Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования социально-стратификационных процессов общества 12
1.1. Понятия «социальная структура» и «социальная стратификация» общества в западной и российской социологии. 12
1.2. Методологические аспекты исследования структурных изменений в Республике Бурятия и Монголии 42
Глава 2. Социально-стратификационная структура населения в современный трансформационный период в Монголии и Республике Бурятия 61
2.1. Социально-стратификационная структура населения Республики Бурятия в постсоветском пространстве 61
2.2. Социально-стратификационная структура населения Монголии в постсоциалистическом пространстве 95
2.3. Общее и особенное в социально-стратификационной структуре населения Монголии и Бурятии в переходный период 134
Заключение 151
Библиографический список использованной литературы 155
Приложения 16:>
- Понятия «социальная структура» и «социальная стратификация» общества в западной и российской социологии.
- Социально-стратификационная структура населения Республики Бурятия в постсоветском пространстве
- Социально-стратификационная структура населения Монголии в постсоциалистическом пространстве
Введение к работе
Актуальность. Современное положение населения многих стран мира на рубеже тысячелетий характеризуется состоянием глубоких преобразований, прежде всего тех социальных основ и регуляторов, которые формируют социальную структуру.
XX век, особенно его последнее десятилетие, характеризуется глубочайшими изменениями в социальной жизни двух родственных по этносу территориальных объединений - Монголии и Бурятии. Сегодня, на рубеже веков, закономерно встает вопрос о необходимости изучения социальных структур населения как Монголии, так и Бурятии, которые в историческом плане имеют много общего, но в то же время существенно отличаются друг от друга.
Исследования социальной структуры монголоязычных этносов обусловлены рядом факторов. Первый фактор - исторический, т.е. социальная структурированность в монгольском обществе была характерна еще во времена Монгольской государственности (XIII-XIV вв.). Еще в 1930-е годы писал об этом в своем труде российский востоковед Б.Я.Владимирцов.1 Социальный строй средневековой Монголии, с точки зрения современности, характеризовался всеми теми явлениями, которые присущи современному миру: проявления социальной стратификации, мобильности и, в целом, социальная структурированность общества со всеми элементами его образования.
Второй фактор, вызывающий интерес к социальной структуре - фактор современности. Нынешняя Монголия и Бурятия претерпевают существенные внутренние сдвиги, связанные, в первую очередь, с распадом СССР и переходом к рыночной экономике, которая способствует интенсификации во всех сферах общества. Попытки перехода Монголии и Бурятии к демократическому строю дают определенные результаты. Современная
Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. Л., 1934. - 233с.
4 политическая сфера в обоих обществах представлена многопартийностью, плюрализмом мнений и ориентированностью на демократические и либеральные принципы развития. Таким образом, экономические преобразования и демократизация общества в Монголии и Республике Бурятия составляют один из ведущих факторов, влияющих на процесс «количественного и качественного» преобразования социальной структуры общества.
Третий фактор - цивилизационный: современное монгольское общество характеризуется двойственностью образа жизни - кочевого и оседлого, что непременно нужно учитывать при изучении социальной структуры Монголии. На сегодня около 40% населения Монголии живут в условиях кочевого образа жизни, практически полностью сохраняя тот уклад и быт, традиции и обычаи, которые были свойственны жизни монголов на протяжении многих столетий и тысячелетий.
Представляется актуальным выявление специфики социально-стратификационной структуры населения: Монголии и Бурятии, поскольку они имеют много общего (общность происхождения, родственность этносов, схожесть языков, культур и т.д.), но в то же время качественно отличаются по социально-культурному укладу. Несомненно, в пределах последнего столетия Республика Бурятия, как часть Советского Союза и Республика Монголия развивались в однотипных хозяйственно-экономических и социально-структурных условиях. Процессы трансформации конца XX - начала XXI века, затронувшие и монгольское, и бурятское общества, характеризуются углублением неравенства, ростом социальной поляризации, снижением уровня жизни, изменением структуры занятости населения, спадом промышленности, ростом безработицы и углублением духовно-идеологического кризиса. Сегодня в Монголии и Бурятии на фоне экономических, политических, информационно-культурных изменений возникают, вступают в отношения социальной конкуренции новые классы, слои или страты, формируя социальную структуру, требующую специфического исследования и осмысления.
