Содержание к диссертации
Введение
Глава I. СМЫСЛ ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕКА МИФОЛОГИЧЕСКОЙ ЭПОХИ КАК ПРЕДМЕТ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ... 12
1. Смысложизненная рефлексия в мифологии как парадигма социально-философского познания 12
2. Многообразие смысложизненных поисков в этномифологиях 38
Глава II. СМЫСЛОЖИЗНЕННАЯ ПРОБЛЕМАТИКА В БАШКИРСКОЙ МИФОЛОГИИ И ЕЕ ЗНАЧЕНИЕ ДЛЯ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕСТВА 66
1. Смысложизненные ценности в мифологии башкир 66
2. Смысл жизни современного общества в контексте башкирской мифологии 93
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 115
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 118
- Смысложизненная рефлексия в мифологии как парадигма социально-философского познания
- Многообразие смысложизненных поисков в этномифологиях
- Смысложизненные ценности в мифологии башкир
Введение к работе
Актуальность исследования. Интерес к проблеме смысла жизни человека, обозначившийся как в зарубежной, так и в отечественной философской мысли на рубеже веков, не случаен и обусловлен как кардинальным антропологическим поворотом в отечественной философской науке, так и глобальными факторами. Экзистенциальная ситуация современной цивилизации актуализирует проблему смысла жизни человека и поднимает ее на совершенно иной уровень. Сегодня этот традиционный вопрос личностного характера перерастает в глобальный - в проблему смысла жизни Рода человеческого, сохранения самой жизни и предотвращения «глобального суицида». Угроза человечеству исходит от него самого и является результатом неразумности и бессмысленности существующих сегодня его жизненных целей и установок, доминирования потребительски-гедонистического принципа в жизнеустройстве конкретных людей и их безответственности за результаты своей деятельности.
Смысложизненные проблемы особенно обостряются в эпоху социальных потрясений и испытаний. Жизненные реалии современного российского общества, вставшего на путь радикальных либерально-демократических преобразований, свидетельствуют о том, что страна переживает духовный кризис. Реформы привели к многочисленным негативным последствиям: экономическому застою, упадку культуры, падению духовности, потере смысложизненных ориентации. Место потерянного смысла нередко наполняется «заразой», которая губит человеческую жизнь, - наркотиками, алкоголем, преступлениями и т.д. Как известно, сегодня в России и в Башкортостане особенно остро встала проблема суицидального поведения как полной потери индивидом смысла жизни, как насилия не только над жизнью, но и над смертью. Задача современных исследователей, занимающихся смысложизненной проблематикой, на наш взгляд, заключается прежде всего в выработке таких жизненных смыслов и целей, в том числе и на базе мировоззренческих достижений предшественников, которые помогут обеспечить современникам полноценное, устойчивое, надежное,
одухотворенное бытие. Думается, что смысложизненные ориентиры в национальных мифологиях, в частности в мифологии древних башкир, не потеряли своей актуальности и сегодня. В определенном смысле миф вечен, и первосмыслы, заложенные в нем, непреходящи, поэтому современное обращение к мифу обусловлено настоятельной потребностью современного человека, оказавшегося перед лицом как глобальных, так и социальных и личностных проблем, разобраться в фундаментальных основах собственного бытия. Мы присоединяемся к существующей в литературе точке зрения, что «миф и мифопоэтические структуры сознания не только в первобытности, но и в условиях современной цивилизации — это мощное духовное оружие. С его помощью можно возвысить, облагородить человека, воспитывая его на облаченных в формы мифологической образности лучших образцах Добра и Красоты» (В.М. Найдыш). Нет сомнения в том, что символические образы мифа, олицетворявшие стремление древних людей к Добру, Истине и Красоте, и сегодня могут выступать для современных поколений образцовыми формами организации их жизнедеятельности. Считаем, что обращение к проблематике смысла жизни в национальной, в частности башкирской мифологии, и выявление ее духовного потенциала в разрешении смысложизненных вопросов современного человека, весьма актуально.
Степень научной разработанности проблемы. Проблеме смысла жизни человека, осмыслению диалектики жизни и смерти, конечности человеческого существования и бессмертия посвящены многочисленные работы как зарубежных, так и отечественных исследователей прошлого и современности самых различных направлений (культурологов, философов, социологов и т.д.)
Особый интерес представляют работы зарубежных философов-экзистенциалистов 20 века - А.Камю, Ж.- П. Сартра, М.Хайдеггера, К. Ясперса и др.,1 поднявших проблему смысложизненного выбора человека.
1 См.:Камю А. Миф о Сизифе; Бунтующий человек.- Минск, 1998; Сартр Ж.-П. Тошнота: Избранные произведения. - М., 1994; Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге: Избранные статьи позднего периода творчества. - М., 1991; Ясперс К. Смысл и назначение истории.- М., 1991 и др.
