Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Моделирование взаимосвязи политических и коммуникативных процессов. 20
1.1. Место масс-медиа в социальной жизни: общая теория коммуникации 20
1.2. Медиа-политическая система, как форма существования современного государства 24
1.3. Поле журналистики, поле политики, поле экономики 28
1.4. Аналитическое описание отечественной медиа-системы 31
1.5. Концепции идеологии и гегемонного дискурса 35
Глава 2. Анализ отражения социальных конфликтов в дискурсах российских СМИ либеральной и государственнической ориентации 46
2.1. Описание методики 46
2.2 Кейс №1 программа «Вести недели» телеканала «Россия» 52
2.3. Кейс №2 авторская программа «Зеркало» Николая Сванидзе, телеканал «Россия» 70
2.4. Кейс №3 авторская программа «Однако» Михаила Леонтьева, «1 канал» 77
2.5. Кейс № 4 колонки обозревателей интернет-портала Gazeta.ru 84
2.6. Кейс № 5 авторская программа «Плавленый сырок» Виктора Шендеровича, радио «Эхо Москвы» 95
2.7. Сравнительный анализ конструируемых государственническим и либеральным дискурсами картин мира 101
Заключение. 104
Библиография 106
Приложения: полные тексты материалов СМИ, ставшие объектами анализа анализу в ходе исследования 118
- Место масс-медиа в социальной жизни: общая теория коммуникации
- Описание методики
- Кейс №1 программа «Вести недели» телеканала «Россия»
Введение к работе
Актуальность исследования
Масс-медиа играют ключевую роль в существовании современных обществ и протекании политических процессов внутри них. В этой связи широко распространены представления об информационном постиндустриальном мире как «глобальной деревне». Влиянріє СМИ на политическую жизнь ряд исследователей считают настолько значительным, что в научный и публицистический оборот был введён термин «медиакратия». Масс-медиа являются одним из основных институтов социализации современного человека и формирования его культурных и идеологических установок. В силу этого средства массовой информации постоянно становятся ареной столкновения разнонаправленных политических интересов и позиций, а контроль над информационными потоками является важной ставкой в политической борьбе.
Роль масс-медиа в формировании общественного сознания, и, соответственно в протекании политических процессов описывалась различными исследователями с помощью разных моделей, но неизменно признавалась значительной. Многие исследователи, в том числе и находящиеся на весьма различных теоретических позициях, как например, представители неомарксистского направления, постмодернисты или политологи-коммуникативисты, пришли к общему базовому выводу о глубоком функциональном взаимопроникновении медийной и политической систем современных обществ. Исследования ряда российских учёных (И. Засурский, А. Чумиков и др.), проведённые непосредственно на отечественном материале позволяют делать вывод, что система СМИ в высокой степени гомологична политической системе страны, и принципиальные изменения в политическом поле влекут за собой синхронные (хотя и с определённым лагом) сдвиги в структуре СМИ. В силу действия данной закономерности, за недолгую историю новейшей России,
5 отечественная медиа-система прошла через несколько принципиально различных этапов, всякий раз приобретая форму, задаваемую политическим полем.
Современное состояние российская медиа-система приобрела около 5 лет назад1. Частично оно описано аналитиками, но в большинстве случаев, анализу подвергается институциональная плоскость. Механизмы же идеологического характера, определяющие принципы производства значения и контроля над формированием политической позиции СМИ обычно остаются за кадром. Хотя их несомненно следует эксплицировать и анализировать, поскольку они имеют решающее значение для понимания ключевых вопросов функционирования гражданского общества -мобилизационных процессов и вопросов формирования политического сознания.
Нас будут интересовать особенности картин мира, конструируемых в рамках идеологически смещённых медийных дискурсов современных российских СМИ либеральной и государственнической ориентации. А также особенности дискурсивных стратегий медийных акторов, подчинённых реализации определённых идеологических сценариев.
Базовая исследовательская гипотеза состоит в том, что во-первых, нынешнее состояние медиа-политической системы России существенно отличается от того, что имело место ещё пять лет назад. Оно характеризуется установлением гегемонии прогосударственного дискурса в основных электронных СМИ, образующих основу единого российского информационного пространства. Конкурирующие дискурсы вытеснены по большей части в периферийные и маргинальные каналы. В результате такой трансформации медиа-системы, оппозиционные дискурсы не были полностью подавлены, но усилилось расслоение населения с точки зрения
1 Поскольку новейший этап развития российской медиа-системы ещё не был исчерпывающе описан, говорить о чёткой периодизации не приходится, однако наиболее логично будет связывать начало новейшего периода с окончательным переходом телеканала НТВ в собственность ГАЗПРОМ-МЕДИА, произошедшим в 2001 г., после которого все три национальных телеканала оказались под контролем государственных структур.
доступа к информации. Фактически, мы наблюдаем новую форму давно известной оппозиции, определяемой Бурдье, как разделение на «тех, кто способен читать так называемые серьёзные газеты ... тех, кто имеет доступ к международным изданиям и радиостанциям ... и тех, чей политический багаж сводится к информации, поставляемой телевидением, т.е. у кого она практически отсутствует» . Особенность российской ситуации состоит в том, что ещё несколько лет назад тенденции развития медиа-системы были иными - существовал по крайней мере один оппозиционный общефедеральный телеканал (НТВ), государственные каналы (РТР) имели большую свободу редакционной политики, и в целом, наблюдатели отмечали тенденцию к дальнейшей либерализации российского медийного пространства2.