Актуальность данной темы вызвана также созданной в последние годы благоприятной для исследования ситуацией, поскольку появились возможности для изучения отдельных социальных групп и слоев на основе многомерного стратификационного подхода. Марксистско-классовая концепция, на которой в большей степени основываются некоторые современные исследования, остается все еще эффективной теорией социального распознавания.
Степень научной разработанности темы. Социальная структура трансформационного периода стала объектом исследования таких российских ученых, как Т.И. Заславская, З.Т. Голенкова, Н.Е. Тихонова, М.Н. Руткевич, В.И. Ильин, Е.Д. Игитханян, Л.А. Беляева, О.И. Шкаратан, В.В. Радаев, Н.А. Аитов, Н.И. Лапин, М.С. Комаров, М.Ф. Черныш, А.А. Галкин, П.Д. Павленок, В .П. Култыгин, В.Х. Беленький и др. На сегодня, несмотря на отсутствие единой концепции социальной структуры, ими созданы фундаментальные труды, которые становятся теоретической основой исследований как бурятских, так и монгольских социологов.
Проблемами социальной структуры Бурятии переходного периода занимаются социологи: И.И. Осинский, Ю.Б. Рандалов, В.И. Затеев, А.Ю. Мацкевич, И.А. Ламбаева, Е.Г. Харитонова, М.Н. Балдано, К.Б-М. Митупов, Ц.Б. Будаева, А.А. Буркина, О.А. Чепак3 и другие, которые анализируют процессы динамических изменений социальной структуры общества в Республике Бурятия в целом, так и отдельных социальных групп, слоев и классов. Ими созданы труды, охватывающие как теоретические, так и
2 Заславская Т.И. Социальная структура современного российского общества. - М.,1997; Голенкова З.Т., Игитханян Е.Д.
Процессы интеграции и дезинтеграции в социальной структуре российского общества. - М.,1999; Руткевич М.Н.
Социальная структура. - М.,2004; Беленький В.Х. Класс наемных работников или рабочий класс? // С0ЦИС. 2005. № 3;
Радаев В.В. Шкаратан О.И. Социальная стратификация. - M..1W6; Беляева Л.А. В поисках среднего класса. - М.,1999;
Лапин Н.И. Пути развития России. - М., 2000: Тихонова Н.Е., Даныдова Н.М., Попова И.П. Индекс уровня жизни и модель
стратификации российского общества // СОЦИС. 2004. N» 6; Россия трансформирующееся общество / Под ред. В.А.Ядова. -
М.,2001.
3 Осинский И.И. К вопросу о типологизации социальной структуры. - Улан-Удэ, 2000; Рандалов Ю.Б. Социальная
структура населения в Байкальском регионе: проблемы и противоречия // Проблемы изменений социальных отношений
среди народов Байкальского региона (теоретико-эмпирические аспекты). - Улан-Удэ, 2004; Затеев В.И., Золхоева М.В.
Теория социальной стратификации П.Сорокипа: сущность, современные интерпретации. - Улан-Удэ, 1998; Ламбаева И.А.
Социальная структура населения Республики Бурятия // Мир центральной Азии. - Г. II. - Ч. I. - Улан-Удэ, 2002;
Харитонова Е.Г., Митупов К.Б-М. Влияние демографических процессов на воспроизводство социальной структуры Бурятии
// Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии. - Т. 2. - Улан-Удэ, 2000; Буркина А.А.
Изменение социальной структуры бурятской национальной интеллигенции в современных условиях. Автореф. дисс. к.с.н. -
Улан-Удэ, 1996; Балдано М.Н., Митупов К.Б-М. Основные тенденции изменений социальной структуры в постсоветский
период // Мир Центральной Азии. - Т. II. - Ч. I. - Улан-Удэ, 2002; Чепак О.А. Изменение социальной структуры сельского
населения в процессе реформирования российского общества (на материалах РБ). Дисс. к.с.н. - Улан-Удэ, 2004.
