Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Сущность и развитие культурно-исторического подхода в науках об обществе 16
1.1. Развитие культурно-исторического подхода в науке об обществе и проблема исторического субъекта 16
1.2. Развитие понятия цивилизации в науках об обществе и его методологический статус 42
1.3. Понятие культуры. Методологический статус понятий культуры и цивилизации 76
ГЛАВА 2. Проблема институциональной специфики западного и восточного типов социума и их исторического развития 107
2.1. Проблема социокультурных институциональных различий восточного и западного типов социума 107
2.2. Проблема закономерности и прогрессивности в эволюции социально-политических форм западного общества 136
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 158
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 165
- Развитие культурно-исторического подхода в науке об обществе и проблема исторического субъекта
- Проблема социокультурных институциональных различий восточного и западного типов социума
- Проблема закономерности и прогрессивности в эволюции социально-политических форм западного общества
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Проблемы социокультурных различий и межкультурной коммуникации в современном мире (наиболее выпукло представленные в различиях западного и восточного типов социумов и их культур) проявляются и исследуются сегодня на следующих четырех, тесно связанных между собой, уровнях.
Во-первых, — это традиционный глобальный, или международный уровень общения государств и их союзов, принадлежащих к разным культурам, или общностей еще более высокого уровня — цивилизаций (западной, исламской, конфуцианской), осознающих и отстаивающих свое родство и уникальность по отношению к другим государствам и цивилизациям. Наиболее показательными для современного анализа проблем этого уровня являются работы, например, С. Хантингтона, Ф. Фукуямы, 3. Бжезинского, А.С. Панарина' и др. современных авторов.
Во-вторых, — это внутриполитический уровень общения различных, прежде всего, этнических (но не только) общностей, также осознающих и отстаивающих свое культурное родство и уникальность в рамках охватывающего их того или иного государственно-политического целого. Проблемы межкультурной коммуникации на этом уровне стали особенно актуальными для современной России, переживающей сегодня последствия дезинтеграции такой крупной геополитической общности, какой являлся СССР. Вызванные этим социально-политическим катаклизмом мощные потоки миграции и разделения людей, принадлежащих к одной нации, между разными государствами, поста-
1 См., напр.: Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. М., 1999; Панарин А.С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке. М., 1998; Панарин А.С. Россия в Евразии: геополитические вызовы и цивилизационные ответы / Социальная философия и философская антропология. М., 1995. С. 42-43; Фукуяма Ф. Конец истории? // Вопросы философии, 1990. № 3; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис, 1994, № 1; Хантингтон С. Столкновение цивилизаций и изменение мирового порядка. // Pro et contra, 1997, т. 2, № 2.
вили множество болезненных и трудноразрешимых культурно-политических проблем практически во всех постсоветских государствах, в том числе и в России. К этому же уровню проблем межкультурной коммуникации относятся, по существу, и проблемы противостояния различных культурно-идеологических течений и политических направлений, возникающих в рамках одних и тех же государств и одних и тех же этнокультурных общностей (например, либерализма и государственничества в современной России).
В-третьих, проблемы межкультурной коммуникации проявляются и на уровне частном, в процессах коммуникации в рамках отдельных частных организаций (прежде всего — в транснациональных корпорациях), действующих по всему миру или в больших регионах, на транснациональных рынках и в ино-культурных средах. Так, транснациональные корпорации (ТНК), например, вынуждены решать сегодня: а) проблемы сотрудничества и конфликтов между своими работниками (как низших, так и высших звеньев управления), принадлежащими к разным культурам; б) проблемы поведения массового потребителя, обладающего разной культурой, на разных сегментах мирового рынка (требующего, в частности, разных подходов в рекламе одного и того же товара, разных ПР и маркетинговых стратегий по его продвижению и т.д.); и в) проблемы взаимоотношений с конкурентами, с государством и с местными элитами, оказывающими влияние как на процессы производства, так и на процессы реализации продукции и услуг в соответствующих регионах мира и т.д.
Наконец, в-четвертых, проблемы межкультурной коммуникации интенсивно проявляются сегодня и на уровне индивидуальном, личностном. Массовое развитие иностранного туризма, процессов научного, культурного и образовательного обмена между различными народами и государствами привели к резкому увеличению межличностных контактов людей, принадлежащих к разным культурам, и поставили перед ними проблемы нахождения «общего языка», эффективного понимания друг друга и предотвращения неизбежных кон-
фликтов, порождаемых непониманием нравов и традиций общения в рамках различных культур.
