Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические основы изучения популярной культуры 20
1.1. От культуры «массовой» к «популярной»: анализ концепций популярной культуры XX - начала XXI веков 20
1.2. Концептуальные характеристики популярной культуры 34
1.3. Методологические аспекты исследования популярной культуры в контексте развития «новых» медиа 50
ГЛАВА 2. Новое в «новых» медиа: технологические, социальные, культурные аспекты 70
2.1. «Новые» медиа: теоретические подходы и дискуссии 70
2.2. Web 2.0 как социально-культурный феномен 86
2.3 Цифровые технологии, сетевые коммуникации и популярная культура 100
ГЛАВА 3. Интернет «второго поколения»: от потребления к производству
3.1. Медиафэндом online как феномен культуры «новых» медиа 110
3.2. Коммуникация и коллективное «производство» в фан-арте 125
3.3. Креативные практики в компьютерных и многопользовательских онлайновых играх 140
3.4. Креативные онлайновые практики как феномен любительства 154
ГЛАВА 4. Культурные практики пользователей как фактор трансформации популярной культуры 169
4.1. Трансмедиа и «интерпретативные сообщества» 169
4.2. (Интер)активная аудитория 185
4.3. Web 2.0 как культура «участия» 197
ГЛАВА 5. Популярная культура в структуре «цифровой» экономики постиндустриального общества 220
5.1. Модели «(со)производетва» в современной философии бизнеса. Аудитория как товар 220
5.2 . «Цифровая» экономика как экономика дарения 242
5.3. Развлечение в терминах труда. Имматериальный труд и креативные индустрии 254
ГЛАВА 6. Интерактивные технологии и проблема власти 274
6.1. Контроль и власть в «обществе контроля» 274
6.2.. Сопротивление власти 287
6.3. Глобализация (поп) культуры и «цифровой» колониализм 298
Заключение 314
Список использованных источников и литературы 325
- Концептуальные характеристики популярной культуры
- Web 2.0 как социально-культурный феномен
- Коммуникация и коллективное «производство» в фан-арте
- . «Цифровая» экономика как экономика дарения
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Популярная культура – важнейший регион человеческого опыта. Без ее анализа сложно осмыслить специфические черты и особенности бытия современного человека, говорить о социальности как таковой. Стремительное распространение «новых» (цифровых) медиа затронуло многие стороны культуры, изменило жизненное пространство современного человека. Установление социально-культурной парадигмы Web 2.0, ставшей результатом серии технологических нововведений начала 2000-х годов, привело к значительной модификации Интернета, усилило его интерактивную составляющую, сделав возможным непосредственное участие потребителей в культурном производстве. Эта новая ситуация оценивается по-разному – от объявления ее сферой креативного прорыва и свидетельством утверждения «коллективного разума» до очередной констатации «восстания масс» и «гибели культуры». Происходящие изменения затрагивают не только Интернет и область масс-медиа, но и общество в целом.
Сфера живого человеческого опыта, популярная культура является характерным, зримым отражением тех социально-культурных изменений, которые происходят с распространением новых информационно-коммуникативных технологий. Возникли новые культурные феномены и практики, в которые вовлечены тысячи людей. Массовое распространение этих практик серьезно влияет на сферы специализированной профессиональной деятельности, приводит к трансформации традиционных культурных институтов. Экспансия любителей в сферу культурного производства приводит к тому, что размываются границы между потреблением и производством, игрой и работой, свободным временем и трудом, творчеством и рутиной повседневности, аудиторией и автором. Активное участие аудитории в создании медиа-контента, добровольный неоплачиваемый труд потребителей в свободное время, использование массовой любительской креативности бизнесом ведет к значительным социальным изменениям; происходящее в популярной культуре оказывается вписанным в «цифровую» экономику постиндустриального общества.
Новая ситуация в области популярной культуры ставит под вопрос многие устоявшиеся положения культурной теории, требует переосмысления базовых категорий. Требуется легитимировать исследование ряда культурных практик, ставших распространенными за последние несколько лет, необходим их анализ и концептуализация. Изменения в этой сфере крайне динамичны: недостаточно теоретически осмыслены культурные последствия распространения цифровых технологий и Интернета, а установление Web 2.0 – парадигмы, новой даже в контексте установления «новых» медиа, – дает исследователям повод говорить о современной ситуации уже как об этапе «посткиберпространства» (К. Бэссет). Однако теоретическое осмысление новой ситуации, новых культурных форм и практик, их социокультурного значения в отечественной науке явно недостаточно, а специальные исследования популярной культуры в контексте развития «новых» медиа поти полностью отсутствуют. То понимание популярной культуры, которое сложилось в западной гуманитарной и социальной науке, для российских исследователей в целом не характерно. Возник существенный разрыв между зарубежными и отечественными исследованиями в данной области: это объясняется более ранним распространением цифровых технологий на Западе, а также историческими и институциональными особенностями развития отечественной науки о культуре. По-прежнему не изжито известное предубеждение многих российских теоретиков по отношению к «масскульту» как области неаутентичных, «неподлинных» потребностей и интересов. В целом изучение массовой и популярной культур остается на периферии отечественных научных исследований. Целый регион культурного опыта, новые культурные феномены, возникшие с распространением «новых» медиа, остается мало изученным.
Степень изученности темы.
Исследование популярной культуры первоначально осуществлялось через анализ феномена массы и массового общества, которые начали исследоваться с 30-40-х годов прошлого столетия. Работы Т.Адорно, М.Хоркхаймера, В. Беньямина, З Кракауэра задали траекторию исследования массовой культуры и сохранили актуальность по сегодняшний день.