прикладные аспекты изучения современной социальной структуры Байкальского региона. Но, несмотря на достаточно большое количество публикуемых статей и, монографий, комплексных трудов по социальной структуре республики в целом все же немного. Возникают проблемы теоретико-методологического характера, связанные с выбором концепций социальной структуры и стратификации, а также их основных критериев.
Изучение различных аспектов социальной структуры Монголии особенно активно началось в 70-80-х гг. XX в. Проблемы формирования, становления и развития социально-классовой структуры монгольского общества и составляющих её социальных классов и слоев в социалистический период освещали в своих исследованиях Ц. Балхаажав, Ш. Жумдаан, Ц. Уртнасан, Б. Тудэв, Д. Загасбалдан, X. Гундсамбуу, С. Дашдаваа, а также советские ученые В.В. Грайворонский, Г.С. Яскина. В работах этих авторов были заложены основополагающие идеи марксизма: становление социального равенства, стремление к бесклассовому обществу и социальной однородности и соответственно, социальная структура Монголии состояла из ведущего рабочего класса, кооперированного аратства и прослойки интеллигенции.
Трансформационные процессы начала 1990-х гг. обусловили
переориентацию монгольских исследователей с марксистской концепции
социально-классовой структуры общества на многомерный
стратификационный подход. Но вместе с тем, многие монгольские авторы признают позитивную роль марксизма при научном атеистическом познании общества и истории страны. Социально-экономические и политические вопросы монгольского общества, проблемы современной социальной структуры населения, так и отдельные слои, классы и группы отображены в трудах Ц. Уртнасана, X. Гундсамбуу, С. Дашдаваа, Ц. Цэцэнбилэг, С. Гомбо, О.
4 Балхаажав Ц. Развитие классовых отношений в МНР. УБ., 1972; Жумдаан Ш. Формирование и развитие экономической связи рабочего класса и коллективизированного народа МНР. УБ..І978; Уртнасан Ц. Социальная структура рабочего класса МНР. УБ., 1979; Тудэв Б. Рабочий класс в борьбе за строительство социализма в МНР. УБ., 1980; Гундсамбуу X. Социальное положение молодежи-аратов. УБ., 1984; Загасбалдан Д. Современный рабочий класс МНР. УБ., 1986; Гундсамбуу X, Дашдаваа С. Социальное положение рабочей молодежи. УБ., 1990. Яскина Г.С. Социальные перемены монгольского села. М., 1989; Грайворбнский В.В. Кооперированное аратство МНР; изменение в уровне жизни (1960-1980). М., 1982 и т.д.
7 Монхбата, Т. Бурэнжаргал, X. Нямбуу, Г. Чулуунбаатара, Д. Дашпурэва и др.5 При участии этих исследователей в стране проводятся комплексные социологические исследования, инициируемые отделом социологии Института философии, социологии и права Академии наук Монголии и кафедрой социологии Монгольского госуниверситета (МонГУ). На базе этих центров разрабатываются теоретические и методологические основы проводимых исследований.
Для трудов современных монгольских исследователей характерно то, что изучение непростых проблем социальной стратификации монгольского общества затруднено отсутствием общей концептуальной базы и методологии, малочисленностью исследований новых социальных слоев, недостаточностью соответствующей статистической информации. Для создания теоретически разработанных и эмпирически обоснованных стратификационных моделей в Монголии потребуется определенное время. Поэтому уровень имеющихся наработок по данной теме диктует необходимость её всестороннего и глубокого изучения.
Актуальность исследования социальной структуры Монголии и Бурятии на рубеже веков и отсутствие источников, содержащих одновременно определенные аспекты изучения социально-стратификационных структур современной Монголии и Бурятии, предопределили выбор темы диссертационной работы.
Целью данного диссертационного исследования является выявление общих черт и трансформационных особенностей социальной структуры и стратификации населения Монголии и Бурятии на рубеже веков.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:
Обновление общества и изменение стиля жизни. Под ред. Ц.Уртнасана (на монг.яз). УБ., 2001; X. Гундсамбуу. Социальная стратификация Монголии: развитие, тенденции (XX век) (на монг.яз.) УБ., 2002; Т.Бурэнжаргал. Социальная структура Монголии в переходный период рыночной экономики. flpK.(Ph.D). Дисс. М., 2001; Гомбо С. Монкбот О. О социальной структуре монгольского общества // СОЦИС. 2003. № 6; Ц.Цэцэнбилэг. Проблемы модернизации монгольского общества. УБ., 2002.
