Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Этническая преступность как социальная проблема современного общества 17
1.1. Преступность в ракурсе этнологических исследований 18
1.2. Миграционные потоки в условиях глобализации как важный фактор распространения этнической преступности 32
Глава 2. Основные причины распространения этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском Федеральных округах 51
2.1. Влияние клановой формы организации традиционных обществ на формирование этнической преступности в современной России 52
2.2. Политическая и социально-экономическая нестабильность в республиках Северного Кавказа, Закавказья и Центральной Азии как фактор развития этнической преступности 70
Глава 3. Основные тенденции роста этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском Федеральных округах 90
3.1. Структурные особенности и специфика деятельности этнических преступных сообществ 90
3.2. Перспективы противодействия распространению этнической преступности на юге России 110
Заключение 127
Литература 132
- Преступность в ракурсе этнологических исследований
- Влияние клановой формы организации традиционных обществ на формирование этнической преступности в современной России
- Структурные особенности и специфика деятельности этнических преступных сообществ
- Перспективы противодействия распространению этнической преступности на юге России
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Процессы глобализации, происходящие в современном мире, существенным образом обострили и проблемы межнациональных взаимоотношений, что было вызвано, в том числе, и массовой миграцией из политически и экономически нестабильных государств и регионов в более стабильные страны. Диспропорция в уровне материального благосостояния между развитыми государствами и странами «третьего мира», а также отдельными этническими группами служила плодородной почвой для появления преступных сообществ, созданных по принципу этнической принадлежности, и последующей активизацией их деятельности с установлением контроля над различными сферами экономики. В течение трансформационного периода, последовавшего за распадом Советского Союза, с этими проблемами столкнулось и российское общество. Вооруженные конфликты на постсоветском пространстве, существенное ухудшение экономического положения, неспособность руководства постсоветских государств обеспечить надлежащий контроль за соблюдением законности и правопорядка на своих территориях способствовали появлению в современной России феномена этнической преступности.
Разумеется, преступные сообщества, складывавшиеся по признаку этнической и клановой принадлежности, существовали и прежде. Зарождение этнической преступности в России в ее современном виде относится к позднему периоду существования Советского Союза, чему способствовали коррупция, трайбализм и клановость, господствовавшие во многих республиках Закавказья и Средней Азии, автономных республиках РСФСР. Однако лишь в постсоветский период отечественной истории деятельность и влияние этнических преступных сообществ достигли наивысшего размаха, что были вынуждены признать не только представители правоохранительных органов, но и руководители государства. Долгое время влияние этнических факторов на рост и развитие преступности не принималось во внимание или минимизировалось из опасений разжигания межнациональной розни, что, в конечном итоге, способствовало только активизации дея-
тельности этнических преступных сообществ и существенным затруднениям правоохранительных органов в борьбе с ней.
. Особенно остро проблема этнической преступности стоит в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах. Данный регион отличается многонациональным составом населения, при этом различия культуры и менталитета представителей разных национальностей во многих случаях способствуют развитию межэтнической напряженности, эскалации насилия. Существенную опасность представляет собой не только участие этнических преступных сообществ в преступлениях общеуголовного характера, но и продолжающееся проникновение в бизнес, использование отдельных коррумпированных представителей органов власти и правоохранительных структур при реализации своих интересов, а также расширение транснациональных связей российской этнической преступности и тесное сотрудничество многих преступных сообществ с террористическими и экстремистскими организациями.
Дальнейшее развитие и усиление деятельности этнических преступных сообществ способно привести к крайне негативным последствиям, провоцируя межнациональные конфликты и рост ксенофобии среди представителей русского и русскоязычного населения. Особенно сложная ситуация сложилась в районах Ставропольского края, непосредственно граничащих, с северокавказскими республиками, непростая обстановка и на востоке Ростовской области, где в ряде районов крайне высок процент мигрантов из Закавказья и северокавказских республик.
К настоящему времени имеет место целый ряд прецедентов межнациональных столкновений с участием коренного населения и мигрантов, причем, как свидетельствует прогрессирующий рост количества мигрантов и их активное проникновение в различные сферы экономической жизни общества, данная тенденция будет не только сохраняться, но и прогрессировать. В этой связи противодействие этнической преступности становится одной из важнейших задач российской власти и правоохранительных органов, что требует и более внимательного отношения к анализу этнических факторов, оказывающих влияние на рост и распространение преступности. Изучение различных аспектов формирования и развития этнических преступных сообществ, выявление основ-
ных причин и факторов, сопутствующих ее активизации, как в России в целом, так и на территории Южного и Северо-Кавказского Федеральных округов, представляется весьма актуальной задачей.
Степень научной разработанности темы. Проблемы этнической преступности, прежде табуированные в силу определенных идеологических ограничений, стали разрабатываться отечественными исследователями лишь в постсоветский период отечественной истории. Малоизученность данной темы обусловливает необходимость в комплексном исследовании, анализирующем зависимость роста преступности от этнокультурных факторов и опирающемся на достижения различных гуманитарных дисциплин, в первую очередь этнологии, культурологии, криминологии, социологии, психологии.
Культурные и поведенческие особенности различных этносов находились в центре внимания многих мыслителей и ученых, начиная с Античности и заканчивая современностью. В ракурсе нашего исследования особое значение представляют работы таких этнологов, как Ф. Боас, Р. Бенедикт, М. Мид, рассматривавших особенности формирования и возникновения этносов, специфику культурных и поведенческих различий, феномен «национального характера». Ч. Ломброзо и Э. Ферри подчеркивали склонность представителей определенных этнических групп к асоциальному и преступному поведению. По мнению Ж. Пинате-ля, национальный характер выступает в качестве одного из факторов, связывающих преступность и личность преступника.
