Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. О некоторых теоретико-методологических аспектах вхождения в проблему 17
1.1 Этническая культура и этническое сознание в культурно-историческом контексте 17
1.2 Культурное наследие и историческое сознание 38
Глава 2. Население Южной Сибири и его древнее культурное наследие в исторической ретроспективе 65
2.1. О некоторых формах культурного взаимодействия и культурного наследования у древних насельников Минусинской котловины 65
2.2. Вольная колонизация Сибири и древнее наследие 95
Заключение 125
Библиографический список использованной литературы 129
- Этническая культура и этническое сознание в культурно-историческом контексте
- Культурное наследие и историческое сознание
- О некоторых формах культурного взаимодействия и культурного наследования у древних насельников Минусинской котловины
Введение к работе
Становление постнеклассической науки конца XX века происходит сегодня на фоне глобального кризиса человеческой цивилизации. Все сильнее заявляют о себе новые парадигмы мышления, формирующиеся на основе признания существования универсальной взаимосвязи "всего со всем". Наше сознание вновь начинает обретать свое космическое звучание, подталкивая нас к мысли о целостности бытия и человека. Это требует формирования нового нравственного императива, мировоззрения и психологии ненасилия, толерантности, позитивного компромисса как способа существования людей в современном мире.
Актуальность заявленной темы исследования определяется рядом причин общетеоретического и практического характера. Духовные и мировоззренческие искания людей происходят на фоне глобализации процессов общественного развития, что является неопровержимым свидетельством в пользу целостности планетарной цивилизации, взаимодействия культур, обмена научными и техническими достижениями. Однако существующее сегодня жесткое разграничение гуманитарных и естественных наук в сфере образования порождает, по мнению ряда исследователей, не только фрагментарное видение мира, но и его деформацию. Это не позволяет человечеству адекватно реагировать на кризис техногенной цивилизации в условиях нарастания нестабильности общественных систем, эволюционирующих в~~~ сторону нарождающегося информационного общества с неясным пока еще будущем.
В условиях экологического кризиса, когда угрозе уничтожения подвергается не только природная среда обитания человека, но и его социокультурное окружение "становится очевидной необходимостью привнесение в сферу науки нравственных,
эстетических категорий, столь характерных для древних традиций Запада и Востока в опыте единения человека с природой и космосом"(6,11 5).
Все сказанное отнюдь не означает, что процесс единения должен сводиться к банальной, серой унификации всего и вся. Любая общественная система заимствует лишь то, что она способна усвоить. Поэтому реакцией на глобализацию оказывается естественное стремление к сохранению собственной самобытности, что ярко проявляется в сфере культуры, языка, национального и религиозного сознания. Константа самобытности осуществляется через отношение своей этнической общности к другим общностям - близким и далеким, как результат социокультурного разрыва между различными народами и культурами, что в истории человечества с завидным постоянством выражается в этнической антиномии - оппозиции "мы и они". Подобное этно - культурное обособление различных народов придавало мировой истории негативный смысл. Культура и быт любого этноса развивались путем противопоставления своего чужому, начиная с говора и кончая утварью. Конечно, в истории существовали и заимствования, и слияния мелких общностей в более крупные. И все-таки доминирующей, по мнению историка Б.Ф.Поршнева, оставалась на протяжении множества тысячелетий именно эта связь в форме обособления и развития всяческих отличий друг от друга (74,308-310().
Конечно, преодоление негативизма в истории дело долгое и сложное и на этом пути человечество ожидает еще немало трудностей и исторических сюрпризов. Но уже сегодня стало ясно, что процессы интеграции человеческих сообществ в единое целое немыслимы без переоценки нашего отношения к культурному наследию, в том числе и культурно-историческим
ландшафтам, что достаточно остро ставит проблему исторической преемственности человеческих поколений, живущих непросто "злобой дня", а нагруженных социальной памятью.
В виде первого приближения к осмыслению проблемы можно отметить, что часто памятники истории и культуры "мешают" людям не потому, что их стало слишком много на земле, а потому, что в сферу человеческой деятельности включаются области земли, насыщенные древними останками. Новые поколения людей, чувствующие себя пионерами на этих землях, забывают или даже не представляют, что идут по следам тех, кто некогда осваивал этот край и продолжает незримо здесь присутствовать, воплотившись в величественных курганах-гробницах, загадочных изваяниях, наскальных рисунках, забытых названиях долин и урочищ, странно звучащих для слуха современного человека. Речь идет о древних антропогенных ландшафтах Хакасско-Минусинской котловины - своеобразном археологическом музее под открытым небом.