изучить методологические подходы понятий «социальная структура» и «социальная стратификация» в мировой, отечественной, региональной и монгольской социологии;
показать основные черты социальной структуры и стратификационных процессов населения Бурятии в трансформационный период;
выявить особенности изменений социальной стратификации населения в современной Монголии;
определить общее и особенное в социальных структурах населения Монголии и Бурятии в переходный период.
Объект исследования - система социального расчленения населения Монголии и Бурятии.
Предмет исследования - особенности трансформации социально-структурных и стратификационных процессов Бурятии и Монголии в изменяющемся обществе конца XX - начала XXI вв.
Гипотезы исследовательской работы:
В трансформационный период социальная структура населения Монголии и Бурятии модернизировалась в условиях действия схожих детерминантных факторов: обвального распада исторически сложившегося народно-хозяйственного комплекса.
Вместе с тем, прохождение советского индустриального этапа в канун перестройки во многом самортизировало глубину разрушения жизненных основ социальной организации искомых народов в период резкого насильственного перехода к рынку и капиталистическим отношениям в условиях глобализации.
Новые элементы социальной структуры здесь пока эфемерны, характеризуются малым удельным весом, неустойчивостью структурирующих контактов.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. В условиях продолжающейся стагнации и социального кризиса в социально-стратификационных структурах Бурятии и Монголии в последние
9 годы наблюдается пока слабо пульсирующая тенденция улучшения уровня и качества жизни населения, появляются новые элементы социальной структуры.
В социальной структуре монгольского народа, заключающей в себе обширные реликты кочевого, номадного уклада жизни, происходят более разрушительные и стагнационные процессы на всем протяжении переходного этапа, нежели в способе организации жизнедеятельности народов Бурятии.
Структурные процессы в каждом из этих регионов, вместе с тем, в зачаточной форме содержат далеко идущую позитивную тенденцию -становление собственника своего труда, постепенное преодоление отчужденности работника от средств производства и распределения создаваемого им продукта.
Теоретико-методологические основы исследования. В подходе к изучению социальной структуры населения современной Монголии и Бурятии были применены общенаучные методы познания: системный, структурно-функциональный анализ, диалектико-материалистический метод, а также социологические методы (анкетный опрос, анализ документов и т.д.). Теоретическим основанием диссертационной работы послужили труды представителей конфликтологического и функционального направлений социальной стратификации и социальной структуры общества (К. Маркс, М. Вебер, П. Сорокин, Э. Дюркгейм, Т. Парсонс и др.), опыт исследовательской работы по социальной структуре общества российских (Т.И. Заславская, З.Т. Голенкова, М.Н. Руткевич, Н.А. Аитов, П.Д. Павленок и др.), региональных (И.И. Осинский, Ю.Б. Рандалов, А.Ю. Мацкевич, В.И. Затеев и др.) и монгольских (X. Гундсамбуу, С. Гомбо, О. Монхбат, Т. Бурэнжаргал) ученых.
Эмпирическую базу исследования составили результаты
социологического исследования, проведенного автором на территории Республики Бурятия и в Монголии в феврале-июне 2004 года, с общей выборочной совокупностью в 649 человек. Выборка респондентов определялась по социальному положению, полу, национальности и по месту жительства - город, село. В Республике Бурятия исследование было проведено
10 в г.Улан-Удэ и в трех сельских районах - Иволгинском, Кабанском и Закаменском, где учитывались: общее количество населения, отдаленность от центра, национальный состав, соотношение мужчин и женщин. В Монголии по этим же признакам были опрошены жители г.Улан-Батор и Центрального аймака (сомоны Зунмод, Борнур, Батсумбэр).
Информационной базой исследования послужили статистические и документальные материалы Государственного комитета Республики Бурятия по статистике и Национального статистического управления Монголии.