Актуализация всей этой гаммы культурно-коммуникативных проблем под влиянием процессов глобализации и информатизации всей современной жизни неизбежно вызвали в общественных науках интерес к концепциям и теориям социокультурной ориентации. Методология формационного анализа общественной жизни явно уступила в настоящий момент первенство культурно-историческим и культурологическим подходам, базирующимся не на понятиях производственных отношений, базиса и надстройки, а на понятиях культуры, цивилизации, этничности и т.д. Вместе с тем, бурный расцвет с современном обществознании переживают и различные дисциплины, связанные с анализом процессов коммуникации и с коммуникативным подходом в целом.
Тесное переплетение культурологических и коммуникативных подходов в современной науке об обществе сегодня не вызывает возражений. Не может быть эффективным исследование процессов и механизмов коммуникации, отвлекающееся от культурной основы и особенностей коммуникантов, равно как не может быть плодотворным и исследование культуры, отвлекающееся от процессов коммуникации (в том числе и межкультурной). Однако, плодотворное объединение этих двух направлений социологической мысли все еще сталкивается и с немалыми трудностями и проблемами.
С одной стороны, в исследованиях коммуникативных процессов преимущественное внимание сегодня уделяется внешней, технической стороне коммуникации (язык, коды, каналы, формы и типы коммуникации и т.д.) и почти совсем нет исследований, посвященных предмету коммуникации (зачем, с какой целью люди общаются друг с другом). То есть коммуникация здесь рассматривается все еще узко и поверхностно, не как фундаментальное социологическое понятие, отражающее самую суть социального бытия человека и
пронизывающее все его сферы (материально-экономическую, социально-политическую и духовную), а не только личностно-бытовую.
С другой стороны, в культурологических исследованиях сравнительно мало внимания уделяется, наоборот, технической стороне дела (каким образом, как культура устроена и конкретно функционирует в обществе и в процессах коммуникации, в том числе, и межкультурной). Поэтому, например, в такой бурно развивающейся сейчас, но, по существу, прикладной науке как наука о корпоративной культуре, многие ученые вынуждены изобретать свои собственные теории культурных различий и межкультурной (корпоративной) коммуникации. Такие новые теории развивают здесь, в частности, Э. Холл, Г. Хофштеде и другие западные ученые-теоретики корпоративной культуры1.
Объединить эти разные отрасли и направления социологических исследований можно только на основе дальнейшего уточнения и прояснения смысла фундаментальных для культурно-исторического подхода в целом понятий общества, культуры, цивилизации и установления их общеметодологического статуса. Эффективное взаимодействие и взаимопонимание между различными направлениями исследования культурно-коммуникативной проблематики невозможно без установления и налаживания между ними «общего языка», в основе которого и лежат указанные фундаментальные понятия.
Таким образом, актуальность избранной темы исследования определяется ее высокой значимостью для всего комплекса наук и направлений исследования (в том числе и прикладных), базирующихся на культурно-историческом подходе в науках об обществе и имеющих практические выходы как в систему современных мировых межкультурных проблем, так и в сферу внутрироссий-ских культурно-политических проблем и процессов.
Достаточно полный обзор этих теорий содержится, например, в: Персикова Т.Н. Межкультурная коммуникация и корпоративная культура. М, 2004.
Степень научной разработанности проблемы. Отечественная наука в разработке культурно-исторического подхода до начала XX века занимала лидирующие позиции. Во многом пионерская теория культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского1 и концепция его последователя К.Н. Леонтьева2 значительно опередили по постановке и разработке многих культурно-исторических проблем аналогичные западные концепции и О. Шпенглера, и А. Тойнби. Однако, монопольное положение, занятое в нашей науке с конца 20-х годов прошлого века формационной концепцией К. Маркса и Ф. Энгельса, значительно затруднило и затормозило дальнейшее развитие плодотворных идей, содержавшихся в культурно-историческом подходе в целом и в работе Н.Я. Данилевского, в частности.
Возрождению интереса к этому подходу способствовали две масштабные дискуссии3 (конца 20-х и середины 60-х годов XX века), прошедшие в нашей стране в связи осмыслением парадоксальности (с точки зрения формационной теории) так называемого «азиатского способа производства» (или «азиатской экономической формации»). Фактическая безрезультатность и противоречивость всех попыток вписать это историческое социально-политическое устройство в рамки однолинейной марксистской модели «первобытно-общинный строй — рабовладельческий — феодальный — капиталистический» привели многих ученых к постановке проблемы социокультурной специфичности западного и восточного типа социумов и их исторического развития.