Сохранение человеком культурного наследия, несущего миру "истинно человеческое" - важнейший момент формирования духовного строя личности. И хотя это вроде трюизм, общеизвестная, банальная истина, но приходится ее повторять снова и снова. Мы никак не можем осознать простой вещи, что сохранение и использование культурного наследия - задача не менее важная, чем сохранение окружающей природной среды. Памятники нужны человеку для определения своего места в мире, для его нравственной самодисциплины и устойчивости. "Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам", о чем писал А.С.Пушкин, не пустой звук. За этим - историческая "связь времен", укорененность человека в родной земле, в конечном счете, любовь к Родине.
Защитники старины одну из основных причин уничтожения памятников истории и культуры видят в низком культурном уровне тех, на чьей совести лежит их разрушение. Но действительно ли все дело в нашем бескультурье, и стоит лишь поставить пропаганду культуры на широкую основу - дело сдвинется с мертвой точки? К сожалению, жизнь показывает нечто противоположное сказанному. Существующий сегодня уровень культуры достаточно высок, но он как раз и не является показателем культуры отдельного человека. Просто эта "иная" культура. Ее можно назвать как угодно - "массовой" или "поп-культурой", смысл от этого не меняется. Она формируется и транслируется средствами массовой коммуникации, являясь детищем индустриального XX века весьма далеким от национальных и этнических корней прошлого.
Проблема культурного наследия - одна из "вечных" проблем человечества. В бесконечном потоке исторического времени она ставится и разрешается людским сообществом, выступая объективным условием его становления и развития. Ее решение осуществляется на почве исторического сознания как образования культуры. Сегодня, как это уже не раз было в мировой истории, предпринимается попытка вернуть россиянам прошлое, что совсем не просто в условиях усложнения и обострения социальных проблем. Например, написано и издано огромное количество научных трудов, посвященных древней истории народов Южной Сибири. Казалось бы, все это заставит нас бережнее относиться к их культурному наследию. Увы! Равнодушное отношение к памятникам старины - факт широко известный. На территории Минусинской котловины ежегодно продолжают гибнуть культурно - исторические ландшафты и отдельные архео-
логические объекты, но остановить или хотя бы ограничить этот процесс какими-то разумными рамками пока не удается.
Сегодня человечество поставлено перед выбором: либо дальнейший расцвет культуры на основе широкого использования культурного наследия и нравственное самосохранение, либо деградация, моральный тупик, как результат бездумного отношения к наследию предшествующих исторических эпох. В свое время академик Д.С.Лихачев высказал данную мысль следующим образом: "Сохранение культурной среды - задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда столь же необходима человеку для его "духовной оседлости", для его нравственной самодисциплины и соци-альности"(56,89).
Расстановка акцентов подобным образом позволяла вычленить из общего круга экологических проблем проблему охраны и использования культурного наследия, обусловленную социальными потребностями людей и общества в целом. Формирование современной среды обитания, включение в нее памятников прошлого потребовало выявления объективных закономерностей становления и развития данной системы, изучения ее конкретно - исторической обусловленности, что, в свою очередь, связано с познанием и формированием ценностных ориентации и духовных потребностей людей. Это становится все более необходимым, так как "у нас все еще нет сколько - нибудь сформировавшегося единого или вариантного философского понимания потребностей нашей эпохи... Очень важна потребность в увеличении разнообразия форм жизни, в их гуманизации, общечеловеческий характер приобрела потребность в новом мышлении -политическом, экологическом и т.д."(52,100).
Сказанное позволяет вычленить в поле нашего исследования его специфический ОБЪЕКТ - древнее культурное наследие Минусинской котловины, историческая судьба которого сложилась трагично. Некогда, в стародавние времена, народы, живущие на берегах Среднего Енисея и его многочисленных притоков, оставили после себя удивительные свидетельства своей жизни, которые испокон века воспринимались как органическая часть антропогенного ландшафта Южной Сибири. Курганы и древние могильники органически вписывались в степной пейзаж и были до недавнего времени характерной приметой долины Среднего Енисея. Вокруг курганов возникали необычные легенды, были и небылицы. По мнению археологов, "Хакасско - Минусинский район, как принято его называть, представляет собой явление исключительное в археологии Сибири и всей Евразии: это своеобразный "музей под открытым небом", где на десятки и даже сотни километров хорошо видны прямо на поверхности археологические памятники разных эпох и народов. К тому же в этом районе ведутся раскопки, собран огромный, первоклассный археологический материал"(76,3).