Однако с приходом команды Путина, тенденция сменилась, федеральными властями была сделана ставка на установление прямого или косвенного государственного контроля над содержанием информации, поставляемой гражданам, в первую очередь основными федеральными телеканалами, формирующими единое информационное пространство в России. Результатом такой политики стало то, что линия традиционного размежевания между читателями газет и телезрителями была в значительной мере углублена и новое социально расслоение характеризуется не только различием в уровне (интеллектуальном, аналитическом и т.п.) получаемой данными неравными общественными группами информации, но и её достаточно чётким идеологическим сегментированием. Так, если читателям газет или Интернета, а также слушателям отдельных локальных радиостанций и спутниковых каналов доступны, в принципе, источники, имеющие различные идеологические позиции, то зрители центральных телеканалов практически не получают через СМИ никакой информации, идеологически отклоняющейся от официальной точки зрения. Таким
1 Бурдье, П. О телевидении и журналистике / П. Бурдье. - М.: Фонд научных исследований «Прагматика
культуры», Институт экспериментальной социологии, 2002. - С. 152.
2 Сигал, А. Обзор российского телевидения / А. Сигал, при содействии сотрудников "Интерньюс" /
Подготовлен по заказу Агентства международного развития США, апрель 1997 года. - публикация в
интернет:
7 образом, для различных групп российского населения, размежеванным информационными барьерами, средствами массовой информации рисуются весьма различные картины мира. Мы предполагаем рассмотреть эти картины мира и лежащие в их основе «репертуары интерпретации»1. Принципы идеологической организации гегемонного дискурса, направленного на поддержание политического status quo и маргинальных критических дискурсов, направленных, напротив на изменение существующего порядка вещей, в значительной мере различаются. Анализу данных различий и было посвящено практическое исследование, ход которого pi выводы детально приводятся во второй главе диссертации.
Степень разработанности проблемы
Несмотря на то, что некоторые западные исследователи предлагают рассматривать дискурс-анализ как отдельное научное направление (Филипс и Иоргенсен), а другие предпринимают значительные усилия по институциализации данной новой дисциплины (напр., Ван Дейк), на данный момент, интерес к дискурсивным феноменам социального является неким общим фокусом (или даже оформляющейся на наших глазах научной парадигмой), в котором сходятся аналитические стратегии представителей различных «признанных» дисциплин, таких как социология, политология, лингвистика, коммуникативистика, культуральные, тендерные исследования и др.
Базовым для всех исследователей дискурса является семиотический интерес к языку, как организующей структуре и институализирующей практике социального мира, к процессам формирования и трансформации значений и идентичностей в процессе социальной коммуникации.
В философском смысле, ближайшие истоки описываемой аналитической парадигмы лежат в феноменологической традиции и связываются с такими
'филлипс, Л. Дж. Дискурс-анализ. Теория и метод / Л. Дж. Филлипс, М. В. Иоргенсен. Пер. с англ. - X.: Изд-во Гуманитарный центр, 2004. - С. 169.
8 именами как Э. Гуссерль , П. Бергер и Т. Лукман , И. Гофман . Значительное влияние на современный дискурс-анализ оказали работы этнометодологов и структуралистской школы (К. Леви-Строс, М. Фуко, Р. Барт, Ж. Деррида, Л. Гольдман и др.) , а также разработки советских филологов-формалистов5.
Основополагающие идеи и принципы современного дискурс-анализа активно распространялись на Западе с 70-х годов прошлого века. Их развитие было связано в значительной степени с переосмыслением теоретического наследия западного марксизма и «Франкфуртской школы» (Т. Адорно. Л. Альтюссер, А. Грамши, Ю. Хабермас)6. Своё развитие идеи неомарксистов нашли в традиции «британской школы культуральных исследований», институционально связанной с университетом Бирмингема, наиболее значительным представителей которой считается С. Холл7. Для данного исследовательского направления были характерны методологическая открытость, установка на ассимиляцию и развитие альтернативных теоретических подходов и методов и исследование различных проблемных областей, не попавших на тот момент в поле зрения канонической социологии (это, прежде всего, повседневный опыт, субкультуры, женские исследования, популярные жанры и материалы масс-медиа и др.)
1 Гуссерль, Э. Философия как строгая наука / Э. Гуссерль. - Новочеркасск, "Сагуна", 1994
2 Бергер, П. Социальное конструирование реальности / П. Бергер, Т. Лукманн. - М.: Медиум, 1995
3 Гофман И. Первичные системы фреймов // Социологический журнал, 2000, №1, с. 122-13 8.
4Леви-Строс, К. Структурная антропология / К.Леви-Стосс - М.: ЭКСМО-пресс, 2001; Барт, Р. Мифологии /
Р.Барт. - М.: Издательство имени Сабашниковых, 2000.; Фуко, М. Интеллектуалы и власть: Избранные
политические статьи, выступления и интервью / М. Фуко. Пер. с франц. - М.: Праксис, 2002; Деррида, Ж.
Difference / Ж.Деррида // Гурко, Е. Тексты деконструкции. - Томск: "Водолей", 1999; Derrida, J.
Deconstructions I J. Derrida II Structuralism and scince from Levi-Strauss to Derrida/Ed. by J. Sturrock. Oxf., 1982.
Один из ведущих современных теоретиков дискурс-анализа Теун Ван Дейк прямо называет основоположником данного научного течения В. Проппа, советского формалиста, исследовавшего структуру народных сказок, к работам которого активно обращался и Ролан Барт. См. например: Пропп, В.Я. Морфология сказки / В.Я.Пропп. - М., 1969; Пропп, В.Я. Русская сказка / В.Я.Пропп. - Л.: Издательство Ленинградского университета, 1984.
6 Adorno, T.W. Studien zum autoritaeren Charakter I T.W.Adomo. - F.aM.: Suhrkamp, 1986; Althusser, L.
Ideology and ideological state apparatuses I L. Althusser, In Lenin and Philosophy, And Other Essays. - London:
New Left Books, 1971; Грамши, А. Тюремные тетради I А. Грамши. Пер. с итал. - M.: Политиздат, 1991. -
Ч.1.; Лестер, Дж. Теория гегемонии Антонио Грамши и современность (ч.4.0) / Дж. Лестер. - публикация в
интернет: ; Hawkes, D. Ideology I David Hawkes. - New York:
Routledge, 2000.
