Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Историко-философский анализ представлений о естественном и социальном 19
1.1. Категории естественного, сверхъестественного и социального в историко-философских воззрениях 19
1.2. Тенденция смены парадигм проблемы соотношения естественного и социального в современной западной философии 43
1.3. Основные направления обсуждения проблемы в отечественной философии 57
Глава II. Теоретическое обоснование и методология исследования проблемы соотношения естественного и социального 77
2.1. Взаимодействие социального с внешним естественным и с внутренним естественным как основной принцип исследования 77
2.2. Концепция двух типов общественного развития как методологическая основа изучения соотношения естественного и социального в становлении общества 92
Глава III Функции естественного и социального в процессе становления общества 106
3.1. Специфика доцивилизованного общества 106
3.2. Труд как основа превращения природных условий в предпосылки развития общества 121
3.3. Суггестия как основной естественный механизм самосохранения первобытных коллективов 136
3.4. Развитие индивидуального субъекта как переход от естественного к социальному способу структурирования общества 161
Глава IV. Соотношение естественного и социального в обществе и человеке эпохи цивилизации 186
4.1. Система «окружающая среда - человеческие объединения - человек - общественная жизнь». Естественный и социальный векторы воздействия 186
4.2. Естественные и социальные стороны суггестии и контрсуггестии. Роль суггестии в процессе социализации 220
4.3 Соотношение естественного и социального на уровне человеческих объединений. Понятие естественно-групповых и социально-групповых отношений 238
4.4. Особенности психики человека, обусловленные естественными предпосылками и естественными различиями 273
Заключение 337
Библиография 353
- Категории естественного, сверхъестественного и социального в историко-философских воззрениях
- Концепция двух типов общественного развития как методологическая основа изучения соотношения естественного и социального в становлении общества
- Развитие индивидуального субъекта как переход от естественного к социальному способу структурирования общества
- Особенности психики человека, обусловленные естественными предпосылками и естественными различиями
Категории естественного, сверхъестественного и социального в историко-философских воззрениях
Проблема соотношения естественного и социального в обществе имеет длительную историю. Можно сказать, что она прошла красной нитью через весь процесс развития философии, являясь необходимой составной частью самоосознания общества, которое невозможно без логического разграничения этих важнейших категорий.
В истории философии существовало представление о трех наиболее крупных составляющих мира: естественное, сверхъестественное и социальное. В разные периоды и в разных мировоззренческих системах в структуру мира включали либо два, либо три этих элемента. Религиозное воззрение утверждает наличие всех трех составляющих, атеистическое - исключает из картины мира сверхъестественное.
При всех особенностях понимания сущности данных элементов в различных философских системах, общее представление о них совпадает: под естественным имеют в виду природу и то, что относится к природе и порождается ею; под социальным - общество, то, что принадлежит обществу и порождается им, и под сверхъестественным - то, что лежит вне и над первым и вторым, не подчиняется их закономерностям, а, напротив, господствует над ними. Следовательно, общая составляющая понимания этих трёх категорий основана на принципе принадлежности, представления же о сущности и качественном отличии естественного, сверхъестественного и социального значительно разнятся.
Сами по себе понятия естественного, сверхъестественного и социального возникли значительно позднее, чем появились первые представления о них. Данные элементы структуры картины мира на ранних этапах развития философии выражались через понятия общество (государство), природа и потусторонний мир (мир Богов).
Боги в представлениях первых философов выглядят более естественными, нежели сверхъестественные боги более поздних периодов. Конечно, они так же как и более поздние боги, являются творцами мира, но принципиальной разницы между ними и природой не прослеживается. В представлениях первых мыслителей мир богов понимался скорее как первый этап развития мира природы, нежели как сверхъестественная причина его существования. Поэтому, думается, что подобные мифы можно рассматривать скорее как выражение мнения о зависимости общества от природы, и в то же время здесь присутствует первая формулировка идеи зависимости мира природы и общества от сверхъестественного.