Смысложизненная проблема (как проблема духовно-нравственная и личностная) широко разрабатывалась представителями русской философии кон. XIX - нач. XX вв.: Н.А. Бердяевым, А.И. Введенским, Н.Я. Гротом, Н.И. Кареевым, Л.М. Лопатиным, В.В. Розановым, B.C. Соловьевым, Е.Н. Трубецким, С.Л. Франком и др.1
В работах современных отечественных исследователей А.Е.Балашова, Б.Н.Бессонова, Ю.Г.Боженкова, Л.Н.Когана и др . анализируется социально-деятельностный аспект проблемы смысла жизни. Исследования В.М. Голубчикова, И.Я. Зеленковой, А.Т Москаленко, Л.А. Мясниковой, О.Н. Назаровой, В.Ф. Сержантова, Н.М. Тверской и др.3 посвящены рассмотрению смысложизненной проблематики с этических позиций.
Разработкой различных аспектов проблемы смысла жизни в последние годы активно занимаются представители философской школы Башкортостана: Д.М.Азаматов, Т.В.Георгиади, А.В.Лукьянов, С.А.Мухамедьянов, С.М.Поздяева, Т.Ю.Порошина, З.Я.Рахматуллина, П.А.Сухоплюев, В.Н.Финогентов, Р.В.Ханова и др.4
См.: Бердяев Н.А. О назначении человека.-М., 1998; Введенский А.И. Условия позволительности веры в смысл жизни // Введенский А.И. Статьи по философии.- СПб., 1996; Грот Н.Я. Устои нравственной жизни // Смысл жизни в русской философии: конца XIX - нач. XX века. - СПб., 1995; Кареев Н.И. Мысли об основах нравственности // Смысл жизни в русской философии: кон. XIX -нач. XX века- СПб., 1995; Лопатин Л.М. Теоретические основы сознательной нравственной жизни // Смысл жизни в русской философии: кон. XIX - нач. XX века.- СПб., 1995; Розанов В.В. Цель человеческой жизни // Смысл жизни в русской философии: кон. XIX - нач. XX века- СПб., 1995; Соловьев B.C. Идолы и идеалы // Смысл жизни в русской философии: кон. XIX - нач. XX века.-СПб., 1995; Трубецкой Е.Н. Смысл жизни.- М., 1994; Франк С.Л. Смысл жизни // Вопросы философии.- 1990.- № 6; Он же. Реальность и человек.- М., 1997; Он же. Духовные основы общества- М., 1992 и др.
См.: Балашов А.Е. Жизнь, смерть, бессмертие. - М., 1996; Бессонов Б.Н. Назначение человека.- М., 1995; Боженков Ю.Г. Помни о смерти, но постарайся жить долго.- Омск, 1997; Коган Л.Н. Цель и смысл жизни человека. - М., 1984; Он же. Жизнь как бессмертие // Вопросы философии.-1994. - № 12 и др.
См.: Голубчик В.М., Тверская Н.М. Человек и смерть: Поиски смысла (этические аспекты явления).- М., 1994; Зеленкова И.Я. Проблема смысла жизни.- Минск, 1988; Москаленко А.Т., Сержантов В.Ф. Смысл жизни и личность.- Новосибирск, 1989; Мясникова Л.А. Тайна и смысл индивидуального бытия.- Екатеринбург, 1993; Назарова О.Н. О смысле жизни, его утрате и творении // Новое в жизни, науке, технике. Сер. «Философия».- М., 1989 и др. См.: Азаматов Д.М., Порошина Т.Ю. Смысл жизни - философские и психологические аспекты в практическом исследовании // Человек. Общество. Образование: Межвузовский сборник- Уфа, 2000; Георгиади Т.В. Проблема соотношения жизни и смерти в социокультурном опыте России // Дисс.... канд. филос. наук-Уфа, 2003; Лукьянов А.В. Философия, предвидение, духовность.- Уфа,
Проблемы мифологии нашли разностороннее осмысление в научных исследованиях как зарубежных, так и отечественных ученых прошлого и современности. В частности, в работах этнологов 20 в. (Б.Малиновского, Дж.Фрэзера и др.)1 рассматривается фундаментальная роль мифологии в жизни первобытного общества и эволюции его некоторых социальных институтов. В работах Э. Кассирера (в отличие от исследований представителя французской социологической школы Л. Леви - Брюля, подчеркивающего иррационализма мифа) обосновывается значение мифа как важнейшей «символической» деятельности и выявляются его рациональные элементы К.Леви-Стросс описал мифологию как проявление своеобразного, но достаточно плодотворного мышления древнего человека.4 Из современных зарубежных исследователей мифологии особый интерес представляют работы М.Элиаде, в которых миф осмысливается как «подлинное, реальное событие», служащее примером для подражания.5
Для отечественных исследователей осмысление мифотворчества и мифологии оказалось плодотворным в двух направлениях: философско-религиоведческом (Н.А. Кряжева, Н.А. Лившиц, В.М. Найдыш, В.М. Пивоев, А.Г.