Эта естественная "музеефикация" огромного множества древних памятников стала возможной благодаря уникальным природным условиям и сложившемуся на их основе культурно-хозяйственному типу древних жителей Минусинской котловины. Традиционные виды хозяйственной деятельности, такие как скотоводство, не подвергали степные ландшафты заметному изменению, хотя отдельные участки степи испытывали, очевидно, отрицательные последствия от интенсивного выпаса скота. В целом же динамическое равновесие между ландшафтом и человеком восстанавливалось естественным путем, пограничная полоса между ними не имела четкого абриса. Эта была культурно-
историческая, экологическая ниша, в которой жили и осуществляли свою жизнедеятельность различные этносы. Для них она представляла естественную среду обитания, и никому в голову не приходило подвергнуть ее тотальному разрушению. В отличие от нас, древний человек воспринимал мир своего родового и племенного окружения как единое целое, которому он сам принадлежал. В сознании же человека других исторических эпох и других культур возобладали иные представления, в которых он видел себя не частью мира, а его господином и повелителем.
Как известно, отношение человека к миру и мира к человеку есть ничто иное, как предмет философии. В рамках этой универсальной взаимосвязи находится и наш ПРЕДМЕТ исследования - диалектика общественного бытия и общественного сознания, воплощенная в конкретно-исторических формах взаимодействия человека и культурно - исторической среды - "второй природы", по определению Маркса, созданной человеком за время своего существования на планете Земля. Природа подобных отношений имеет как бы две стороны: отношение диахрон-ное в границах собственной культуры в виде оппозиции "прошлое - настоящее" и отношение синхронное, произрастающее на внешних границах культуры в виде оппозиции: "свои - чужие". "Борьба" и "содружество" - две стороны процесса взаимодействия человека и памятников прошлого, его постоянные спутники. Они наличествуют уже в первобытную эпоху как результат дискретного, локального развития древних этносов. На протяжении веков человечество сталкивалось как с уничтожением, так и с защитой остатков прошлого. "Можно ли указать на какую-то группу людей, - писал в связи с этим археолог А.Формозов, - из века в век злостно и целеустремленно разрушающих памятники нашей культуры? Попытки разыскать подобных преступников
предпринимались не раз, но никогда не выглядели убедитель-но"(96,120).
Сказанное заставляет взглянуть на нашу проблему несколько иначе, не как проблему, порожденную чьей-то злой волей, а как на проблему, возникающую в процессе взаимодействия различных культур - культуры наличной, актуальной и той, что давно канула в реку исторического забвения, оставив после себя на территории нашего края "лишь могилы - чуди след".
Предмет исследования определяет и его ЦЕЛЬ - осуществить попытку научного обоснования сохранения и использования древнего культурного наследия Минусинской котловины в практике современного культурного строительства.
Достижение поставленной цели становится возможным при условии решения следующих задач, определяемых логикой исследования:
дать теоретико-методологическое обоснование исследуемых процессов;
проследить развитие различных форм взаимодействия человека и культурно исторической среды в исторической ретроспективе.
Для логического развития исходных положений диссертации и достижения наиболее важных выводов особенно значимым оказались следующие МЕТОДЫ ПОЗНАНИЯ - метод единства исторического и логического, метод восхождения от абстрактного к конкретному, а также диалектический и системный методы. На их основе фиксируется единство "родовых" и "видовых" качественных характеристик памятников истории и культуры. Помимо этого системный подход помогает выявить не только конкретно - историческую природу системы "человек - культурно-историческая среда", но и делает возможным выделение
11 для данного класса систем три общих момента в их развитии: общая симметрия форм; циклическая смена состояний "борьба -содружество"; роль случайности во времена кризисов и быстро растущей неустойчивости в динамике систем. Подобный подход к проблеме исследования имеет в виду не только человека и культурно-историческую среду как единую систему, но и учитывает социальные и нравственные аспекты духовного здоровья общества, связанные с тем, каким образом древнее культурное наследие вписывается в систему ценностей современной культуры.
СТЕПЕНЬ НАУЧНОЙ ИЗУЧЕННОСТИ ПРОБЛЕМЫ. В современной научно - исследовательской литературе изучение вопросов, связанных с проблемой взаимодействия человека и культурно - исторической среды, напрямую связано с многочисленными вопросами национально - культурной самобытности. Теоретическим выражением новой ситуации явилось становление разных научных направлений в изучении проблемы социального наследия: философско-социологического (73), гносеологического (46,79), культурологического (34-36), методолого -исторического (11;23;37;53;78). Отметим, что в работах гносеологического направления рассматривается информативно - семиотический механизм наследования, и понятие "социальная память" имеет ограниченное познавательное значение. Название же последнего направления обусловлено анализом методологических проблем исторической науки. Их активная разработка в течение двух последних десятилетий привела к выходу за рамки гносеологического подхода к историческому познанию. Встал вопрос о социальной обусловленности, функционировании и предназначении исторического знания. На пути к ее решению и сложилась проблема исторического сознания как проблема вы-
явления того глубинного основания, что определяет эмпирические установки и сознательные приемы исследования историографических работ.