Поскольку Боги в древнеиндийской философии и понятия Небо и Дао в древнекитайской философии обладают одновременно и естественными и сверхъестественными чертами, можно сделать вывод, что для древневосточной философии характерно признание зависимости социального от естественно-сверхъестественного.
В классических работах античной философии, уже преодолевших мифологию, анализируется структура общества, его отличие от природы (в том числе и отличие человека от животных), генетическая и функциональная связь общества и природы. Античные авторы Гиппократ, Геродот и Полибий обращали внимание на большую роль природной среды в жизни общества.
По мнению Платона, государство, под которым философ понимал общество, возникло из необходимости совместного удовлетворения людьми своих естественных потребностей в пище, одежде, жилище и так далее. В качестве основы социального структурирования государства Платон берёт им же самим составленную структуру человеческой души. В результате в обществе выделяются три больших группы людей, обладающих каждая собственными добродетелями. У философов развита разумная часть души, поэтому их добродетелью является мудрость, дающая им право на общественное господ ство. Добродетелью воинов с преобладанием волевой части души является мужество, способствующее выполнению ими функций охраны порядка и защиты от внешних врагов. У ремесленников и земледельцев развита низшая часть души - чувственная, вожделеющая. Их добродетель заключается в умении контролировать свои вожделения, это - благоразумие.
Таким образом, в философии Платона четко прослеживается мысль о производности социального от естественного. Государство (социальное) порождается необходимостью удовлетворять естественные потребности человека, а его структура производна от естественной психики человека.
Идеи Платона нашли своё дальнейшее развитие в философии Аристотеля, утверждавшего, что и специфика общества, и специфика человека порождены природой. «Что человек есть существо общественное в большей степени, нежели пчелы и всякого рода стадные животные, ясно из следующего: природа, согласно нашему утверждению, ничего не делает напрасно; между тем один только человек из всех живых существ одарен речью. ... Но речь способна выражать и то, что полезно и что вредно, равно как и то, что справедливо и что несправедливо».1 Человек, по мнению Аристотеля, - общественное животное, которое иначе, как в обществе, жить не может. Только в обществе может сформироваться нравственность человека.
Системообразующим фактором общества Аристотель считал главное, по его мнению, отношение в обществе - отношение господства и подчинения. Место каждого отдельного человека в этом отношении, писал философ, определяется природой самого человека, который может быть либо свободным, либо рабом. Те, кто не способен контролировать свое поведение, должен подчиняться воле другого. Большую роль естественного Аристотель видел и в процессе развития общества. Первичной ступенью социального является семья, основанная на двух видах естественных отношений - на отношениях между мужчиной и женщиной и на отношениях господина и раба. Для Аристотеля - это две разновидности отношений господства и подчинения. Как и Платон, Аристотель имеет в качестве образца создания структуры общества естественное образование. Если Платон, отождествлял структуру общества со структурой человеческой души, то Аристотель видит аналогию между обществом и организмом. Как рука, говорит он, вне тела не является рукой, так и индивид вне государства ничего не значит.
Таким образом, Аристотель видит специфику социального в наличии речи и нравственности, но эта специфика, по мнению философа, является не развитием или преодолением природных качеств, а порождением, причем сознательным, самой природы. Отсюда вытекает и мнение Аристотеля о том, что все особенности социального производны от естественного.
В эпоху средневековья вновь на первое место выходит та часть действительности, которая позднее стала обозначаться понятием сверхъестественное. С точки зрения провиденциализма не может быть речи об объективных законах общественного развития, а можно говорить только о правилах, которые устанавливает для людей Бог и о поощрении и наказании за соблюдение или несоблюдение этих правил. Христианская философия, таким образом, признает уже не естественную, а сверхъестественную причину существования и функционирования общества.
В философии Возрождения и Нового времени вновь происходит переориентация взглядов с потустороннего мира на окружающую людей природу. Французский философ Жан Боден в своей работе «Метод легкого изучения истории» говорил о том, что общество возникает под воздействием природной среды. В этом он видел связь общества и природы. Различие, с его точки зрения, заключалось в том, что в природе существует лишь круговое вращение, в обществе же присутствует прогресс. Заслугой Бодена является также то, что он обратил внимание на роль кровнородственных отношений в формировании структуры общества, которое он представлял как сумму кров-нохозяйственных союзов.