Первые попытки теоретического осмысления феномена популярной культуры относятся к 50-60-м годам XX века – в этом ключе можно рассматривать работы Г.Ганса, У. Макдональда, Л. Ловенталя, П. Зиффа и др. Специальным предметом исследования популярная культура стала в англо-саксонских Cultural Studies, в работах таких исследователей, как Р.Уильямс, С.Холл, Р. Хоггарт, Дж.Фиске, сделавших своей целью рассмотрение повседневных культурных практик с акцентом на анализе властных отношений.
В конце 80-х-начале 90-х годов осмысление проблем массовой и популярной культур осуществлялось в работах постмодернистских теоретиков: Ж. Бодрийяра, Ф.Джеймисона, Р.Барта, С.Жижека, У.Эко, Ж.-Ф. Лиотара. Различные аспекты популярной культуры исследовались в теории культурного поля П. Бурдье, культурной антропологии К.Гирца, исследованиях повседневных культурных практик М. Серто.
Среди исследователей, которые сегодня теоретически осмысливают проблемы функционирования популярной культуры, Т. Беннет, Л.Гроссберг, Л.Гринстафф, Дж.Стори, Д.Стринати и др. В последние годы активно осуществляется исследование эстетических аспектов популярной культуры такими исследователями, как Р.Шустерман, Н.Кэролл, С.Кевелл.
В отечественной науке обсуждение проблем массовой культуры, преимущественно в ракурсе критики буржуазного общества, началось примерно в 60-х годах в работах Г.Ашина, Ю.Давыдова А.Кукаркина, Г.Шестакова, и др. Различение понятий «массовая культура» и «популярная культуры» в целом не прижилось, оно было проведено только Г.Ашиным, который рассматривал популярную культуру как «срединный» тип культуры между массовой и элитарной культурами.
Для понимания популярной культуры как сферы, фундированной человеческой деятельностью и реализующейся через разнообразные культурные практики, важными представляются исследования, в которых дается философское осмысление культуры с точки деятельностного подхода. Такое понимание дается в работах отечественных исследователей М.Кагана, В.Конева, Э. Маркаряна, В. Межуева и др.
Различные аспекты массовой и популярной культур в последние годы рассматривались такими авторами, как Е.Богатырева, Е.Соколов, А.Захаров, А.Костина, Т.Чередниченко, Е.Шапинская. Важными представляются исследования феномена массовой литературы, осуществленные Л.Гудковым, Б.Дубиным А.Черных, И.Саморуковым и др., визуальных аспектов культуры А. Горных, В.Л.Круткиным, А.Р.Усмановой и др., эстетический анализ популярной культуры, предпринятый М.В.Рахимовой.
Теоретическое осмысление распространения «новых» медиа и их воздействия на общественную жизнь в зарубежной науке представлено значительным корпусом работ. Начало такого анализа было связано с исследованиями киберпространства у Дж.Барлоу, Д. Белла, Д.Келлнера, М.Постера. Важным вкладом в понимание феномена «новых» медиа являются исследования информационного общества и информационной культуры М.Кастельса, М.Маклюэна, Ф.Уэбстера, Ф.Фукуямы.
Наиболее значимые работы, связанные с комплексным осмыслением социокультурных последствий распространения «новых» медиа принадлежат Э. Дарли, Дж.Доуви, Б.Петерсу, Г.Х.Кеннеди, Д.Келлнеру, Н.Баум, Л. Мановичу. Среди российских исследователей работы, посвященные социально-философскому осмыслению распространения новых информационно-коммуникативных технологий, выполнены Н. Водяновой, Р.Вылковым, С.Михайловым, Ю.Наседкиной, Н.Прудской, М.Розиным, С.Тихоновой и др.
Новейшие тенденции развития «новых» медиа, связанные с установлением парадигмы Web 2.0, рассмотрена в работах таких авторов, как Б.Бэрсел, К. Бэссет, А. Брунс, М.Деуз, Т.О`Рейли, Г. Рейнголльд, С. Фьючс, Т.М.Хариссон.
Проблема трансформаций популярной культуры в контексте развития «новых» медиа в зарубежной гуманитарной и социальной науке исследуется крайне интенсивно. Широкий спектр проблем представлен в работах Дж. Бургесс, Г.Дженкинса, К. Миллнер, Дж. Мюррей, Дж. Хартли. В отечественной исследование этой проблемы представлено работами Д.Галкина, К.Прасоловой, Е.Козлова, однако в целом она остается недостаточно исследованной.
Исследуются различные культурные феномены и практики, возникшие в популярной культуре с распространением «новых» медиа: фанатские практики и фан-арт (С.Гвенлеан-Джонс, Дж.Дженкинс, М.Консалво, С. Маркман, М.Хиллз; Л. Горалик), компьютерные и многопользовательские онлайновые игры (Э.Арсет, Д.Боуд, Э.Кастронова, Дж.Мюррей, Т.Л.Тайлор, С.Пирс, К.О.Риодэн; Г. Бокарев, М.Восканян, И.Е Гутман, И.И.Югай), любительские видео- и фотопрактики (Дж.Бургесс, А.Маккензи, С.Мюррей, М.Прада, М.Фурстено), деятельность онлайновых сообществ, связанных с развлечением (Н.Боуд, Р.Козинетц, О.Горюнова), субкультура моддеров (Дж.Киклич, Г.Постиго, С.Пирс), феномен трансмедиа (Г.Дженкинс, Г.Кресс, Е.Эванс, С.Сколари). Медиа-эстетика, ориентированная на новые рецептивные практики, стала предметом исследованияя Дж.Дьюка, К.Маркмэн, Д.Чандлера.
