории отечественных правоохранительных структур, что требует дополнительных исторических экскурсов для реконструкции структур восприятия представителя правоохранительных органов русским обществом. С учетом консервативности данных структур, а также их зачастую решающего влияния последних на правовое поведение актора представляется оправданным изучение их генезиса, а также их сопоставление с отношением к полиции, сложившимся в западном обществе, цивилизационный опыт которого все более масштабно определяет российскую действительность.

- Объектом исследования выступают структуры восприятия российских правоохранительных органов (в частности, милиции) в общественном сознании.

Предметом исследования является анализ причин и следствий трансформации структур восприятия правоохранительных органов в ходе исторического развития российского общества.

Цель диссертационной работы - выявить и проанализировать специфику восприятия милиции жителями современной России, которое выступает культурным фактором организации правового порядка в обществе. Она предполагает решение следующих задач:

1) определить роль восприятия правоохранительных органов массовым сознанием в процессе их институционализации;

2) выделить главное содержание архетипа представителей правоохранительных органов (Стража порядка), который задается мировой художественной культурой;

3) проанализировать культурно-историческую специфику становления современных правоохранительных органов в России;

4) охарактеризовать элементы культурного канона Стража порядка (милиционера), выработанного современной российской культурой;

5) проследить трансформацию российского канона Стража порядка, вызванную системными реформами 90-х гг. XX в.;

6) рассмотреть главные проблемы рефлексии аналитиков правоохранительных органов по поводу конструирования имиджа милиционера:

7) исследовать когнитивный аспект правовой культуры населения как фактор, определяющий отношение к органам защиты правопорядка;

8) выявить степень соответствия идеального типа милиционера, сформировавшегося в массовом сознании, и представлению о его модальном (т.е. наиболее распространенном) типе.

_ Теоретико-методологическая основа исследования. Ориентация на обнаружение «смысла» правоохранительной деятельности и «значимости» институциональных агентов правоохранительных структур для общества предполагает использование в качестве методологического базиса положений «понимающей» социологии М. Вебера. Заинтересованность членов общества в правовом порядке и наличие фундаментальных расхождений (особенно заметных в кризисные периоды социальной истории) в трактовках понятия «правовой порядок» и методов его достижения делают веберовский подход к изучению социального действия в его субъективном аспекте особенно актуальным. Понятие «структуры восприятия» восходит к структуралистской теории К. Леви-Строса24, а их генезис изучается методами «археологии знания» М. Фуко25.

Влияние структур восприятия социальной действительности на деятельность акторов изучено Э. Гидденсом в рамках теории структурации26.

Для анализа связи структур восприятия с процессами легитимации институционального порядка в диссертации используется методологический потенциал работы П. Бергера и Т. Лукмана27.

Специфика правовой ситуации в обществах современного типа, характеризующаяся повышенной сложностью протекающих в них процессов, рассматривается на основе концепции хаоса, предложенной Д. Рашкоффым28. Описание российского варианта «хаотичной» правовой ситуации в работе опиралось на концептуальные построения Т.И. Заславской" , В.Н. Кудрявцева30, Н.Ф. Наумовой31.

Ключевые для предлагаемого исследования понятия «государство» (в социологическом, а не правовом толковании этого термина), «община», «Страж порядка», обозначающие главных субъектов правовой ситуации, уточнены, исходя из целей работы,, в результате обращения к трудам М.Вебера32 и Ф. Тенниса33.

Эмпирической базой, на основании которой выстраивается анализ, являются результаты эмпирического социологического исследования, проведенного автором совместно с Центром прикладных социологических исследований РПТУ в 2004 г. в г. Ростове-на-Дону и г. Аксае. Методом стандартизированного интервью было опрошено 317 человек, сегментированных на подгруппы по критерию наличия / отсутствия опыта личного (или близких родственников) общения с милицией.

Научная новизна исследования. Принципиально новым является предложенный подход к исследованию функционирования правоохранительных органов, при котором профессиональная культура работников рассматривается как производная в значительной степени от структуры их восприятия.

