Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. СПЕЦИФИКА РАЗВИТИЯ РЕГИОНАЛЬНОГО МУСУЛЬМАНСКОГО СООБЩЕСТВА 16.
1.1. Факторы формирования и эволюции мусульманских общественных структур на Дальнем Востоке России 22.
1.2. Особенности возрождения мусульманской инфраструктуры Дальнего Востока в 1990-е гг 42.
1.3. Специфика развития регионального мусульманского сообщества. Этнические миграционные процессы 61.
ГЛАВА 2. ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ФОРМЫ ПРОЯВЛЕНИЯ РЕЛИГИОЗНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ЭКСТРЕМИЗМА 77.
2.1. Религиозный экстремизм и угрозы его проявления в условиях поликультурного Дальнего Востока 81.
2.2. Специфика освещения проблемы региональных мусульманских сообществ в региональных СМИ 106.
2.3. Межконфессиональный диалог как основа совершенствования взаимодействия социальных институтов общества с религиозными организациями 121.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 145.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
- Факторы формирования и эволюции мусульманских общественных структур на Дальнем Востоке России
- Особенности возрождения мусульманской инфраструктуры Дальнего Востока в 1990-е гг
- Религиозный экстремизм и угрозы его проявления в условиях поликультурного Дальнего Востока
Введение к работе
Актуальность данного исследования. Накопив за свою историю огромнейшую систему разносторонних и полезных знаний, человечество, к сожалению, не смогло использовать этот фундаментальный багаж для создания надежного противодействия такой проблеме современной мировой цивилизации, как религиозному экстремизму, который при определенных социально-общественных и экономических условиях «срастался» с таким явлением, как терроризм, явлением, ставшим глобальной проблемой для всего человечества, в т.ч. и для Российской Федерации (Россия, РФ).
Особую актуальность эта проблема приобретает сегодня в условиях дальнейшей глобализации мирового сообщества и современного финансово-экономического кризиса, которые касаются и современной России. Глобализация несет в себе как позитивное начало, так и большую опасность. В условиях процессов глобализации, стирающей границы между государствами, все больше проявляется транснациональный характер «религиозного экстремизма (радикализма, фундаментализма) в худших его проявлениях» [390, с.5.].
Последнее для России имеет существенное значение в различных аспектах защиты национальных интересов и укрепления национальной безопасности, как в общегосударственном масштабе, так и в региональном.
Дальний Восток России (ДВ, ДВ России, ДФО, Дальневосточный Федеральный округ, Дальневосточный регион) - это особенный регион нашей страны. Его особенность обусловлена следующей спецификой:
- экономико-географической - регион береговой линией выходит к Северному Ледовитому и Тихому океанам, граничит с Соединенными Штатами Америки (США), Японией, Китайской Народной Республикой (КНР) и Корейской Народно-Демократической Республикой (КНДР), что позволяет России входить в состав Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Территория Дальнего Востока России - 6,2 млн. кв. км. (около 36,4% территории РФ);
- административно-территориальным - Дальний Восток Российской
Федерации представляет Дальневосточный Федеральный округ (ДФО),
который включает в себя: Республику Саха (Якутия), Чукотский Автономный
округ (ЧАО), Еврейскую Автономную область (ЕАО), Приморский,
Камчатский и Хабаровский края, Магаданскую и Сахалинскую область;
- военно-стратегическим - все вышеперечисленные 9 административных
субъектов, входящие в состав ДФО, являются приграничными, из 144
административных районов - 133 имеют статус приграничных;
- в демографическом отношении — с распадом СССР в регионе
произошел спад в экономике, в связи с чем миграционные потоки стали
убывать. Люди стали уезжать с территорий Дальнего Востока. Лидерами здесь
являются - «ЧАО, потерявший только в течении 90-х годов XX века более
половины своего населения. Магаданская область потеряла - 40%, Камчатская -
18%, Сахалинская - 16%, Саха (Якутия) - 10%. В настоящее время на
территории Дальнего Востока проживает 6,5 млн. чел. (4,6% населения
России)» [200, с. 115.]
Все это привело к тому, что на конфессиональной карте Дальневосточного региона стала заметна деятельность нетрадиционных как для России, так и для региона, различного рода религиозных организаций и объединений так и нетрадиционных верований «Наглядно видно, что внедрение сект в России - это часть геополитики наших, так называемых «друзей» с Запада и Востока» [201.] - так и традиционных, но «которым не свойственна активная религиозная деятельность в данном регионе» [132.].