Проблемы современной популярной культуры, рассмотренной в аспекте распространения цифровых технологий, исследуются в рамках более широкого анализа изменений в системе культурного производства: трансформация системы авторства (Л.Лессиг, Д.Н Струков), экспансия любителей в профессиональный сектор (Ч. Либдитер, П.Милер, М.Фурстено, А.Маккензи) . Для понимания процессов, происходящих в популярной культуре под влиянием новых медиа, важными являются исследования креативных индустрий, которые рассматриваются в исследованиях Р.Флориды, Е.Зеленцовой, А.Высоковского; анализ политэкономических аспектов масс-медиа и популярной культуры, осуществленный такими авторами, как К.Бонсу, Э.Дэмоди, Дж.В.Дайк, Д.Нейборг, Д.Звик,С.М. Петерсен; анализ проблемы власти и контроля, предпринятый Д.Лайоном, Э.Бэрри, К.Джеррет, Г.Лэнглоссом, Ф.МакКелви, Е.Павловой..
Анализ литературы показывает, что в отечественной литературе до сих пор не уделялось специального внимания исследованию популярной культуры в условиях распространения «новых» медиа. Существует базовая неопределенность в понимании вопросов, связанных с трактовкой популярной культуры в целом и в условиях распространения «новых» медиа, в частности. Эта неопределенность создает проблемную ситуацию, разрешение которой и явилось основанием к написанию диссертационной работы.
Объект исследования: культурная ситуация, сложившаяся в связи с распространением новых информационно-коммуникативных технологий.
Предмет исследования: популярная культура и ее трансформации, обусловленные развитием «новых» медиа.
Целью исследования является осуществление последовательного анализа новых культурных форм и практик, возникших в поле популярной культуры вследствие распространения цифровых технологий и сетевых коммуникаций.
Достижение поставленной цели потребовало последовательного решения ряда логически связанных между собой задач исследования:
-
Представить спектр научных подходов к анализу популярной культуры, основные модели ее понимания; сопоставить подходы к пониманию популярной культуры в различных социальных и гуманитарных науках, показать значимость анализа данного феномена для современной социальной философии.
-
Выделить сферу популярной культуры как самостоятельный, заслуживающий особого внимания объект изучения; определить ее основные концептуальные характеристики; обосновать значимость анализа культурных практик для понимания популярной культуры в целом, в условиях распространения цифровых технологий, в особенности.
-
Рассмотреть имеющиеся попытки концептуального описания «новых» медиа, выявить их технологические, информационно-коммуникативные, эстетические и социально-культурные характеристики; определить тенденции их развития; проанализировать Web 2.0 (Интернет «второго поколения) как социально-культурный феномен.
-
Охарактеризовать принципиальные изменения, происходящие в сфере популярной культуры под влиянием распространения новых информационно-коммуникативных технологий; проанализировать культурные формы и практики, которые могут быть охарактеризованы как специфические для популярной культуры эпохи «новых» медиа; выявить их связь с культурной традицией.
-
Проанализировать изменившуюся роль аудитории популярной культуры, рассмотреть феномен «(со)участия» аудитории в производстве и дистрибуции культурных ценностей и продуктов; рассмотреть изменения, которые происходят в системе культуры под влиянием массового распространения любительских креативных практик.
-
Рассмотреть популярную культуру в структуре «цифровой» экономики постиндустриального общества; проанализировать, как специфически проявляют себя в этой сфере характерные для современной философии бизнеса модели привлечения потребителей к производству ценностей; обосновать возможность рассмотрения культурных практик потребителей в категориях труда.
-
Рассмотреть проблему контроля, власти и сопротивления власти применительно к популярной культуре в условиях интерактивных технологий; проанализировать этот вопрос с учетом глобального характера современных масс-медиа и индустрии развлечений.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней через анализ культурных практик представлено теоретическое осмысление популярной культуры в контексте развития «новых» медиа; популярная культура рассмотрена как феномен, в которой отражаются характерные тенденции развития постиндустриального общества.
В диссертационном исследовании получены следующие новые научные результаты:
-
Дана авторская интерпретация популярной культуры: она выступает как коммерческая по содержанию, которое актуализируется в культурных практиках потребителей. Популярная культура трактуется не через противопоставление «высокой» культуре, а рассматривается как явление, интегрированное в повседневность; как сфера опыта, менее структурированная и в меньшей степени регулируемая официальными, легитимными правилами и стандартами, в большей степени связанная с непосредственной, самодеятельной, любительской деятельностью.
-
Определена специфика современного этапа развития «новых» медиа, обусловленная установлением Web 2.0, которая трактуется не только как технологический, но и как социально-культурный феномен. Социально-культурное значение данной парадигмы заключается в радикальном изменении роли массового пользователя и, соответственно, характеристик Интернет-пространства, а с учетом нынешнего тандема Интернета с политикой, экономикой, культурой – общества в целом.
-
Выявлены специфические характеристики популярной культуры в условиях распространения новых информационно-коммуникативных технологий: повышении степени интеграции развлечения и повседневности, расширение возможностей выбора и самореализации потребителей, массовое распространение онлайновых любительских практик, непосредственное участие потребителей в производстве и дистибуции культурных ценностей и продуктов, интеграция культурных практик потребителей популярной культуры в сферу экономики.
-
Популярная культура рассмотрена через анализ культурных практик; показана ограниченность тексто-центрированного подхода к анализу популярной культуры и первостепенная значимость анализа культурных практик для понимания ее специфики в условиях распространения «новых» медиа. Выделены основные виды практик, характерных для популярной культуры на данном этапе: практики рецепции, интерпретации, апроприации, производства.