7 Culture, Media, Language I Ed. by. Hall S., Hobson D., Lowe A., Willis P. - The Centre for Contemporary
Cultural Studies, University of Birmingam, 1980/96.
На сегодняшний день трудно выделить какое-то господствующее направление в развитии дискурс-анализа. Не в последнюю очередь это связано с достаточно широким распространением его основополагающих идей. Так в попытке сегментировать данное научное направление, Л. Филлипс и М. Йоргенсен выделяют в его рамках три основных течения: критический дискурс-анализ (Фэркло, Чоулираки, Ван Дейк), теорию дискурса (Лакло и Муфф) и дискурсивную психологию (Поттер, Везерел)1.
Мы остановимся подробнее на подходе Ван Дейка, который является одним из наиболее основательных, и, кроме того, отличается наличием глубоко разработанного прикладного инструментария". Наиболее ценным вкладом исследователя можно считать прежде всего разработанную им методологию многоуровневого анализа дискурса, а также теоретическую разработку и описание сложных взаимосвязей между когнитивными процессами, формированием коллективных идентичностей, идеологиями и дискурсивными практиками.
В последние годы интерес к дискурс-анализу усиливается и в России. Пока говорить о развитии самостоятельной теоретической школы рано. Однако теоретическое наследие и опыт западных исследователей несомненно усвоены и творчески осмыслены3, что выражается в росте числа прикладных исследований4.
Филлипс, Л. Дж. Указ. соч.; Laclau, Е. Hegemony and Socialist Strategy: Towards a Radical Democratic Politics
1 E.Laclau, Ch.Mouffe. - London. Verso. 1985
2 Dijk, T.A. Van. Textwissenschaft: Eine interdisziplinare Einfuehrung I T.A. Van Dijk. - Muenchen: Deutscher
Taschenbuch Verlag, 1980; Dijk, T. A. van. Discourse, Knowledge and Ideology: Reformulating Old Questions I
Teun A. van Dijk. - Essen: LAUD Linguistic Agency University Essen, 2002; Дейк, T.A. Ван. Язык. Познание.
Коммуникация I T.A. Ван Дейк, пер. с англ. / Сост. В.В.Петрова; Под ред. В.И.Герасимова. - М.: Прогресс,
1989. и др.
3 См., например: Гаврилова, М. В. Критический дискурс-анализ в современной зарубежной лингвистике /
М.В. Гаврилова. - СПб: Издательство Санкт-Петербургского Государственного Университета экономики и
финансов, 2003; Шейгал, Е. И. Семиотика политического дискурса / Е. И. Шейгал. - М.Ж ИТДГК «Гнозис»,
2004; Политическая наука: новые направления. - М.: Вече, 1999; Рисмухамедов, И.А. Анализ идеологии как
стратегия исследования СМИ и популярной культуры в современном неомарксизме / И.А. Рисмухамедов //
Альманах «Восток», 2004, № 12(24)
4 См., например: Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса / Под ред. Т.Н.Ушаковой,
Н.Д.Павловой. - СПб.: Алетейя, 2000; Дубицкая, В.П. Телевидение. Мифотехнологии в электронных
средствах массовой информации / В. П. Дубицкая. - М.: Изд-во ИС РАН, 1998; Голубев, В.Ю.
Аргументативный диалог в американской газете: взаимовлияние логического и языкового аспектов дискурса
/ В.Ю.Голубев. - статья в электронном журнале «Аргументация Интерпретация Риторика»//
1/papers/l 2000p5.doc ; Дука. А.В. Политический дискурс оппозиции в
современной России / А.В.Дука // Журнал социологии и социальной антропологии, 1998, Т.1, №1;
Исследование дискурса СМИ было бы невозможно без освоения теоретических достижений современной коммуникативистики и социологии коммуникаций в приложении к анализу политических процессов. На этом направлении мы привлекли значительный массив литературы, включающий, во-первых (разделение весьма условно) - работы, относящиеся к теории постиндустриального и информационного общества (Ж. Бодрийяр, М. Кастельс, М. Маклюэн)1, во-вторых, различные теоретические подходы к описанию взаимодействия медиа- и политической системы (П. Бурдье, Р. Ленуар, М. Херманн, Т. Адамьянц)", а также социо-психологические работы, посвященные описанию механизмов pi эффектов воздействия медийного дискурса на индивидов и социальные структуры (Э. Аронсон и Э. Пратканис, С. Кара-Мурза, П. Лазарсфельд и Р. Мертон, Г. Лассвелл, Г. Мельник, С. Хартвиг и др.)3
На сегодня исследователю доступно также значительное число прикладных исследований масс-медиа, выполненных на отечественном эмпирическом материале. Отметим работы на эту тему И. Засурского4, а также коллектива авторов в составе Международного пресс-клуба5, Г. Почепцова6 и других1.
Кармадонов, О.А. Семантика политического пространства: опыт кросскультурного транссимволического анализа / О. А. Кармадонов // Журнал социологии и социальной антропологии, 1998, Т.1., №4. и др.
1 Бодрийяр, Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр. - М.: Рудомино, 1999; Бодрийяр, Ж. Реквием по масс-медиа /
Ж. Бодрийяр // Поэтика и политика: Альманах Российско-французского центра социологии и философии
Института социологии РАН. - СПб.: «Алетейя», 1999, С. 139-266; Кастельс, М. Информационная эпоха:
экономика, общество и культура / М. Кастельс. - М.: ГУ ВШЭ, 2000.
2 Бурдье, П. О телевидении и журналистике / П.Бурдье: Пер с фр. Т.В.Анисимовой и Ю.В.Марковой Отв.