1993; Мухамедьянов С.А. Человеческая смерть: социально-философский анализ: Дисс. ... докт. филос. наук.- Уфа, 1999; Поздяева СМ., Георгиади Т.В. Жизнь и смерть: взгляд мифологии, религии и философии- Уфа, 2000; Порошина Т.Ю. Социально-философский анализ становления смысла жизни человека: Дисс. ... канд. филос. наук.- Уфа, 2002; Рахматуллина З.Я. Вопрос о смысле жизни как глобальная проблема современности // Социальные регуляторы человеческой деятельности: философия, методология и прикладные технологии- Уфа, 1995; Сухоплюев П.А. Смысл жизни человека: философско-концептуальный анализ: Дисс. ... канд. филос. наук- Уфа, 2000; Финогентов В.Н. «... И ропщет мыслящий тростник» (О бессмысленности и смысле жизни человека. О временном и вечном в бытии человека. О свободе и несвободе человека).- Уфа, 2000; Ханова Р.В. Социально-философский анализ идеи бессмертия: Дисс. ... канд. филос. наук.- Уфа, 2000 и др. 'См.: Малиновский Б. Магия, наука и религия // Магический кристалл: Магия глазами ученых и чародеев- М., 1994; Он же. Научная теория культуры.- М., 1999; Фрэзер Дж. Золотая ветвь- М., 1983 и др.
2 См.: Кассирер Э. Избранные. Опыт о человеке. - М., 1998.
3 См., например: Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении.- М., 1994.
4 См.: Леви-Стросс К. Структурная антропология.- М., 1983, Он же. Первобытное мышление.- М.,
1994.
5 См.: Элиаде М. Священное и мирское-М., 1994; Он же. Аспекты мифа.-М., 2000 и др.
Спиркин, А.П. Соловьев, М.И. Шахнович и др.)1 и литературоведческом (Е.М. Мелетинский, В.Н. Топоров и др.) Исследования Н.И. Костомарова, А.Ф. Лосева, М.И. Стеблин-Каменского, П.А. Федоренко и др.3 посвящены анализу различных этномифологий.
Различные аспекты мифотворчества башкир нашли отражение в исследованиях башкирских филологов (Г.Х.Бухаровой, С.Галина, А.Н.Киреева, Ф.А.Надршиной, Р.Ражапова, А.М.Сулейманова, Р.А.Султангареевой, А.И.Харисова, Ф.Г.Хисаметдиновой, Г.Б.Хусаинова и др.)4; историков (С.А.Галлямова, Н.А.Мажитова, Ф.Т.Кузбекова, А.Н.Сулеймановой и др.) этнографов (Н.В.Бикбулатова, Р.Н.Сулеймановой, Р.З.Янгузина и др.) ; философов (А.Р.Абдуллина, Д.Ж.Валеева, Т.В.Георгиади, А.Х.Давлеткулова, А.Зарипова, Л.А.Иткуловой, З.Назаровой, З.Я.Рахматуллиной, Г.Г.Салихова, Р.В.Хановой и др.). В ряде философских работ поднимается и анализируется
См.: Кряжева Н.А. Миф как социальный феномен: от архаики к современности: Дисс. ... канд. филос. наук.-Уфа, 2002; Лившиц М.А. Мифология древняя и современная- М., 1980; Найдыш В.М. Философия мифологии. От античности до эпохи романтизма- М., 2002; Пивоев В.М. Миф в системе культуры- Петрозаводск, 1991; Он же. Мифологическое сознание как способ освоения мира.-Петрозаводск, 1991; Спиркин А.Г. Происхождение сознания- М., 1960; Соловьев А.П. Онтологические и метафизические аспекты мифотворчества: Дисс. ... канд. филос. наук.- Уфа, 2003; Шахнович М.И. Первобытная мифология и философия. Предыстория философии.- М., 1971 и др. 2См.: Мелетинский Е.М. Поэтика мифа.-М., 1976; Топоров В.Н. О ритуале. Введение в проблематику // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках- М., 1988 и др. ''См.: Костомаров Н.И. Славянская мифилогия- М., 1995; Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии-М., 1957; Стеблин-Каменский М.И. Культура Исландии.-Л., 1967; Он же. Древнескандинавская литература- М., 1979; Федоренко П.А. Древние памятники китайской литературы —М., 1978 и т.д.
4Бухарова Г.Х. Башкирская мифотопонимия: Дисс. ... канд. филол. наук.- Уфа, 1998; Галин С. Башкирский мифологический эпос- Уфа, 1998; Киреев А.Н. Башкирский народный героический эпос- Уфа, 1970; Надршина Ф.А. Память народная (на башк. языке).- Уфа, 1992; Сулейманов A.M., Ражапов Р. Башкирский народный архаический эпос (на башк. языке).- Уфа, 1999; Султангареева Р.А. Семейно-бытовой обрядовый фольклор башкирского народа.- Уфа, 1998; Харисов А.И. Литературное наследие башкирского народа.- Уфа, 1973; Хисаметдинова Ф.Г. Башкирская мифология (на башк. языке).- Уфа, 2002; Хусаинов Г.Б. Башкирские мифы // Ватандаш.- 1998.- № 8
идр;
5См.: Галлямов С.А. Эпос // Шонкар- 1995- № 2; Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История
Башкортостана с древнейших времен до XVI века- Уфа, 1994; Кузбеков Ф.Т. История культуры
башкир.- Уфа, 1997 и др.