Концепция двух типов общественного развития как методологическая основа изучения соотношения естественного и социального в становлении общества
В рамках проблемы взаимодействия естественного и социального при применении вертикального среза особой сложностью отличается вопрос выхода общества из природы, который характеризуется, с одной стороны, прерывностью между историей природы и общества, между животным и человеческим поведением, а с другой - непрерывностью естественной и общественной истории. Абсолютизация какой-либо одной из двух указанных сторон в развитии истории ведет к ее искажению. Признание лишь непрерывности, свойственное натуралистическим теориям, приводит к отрицанию специфики социального. Абсолютизация же прерывности между естественной и социальной историей, выражающаяся в сведении этого «перерыва» к узко ограниченному во времени историческому событию, ведет к абстрактному схематизму в понимании истории и, в конечном счете, к искажению ее сущности.
Научно продуктивный способ исследования требует учитывать как прерывность, так и непрерывность истории. Этим объясняется особая актуальность изучения естественных предпосылок общественного развития. Воздействие природных предпосылок играло большую роль не только в антро-посоциогенезе, на что неоднократно обращалось внимание в литературе, но и в течение всего доцивилизованного периода собственно человеческой истории. Более того, современное цивилизованное общество не избавилось полностью и едва ли когда избавится в дальнейшем от значительного воздействия природных факторов.
Факт происхождения общества из природы не подвергается сомнению современной наукой и большинством философских направлений. Научные и философские исследования процесса возникновения и становления общества нуждаются в своём методологическом обосновании. Существуют общие закономерности происхождения новых явлений внутри и на основе старых. Большое значение здесь имеет понимание двух типов развития. Имеется в виду развитие на основе внешних предпосылок и развитие на основе внутренних, собственных предпосылок. Обоснование данных типов развития было дано в диалектическом учении о развитии, разработанном Г.В.Ф. Гегелем, который в «Энциклопедии философских наук» показал, что всякое новое возникает в недрах старого, содержащего в себе условия (предпосылки, как он их называет) для возникновения нового. Затем, в ходе становления нового, эти предпосылки диалектически снимаются, по словам Гегеля, они «уходят в основание», и новое обретает собственную основу развития.
Поэтому в процессе развития можно выделить два этапа . 1) развитие на основе внешних предпосылок (развитие как становление) и 2) развитие на основе внутренних предпосылок (развитие как совершенствование). Каждый из выделенных Гегелем этапов обладает настолько ярко выраженной качественной определенностью, что их можно определить как самостоятельные типы развития.
Тип развития на основе внешних предпосылок обусловливает преимущественно внешнюю детерминацию развивающегося предмета или явления, его недостаточную самостоятельность, неустойчивость, большую зависимость от внешних условий своего существования. Внешние предпосылки оказывают влияние на форму (а иногда и на содержание) объекта развития, но в то же время не могут определять его специфики, сущности, поскольку именно последняя служит основанием выделения данных объектов как самостоятельных качественных образований. И всё же первый тип развития является вариантом саморазвития, саморегулирования, так как развивающийся предмет сам использует внешние предпосылки развития, встраивая их в собственную структуру, и сам реагирует на изменение условий своего существования.
Тип развития на основе собственных предпосылок характерен для уже сформировавшихся объектов и проявляется как их дальнейшее совершенствование. Он отличается большей устойчивостью, самостоятельностью, меньшей зависимостью от внешних условий своего существования и ускоренными темпами развития. Такое развитие можно считать подлинным саморазвитием.