ред. И предисл. Н.А.Шматко. - М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры», Институт
экспериментальной социологии, 2002; Бурдье, П. Социология политики / П. Бурдье: Пер. с фр. Н.А. Шматко
/Сост., общ. ред. и предисл. Н.А.Шматко. — М.: Socio-Logos, 1993; Грачёв, Г.В. Информационные
технологии политической борьбы в российских условиях / Г.В.Грачёв // ПОЛИС, 2000. №3; Адамьянц, T.3.
К диалогической коммуникации: от воздействия - к взаимодействию / Т.З. Адамьянц. - М., 1999. -
электронная публикация: http//business.fortunecity.comgeffen400-index.html
3 Аронсон, Э. Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения повседневное использование и злоупотребление /
Э. Аронсон, Э.Р. Пратканис. - СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2002; Кара-Мурза С. Манипуляция сознанием / С.
Кара-Мурза. - М, 2000;
4 Засурский, И.И. Масс-медиа второй республики / И.И. Засурский. - М. 1999; Засурский, И.И.
Реконструкция России. Масс-медиа и политика в 90-е годы / И. И. Засурский. - М. : Изд-во МГУ, 2001;
Засурский, И.И. Репрезентация или коммуникация? / И. И. Засурский // Индекс. - 2001. - № 13. -
электронная публикация:
D Становление СМИ в России как инструмента демократии: политика государства и частных корпораций. / под общ. ред. А. Н. Чумикова, Т. С. Илларионовой; Международный пресс-клуб. - М.: Альфа-Принт, 2003 6 Почепцов, Г.Г. Создание виртуальных объектов и использование их в предвыборной борьбе / Г.Г.Почепцов. - Опубликовано на сайте Русского журнала 4.01.2002.: ;
Значительный вклад в систематизацию и адаптацию западного исследовательского опыта внесли екатеринбургские исследователи Е. Дьякова и А. Трахтенберг. В ряде своих работ, посвященных проблемам влияния СМИ на массовое сознание и осуществление власти2 они делают обширный полемический обзор североамериканских и европейских традиций исследования массовых коммуникаций. При этом основной интерес уделяется изучению эффективности воздействия сообщений СМИ (прежде всего новостных) на процессы политической мобилизации, особенно во время предвыборных кампаний. Самим исследователям наиболее близка концепция установления повестки дня (agenda setting) в рамках которой предполагается, что наиболее эффективные коммуникативные стратегии связаны не столько с убеждением и переубеждением аудитории, сколько с навязыванием информационного горизонта, набора актуальных тем, общественное обсуждение которых выгодно коммуникатору. Возможность прямого изменения убеждений аудитории по значимым вопросам авторами концепции ставится под сомнение.
В исследованных нами трудах предшественников подробно разбираются многие аспекты функционирования СМИ, в том числе и российских. Имеются и описания моделей идеологической борьбы. Однако большинство известных нам описаний рассматривают стратегии и тактики идеологической борьбы в ситуациях исторического выбора, на переломе, когда главной ставкой этой борьбы является прямой доступ к определению политического устройства общества. Как правило в таких случаях описываются конкурентные ситуации, когда ресурсы конфликтующих сторон
1 Дубицкая, В.П. Указю соч.; Дука, А.В. Указ. соч.; Мигранян, A.M. Отечественные средства массовой
информации: социальная среда и политические функции. / A.M. Мигранян // Россия. От хаоса к порядку?
(1995-2000). - М.: МОНФ, 2001; Политическая Россия: предмет и методы изучения. Материалы
международной интернет-конференции, проходившей 20.03 - 15.05.2001 на информационно-
образовательном портале / Под общей редакцией М.В.Ильина. - M.: МОНФ, 2001. и др.
2 Дьякова Е.Г. Массовая коммуникация и власть: анализ основных теоретических подходов / Е.Г. Дьякова,
А.Д. Трахтенберг. - Екатеринбург: УрО РАН, Институт международных связей, 2000; Дьякова Е.Г.
Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических
подходов / Е.Г. Дьякова, А.Д. Трахтенберг. - Екатеринбург: УрО РАН, Институт международных связей,
1999; Дьякова, Е. Г. Массовая коммуникация: модели влияния. Как устанавливается повестка дня? /
Е.Г.Дьякова, А.Д. Трахтенберг. — Екатеринбург: Гуманитарный университет, Институт философии и права
УрО РАН, 2001.
12 сопоставимы. Это, несомненно, интересные исследования, обогащающие науку, но не исчерпывающие всего разнообразия социальных практик. Мы полагаем, что сложившаяся сегодня в России медиа-политическая ситуация по ряду показателей принципиально иная - исторический выбор на определённый период сделан и стороны, выступающие активными акторами в идеологической борьбе обладают принципиально несопоставимыми ресурсами, что в значительной мере определяет набор используемых ими дискурсивных стратегий и тактик, а также усиливает социальный разрыв между различными общественными группами, пользующимися различными информационными источниками.
Цель исследования - осуществить социологический анализ влияния социальных конфликтов на идеологический дискурс СМИ.
В соответствии с целью исследования в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:
проанализировать теоретико-социологические подходы, применяемые для исследования массовой коммуникации;
систематизировать социологические модели- взаимодействия СМИ и политической сферы, рассмотреть основные теоретические подходы к изучению идеологий, обосновать их применимость к современным российским условиям; выстроить теоретическую схему, пригодную для социологического анализа идеологического аспекта функционирования СМИ;
исследовать идеологические структуры дискурсов СМИ государственнической и либеральной ориентации;
реконструировать формируемые в рамках государственнического и либерального дискурсов СМИ системы социальных репрезентаций.
Объект исследования - современные российские общественно-политические СМИ как составная часть процесса массовой коммуникации.
13 Предмет исследования - отражение социальных конфликтов в идеологических дискурсах СМИ государственнической и либеральной ориентации.