бСм.: Бикбулатов Н.В. Башкиры. Краткий этноисторический справочник.- Уфа, 1995; Сулейманова
Р.Н. Доисламские верования и обряды башкир: Дисс. ... канд. истор. наук.- Уфа, 1994; Янгузин Р.З.
Хозяйство башкир дореволюционной России- Уфа, 1989 и др.
7См.: Абдуллин А.Р. Культура и символ- Уфа, 1999; Валеев Д.Ж. Нравственная культура
башкирского народа: прошлое и настоящее. - Уфа, 1989; Он же. Очерки истории общественной
мысли Башкортостана- Уфа, 1995; Георгиади Т.В. Указ. соч.; Давлеткулов А.Х. Проблемы
смысложизненная проблематика в конкретных мифопоэтических сказаниях башкир, в частности, в героическом эпосе «Урал-батыр», выросшем на мифологической основе1. В то же время проблема смысла жизни человека в башкирской мифологии в целом не становилась предметом отдельного философского рассмотрения.
Объект исследования: Духовный мир человека мифологической эпохи.
Предмет исследования: Смысложизненные ориентации в мифологии башкир.
Цели и задачи исследования: Выявить смысложизненные ориентиры в башкирской мифологии и определить их значение для современного общества.
С учетом поставленной цели решались следующие задачи:
выявить конкретные смысложизненные ориентации в существовании человека мифологической эпохи;
рассмотреть специфику объективации смысложизненной проблематики в конкретных этномифологиях (восточной: индийской, китайской, египетской; западной: греческой и исландской; восточно-славянской);
охарактеризовать смысложизненные ценности в мифологии башкир;
определить значение смысложизненных ориентации в башкирской мифологии для современного общества.
Методологические и теоретические основы исследования. Методологической основой работы является социокультурный подход. Кроме того, использованы элементы аксиологического подхода, а также принцип историзма. Теоретической основой исследования являются труды зарубежных и отечественных
художественно-эстетического осмысления истории этноса в башкирском эпосе (Опыт социально-философского анализа).- Уфа, 1998; Зарипов А. Башкирский эпос: идея этноса и ее развитие // Ватандаш.- 2000.- № 1; Иткулова Л.А. Нравственный выбор в башкирской сказке (Философско-мировоззренческий анализ).- Уфа, 2002; Назарова 3. Архетипы и символы в эпосе Урал-батыр // Ватандаш.- 2001— № 9; Рахматуллина З.Я. Башкирская традиция (социально-философский анализ).-Уфа, 2000; Она же. Башкирский национальный дух (социально-философский очерк).- Уфа, 2002; Салихов Г.Г. Картина мира в башкирском фольклоре: Дисс.... канд. филос. наук.- Уфа, 1992; Ханова Р.В. Указ. соч. и др.
'См., например: Рахматуллина З.Я., Фаткуллина А.Я. Смысложизненные максимы эпического сказания об Урал-батыре и их значение для современных поколений // Эпос «Урал-батыр» и мифология.- Уфа, 2003; Рахматуллина З.Н. Идеи бессмертия в башкирском эпосе «Урал-батыр» // Там же; Ханова Р.В. Осмысление бессмертия в башкирском эпосе «Урал-батыр» // Культура народов Башкортостана (прошлое и современность).- Уфа, 2003 и др.
исследователей прошлого и современности в области социальной философии, этики, мифологии, культурологии, социологии, антропологии, истории, психологии и др.
Эмпирическая база исследования. Использование конкретных источников и материалов по этномифологиям (индийской, китайской, египетской, греческой, исландской, восточно-славянской), фольклорных и мифопоэтических сборников позволило проиллюстрировать и обосновать основные теоретические положения и выводы автора. Для аргументации идей диссертации привлекались современная научно-гуманитарная периодика и данные социологических исследований, характеризующих духовное состояние современного российского общества.