В содержательном плане научная новизна исследования заключается в следующем: разработан аналитический подход, направленный на выявление влияния культуры на функционирование органов правопорядка, центральным элементом которого выступает структура восприятия, определяющая Схмысл деятельности данных органов; раскрыто главное содержание образа Стража порядка, транслируемое мировой художественной культурой, которое выражено в противоречии его подчеркнуто антибуржуазного мировоззрения, реализации в профессиональной деятельности народных представлений о справедливости и одновременно защите норм буржуазного права; проанализировано художественное творчество детективного жанра в России с точки зрения формирования в нем канона Стража порядка, который задает акцент гуманистического восприятия милиционера как обществу в целом, так и данной профессиональной группе;

S выявлена тенденция деконструкции канона образа милиционера, которая проявилась в возникновении множества равнопредставленных в культуре образов Стражей порядка, значительный вес среди которых приобрел отрицательный герой, разрушающий достигнутое в обществе доверие и взаимопонимание органов правопорядка и населения (міра); выделено главное направление конструирования профессиональными теоретиками образа милиционера, главными чертами которого являются утверждение профессионализма, расширение внешних атрибутов престижности социального статуса;

S введен в научный оборот эмпирический материал, свидетельствующий о низком уровне правовых знаний населения и распространенности представлений об авторитарном характере организации правового пространства России; аргументировано несовпадение идеального типа милиционера, сложившегося в. культуре общества, с представлениями о его наиболее распространенном реальном типе; показано, что в качестве идеального типа в массовом сознании доминирует советский культурный канон, в то время как наиболее известный тип милиционера в современной жизни России совпадает, по мнению населения, с его негативным образом, активно тиражировавшимся российской литературой и кинематографом в 90-е г. На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Нормирование социальных взаимодействий предполагает опору не только на властно-административную (правовую) санкцию, но и на позитивную оценку правоохранной деятельности со стороны общества. При этом общество выдвигает веер вариантов восприятия, оправдывающих или отклоняющих нормы функционирования правоохранительных органов. Взаимоотношение этих норм, в свою очередь, в существенной мере определяет содержание деятельности представителей данной сферы. Поэтому социокультурный анализ правоохранительных органов предполагает рассмотрение содержания и взаимоналожения различных концептуальных структур их восприятия: рефлексии интеллектуального слоя, аналитиков из профессиональной среды органов правопорядка, а также массового сознания общества, определяемого как позитивным правом, так и «понятиями» делинквентной среды.

2. Архетип представителя правоохранительных органов (Стража порядка) современного общества внутренне противоречив, что связано с позицией данного института в организации правового пространства. Правоохранительные органы должны обеспечивать и поддерживать правовой порядок, в котором закреплены формализованные правила, нечувствительные к сложившимся в обществе культурно-историческим представлениям о должном и нормах повседневного взаимодействия. Чем более глубок разрыв между государством и общиной, тем более антибуржуазен образ Стража порядка. Он символизирует собой защиту современного индивида и общества от диктата формализованных правил, что достигается за счет самостоятельного поиска в профессиональной деятельности баланса абстрактно-правовой нормы (закона) и поддержания сохранившихся представлений о справедливости.

3. Художественный канон образа милиции, сформированный в российской культуре XX в., предполагает совмещение в повседневной деятельности милиционера профессионализма и гуманизма, при определяющей роли последнего как, укорененного в народной традиции. При этом героизм Стража порядка оттеняется его обычностью, отсутствием суперменских качеств. Смысл профессиональной деятельности усматривается не в наказании преступника, а в восстановлении нарушенного правопорядка, который включает в себя создание преступнику условий для возвращения в социум. Символом канонического милиционера выступает участковый Анискин.

4. В транзитивном постсоветском обществе произошли деконструкция канона милиционера и формирование веера его равнозначных образов. Одним из ярко выраженных направлений этого разнообразия является показ девиантных форм профессиональной деятельности милиционера, направленный на делигитимизацию образа Стража порядка. «Гуманистическое своеволие» в трактовке закона, которое было свойственно каноническому милиционеру, обернулось в новом образе попранием закона с целью удовлетворения корыстных личных интересов, служение государству - коррупцией вкупе с госчиновниками, властный ресурс - жестокостью.

5. Изменение социального статуса правоохранительных органов в России, обусловленное утверждением в обществе нормативности социального неравенства, необходимости защиты института частной собственности и использования милиции во внутренних социальных конфликтах, активизировало рефлексию профессиональных аналитиков, направленную на усиление привлекательности имиджа милиционера. В нем приоритет отдается профессионализму и деполитизации милиции, а также расширению внешних атрибутов милицейской работы: ужесточению ответственности за жизнь милиционера, укреплению силовой составляющей его работы, росту заработной платы, преференций и пр.