В то же время, и в системе, детерминируемой преимущественно внешними факторами, присутствует подлинное саморазвитие, но оно характеризует не систему в целом, а ее основной интегрирующий элемент, который сам по себе также представляет систему, но уже прошедшую этап становления. Такой интегрирующий элемент является внутренним источником развития, его внутренней предпосылкой, создающей основу для формирования преимущественно внутренней детерминации всей системы, а также определяет специфику развивающегося предмета. Внешние предпосылки служат строительным материалом развивающейся системы и определяют в значительной степени ее внешнюю форму. В саморазвивающихся системах, согласно синергетике, присутствует процесс самоорганизации, характеризующийся спонтанным возникновением упорядоченных устойчивых структур и функций из первоначально неупорядоченных и нерегулируемых форм.
Названные типы развития проявляются в становлении и совершенствовании как материальных, так и духовных систем, как в индивидуальном, так и в историческом развитии, что говорит об их универсальности. Во всех достаточно сложных объектах и явлениях могут одновременно присутствовать оба типа развития, поскольку входящие в эти объекты и явления составные элементы или свойства, обладающие относительно самостоятельным развитием, могут основываться как на внутренних, так и на внешних предпосылках. В таком случае тип развития предмета в целом можно определить по типу развития его наиболее существенных сторон или свойств.
История человечества даёт нам пример одного из наиболее ярких проявлений двух типов развития. Данные типы прослеживаются как в становлении отдельных общественных явлений, так и в развитии общества в целом. В двух типах общественного развития также проявляется соотношение социального с внешним естественным и с внутренним естественным. Внешнее естественное является условием (средой) существования социальной системы, а внутреннее - предпосылками её развития. Поэтому характеристика «внешние» для естественных предпосылок развития является не столько топологической, сколько сущностной: они являются внешними для социальной сущности общества. Эти предпосылки вовлекаются общественной системой в процесс своей жизнедеятельности, то есть становятся внутренними для этой
системы, но при этом они сохраняют свою природную подчинённость, следовательно, являются внутренним естественным.
Вовлечение естественных предпосылок в общественную систему и частичное снятие их естественного содержания осуществляется посредством деятельности. Поэтому организованная целенаправленная деятельность человека является системообразующим фактором (и одновременно, подсистемой) человеческого общества. Возникнув в начальный период антропосоцио-генеза, человеческая деятельность является интегрирующим элементом и «эпицентром» всех общественных изменений.
Начиная с этого периода, произошёл ряд качественных преобразований, в результате которых возникали все более широкие системы, характеризующиеся признаками саморазвития и являющиеся интегрирующими элементами становления новых, ещё более широких систем. Поскольку становление новой системы происходит на основе преимущественно внешних предпосылок, необходимо признать преимущественно внешнюю детерминацию в этот период ее развития. При анализе истории в целом следует выделить два таких преобразования как наиболее существенные:
1. Завершение антропосоциогенеза, в результате которого произошло в целом становление общества в виде первобытных коллективов. Каждый такой коллектив являлся в целом органичной социальной системой, состоящей из социальных элементов и связей (индивидов, их деятельности и мышления, средств труда, предметов обихода и различных отношений). Эти элементы в совокупности осуществляли функцию внутренних предпосылок дальнейшего развития первобытных коллективов. Однако нельзя сказать, что с завершением антропогенеза завершилось становление социального. Первобытные коллективы испытывали большое давление со стороны внешней природы.
Развитие индивидуального субъекта как переход от естественного к социальному способу структурирования общества
Итак, традиционному обществу, характеризующемуся несамостоятельностью отдельного индивида, соответствует субъект-коллектив. В работах Б.Ф. Поршнева показана первичность понятий «мы» и «они» по отношению к понятиям «я» и «ты».1 Это говорит о том, что первобытный коллектив уже выделял себя из природы, отделял себя от других человеческих коллективов, в то время как отдельный индивид к этому еще не был способен. Индивид ощущал неразрывную связь с коллективом. Отсюда следует, что самосознание возникает вначале как коллективное самосознание. Следует оговориться, что, здесь имеется в виду не высшая ступень самосознания, которую философы определяют, как способность познавать внешний мир, его закономерности и сам процесс познания и мышления, а лишь начальная его ступень, выражающаяся в осознании собственного отличия от окружающего мира. Пока что такое осознание характерно для коллектива в целом.