Научная новизна исследования состоит в том, что автором:
обоснована сущность категории «смысл жизни» как ценностного понятия, связанного с такими категориями, как «счастье», «идеал», «ответственность» (перед природой, обществом, другими, собой);
выявлены два уровня смысложизненной рефлексии в мифологическом сознании: первый (коллективный) уровень нашел отражение в тотемистических мифах, анимистических верованиях, фетишизме, магии, где смысл жизни определяется объективно значимыми целями первобытного коллектива: сохранением гармонии с миром природы и служением мифологическим покровителям во имя физического выживания и обеспечения надежного, гарантированного бытия родового общества; второй (личностный) уровень обусловлен становлением личностного начала и нашел отражение в мифологии героической эпохи (в героических мифах), где смысл жизни определяется прежде всего духовно-нравственными целями;
доказано, что в этномифологиях (в частности, индийской, китайской, египетской, греческой, исландской, восточно-славянской) были высказаны фундаментальные идеи - смысложизненные ориентации для последующих поколений, важные для сохранения современной цивилизации, общества и
человека (целостность природы и человека, единство свободы и ответственности, единство индивида и человечества, индивида и народа);
выявлены специфические смысложизненные ценности в мифологии башкир (творчество добра, служение родному народу, патриотизм и гражданственность, экологизм, уважительное отношение к старшему поколению, создание семьи на основе любви и взаимоуважения);
обоснована мысль, что смысложизненные ориентации башкирской мифологии актуальны для современности и заключают в себе огромный духоформирующий потенциал, способный помочь современным поколениям в преодолении нынешней бездуховности.
Теоретическая и практическая значимость работы. Смысложизненные ценности, выявленные в башкирской мифологии, дают возможность по-новому взглянуть на многие социальные и духовные процессы в жизни российского, а также башкирского общества. Выводы исследования важны для выработки тех смысложизненных ориентиров, которые смогут обеспечить современным и будущим поколениям надежное, гарантированное и одухотворенное существование в гармонии с природой, обществом и с собственным «я».
Практическая значимость работы состоит в том, что материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе в преподавании социальной философии, этики, мифологии, культурологии, социологии, в разработке спецкурсов по дискуссионным вопросам современной этической науки, по проблемам башкирской культуры и духовности.
Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались на следующих научных конференциях и конгрессах: Межрегиональная научная конференция «Мать и дитя у народов Башкортостана» (Уфа, 2001); Конгресс этнографов и антропологов России (Нальчик, 2001); Региональная научно-практическая конференция «Социальные конфликты: междисциплинарный подход» (Уфа, 2002); III Российский философский конгресс «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону,
2002); V Конгресе этнографов и антропологов России (Омск, 2003);
* Всероссийская научная конференция «Эпос «Урал-батыр» и мифология» (Уфа,
2003); Региональная научная конференция «Культурное наследие народов
Башкортостана» (Уфа, 2003) и др., а также нашли отражения в научных
публикациях автора. Общий объем публикаций по теме составил 1,8 п.л.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, четырех
* параграфов, заключения и списка использованной литературы, включающего 260
наименований. Общий объем диссертации - 133 страницы.
Смысложизненная рефлексия в мифологии как парадигма социально-философского познания
Категория «смысл жизни» - это одно из основных мировоззренческих понятий, имеющее огромное значение для становления духовно-нравственного облика личности. От того, какую жизненную стратегию выберет человек, зачастую зависит жизнь не только его самого, но и его окружения, а иногда и всего человечества. Вопрос о смысле своей жизни в определенный период посещает каждое мыслящее существо, желающее понять и познать себя, свое предназначение и место в этом мире. Жизнь обязательно принуждает человека дать ответ на вопросы: «Для чего я живу?», «В чем смысл моей жизни?» Каждый ответственный за свою судьбу и судьбы других человек не может и не хочет жить без цели, определенной задачи или же мечты, а всегда ищет то «достойное», чем можно было бы занять свою жизнь, сделать ее более значительной. Четкое представление о смысле и назначении своей жизни является основной движущей силой бытия человека, стратегическим орудием, позволяющим не покориться, а, наоборот, преодолеть все трудности и испытания на жизненном пути. Но для этого нужно, чтобы человек сам определил, сам сообщил тот или иной смысл своему существованию, нашел свое назначение согласно своим способностям, сделал свою жизнь максимально плодотворной, полезной, нужной.
Как подчеркивают А.Т.Москаленко и В.Ф.Сержантов, смысл жизни человека как живого существа — это «телеономное понятие, ибо оно выражает некоторую целенаправленность деятельности и жизнедеятельности вообще» . Ценностную основу смысла жизни составляет «жизненно важная, эмоционально приемлемая цель, которая не только объективно целесообразна, но и субъективно утверждена, лично приемлема и признана в качестве таковой. ... Обретение смысла жизни предполагает свободное целеполагание индивида, поэтому его необходимым условием является свобода как человеческая форма самодетерминизации (самообусловливания) бытия»1.
Ни один социально зрелый человек не желает, чтобы его жизнь прошла впустую, а, наоборот, он стремится наполнить ее содержанием или, то же самое, смыслом, т.е. тем, что придает ей ценность. Каждый совершаемый индивидом поступок, действие определяется конкретной целью, которая, в свою очередь, мотивируется другой, более общей целью. Цель, которую человек ставит перед собой, определяет и смысл его жизнедеятельности. Умение найти смысл жизни -это способность индивида регулировать свою жизнедеятельность. Мы согласны с утверждением, что «смысл жизни — это прежде всего стратегическая цель жизни, т.е. задача на длительный период или на всю жизнь, в той или иной степени осознаваемая»2.