Но при всех проблемах в Российской Федерации, связанных со строительством новых демократических взаимоотношений, как в структуре социальных институтов государства, так и в социально-общественных сферах жизни личности, необходимо отметить, что Дальний Восток России устоял как субъект Российской Федерации и как зона конфессионального спокойствия. Значимость Дальнего Востока для России отметил также и Самуэль Хантингтон.
По мнению С. Хантигтона «Дальний Восток Российской Федерации сегодня переживает период чрезвычайного экономического динамизма наряду с растущей социально-политической нестабильностью» [186, с.20.].
Подобное расхождение между «экономическим динамизмом и социально-политической ситуацией опасно возрастанием напряженности в регионе, где сталкиваются интересы главных участников» [386, с.4.] социально-общественных процессов не только на территории ДФО России, но и в приграничных с Россией государств АТР в широком смысле и, как частный фактор в конфессиональном. А интересы у всех разные, и использование религиозного, в данном случае «исламского фактора», для достижения каких-то «своих» целей различными силами (общественными, политическими и религиозными организациями и объединениями) приводят к социальной напряженности, нетерпимости, национализму и ксенофобии. Поэтому, по мнению американского востоковеда А. Хоурави - «использование концепций ислама в объяснении какого либо явления в обществе или культуре или для получения каких-либо выгод, она должна использоваться осторожно» [455, р. 16.]. Неосторожное использование догм Корана и Сунны «довольно часто приводит к различного рода негативным ситуациям во взаимоотношениях различных социальных групп и сообществ» [80.]. И может создать при определенных условиях «неконтролируемую» ситуацию на территории некоторых административных субъектов ДФО РФ (по тому же сценарию, что в Кандапоге и Петрозаводске), так и в противостоянии на межнациональном и межконфессиональном признаке на межгосударственном уровне в приграничных районах России (для мусульман России и Китая религиозные догмы одинаковы. Они единоверцы!).
Степень научной разработанности проблемы. Сегодня интерес к религии в целом и к «религиозному фактору» в известной степени стимулируется получившей популярность в научном мире идеей о столкновении цивилизаций, высказанной американским ученым Самуэлем Хантингтоном [420, с.ЗО.]. Популярность концепции Хантингтона,
определившим - нарастание межконфессиональных противоречий
как межцивилизационного противостояния, может быть объяснена относительной легкостью ее восприятия для понимания конфликтов в России и СНГ. Такое понимание «конфессиональной» проблемы по С. Хантингтону навязывается российскому и мировому обществам начиная с середины 90-х годов-прошлого века (но исходило такое разъяснение также из США — ее одним из первых разработчиком являлся Бернард Льюис), эффективностью подачи ее публицистами самых разных идеологических направлений, а также тем, что к идеям Хантингтона обращается немалая часть радикалов различных мастей. Хотя, по мнению зарубежных специалистов, по проблемам современного ислама, таких как: Мумтаз Ахмад, Захид X. Бухари, М.А. Муктадар Хан, Икбал Дж. Юнус, Омар Халиди - цель написания этой работы совсем другая. Например, директор отдела международных исследований колледжа Эйдриан (штат Мичиган) доктор политологии- М.А. Муктадар Хан утвердительно говорит, что «целью Хантигтона при написании статьи было снабдить конкретно Соединенные Штаты и в целом Запад новой всеобъемлющей теорией, способной служить им руководством при формировании международной политики в постсоветскую эпоху. После окончания холодной войны Соединенные Штаты и их союзники не могли даже понять, в чем должны состоять их международные интересы и внешнеполитические задачи. Предположение С. Хантигтона о том, что следующей угрозой станет цивилизационный вызов западному владычеству со стороны нарастающего альянса стран, исповедующих ислам а конфуцианство, указало на новую угрозу, которая не только обеспечит единство стран Запада, но и придаст их военному союзу НАТО новый смысл существования. Что, в свою очередь, предотвратит упадок Запада и обеспечит глобализацию западных ценностей» [282, с. 512.].