Что же касается конкретных исследований нашей проблемы, то здесь научные наработки куда скромнее. Требует серьезной философской и научной разработки само понятие "экология культуры", которое часто трактуют как простую совокупность мер по "сохранению и восстановлению различных элементов культурной среды, созданной человеком на протяжении его истории (памятников архитектуры, ландшафтов и т.п." (91,796). Как отмечает академик Д.С.Лихачев, совершенно "не изучается нравственное значение и влияние воздействующей силы на человека всей культурной среды во всех ее взаимосвязях, хотя сам факт воспитательного воздействия на человека его окружения ни у кого не вызывает сомнения" (56,83).
Материал описательного характера о нашем отношении к культурному наследию накоплен большой. Здесь, прежде всего, имеются в виду многочисленные публикации 70-80-х гг. на страницах советской периодической печати. В них отражен процесс исчезновения многих элементов культурной среды, окрашенный острейшими эмоциональными переживаниями. Но описательный уровень не может раскрыть в полной мере внутренние механизмы отношений человека и социо - культурной среды. С позиций такого ситуативно-описательного подхода довольно затруднительно выглядит попытка эффективного изучения и прогнозирования отрицательных последствий современных форм преобразующей деятельности человека на природу и социо - культурную среду. Среди огромного библиографического списка советской археологической литературы, опубликованной в течении 25 лет, с 1958 по 1983 год, в количестве 43699
печатных работ, лишь около 7,5% от общего числа (327), по нашим подсчетам, занимают работы, посвященные охране и использованию памятников истории и культуры. Общий же процент трудов, обобщающих исторический опыт в сфере человеческой деятельности, связанной с данной проблематикой, и того меньше (85-88).
Большая часть работ выполнена на эмпирическом уровне и носит, как уже говорилось, описательный характер. Их методологический уровень не отвечает требованиям сегодняшнего дня, исследования не наполнены новым теоретическим содержанием. Налицо кризис восприятия реальности, адекватно отражающий состояние дел в этой области исследования. Мало что изменилось в этом плане за последние 10-15 лет.
Для многих исследователей культуры и права эти проблемы остаются за пределами их научных интересов, хотя в средствах массовой информации время от времени об этом говорят и пишут (15). Таким образом, вопрос: зачем нам нужно беречь и охранять памятники старины, поставленный после Октября художником И.Грабарем (22), остался нерешенным.
Одной из первых работ в отечественной науке, где разраба
тывались вопросы взаимодействия древнего культурного насле
дия и человека, является исследование А.А.Формозова (92;96), в
котором наша проблема обрела права гражданства. Однако по
добные работы появляются крайне редко, так как требуют от ис
следователей не только интерпретации эмпирических данных,
но и глубокой философской рефлексии. Поэтому интересным и
заслуживающим внимания стало появление работы
М.Б.Абсалямова (1), в которой автор пытается раскрыть национальный аспект культуры Сибири, как зоны постоянного взаимодействия русской культуры и традиционных культур сибир-
ских народов в широком историческом контексте. Это позволяет использовать методологические наработки М.Б.Абсалямова в нашем исследовании. Не менее значима и работа Э.А.Баллера (9), посвященная рассмотрению вопроса о взаимодействии социального прогресса и культурного наследия, которое является одним из ключевых понятий в нашей тематике исследования.
Что же касается теоретической разработки отдельных вопросов истории и культуры, то здесь трудно переоценить работы основоположников марксизма, связанные с проблемой социального отчуждения, идей Л.Н.Гумилева в рамках натуралистического подхода к проблеме общества, а также идей А.Ф.Лосева, Г.Гачева, В.А.Колеватова, Д.С.Лихачева, В.М.Межуева, Н.Н.Моисеева и др.
НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ. Впервые в социальной философии предпринята попытка исследования внутренних механизмов взаимодействия человека и культурно - исторической среды на основе целого ряда антиномий этнического сознания: "мы и они", "свои и чужие", "прошлое - настоящее", "локальное и глобальное" и т.д. С этой целью осуществлен анализ этнического сознания, его объективации в памятниках культуры, раскрытие двойственной природы этих памятников, зависимость их "родовых" и "видовых" качеств от той или иной конкретно - исторической эпохи. Сделан определенный шаг к пониманию современного культурного статуса понятия "памятник", его места в ряду других категорий человеческой культуры.