Следует обратить внимание на концепцию Л.Н. Гумилева, особенно на ее применение к процессам, происходящим в современном обществе, в том числе к исследованию миграции и тесно связанного с ней феномена этнической преступности. Большой интерес представляет исследование Э.В. Эриксона, посвященное анализу преступности на Кавказе и в Закавказье в дореволюционный период и рассматривающее особенности криминального поведения представителей отдельных этнических и конфессиональных общностей.
Анализ влияния глобализации и миграционных процессов в современном мире на состояние преступности дан в работах таких авторов, как С. Бенхабиб, П. Бьюкенен, Ф.Х. Кессиди, Р. Ле Коадик,
B.A. Малахов, В.И. Мукомель, И. Семененко, Е.В. Ткач, А. де Тенги. Работа С. Лаурейн, посвященная американской организованной преступности в конце XX - начале XXI в., ценна при сопоставлении особенностей этнической преступности в современной России и США. Ф. Вильяме рассматривает ситуацию с организованной преступностью .выходцев из России, эмигрировавших в США. Н.В. Матийко исследует состояние этнической преступности в настоящее время в Украине, которое характеризуется многими общими с современной Россией тенденциями, в том числе и тем, что приоритетные позиции занимают представители тех же этнических преступных сообществ, что и в Российской Федерации.
Существенное значение в рамках нашего исследования имеет анализ социокультурной специфики как фактора, оказывающего непосредственное влияние на организационные формы и характер действий организованных преступных сообществ, действующих на территории современной России. Традиционные формы социальной организации, культурные и поведенческие особенности этнических групп, проживающих в северокавказских регионах Российской Федерации, а также в близлежащих государствах Центральной Азии и Ближнего Востока, исследуют такие авторы, как К. Анкоси, Е.Г. Битова, Н. Деметр, A.M. Ладыженский, М.И. Мамакаев, Р.Д. Полатов.
В частности, работы Н. Деметр и ее соавторов посвящены не только вопросам происхождения и культурных особенностей цыганского этноса, но и анализу отношения к цыганам со стороны коренного населения тех государств, где проживает данная этническая группа, значительное влияние на которое оказывает действительное или мнимое криминальное поведение представителей цыганской диаспоры.
Трайбализму и коррупции в СССР и современной России посвящены работы Г. Дерлугьяна, И.В. Розмаинского, А.А. Санг-либаева, Ж.Т. Тощенко. Г. Дерлугьян, в частности, обращает внимание на формирование теневого бизнеса в советской Адыгее и последующее его развитие вследствие тесных коррупционных и клановых связей в партийно-государственном аппарате. Ж.Т. Тощенко рассматривает проблему этнократии в национальных регионах современной России, которая также является одним из
важнейших факторов, стимулирующих рост этнической преступности и расширение ее влияния на экономику.
Следует отметить исследования современных отечественных ученых, посвященные криминогенным процессам в современном российском обществе. Это работы Ю.А. Агафонова, Л.С. Арутюнова, В.Г. Гаврилова, A.M. Гурова, А.И. Долговой, А.Г. Корчагина, В.А. Номоконова, М.Ю. Попова, В.И. Шульги. Под редакцией М.Ю. Попова вышла работа, посвященная анализу этноконфес-сиональных конфликтов в северокавказском регионе Российской Федерации, которые одновременно можно рассматривать и как фактор, влияющий на развитие и активизацию этнических преступных сообществ, и как область для приложения усилий различных незаконных вооруженных формирований сепаратистского или откровенно криминального толка.
Г.А. Пядухов рассматривает тенденции развития преступности среди групп этнических мигрантов. В.В. Гриценко анализирует процессы наркотизации и наркоторговли в среде вынужденных переселенцев. А.П. Корчагин исследует влияние на организованную преступность современных этнических диаспор как в России, так и за рубежом. Специфику организованной этнической преступности в современной России исследовали также О.А. Евланова, A.M. Зюков, А.С. Куликов, СВ. Кутырев, В.В. Меркурьев. А.Н. Лысенко обращает внимание на взаимосвязь роста этнической преступности в современной России и этнонациона-листических настроений.
Особое значение при исследовании специфики этнической преступности на примере грузинских «воров в законе» имеет работа Г. Глонти и Г. Лобжанидзе, посвященная становлению и развитию профессиональной преступности в Грузии. Названные авторы также анализируют деятельность грузинских преступных сообществ за пределами своего государства, в том числе на территории России, США и стран Западной Европы.
Очевидно, что проблема влияния этнических факторов на состояние преступности в современной России и, в частности, в ее южных регионах, равным образом, как и вопросы структурных и функциональных особенностей этнических преступных сообществ, исследована недостаточно. Существующие пробелы в
изучении данной тематики и призвано восполнить настоящее диссертационное исследование.
Цель диссертационной работы заключается в изучении влияния этнических и этнокультурных факторов на развитие преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах.
Достижение поставленной перед диссертационным исследованием цели требует решения следующих исследовательских задач:
проанализировать существующие подходы к изучению зависимости роста преступности от этнических факторов;
выявить социальные детерминанты этнической преступности в современном обществе;
рассмотреть влияние клановой формы социальной организации традиционных обществ на рост и состояние этнической преступности;
определить политические и экономические причины роста этнической преступности;
раскрыть структурные особенности формирования и функционирования этнических преступных сообществ;
выработать возможные пути решения проблемы этнической преступности в южных регионах России.
Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составили работы отечественных и зарубежных ученых, философов и общественных деятелей, исследующих вопросы межнациональных отношений и этнической преступности.