Теоретико-методологическая база исследования
Теоретическая основа исследования лежит в русле феноменологической и социально-конструктивистской традиции. Использованы достижения социологии коммуникаций, политической социологии и социальной психологии. Эмпирическая методология основана на элементах теории поля, выработанной школой Бурдье, научных концепциях, принадлежащие к нео-(пост-) марксистскому направлению исследований идеологий и идеологического дискурса, а также близкая им ветвь «культуральных исследований».
Для исследований идеологий характерно тесное переплетение теории и метода. Главные теоретические пропозиции этих подходов заключаются в рассмотрении дискурса, как принципиально незавершённого явления, процесса, значимые элементы которого являются «плавающими означающими», приобретающими то или иное значение ходе артикуляций, то есть связывания их с другими элементами, которое осуществляется агентами дискурса в процессе дискурсивных интервенций. Процесс конкуренции между агентами информационного поля, преследующими различные иллокуционные интересы, за приписывание тех или иных значений важнейшим значимым категориям носит как правило имплицитный характер и лежит в основе идеологической борьбы. В экспликации и теоретическом описании данных скрытых процессов заключается главная идея метода дискурс-анализа.
Эмпирическая база исследования
В качестве объекта для исследования идеологического измерения медийного дискурса наиболее подходят авторские тексты ведущих
14 аналитических и информационно-аналитических программ, поскольку в них, наряду с описанием конкретных событий, присутствуют объёмные нарративы аналитического характера, в которых идеологизированные модели реальности присутствуют в наиболее концентрированном виде.
Исследователи отмечают, что роли различных СМИ в коммуникативном процессе отличаются. В частности М. Маккомбс, изучая механизмы формирования повестки дня во время предвыборной кампании, выяснил, что установление повестки происходит по двухступенчатой схеме: «газеты формируют первичную, или базовую, повестку кампании, особенно в ее начальные месяцы, в то время как телевизионные информационные программы используют более стабильную газетную повестку в качестве подсказки при определении важности проблем»1. При этом автор имел в виду так называемые «серьёзные газеты» («Нью-Йорк Тайме», «Вашингтон Пост» и т.п,), ориентированные на наиболее компетентную публику и лидеров мнений. Именно эти печатные СМИ определяют набор тем, которые затем будут «высвечиваться» прожектором телевидения. Другие исследователи, например И. Засурский, говорят в этой связи о «газетах влияния»2. Однако Дьякова и Трахтенберг делают важную оговорку о том, что «в наших условиях» первичную повестку дня в значительной мере задают аналитические передачи телевидения. Некоторое противоречие становится понятным, если учесть, что в западной (преимущественно североамериканской) традиции изучение дискурса электронных СМИ - это прежде всего изучение телевизионных новостей и связанных с ними эффектов. Как известно, американский стандарт подачи новостей - это отделение собственно новости от комментария и утверждение
1 McCombs М., Eyal Ch., Graber D., Weaver D. Media Agenda-Setting in the Presidential Election. -N.Y., 198L -P.
43. Цит. по Дьякова Е.Г. Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ
основных теоретических подходов / Е.Г. Дьякова, А.Д. Трахтенберг. - Екатеринбург: УрО РАН,
Институт международных связей, 1999. С.78.
2 см. Засурский, И.И. Масс-медиа второй республики / И.И. Засурский. - М. 1999; Засурский, И.И.
Реконструкция России. Масс-медиа и политика в 90-е годы / И. И. Засурский. - М.: Изд-во МГУ, 2001.
15 непредвзятости, как общего журналистского стандарта1. Собственно теория установления повестки дня сформировалась на исследовании американских материалов. Разумеется, американские журналисты также являются носителями и трансляторами идеологических установок, но общая ориентация на отделение новости от комментария и соблюдение формальной беспристрастности имеют своим следствием то, что информационная функция телевидения определяется исследователями прежде всего как распространение новостей, где тематика и количество сообщений имеют большее значение, чем их собственное содержание.
Российская медиа-система имеет несколько другие характеристики и мы считаем более продуктивным разделять в анализе не столько телевидение и газеты, сколько новости и аналитику. Наше исследование показывает, что отправными точками для телевизионных сюжетов могут быть и выступления на радио и сообщения в Интернет, и напротив, телевизионное выступление может служить основой для газетных публикаций - решающее значение имеет уровень ньюсмейкера. В условиях всё большей размытости границ между различными медиа (так интернет-издания повсеместно цитируются журналистами подобно традиционным бумажным газетам, тексты теле- и радиопередач, равно как и газетные тексты, публикуются в Интернете, обозреватели участвуют одновременно в нескольких информационных проектах и т.п.), большее значение для лидеров мнений и собственно журналистского сообщества имеют не столько формат источника, сколько значимость конкретной персоны, конкретного автора. Необходимо отметить, что описываемые изменения актуальны в значительной мере для самого журналистского сообщества и наиболее информированных и социально успешных граждан, для подавляющего большинства аудитории традиционное разделение источников на газеты и ТВ остаётся в силе (по статистике в среднем по России доступом в интернет пользуются около 10%
1 О журналистских стандартах в разных культурных традициях см.: Становление СМИ в России как инструмента демократии: политика государства и частных корпораций. / под общ. ред. А. Н. Чумикова, Т. С. Илларионовой; Международный пресс-клуб. - М.: Альфа-Принт, 2003.
населения). Аудитория «серьёзных газет» также на порядки меньше телевизионной.
Чтобы выявить базовые идеологические структуры
государственнического и либерального информационных проектов, мы проанализировали тексты ряда обозревателей, выступающих с аналитическими материалами общественно-политической тематики, то есть предлагающих публике не столько информацию, сколько клише для понимания событий. Мы избрали для анализа, с одной стороны, тексты ведущих основных федеральных телеканалов («Первый» pi «Россия») в силу того, что они являются ядром информационной системы страны, занимая, по данным TNS Gallup в общей сложности не менее сорока пяти процентов среднесуточной доли телепросмотра россиян1. Оба канала подконтрольны государственным структурам и по свидетельству аналитиков, являются проводниками государственнической идеологии2.
