Содержание к диссертации
Введение
глава 1. Общество и права человека.
1.1.Основные понятия концепции прав человека.
1.2. Форма государственного устройства и права человека
1.3. Проблема прав человека в контексте представлений о постсовременном обществе
Глава 2. Представления о правах человека в России
2.1.История представлений о правах человека в россии
2.2. Особенности представлений о правах человека в массовом сознании Россиян
Глава 3. Варианты философского обоснования концепции прав человека .
3.1. Права человека в интерпретации постмодернизма
3.2. Русская философия как методолого- мировоззренческое основание концепции прав человека .
Заключение
Список литературы
- Форма государственного устройства и права человека
- Проблема прав человека в контексте представлений о постсовременном обществе
- Особенности представлений о правах человека в массовом сознании Россиян
- Русская философия как методолого- мировоззренческое основание концепции прав человека
Форма государственного устройства и права человека
Среди всех ценностей, осознанных большинством людей в открытых, демократических обществах — права и свободы человека считаются самыми важными. В основе этих взглядов лежит либерально-демократическая традиция общественно-политической мысли, развиваемая уже почти три столетия. "Собственность, безопасность, свобода — на этом основан общественный порядок", —писал представитель классического либерализма Ф. Лассаль.(Цит. по 1)
Вся философия прав человека, основана на одной несомненной ценности. Эта ценность — человеческое достоинство. Один из основоположников концепции прав человека, французский просветитель Ж. Ж. Руссо полагал, что достоинство заложено в самой сути человека: "Отказаться от своей свободы — это значит отказаться от своего человеческого достоинства, от прав человека. даже от обязанностей... Такой отказ несовместим с человеческой природой". ( Цит. по 1).
Достоинство, с одной стороны, есть нравственная самооценка человеком своей связи с обществом, своего значения, права на уважение со стороны-других, со стороны общества, чувство ответственности С другой стороны, достоинство — это признание обществом социальной ценности, уникальности, неповторимости конкретного человека, значимости каждой личности как частицы человеческого сообщества Достоинство человека — источник его прав и свобод Только обладание правами и свободами являются той предпосылкой, которая даст человеку возможность самораскрыться, самореализоваться как. личности Это ведет в свою очередь к обогащению, совершенствованию всего человечества. Только через отношения только через совместную жизнь людей может быть выражено достоинство человека. "Ценность, лежащая в основании
естественного права, есть достойная внутренне-самостоятельная и внешне-свободная жизнь всего множества индивидуальных духов, составляющих человечество, — писал русский философ И. Ильин — Такая жизнь возможна только в виде мирного и организованного равновесия субъективных притязающих кругов равновесия, каждому одинаково обеспечивающего возможность духовно-достойной жизни, потому нарушающего это равенство лишь в сторону справедливости" ( Цит. по 1).
В теории естественного права в философии прав человека действует своего рода презумпция достоинства человека. Гуманизм философии прав человека заключается в предположении, что все люди — члены одной человеческой семьи и они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства, в духе уважения прав и свобод другого человека. Вспомним еще раз первую статью Всеобщей декларации прав человека "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и - правах" Конституция России, в соответствии с международными стандартами, фиксирует "Достоинство личности охраняется государством Ничто не может быть основанием для его умаления" (ст 21). (4).
Принято считать, что права человека могут быть а) дарованы ему Богом, б) определены государством или в) присущи ему от рождения, только потому, что он - человек. В последнем случае эти права называют естественными. Человек не обязан никакой высшей сакральной или светской власти за свои права. Ему не надо воздавать хвалу и быть в вечном долгу за то, что его облагодетельствовали, наделили правами и свободами. Достоинство человека, его самоценность не совместимы с рабской, холопской благодарностью за то, что ему, человеку позволили воспользоваться какими-то крохами (его же!) прав. Они принадлежат ему уже в силу того, что он человек. Естественные права человека не нуждались до возникновения государства и права в каком либо писаном, юридическом оформлении. Писаное право, которое вобрало в себя и обычные правила, нормы взаимоотношений, моральные права и запреты, в том числе и права и свободы человека, называется позитивным правом. Не вдаваясь в дальние и ближние исторические экскурсы в область прав человека, отметим, что сегодня они содержатся в международных документах и национальном законодательстве всех государств, и перешли из категории морально-этических норм, правил, прав в позитивное право.