Сама по себе субъективность - несомненно социальное качество, но ее коллективный характер, преобладавший на доцивилизованном уровне развития имеет естественную предпосылку - инстинктивные естественно-групповые отношения. Формирование индивидуального субъекта возможно, как отмечалось, только на основе социальной формы контрсуггестии - критичности восприятия речи окружающих. Предпосылкой появления такой критичности явилось возникновение логического мышления.
Одинаковость первобытных людей, частью действительная, частью внушенная ими самим себе в процессе коллективных обрядов, не предоставляла основы для развития индивидуального самосознания. Не выделяя себя из коллектива как отдельного индивида из общности, человек тем более не способен еще осознать своих особых качеств по отношению с окружающей его природой. Основа зависимости человека от природы и коллектива заключается в неразвитости его социальных качеств, что не позволяет ему стать субъектом своих поступков.
Необходимым условием становления индивидуального субъекта является развитие логического мышления и на его основе - социальной контрсуггестии, поэтому необходимо проанализировать особенности мышления до-цивилизованного человека и способы его развития.
В психологии известно понятие «мышление в действии», характерное для приматов. Оно обозначает, мышление, существующее как способ решения практических задач, не выходящее за рамки предметной деятельности животных. Можно предположить, что мышление и деятельность у наших предков представляли собой единый процесс, но со временем, продолжая быть связанным с деятельностью, мышление постепенно приобрело способность существовать отграниченно от этой деятельности. Путь к приобретению мышлением этой способности мог быть начат только с приобретения им свойства опосредованности.
Непосредственная включенность мышления в практическую деятельность приводит к некоторым его особенностям и, прежде всего, к тому, что субъект и объект познания в данных условиях еще совпадают с субъектом и объектом деятельности.
Мышление обладало наглядно-образным характером. Оно пока еще неотделимо от конкретной ситуации, неспособно решать ни поставленные ранее задачи, ни ожидаемые в будущем результаты. Практический опыт закреплялся в памяти, способствовал более успешным мыслительным процессам, однако вне конкретной ситуации и без опоры на практические действия, этот опыт не использовался. Мышление в таком случае имело лишь непосредственную практическую ценность.
К. Маркс в «Немецкой идеологии» отмечал: «Производство идей, представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни».1 На ранней стадии первобытности мышление людей (в данном контексте термин мышление понимается как синоним сознания) было всего лишь составной частью их практической деятельности, «обслуживало» эту деятельность. Затем постепенно мышление высвобождается из непосредственной вплетённости в практику, развивающееся сознание начинает отражать мир. Но это не значит, что сама деятельность или само бытие перестало быть осознанным. Просто сознание как бы «раздвоилось». Оно и здесь, «внутри» деятельности и вне её: в стороне, до или после деятельности.
Схематически соотношение сознания и деятельности можно представить следующим образом:
Можно предположить, что из двух видов «сознания вне деятельности» (отражающего и опережающего) первым возникло отражающее сознание, на основе подражательной деятельности первобытных людей, которую можно определить как самоподражание взрослых своей предыдущей деятельности, с целью передачи информации.
Эта деятельность проявлялась в различных песнях, танцах, обрядовых действиях и т.п., она уже не была направлена на непосредственное удовлетворение биологических потребностей. Предпосылкой такой деятельности являлась доставшаяся первобытным людям от животного поведения подражательная (имитативная) деятельность, играющая в поведении высших животных значительную роль в процессе научения, восприятия форм поведения. Здесь же возникает не подражание детей взрослым, хотя последнее продолжает иметь место и поныне, а самоподражание взрослых индивидов своей предыдущей деятельности.
Логично предположить, что подражательная деятельность, в которую входили и подражательные звуки, сформировалась еще до возникновения звуковой речи и исполняла роль своеобразного языка. Постепенно звуковой язык, в силу своей выгодности и экономичности, вытеснил все другие языковые элементы - жесты, мимику, но отражательная деятельность не только не исчезла, но перешла на более высокую ступень развития, используя и звуковой язык. Сохранение такой деятельности говорит о том, что она играла какую-то особую роль в первобытном коллективе, и эта роль, по всей вероятности, заключалась в обеспечении единства коллектива, в первоначальных суггестивных операциях. Вторичность же такой деятельности, как уже было сказано, способствовала развитию мышления.