Для сравнения были выбраны обозреватели двух либеральных источников: портала «Газета Ру» () и радио Эхо Москвы. Указанный портал стабильно входит в топ-10 сайтов российского сегмента сети интернет3, имея наивысшую посещаемость среди ресурсов, предлагающих аналитические материалы. Журналистский костяк «Газеты Ру» составляют сотрудники издательского дома «Коммерсант», принадлежащего предпринимателю Борису Березовскому, находящемуся в оппозиции действующей власти и скрывающемуся от российской юстиции. Радио Эхо Москвы, собирая в целом по России сравнительно небольшую аудиторию (около 2% и 5% по Москве) также лидирует в своём сегменте «разговорного вещания», занимая в нём первые позиции, как в Москве, так и
1 Данные о среднесуточных долях телеканалов ежедневно публикуются на сайте компании TNS Gallup:
2 см. И.И. Засурский, ук. соч.
3 По версии наиболее авторитетного интернет-счётчика : 1-
bin/stats topl00.cgi?id=46589&page=6 Впрочем и по классификации других измерителей, рейтинги «Газеты Ру» столь же высоки.
17 в тех регионах России, где принимаются его программы1. Эти ресурсы собирают вокруг себя наиболее известных и титулованных обозревателей либерального толка.
Научная новизна работы
Осуществлён анализ теоретико-социологических подходов к изучению воздействия политических процессов на деятельность СМИ;
Исследованы принципиальные различия в дискурсивной деятельности агентов СМИ, с одной стороны, транслирующих ценности и установки господствующих социальных групп, а с другой стороны - настроенных оппозиционно и конструирующих альтернативную социальную идентичность;
Реконструированы идеологические модели и мифологические структуры, характерные для государственнического и либерального дискурсов СМИ;
Раскрыты особенности взаимодействия конкурирующих идеологических дискурсов друг с другом
Положения, выносимые на защиту
Анализ теоретико-социологических подходов к изучению воздействия политических процессов на деятельность СМИ (П.Бурдье, Ж.Бодрийяр, Т. Ван Дейк, И.Засурский и др.) применительно к отечественной реальности, даёт основания для вывода, что сложившаяся в России медиа-политическая ситуация характеризуется установлением гегемонии государственнического дискурса. Это в значительной мере определяет набор используемых агентами информационного поля дискурсивных стратегий и тактик;
Идеологические картины мира, конструируемые в рамках изученных конкурирующих дискурсов, имеют глубокие расхождения в том, что касается
1 По данным компании TNS Gallup: -
may_2005/moskva.wbp и собственной статистики «Эха
Москвы» /
18 осмысления политической жизни в стране, отношения к действующей российской власти, Западу как генерализованной означающей категории и др.; в отдельных моментах артикулируемые модели являются полной инверсией друг-друга;
Артикулируемые агентами изученных дискурсов идеологические модели имеют характерные черты мифологического сознания, такие как цикличность, повторяемость определенных стандартных сюжетов, которая обнаруживается в описании значимых политических событий;
Изученные конкурирующие дискурсы в значительной степени интертекстуальны, ориентированы друг на друга, при этом антагонистичны в своей основе. Помимо артикуляции собственных идеологических схем, значительное внимание уделяется дисартикуляции конкурирующих схем.
Теоретическая значимость работы
1. практическое приложение концепции политической гегемонии к
анализу частного случая функционирования медийной системы позволило
сделать теоретические обобщения о принципах протекании идеологических
процессов в условиях асимметричной медиа-системы, в которой
политическая гегемония определённой элитной группы является
свершившимся фактом. Выявленные при анализе гегемонные эффекты
находят своё объяснение и определённые аналогии в русле ранее
разработанных, прежде всего западными аналитиками, концепций, что
позволяет говорить об их надконтекстном характере.
2. построенная в рамках работы аналитическая структура, на наш взгляд,
позволяет моделировать процессы, происходящие в отечественных СМИ, в
том числе релевантно объяснять изменения медийного климата и строить
обоснованные прогнозы. А разработанные принципы построения
теоретической модели гегемонного дискурса в СМИ могут быт с успехом
применены для исследования других медиа-систем.
19 3. в рамках работы проанализировано состояние современной российской медиа-системы и выявлены некоторые важные механизмы его функционирования и идеологического контроля. Полученные данные также могут быть использованы в работе другими исследователями данного направления.
Практическая значимость и социальная направленность исследования
Непосредственные выводы исследования могут быть практически полезны для специалистов по коммуникациям и исследователей медиа, а также для практиков, работающих в политической системе, участвующих в построении структур гражданского общества; могут быть использованы в рамках преподавания курсов социологии СМИ, социологии политики, теории коммуникаций, методологии качественных исследований.
Специфика применяемого нами дискурс-аналитического подхода, близкого к неомарксизму и восходящего корнями (если не преимущественно, то в значительной мере) к традициям франкфуртской школы, исповедует распространённый в современной социальной науке принцип критицизма и активного взгляда на социальный мир. Изыскания критического дискурс-аналитика имеют стратегической целью экспликацию существующих в социуме отношений господства и несправедливости в широком смысле, с тем, чтобы актуализировать имеющиеся общественные проблемы и способствовать их разрешению. Это отнюдь не означает, что исследователь непосредственно принимает участие в политических движениях - общий пафос большинства исследований идеологии заключается в том, чтобы делать явными неявные отношения господства в социуме, проблематизировать феномены, кажущиеся само собой разумеющимися и способствовать тем самым развитию гражданского общества.