В результате, методологические установки отечественных ученых достаточно резко разделились. Сегодня одни из них отказались от формационного
1 Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М, 1991.
Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. М., 1997. 3 Теоретический обзор этих дискуссий см. напр.: Семенов Ю.И. Социально-экономический строй Древнего Востока: современное состояние проблемы // Народы Азии и Африки. 1988. № 2. С.151-165; Васильев Л.С. История Востока. В 2-х т. Т. 1. М., 1994. С. 27-39.
подхода как общей методологии полностью (как, например, А.Я. Гуревич1) или частично (как, например, Л.С. Васильев2); другие ученые остались на прежней методологической позиции, без существенных изменений ее или с внесением некоторых изменений в формационную теорию (как, например, Ю.И. Семенов3); третьи отечественные ученые (как, например, B.C. Барулин, И.М. Дьяконов, Ю.К. Плетников4) разрабатывают различные варианты взаимодополнительности формационного и культурно-исторического анализа.
Общеметодологические проблемы адекватного теоретического описания общей структуры социумов и динамики их исторических изменений и развития исследовались в отечественной науке в работах В.Л. Абушенко, В.П. Алексеева, П.В. Алексеева, В.Ф. Анурина, B.C. Барулина, Л.С. Васильева, П.К. Гречко, Л.Е. Гринина, К.Х. Момджяна, Ю.И. Семенова, П.А. Сорокина, Е.М. Штаер-ман5 и других ученых.
При этом этносоциальные аспекты этой проблематики разрабатывались в трудах Ю.В. Арутюняна, Ю.В. Бромлея, Л.Н. Гумилева, Л.М. Дробижевой, Р.Ф. Итса, СВ. Лурье, Б.В. Маркова, Ф.И. Минюшева, СЕ. Рыбакова, А.А. Сусоко-лова, Т.В. Уваровой, В.Р. Филиппова6 и других ученых.
См., напр.: Гуревич А.Я. Теория формаций и реальность истории // Вопросы философии. 1990. №11; Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993.
2 См.: Васильев Л.С. История Востока: В 2-х т. М., 1994.
3 См.: Семенов Ю.И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и кон
цепции от древности до наших дней). М., 2003.
4 См.: Дьяконов И.М. Пути истории. От древнейшего человека до наших дней. М., 1994;
Плетников Ю.К. Формационная и цивилизационная триады К. Маркса // .
.
5 См.: Абушенко В.Л. Теннис Фердинанд // Социология. Энциклопедия. Минск. 2003; Алек
сеев В.П. Становление человечества. М., 1984; Алексеев П.В. Социальная философия М.,
2004; Анурин В.Ф. Динамическая социология. М., 2003; Барулин B.C. Социальная филосо
фия: Учебник. М., 2002; Васильев Л.С. История Востока: В 2-х т. М., 1994; Гречко П.К. Кон
цептуальные модели истории. М., 1995; Гринин Л.Е. Философия, социология и теория исто
рии. Волгоград, 2000; Кузнецов В.Г., Кузнецова И.Д., Миронов В.В., Момджян К.Х. Фило
софия: Учебник. М., 2004; Семенов Ю.И. Философия истории. (Общая теория, основные
проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). М., 2003; Сорокин П.А. Соци
альная и культурная динамика. М., 2000; Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древ
него Рима. М., 1987 и др.
6 См. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М., Сусоклов А.А. Этносоциология: учебное пособие
для вузов. М., 1998; Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983; Гумилев Л.Н. Этногенез
Проблемы культурно-исторического, цивилизационного подхода как особой методологии и его отношения к формационной концепции рассматриваются в работах А.С. Ахиезера, Г.Г. Дилигенского, И.М. Дьяконова, А.А. Ивина, С.Г. Кара-Мурзы, С.Э. Крапивенского, Н.Н. Моисеева, К.Х. Момджяна, Л.И. Новиковой, Ю.К. Плетникова, Ю.И. Семенова, П.А. Сорокина, Б.С. Ерасо-ва, Д.Ф. Терина1 и других ученых.
Проблемы культуры как фундаментального понятия общественных наук и его применения к анализу социумов различных типов и динамике их исторических изменений и развития исследовались в трудах Е.Я. Александровой, А.И. Арнольдова, А.А. Велика, В.П. Большакова, И.М. Быховской, Г.П. Выжлецова, П.С. Гуревича, Б.С. Ерасова, СИ. Иконниковой, Л.Г. Ионина, М.С. Кагана, А.С. Кармина, Л.Н. Когана, А.И. Кравченко, Е.С. Новиковой, Н.Н. Петрухинце-ва, Ю.В. Рождественского, Ю.Н. Солонина, С.А. Токарева, А.Я. Флиера2 и других ученых.