В рассмотрении проблем этнокультурного своеобразия и специфики «национального характера» автор опирался на работы Ф. Боаса, Р. Бенедикт, М. Мид, Л.Н. Гумилева. При исследовании проблем глобализации и миграции в современном обществе и их влияния на состояние этнической преступности использовались работы С. Бенхабиб, Ж. Бодрийяра, А. Негри и М. Хардта, Р. Ле Коадик, В.А. Малахова, В.И. Мукомеля, И. Семененко и других авторов.
В раскрытии особенностей традиционных форм социальной организации различных этносов использовался обширный материал этнографических исследований, данные специалистов-этнологов, историков и антропологов. При рассмотрении вопросов, связанных с анализом структурных и функциональных осо-
бенностей этнических преступных сообществ, использовались работы Г. Глонти и Г. Лобжанидзе, материалы публикаций в средствах массовой информации, выступлений общественно-политических деятелей и сотрудников правоохранительных органов.
Объектом исследования является этническая преступность в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах.
Предмет исследования - влияние этнокультурных факторов на состояние этнической организованной преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах.
Гипотеза исследования. Глубокие трансформационные процессы, происходящие в жизни российского общества в течение двух пореформенных десятилетий, сопровождаются и существенным усложнением криминогенной ситуации в стране. Важную роль в росте современной российской преступности имеет этнический фактор.
На рост и развитие этнической преступности в современной России, в том числе и на территории Южного и Северо-Кавказского федеральных округов, влияет целый ряд политических, социально-экономических и социокультурных фактбров. Особое значение имеет клановая система организации традиционных сообществ Северного Кавказа, Закавказья и Средней Азии, являющихся основными поставщиками этнических преступных сообществ в современной России. Развитые клановые и родственные отношения способствуют закрытости этнических преступных сообществ, жесткой дисциплине и субординации, затрудняют деятельность правоохранительных органов в борьбе с этнической преступностью. Особенности традиционной системы ценностей и поведенческих установок также оказывают влияние на специализацию этнических преступных сообществ.
Деятельность этнических преступных сообществ представляет собой существенную угрозу не только общественному порядку, но и национальной безопасности Российской Федерации. Проблема этнической преступности может быть решена яри условии эффективного взаимодействия общества, органов государственной власти и правоохранительной системы, заключающегося в использовании ряда комплексных мер, направленных на ужесточение миграционного контроля, адаптацию мигрантов в
российское общество, активизацию участия общественности в борьбе с этнической преступностью.
В ходе диссертационного исследования нами были получены результаты, содержащие следующие элементы научной новизны:
уточнены и конкретизированы существующие подходы к влиянию этнических факторов на преступность;
выявлены основные социальные детерминанты этнической преступности в современном обществе;
систематизированы существующие в современной науке представления о клановых формах социальной организации традиционных обществ в контексте их влияния на формирование и функционирование этнической преступности;
определены политические и экономические факторы, влияющие на развитие этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах;
выявлены ключевые особенности организации и функционирования этнических преступных сообществ;
намечены возможные пути профилактики и противодействия этнической преступности в южных регионах России.
Новизна диссертационного исследования заключается в следующих положениях, выносимых на защиту:
Специфика социокультурного и исторического развития отдельных этнических групп, их ценностные ориентации, поведенческие стереотипы, а также психологические особенности оказывают существенное влияние на состояние этнической преступности, ее качественные характеристики и количественные показатели. Для наиболее эффективного изучения проблем этнической преступности необходимо, в первую очередь, учитывать социальные, а не биологические факторы, влияющие на формирование социокультурной специфики конкретного этноса.
Влияние этнических факторов на рост преступности в современном обществе особенно отчетливо проявляется в условиях глобализации, сопровождающейся массовыми миграционными потоками из менее развитых стран в более стабильные в политическом и экономическом отношении государства. Политика мультикультурализма, взятая на вооружение западными обществами, косвенно способствует росту этнической преступности, no-
скольку акцентирует внимание на социокультурных различиях между различными этническими группами, что способствует как консервации ценностных и поведенческих установок мигрантов, так и провоцированию межэтнических противоречий между пришлым и коренным населением.
Росту активности и влияния этнических преступных сообществ способствуют традиционные формы социальной организации азиатских и кавказских обществ, специфически адаптированные к современным социальным условиям и, в существенной степени, облегчающие не только организацию преступных сообществ, но и их эффективность и устойчивость в противостоянии с правоохранительной системой. Существенное влияние на преступное поведение представителей отдельных этносов оказывают системы ценностных установок и поведенческих стереотипов.
Первоочередными факторами политической и экономической нестабильности, влияющими на состояние этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах, являются межнациональные конфликты на постсоветском пространстве и в дальнем зарубежье, способствующие неконтролируемым миграциям на территорию России; экономический кризис в ряде республик Северного Кавказа, Закавказье и Центральной Азии, вызвавший тотальное обнищание населения, повышенную криминализованность экономической сферы общественной жизни в указанных регионах; неспособность политических элит нормализовать ситуацию, тесная связь значительной части представителей власти с криминальными сообществами.
Этнический фактор в распространении преступности в южных регионах Российской Федерации подразумевает наличие определенных структурных особенностей и тенденций развития преступных сообществ. Этническая преступность в силу социокультурных особенностей обладает спецификой внутреннего структурирования преступных организаций, отличаясь такими характерными чертами, как замкнутость, клановость, высокая дисциплинированность, межрегиональность. Вместе с тем, каждое из этнических преступных сообществ имеет свои особенности, детерминированные как традиционным мировоззрением и образом жизни определенного этноса, так и его политическим и социально-экономическим положением в современном мире.