Среди современных российских ученых, исследовавших различные аспекты арабо-мусульманской цивилизации, исламского права, а также политизации этой религии можно отметить работы - Л.С. Васильевой, И.П. Добаева, В.В. Наумкина, Л.Р. Полонской, Л.Р. Сюкияйнена, А.А. Ярлыкапова [52, с. 31-38; 53, с. 83-90; 120, с. 11-12; 297, с.5-25; 317, с.22-90; 318, с. 7-14; 392,
7 c.67-68; 393, с. 31; 394, с. 52-62; 395, с. 12-27; 396, с. 68; 451, с. 7-Ю; 452, с. 44-
49.]. Так, известный исследователь радикальных течений в исламе Л.Р.
Полонская указывает на такие особенности «возрождения фундаментальных
основ религии, как теологические и политические. Если в первом случае речь
идет о теории возрождения идеального исламского государства (исламского
халифата), обеспечивающего возможность существования такого общества, то
во втором следует говорить о борьбе фундаменталистов за захват власти
насильственным путем и утверждение политической модели государства,
основанной на шариате» [318, с. 7-17.]. Также эту точку зрения высказывают и
объясняют в своих работах следующие ученые-востоковеды, религиозные
деятели, политологи, как: Р.Г. Абдулатипов, Л.А. Баширов, СЕ. Бережной, Н.В
Володина, Р.И. Гайнутдин, М. Гаммер, К.С. Гаджиев, С.В Голунов, Е.А.
Головнева, И.П. Добаев, В.В. Дегоев, С. Иваненко, В.А. Куроедов, К.Г. Ланда,
Д. Макаров, Ш.Ф. Нуруллаева, И. Ротарь, А. Сагадеев, А.Н. Смирнов, В.И.
Фенухин, Ф. Хайдаров [1, с. 45-50; 33, с.23-26; 75, с.115-116; 81, с.31-32; 82; 85,
с.19-21; 79, с.356-357; 99, с.17; 98, с.12-13; 121; 122; ИЗ, с. 80, 141-142; 155,
с.73-75; 221, с.227-229; 225, с.4-5; 242, с.20-25; 302, с. 20-21; 345, с.15; 355, с.2-
7; 412, с.6; 418, с.35-49.] и многие другие.
В последние годы у нас в стране, особенно после дагестанских событий
(т.е. после вторжения бандформирований во главе с Ш.Басаевым и Э.Хаттабом)
и ряда террористических актов (веяние шахидизма) появились новые работы по
данной проблеме. Среди них необходимо отметить работы следующих
российских исследователей: Ш. Аляуттдинова, З.С. Арухова, В.В. Волкова, Г.П.
Герейханова, И.В. Журавлева, А.В. Землянского, В.В. Кафтан, Г.М. Керимова,
Э.Кисриева, А.В. Малашенко, М.З. Магомедова, Л.И. Медведко, А.А.
Тюканько, М. Юсупова, М. Рощина, З.Х. Хайбулаева [12, с.75-92; 18, с.125; 74,
с.12-15; 94, с.17-20; 140, с.41-43; 153, с.22-25; 180, с.105-117; 187, с.77; 240,
с.13-15; 245, с.46-48; 246, с.47-69; 260, с.54-55; 346, с.101-103.; 409, с.10-11.;
417, с.9.; 488, с.165.], рассматривающих проблему исламского экстремизма как
проблему современного мира и ислама (исторически « ... боровшегося не
только за сохранение своих религиозных прав, ценностей и свобод, ..., но и за
8 светскую власть .... политические и иные привилегии ... » [399, с.74.]) в
отдельности [402, с.57-59.].
Вопросы развития строительства межгосударственных и межконфессиональных взаимоотношений России с народами Северного Кавказа раскрыты достаточно глубоко в работах таких российских ученых настоящего времени, как: Е.А. Беляева, С.К. Бушуева, А.В. Возженкова, Н.В. Дубровина, П.П. Зайончковского, А.А. Игнатенко, П.И. Ковалевского, Л.Б. Кристалинского, К.Н. Леонтьева и других [32; 47; 71; 72; 128; 148; 157; 193; 214; 229.]. И это не просто любопытство или интерес ученых (историков, политологов, правоведов и социологов), а это жизненно важная потребность государства в таком щепетильном вопросе, как строительство равноправных межнациональных и межконфессиональных отношений в современных условиях, для такого государства, как Российская Федерация.