и биосфера земли. Л., 1989; Итс Р.Ф. Введение в этнографию. Л., 1991; Лурье СВ. Историческая этнология. М, 1997; Марков Б.В. Философская антропология: очерки истории и теории. СПб., 1997; Минюшев Ф.И. Социальная антропология. М., 1997; Рыбаков СЕ. Философия этноса. М., 2001; Уварова Т.В. Этносоциологические исследования в России в 1990-х: итоги и перспективы. М., 1996; Филиппов В.Р. Парадигматика этнологии // Бюллетень Владикавказского института управления. 2003. № 10 и др.
1 См. Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта (социокультурная динамика Рос
сии). Т. 2. Теория и методология: Словарь. Новосибирск. 1998; Дилигенский Г.Г. «Конец ис
тории» или смена цивилизаций? // Вопросы философии. 1991. № 3; Дьяконов И.М. Пути ис
тории. От древнейшего человека до наших дней. М., 1994; Ивин А.А. Введение в философию
истории. М., 1997; Кара-Мурза С.Г. Евроцентризм. Скрытая идеология перестройки. М.,
1998; Крапивенский С.Э. Социокультурная детерминанта исторического процесса // Общест
венные науки и современность. 1997. № 4; Моисеев Н.Н. Современный антропогенез и циви-
лизационные разломы. Эколого-политологический анализ // Вопросы философии. 1995, № 1;
Момджян К.Х. Социум. Общество. История. М., 1994; Новикова Л.И. Цивилизация и куль
тура в историческом процессе // Вопросы философии. 1982. № 10; Плетников Ю.К. Форма-
ционная и цивилизационная триады К. Маркса // . marx/marx7.html; Семенов Ю.И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы,
идеи и концепции от древности до наших дней). М., 2003; Сорокин П.А. Человек. Цивилиза
ции. Общество. М., 1992; Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. Сост. B.C.
Ерасов. М., 1998; Терин Д.Ф. «Цивилизация» против «варварства»: к историографии идеи
европейской уникальности // Социологический журнал. 2003. № 1 и др.
2 См. Александрова Е.Я., Быховская И.М. Апология культурологии: опыт рефлексии станов
ления научной дисциплины // ОНС, 1997. № 3; Арнольдов А.И. Введение в культурологию.
Наконец, проблемы специфики западного и восточного типов социума и путей их исторического развития исследуются в работах А.С. Ахиезера, Л.С. Васильева, Л.Н. Гумилева, Б.С. Ерасова, В.В. Ильина, С.Г. Кирдиной, А.Н. Ме-душевского, А.И. Немировского, Л.С. Ильинской, Т.Н. Персиковой, Д.Ф. Тери-на, В.И. Уколовой1 и других ученых.
Таким образом, интересующая нас тема и связанная с ней проблематика в отечественном обществознании исследуется с достаточной широтой и многосторонностью. Однако, в виду необычайной сложности и тонкости понятий, связанных с социокультурными институтами и их динамикой (а также в виду их значительной идеологической нагруженности), достижение даже методологического консенсуса между различными учеными, исследующими эту сферу, сегодня по-прежнему представляется все еще проблематичным. Например, только активно используемых определений такого фундаментального понятия,
М, 1993; Велик А.А. Культурология. Антропологические теории культур. М., 1998; Большаков В.П. Культура как форма человечности. Великий Новгород. 2000; Выжлецов Г.П. Аксиология культуры. СПб., 1996; Гуревич П.С. Философия культуры. М, 1995; Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1996; Иконникова С.Н. Очерки по истории культурологии. Учебное пособие. СПб., 1998; Ионин Л.Г. Социология культуры. М, 1996; Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996; Кармин А.С. Культурология. СПб., 2003; Кармин А.С, Новикова Е.С. Культурология. СПб., 2005; Коган Л.Н. Теория культуры. Екатеринбург. 1993; Кравченко А.И. Культурология: Учебник. М., 2004; Культурология: Учебник / Под ред. Ю.Н. Солонина, М.С. Кагана. М, 2005; Петрухинцев Н.Н. XX лекций по истории мировой культуры. М., 2001; Рождественский Ю.В. Введение в культурологию. М., 1996; Токарев С.А. Религия в истории народов мира. М., 1986; Флиер А.Я. Культурология для культурологов: Учебное пособие для магистрантов и аспирантов, докторантов и соискателей, а также преподавателей культурологии. М, 2000 и др.