6. Проблема этнической преступности в южных регионах России нуждается в эффективном решении, поскольку представляет собой существенную угрозу национальной безопасности, политической и экономической стабильности государства. Противодействие этнической преступности подразумевает как законодательные и правоохранительные меры, в частности оптимизацию миграционной политики, возрождение казачества как непосредственного противовеса этносепаратистским и криминальным тенденциям в регионе, так и решение гораздо более серьезных вопросов адаптации мигрантов и выходцев из инокультурных сообществ к условиям жизни в современном российском обществе, преодоления трайбализма и клановости как основы формирования и функционирования руководящих органов в национальных регионах, стабилизации политического и экономического положения на Северном Кавказе.
Научно-практическая значимость исследования. В результате настоящего диссертационного исследования были углублены и расширены представления о влиянии этнических факторов на формирование и функционирование организованной преступности в современной России. Исследована традиционная социальная организация ряда российских этносов в контексте ее влияния на структурирование этнических преступных сообществ и направленность их деятельности. Изучены структурные особенности этнических преступных сообществ. Определены основные политические и социально-экономические факторы, способствующие росту этнической преступности в Южном и Северо-Кавказском федеральных округах. Предложены возможные пути профилактики и противодействия организованной этнической преступности.
Данное диссертационное исследование представляет собой не только академический, но и практический интерес для сотрудников правоохранительных органов и специальных служб, структур федеральной и региональной исполнительной и законодательной власти, активистов общественных организаций, в том числе национальных диаспор.
Материалы исследования могут быть использованы в процессе подготовки и преподавания учебных курсов по социальной философии, криминологии, этнологии, культурологии, политологии.
Апробация работы. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России, на всероссийских и региональных научных конференциях, а также на семинарах адъюнктов и аспирантов вузов гг. Краснодара и Ростова-на-Дону. Результаты диссертационного исследования опубликованы в пяти научных изданиях общим объемом 3,8 п. л., в том числе в одном издании, рекомендованном ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации, в трех тезисах выступлений на научных конференциях и в периодических научных изданиях, а также в одном научном издании.
Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, в каждой из которых содержится по два параграфа, заключения, списка использованной литературы из 252 наименований на русском и иностранных языках.
Преступность в ракурсе этнологических исследований
Этнические факторы оказывали влияние на формирование и развитие преступности в различные исторические эпохи, однако именно в современном мире, в условиях глобальных экономических и социокультурных трансформаций, вызванных глобализацией, проблема этнической преступности приобрела особое значение. Однако, прежде, чем мы перейдем непосредственно к вопросу о влиянии этнических факторов на рост и развитие преступности, необходимо обратить внимание на становление взглядов о социокультурных особенностях различных этносов.
Проблема этнического разнообразия привлекала ученых и философов с глубокой древности. В частности, значительное внимание этническим различиям и внешним факторам, влияющим на них (географические и климатические условия и т.д.), уделяли древнегреческие авторы, в частности Гиппократ и Геродот. К античной эпохе относятся и первые свидетельства относительно большей склонности тех или иных народов и племен к агрессии, разбойному поведению. Так, Геродот обращал внимание на то, что тавры, населявшие горные районы Крыма, отличаются особой жестокостью, промышляя вооруженными нападениями и грабежом, а также пиратством16.
Интерес к проблемам этнологии значительно усилился в Новое время, в связи с эпохой Великих географических открытий и последовавшим в результате нее знакомством европейцев с образом жизни и мышления азиатских, африканских и американских этносов, существенно отличавшимся от европейского. При этом, первоначальные сведения европейцев о других культурах, полученные в ходе путешествий в Новый свет, Африку и Океанию, зачастую не отличались объективностью, некоторые нюансы поведения и мировоззрения туземных народов рассматривались как «дикость», прирожденные преступные качества. Между тем, склонность ряда племен Африки и Океании к кражам, на которую указывали многие путешественники, в действительности объяснялась тем, что в данных культурах понятие собственности или отсутствовало, или находилось в зачаточном состоянии. Так, африканские пигмеи вплоть до недавнего времени не имели представления о частной собственности, что часто становилось причиной конфликтных ситуаций между ними и европейцами или более развитыми бантуязычными народностями. На основании подобных сведений строили теории о национальном характере и многие выдающиеся европейские мыслители.
Так, Ш.Монтескье подчеркивал важную роль географической детерминации этнических различий. По мнению Монтескье, климатические и географические условия оказывают сильное влияние на национальный характер, вследствие чего южные этносы, в большинстве случаев, оказываются менее добродетельными, чем северные. Свою точку зрения философ аргументировал примером китайцев, подчеркивая, что климатические условия и особенности почвы, не оставляющие гарантий стабильного будущего, способствуют выдвижению обмана в качестве одного из главных принципов торговли у китайцев17. Впрочем, возможно, что китайские торговцы, с которыми имели дело европейцы, стремились к обману последних лишь потому, что видели в них, согласно традиционному китайскому мировоззрению, лишь чуждых Поднебесной варваров, которых, соответственно, можно и обманывать, не испытывая при этом существенных угрызений совести.
К.А.Гельвеций выводил непосредственную зависимость этнической специфики от истории того или иного народа, особенностей форм правления и социально-политического устройства общества. Вместе с социально-политическими условиями, национальный характер и культура, по мнению Гельвеция, предопределяются и особенностями воспитания, изначально присущими тому или иному народу18.
И.Кант рассматривает «народ» как объединение множества людей в определенном, конкретном регионе, при этом если народ осознает себя как гражданскую общность, то он становится «нацией». В отношении клима-тогеографических условий Кант отрицает степень их высокого влияния на национальный характер, ссылаясь на опыт переселения народов, когда последние, оказываясь в иных природных условиях, тем не менее, сохраняли большую часть присущих им свойств национального характера.
Исследованию особенностей национального характера уделил внимание Д.Юм, по мнению которого общность определенных черт характера и поведения у представителей одного и того же этноса детерминируется спецификой экономической деятельности, в процессе которой и формируются, соответственно, общие обычаи, склонности и особенности поведения.