Понимание смысла жизни предполагает существование устойчивых планов и программ на будущее, которые, несмотря на всевозможные временные трудности, неуклонно будут вести человека вперед. Согласно К.С.Станиславскому, смысл жизни можно соотнести со «сверхзадачей» человеческой жизни, которая объединяет в себе все мелкие жизненные цели: «Цель жизни в этом случае можно рассматривать как ствол целого «древа целей», который объединяет и направляет все частные и конкретные цели на осуществление смысла жизни»3.
Нужно отметить, что для достижения как сиюминутных («здесь и теперь»), так и стратегических целей на пути осуществления смысложизненнои задачи от каждого человека требуются как умение найти и наметить эту цель, так и выдержка, непреклонная воля, доброта и любовь к окружающим, готовность бороться с препятствиями и даже идти на жертвы.
В истории социально-философской мысли, в зависимости от того, какие цели ставит перед собой человек, выделялись две различные установки в обретении индивидом смысла жизни: «быть» или «иметь» . Смысложизненная установка «иметь» уходит своими корнями в далекое прошлое человечества, где данное требование было необходимым условием выживания человеческого рода.
Присутствие данной установки является нормальным состоянием души и современного человека, так как жизнь требует обладания некоторыми вещами. Но в то же время установка «иметь» не должна стать самоцелью, обладание некоторыми вещами, объектами, предметами должно служить лишь средством достижения смысложизненных задач. Как известно, превосходство данной установки в конечном итоге приводит к гипертрофированному утилитаризму -желанию к безмерному обогащению, стирающему все лучшие человеческие качества. Как отмечал З.Фрейд, такое тип личности и общество, где превалирует данный вид людей, являются больными.
Установка «быть» означает реализацию более высокой программы, отвечающей духовным потребностям человека, его истинной сущности. По учению М.Экхарта: «... ничем не обладать и сделать свое существо открытым и «незаполненным», не позволить «я» встать на своем пути - есть условие обретения духовного богатства и духовной силы. По Марксу, роскошь - это такой же порок, как и нищета, цель человека - быть многим, а не обладать многим» .
Смысложизненная программа «быть» предполагает отказ от эгоизма и эгоцентризма, активизацию и продуктивную реализацию природных данных -человека, духовный рост, выход за рамки своего изолированного «я», стремление к «человеческому» в человеке — Добру, Истине, Красоте, Справедливости.
При осуществлении смысложизненной установки «быть» человек раскрывает и развивает свои способности, обогащая окружающий мир и утверждаясь как необходимое, полезное звено социального мира. Данный взгляд был довольно популярным в истории философии. Мнение, что осуществление смысла жизни связано с развитием человека в соответствии с духовной природой, с утверждением себя, с развитием заложенных природой способностей, находит поддержку у многих философов. Так, Г.Фихте, подчеркивал: «...только человек изначально - ничто... Тем, чем он должен быть, он должен сделаться... и сделаться сам собой, своей свободой, я могу быть только тем, чем я себя сделаю сам» . Здесь Г.Фихте особо подчеркивает ответственность, наложенную на самого индивида. Таким образом, говоря о двух противопоставляемых жизненных установках, необходимо отметить, что ни одна из установок не может быть самодостаточной в отдельности. Они должны дополнять друг друга, но приоритет должен оставаться за ориентацией на воплощение лучших человеческих качеств, на «быть».
Мы согласны с мнением Ю.В.Ларина, что «человек не есть некая данность, осуществляющая себя благодаря чьей-то милости: будь то Бог, природа или еще какая-нибудь другая сила. Свое, собственно человеческое бытие человек осуществляет сам и благодаря лишь самому себе. ... Он конституирует, утверждает самого себя в мире в качестве целостного существа, лишь непрестанно становясь все более самим собою, по мере того, как ... он проявляет свою волю, свое чувство, свой разум; по мере того, как он ... излучает благо, справедливость, красоту, добро, истину. Поэтому и бытие человека как человеческое бытие не имеет и не может иметь какого бы то ни было заранее и извне определенного или предопределенного смысла. Человек - и только он сам - сообщает или же не сообщает тот или иной смысл своему собственному бытию, тем самым делая его осмысленным или же бессмысленным». Действительно, сила человека в том, что он свободное существо, которое не обязано и не может жить по какому бы то ни было навязанному извне сценарию. Жизнь на «поводке» равнозначна бессмысленному существованию.
Многообразие смысложизненных поисков в этномифологиях
Мифология как особый способ миропонимания и мироотношения была присуща всем народам на ранних ступенях общественного развития, воплощая в себе специфику становящегося человеческого сознания, сохраняющего ощущение своего неразрывного единства с миром природы. И хотя каждое племя, социальная общность, народ в мифотворчестве отражали мир своего обитания, свой образ жизни, в ответах на глубинные мировоззренческие и смысложизненные проблемы (о возникновении мира и человека, явлений природы и различных человеческих общностей, о сущности сил, управляющих этим миром, о человеке, о его месте и предназначении в этом мире) в этномифологиях много общего.