В качестве дополнительной эмпирической базы привлекались некоторые данные социологических исследований, проведенных сектором социологии ИМБТ СО РАН, кафедрой социологии МонГУ, отделом социологии Института философии, социологии и права Академии наук Монголии.
Научная новизна диссертационной работы состоит, прежде всего, в том, что в ней проанализированы теоретические и методологические аспекты изучения социальной структуры населения Монголии и Бурятии, отражены новые характерные черты их социальных структур и социальной стратификации, с присущими специфическими процессами и явлениями трансформационного периода. Выявлены количественные и качественные изменения социального уклада жизни населения Монголии и Бурятии в начале XXI века, особенности их формирования. В процессе исследования выявлены как общие, сходные тенденции становления новых слоев и групп населения, так и отличительные признаки рассматриваемых обществ.
Теоретическая и практическая значимость исследования. В работе проанализированы основные концептуальные подходы к пониманию социально-стратификационной структуры населения. Показана важность применения комбинации критериев стратификационных и социально-классовых подходов в трансформационный период. Полученные результаты данной работы позволят использовать её основные положения и выводы в социологических и социально-философских исследованиях социально-экономического, политического, демографического и духовно-культурного
состояния современной Монголии и Бурятии. Данные диссертации, далее, могут быть применены в качестве источников геополитической программы оптимизации российско-монгольских отношений. Вводимые в научный оборот данные также могут использоваться в учебных программах вузов по современному социологическому и философскому востоковедению.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации обсуждены на заседании отдела истории, этнологии и социологии Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН, кафедры философии Бурятского госуниверситета и отражены в публикациях автора:
Бадараев Д.Д. К характеристике современного монгольского общества // Проблемы изменений социальных отношений среди народов Байкальского региона (теоретико-эмпирические аспекты): Сб. ст. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2004.-С. 150-164.
Бадараев Д.Д. Особенности социальной структуры Республики Бурятия в изменяющемся обществе конца XX - начала XXI века // Олон улс судлал. -Улан-Батор, 2005.-№2.-С. 100-107.
3. Бадараев Д.Д. О социальной структуре Республики Бурятия на
современном этапе развития общества // Вестник Бурятского госуниверситета /
Сер. 16: Политология. Культурология. Вып. П. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского
госуниверситета, 2005. - С. 143-151.
Структура диссертации состоит из введения, двух глав, разделенных на пять параграфов, заключения, библиографического списка использованной литературы и трёх приложений.
Понятия «социальная структура» и «социальная стратификация» общества в западной и российской социологии
При изучении любого общества особый интерес вызывает всегда вопрос о характере его социальной структуры. Известно, что в этимологической интерпретации термин «структура» происходит от латинского «structure» -строение, расположение, порядок. А понятие «социальное» - от лат. «social» -общественное, касающееся общественной системы. Социальная структура, следовательно, дословно означает общественное строение, общественный порядок. Кажущееся, на первый взгляд, столь простое словосочетание при последующем подробном рассмотрении ставит перед исследователями немало вопросов. Интерпретация «социальной структуры» усложняется как временными рамками, так и применительно к разным типам общественных систем. Не является исключением и современное российское общество (в состав которого входит Бурятия), для которого характерны как радикальность и быстрота протекания одних процессов изменения социальной структуры, так и постепенность, противоречивый характер - других. Динамичные процессы изменения социальной структуры испытывает и современное монгольское общество, для которого характерна постепенная переориентация с социалистического уклада на капиталистический образ жизни в условиях нынешней глобализации.
Немаловажным аспектом в формулировке темы исследования является раскрытие такого широкого, в полном смысле слова, словосочетания, как «переходное, изменяющееся общество». Данная трактовка, как известно, тесно переплетается с таким смежным ему понятием, как «трансформирующееся общество». Под этими терминами подразумевается такое состояние общества, при котором достаточно радикально изменяются его основные задачи и функции, что влечет в свою очередь качественное изменение социальных институтов на основе трансформирующейся иерархии социальных ценностей.