По мере расширения контактов европейцев с представителями иных культур и этносов, происходило и развитие этнологии как науки, формировались основные научные подходы к проблемам национального характера, этнического своеобразия. Оформление этнологии относится к периоду первой половины XX в., когда фактически завершилась эпоха колонизации странами Западной Европы и США азиатских и африканских территорий, исследователи получили более существенные возможности для изучения лежащих вне пласта европейской цивилизации народов и племен.
«Когда колониальная экспансия находилась на пике и европейские державы были вовлечены в борьбу за Африку, - пишут А.Негри и М. Хардт, - антропология и изучение неевропейских народов стали не только академическим занятием, но и широким полем для общественного просвещения» . Антропологические описания неевропейских народов и племен служили подтверждением исключительности собственно европейцев, достижения которых в научной и технической областях были, по сравнению с «отсталыми племенами», очевидными. Неевропейские народы рассматривались, прежде всего, как «недоевропейцы», находящиеся на низшей ступени развития.
Ф.Боас подверг критике прежнюю практику применения общих теорий и схем в отношении различных и, часто, имеющих мало общего, этносов. По мнению Боаса, пониманию общих законов развития человечества должно предшествовать изучение индивидуальных культур, что подразумевает более пристальное внимание к конкретным этнокультурным общностям, существующим в конкретных историко-географических областях. Каждая культура, по мнению исследователя, является уникальной, обладая собственным уникальным путем развития. Социокультурный детерминизм Боаса предполагал зависимость мировоззрения и поведения человека от окружающей социальной и культурной среды.
Уникальность культуры определенного этноса подчеркивала и Р.Бенедикт, утверждая, что «Каждое человеческое общество когда-то совершило такой отбор своих культурных установлений. Каждая культура с точки зрения других игнорирует фундаментальное и разрабатывает несущественное. Одна культура с трудом постигает ценность денег, для другой — они основа каждодневного поведения. В одном обществе технология невероятно слаба даже в жизненно важных сферах, в другом, столь же "примитивном", технологические достижения сложны и тонко рассчитаны на конкретные ситуации»20. Соответственно, неповторимы и модели социальной организации, родственные отношения, мировоззренческие установки и детерминируемые данными факторами поведенческие особенности различных этносов.
Таким образом, в этнологию было введено понятие «национальный характер», которое, по мнению С.В.Лурье, можно связать с культурной моделью поведения человека как представителя определенной этнической общности . М.Мид в качестве ключевых аспектов изучения национального характера назвала сравнительное описание некоторых культурных конфигураций; анализ особенностей детского воспитания; анализ существующих в различных этнических группах моделей межличностных отноше-ний . Национальный характер, тем самым, понимался как способ регулирования ценностей и поведенческих стереотипов в рамках конкретных этнокультурных общностей.
Влияние клановой формы организации традиционных обществ на формирование этнической преступности в современной России
В течение нескольких десятилетий группировкам, организованным по этническому признаку, удалось занять приоритетные позиции в российской организованной преступности, существенно потеснив традиционные славянские сообщества. Уже к началу 1990-х гг. из 716 «воров в законе», высших лиц в иерархии преступного мира, русские составляли лишь 33,1% от общей численности, тогда как 67% приходилось на представителей других национальностей, в первую очередь выходцев из Закавказья (грузины -31,6%, армяне - 8,2%, азербайджанцы — 5,2%, а также курды, абхазы и т.д.)59. Впоследствии процент представителей этнических преступных сообществ продолжал расти, параллельно росло и влияние этнической преступности на преступный мир, бизнес и общество в целом.
Одной из главных причин успеха этнической преступности стала специфическая система организации, фактически воспроизводившая распространенные в традиционных обществах Северного Кавказа и Закавказья, а также Центральной Азии, клановые отношения. Именно клановые формы организации обеспечили этническим преступным сообществам более выгодное, по сравнению со славянской организованной преступностью, положение.
Но прежде, чем перейти непосредственно к рассмотрению влияния клановой структуры кавказских, закавказских и среднеазиатских обществ на российскую этническую преступность, необходимо обратиться к некоторым особенностям традиционного общежития народов Кавказа, Закавказья и Средней Азии, оказавшим существенное влияние на становление их системы ценностей и мировоззрение. Российское общество вплотную столкнулось с клановыми отношениями кавказских и азиатских народов в период их включения в состав Российской империи, но, поскольку «инородцы» в империи были территориально изолированы от основного населения, то это знакомство было поверхностным. Ситуация изменилась в советский период, когда с кавказскими и среднеазиатскими республиками началось более плотное взаимодействие, происходила постоянная миграция населения из одних регионов СССР в другие.
В Средней Азии клановые отношения пронизывали все общество даже в тот период, когда регион входил в состав Советского Союза, причем советское руководство было вынуждено учитывать национальную специфику при ротации кадров в органах власти, иначе ситуация могла резко дестабилизироваться, поскольку руководитель, представлявший менее влиятельный клан или не связанный с клановыми сообществами, рисковал столкнуться с откровенным саботажем со стороны остальных руководящих работников, да и с негативным отношением населения в целом. При этом, правящие кланы не всегда принадлежат к национальному большинству, они могут состоять и-из представителей достаточно малочисленных, но, в то же время, интегрированных в данное общество, этнических групп.