6. Современный характер организации правового пространства России оценивается большинством опрошенных как неадекватный сложившимся нормам нравственности и воспринимается в авторитарной коннотации («подчинение личности государству», «доминирование власти над законом», «вынужденное соблюдение гражданами правовых норм»). При этом фиксируется низкая степень знания основной частью опрошенных законодательно регламентированных функций правоохранительных органов в непосредственной жизнедеятельности рядовых граждан (задержание, проверка документов, досмотр личных вещей и пр.).

7. По оценкам населения доминирующим источником информации о функционировании органов правопорядка являются телевидение и кино. При этом в качестве идеального типа Стража порядка выступает советский канон, который самостоятельно определяет меру совмещения закона и справедливости (Глеб Жиглов). Но именно этот типаж, по оценкам населения, сегодня не является характерным для органов правопорядка, в то время как сейчас наиболее распространен негативный образ милиционера, которому свойственны коррумпированность, формализм, использование своего должностного положения в корыстных целях.

Практическая значимость работы определяется потребностью в осмыслении социокультурных факторов, влияющих на формирование криминогенной обстановки, а также - консолидации общества для поддержания и укрепления правопорядка.

Результаты данной работы могут быть использованы для развития соответствующих направлений в современном социологическом знании: социологии культуры и социальной структуры, организации социологического мониторинга, направленного на отслеживание динамики правовой культуры и мотивации правовой активности. Исследование может найти применение также в учебном процессе при разработке лекционных курсов и спецкурсов по социологии права.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на совместном заседании кафедры социальных коммуникаций и технологий и кафедры социологии и политологии РГПУ, а также на региональных научных конференциях. Результаты исследования опубликованы в научных работах общим объемом 2,8 п.л.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав (включающих 7 параграфов, 22 статистические таблицы, 3 диаграммы), заключения, списка литературы и приложения, в котором представлено линейное распределение результатов опроса населения.

Структуры восприятие правоохранительной деятельности: основные понятия

Одной из ключевых тем социологии является анализ взаимоотношений «актора», института и «социума». Широко известны два противоположные аналитические подхода, один из которых исходит из определяющей роли институтов по отношению к индивиду (актору), другой, напротив, -подчеркивает активную роль индивида (актора) порождающего в своей деятельности социальные структуры (и социум в целом). Так, в теоретической схеме структурной социологии «объект (общество) преобладает над субъектом (разумным человеческим существом)38. С другой стороны, критики «господства структур» четко ориентируются на субъективизм; в результате, как замечает Э.Гидденс, «концептуальный водораздел между субъектом и социальным объектом расширился... до огромных размеров» . Выход из этого методологического конфликта Э.Гидденсом был предложен в виде теории структурации, ориентирующей на изучение «результатов взаимодействия существовавшей прежде социальной структуры с деятельностью конкретного индивида»

Согласно этой теории, «структура состоит из правил и ресурсов, способствующих производству/воспроизводству социальных институтов», в которых воплощена стабильность социальной жизни41. Стабильность эта может быть представлена в двух аспектах. Во-первых, институциональная стабильность выражается в самом факте постоянного присутствия института в социальной жизни, объясняемого постоянно воспроизводящейся потребностью в нем. Во-вторых, важность института в процессе социального воспроизводства означает, что члены общества, как правило, не заинтересованы в постоянном изменении этих институтов. Большинство при этом включаются в институциональные практики таким образом, что их мысли направлены на решение в ходе этих практик «личных проблем», а вовсе не на размышление о детерминантах тех правил социальной игры, которые аккумулируются в рамках определенного института. Как и любой другой механизм, институт становится темой для размышления лишь тогда, когда становятся заметными его дисфункции.

Таким образом, институциональные практики представляют собой смесь осознанных действий и условных «социальных рефлексов», обдуманного и спонтанного, предсказуемого и неожиданного. Как замечает Гидденс, «... структура не существует независимо от знаний деятелей относительно того, что они делают в процессе повседневной деятельности. Субъекты деятельности всегда имеют представление о том, что делают: в виде некоторого описания, существующего на уровне дискурсивного анализа. Однако другие описания могут представлять их деятельность совершенно иным, незнакомым и непривычным, образом; и, кроме того, субъекты могут практически ничего не знать о многочисленных последствиях собственной деятельности»42.