С помощью ряда исторических ретроспектив удалось установить циклическую ритмику взаимодействия человека и культурно - исторической среды в границах "борьбы" и "содружества", что выводит исследование к ответу на вопрос: почему люди так равнодушны к памятникам прошлого?
ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ идей и выводов диссертационной работы заключается в том, что они призваны определенным образом представить мир человеческой культуры и место человека в нем. Это в достаточной степени определяет их не только теоретическое, но и практическое значение.
Так как социальная философия является теоретическим и методологическим базисом целого ряда гуманитарных и социальных наук, то изменения в представлении о мире в целом могут послужить для изменений в более частных науках. Хочется надеяться, что и для них концептуальные положения исследования окажутся полезными. Практический эффект от применения выводов работы можно ожидать в истории, этнографии, археологии, этнопсихологии, правоведения и т.д., так как умение видеть во взаимодействии человека и культурно - исторической среды внутреннюю психологическую и социальную мотивацию позволило бы расширить и углубить поиск истины.
Выводы, предлагаемые в данной диссертации имеют и этический смысл. Это неудивительно, ведь наша проблема имеет моральную сторону, поэтому она может быть полезна в разработке этической проблематики, касающейся норм человеческого общежития.
АПРОБАЦИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ. Основные теоретические положения и практические выводы диссертационного исследования обсуждались в Сибирской аэрокосмической академии, излагались автором в процессе преподавания курса философии в Хакасском государственном университете и Хакасском институте повышения квалификации работников образования, в выступлениях на научных конференциях, на страницах газет и семинарах.
16 СТРУКТУРА РАБОТЫ определена главной целью исследования и отражает логику, обозначенную в ряду поставленных задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.
Этническая культура и этническое сознание в культурно-историческом контексте
Поскольку минусинские древности являются величественными останками некогда существовавших на берегах среднего Енисея этнических культур, постольку правомерно начать наше исследование с выяснения сущностных характеристик этих / культур.
Как известно, все живое на земле обладает основополагающим свойством - инстинктом самосохранения. И только лишь у человека эта забота о продлении и поддержании жизни приобрела осознанные культурные формы. Но что такое культура и ее история? В современной культурологии насчитывается несколько сотен определений культуры. Такое множество дефиниций говорит об универсальном характере этого социального образования, в связи с чем можно говорить, например, о культуре речи, поведения, мышления, человеческих отношений, производства и. п.
Однако, при попытке ответить на вопрос: что такое культура? наше мышление, во всяком случае у подавляющего большинства, не идет дальше привычных заблуждений, благодаря которым становится возможным понимание человеческой культуры как простой совокупности материальных и духовных ценностей. Вольно или невольно в сознание привносится и закрепляется мысль о культуре как какой-то антикварной лавке или музейном собрании, где на полках и стеллажах разложены культурные достижения и различные раритеты. При таком подходе процесс приобщения человека к культуре выглядит весьма однозначно - достаточно освоить все это богатство и можно считать себя культурным человеком, но все не так просто, как кажется.
В нашем исследовании мы будем опираться на деятельно-стный подход в понимании культуры. В нем культура предстает как специфический способ человеческой жизнедеятельности, как диалектический процесс в единстве его объективных и субъективных моментов, в котором преемственность выступает главным содержательным отношением. Но это, отнюдь, не исключает наличие в культуре противоположных сторон и начал: старого и нового, "своего" и "чужого", организации и хаоса, общечеловеческих и социально локализованных ценностей (1,12(). Присутствуя во всех сферах человеческой деятельности, культура вполне обоснованно считается определяющим фактором в формировании личности. Усваивая общепринятые нормы, обычаи, оценки, способы деятельности, индивид осваивает культуру и изменяет ее. Поэтому вне человека не существует ни культуры, ни предметов в культуре, а степень его культурности необходимо рассматривать как особую характеристику человеческой личности, как меру духовного, нравственного, профессионального развития, опирающегося на совокупное культурное наследие.
В отличие от культуры, культурное наследие существует как совокупность духовных и материальных ценностей, как результат развития культуры, но это лишь результат, а не сам процесс становления и развития культуры. Не понимать этой принципиальной разницы между культурой и культурным наследием, тем более смешивать и отождествлять их между собой, -непростительное заблуждение. В нашем сознании, особенно обыденном, подобное смешение происходит постоянно, что отнюдь не способствует пониманию культуры как специфической формы человеческой жизнедеятельности.