1 Васильев Л.С. История Востока: В 2-х т. М, 1994; Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации. М., 1993; Ерасов Б.С. Культура, религия и цивилизация на Востоке. Очерки общей теории. М, 1990; Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: Истоки, традиции, перспективы. М., 1997; Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская цивилизация: Содержание, границы, возможности. М, 2000; Немировский А.И., Ильинская Л.С, Уколова В.И. Античность: история и культура (1-2 тт.). М., 1994; Кирдина С.Г. Институциональные матрицы и развитие России. М., 2000; Медушевский А.Н. Демократия и тирания в новое и новейшее время // Вопросы философии, 1993. № 3; Персикова Т.Н. Межкультурная коммуникация и корпоративная культура. М., 2004; Терин Д.Ф. «Запад» и «Восток» в институциональном подходе к цивилизации // Социологический журнал. 2001. № 4 и др.
как культура сегодня насчитывается несколько десятков и даже сотен1. Поэтому стремление к установлению четких и строгих определений исходных понятий культурно-исторического подхода и соотнесение их с традиционными общесоциологическими понятиями и подходами представляется сегодня чрезвычайно значимым для всех наук об обществе и его развитии.
Объектом предлагаемого диссертационного исследования является культурно-исторический подход как особая общесоциологическая теория, задающая собственную общую методологию исследования всех социальных феноменов.
Предметом исследования является применение культурно-исторического подхода к анализу институциональных различий восточного и западного типов социума и их исторической динамики.
Цель настоящего исследования состояла в том, чтобы на основе уточненной методологии культурно-исторического подхода исследовать и показать его плодотворность при анализе институциональных различий западного и восточного типов социума и их исторической динамики; показать способность этого подхода приводить к нетривиальным теоретическим результатам в анализе и решении этой традиционной проблемы.
Достижение этой цели потребовало решения следующих исследовательских задач.
Осуществить теоретико-методологический анализ основных положений культурно-исторического подхода и выявить его методологическую специфику.
Исследовать историческое развитие понятия цивилизации в науках об обществе и установить его методологический статус.
1 См.: Кармин А.С. Культурология. СПб., 2003. С. 8; Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996. С. 13-18 и др.
Обобщить современные подходы к определению понятия культуры и сформулировать на этой основе развернутое понятие этого фундаментального социального феномена. Установить категориальные отношения понятий культуры и цивилизации в рамках культурно-исторического подхода.
Исследовать на этой основе институциональную специфику западного и восточного типов социума и показать культурно-исторические основания этой специфики.
Исследовать специфическую историческую институциональную динамику западного типа социумов и проблему закономерности и прогрессивности этой динамики.
Сформулировать на этой основе некоторые общие выводы в отношении специфики межкультурной коммуникации между западными и восточными социумами.
В процессе исследования использовались как общенаучные и социально-философские методы (культурно-исторический, формационный), так и методы собственно социологические: структурный и структурно-функциональный подходы, общая теория социального управления. На конкретно-теоретическом уровне методологическую основу исследования составили отмеченные выше труды отечественных и зарубежных философов, историков, социологов и политологов, посвященные исследованию процессов социальной структуры и социальной динамики.
На решение сформулированных задач направлена вся структура данного диссертационного исследования, в каждой из глав которого решается своя группа исследовательских задач. Работа состоит из Введения, двух глав, подразделенных на параграфы, Заключения и Списка использованной литературы.
Первая глава решает теоретико-методологические задачи. В ее первом параграфе исследуется методология культурно-исторического подхода в сопоставлении с формационным подходом и выявляется специфика первого при-
менительно к основному вопросу о субъекте социально-исторического функционирования и развития. Во втором параграфе исследуется развитие понятия цивилизации в науках об обществе и формулируется методологический статус этого понятия в современном обществоведении. В третьем параграфе детально исследуется понятие культуры. Анализируются основные теории культуры и на этой основе предлагается и обосновывается общее определение культуры и показываются его методологические возможности. Выясняется взаимоотношение понятий культуры и цивилизации в рамках культурно-исторического подхода в целом.
В первом параграфе второй главы исследуется проблема институциональной специфики западного и восточного типа социумов. Формулируется определение этой специфики с точки зрения культурно-исторического подхода и его методологии. Во втором параграфе анализируется историческая институциональная динамика социумов западного типа и исследуется вопрос о закономерности и прогрессивности основных этапов этой динамики. На этой основе формулируются некоторые выводы в отношении межкультурной коммуникации между Западом и Востоком. В Заключении подводятся общие итоги исследования и формулируются его основные выводы.