-
Выявлены феномены, которые являются специфическими для популярной культуры в контексте парадигмы Web 2.0: любительские и фанатские онлайновые практики, фан-арт, многопользовательские онлайновые игры, моддинг, трансмедиа; определены их характеристики.
-
Осуществлено целостное рассмотрение трансмедиа как наиболее характерного феномена популярной культуры в условиях «новых» медиа, который характеризуется мультимедийностью, интеграцией медиаформатов и жанров и является результатом деятельности официальных производителей и культурных практик потребителей.
-
Креативные онлайновые практики пользователей рассмотрены в русле развития «цифровой» экономики постиндустриального общества; показано, что использование потенциала креативного потребителя соответствует современной философии бизнеса, что обусловливает противоречивый характер популярной культуры в условиях распространения новых информационно-коммуникативных технологий.
-
Деятельность потребителей в сфере популярной культуры рассмотрена в категориях труда и дарения. Выявлены новые аспекты в труде, связанные с созданием специфического типа продукта – брэнда; показана продуктивность рассмотрения труда потребителей в аспекте имматериального труда и креативных индустрий.
-
Рассмотрена проблема контроля и власти применительно к популярной культуре; с авторских позиций трактуется проблема «цифрового» колониализма, которая рассматривается в аспекте «горизонтальных» связей, выстроенных «низовыми» онлайновыми сообществами и через социальные сети.
Положения, выносимые на защиту.
-
Популярная культура понимается как двойственный феномен: она связана с коммерчески продуцируемым содержанием и, одновременно, является актуализаций этого содержания в живом человеческом опыте. Популярная культура укоренена в повседневности и реализуется через обыденные культурные практики, что не позволяет трактовать ее как сферу неподлинных потребностей и манипулирования. В то же время она не может рассматриваться как некая аутентичная «народная» культура; популярная культура выступает как специфический слой «низового» любительского опыта, связанного с коммерческой массовой культурой.
-
Cпецифика современного этапа развития «новых» медиа заключается в дальнейшем повышении степени их интерактивности. Современную траекторию их развития отражает установившаяся в результате ряда технологических нововведений начала 2000-х парадигма Web 2.0. Ее социально-культурное значение обусловлено распространением массовых креативных практик и раадикальным изменением роли массового интернет-пользователя: от потребителя к реальному «(со)участнику» культурного производства и просьюмеру (потребителю, ставшему производителем).
-
Возможности текстуального анализа ограничены при обращении ко многим феноменам популярной культуры в условиях «новых» медиа. Анализ культурных практик, порожденных новой информационно-коммуникативной ситуацией, позволяет понять популярную культуру как особый регион человеческого опыта, фундированный активностью потребителя. Парадигма Web 2.0, технологически позволяющая потребителям генерировать медиаконтент и заниматься дистрибуцией культурных продуктов вне специализированных официальных институтов, создает еще большие возможности для актуализации коммерческого содержания: культурные практики рецепции и интерпретации дополняются практиками апроприации и производства.
-
Новые культурные феномены популярной культуры - любительские и фанатские онлайновые практики, фан-арт (создание фанатами артефактов на основе оригинального произведения, являющегося объектом поклонения), многопользовательские онлайновые игры, моддинг (модификация любителями компьютерных игр), трансмедиа - вписываются в культурную традицию любительства, однако могут быть рассмотрены только как специфические для культуры «новых» медиа, поскольку заданы технологическими форматами и в своем существовании связаны с онлайновыми сообществами и социальными сетями.
-
Феномен трансмедиа (продвижение контента через множественные медиаканалы, из которых хотя бы один является интерактивным, с целью создания целостного тематического мира и координированного опыта развлечения), наиболее полно отражает современные тенденции развития популярной культуры. Он характеризуется специфическим способом медиапроизводства, миграцией жанров и медиаформатов, новыми культурными практиками потребителей и специфическим опытом восприятия масс-медиа. Трансмедиа отражают противоречивый характер популярной культуры, поскольку создаются не только официальными производителями, но и культурными практиками потребителей, однако в коммерческом плане служат формированию чувства принадлежности брэнду.
-
Аудитория популярной культуры становится «(со)участником» культурного производства, а иногда и реальным конкурентом традиционным масс-медиа. Скольжение ролей потребителя/производителя/дистрибьютора/эксперта приводит к размыванию границ между потреблением и производством, игрой и работой, свободным временем и трудом, подрывает монополию профессионального сектора. Потребность легитимировать новые практики вступает в противоречие с установившейся иерархией в культуре: она становится полем борьбы за легитимное производство смыслов и установление норм.
-
Онлайновые креативные практики пользователей вписываются в логику развития «цифровой» экономики постиндустриального общества: использование потенциала потребителей соответствует современной философии бизнеса, согласно которой эффективный контроль над рынком может быть достигнут через обеспечение возможностей для их активности и инициативы. Разные участки и феномены Web 2.0 демонстрируют разную степень свободы и зависимости от коммерческих интересов. Использование потенциала потребителей бизнесом в сфере популярной культуры – свидетельство ее противоречивости в условиях «новых» медиа: возникновение возможностей для массовой креативности и самовыражения, и, одновременно, их тотальная коммодификация.
-
Любительские креативные практики могут рассматриваться в терминах труда: пользователь в свое свободное время, вне официальных институций вовлечен в неоплачиваемый труд, создающий общественные блага. «Свободный труд» потребителей трансформируется в стоимость, присваивается и «монетизируется» капиталом, однако он не может быть рассмотрен только в терминах эксплуатации и отчуждения, что обусловлено логикой постиндустриального производства с преобладанием имматериального труда и креативных индустрий.