Так, Бухарским эмиратом и Хивинским ханством, существовавшими до начала 1920-х г. в качестве независимых государств, а затем — протекторатов Российской империи, управляли, соответственно династии Ман-гытов и Кунгратов, вышедшие из одноименных кочевых племен монгольского происхождения — потомков монгольских завоевателей Средней Азии. При этом большинство населения данных государств составляли оседлые таджики и узбеки. Равным образом, в казахском этносе приоритетные позиции всегда принадлежали «белой кости» - Чингизидам, возводившим свой род к потомкам Чингисхана. В Узбекистане, в настоящее время, сильные позиции во власти и в бизнесе занимает «самаркандский клан», а внутри него самаркандские ирони — потомки выходцев из Ирана, еще в XIX в. интегрировавшиеся в узбекское общество. Клановая принадлежность в республиках Средней Азии становится решающей при занятии любых значимых позиций в обществе, при этом соперничество между кланами может стать причиной и затяжных вооруженных конфликтов, как это уже имело место в период гражданской войны в Таджикистане.
На Кавказе, в том числе и в республиках, входящих в состав РФ, клановые отношения, основанные на родоплеменном родстве, имеют еще большее значение, в особенности, учитывая и специфику традиционной системы ценностей обществ данного региона, которая дополняется и фанатичной приверженностью многих представителей вайнахских и дагестанских народов к исламу, в том числе и в наиболее радикальных его направлениях.
Согласно Г.У. Солдатовой, существовавшие на Кавказе традиционные общества всегда отличались следующими характерными чертами менталитета: радикальностью, замкнутостью, андроцентризмом, коллективизмом, традиционализмом и регламентированностью60. Естественно, что подобная система ценностей в современных социально-экономических и политических условиях представляла собой наилучшую основу для формирования этнической организованной преступности.
Кавказские общества с древнейших времен основывались и функционировали на родовых принципах, причем по мере их включения в орбиту российского влияния традиционные формы социальной организации отнюдь не исчезли, но модернизировались, адаптировались к изменившимся социальным условиям. Е.Г.Битова рассматривает патронимические кланы как основу любого северокавказского общества, вне зависимости от этнической принадлежности и исторических форм политического устройства . Практически каждый горский аул и, тем более, относительно крупный населенный пункт, могли включать несколько родов или кланов. Возникающие конфликтные ситуации решались членами клана совместно, в необходимом случае вооруженным путем.
Отметим, что многие северокавказские общества прежде были безгосударственными, либо государственная власть имела на них крайне незначительное влияние. На этом фоне родовая структура оставалась важнейшей формой социальной организации. В частности, вайнахское население, не знавшее государственности до российской колонизации Северного Кавказа, представляло собой совокупность отдельных родов — тейпов (от арабского «тайфа» - род, племя), состоявших из людей, связанных кровным родством по отцовской линии и возводивших свой род к единому общему предку62.
У вайнахских народов тейпы, не связанные между собой кровным родством, для совместной обороны и экономического обмена, объединялись в более крупные единицы — тукхумы (от персидского «тухум» - ядро, род), каждый из которых занимал определенную территорию и управлялся советом старейшин, включавшим представителей входящих в состав тук-хума тейпов. В Дагестане термин «тукхум» используется в качестве аналогии вайнахского тейпа, при этом дагестанские тукхумы отличаются от чеченских тейпов меньшей численностью, в одном и том же ауле могут проживать от б до 12, а то и до 40 тукхумов63.
Естественно, что в отсутствие государства, никаких внешних арбитров межклановых противоречий не существовало, ситуация решалась в пользу того или иного клана, исходя из его численности и силы. Сильные роды могли беспрепятственно осуществлять вооруженные нападения на соседей, похищая женщин, имущество и скот64. Это способствовало выработке устойчивого уважительного отношения к силе и одобрения права сильного на насилие в отношении слабых.
У.Лаудаев подчеркивал: «Благоразумные мероприятия любивших свою родину не имели, однако, между чеченцами успеха; сильные фамилии буйствовали и, не боясь никого, не исполняли приговоров адата. Воровство вошло у них в славу и доблесть; убивали и резали друг друга без причины, и, наконец, начали совершаться невиданные до этого преступления... стали похищать или силою уводить беззащитных людей — своих собратий в неволю и продавать их в рабство в далекие страны»65.
Структурные особенности и специфика деятельности этнических преступных сообществ
Начиная с 1970-х - 1980-х гг. в СССР, а затем в Российской Федерации, в том числе и в ее южных регионах, широко распространилась деятельность этнических преступных сообществ, сформированных, преимущественно, выходцами из национальных республик Северного Кавказа, Закавказья и Средней Азии, а также из некоторых государств Ближнего Востока, Центральной и Восточной Азии. Каждое из данных преступных сообществ отличается не только определенной внутренней структурой, но и спецификой форм и направлений преступной деятельности. Наблюдаются коренные отличия этнической преступности от деятельности традиционного уголовного мира России.
Одной из важнейших структурных особенностей этнических преступных сообществ является их закрытость, обусловленная не только принадлежностью их членов, преимущественно, к одной этнической группе и даже к одному семейству, но и социокультурной спецификой, в корне отличной от русской. Большинство действующих на территории России этнических преступных группировок формируется представителями тех национальностей, которые имеют существенные отличия от коренного населения страны в традициях, образе жизни и мировоззрении. И если выходцев из северокавказских республик или бывших республик Советского Союза еще роднит с коренным населением общее гражданство РФ или советское прошлое, то преступные сообщества, создаваемые иностранными гражданами из стран «дальнего зарубежья», такие как китайские, вьетнамские или нигерийские, полностью закрыты для правоохранительных органов и практически не изучены исследователями.
Многие преступные сообщества, построенные по этническому признаку, настолько изолированы от русского социума, что правоохранительным органам практически не представляется возможной их ликвидация. В качестве типичного примера можно привести многочисленные цыганские преступные группы, действующие на территории не только России, но и многих других государств.