Итак, общество воспроизводится в ходе вовлечения и участия индивидов в институциональных практиках. При этом модальные для любого общества отношения господства-подчинения выражаются в интериоризации акторами правил, с . одной стороны «производящих значение (структурирующих каждодневный дискурс и взаимные понимания действий как значимых для участников взаимодействия...)», а с другой, «санкционирующих способы социального поведения» J. Именно в ходе усвоения членами общества этих «объясняющих и угрожающих» правил происходит легитимация как конкретных институтов, так и социального порядка в целом. Эта модель легитимации может быть использована лишь при условии учета двух обстоятельств субъективного плана. Во-первых, постоянно воспроизводясь в обществе и воспроизводя тем самым.общество, в жизни отдельного актора институт присутствует, как правило, дискретно. Например, пройдя образовательную практику в учебных заведениях (как правило, еще в первой половине жизни) большинство членов общества навсегда дистанцируется от института образования в качестве потребителей его услуг. Здоровый человек старается не соприкасаться с лечебными учреждениями; отслуживший в армии солдат срочной службы стремится покинуть армию и т.д. Известно, что часть индивидов после участия в определенных практиках начинает оценивать порождающие их институты отрицательно. Поэтому алгоритм легитимации институциональной структуры включает в себя доказательство его необходимости для общества и конкретного индивида и объяснение институциональных дисфункций, если существует негативная оценка данного института.

Страж порядка в структуре общественного сознания

Многие авторы, исследующие правовые проблемы российского общества, в том числе связанные с деятельностью правоохранительных органов, указывают на низкую культуру россиян в этом аспекте социальной жизни. Так, А. Д.Сафронов рассматривает традиционное для менталитета россиян противопоставление права и морали, при котором «право расценивалось как подавляющая, жестокая и аморальная сила, которая не являлась «правдой», иначе говоря, не соответствовала справедливости» 6. В подтверждение своей точки зрения автор ссылается на М.М.Сперанского, А.И.Герцена, Б.А.Кистяковского, Г.В.Плеханова - людей, в силу разных жизненных обстоятельств (государственная служба, кодификационная и научная деятельность в правовой сфере, революционная борьба с существующим общественным строем, а, следовательно, и с его правовой надстройкой) прекрасно разбиравшихся в российской правовой традиции37. По мнению исследователя, данный правовой нигилизм объясняет как неуважение и враждебность населения к закону и его служителям, так «деформацию профессионального сознания» самих представителей власти, включая служащих правоохранительных органов .

Нам представляется, что данная позиция характеризуется упрощенным подходом к проблеме. Во-первых, критерий «высокой» или «низкой» применительно к правовой культуры до сих пор, по нашему мнению, не найден. Частота употребления фразы «я подаю на вас в суд» может свидетельствовать о распространенности в обществе сутяжничества, а не ценностей правовой культуры. При этом любители судиться сплошь и рядом неадекватно оценивают нанесенный им ущерб, в силу чего их завышенные претензии, как правило, резко ограничиваются судом. Количество адвокатов на душу населения опять-таки может свидетельствовать о повышенной криминогенности среды, а вовсе не о законопослушности ее представителей59.

А.Д.Сафронов, описывая русский правовой нигилизм, замечает: «В отличие от образованного человека на Западе, русский интеллигент не связывает категорию свободы с законом, понимая ее как нечто неограниченное и обретаемое не по правилам, а в результате решительного волевого действия» . Отсюда можно сделать вывод, что «образованный человек Запада» обладает более высокой правовой культурой, нежели россиянин, в силу лучшего знания позитивного права. Между тем, подобное представление о юридической компетентности идеально типичного европейца также нуждается в уточнении. Так, по замечанию Н.Рулана, «для большинства французов Кодекс (имеется в виду знаменитый Гражданский Кодекс - Авт.) является лишь мифическим знаком, в том смысле, как это понимает Р.Барт: гражданин (неюрист) знает, что Кодекс содержит законы; он знает также, что должен подчиняться государству, и кодекс есть не что иное, как осязаемый символ этого подчинения. Сами же по нормы Кодекса остаются в целом для него неведомыми»

Во-вторых, понятие о «высокой» и «низкой» правовой культуре неизбежно наталкивается на апорию «закон и обычай». С одной стороны, высокую правовую культуру принято приписывать членам современных обществ; между тем, эти общества характеризуются значительно более высоким уровнем делинквентности, нежели общества традиционные, нередко вообще не имеющие позитивного права в силу отсутствия государственности как таковой. Так в каком случае мы имеем более высокую правовую культуру: в обществе, где знание закона нередко служит инструментом его нарушения62 или в общине, где регулятивный потенциал обычая вообще позволяет обходиться без законодательства, опирающегося на карательную мощь государства? Релятивность «правовой культурности» современных обществ Запада была убедительно продемонстрирована в 1947 г. И.Валлерстайном и К.Вайлом в статье «Наши законопослушные правонарушители». Ими было опрошено около двух тысяч жителей Нью-Йорка - центра мирового бизнеса и, как ни странно, одного из центров американской преступности . На вопрос, «не совершали ли они когда-либо преступления», 91% респондентов ответили утвердительно. В числе совершенных ими уголовно наказуемых деяний были названы «грабежи, разбои, похищения автомобилей и других ценных вещей», причем никто из респондентов не был привлечен ни к какой ответственности, «поскольку о преступлении никто ничего не узнал»