-
Анализ новой культурной ситуации заставляет обратиться к проблеме контроля (надзора) и власти. Новые способы контроля связаны с интерактивностью «новых» медиа: чем интерактивнее технология, которую использует индивид, тем в большей степени он подвержен контролю. Интерактивность «новых» медиа оборачивается властной технологией, базирующейся на ценностях свободы, выбора и активности, но, одновременно, технологией, продуцирующей субъектов, приспособленных для воспроизведения системы.
Теоретическая значимость исследования заключается в предлагаемой концепции, выявляющей характерные особенности популярной культуры в контексте развития «новых» медиа, а также в том, что в рамках данной работы впервые обобщаются и критически анализируются подходы и накопленный зарубежными исследователями опыт изучения данной проблемы.
Практическая значимость исследования видится в возможности включения его результатов в соответствующие разделы лекционных курсов по философии, культурологи, социальной теории и социологии. Представленные в работе материалы и выводы могут послужить основой для разработки отдельного спецкурса для студентов и магистрантов, специализирующихся в данной теме, использоваться в экспертной деятельности в области масс-медиа.
Методологическая основа диссертации.
Методологической основой диссертации выступают исследования, которые обозначили «культурный поворот» в социальных науках 1980-90-х годов. Это исследования, осуществленные в рамках англо-саксонских Cultural Studies (исследовательское направление, оформившееся на базе Бирмингемского центра современных культурных исследований) с характерным для них пониманием популярной культуры как набора подвижных повседневных культурных практик, как противоречивой сферы, содержащей и возможности для идеологического манипулирования, и потенциал сопротивления; исследования М. Серто, сделавшего предметом своего изучения «банальные» культурные практики; исследования любительских практик фотографирования П.Бурдье, а также его рассмотрение культуры как сферы борьбы за символический капитал.
Методологическим основанием анализа популярной культуры в контексте социокультурных трансформаций постиндустриального общества выступают работы теоретиков автономистского движения, преимущественно М.Лаззарато и П. Вирно, указывающих на возрастающую роль имматериального труда и креативных индустрий, которые отделяются диссертантом от (лево)радикальных представителей этого движения.
Апробация положений и выводов исследования. Основные положения диссертации отражены в монографии и статьях. Материалы исследования были апробированы на заседаниях теоретического семинара кафедры философии гуманитарных факультетов Самарского государственного университета, в докладах и выступлениях на научно-практических конференциях: международная научная конференция «Славянский мир и культура» (Самара, май 2004), всероссийская научная конференция «XXI век: новые горизонты гуманитарных наук» (Самара, декабрь 2004), IV Российский философский конгресс «Философия и будущее цивилизации» (Москва, май 2005), международная научная конференция «Культ-товары: феномен массовой литературы в современной России» (Санкт-Петербург, декабрь 2007), международная научная конференция «From Samizdat to Blogging: Globalization and New Forms of Political Expression» (Будапешт, март 2008), всероссийская научная конференция «Современная социология в поисках новых методологических подходов и методов исследования» (Самара, май 2008), II Российский культурологический конгресс «Культурное многообразие: от прошлого к будущему» (Санкт-Петербург, ноябрь 2008), всероссийская конференция «Горизонты культуры: от массовой до элитарной» (Санкт-Петербург, ноябрь 2008), международная научная конференция «Эстетика без искусства? Перспективы развития» (Санкт-Петербург, апрель 2009), международная научно-практическая конференция «Communicative Revolution? Media and Social Change in Eastern Europe After 1989» (Вильнюс, май 2009); международная научн-практическая конференция «Потребление как коммуникация-2009» (Санкт-Петербург, июнь 2009); международная научная конференция «Beyond East and West: Two Decades of Media Transformation after the fall of Communism» (Будапешт, июнь 2009); международная конференция «IN TRANSITION: культурные идентичности в эпоху транснациональных и межкультурных потоков» (Екатеринбург, октябрь 2009).
Материал диссертации был также апробирован в ходе разработки и чтения базовых учебных курсов и спецкурсов, в том числе поддержанных грантами Центрально-Европейского университета (CRC/CEU, Будапешт): «Гендерная проблематика в этике через литературу и кино» (2005), «Популярная культура и цифровые технологии: эстетика и политика» (2007, 2008).
Идеи диссертации апробировались в рамках международного проекта HESP/ReSET «Visual Studies of Immedia: Exploring Postmodern Immediacy of Mass Media»» (Европейский Гуманитарный университет, Вильнюс, 2007-2009), международных научно-практических семинарах «Discipline and Method: on the Theoretical Identity of Visual Studies» (Вильнюс, 2010) и «New Media in New Europe-Asia» (Лондон, 2010), Всероссийской Гендерной школе (2009, Самара). Идеи диссертации разрабатывались в рамках исследования, поддержанного персональным грантом РГНФ № 07-03-00208а (2007).
Апробация осуществлялась в серии тренингов и образовательных семинаров для журналистов и практиков масс-медиа Приволжского федерального округа, в которых диссертант принимал участие в качестве лектора и организатора (2004-2008); в экспертной деятельности.
Результаты исследования отражены в 33 научных публикациях автора обьемом 27 п.л.
Структура диссертации определена исследовательскими задачами и состоит из введения, 6 глав, содержащих 18 параграфов, заключения, библиографического списка.