При учете результатов анализа научной литературы по данной проблеме, автор согласен с выводами доктора политических наук Мельгунова СВ., что данное направление в российской науке еще слабо разработано. Эта слабость исходит из того, что в настоящее время очень заметна недостаточная готовность государственных и общественных институтов государства действовать в районах массового распространения ислама. Данные институты в отсутствии теоретико-методологических работ по проблеме взаимосвязи религиозно-политического и социально-экономических факторов вынуждены действовать стихийно, в аварийном режиме, обеспечивая интересы государства в конфликтогенных регионах России (Чечне, Дагестан). Но вместе с тем, необходимо признать, что в российской науке есть авторы, работы которых заслуживают внимания, на наш взгляд это: М.А. Гареев, А.В. Герасимов, П.А. Денисенко, В.Б. Драбкин, В. А. Золотарев, А. А. Корабельников, В.И. Лутовников, СВ. Маслов, СА. Мельгунов, А.И Муминов, Ю.Г. Носков, А.В. Павлов, Р.Н. Пирова, В.А. Русаков, И. Ротарь, В.В. Серебряков, В.В. Суставов и др. [87; 88; 89; 92; 93; 114; 123; 154; 202; 237; 257; 262; 263; 283; 301; 308; 345; 347; 362; 363; 364; 390; 428.].
Исходя из всего вышеизложенного, автор согласен с мнением таких авторов как - А.Г. Миносян, Р.А. Подопригора [271, с.7.; 316, с.125-138.], что сама проблема «религиозного радикализма» однозначно нуждается в строгом научном, законодательном упорядочении и политическо-правовом осмыслении уже имеющихся материалов. А это поможет России - «...определить стратегическую направленность не только в своей кавказской политике. ..., что будет означать только одно - новая демократическая Россия осознает свою историческую ответственность за судьбу своего народа, .... и за его религиозные верования ...» [113, с.10.]. Потому религиозность в человеке по определенным психологическим основаниям: «неистребима, а это значит, что он начинает искать Бога. Он ищет его, чтобы найти ответы. И находит его не только в храме, но и в других местах ...» [233 ,с.326.].
Поэтому, рассмотрение автором проявлений «исламского фактора» в жизни Дальнего Востока России не является данью моды или случайным явлением. Темой взаимоотношений религиозных конфессий и социальных институтов общества в ДФО РФ занимались и занимаются достаточное количество людей, это и ученые, краеведы, политики и даже сами священники. Но среди этого количества исследователей, на наш взгляд, необходимо отметить научные работы таких авторов как: Е.В. Бакшеева, Н.М. Балалаевой, Э.В. Королевой, Е.А. Марыгина, М.Б. Сердюк, М.В. Шинкорук [21, 365, 204, 366, 438.] и работы, которые публиковались в сборниках по итогам научных конференций и семинаров, это, прежде всего: А.Н. Будлянский, Я.В. Голобокова, В.И. Ишаев, Д.Д. Ишмухамедов, М. Карапетян, П.А. Комаль, А. Магрупов, Е.А. Марыгин, П.А Минакир, О.М. Прокопенко, О.В. Шипилова [44, .292-297; 96, с.111-113; 167, с.10-19; 168, с.59-64; 169, с.38-44; 178; 197, с.54-55; 241, с.163-165; 254, с.157-159; 270, с.13-22; 280, с.15-28; 439, с.439-442.]. Значимость данных работ в том, что в них кроме политики и идеологии авторы затронули, на наш взгляд, главный вопрос современности для многих регионов - это проблемы этнической миграции, а также вхождение людей в новый для них национальный этнос. Как отмечали перечисленные авторы в своих работах,
10 миграционные процессы конца XX и начала XXI веков из традиционно
исламских регионов (республики Средней Азии, Поволжья, Северного Кавказа
и Закавказья) постсоветского пространства сопровождаются процессом
активного исламского возрождения, как в социально-экономической структуре,
так и в политической жизни субъектов практически всей России. Тихое, но
реальное вхождение мусульман в различные сферы социально-общественной
жизни Дальневосточного региона России есть реальность сегодняшнего дня.
Политическое насилие часто проявляется во время борьбы за власть ...» (а в
истории нашей страны мы уже видели, как используется «вера одних» для
удовлетворения политических «амбиций других») [453, с.34.].