Формирование канона восприятия правоохранительных органов в советский период

Важным свидетельством признания советским обществом милиции как «своей» стало формирование в конце 30-х гг. канона советского Стража порядка силами деятелей культуры. Конечно, милиционер и чекист появляются в советской литературе и кинематографе еще в 20-е гг., но в основном в качестве эпизодических и, как правило, «ходульных» персонажей (см., к примеру, «Собачий нюх» М.Зощенко). Советский сыщик Гусев в «Необычайных приключениях на волжском пароходе» А.Н.Толстого (1931 г.), выводящий на чистую воду опытных западных шпионов, даже не открывая одного глаза, явно лепился по дореволюционному «пинкертоновскому» образцу. Иначе говоря, деятели советской культуры не сразу выбрали ракурс, оптимальный для показа советского Стража порядка.

Первая удачная попытка в этом направлении была совершена в 1936 А.В.Козачинским в повести «Зеленый фургон», трижды переизданная за три года после первой публикации152. Повесть представляла собой блестящую иллюстрацию идеи «народной милиции». С одной стороны, в ней до сих пор непревзойденно был описан процесс отпочкования милиции от молодого советского мира: главный герой попадает на работу в милицию по знакомству. Он принципиален, строго следует административным предписаниям даже в межличностных отношениях на службе. Главным объектом приложения его усилий становятся бандиты - бич молодого советского общества мира.15 Народность рабоче-крестьянской милиции подчеркивала сама подача стрежневого конфликта повести - погони ее главного героя милиционера Володи за конокрадом Красавчиком. Связанная с Красавчиком сюжетная линия стирала непреодолимую границу между преступником и советским миром. Красавчик в финале повести становится честным советским гражданином, но лишь благодаря тому, что милиция в лице Володи Патрикеева, которого Красавчик имел возможность застрелить, но не застрелил, вовремя остановила его своей карающей дланью. Позднее, главный герой вспоминает: «...в конце концов мы подружились; каждый из нас считает себя очень обязанным другому: я — за то, что не выстрелил в меня когда-то из манлихера, а он - за то, что я вовремя его посадил»154. При этом сама история работы молодого Володи Патрикеева в угрозыске представляет собой повесть, написанную бывшим Красавчиком, ныне доктором Бойченко, для развлечения пациентов санатория, в котором бывшие противники, а ныне закадычные друзья, вместе отдыхают155.

Главное, однако, что в «Зеленом фургоне» ненавязчиво и в то же время доходчиво проводилась мысль о высоких моральных качествах (честности, смелости) и желании служить советскому народу как неотъемлемых -базовых - составляющих профессионализхма советского милиционера. Сыщицкий нюх без этих моральных качеств может легко быть использован его обладателем себе на пользу в коррупционных целях и уж во всяком случае не гарантирует храбрости Стража порядка в опасной ситуации, что и подтверждает струсивший в решающий момент «идеальный младший милиционер» Грищенко. Зато наличие честности, смелости и верности идеалам революции способны за короткий срок из профана в сыскном деле создать настоящего профессионала. Начавший складываться в «Зеленом фургоне» канон представления советского Стража порядка получает свое развитие в произведениях ближайших лет.

Ю.Герман, пришедший в 1933 г. в седьмую бригаду Ленинградского уголовного розыска, чтобы дать в газету материал под названием «Сутки в уголовном розыске», и на долгие годы подружившийся с ее начальником