Своим содержанием подражательная деятельность в основном повторяет элементы материальной практики и общественных отношений. Например, «первобытный танец есть, прежде всего, театрализованное представление, изображающее какую-либо жизненную сцену - действие людей теми или иными объектами и ответные действия этих объектов в том случае, если последние суть живые существа. Так, охотничьи танцы обязательно изображают объект охоты - зверя, его телодвижения, его действия; мы знаем, что исторически известные первобытные народы в своих плясках очень часто воспроизводят движения различных животных...».1
Особенности психики человека, обусловленные естественными предпосылками и естественными различиями
В психике человека все переплетено, все взаимосвязано. Существует сложная структура психических процессов и психических признаков. Исходя из анализируемой проблемы, можно разделить эти процессы и признаки на две группы: 1) порожденные естественной природой человека, 2) порожденные социальным началом. К первой группе принадлежит часть мотивацион-ной сферы человека, состоящая из органических потребностей, сенсомотор-ная организация человека, его темперамент и задатки. К биотической части структуры психики человека относятся также все особенности, связанные с его половой, возрастной принадлежностью, с его генетически обусловленной конституцией. К социальной сфере принадлежат высшие формы мотивации человека, особенности его мышления, познания, нравственности, основанные на социальном опыте человека навыки.
Это деление не является абсолютным, так как общество оказывает воздействие, проявляющееся, прежде всего в виде регуляции, на все биотически обусловленные стороны психики человека. С другой стороны, большинство из «чисто» социальных сторон психики человека имеет свои естественные предпосылки в филогенезе и претерпевают воздействие со стороны биотики и в онтогенезе.
Связь психических процессов с физиологическими исследовалась отечественными учеными еще в девятнадцатом веке. Работа Ивана Сеченова «Рефлексы головного мозга» имела первоначальное название «Попытка установить физиологические основы психологических процессов». В ней Сеченов утверждал, что «вся сознательная и бессознательная деятельность является рефлекторной».
Изучением эмоций занимались и физиологи и психологи. Ч. Дарвин рассматривал эмоции как чисто инстинктивную реакцию, Г. Спенсер считал, что они являются у человека рудиментом - остатком животного существования человека. Из этого можно сделать вывод, что, по мнению Спенсера, человек должен со временем потерять все животные признаки, в том числе и эмоции. Было обнаружено, что эмоции человека сопровождают определенные гуморальные и другие изменения в организме человека. В философии бихевиоризма эмоции рассматривались как естественная реакция на внешнее воздействие. «Эмоция - это наследственная «шаблонная» реакция, включающая глубокие изменения механизма тела, как целого, и, в частности, висцеральной и железистой системы».1
Естественной предпосылкой человеческого поведения является и его «естественная память», о которой говорили Л.С. Выготский, А.Р. Лурия и М. Коул. «Одним из видов естественной памяти, - писал М. Коул, - является эйдетическое видение, запоминание в картинках, которое считалось характерным для примитивных обществ. Но случайные вспоминания об участии в каких-либо событиях, которые мы назвали бы «обыденной памятью», также относятся к естественному запоминанию».1 Коул отмечает, что этот вид естественной памяти, основанный на элементарных психических процессах, не претерпевает исторических изменений. В противоположность ему «культурная память» «развивается посредством выработки всё более сложных «орудий запоминания», связанных с исторически новыми формами опыта опо-средования артефактами, и сопровождается изменениями роли естественных процессов в целостной функциональной системе, создаваемой вместе с более сложными системами опосредования. Историческое развитие памяти не есть изменение «способности запоминать». Эволюция памяти теперь переключается на совершенствование средств опосредования, при помощи которых осуществляется запоминание».2 Такими средствами опосредования являются и простые «узелки на память» и письменные знаки.