При этом необходимо отметить, что мусульманская община нашего восточного соседа КНР по различным источникам насчитывает от 20 млн. до 22 млн. человек (большая часть проживает Синьцзян-Уйгурском, Нинся-Хуэйском автономных районах, провинциях Аньхой, Ганьсу, Цинхай, Шанси и Юньнань) и живут они в Китае с XIY века [447.], так что внутренние «межконфессиональные взаимодействия существует давно» [189, с. 7-8.; 190, с.366-372.; 286, с.316-318.]. Также китайское государство в своей внутриполитической жизни имеет много сходного с тем, что было у нас в конце XX и начале XXI века в республиках Северного Кавказа в вопросах «исламского возрождения ...» [391, с.27.] и «реформации ваххабизма в современных условиях» [129, с.ЗЗ.].
Объектом исследования является социальный потенциал ислама на территории современного Дальнего Востока России.
Предметом исследования выступает влияние исламской общины на стабилизацию/дестабилизацию общественных отношений в социальной системе Дальнего Востока Российской Федерации.
Целью диссертационного исследования является анализ специфики функционирования мусульманского сообщества на Дальнем Востоке России и его взаимоотношения с представителями других традиционных конфессий (православие, иудаизм и буддизм) Российской Федерации.
Для достижения цели решались следующие задачи:
1. Раскрыть особенности социальных и социокультурных традиций
народов, исповедующих ислам, их соотношение с религиозным экстремизмом.
На основе анализа укрепления толерантных отношений проанализировать условия и возможности достижения устойчивого уровня стабильности в поликонфессиональном и многонациональном регионе, каким является Дальневосточный Федеральный округ Российской Федерации.
Рассмотреть направления влияния исламской общины на гармонизацию социальных отношений, использование которых могло бы содействовать процессам развития и стабилизации социальных отношений в обществе, что, в свою очередь будет, благоприятно влиять на процесс укрепления национальных и межконфессиональных взаимоотношений на Дальнем Востоке России.
Методологическая основа исследования. В качестве методологической базы при анализе социальной роли ислама использованы теоретические разработки отечественных и зарубежных ученых. В данном исследовании использован структурно-функциональный подход, с точки зрения которого изменение и развитие религии, соответственно ее социальной роли, связано с теми трансформациями, которые происходят в социальной структуре российского общества. Используются идеи структуралистическо-интеракционисткого подхода, который базируется на признании сочетания объективного и субъективного в социальной жизни. В соответствии с ним люди, исходя из интересов, сами создают устойчивые формы взаимодействия, образцы поведения, ценности и нормы, в последствии детерминирующие их социальное поведение. Интеращионисткий подход, позволяющий проникать внутрь сообщества и изучать практики, ценности, стереотипы в неизменном виде. В процессе изучения влияния религии использован непосредственный контакт с людьми, причисляющими себя к определенной конфессии, что позволяет получить разностороннюю информацию о способе конструирования социальной реальности, что и предусматривает интеракционисткий подход.
Источниковой базой исследования являются работы отечественных и зарубежных исследователей ислама. Данную базу автор условно разделил на две большие группы. К первой группе отнесены официальные архивные материалы, хранящиеся в архивах субъектов ДФО РФ, также государственные законодательные акты РСФСР, Советского Союза и Российской Федерации. Вторая группа включает в себя монографии, диссертационные исследования, учебная и справочная литература, а также публикации отечественных и зарубежных авторов по исследуемой проблеме.
Научная новизна данного исследования определяется целями и задачами исследования и может быть сформулирована следующим образом:
- обоснована целесообразность исследования социальных явлений и
процессов, происходящих в российском обществе, где традиционно
исповедуется ислам и христианство, представители которых длительное время
сосуществуют совместно;
проанализированы теоретические основы функционирования ислама в современных условиях поликонфессионального и многонационального сообщества народов России;
определены основные механизмы влияния этики ислама на социум;
разработаны теоретические и практические рекомендации, обеспечивающие, на основе социокультурных традиций и опыта мирного сосуществования представителей различных вероисповеданий, духовно-нравственное единство и стабильность в современном российском обществе. Основные положения, выносимые на защиту:
1. Религия выполняет ряд значимых функций как по отношению к своим
прихожанам, так и по отношению к обществу в целом. В современном
обществе влияние религии становится все более заметным и значимым.
2. В многоконфессиональном и поликонфессиональном российском
обществе ислам является традиционной религией для многих миллионов
российских мусульман, что в условиях социальных перемен, обострения
духовно-идеологического кризиса, размывания нравственных устоев членов
13 общества, выступает обоснованной предпосылкой для возрождения
ислама, возрастания религиозных ценностей ислама и мусульманских
традиций.