На территории юга России, в особенности в Ростовской области и Краснодарском крае, где традиционно проживает большое количество цыган, данные преступные группы широко развернули свою деятельность, специализируясь, как правило, на двух направлениях - наркобизнесе и мошенничестве, которые могут совмещаться с грабежами, кражами и скупкой краденого, продажей контрафактной алкогольной продукции и т.д.
В отличие от других этнических групп, цыгане в наибольшей степени интегрированы в криминальную и полукриминальную деятельность, при этом включенными в преступления у них часто оказываются целые семьи. Традиционный уклад жизни цыган способствует тому, что победить организованные ими преступные группы практически невозможно.
Важнейшей особенностью данных преступных сообществ, является абсолютная круговая порука всех членов группировок, отказ их от контактов с правоохранительными органами, что объясняется, в том числе и традиционным для цыганского общества разделением мира на «своих» - цыган («ром») и «чужих» - нецыган («гаджо»). Не представляется возможным и внедрение агентов внутрь цыганских преступных сообществ, поскольку последние носят, как правило, семейный характер, да и в правоохранительных органах практически отсутствуют сотрудники цыганской национальности или владеющие различными диалектами цыганского языка.
В настоящее время, как на территории ЮФО, так и в России в целом, наиболее опасным для общества направлением деятельности цыганских преступных сообществ является наркоторговля, в которую включено значительное количество цыган. О масштабах их деятельности свидетельствует, к примеру, операция, проведенная УФСКН по Ростовской области в 2009 г., в г.Гуково, в результате которой было обнаружено 4 кг опия и 200 гр. героина, задержано 25 представителей цыганского преступного сообщества, многие из которых уже были ранее судимы, в т.ч. и за тяжкие преступления .
Морально-нравственная деградация значительной части населения, особенно заметная в небольших городах и поселках городского типа, возникавших вокруг предприятий, которые были закрыты в кризисные 1990-е гг., безработица, бездействие правоохранительных органов, органов власти и социальной защиты населения способствуют тому, что многие молодые люди становятся потенциальным контингентом потребителей наркотиков. На территории Краснодарского и Ставропольского краев, Ростовской области потребление наркотиков, как отмечают исследователи, начинается с 12 лет (в некоторых случаях и раньше), при этом в качестве наиболее пораженных наркоманией категорий населения (помимо, разумеется, лиц, ведущих откровенно асоциальный образ жизни) выступают школьники и студенты, а также мигранты100. Именно они и становятся объектом внимания для наркоторговцев.
Проживая в окраинных районах крупных городов, а также в сельской местности и депрессивных населенных пунктах, наркоторговцы своей деятельностью не только способствуют распространению наркомании, а следовательно и росту общеуголовной преступности, но и создают почву для межэтнических столкновений, поскольку благодаря действиям преступников в глазах местных жителей все цыганское население начинает ошибочно отождествляться с наркоторговцами. Показателен пример села Куле-шовка в Азовском районе Ростовской области, которое получило широкую известность как очаг наркомании и наркоторговли из-за действующих там цыганских наркодилеров101. В результате деятельности последних значительная часть сельской молодежи получила опыт употребления наркотиков, а то и превратилась в полностью наркозависимых людей. Ухудшилась криминогенная обстановка в селе. И когда, в результате смерти русского наркомана от передозировки наркотиков, в селе начались антицыганские выступления, активно поддержанные казачеством, то пострадали не только наркоторговцы, но и та часть цыган, которая занималась честным трудом, работая в сельском хозяйстве или занимаясь сбором металлолома.
Следует отметить, что подобные антицыганские выступления, спровоцированные противоправной деятельностью отдельных представителей данной этнической группы, характерны не только для значительной части регионов России, но и для многих других государств, прежде всего для стран Восточной Европы, прежде всего Болгарии, Румынии и Словакии, где цыганские диаспоры отличаются особенной многочисленностью102.
В качестве важной особенности этнических преступных сообществ выступают и их межрегиональные связи. Преступная деятельность, во многих случаях, не ограничивается каким-либо конкретным регионом, поскольку группировки, организованные по этноклановому принципу, всегда имеют возможность установить связь с многочисленными родственниками и соплеменниками, проживающими в самых различных частях страны. Для представителей этнических меньшинств, в особенности кавказских и азиатских, а также цыган, характерна гораздо большая развитость и значимость родственных связей, чем для славянского населения. Практически все они поддерживают связи с родственниками не только в других регионах России, но и за рубежом.
Перспективы противодействия распространению этнической преступности на юге России
Рост преступности, в том числе организованных преступных сообществ, сформированных по этническому принципу, является крайне серьезной проблемой для южных регионов РФ. Положение усугубляется тем, что расположенные вблизи государственной границы и отличающиеся многонациональным и многоконфессиональным составом населения, области, края и республики Южного и Северокавказского Федеральных округов обладают повышенной конфликтогенностью. Сохранение политической и экономической стабильности в регионе, предотвращение межэтнических столкновений, представляется стратегической задачей для российского государства. И в этой связи, особое значение приобретает профилактика и противодействие распространению этнической преступности в южных регионах РФ.
Решить задачу борьбы с этнической преступностью только посредством законодательства и полицейских мер не представляется возможным, поскольку в основе распространения этнической преступности в современной России, как и в мире в целом, лежит целый комплекс политических, социально-экономических и социокультурных факторов, которые были нами рассмотрены в предыдущих главах. Без учета этих факторов правоохранительными органами их мероприятия по борьбе с этнической организованной преступностью так и будут носить характер одиночных выстрелов, тогда как этническая преступность будет не только сохранять, но и укреплять свои позиции, расширять сферы влияния и привлекать новых участников из числа молодежи, воспитанной на идеалах уголовной романтики или в традициях пренебрежения и вседозволенности в отношении других наций, приоритета клановых и этнических обычаев над государственными законами.