Культура - категория историческая. В ней сосуществуют разновременные слои культурного наследия, что нашло отражение в диалектике культуры. Что отбросить, а что сохранить и привести в соответствие с определенными запросами общества? Эти вопросы извечно стоят перед каждым новым поколением, вступающим в жизнь. Их решение напрямую связано с наличием определенных ценностных ориентации и духовных потребностей общества. Деятельность человека, вообще, невозможна без наличной ценностно - ориентационной ситуации. Проблема выбора, стоящая перед человеком в его практической деятельности, определяет ценностно - ориентационную направленность этой деятельности. И здесь главное, не ошибиться в выборе. Например, ситуация, сложившаяся в процессе хозяйственного строительства в южно-сибирском регионе, обнаружила моральную обязанность человека сделать правильный выбор между сталкивающимися ценностями: формирующейся новой социо-культурной средой и культурно - историческим древним ландшафтом. Никто всерьез никогда не задумывался, кроме немногих, о последствиях бездумного отношения к культурному достоянию общества, не представлял характер этих последствий. Помнить о будущих результатах тех или иных решений, которые принимаются сегодня, чрезвычайно важно для современной управленческой деятельности. "Если человек, - пишет Л.Теплов, - не настолько извращен и запутан, чтобы принимать решения себе во вред..., то качество его решений определяется, по существу, одним обстоятельством - величиной горизонта. Чем человек умнее, чем больше его способности, тем дальше он рассчитывает свою стратегию и тем увереннее предсказывает последствия своих действий" (89,267). Соотнося это высказывание с предметом нашего разговора, можно констатировать, что значимость культурного наследия для человека и общества фиксируется в шкале его субъективных оценок и предпочтений. По мнению Э.А.Баллера, "...культура любой исторической эпохи всегда в каждый данный момент и включает культурное наследие, и творит его" (9,56). Эта совокупность связей и отношений между человеком и миром прошлого предопределяет условия общественного развития на базе культурного наследия, понимаемого как совокупность человеческих достижений прошлых эпох, критически осваиваемых и используемых при решении конкретных задач современности. Конечно, при этом что-то утрачивается и предается забвению, но забвение и утраты в культуре есть необходимый момент, поэтому нельзя воспринимать его только лишь с позиции негативизма. При включении культурного наследия в социо - культурную среду все положительное в нем удерживается и сохраняется, а отрицательное исключается. Однако жизнь вносит свои коррективы в эту идеальную модель, и мы становимся свидетелями, когда сплошь и рядом наблюдается равнодушное отношение к памятникам прошлого, порождающее зло их тотального отчуждения. Современное сознание формирует отношение к предмету не как отношение человека, который испытывает человеческую потребность в предмете, изготовленном другими людьми, а как отчуждение человека от предмета, противопоставление его ему. Будучи сама одной из форм культурного наследия, подобная "традиция" в процессе дальнейшего развития культуры должна быть преодолена.
Культурное наследие и историческое сознание
Любое научное исследование начинается с методологического обоснования, с формирования гносеологической парадигмы. Не будем нарушать традицию и попробуем определиться с общими подходами для выяснения качественной природы древних памятников в системе исторического сознания личности, которое нами определяется как важнейшая сторона, грань общественного сознания, всех его элементов, форм и систем. В самом деле, историческое измерение является определяющим в общественной сущности человека, его изменчивости. Оно выступает одним из факторов включения человека в культурно -исторический процесс и выражает постоянно воспроизводящийся и разрешающийся разрыв в общественном развитии, разрыв между потенциальным и актуальным опытом людей. Смена человеческих поколений - динамичная цепь несоответствий, утрат и приобретений, отношение по типу "несходство сходного". Сохранение этой цепи, ее связности - предназначение исторического сознания.
Отмеченное родовое качество "граничности" ("разрывности") исторического сознания проявляется в своего рода антиномиях - оппозициях, продекларированных нами выше.