Основанные на опыте многовекового сотрудничества и совместной жизнедеятельности социальные и социокультурные традиции российских мусульман имеют действенный потенциал благотворного влияния на процессы стабилизации общественных отношений.
Толерантность и согласие, укрепление стабильности и устойчивости, мирных, добрососедских отношений в российском обществе возможно через распространение идей гуманизма - неотъемлемой части религиозной традиции, в частности, исламской традиции, основанной на человечности и гуманизме.
Научно-практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты будут способствовать построению системного представления об исламе в аспекте оптимизации регулирования стабильности в многоуровневых процессах социальной адаптации, взаимосвязанных с реальными факторами трансформации в российском обществе.
Также результаты исследования могут служить одним из оснований для дальнейшего изучения теоретических проблем, связанных с задачами выявления влияния религий на общество в аспекте специализации общественных отношений.
В представленной работе систематизированы и сформулированы теоретические положения о характере влияния ислама на современное общество, предложены пути активизации стабилизирующей роли ислама на современное общество Российской Федерации. Сформулированы и предлагаются некоторые практические рекомендации по формам и методам укрепления толерантных отношений в поликонфессиональном обществе. Материалы данного исследования могут быть использованы в перспективном планировании социального экономического развития Дальневосточного Федерального округа Российской Федерации.
Структура и объем диссертационного исследования. Представленная работа состоит из введения, заключения, двух глав (шесть параграфов), библиографического списка использованной литературы: 455 источников (из них 27 монографий, 72 диссертационных исследования).
Апробация работы. Основные теоретические выводы и положения диссертационного исследования докладывались и обсуждались на заседании кафедры социологи, политологии и социальной работы ТОГУ (Хабаровск) и кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин ХПИ ФСБ России (Хабаровск), на всероссийских и региональных научно-практических конференциях по актуальным вопросам обеспечения национальной безопасности государства, проходивших в период 2006-2009 годы («Особенности интересов России в пограничной сфере Дальнего Востока и пути формирования системы их обеспечения» (Хабаровск, 2006), «Пограничная безопасность Российской Федерации: сущность, состояние и пути ее обеспечения» (Хабаровск, 2008), «Диалог культур и проблемы обеспечения национальной безопасности России» (Москва, 2007) и «Экстремизм и терроризм как угрозы национальной безопасности государства» (Москва, 2008 и др.). Апробация диссертационного исследования осуществлялась при практической деятельности диссертанта в подразделениях пограничных органов ФСБ России, а также в процессе научно-педагогической деятельности в вузе.
Основное содержание исследования отражено в следующих работах:
Издания рекомендованные ВАК:
- Шулъженко КВ. Вхождение мусульман в структуру социума Дальнего
Востока //Власть и управление на Востоке России: научный журнал. -
Хабаровск, - 2009. - № 1 (46). - С. 153-163.
- Галиужин Д.Л., Шулъженко Н.В. Формирование этнической
толерантности как фактора национальной безопасности //Вестник
Тихоокеанского Государственного университета. - Хабаровск, - 2009. - № 1
(12).-С. 193-205.
Другие издания: Шульэ/сенко Н.В. Угрозы информационно-психологической безопасности личности военнослужащего пограничных органов ФСБ России //Особенности интересов России в пограничной сфере Дальнего Востока и пути формирования системы их обеспечения: Материалы Всероссийской НПК (г. Хабаровск, 27.04 2006 г.). - Хабаровск: Хабаровский пограничный институт ФСБ России, 2006. - С.270-276.
- Шульэ/сенко Н.В. Право и религиозные нормы в Российской Федерации.
/Социальные практики и институциональные изменения: сборник научных
статей аспирантов и соискателей, /под ред. проф. И.Ф. Ярулина. - Хабаровск:
Изд-во Тихоокеан. гос. ун-та, 2007. - С.28-34.
- Шульэ/сенко Н.В. Культура как объект угрозы для национальной
безопасности государства /Гуманитарность современного образования:
психолого-педагогические парадоксы: сб. научн. трудов /под ред. Л.Ф.
Вязниковой, Г.Н. Звенигородской. - Хабаровск: Изд-во ДВГГУ. - 2009. - С.
217-228.
- Шулъженко Н.В. Исламский радикализм и его угрозы для национальной
безопасности государства /Социальные практики и социальное
прогнозирование: сб. научн. труд, /под ред. проф. И.Ф. Ярулина. - Хабаровск:
Изд-во Тихоокеан. гос. ун-та, 2009. - С. 98-108.