Переходные процессы коснулись и российского общества, но в совершенно «неожиданной» форме: впервые в истории вектором этой трансформации явился переход не от капиталистического общества к социалистическому, а наоборот - от социалистического общества к обществу капиталистическому.6 Причем данный вектор трансформации коснулся не только России, но и многих (в основном европейских) стран бывшей социалистической системы.
Одним из основополагающих категориев социальной структуры выступает также понятие «социального неравенства», под которым понимается общественно обусловленная, относительно устойчивая структура неравного распределения между людьми дефицитных материальных и нематериальных ресурсов (в том числе, неравный доступ к ним), которые влияют на достижение общепризнанных жизненных целей и тем самым оказывают решающее воздействие на качество жизни. Дифференцированный «допуск» индивидов, групп и общностей к ограниченным ресурсам материального и духовного потребления представляет собой основу для понимания социального неравенства. При иерархической форме такой дифференциации можно говорить о социальной стратификации, причем под социальной иерархией понимаются универсальная форма построения социальных систем на основе соподчинения, когда «нижние» уровни контролируются «верхними».
Принимая во внимание большое научно-методологическое значение изучения «социального неравенства» для развития теории социальной стратификации, необходимо отметить, что объяснение характера социального неравенства, основ его исторической эволюции, взаимоотношения конкретных форм до сих пор остается одной из ключевых проблем социологии. Социальная структура и личность: проблемы дифференциации и интеграции макро-, мезо и микроуровней социального анализа // Проблемы теоретической социологии. Вып. 2: Сб. статей. СПб., 1996 C.169-I70 Предварительно рассмотрев сущность понятий «переходное общество» и «социальное неравенство», имеющих непосредственное отношение к теме исследования, целесообразно перейти к основному понятию данной работы -понятию «социальная структура». Известно, что в социологической науке единого мнения о данном понятии не существует, несмотря на его широкое использование в науке. Употребление зависит от теоретического подхода. В целом разногласие существует относительно того, состоит ли большинство решающих элементов социальной структуры из «поверхностных» правил, ролей и социальных учреждений или же они являются механизмами и процессами, которые вскрыты от взора, но подкрепляют социальную жизнь.
Социально-стратификационная структура населения Республики Бурятия в постсоветском пространстве
XX век в истории Бурятии является переломным этапом в общественном развитии. Октябрьская революция 1917 года и дальнейшее установление советской власти в Бурятии явились началом 70-летней эпохи правления советской системы: начинается кардинальное изменение облика страны и последующие индустриализация, коллективизация, культурная революция и формирование трехчленной модели социальной структуры.
Вместе с тем необходимо отметить некоторое своеобразие исторического процесса ломки традиционной структуры бурятского общества в прошедшем веке. За годы советской власти имели место резкие и глубокие изменения в социальной структуре бурятского населения республики. Если ко времени образования республики бурят-рабочих почти не имелось, то в 1989 г. их численность увеличилась до 65 тыс. человек, в том числе в индустриальных отраслях - свыше 17 тыс. человек, в сельском хозяйстве - свыше 30 тыс. человек, в сфере обслуживания - 18 тыс. человек. Правомерно считать, что в республике образовался национальный отряд рабочего класса. Колхозное крестьянство в структуре бурятского населения составляло 8,7%. Работники совхозов относились к сельскохозяйственному отряду рабочих, хотя по характеру труда и образу жизни не отличались от крестьян-колхозников. За годы советской власти сложился большой слой интеллигенции и служащих, составив 41,9% бурятского населения. В составе бурятского населения удельный вес городских жителей увеличился до 44,5%.
За советский период буряты достигли определенных успехов в области образования и культуры. В республике на каждые 1000 человек в возрасте 15 лет и старше 215 человек имели высшее образование, 161 человек - среднее техническое и 304 человек - общее среднее.
Не менее кардинальные по интенсивности и широкие по масштабам социальные изменения происходили в составе местного русского населения республики. Динамику социальной структуры русского населения республики в советский период демонстрирует таблица 2.1.