Проблема исторического сознания возникла в современной истории и философии как проблема обоснования концептуальной истории исторической науки. В ряде работ современных авторов предаелагается толкование двух смысловых понятий "историческое сознание". В узком смысле историческое сознание равноценно историографическим представлениям, а в широком, собственном, оно представляет своего рода мировоззренческую установку (11,49-51), посредством которой определяется конкретно - научное видение исторического процесса, его механизмы и результат. В нашей работе это понятие будет использовано, прежде всего, в широком, мировоззренческом смысле. В связи с этим важно понять, что историческое сознание как сложное, системное образование существует в разнообразных формах, в том числе и в форме исторического опыта, объективированного в древнем культурном наследии Южной Сибири. Процесс выработки и функционирования общественно - исторического опыта основывается на устойчивых, повторяющихся моментах индивидуальной и коллективной жизнедеятельности людей, фиксируя накопленную сложившуюся деятельность и вписывая ее в масштаб актуальной действительности. Опыт в таком случае выступает как результат духовно - практического бытия культуры. Как таковой, он есть промежуточное, переходное образование между общественно - исторической практикой и сознанием людей, формой осмысления этой практики. Можно согласиться с мнением В.П.Иванова, что опыт - это "особая субъективная форма освоения мира, определяющим свойством которой выступает способность ассимилировать явления бытия как факты жизнедеятельности" (36,200). Интерес к исследованию его природы на философско-методологичееком уровне стал возможен в связи с утверждением деятельностного подхода в современной философии, а также практикой сохранения и использования природной и культурной среды, идейной борьбой по определенным вопросам охраны культурного и исторического наследия.
Поскольку опыт - это постоянное разрешение противоречия между бытием и сознанием, между застывшей, накопленной, потенциальной и актуальной деятельностью, постольку это преодоление разрыва между прошлым, настоящим и будущим, что делает опыт важнейшей характеристикой исторического созна-ния. Призма опыта позволяет увидеть многогранность исторического сознания, его конкретные проявления. Помимо этого значимость понятия "опыт" определяется его методологической на-груженностью, делающей возможным использование его в процессе познания конкретных явлений истории и культуры с предельной эффективностью.
Как опыт историческое сознание имеет универсальную природу и выступает условием и результатом практической деятельности, следовательно, оно теряет качество сознания, хотя и сохраняет зависимость от него. В этом случае можно сказать, что это историческое сознание, ставшее традицией, обычаем, обрядом, ритуалом, нормой. Именно через традицию как устойчивую, воспроизводящуюся постоянно систему общественных связей прошлое приобретает особую проникающую способность, реальные очертания, открывается современности и будущему. Таким образом, духовно-практическая природа опыта в отличие от частного гносеологического его рассмотрения как результата взаимодействия субъекта и объекта в познании осознана на философе ко -методологическом уровне.
Теперь о языковом моменте, поясняющем целесообразность введения термина "историческое сознание" наряду с традиционным "общественным сознанием". Известно, что в научном наследии основоположников марксистской теории слова "общественный" и "исторический" в качестве предикатов, в том числе к слову "сознание", используются как близкие по значению, часто синонимичные, однако это не свидетельствует об их полной тождественности. Напротив, почти неразличимая близость терминов скрывает реальную сложность взаимной зависимости и несовпадения статического и динамического, синхронного и диа-хронного начал в социальной жизни. Действительно, сознание есть всегда наличное, ставшее, исторически-определенное (общественное сознание), но оно же и рефлексия, осознание пройденного пути, его долговременности и сюжетности, т.е. оно исторично. Значит, семантическая неоднозначность терминов "общественный" и "исторический" определяется содержательными сторонами марксистской методологии. Но она не имела прежде явной теоретической экспликации, а выделение понятия "историческое сознание" и связанной с ним тематики - свидетельство выявления потенциальной проблемы.
Следует отметить, что разработка этой темы в западной философии истории, начавшаяся в послевоенные годы, как и современный интерес к ней в нашей науке, имеют одно общее условие - зрелый уровень исторической методологии, наличие обобщающих исследований (11;34-36;37;46;53;73;78).
О некоторых формах культурного взаимодействия и культурного наследования у древних насельников Минусинской котловины
Определенную зависимость каждой этнический и национальной культуры от природной и социальной среды, ее места развития признают сегодня в той или иной степени все. Поэтому во все времена и у всех народов осуществлялись определенные действия для сохранения и использования этой социо - культурной среды. Мало того, отношение к ней позднее стало своеобразным критерием культурности, цивилизованности как общества в целом, так и отдельного человека. Конечно, менялись со временем социальные функции различных элементов социо -культурной среды, и это естественно, но исторический опыт настойчиво подводил человека к осознанию ценности культурного наследия как важного фактора устойчивости общественной жизни, сферы человеческого духа прежде всего. Закон исторической преемственности совершал свою незримую работу в независимости от того, сознавали это люди или нет.