- Шулъженко Н.В. Миграционные процессы в структуре жизненных
проблем Дальневосточного Федерального округа России в современных
условиях /Социальная реальность в региональном измерении: сб. науч. труд,
/под ред. проф. И.Ф. Ярулина. - Хабаровск: Изд-во Тихоокеан. гос. ун-та, 2009.
-С. 33-43.
- Шулъженко Н.В. Современные проблемы взаимодействия религиозных
конфессий, общественных организаций страны в противодействии
деятельности религиозным организациям нетрадиционных верований.
//Дальневосточный форпост. - Хабаровск: Хабаровский пограничный институт
ФСБ России. - 2009. - № 3. - С. 36-44.
Факторы формирования и эволюции мусульманских общественных структур на Дальнем Востоке России
Рассматривая историю освоения Востока России с XYII века и до наших, дней необходимо отметить следующее, что у властей никогда не было проблем с лицами, исповедующими ислам (как и с представителями других конфессий). Возможно, это связано, с тем, что количество людей, исповедующих «магометанство», было незначительным и малозаметным на фоне деятельности таких общепризнанных российских конфессий, как христиане, католики, буддисты или иудеи, так и представителей местных верований. Для того, чтобы сравнить современную ситуацию с прошлым, необходимо рассмотреть время и динамику вхождения магометан в систему социально-общественных отношений Дальневосточного региона России.
Движение русского народа в Сибирь и Дальний Восток являлось процессом, обусловленным изменениями в экономическом и политическом развитии страны в XVII в. В это время Россия начала осваивать новые территории, в т.ч. Сибирь и Дальний Восток (так же одновременно шел процесс освоения русскими и других земель, в т.ч. и Северокавказские земли), что также коснулось социально-экономических и конфессиональных отношений. По поводу выхода России на Дальний Восток хорошо отметил Ф.Энгельс: «в непродолжительном времени долины среднеазиатских рек и Амура будут заселены русскими колонистами » [252, с.641.]. Этими словами один из творцов «призрака коммунизма» спрогнозировал и то, что с освоением новых земель начнется и процесс этноконфессиональной миграции народов.
В ходе этой миграции на Дальний Восток пришли и люди веры «магометанской», т.е. мусульмане. Исходя из этого, автор предполагает, что первые мусульмане на территории дальневосточных земель появились здесь после того, как походами Ермака было подорвано военно-политическое могущество Сибирского ханства, то некоторые представители этого этноса двинулись с русскими казаками к Тихому океану (с последующими открывателями земли Дальневосточной, такими как: Атласов В.В., Иван Рубец, Стадухин М.В., Козыревский И., Москвитин И.Ю., Поярков В.Д., Хабаров Е.П. и многие др.). Но это только предположение, а такие специалисты как А.И. Алексеев, А.О. Баринов, Н.Н. Билим, В.И. Буганов, Д.Д. Ишмухамедов, В.М. Кабузан, Э.В. Королева, Л.Н. Куликова, А.Н. Маслова, Е.Л. Мотрич, Б.Н. Морозов, Л.Л. Рыбаковский, О.В. Скворцова и т.д. [9, 25, 34, 43, 168, 170, 204, 218, 280, 348, 373.] в своих исследованиях показывают, какими путями мусульмане России (с середины XIX века) начали проникать на Дальний Восток страны и принимать участие в формировании нового региона для Российской империи. В основном это было два пути: - первый: за счет торговых людей, специалистов технических профессий, ремесленного люда и крестьянства со всех трех мусульманских умм;
- второй путы за счет военнослужащих царской армии (например: Уфимский пехотный полк (с местом дислокации - г. Чита, военной муллой был М. Багаутдинов, который в последствии возглавил татарско-мусульманское общество города-крепости Владивосток) или части Сибирского стрелкового корпуса - знаменитые 13, 14, 15 и 16-й Сибирские линейные батальоны, которые только за период - «1857 и 1858 годах построили сначала от Усть-Стрелки до Хинганского ущелья, а потом до самых низовий Амура и по правому берегу Уссури десятки населенных пунктов» [289, с.296-311.]. Названные части формировались в местах компактного проживания -«российских мусульман - татар, башкир и частично из числа исламизированных народов Среднего и Нижнего Поволжья» [97, с.21.] и «енисейских киргизов» [7, с.11.];
- третий путь: пенитенциарная система государства [8, с. 135-147; 150, с.12-13; 198, с.17-19; 199, с.110, 158-159, 190.], т.е. заселение территорий за счет заключенных тюрем, каторжан и ссыльных.