Место масс-медиа в социальной жизни: общая теория коммуникации
Описывая место и роль современных средств массовой информации в социальной жизни, исследователи выделяют ряд специфических свойств масс-медиа, определяющих особое состояние общества: Систему массовой информации определяют как глобальную и всеохватную, в которой информация из ограниченного и сравнительно небольшого числа источников распространяется почти мгновенно, и доносится в единообразном виде миллионам потребителей. Ядром современной системы СМИ является телевидение. Как отмечает Мануэль Кастельс, ссылаясь на Рассела Неймана, «успех телевидения есть следствие базового инстинкта ленивой аудитории»1. Иначе этот эффект называется синдромом минимальных усилий.
Процесс телевизионного просмотра можно рассматривать как пассивное потребление, обладающее притягательной силой, благодаря высокой раздражающей способности канала коммуникации, каковым является ТВ. Важнейшей характеристикой телевидения является его принципиальная развлекательность, которая хорошо совмещается с упомянутым синдромом «ленивой аудитории», по принципу: максимум удовольствия при минимуме затрачиваемых усилий.
Игорь Викентьев говорит в данной связи о «доминанте Ухтомского»: «До 80% французских телезрителей не высыпаются, ибо не могут найти силы выключить телевизор до конца передачи. Отдел писем телестудии завален посланиями: ... «сделайте хоть перерыв для ужина!», «Ваша отвратительная передача отняла столько времени, а у меня масса срочной работы» . Психофизиологический смысл феномена состоит в возникновении устойчивого очага повышенной возбудимости в коре и/или подкорке головного мозга, который во многом определяет поведение человека. Доминанта возникает под воздействием сильного раздражителя, каковым является телепрограмма.
Отличие телевизионной коммуникации от всех типов массовой коммуникации существовавших ранее, по мнению Кастельса, в переходе от фонетического алфавита к образному (иконографическому). То есть данное средство развлечения, управляемое пультом дистанционного управления, освобождает своего зрителя не только от физических, но и от интеллектуальных усилий, апеллируя напрямую к эмоциям.
Специфическая структура телевизионного просмотра, с его постоянным принудительным динамизмом, невозможностью возврата, упрощённостью аргументации, повышенной образностью, ставит коммуникатора и реципиента в весьма неравное положение. Если традиционное прочтение печатного текста принято считать совместным действием автора и читателя, то при просмотре телепередачи роль зрителя заметно падает, или, вернее, трансформируется в сторону меньшей осмысленности и рациональности. Если своим чтением субъект ещё может управлять в определённых границах, то режиссура просмотра уже ему практически неподвластна. Тогда как контроль просмотра со стороны коммуникатора соответственно растёт. Не будем торопиться и утверждать здесь, что манипулятивные возможности телевидения значительно превышают таковые возможности печатного слова, отметим лишь, что телевизионные манипуляции имеют, по-видимому, большую свободу манёвра на поле иррационального воздействия, аффективного и образного.
Ключевые отличия в восприятии телевидения и газет достаточно похоже описывают как психологи (Аронсон, Пратканис), так и исследователи медиа (Бодрийяр; Засурский; Кастельс и др.). Не все исследователи фокусировали своё внимание на этих различиях. Например, ранние исследования масс-медиа, соответствующие началу телевизионного расцвета, изучали процессы массовой коммуникации вообще, перечисляя различные её каналы как явления одного порядка (например, Лассуэлл; Лазарсфельд и Мертон). Этими и другими аналитиками отмечается принципиальная однонаправленность массовой коммуникации, при которой она приобретает характер «безответной речи». Если строго определить коммуникацию, как обмен, то приходится констатировать «антикоммуникативность» масс-медиа «они являют собой то, что навсегда запрещает ответ» (здесь и далее курсив автора, А.Б.). Как РІ у других авторов, основной мишенью Ж.Бодрийяра становится телевидение, оно виновно в том, что доводит безответность медиа до абсолюта: «телевидение ... это уверенность в том, что люди больше не разговаривают между собой, что они окончательно изолированы перед лицом слова, лишённого ответа»".
Описание методики
Нами были выдвинуты ряд гипотез, послуживших ключом для отбора объектов анализа. В последующем данные гипотезы подтвердились.
1. три основных федеральных телеканала контролируются государством с точки зрения идеологических рамок освещения важнейших политических событий. Первый канал и канал Россия, кроме того, служат проводниками государственной политики и активной идеологической экспансии.
2. ни одно из оппозиционных СМИ не охватывает аудитории, сопоставимой по объёму с аудиториями федеральных телеканалов. При этом количество оппозиционных источников велико и многообразно. Для сравнительного анализа мы выбрали ряд источников либеральной направленности
Ниже мы предполагаем рассмотреть, каким образом различаются дискурсивные стратегии, направленные, с одной стороны, на защиту установленного гегемонного «дискурса стабильности» и, с другой стороны, на производство альтернативных, локальных и маргинальных дискурсов, ставящих целью подтачивание доминирующего дискурса и изменение баланса сил. В качестве объекта для исследования идеологического измерения медийного дискурса наиболее подходят авторские тексты ведущих аналитических и информационно-аналитических программ, поскольку в них, наряду с описанием конкретных событий, присутствуют объёмные нарративы аналитического характера, в которых идеологизированные модели реальности присутствуют в наиболее концентрированном виде. Изучая смысловое (в том числе скрытое) содержание и идеологические структуры текстов СМИ, мы исходим из ряда ключевых предпосылок. Во первых, мы предполагаем, что в данных текстах репрезентируются определённые идеологические позиции, стратегически определяемые, помимо редакций, политическими и экономическими субъектами, контролирующими данные СМИ. Во-вторых, мы предполагаем, что авторы данных текстов преследуют собственные иллокуционные интересы, проистекающие из первой предпосылки. То есть авторы текстов стремятся утвердить среди своей аудитории то видение реальности, которое соответствует их идеологическим убеждениям.