Древнее наследие Южной Сибири, ее культурно - исторические ландшафты открывают широкие возможности для исторической реконструкции процесса взаимодействия различных культур, как древних, так и современных, а также их отношения к наследию прошлого как своего, так и чужого народа на интересном археологическом материале. Это представляет для нас особый интерес в связи с происходящими радикальными переменами в общественном укладе России.
Первое, что бросается в глаза при знакомстве с археологическими комплексами Минусинской котловины - их непохожесть друг на друга. Да, все они археологические памятники, но на этом сходство, в основном, и кончается. Дальше для человека знающего следует четкая привязка любого памятника ко времени и месту, так как на каждом из них лежит отпечаток этнической принадлежности к определенному кругу древних культур. Священные могилы предков, а также души умерших выступали стражами родовой территории, своим присутствием структурирующими пространство, занимаемое родовой общиной. Традиционный культ предков, идущий из глубины веков, был специфическим, "идеологическим" обоснованием заботы о поддержании культурной, локальной специфики древнего сообщества на первоначальных этапах человеческой истории. Академик Б.Б.Пиотровский, отмечая огромную роль культа предков как своеобразной идеологической формы в истории и культуре древнего Египта, писал: "Именно его египтяне ощущали повседневно благодаря величию и поразительной монументальности памятников прошлого, таких как величественные пирамиды, сооруженные фараонами III и IV династии"(71,95).
Мегалитические сооружения Южной Сибири, безусловно, выполняли подобные же сакральные функции. Свидетельством тому является археологические раскопки Большого Салбыкского кургана и Кара - Кургэна в Хакасии, кургана Аржан в Туве. Культы предков и семейно - родовых святынь и покровителей, первые шаги в познании мирового порядка-космоса, первобытная магия и т.п. материально воплощались в памятниках рассматриваемого времени: погребальных сооружениях, каменных изваяниях, произведениях прикладного искусства, мифах и исторических преданиях. Именно предметная форма социального опыта, зафиксированная в памятниках прошлого первобытной эпохи, служила транслятором этого опыта для последующих поколений людей. Этот предметно - материальный уровень включения памятников в социо - культурную среду был единственно возможным для хранения чувственного, эмпирического знания, которое находило свое выражение в психике древнего человека в виде идеальных образов, переживаний и эмоций, возникающих при столкновении с объективированным прошлым.
В отличие от орудий труда, непосредственно предназначенных для освоения природной среды, памятники прошлого не имели непосредственно адаптивного значения, но они во многом определяли культурно - психологический склад древнего коллектива, его стереотипы поведения (этнические традиции), его социальные чувства, воздействующие на межличностные отношения и отношения с окружающим его культурно - историческим миром. Эти отношения достаточно ярко проявлялись во взаимодействии человека и прошлого, старшего и младшего поколений рода и т.д. Для первобытной эпохи характерным являлось взаимодействие на групповом уровне, так как "существует жесткий деспотизм традиций, указывающий каждому новорожденному его место в жизни и пределы его возможностей, причем уровень его личных способностей во внимание не принимается,... коллектив указывает индивиду его место и требует от индивида только одного: удовлетворения собой и своим положением, ибо довольство является основным психологическим условием для консервации" (25,39). Учитывая эту своеобразную личностную "аморфность", предопределенность индивида, можно предположить, что его отношение к памятникам своего народа и культурному наследию вообще не выходило за рамки группового отношения, которое формировалось на еще неосознанном понимании культурного наследия как естественного коммуникативного средства консолидации этнического сообщества.
Как уже отмечалось "борьба" и "содружество" - две стороны процесса взаимодействия человека и памятников прошлого наличествует уже в первобытную эпоху как результат дискретного, локального развития процессов этногенеза древних племен Хакасско - Минусинской котловины. Исторически возникшее противопоставление, зафиксированное в древнем сознании в виде формулы "мы и они", вело к отчуждению и открытой враждебности к чужому народу, его обычаям и культуре. Поэтому отношение к культурному наследию имело как бы две стороны: отношение диахронное в границах собственной культуры в виде оппозиции "прошлое - настоящее" и отношение синхронное, произрастающее на внешних границах культуры в виде другой оппозиции: "свои - чужие".
Вот что пишет о судьбе древних каменных изваяний, относящихся к III-II тыс. до н.э., археолог А.А.Формозов: "Енисейские кыргызы и люди тагарской эпохи при сооружении своих могил неоднократно использовали эти скульптуры как простой строительный материал. Иногда их врывали на углах курганов вверх ногами, иногда разбивали на части... Уже во втором тысячелетии до н.э. изваяния также использовались вторично как стенки каменных ящиков" (91,110).