Мифологические системы разных народов (мы ограничиваемся рассмотрением индийской, китайской, египетской (восточной), греческой и исландской (западной) и восточно-славянской мифологий) наглядно демонстрируют мозаичность смысложизненных поисков человека в культурной истории.
Обращение к индийской мифологии мы начинаем с самого раннего памятника мифотворчества - с «Ригведы», где запечатлены первые представления арийских племен, пришедших в Индию в середине и на исходе II тыс. до н.э. Этот памятник, называемый также «Книгой гимнов», отражает мифологические взгляды на мир и отношение к нему, стремление человека к познанию и изменению окружающей действительности, обожествление природных стихий, рекомендации для магической и ритуальной деятельности и т.д.
Арийцы были скотоводами, и поэтому в ведической мифологии центральное место занимает культ природы. Образы божеств в индийской мифологии - это персонифицированные природные явления, отражающие преклонение перед природными феноменами, поразившими первобытный человеческий ум. Так, в «Ригведе», например, воспевается и проявляется сила могучего бога ветра:
«Мчится грозная колесница Ваты,
Как гром, грохочет, все сокрушая,
Багряным светом озаряет небо,
На земле поднимает пыльный вихрь...
Душа богов, средоточие мира,
Куда захочет, туда и путь держит,
Шум его слышим, а лика не видим
Почтим же Вату своей мы жертвой»1.
Как подчеркивает В.И.Корнев, появившиеся из Средней Азии и Заволжья арии - скотоводческие племена, чья благополучная жизнь во многом зависела от благосклонности природы, ублажали своих многочисленных богов жертвоприношениями: выживание в трудных климатических условиях могли обеспечить только добросовестное служение своим божествам, их умилостивление и обильные жертвоприношения . Магические обряды и ритуалы пронизывали все стороны общественной жизни, их исполнение было обязательным, так как лишь благодаря им было возможно существование коллектива. Молитвенные обращения к богам, преподношения жертв всегда преследовали цели удовлетворения тех или иных запросов: получения наград, богатства, удачи, счастья, здоровья, победы над врагами, здоровья. Привлекая внимание мифологических покровителей к приносимой жертве и заявляя о своей просьбе, люди надеялись на их помощь и благосклонность, на благодарность жертвователю.
Жертвоприношение для древних индийцев было и средством искупления
« грехов, избежания гнева, наказания мифологических существ. Например, в гимнах 0 Варуне, боге неба, древние индийцы выразили свою надежду на великодушие божества, который не мог остаться равнодушным к добросовестному служению человека великому небожителю:
«... Вдохнул в леса Варуна воздух,
Дал силу коням, молоко - коровам,
Сердцам дал разум, а пламя - водам,
И солнцу - небу, и Сому - высям.
Если содеяли зло мы обманом, Подобно плутам, играющим в кости, Всякий наш грех, невольный и вольный, Просто нам, Варуна, и будь к нам добр!»1 В древнеиндийском обществе существовало 2 вида мифоритуалов: «торжественный» и «домашний»2. Для первого характерны разработанные циклы устойчивых церемоний, где участие профессиональных жрецов было обязательным условием. Если эти ритуалы были объективацией мифов, поддерживающих мировой порядок, то «домашний» ритуал был средством сохранения домашнего очага и поддержания огня, в честь которого разыгрывались мифологические сценарии и приносились жертвы хозяином или хозяйкой дома.
Большое место занимали в быту сезонные ритуалы, связанные с необходимостью сохранения урожая и роста скота, центральным моментом в которых являлось умилостивление Рудры — бога плодородия, мифологического покровителя и губителя животных, прирученных людьми.
Смысложизненные ценности в мифологии башкир
Возникновение башкирской мифологии было своеобразным итогом настойчивых попыток древнего башкира осмыслить окружающую его действительность, выявить первоистоки и движущие силы природного и социального мира, привести разрозненные сведения о нем в определенную систему, определить цель и назначение своего существования в этом мире.
По мнению исследователей, территории Южного Урала и прилегающие к нему Приуралье и Зауралье были заселены людьми около 100 тыс. лет назад1.