Научная новизна исследования и выводов, к которым пришел автор, заключается в следующем.
В результате анализа базисных положений формационного и культурно-исторического подходов показано, что последний является более общим и в то же время более конкретным, чем первый.
На основе анализа развития понятия цивилизации в науках об обществе предложено четкое непротиворечивое определение этого понятия и специфики его применения к конкретным социумам.
Предложены критерии четкого различения основных прогрессивных культурно-исторических ступеней развития социумов (дикости, варварства и цивилизации1).
На основе анализа и обобщения основных подходов к определению фундаментального для культурно-исторического подхода понятия культуры предложено предельно общее и конструктивное в методологическом плане определение этого понятия.
Выделены основные исторические этапы развития культуры и показана взаимосвязь этого развития с институциональным усложнением и развитием классовой структуры общества.
Выделена и показана в терминах культурно-исторического подхода институциональная специфика социумов западного и восточного типов. Приведены основания в пользу признания культурно-исторической обусловленности уникальности социумов западного типа.
На основе исследования основных этапов социально-политической и культурной эволюции социумов западной цивилизации показано, что эта эволюция не может рассматриваться как линейно-прогрессивная (что характерно для формационного понимания этого процесса). Показан противоречивый «возвратно-поступательный» характер эволюции социумов западной цивилизации.
На основе всего проделанного в работе анализа сделаны самые общие выводы в отношении глобальной межкультурной коммуникации между социумами (и цивилизациями) западного и восточного типов и специфического ха-
Из-за отрицательной коннотации, содержащейся в терминах «дикость» и «варварство» в современных работах часто предпочитают эту триаду подавать в следующей редакции: «примитивное общество — традиционное общество — современное общество». Однако, при всей политкорректное такой замены, она лишает нас очень богатой и весьма важной смысловой связи со многими классическими произведениями социально-философской и социологической мысли, использующими именно «неполиткорректную» триаду. Поэтому автор, признавая неудовлетворительность обоих этих терминологических рядов, считает все же более плодотворным (особенно, в научных работах) использование традиционной триады.
рактера трудностей, возникающих в процессе трансформации обществ восточного типа (к которым автор относит, с некоторыми оговорками, и Россию) в общество западного типа.
Практическое значение работы заключается в том, что ее положения, выводы и материалы могут быть использованы в преподавании социально-политических и социально-исторических дисциплин; при разработке нормативных документов, регулирующих межкультурные и межэтнические отношения в стране; а также — в практике международных отношений межкультурной коммуникации в целом.
Развитие культурно-исторического подхода в науке об обществе и проблема исторического субъекта
С ортодоксальной марксистской точки зрения победа социалистической революции в 1917 году не в индустриальной и передовой Европе, а в отсталой, «лапотной» России была парадоксом. И таким же парадоксом (с этой же точки зрения) является нынешний развал высокоразвитой индустриальной сверхдержавы — СССР — и возврат ее осколков ко временам и формам развития первоначального капитализма, а кое-где и настоящего феодализма. И если первый «российский парадокс» только поколебал веру в окончательную истинность марксистской теории общества, то второй «парадокс» уже чуть ли не полностью дискредитировал ее и заставил многих ученых обратиться и к альтернативным концепциям и, прежде всего, — к культурно-исторической, или цивилизаций]иной парадигме общественного развития. Однако, это только одна из причин повышенного внимания к данной концепции. Вторая же (и не менее важная) — это процессы и доктрины так называемой глобализации. В современном социально-политическом дискурсе (особенно международном) сегодня нет, по-видимому, более модной и одновременно более острой темы, чем тема глобализации. Вплоть до 1987 года база данных библиотеки Конгресса США не содержала книг, в названиях которых использовалось бы данное понятие. В качестве теоретиков-основоположников глобализации обычно называют Р. Робертсона, М. Уотерса и У. Бека. В научный оборот термин «глобализация» ввел Р. Робертсон, впервые использовавший его в 1983 году, в 1985 давший ему подробное толкование1, а в 1992 изложивший основы концепции глобализации в специальном исследовании2. С тех пор количество книг и статей на тему глобализации стало нарастать лавинообразно. Наибольшее же впечатление на научный и политический мир произвели две знаменитые (и спорящие между собой в рамках этой темы) публикации — «Конец истории» Ф. Фукуямы и «Столкновение цивилизаций» С. Хантингтона3. Ключевым понятием (и предметом) обеих этих работ является глобальная межкультурная коммуникация.