Из таблицы видно, что класс рабочих в период с 1926 г. по 1970 г. постоянно увеличивался. Его доля в социально-классовой структуре русского населения чуть менее чем за полвека возросла на 61,7% (с 5,7% в 1926 г. до 67,4% в 1979 г.). Начиная с 1979 г. процент русских рабочих начал снижаться, и к 1989 г. их доля составила 64,8%. Это относительное сокращение рабочих было обусловлено возрастанием доли служащих (более чем на 3,5% с 1979 г. по 1989 г.). Класс крестьянства, который в начале века являлся доминирующим (82% всего русского населения), напротив, постоянно сокращался. В 1989 г. доля русских крестьян составила менее 5%, т.е. за 60 лет сократилась на 83,4%.
Социально-стратификационная структура населения Монголии в постсоциалистическом пространстве
Монголия - непосредственный сосед Бурятии, с которой она имеет общую границу, многовековые традиции исторических, торговых, экономических, политических, культурных и иных связей. В течение 70 лет Монголия была связана с СССР исключительно тесными союзническими отношениями. Совмещение этих обстоятельств помогает уяснить специфику развития обществ Монголии и Бурятии, где, как и в советской России в целом, основу социальной структуры составляли положение в системе нетоварного перераспределения благ, доступ к контролю над каналами распределительной сети (понимаемой как распределение всех видов ресурсов), т.е слияние отношений власти и собственности.71
Победа народно-демократической революции 1921 года в Монголии, главной движущей силой которой было аратство, политические и социально-экономические преобразования, совершенные в стране уже в первые послереволюционные годы, дали решающий импульс радикальной перестройке социальной структуры монгольского общества.
В 1921-1930-е гг. шел процесс ликвидации класса феодалов, создания новой экономики и культуры. В статье Конституции МНР, принятой в 1940 г., указывалось, что МНР - независимое государство трудящихся (аратов, рабочих и интеллигенции). Ускорение темпов развития промышленности, формирование рабочего класса провозглашалось одной из главных задач перестройки общественной структуры. Однако преобразования шли очень медленными темпами, вплоть до конца 40-х годов в экономике в принципе доминировала единоличная форма хозяйствования.
Существование двух официально признаваемых классов ассоциировалось с различными формами собственности: рабочего класса с государственной, а аратства с кооперативной собственностью. Интеллигенция же именовалась социальной группой, соответствующей скорее понятию слой, чем класс. Картину общей конфигурации численного роста новых элементов социальной структуры дают некоторые данные статистики.
необходимых социально-экономических условий началась массовая коллективизация, которая превращала частный капитал в коллективный. Этот процесс проводился насильственно и поэтому оказался очень болезненным для многих. Исходная идея социальной политики партии состояла в том, что частный капитал будет постепенно вытесняться более эффективными государственными и коодеративными предприятиями. Однако при переходе от общеидеологических построений к конкретному экономическому- анализу эта идея находила мало подтверждения.
Рос общеобразовательный и культурный уровень аратов, к 1970 году в стране была ликвидирована неграмотность членов сельскохозяйственных объединений. К концу 70-х годов почти 2/3 животноводов имели начальное или среднее образование. В составе аратства сформировались новые отряды -земледельцы, механизаторы, строители, обладающие иными профессионально-квалификационными характеристиками, чем животноводы. Араты же расслаивались на овцеводов, табунщиков, пастухов крупного рогатого скота, верблюдоводов, доярок и т.д.
К концу 80-х годов происходило постепенное сокращение удельного веса аратства в населении Монголии, обусловленное оттоком сельского населения в города в результате перехода на работу в промышленность, получением сельской молодежью несельскохозяйственных специальностей.
Кооперированные объединения практически полностью были лишены автономности и самостоятельности, как и государственные предприятия, заводы, "принадлежащие рабочим". Отношение кооперированных аратов и рабочих промышленных предприятий к средствам производства по существу было тождественным.
Третьей социальной группой, именуемой прослойкой в социальной структуре монгольского общества, являлась интеллигенция. Монгольская интеллигенция в основном сформировалась в послереволюционный период.
Как было показано в табл. 2.13, за рассматриваемый период численность интеллигенции в монгольском обществе неуклонно увеличивалась, также повсеместно отмечался значительный рост уровня образованности населения. Индустриальный и культурный прогресс способствовал повышению роли специалистов и квалифицированных работников, что обеспечивало многим монголам стремление получить образование.