Особенности возрождения мусульманской инфраструктуры Дальнего Востока в 1990-е гг
В предыдущем параграфе при сопоставлении официальных итогов Всесоюзных переписей населения СССР в период 1923 и 1979 годов автором установлено, что на территории Дальнего Востока России проживали только одни татары (представители самого многочисленного народа мусульманского сообщества СССР), а представители других мусульманских народов здесь не проживали. Эта информация лишний раз показала живучесть сталинского указания о количестве основных наций (57 наций) и народов (даже после его смерти), и мы в нашей истории имели «потерянные нации и народности».
Но наступило время «горбачевской эпохи», и Всесоюзная перепись населения СССР 1989 года вдруг неожиданно показала эти «потерянные» народы не только в стране, но и в регионах. Оказывается, что мусульманское сообщество существовало совершенно в других цифровых изменениях (См. Таблиц 18 и 19.). Это лишний раз подтверждает, что в период со второй половины 30-х и до середины 80-х годов прошлого века в Советском Союзе слишком уж был силен «железный занавес» информационного обеспечения населения. Отсюда и отношения к этой информации того периода, не скептическая, а более критическая — т.е. наблюдается необходимость постоянного уточнения тех или иных данных.
Прошло время, нет Советского Союза — есть новое государство -Российская Федерация. За 15 лет страна пережила и хорошее и плохое. Вместе со страной это пережили и люди, живущие в Дальневосточном регионе. Одним из новых явлений в жизни региона (и для страны) стало возрождение деятельности всех традиционных российских религий, в т.ч. и ислама. Благодаря тому, что в стране стали говорить о религии достаточно свободно, стало появляться достаточное количество разнообразной информации о мусульманах (но она больше информационно-исторического или политико религиозного плана), а вот добротной статистики нет (ни официальной, ни конфессиональной).
Исходя из информации, полученной из различных источников, автор констатирует следующий факт, что в настоящее время мусульманское сообщество Дальнего Востока России составляет 107 668 тыс. человек (это всего 0,74% от числа всех российских мусульман и 1,6% от всего населения Дальнего Востока России) [280, 293, 295, 296.].
Религиозный экстремизм и угрозы его проявления в условиях поликультурного Дальнего Востока
При рассмотрении данного параграфа мы столкнулись с такими понятиями, как «вера», «культура», «поликультурность», «радикализм», «религия» и «религиозный экстремизм», «терпимость» и «толерантность». На наш взгляд, самым трудным представляется дать определение понятию «религиозный экстремизм» и разобраться с его структурой.
Трудность в определении истинной сущности понятия «религиозный экстремизм» обусловлена, прежде всего многоаспектностью данного феномена современной социальной действительности не только России, но и мирового сообщества в целом. Данная многоаспектность на наш взгляд вызвана несколькими позициями:
1. Позиция некоторых представителей таких наук, как политология; религиоведение, право и этнопсихологии, віч: и политической деловой элит в привычке оценивать реалии- российской действительности с точки зрения «инстинктивного- евроцентризма, под которым следует принимать, привычку сводить истоки общечеловеческой; цивилизации к древнегреческому искусству, римскому праву, христианской морали, считая, все. остальное восточной экзотикой; отклонением- от нормы забывая, о том, что россияне не столько европейцы; сколько евразийцы, обладающие своей уникальной культурой» Q17, с.22.]; 2. Социологическая; позиция связана, прежде всего, со; следующими событиями: развал СССР (миграция населения); трагические события 90-х годов прошлого века: и первыми годами XXI века, прошедшими= на Северном; Кавказе; потому что для? тысяч граждан; нашего государства; с понятиями «ислам», «исламизм», «исламский боевик»; «исламский экстремизм» и «исламский-радикализм» - связана с такими понятиями, как «экстремист» или-«террорист».
З; Позиция реализации. религиозного права «становится скорее актом социокультурной идентичности, чем результатом духовных исканий, современного россиянина» [2, с.41.].
4. Позиция самой религии, именно .религии; которая; проявляет наибольшую «консервативность и устойчивость, считается в самобытности; данного этноса или нации, как средство оплота защиты от враждебного влияния «чужой» культуры» [275, с.4-25.];