"Человек, его права и свободы являются высшей ценностью, — провозглашает Конституция Российской Федерации, - Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства" (ст. 2). "Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения" (ст. 17). (4)
Эти положения о принадлежности прав от рождения, о естественном характере прав человека впервые так определенно нашли отражение в российском праве. И это не просто факт некоторых новаций в нашем законодательстве. За этим стоит радикальный поворот общественно-политической мысли, приобщение современной России к ценностям, прошедшим проверку временем, историей. Это знаменует и полярное размежевание с догмами марксизма конца XIX века и с искусственными, безжизненными конструкциями марксистско-ленинской "науки" XX века. Либерально-демократическая концепция естественного права и равенства в прирожденных правах всех людей была несовместима с классовым подходом и идеологической чистотой "вечно живого учения" и отвергалась в свое время советской правовой наукой.
Проблема прав человека в контексте представлений о постсовременном обществе
Мы так подробно останавливаемся на этой проблеме, поскольку в несколько видоизмененной форме она существует и у нас, но не на уровне расовых, а на уровне этнических групп. Более того, выскажем мнение, что если по мере продвижения к постсовременному обществу государство не изменит форму своего устройства - не станет из национально-территориального административно-территориальным - мы на уровне этносов столкнемся с теми же проблемами, поэтому имеющийся в мире опыт может очень пригодиться.
Сейчас крайние коммунитаристы разрушают либеральную традицию полностью и порождают множество проблем, с которой не справляется современная наука, В западном обществе наблюдается путаница принципов. Очень немногие осознают с абсолютной ясностью связь коммунитаристского подхода — доктрину групповых прав, благ и контекстуализма с современным юридическим и политическим дискурсом. Скорее есть эклектика, неясность для специалистов в политологии и юридических науках, в какого рода дискурсе они работают. Философы пытаются провести необходимую работу по прояснению понятий, но в рамках посмодернизма, который претендует на роль объяснительной парадигмы в вопросе прав человека, это сделать, как мы покажем ниже, не представляется возможным.Между тем, четкое осознание связи коммунитаризма с постсовременным дискурсом может элиминировать либеральную модель с ее современным дискурсом.
Оба типа дискурса имеют свои преимущества и недостатки. Современный (либеральный) дискурс притягателен тем, что в нем даны принципы, обеспечивающие прогресс Запада, его расцвет, служившие основанием для политической модернизации незападных стран. В масштабе Запада этот дискурс имел универсальный характер. К его недостаткам отно сится: распространение присущего ему восприятия прав и свобод на особые группы Запада, не способные сегодня из-за социальной и культурной специфики к их восприятию в полной мере, а так же на страны с отличной от Запада историей и культурой. Либеральный подход не принимает во внимание уникальность западного опыта, сложившегося под влиянием Ренессанса, Реформации и Просвещения, которые не пройдены незападными странами. Немалую роль в этом неприятии играют постулаты постмодернизма.
Другим недостатком является отсутствие должного внимания к сложностям и проблемам, которые проистекают из групповой — расовой, половой, языковой, социальной — принадлежности людей. Постсовременный дискурс очень чувствителен к двум последним проблемам, но зато упускает из вида права каждого индивида, разрушает это коренное завоевание Запада.
К выводу о том, что аффирмативные акции это — зло, но зло неизбежное, приходят не только сторонники постсовременного дискурса, но и некоторые либералы. Так, некоторые исследователи в США утверждают, что многие американцы, отрицающие предпосылки и заключения постмодернистской политической и юридической мысли, тем не менее поддерживают программы аффирмативных акций. Имеются подходы, которые могут быть взяты как рациональная основа в их проведении и не ведут к строгим формам коммунитаризма. Либералы, поддерживающие аффирмативные акции, предоставляющие группам особые права, дают им отличную от коммунитаристов трактовку. Либеральные оправдания аффирмативных акций состоят в том, что их можно соотнести с правами индивида.