Отметим, что искоренить клановые связи и этнический национализм на Кавказе и в Средней Азии не удалось за семь десятилетий советской власти, официально декларировавшей интернационализм и равенство всех народов Советского Союза как ключевые идеологические принципы, осуществлявшей экономическую и культурную поддержку более отсталых во всех отношениях южных республик. Между тем, именно в советский период и началось распространение деятельности этнических преступных сообществ за пределы собственно кавказских и среднеазиатских республик.
За несколько столетий непрекращающегося вооруженного противостояния России и горских народов, за которыми стояли Османская империя и Иран, стремившиеся к расширению влияния на Кавказе, была сформирована достаточно надежная линия защиты южных рубежей империи, сохранявшаяся и после включения Кавказа и Закавказья в состав России. Этой линией были территории компактного расселения донских, кубанских, терских казаков, которые выступали в качестве буфера между более северными российскими территориями и Кавказом. Благодаря казачьим станицам, пресекалась возможная экспансия кавказских народов с горных территорий на равнины Кубани и Ставрополья. В степных районах, прилегающих к Каспийскому морю, роль буфера выполняли калмыки.
Естественно, что иноплеменные группы, без разрешения со стороны казачества, не могли создавать диаспоры и, тем более, поселения, на казачьих территориях. Политика репрессий против казачества, начатая советской властью, принесла выгоду, прежде всего, кавказским народам, которые получили возможность расселения на равнинных территориях, проникновения в города и станицы Дона, Кубани и Ставрополья. Более всего пострадало терское казачество, чьи земли были переданы ряду северокавказских республик. Таким образом, были нарушены сбалансированные межэтнические отношения в северокавказском регионе, которые усугубились в начале 1990-х гг., в период «парада суверенитетов» северокавказских республик, сопровождавшегося, с одной стороны, вытеснением из республик этнических русских, а с другой стороны - массовым переселением горских этносов на равнинные земли, прежде занимавшиеся казаками (Д.Симакин обращает внимание на тот факт, что еще два десятилетия назад русские/казаки составляли большинство населения терских станиц110). Среди русского и русскоязычного населения Ставропольского края растет настороженность по поводу включения края в состав Северо-Кавказского Федерального округа, в котором он оказывается единственной русской территорией. С этим нововведением связывается возможность роста преступности, в том числе и на этнической почве1 .
Наиболее позитивный пример сотрудничества власти и казачества являет собой Ставропольский край, где краевое руководство не может игнорировать казачий фактор, поскольку юго-восточные территории края представляют собой крайне конфликтогенную зону, отличающуюся многонациональным составом населения, включающего не только традиционно проживающие здесь группы ногайцев и туркмен, но и чеченцев и дагестанцев, общины которых постоянно пополняются за счет миграции из данных республик .
В современных условиях, конечно, не представляется возможным восстановление казачьих территорий в прежних границах, поскольку это неизбежно вызовет новый виток межэтнических конфликтов и, возможно, вооруженных столкновений на Северном Кавказе. Однако, возрождение казачества, в том числе и с приданием коренному населению станиц решающего права голоса в вопросе о поселении на казачьих территориях тех или иных групп мигрантов, выходцев из других регионов страны, можно рассматривать в качестве надежного противовеса не только распространению этнической преступности, но и более опасного религиозного экстремизма. Но данная мера требует соответствующей законодательной базы, поддержки, как со стороны государства, так и со стороны общественного мнения.
Как справедливо подчеркивает Ю.Сошин, «Казачество в России имеет будущее только как союз низовой общинной территориальной самоорганизации духовно свободных людей. Но при этом неизбежны и полемика, и борьба взглядов. Но эта полемика, как уже не раз бывало, не должна становиться деструктивной и приводить к внутреннему расколу. А преодолеть процессы саморазрушения можно только с помощью государства. Как учит опыт последних пятнадцати лет, всякое "альтернативное" по отношению к "официальному" казачье движение быстро скатывается до уровня полукриминальной "бригады". Реальной консолидации и организации в казачьем движении (как и в обществе в целом) вне государственно-административного контроля нет, и не может быть» .
Организация противодействия этническим преступным сообществам, по мнению специалистов правоохранительных органов, требует создания специализированных подразделений в силовых структурах. Жизненные реалии современного российского общества показывают всю несостоятельность либерального тезиса о том, что преступность якобы не имеет национальности. В условиях, когда в различных регионах страны действует значительное количество преступных сообществ, организованных именно по этническому принципу, не учитывать национальность преступника представляется не просто оплошностью, а недопустимой ошибкой, способной свести к минимуму все усилия, направленные на борьбу с этническим криминалом.
Еще в 2004 г. заместитель руководителя Госнаркоконтроля РФ генерал-лейтенант А.Михайлов обратил внимание на то, что в стране отсутствуют учебные заведения, в которых бы велась подготовка специалистов именно по профилю борьбы с этнической преступностью, и это в России, где проживают представители более чем ста различных национальностей114. Одним из важнейших препятствий, встающих на пути правоохранительных органов в борьбе с этнической преступностью, является языковой барьер. Поскольку представители этнических преступных сообществ общаются, разумеется, на родных языках, даже оперативное прослушивание их переговоров между собой представляется крайне затруднительным, т.к. практически отсутствуют специалисты со знанием кавказских языков, не говоря уже о курдских или цыганских.
Многим исследователям и общественно-политическим деятелям одним из важнейших средств противодействия этнической преступности представляется жесткая миграционная политика, ориентированная на тщательную фильтрацию прибывающих в страну мигрантов из государств ближнего и дальнего зарубежья. По мнению А.В. Кашепова, «Россия должна сформулировать собственную доктрину национальных интересов, которая должна стоять выше, чем международные принципы "прав человека", "свободы передвижения" и производные от них (например, "толерантность")»115.