Чрезвычайно актуальные для современного мира проблемы межкультурной коммуникации обсуждаются сегодня также, преимущественно, в рамках цивилизационной (культурно-исторической) парадигмы, явно затмевающей и в этой области в данный момент безраздельно царившую там еще вчера парадигму формационную (парадигму исторического материализма, созданную К. Марксом и Ф. Энгельсом).
Поскольку цивилизационная парадигма, хотя она и укрепилась лишь ненамного (по историческим меркам) позже парадигмы формационной, еще не обрела столь же устойчивой и однозначной трактовки ее основных понятий, то имеет смысл краткий критический экскурс в ее историю с целью наиболее точной экспликации того ее понимания, которое мы намерены использовать и развивать в настоящей работе.
Родоначальником культурно-исторической парадигмы в науке об обществе, на наш взгляд, следует признать русского ученого и мыслителя Н.Я. Данилевского (1822-1885). Основное его произведение «Россия и Европа»1 впервые было опубликовано в журнале «Заря» (1869 г.). Первое отдельное издание вышло в 1871 г., второе в 1888 и третье в 1889 г. О. Шпенглер со своей знаменитой работой (в русском переводе «Закат Европы»2) впервые выступил только в 1918 году. «Трудно сказать, — отмечает по этому поводу Ю.И. Семенов, — был ли Освальд Шпенглер (1880-1936) знаком с книгой Н.Я. Данилевского. ... И совершенно бесспорно, что по существу его труд «Закат стран Запада» (...) не содержит ничего принципиально нового по сравнению с работой Н.Я. Данилевского»3.
Проблема социокультурных институциональных различий восточного и западного типов социума
«Представления о коренном различии между Западом и Востоком, — пишет Д.Ф. Терин, — (поначалу в почти интуитивной, неотрефлексированной форме) сложились в европейской науке об обществе еще в XVIII в. Особенно отчетливо эти представления выражены, например, в «Персидских письмах» Ш. Монтескье. Задолго до возникновения понятия социального института внешнее несходство, несводимость друг к другу «западного» и «незападного» способов общественного бытия объяснялись отсутствием на Востоке частной собственности, приводящим будто бы к «всеобщему рабству». По мере утверждения идеи прогресса представление о вечности (по крайней мере, со времен возникновения цивилизации) двух типов общества постепенно сменялось представлением об их исторической преемственности: «Запад» начал рассматриваться как форма, возникающая на определенном этапе исторического развития, и, соответственно, более прогрессивная (а не просто «лучшая» или «более правильная») по сравнению с «Востоком», а современные тому или иному исследователю «восточные» общества — как отставшие от западных в развитии. В XIX в. представления такого рода стали, бесспорно, господствующими. В XX в. дихотомия «Восток — Запад», переосмысленная в категориях «традиционного» и «современного», считалась уже основным различением в социальной теории»1.
Одним из наиболее значительных вкладов в эту систему представлений явилась, как известно, теория исторического материализма, развитая К. Марксом и Ф. Энгельсом. Если до К. Маркса различие между западным и восточным типами общества видели все же преимущественно в духовно-политической сфере, то К. Маркс предложил различать все общества по господствующей в них форме собственности (коллективная она или частная) и господствующей в них форме эксплуатации (рабовладельческая, феодальная, капиталистическая). Духовно-политическую сферу К. Маркс представил «надстройкой», полностью зависимой от «базиса» (от системы отношений собственности и эксплуатации) и определяемой им. Чтобы понять специфику того или иного общества (социума), по Марксу, надо было прежде всего изучить его «базис», из которого и следовало объяснять духовно-политические особенности данного социума, а не наоборот.
Одновременно все формы собственности и формы эксплуатации были выстроены К. Марксом в исторически прогрессирующем порядке. Исходный, первобытнообщинный, строй характеризуется господством коллективной (общественной) формы собственности и отсутствием всех форм эксплуатации. Идущий ему на смену строй, основанный уже на господстве частной собственности, прежде всего порождает государство как орудие господства эксплуатирующих классов, а затем проходит три последовательные прогрессивные стадии своего развития — рабовладение, феодализм и капитализм. Сменяющий затем этот строй социализм, упраздняет частную собственность и прекращает тем самым и всякую эксплуатацию, возрождая на высшем уровне первоначальное равенство и братство людей (коммунизм)1.