Положение о равной протекции гарантирует каждому индивиду равенство перед законом. Этим ценностям послужило бы, если бы шеф местной полиции лучше патрулировал высоко криминальный район или район с большим числом ограблений, чем более благополучные части города. Поскольку каждый и всякий, кто живет в таких районах, в противном случае будет встречаться с большим числом преступлений, чем прочие граждане (более счастливые жители других районов), ибо им не дана равная безопасность с другими, и они оказываются опекаемыми «равным образом» только лишь при большем усилии полиции, поскольку их условия предъявляют больше требований, чем если бы они были только под «протекцией» закона, как обещает либеральная теория общественного договора (социального контракта). Это — не «группизм», который объясняет подобную политику не более, чем обязанностью шерифа направить полицию в место, где «неприятель» сконцентрировал свои силы. Это — простой способ либерального правительства выполнить свои обещания и обеспечить защиту своих граждан в обмен на лояльность. Подобно этой ситуации, когда наиболее криминальные районы должны получать большую помощь полиции, афроамериканцы должны получать большую помощь в связи с препятствиями в их доступе к возможностям американской экономической системы. Более важно, что даже сегодня широко распространена расовая дискриминация, приносящая вред всем афроамериканцам. Знаменитая солидарность белых , знакомых с детства, делает для черных невозможным получить многие виды работ. При каждом кризисе с афроамериканцами обращаются с враждебностью или безразличием.(ІЗ)
В юридической системе США давно сказано, что те, кто поступает неправильнее, не могут быть услышаны в своих жалобах. С тех пор, как они осуществили собственные действия по созданию невыгодной для себя ситуации, они должны платить цену. В дополнение к тому, что США идет по пути апробирования средств против долго существующей дискриминации, их юридическая система часто требует институтов, чтобы откорректировать акции по восстановлению потерь, не вызванных дискриминацией.
Особенности представлений о правах человека в массовом сознании россиян
Однако в России, как нигде в Европе (поистине в духе бердяевских "антиномий"), церковь в то же время стала орудием государственной политики, "ветвью" самой государственности, формируя с ней некий симбиоз, отразившийся в официальной формуле "православие, самодержавие, народность". Священный Синод, учрежденный Петром 1 и встроенный в политическую структуру Российской империи, к тому же возглавляемый светским лицом - представителем государства, закрепил это место церкви в российской жизни, превратив священника в своего рода "чиновника от религии", обеспечивающего преемственность государственной идеологии.
Характерно, что и сегодня церковь, формально отделенная от государства, исподволь начинает выполнять свою прежнюю функцию, к которой ее светская власть как бы незаметно подталкивает. Глава церкви -патриарх благословил действующего президента в день его инаугурации, участвует в наиболее значимых протокольных мероприятиях российского государства; предполагаемое возвращение священников в российскую армию окончательно закрепит прерванную Октябрем идеологическую функцию церкви. Не столько истинная вера, сколько православная религиозность все явственнее утверждается как непременный атрибут этнонациональной идентичности. Именно в ней наиболее отчетливо проявляется то, что некоторые авторы именуют «предельностью» русской души.
Эту "предельность", как важнейшую черту русского национального характера, справедливо отмечает Д.С. Лихачев (9) в своей статье "О национальном характере русских". Несомненно, эта "предел ьность" шире одного лишь географически пространственного приложения, двинувшего когда-то наших предков на Восток, "встречь Солнцу" и дошедших до "земного предела" - Тихого океана.
Предельность искоренения религии в 20-е гг. сменяется такой же предельностью ее возрождения; безудержность "очарования" коммунистической идеологии в годы перестройки сменилась столь же безудержным ее отрицанием. Безудержная некритичность возводит политиков на пьедестал харизматических вождей, она же их оттуда с позором низвергнет. Примеры - у каждого из нас в памяти.
И здесь мы вновь возвращаемся к внешней якобы схожести и внутренней полемичности понятий "свобода" и "воля" (случайно ли однокоренное "своеволие", т.е. воля для себя?). "Предельность", а выражаясь современным языком, радикализм - свойство "вольного", но не "свободного" человека. Действительно, трудно оспорить то, что в своем практическом воплощении свобода в современной России - это не только свобода сотрудничества и доброжелательного диалога сколько своеовольное навязывание своего понимания свободы ради сокрушения чужой.