В психологии существуют эволюционистский и культуральный подходы к вопросу сходства и различия между людьми. Первое направление подчёркивает универсальность человеческой природы, являющейся результатом естественного отбора. Они называют среди различий, определяемых эволюцией, распределение по ролям и различия в авторитете и статусе. Д. Майерс говорит, что «приверженцы культурального подхода... ставят во главу угла адаптивность человека. Различия в языке, обычаях и экспрессивности заставляют предположить, что человеческое поведение по большей части социально запрограммировано, а не «зашито в аппаратуре». Генетический поводок длинен».1 Данное утверждение не вызывает возражения, если только не забывать, что сама по себе адаптивность человека естественно обусловлена. Социально обусловленные различия чрезвычайно разнообразны, этнографы прошлого и культурологи современности их описали достаточно полно. Однако есть естественные различия между людьми, обусловленные не их культурной принадлежностью и не временем, в которое они живут.
Большой вклад в изучение проблемы соотношения естественного и социального в психологии личности, как говорилось выше, внес 3. Фрейд. Ценным открытием Фрейда является теория сублимации. При этом не следует сводить всю культуру к сублимации, а всю сублимацию к выходу лишь сексуальной энергии. Последняя может быть основой творчества, если речь идет, например, о любовных стихах или портрете любимой женщины. Но едва ли секс имеет отношение к политическому трактату, изобретению нового способа хирургической операции и т. п.
Кроме того, существует сама по себе потребность в творчестве, но, по-видимому, значительная часть творчества основана на других видах сублимации. Вероятно, потребность в творчестве может породить инстинкт территориальности, о котором речь пойдет ниже. Возможно, этим чувством объясняется множество стихов и песен о родном крае, его природе, родных населенных пунктах - городах и деревнях, они есть практически у всех народов. Такие произведения всегда находят благодарных слушателей, значит, удовлетворяются и их потребности. Особенно проникновенны стихи и песни о Родине, написанные в состоянии ностальгии, которая сама является следствием этого инстинкта.
Вообще идея Фрейда о сублимации является хорошим объяснением того, что репертуар тем стихов и песен очень ограничен. Помимо песен о любви и о Родине, существуют еще военно-патриотические песни - возможно, это сублимация желания агрессивного ответа на действия врага. Кроме того, эти песни, как и песни о дружбе, служат основой коллективной суггестии. Но никто не поет о том, как устроен трактор или из каких атомов состоит химическая формула вещества. Существуют песни философского содержания, но темы у них старые - любовь, дружба, скоротечность времени и т.п.
Ученик Фрейда, Г. Юнг, разумеется, прав, утверждая, что «мозг унаследован нами от предков», и что «ребенок при вступлении в жизнь уже обладает органом, готовым действовать точно так же, как действовали подобные ему органы в истекшие века». Однако слабо аргументировано его утверждение о том, что мозг содержит не только «преформированные инстинкты», но и «первобытные типы, или образы, основания, согласно которым издавна образовывались мысли и чувства всего человечества».1 Подтверждением своей теории Юнг считает то, что в совершенно разных культурах проявляется поразительное сходство некоторых символов, то, что присутствуют «следы мифологических образов» в сновидениях, а также то, что при психических расстройствах «обнаруживается нечто вроде первобытного мифологического мышления, проявляющегося в особых, принадлежащих ему первичных формах, не сходных с нормальным мышлением, при котором постоянно применяется личный опыт».2 Думается всё же, что именно личным опытом можно объяснить содержание и сновидений и психических расстройств. Что же касается формы мышления, то можно предположить, что психическое расстройство проявляется в возврате мышления на более низкую ступень, а не во внезапном воспоминании коллективных бессознательных образов. Сходство символов и мифов можно объяснить сходством исторического опыта всех культур и возможностью того, что все человечество произошло от одной небольшой группы предков и сохранило в своих культурах (а не в структуре мозга) ряд архетипов. Впрочем, теорию Юнга не только трудно доказать на данном этапе научного развития, но также трудно и опровергнуть.