Иваном Васильевичем Бодуновым , так описывает восприятие советских сыщиков их молодым коллегой: «Вначале Окошкин обижался на своих товарищей и даже на самого Лапшина, но потом, и довольно скоро, понял, что подшучивать друг над другом, замечать самомалейшие черточки хвастливости друг в друге и выставлять эти черточки на всеобщее осмеяние, никогда не произносить высокие слова и даже наоборот - все крупное, из ряда вон выходящее превращать в норму поведения - таков тут стиль работы, иначе нельзя, иначе пропадешь. И не Бочков, и не Побужинский, и не сам Лапшин это придумали, так здесь повелось с того далекого времени, когда на смену старым царским сыщикам пришли работать парни с Лесснера, с фабрик Голодая, матросы из Ревеля, суровые солдаты в пропотевших гимнастерках. Тогда погнали отсюда полицейских репортеров в канотье и в котелках, заломленных на ухо, тогда исчезли из газет заголовки типа «Кроваво-кошмарная драма на Гончарной»; наверное, именно тогда, как казалось Окошкину, был издан приказ о запрещении хвастаться»

Эти строки взяты из романа «Один год», появившегося в печати спустя почти четверть века после создания Германом положенной в основу романа повести «Лапшин» (1937). В этом отрывке, по сути, представлена структура восприятия милиции, транслировавшаяся высокой советской культурой. Герой должен быть показан как часть спаянного коллектива; работа коллектива должна быть подана как «тяжелая, опасная, но обычная, каждодневная работа обычных людей», что подразумевало отказ от «намеренной, всегда несколько искусственной драматизации повествования, и от широко распространенной» в этот период истории «парадной бравурности, помпезности в описаниях персонажей»

Восприятие правопорядка как фактор отношения к милиции

Движение России к гражданскому типу общества предполагает формирование специфического типа и высокого уровня правосознания и правовой культуры населения. Вместе с тем подобное содержание правокультурных аспектов социальной жизни общества не имело особой распространённости в границах России, поскольку здесь на протяжении долгого исторического развития власть доминировала над правом. Подобный характер правовой культуры выражался в приоритете государственного начала по отношению к личному, стремлении к созданию сильного государства, укреплению вертикали власти" . В тоже время, формирование гражданского общества предполагает своей высшей ценностью права личности, её свободу в рамках закона, и исходит из приоритета этой ценности по отношению к государству. Правовая культура, адекватная гражданскому обществу, ориентирована на личность, её свободное и добровольное подчинение закону, сознательное правомерное поведение, а не на силовое поддержание правопорядка.

В соответствии с этим отношение к функционированию органов правопорядка можно рассматривать с позиции степени выраженности у населения традиционной или гражданской доминанты правосознания. Индикативными элементами традиционного содержания правовой культуры являются следующие когнитивные, ценностные и поведенческие установки: признание приоритета государственной правосубъектности по отношению к личности и силовые способы поддержания правопорядка; релятивизация социальной ценности права, мораль выше права; правовая пассивность; образ сотрудника правопорядка сопряжён с его ориентацией на нравственные нормы, с необходимостью руководствоваться в своей деятельности «интересами народа». Гражданское правосознание предполагает наличие рационального правопонимания; выраженности установки на то, что право выше морали и власти; проявление правовой активности; деперсонифицированное и безсубъектное восприятие сотрудника правопорядка как представителя закона.

Кроме того, как показывают результаты общероссийских исследований, на характер восприятия деятельности органов правопорядка в значительной степени оказывает влияние наличие или отсутствие у населения и их близких опыта общения с сотрудниками милиции" . В нашем исследовании к главным факторам, воздействующим на формирование отношения к деятельности правоохранительных структур, 43,5% респондентов относят личный опыт и 61,2% - указывают на значимость информации полученной из бесед с друзьями, знакомыми, в кругу семьи. В связи с чем, при анализе результатов социологического опроса мы по данному основанию дифференцировали весь массив опрошенных на две группы: 1) респонденты, характеризующиеся наличием личного опыта общения с милицией или опыта близких и родных (55,5%); 2) те опрошенные, которым не приходилось каким-либо образом взаимодействовать с сотрудниками органов правопорядка (44,5%).

Опишем первоначально социально-демографические характеристики выделенных сегментов. Анализ половой принадлежности респондентов и наличие либо отсутствие опыта общения с милицией не выявляет значимой связи между данными позициями. В первой группе фиксируется некоторое преобладание мужской части опрошенных (55,7%), а во второй группе немного больше респондентов женщин (53,7%). Социально-профессиональная принадлежность опрошенных также не является показательной, лишь в подгруппах служащих и пенсионеров существуют значимые расхождения. Так в сегменте имеющих опыт общения с милицией присутствует 24,9% служащих против 16,3% в другом сегменте. И несколько больше количество опрошенных являющихся пенсионерами, которым не приходилось непосредственно соприкасаться с деятельностью сотрудников правоохранительных органов (33,3% против 18,2%) (табл. 1).