Несколько лет назад американские психологи, изучая меру адаптации русских иммигрантов к непривычной для них среде, обратились к ним, в частности, с таким вопросом: "Как следует наказывать человека за совершенное им преступление?" Почти 100% наших недавних соотечественников дружно ответили: "Как можно строже, чтобы другим неповадно было", американцы, выступавшие в качестве контрольной группы, выразили совершенно иную точку зрения - "согласно правовым нормам".
Сегодня после отказа от идеологического единомыслия две стороны национальной психологии, как бы сфокусированные в понятиях "свобода" и "воля", борются в каждом из русских, в каждом из нас . Борются между собой и два образа русского народа: условно говоря, "азиатский", с чертами "инертного консерватизма" и вместе с тем "бунтарства" и "европейский", признающий права личности каждого, даже совершенно несимпатичного "мне лично" человека, в котором "моя" свобода подразумевает свободу и соседа по дому, и соседа по многонациональной России.
Вся история России - есть непрерывная борьба противоположностей, обусловленная необъятным пространством и "евразийскими" метаниями русской души. То же самое можно сказать и о русском характере. По мнению английского исследователя М. Бэринга, "в русском человеке сочетаются Петр Великий, князь Мышкин и Хлестаков". В.Н. Сагатовский предполагает иное, пожалуй, еще более точное сравнение -братьев Карамазовых как наш коллективный портрет. "Бескорыстие любви Алеши, неудержимость эмоционального порыва Дмитрия, до конца идущая рефлексия Ивана, подлая маргинальность Смердякова" (10) - все это, по его мнению, сочетаются в характере русского народа.
Русский философ И. Ильин так выразил сочетание в национальном характере основного противоречия и великих возможностей, которые реализуются при его успешном разрешении: "Доселе он колеблется между слабохарактерностью и высшим героизмом. Столетиями строили его монастырь и армия, государственная служба и семья. И когда удавалось им их дело, то возникали дивные, величайшие образы: русские подвижники, русские бессребреники, претворяющие свой долг в живую преданность, а закон - в систему героических поступков; и в них свобода и .дисциплина становились живым единством" (11).
Русская философия как методолого- мировоззренческое основание концепции прав человека
Поэтому западный вариант концепции прав человека, как мы показали в предыдущей главе, и не воспринимается общественным сознанием. Она абстрактна, без цвета, образно говоря, без запаха. Существует, таким образом, теснейшая связь между правом и религиозным абсолютизмом, в котором укоренено неотчуждаемое достоинство человека.
В теории права также очень важен вопрос о ценностях, точнее говоря, о иерархии ценностей. Что для чего существует: государство для человека или человек для государства?
В первом случае, закрепленном, кстати говоря, в Конституции РФ (ст.2), государство рассматривается как техническое или служебное средство для удобства граждан. Граждане платят налоги, нанимают чиновников и контролируют их работу. Решения принимаются путем опроса общественного мнения. Все граждане (в том числе чиновники) равны перед законом.
Во втором случае государство рассматривается как высшая неподконтрольная инстанция, а граждане как взаимозаменяемые винтики. Бесконтрольные чиновники, заняв надправовую позицию, чувствуют себя не служащими, а командующими. В этот случае расцветает коррупция. Такой режим называют этатизмом или тоталитаризмом. Хорошо только то государство (государственный аппарат), которое находится под постоянным контролем гражданского общества, т.е. первый тип политического устройства общества.
Нельзя не согласиться с отцом Вениамином в утверждении о том, что вопрос соотношения прав и обязанностей очень не прост. Всё дело в том, кто будет определять соотношение прав и обязанностей. Если это один социальный субъект, то он всегда будет делать перекос в свою пользу. Так государство всегда будет утверждать обязанности граждан. Государству должны противостоять общество, граждане, которые будут акцентировать свои права.
Правовым государство делает противостоящее ему общество. Государство, как мы пытались показать в параграфе 2 первой главы данной работы, традиционно тяготеет к тоталитаризму. Поэтому нельзя только ему поручать соблюдать права граждан.