Мы избрали для анализа, с одной стороны, тексты ведущих основных федеральных телеканалов («Первый» и «Россия») в силу того, что они являются ядром информационной системы страны, занимая, по данным TNS Gallup в общей сложности не менее сорока пяти процентов среднесуточной доли просмотра. Оба канала подконтрольны государственным структурам и по свидетельству аналитиков, являются проводниками государственнической идеологии1.
Для сравнения были выбраны обозреватели двух либеральных источников: портала «Газета Ру» (www.gazeta.ra) и радио Эхо Москвы. Указанный портал стабильно входит в топ-10 сайтов российского сегмента сети интернет2, имея наивысшую посещаемость среди ресурсов, предлагающих аналитические материалы. Радио Эхо Москвы также лидирует в своём сегменте «разговорного вещания», занимая в нём первые позиции, как в Москве, так и в тех регионах России, где принимаются его программы3. Эти ресурсы собирают вокруг себя наиболее известных и титулованных обозревателей либерального толка (впрочем Эхо Москвы не имеет строгих установок на трансляцию исключительно либеральных идей, среди ведущих программ встречаются и «державники», тем не менее, общая политика радиостанции позволяет считать её одним из рупоров либеральной мысли).
Тематическая направленность анализируемых материалов Объектами нашего анализа стали отдельные тексты сообщений СМИ, вышедших в сентябре 2004 и в марте 2005 г.г. в связи с наиболее заметными драматическими эпизодами чеченского конфликта, в частности, с захватом боевиками школы №1 в г. Беслан и последовавшими вскоре политическими заявлениями Владимира Путина, а также в связи со смертью бывшего президента Чеченской республики Аслана Масхадова 8 марта 2005 года во время проведения против него спецоперации федеральных сил.
Кейс №1 программа «Вести недели» телеканала «Россия»
На телеканале Россия существуют две еженедельные информационно-аналитические программы. Одна из них - программа «Вести недели», выходящая по воскресеньям. В рамках часовой передачи ведущий сообщает о важнейших событиях недели, сопровождает их описание собственным анализом, а также комментариями и интервью известных лиц, прежде всего представителей власти. Анализируемый фрагмент является частью программы, вышедшей 13 марта 2005 года - через пять дней после смерти Аслана Масхадова, который и является главным героем сюжета. Данный текст представляет интерес в плане попытки авторов выработать ясное отношение к значимому событию чеченского конфликта, получившему неоднозначный общественный резонанс и артикулировать данный сюжет в государственнический контртеррористический дискурс. Данная задача осложняется тем, что фигура Масхадова сама по себе ассоциировалась у многих с умеренным крылом сепаратистов и не вполне укладывалась в русло официального бинарного разделения чеченских деятелей на «официальную чеченскую власть», то есть лояльных Москве представителей и «бандитов», представителей международного терроризма.
На первом этапе мы будем исследовать текст последовательно - абзац за абзацем, чтобы сохранить тематическое единство нарратива.
«Террорист» и «терроризм» - сильные фреймы, в которые активно инвестируют все официальные дискурсы, связные с чеченской темой. Они несут в себе коннотации, включающие наши знания о страшных преступлениях, прежде всего массовых убийствах невинных людей. В связи с понятием «терроризм» возникает ассоциативный ряд, включающий обыденные представления о крайней жестокости, страхе, угрозе существованию каждого и необходимости применения экстраординарных мер. Террорист - это не обычный преступник, в связи с его явной и значительной общественной опасностью, по отношению к нему применяются экстраординарные меры - полное уничтожение. Мы помним, что в своё время с людьми, которых называли «чеченскими боевиками» велись переговоры, время от времени им предлагалась амнистия при условии добровольной сдачи, отдельные полевые командиры в разное время вошли в структуры промосковской чеченской администрации. Это было возможно до тех пор, пока господствующим был «сепаратистский дискурс», включающий представления о «мятежной республике», которую с одной стороны необходимо удержать в составе страны, а с другой - сепаратисты - тоже люди, которые, возможно, заблуждаются, и с которыми можно вести диалог. Что же касается «терроризма» в целом, то применительно к Чечне, ранее эквивалентом этому термину служила «война». Как известно, войны начинаются и заканчиваются, и само по себе участие в войне не является преступлением - участник боевых действий может сложить оружие и быть оправдан, если не совершил выходящих за рамки дозволенного на войне злодеяний. Совсем другое дело - терроризм. Понятие «террорист» априорно содержит в себе состав тяжкого преступления. Таким образом, артикуляция эквиваленции чеченские боевики = международные террористы означает невозможность в дальнейшем ведения каких-либо переговоров, только тотальное уничтожение. При этом, сепаратистский дискурс в неявной форме подразумевал противостояние по линии Россия vs Чечня, соответственно, имплицитно признавая за Чечнёй некие отличные от российских интересы и самостоятельную субъектность, что, как показывают исследователи, существенно ослабляло дискурсивные позиции официальной Москвы и привело к тому, что российское общественное мнение во время «Первой войны» скорее было склонно поддерживать чеченцев, чем федеральные власти1. В ныне актуальном дискурсе, пришедшем вместе с командой Путина, сменой собственника НТВ и «контртеррористической операцией», расклад сил кардинально поменялся. Теперь линия противостояния проводится между Российской Федерацией, составной частью которой является Чеченская республика и отдельными группами террористов, лишённых национальной идентификации и прикрывающихся знаменем радикального ислама. В таком дискурсе позиции официальных властей несравнимо более сильны, однако их представителям постоянно приходится решать проблему дискурсивных интервенций оппонентов, направленных на переартикуляцию чеченской проблемы обратно в русло сепаратистского дискурса. Значительное дискурсивное напряжение при этом создают звучащие время от времени призывы оппозиции начать переговоры с «умеренными сепаратистами», таким образом вновь признав за ними субъектный статус и право представлять интересы чеченского общества.