Вместе с тем, в некоторых своих работах К. Маркс упоминал и еще один строй — «азиатский», к которому впоследствии не раз возвращался, но соответствующие рукописи его по этому предмету долго оставались неопубликованными1. Изучение именно этого строя уже в XX веке, по мере накопления и осмысления фактического материала о древних восточных обществах, привело очень многих ученых, в том числе и марксистов, к проблеме совместимости полученного фактического материала с марксовой теоретической схемой.
Проблема состояла в том, что в древневосточных обществах собственность была коллективной (государственной), но вместе с тем невозможно было отрицать в них и факта эксплуатации низов верхами, причем эксплуатации подчас весьма суровой. Это сочетание — коллективной формы собственности с эксплуатацией — вовсе не предусматривалось марксистской доктриной, видевшей источник и причину эксплуатации лишь в собственности частной, с заменой которой на коллективную марксисты и надеялись упразднить самые основы эксплуатации человека человеком.
Обнаруженное противоречие этой доктрины с фактами, теоретически, могло решиться следующими двумя путями.
Проблема закономерности и прогрессивности в эволюции социально-политических форм западного общества
В конце предыдущего параграфа мы уже ссылались на знаменитую мысль Г. Гегеля о характере развития человеческой истории. Приведем теперь его известную формулу полностью. «Восток, — говорит Г. Гегель, — знал и знает только, что один свободен, греческий и римский мир знает, что некоторые свободны, германский мир знает, что все свободны. Итак, — подытоживает он, — первая форма, которую мы видим во всемирной истории, есть деспотизм, вторая — демократия и аристократия, третья —монархия»1.
Таким образом Г. Гегель, как мы видим, различает два типа монархии — восточную («деспотия») и современную ему западную, которую он называет просто «монархия». В соответствии с философской методологией Гегеля, последняя возникает в результате «отрицания отрицания» из первой, путем возврата к ней, но и удержания того положительного содержания, которое достигнуто было на стадии «первого отрицания» (в эпоху «демократии и аристократии»). Благодаря такому освещению хода человеческой истории, последняя предстает перед нами как строго закономерный и строго прогрессивный процесс, эпицентр которого исторически перемещается с Востока на Запад.
Следует отметить, что впервые кардинальное отличие двух типов монархий (восточной и западной) четко осознал и выразил Н. Макиавелли. «Надо сказать, — писал он, — что все единовластно управляемые государства, сколько их было на памяти людей, разделяются на те, где государь правит в окружении слуг, которые милостью и соизволением его поставлены на высшие должности и помогают ему управлять государством, и те, где государь правит в окружении баронов, властвующих не милостью государя, но ввиду древности рода. Бароны эти имеют наследные государства и подданных, каковые признают над собой их власть и питают к ним естественную привязанность. Там, где государь правит посредством слуг, он обладает большей властью, так как по всей стране подданные знают лишь одного властелина; если же повинуются его слугам, то лишь как чиновникам и должностным лицам, не питая к ним никакой особой привязанности.
Примеры разного образа правления, — продолжает Н. Макиавелли, — являют в наше время турецкий султан и французский король. Турецкая монар- хия повинуется одному властелину, все прочие в государстве — его слуги; страна поделена на округи — санджаки, куда султан назначает наместников, которых меняет и переставляет, как ему вздумается. Король Франции, напротив, окружен многочисленной родовой знатью, признанной и любимой своими подданными и, сверх того, наделенной привилегиями, на которые король не может безнаказанно посягнуть.
Если мы сравним эти государства, — замечает далее Н. Макиавелли, — то увидим, что монархию султана трудно завоевать, но по завоевании легко удержать; и напротив, такое государство, как Франция, в известном смысле проще завоевать, но зато удержать куда сложнее. Державой султана нелегко овладеть потому, что завоеватель не может рассчитывать на то, что его призовет какой-либо местный властитель, или на то, что мятеж среди приближенных султана облегчит ему захват власти. Как сказано выше, приближенные султана — его рабы, и так как они всем обязаны его милостям, то подкупить их труднее, но и от подкупленных от них было бы мало толку, ибо по указанной причине они не могут увлечь за собой народ. Следовательно, тот, кто нападает на султана, должен быть готов к тому, что встретит единодушный отпор, и рассчитывать более на свои силы, чем на чужие раздоры. Но если победа над султаном одержана и войско его наголову разбито в открытом бою, завоевателю некого более опасаться, кроме разве кровной родни султана. Если же и эта истреблена, то можно никого не бояться, так как никто другой не может увлечь за собой подданных; и как до победы не следовало надеяться на поддержку народа, так после победы не следует его опасаться.