Концептуальные характеристики популярной культуры
Аудитория популярной культуры становится «(со)участником» культурного производства, а иногда и реальным конкурентом традиционным масс-медиа. Скольжение ролей потребителя/производителя/дистрибьютора/эксперта приводит к размыванию границ между потреблением и производством, игрой и работой, свободным временем и трудом, подрывает монополию профессионального сектора. Потребность легитимировать новые практики вступает в противоречие с установившейся иерархией в культуре: она становится полем борьбы за легитимное производство смыслов и установление норм.
Онлайновые креативные практики пользователей вписываются в логику развития «цифровой» экономики постиндустриального общества: исполь зование потенциала потребителей соответствует современной философии бизнеса, согласно которой эффективный контроль над рынком может быть достигнут через обеспечение возможностей для их активности и инициативы. Разные участки и феномены Web 2.0 демонстрируют разную степень свободы и зависимости от коммерческих интересов. Использова ниє потенциала потребителей бизнесом в сфере популярной культуры -свидетельство ее противоречивости в условиях «новых» медиа: возникновение возможностей для массовой креативности и самовыражения и, одновременно, их тотальная коммодификация.
Любительские креативные практики могут рассматриваться в терминах труда: пользователь в свое свободное время, вне официальных институций вовлечен в неоплачиваемый труд, создающий общественные блага. «Свободный труд» потребителей трансформируется в стоимость, присваивается и «монетизируется» капиталом, однако он не может быть рассмотрен только в терминах эксплуатации и отчуждения, что обусловлено логикой постиндустриального производства с преобладанием имматериального труда и креативных индустрии.
Анализ новой культурной ситуации заставляет обратиться к проблеме контроля (надзора) и власти. Новые способы контроля связаны с интерактивностью «новых» медиа: чем интерактивнее технология, которую использует индивид, тем в большей степени он подвержен контролю. Интерактивность «новых» медиа оборачивается властной технологией, базирующейся на ценностях свободы, выбора и активности, но, одновременно, технологией, продуцирующей субъектов, приспособленных для воспроизведения системы.
Теоретическая значимость исследования заключается в предлагаемой концепции, выявляющей характерные особенности популярной культуры в контексте развития «новых» медиа, а также в том, что в рамках данной работы впервые обобщаются и критически анализируются подходы и накопленный зарубежными исследователями опыт изучения данной проблемы.
Практическая значимость исследования видится в возможности включения его результатов в соответствующие разделы лекционных курсов по философии, культурологии, социальной теории и социологии. Представленные в работе материалы и выводы могут послужить основой для разработки отдельного спецкурса для студентов и магистрантов, специализирующихся в данной теме, использоваться в экспертной деятельности в области масс-медиа.
Методологическая основа диссертации. Методологической основой диссертации выступают исследования, которые обозначили «культурный поворот» в социальных науках 1980-90-х годов. Это исследования, осуществленные в рамках англо-саксонских Cultural Studies (исследовательское направление, оформившееся на базе Бирмингемского центра современных культурных исследований) с характерным для них пониманием популярной культуры как набора подвижных повседневных культурных практик, как противоречивой сферы, содержащей и возможности для- идеологического манипулирования, и потенциал сопротивления; исследования М. Серто, сделавшего предметом своего изучения «банальные» культурные практики; исследования любительских практик фотографирования П.Бурдье, а также его рассмотрение культуры как сферы борьбы за символический капитал.
Методологическим основанием анализа популярной культуры в контексте социокультурных трансформаций постиндустриального общества выступают работы теоретиков автономистского движения, преимущественно М.Лаззарато и П. Вирно, указывающих на возрастающую роль имматериального труда и креативных индустрии, которые отделяются диссертантом от (леворадикальных представителей этого движения.
Апробация положений и выводов исследования. Основные положения диссертации отражены в монографии и статьях. Материалы исследования были апробированы на заседаниях теоретического семинара кафедры философии гуманитарных факультетов Самарского государственного университета, в докладах и выступлениях на научно-практических конференциях: международная научная конференция «Славянский мир и культура» (Самара, май 2004), всероссийская научная конференция «XXI век: новые горизонты гуманитарных наук» (Самара, декабрь 2004), IV Российский философский конгресс «Филосо фия и будущее цивилизации» (Москва, май 2005), международная научная конференция «Культ-товары: феномен массовой литературы в современной России» (Санкт-Петербург, декабрь 2007), международная научная конференция «From Samizdat to Blogging: Globalization and New Forms of Political Expression» (Будапешт, март 2008), всероссийская научная конференция «Современная социология в поисках новых методологических подходов и методов исследования» (Самара, май 2008), II Российский культурологический конгресс «Культурное многообразие: от прошлого к будущему» (Санкт-Петербург, ноябрь 2008), всероссийская конференция «Горизонты культуры: от массовой до элитарной» (Санкт-Петербург, ноябрь 2008), международная научная конференция «Эстетика без искусства? Перспективы развития» (Санкт-Петербург, апрель 2009), международная научно-практическая конференция «Communicative Revolution? Media and Social Change in Eastern Europe After 1989» (Вильнюс, май 2009), международная научно-практическая конференция «Потребление как коммуникация-2009» (Санкт-Петербург, июнь 2009), международная научная конференция «Beyond East and West: Two Decades of Media Transformation after the fall of Communism» (Будапешт, июнь 2009), международная конференция «IN TRANSITION: культурные идентичности в эпоху транснациональных и межкультурных потоков» (Екатеринбург, октябрь 2009).
Материал диссертации был также апробирован в ходе разработки и чтения базовых учебных курсов и спецкурсов, в том числе поддержанных грантами Центрально-Европейского университета (CRC/CEU, Будапешт): «Гендерная проблематика в этике через литературу и кино» (2005), «Популярная культура и цифровые технологии: эстетика и политика» (2007,2008).