Правовое государство это такое государство, когда при конкурирующих . интересах общества и государства образуется такой социально-политический баланс, при котором государственный закон, кроме выполнения общерегулирующей функции, защищает неотчуждаемые свободы граждан. Государство имеет право только пресекать действия граждан и организаций, которые нарушают права других граждан и организаций, нарушают общий интерес общества. Государство обязано требовать возмещение нанесённого ущерба в том числе и такого, который касается общей государственной кассы, предназначенной для всех.
Таким образом, это все, на что может претендовать государство. В правовом государстве не может быть, например, "обязанности работать", как не может быть обязанности "жить". Закон - это обязательные правила игры и не более. И уж конечно государство не должно никого воспитывать". В правовых государствах нет государственных СМИ. Жесткое соблюдение законов - уже хорошее воспитание. Права человека не должны зависеть от социального положения человека, от того, работает он или нет, например. От этого должна зависеть только его зарплата. Право на хорошую зарплату обусловлено соответствующей работой. Таким образом, есть права обусловленные (договорные), и есть абсолютные. Права человека: свободы слова, вероисповедания, перемещения, собраний, печати - не должны быть обусловлены социальным статусом человека. Это права безусловные.
Так что норма соотношения прав и обязанностей (соблюдать законы) устанавливается одна для всех независимо от заслуг человека. Однако, мы не согласны с отцом Вениамином в том, что соблюдение этой нормы должны держать под своим контролем правозащитные организации, поскольку « в противном случае "льготы", всякого рода "кормушки", спецраспределители и надправовые структуры неизбежны. Патерналистское государство держится на контроле над всякого рода льготами, которые к праву в юридическом смысле не имеют никакого отношения. Правовое государство можно построить только при наличии общества, перерастающего в гражданское общество».
Высказываясь, по форме, в духе , скорее, не православной, а протестантской этики, указанный теолог, сам того не замечая, по сущности приходит к традиционному патриархально-антропологическому пониманию прав человека в обществе. Так, он утверждает, что человеческая личность должна быть защищена от любой дурной власти. Концепция прав человека и позволяет установить юридические механизмы защиты человека от любой власти превышающей свои полномочия. Солью современной демократии,, по его мению, является защита меньшинств (самое малое меньшинство - это человек) от любых большинств. Право не должно быть связано со статистикой. Это возможно понять только на основании христианского персонализма (одна овца пастырю дороже ста овец; см. Мф.18,12). Здесь ясно видна связь права с религиозным миропониманием. Политический режим в таком государстве, по мнению О.Вениамина, называется либеральной демократией: «Парадокс здесь состоит в том, что власть должна принять законы, ограничивающие саму эту власть. За счет наличия прозорливых умных людей у власти иногда это удаётся. Нигде в мире не существует идеального правового государства, но различия в степенях приближения к нему уже очень значительно сказываются на уровне жизни граждан. Должна быть не "диктатура закона" , а диктатура правового, т.е. справедливого закона. А ещё лучше сказать: должно быть верховенство закона».
Таким образом, тоска по праву так тесно перемешана с неприятием этого права, что опять со всей ясностью проявляются характерные особенности русской философии , в которой трудно отделить истину от оценки. Не случайно все рассуждения данного автора строятся в категориях должного.
К сожалению, собственно посвященных концепции прав человека чисто философских работ у нас пока нет. Все философические замыслы в этом направлении при их реализации трансформируются в политические лозунги или моральные сентенции. Поэтому встает вопрос о применимости западного варианта концепции прав человека в российских условиях.
Позволим себе высказать мысль о том, что права человека в контексте российского философского осмысления связаны отнюдь не с юридическими законами, а, скорее, с моральной регламентацией отношений людей в обществе. По крайней мере, стиль обсуждения этого вопроса именно таков. Более того, он и не может, как нам представляется, быть другим. За это говорят следующие соображения
Остается открытым вопрос о способе корреляции национально-специфического отношения к правам человека с существующими международными нормами и принципами. Но здесь необходим переход уже в область юриспруденции, в область несформулированных российских законов и специфического отношения к ним российских граждан. А это уже не является предметом данного исследования.