Первые сведения о башкирах, их происхождении и землях, об особенностях их быта, о верованиях и мировоззрении относятся к IX-X векам и связаны с именами арабских путешественников: Салляма-ат-Тарджемани (первая пол. 9 в.), Ахмеда ибн Фадлана (нач. 10 в.) и др. , характеризовавших их как воинственных, отважных, щедрых и гостеприимных кочевников-скотоводов, метких охотников, живущих в «шатрах», поклоняющихся многочисленным богам, имеющих несметные количества табунов и стада овец, коз, коров и разводящих пчел. После вхождения Башкирии в состав Российского государства самобытная башкирская культура стала объектом внимания зарубежных и отечественных ученых и путешественников. В частности, Академические экспедиции во II половине 18 в., возглавляемые И.Г.Георги, И.И.Лепехиным, П.С.Палласом и др., представили многочисленные данные о духовной культуре, особенностях древнего мировоззрения, язычестве и мифоритуалах башкир . В работах исследователей 19 века: А.А.Арнольдова, И.Казанцева, Н.Малиева, П.Назарова, Д.П.Никольского, С.Г.Рыбакова и др.- проблемы башкирского мифотворчества также занимают значительное место1. Своеобразие языческих верований башкир, их божества, демонология нашли отражение и в трудах ученых и публицистов начала 20 века М.А.Круковского, М.Плисецкого, Д.Н.Соколова и др.2 Особо следует выделить работы известного ученого-антрополога и этнографа С.И.Руденко, в чьих фундаментальных исследованиях о башкирах, об их хозяйстве, быте и культуре анализируются сущность и своеобразие башкирской мифологии, языческий пантеон, демонология, мифоритуалы и т.д.3
В последние годы различные аспекты башкирской мифологии (особенности мировоззрения древних башкир, проблемы космогонии и мифологической картины мира, своеобразие мифологического мира древних башкир, мифологические основания, мотивы, персонажи народного фольклора, поэтика башкирского мифа, его эстетика, нравственные проблемы в мифотворчестве и т.д.) стали предметом изучения башкирских исследователей самых различных направлений: филологов, педагогов, историков, этнографов, культурологов, философов.
Как свидетельствуют современные авторы, башкирский этнос сформировался как объединение автохтонных (местных) и различных пришлых племен. Коренное население Башкортостана было неразрывно связано с различными племенами, пришедшими с Алтая, Приуралья, Южной Сибири, Саяно-Алтайского нагорья. Считается, что именно ряд древнетюркских племен, прибывших с Центральной Азии, Саяно-Алтайского нагорья, составили начальное ядро формирующегося башкирского этноса и именно их культура повлияла на становление духовности башкир. В частности, древнетюркская мифологическая система (главные мифологические мотивы, божества, демонология и т.д.) перекликается с мифологией древнебашкирского этноса. Например, у древних тюрков были три главные божества: Тенгри — бог неба, Умай — богиня плодородия и Иер-су - олицетворение культа воды и земли. Многочисленные историко-этнографические данные, фольклорные источники свидетельствуют о том, что верховный бог башкирского мифологического пантеона Тенгри, башкирские Умай и Иер-су («Вода - земля») фактически одно и то же лицо.
Башкирская мифология, так же, как и мифология других народов, представляет из себя «клубок» донаучных представлений, взглядов людей на Вселенную, явления природы, окружающий мир и место человека в этом мире. Она является самым древним духовным образованием в социокультурной истории народа: «... Философские смыслы бытия и мировоззренческие идеи высказывались башкирами не в сфере отвлеченной мысли, а в совершенно иных формах: мифологических, эстетических, литературных. Башкирское народное творчество (эпические произведения, предания и легенды, кубаиры и т.д.) - это антология ответов народного духа на кардинальные мировоззренческие вопросы бытия».
Как первичная форма мировоззрения башкирская мифология также была рождена стремлением древнего башкира объяснить, осмыслить окружающий мир и решить жизненно важные проблемы своего существования. Миф породила потребность познания в моменты, когда реальных, подтвержденных практикой знаний оказывалось недостаточно для удовлетворения этой потребности. Древний башкир не мог примириться с неопределенностью, непонятностью, непредсказуемостью окружающего его мира. Эта неопределенность вызывала у него растерянность, мешала организации целесообразных действий, порождала нерешительность, и на помощь его первобытному, делающему свои первые шаги сознанию пришло творчество (сверхсознание, скажем мы сегодня), пришел миф1.
Башкиры - кочевники «жили в природе», были детьми природы: специфика существования в мире природы наложила свой отпечаток и на их мифотворчество. Как справедливо подчеркивают исследователи, «культ природы, стремление жить в согласии и гармонии, желание не навредить, а снискать ее благосклонность как гарантию надежного бытия привели к возникновению разветвленной ритуальной системы, связанный с культовым отношением к небу, солнцу, водной стихии, земле, животным, растениям и т.д., олицетворяющим животворящую мощь природы и играющим первостепенную роль в удовлетворении основных витальных потребностей человека»2.
В частности, посол багдадского халифа Ахмед Ибн-Фадлан, посетивший страну башкир в начале 10 в. (в 922 г.), в своем письме отмечал следующее: «Как-то один из них сказал, что у него двенадцать богов: бог зимы, бог лета, бог дождя, бог ветра, бог деревьев, бог людей, бог лошадей, бог воды, бог ночи, бог дня, бог смерти, бог земли, а самый большой бог находится на небе. Однако он со всеми остальными живет в согласии, и каждый из них одобряет то, что делает его сотоварищ»3. Самый большой бог, обитающий на небесах, о котором упоминает Ибн-Фадлан, и есть верховный бог башкирского языческого пантеона Тэнгри.
По представлениям древних башкир, всем миром, наравне с мелкими божествами, управляет бог Неба и Света Тэнгри, мощь и сила которого могла даровать людям как счастье, так и горести.