Идеи диссертации апробировались в рамках международного проекта HESP/ReSET «Visual Studies of Immedia: Exploring Postmodern Immediacy of Mass Media» (Европейский Гуманитарный университет, Вильнюс, 2007-2009), на международных научно-практических семинарах «Discipline and Method: on the Theoretical Identity of Visual Studies» (Вильнюс, 2010) и «New Media in New
Web 2.0 как социально-культурный феномен
Несмотря на то, что мы отдаем преимущество анализу практик при анализе популярной культуры, это не означает, что мы считаем текстуальный анализ не важным для ее понимания. Напротив, мы полагаем, что здесь есть огромный ресурс для исследования, в особенности по отношению в феноменам культуры «новых» медиа. Так, в качестве эмпирического материала для анализа одного из наиболее показательных феноменов популярной культуры в условиях «новых» медиа - трансмедиа - для нас выступают российские трансмедийные проекты «S.T.A.L.K.E.R» и «Метро-2033». В данном исследовании нас интересует «механизм» их возникновения и функционирования, роль коммуникации и труда «просьюмеров» (потребителей, выступающих в роли «производителей») в их создании и поддержании их брэнда, конвергенция «новых» и «старых» медиа и другое. Но феномен трансмедиа является крайне интересным и перспективным с точки зрения текстуального анализа - например, требуется прояснение того, почему тематическим, содержательным основанием этих двух трасмедийных проектов становится пост-апокалиптический мир; необходим анализ семиотики сложного тематического мира, «вселенной» этих проектов; взаимосвязь разнородных (вербальных, иконических и др.) элементов в построении этого целостного мира, «вселенной» трансмедиа; миграция жанров и другое. Однако эти аспекты остаются за рамками нашего исследования.
Таким образом, акцент на анализе культурных практик в данном исследовании обусловлен его задачами. Мы не ставим задачу специального исследования всего набора этих практик, выбирая, главным образом, тот ракурс рассмотрения популярной культуры, который, как нам представляется, позволяет выявить специфику настоящего этапа ее развития.
В данном исследовании популярная культура рассматривается в более широком контексте, поэтому в методологическом плане мы руководствуемся подходом П. Бурдье, его идеей культурного «поля», что позволяет рассмотреть популярную культуру как поле столкновения разных интересов, как поле борьбы за легитимное производство смыслов.
П. Бурдье считает невозможным обходить стороной существование социальных пространств («полей»), в которые помещены агенты, принимающие участие в культурном производстве. В соответствии с его концепцией структура поля культуры определяется позициями, занимаемыми на нем различными игроками; предмет борьбы между игроками культурного поля - это вопрос о том, кто будет навязывать правила производства и воспроизводства смыслов, какие смыслы будут считаться легитимными1.
Такой подход П. Бурдье представляется продуктивным для анализа популярной культуры. Здесь мы отделяем его подход от так называемых концепций «производства культуры» — подхода, который является наиболее известным социологическим подходом к (популярной) культуре. Данный подход был ориентирован на исследование того, как культура «производится» внутри специфический институциональных контекстов. Утверждение этой парадигмы частично связано с реакцией на политизированные дебаты относительно массовой/популярной культуры, канонической является работа X. Беккера «Миры искусства» (1982).
Бурдье отмечает достоинство работ Г.С. Беккера, для которого в отличие от многих исследователей характерен «отказ от наивного представления об индивидуальном творце и анализ артистического производства как коллективного действия». Тем не менее, П. Бурдье отличает «мир искусства» Г.С. Беккера от своего видения «литературного поля»: последнее не сводимо к «популяции», то есть сумме индивидуальных агентов, связанных простым отношением взаимодействия. Мы намеренно акцентируем то, что П. Бурдье подчеркивает свое отличие от Г.С. Беккера. В уже упоминавшейся в первой главе статье Л. Гринстафф, пытаясь обрисовать социологическую перспективу исследования
Бурдье П. Поле литературы // Бурдье П. Социальное пространство: поля и практики. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 2005. С. 367-368. популярной культуры, пишет о том, что нужно вновь обратиться к Г.С. Бекке-ру1. однако, на наш взгляд, риторика сотрудничества потребителей и официальных производителей в сфере популярной культуры, масс-медиа и «цифровой» экономики, свойственная многим современным концепциям (проект «ви-киномики» Д. Тапскотта и Э. Уильямса, концепция «партисипаторной» культуры Г. Дженкинса и др.)2, делает актуальным подход П. Бурдье, возможно с теми корректировками, которые необходимо отнести к «новым» медиа. У Г.С. Беккера, с точки зрения П. Бурдье, не хватает анализа «объективных отношений, которые образуют структуру поля и направляют борьбу за сохранение или изменение этой структуры... Литературное поле является еще и полем конкурентной борьбы, направленной на консервацию или трансформацию этого поля сил»3.
Вместе с тем отметим, что хотя ограниченность и недостатки подхода к анализу культуры, свойственного концепциям «производства культуры», подчеркивались неоднократно4, вопрос об институтах по отношению к популярной культуре, связанной с «новыми» медиа и, в особенности, с Интернетом «второго» поколения, приобрел остроту, так что с аргументами Л. Гринстафф можно согласиться. Прежние концепции «производства культуры» исследовали культурные институты на макроуровне - сегодня же мы встречаемся с отсутствием институций в привычном смысле этого слова в пространстве
Коммуникация и коллективное «производство» в фан-арте
Если фольклор развивается на коллективных основаниях, то «наивное искусство» — на индивидуальных началах. Первостепенное значение здесь имеет личность художника, его уникальность. Эстетическая ценность такого искусства задается «наивным» (природным) видением и пониманием мира. «Наивное искусство», как указывает Н. Грибов, это искусство «для себя»: художнику не важно отношение зрителей к его работам, он не ставит перед собой никаких «внехудожественных» задач, в том числе - коммерческого успеха1.
В фан-арте в целом также нет ориентации на коммерческий успех - напротив, занятие фан-артом требует значительных затрат времени, денег и др. Деятельность фан-артеров изначально встроена в массовую культуру со всеми присущими ей жанрами, кодам, конвенциями, что не позволяет говорить о фан-арте как о некоем «аутентичном» искусстве, тем более, здесь невозможен «наивный», «природный» взгляд на мир (если он вообще возможен в сегодняшнем предельно медиатизированном мире). Эстетическая ценность того, что «производится» фан-артерами, по большей части может быть поставлена под вопрос. Здесь, на наш взгляд, не вполне корректно вводить эстетические критерии -как уже отмечалось, основной мотивацией для фан-артеров выступают потребность в самовыражении, коммуникации, освоении технических навыков и др. Тем не менее, среди того, что создается фан-артерами, встречаются довольно качественные артефакты. Возможно, это покажется известным преувеличением, но перекраивание оригинальных текстов - это умение увидеть произведение с неожиданной стороны, создать необычный результат. Эту способность фанатов широко использует медиаиндустрия, отслеживая сделанное фанатами, объявляя конкурсы на продолжение сериалов, написание сценариев и т.д. Тот факт, что фанаты создают «вторичные» тексты, не может быть аргументом в пользу рассмотрения такого рода креативности как «низкопробной», не заслуживающей внимания. Как уже говорилось раньше, сама по себе «вторичность» произведения еще не означает низкого качества. В истории культуры (в том числе «высокой») это весьма распространенное явление. По замечанию М. Чейбона, на определенном уровне вся литература, начиная с «Энеиды», — и высокая, и «низкопробная» - это творчество чьих-нибудь поклонников: любое стоящее произведение, завоевавшее широкую популярность, открыто, оно приглашает читателя продолжить приключение и сделать это на свой вкус1.
Специалисты по «наивному искусству» указывают на разобщенность и изолированность «наивных» художников или литераторов, поэтому нельзя говорить о существовании какой-либо субкультуры «наивных» художников, какой-либо традиции, жанровых и стилистических стереотипах, которые бы усваивались и видоизменялись новыми авторами. В этом фан-арт также противоположен «наивному искусству». Он вписан в субкультуру медиа-фанатов, более того, в нем существуют определенные стандарты творчества, конвенции и тра-дици; можно говорить об определенной «институционализации» фан-арта (фан-журналы), иерархии в фан-сообществах (критики, «опытные», новички), столкновении «школ» и т.д.
Отметим еще один важный для характеристики фан-арта момент, также через сравнение с «наивным искусством». У М.Л. Лурье есть важное уточнение по поводу характеристики «наивный». Он полагает, что границы представления 0 наивной словесности задает чеховский рассказ «Ванька Жуков»: это пись менные (литературные) тексты, созданные человеком, не владеющим нормами письменной (литературной) речи, то есть «литературно неграмотными» людь ми. Однако он уточняет, что критерий несоответствия литературным нормам безоговорочно (и формально) принимать нельзя, так как, во-первых, его показа тели слишком многочисленны и разнородны, во-вторых, несоответствие нор мам может быть сознательного (стилизация) или же случайного (ошибки, опи ски и т. п.) происхождения. По-мнению М.Л. Лурье, «неграмотность» в качест ве критерия отличия «наивного» текста от «ненаивного» должна учитываться не как свойство самого текста, а как свойство автора этого текста, так что це лесообразно определять феномен «наивной словесности» как литературное творчество (или сочинительство) «литературно неквалифицированных» авторов.
Представляются существенными следующие замечания М.Л. Лурье. Он ставит вопрос о том, чем измерять степень этой квалифицированности. По его мнению, социальная принадлежность автора и характер полученного им образования в качестве критериев неприменимы; есть еще такие факторы, как социокультурная мобильность, самообразование, открытость, особенно в современных условиях массовых каналов культурных коммуникаций и т.д. По предположению М.Л. Лурье, наивные литературные тексты порождают не те авторы, которые не получили «достаточного» образования (учитывая и самообразование), а те, которые сами по себе не являются квалифицированными потребителями литературной продукции, находящимися в одном социокультурном пространстве с ее производителями. Он считает поэтому, что «наивным писателем» становится «не читатель» (что определяется не столько количеством потребляемой культурной информации, сколько качеством потребления): так что «наивную» литературную продукцию создают «дискурсивные дилетанты»1.
Рассуждение М.Л. Лурье представляется продуктивным для понимания соотношения фан-арта и «наивного искусства». Действительно, фан-артеры отличаются от «наивных» художиков и литераторов, поскольку их вряд ли можно назвать «дискурсивными дилетантами»2. Культурные практики фан-артеров (и фанатов в целом) предполагают определенный уровень «медиагра-мотности». Сами по себе формы коммерческой культуры, рассчитанной на мас сового зрителя, стали сложнее: много написано о мультивокальном, сложном характере современной массовой культуры. Для рецепции подобных текстов необходимо понимание условностей, конвенций формата или жанра1. А фанаты буквально препарируют любимые тексты, собирают информацию, отслеживают выступления профессиональных критиков и т.д. Для создания, например, полнометражного фильма, требуется определенная кинематографическая грамотность или даже квалификация. Фан-артеры (и опытные, и новички) размещают свои «произведения» на форумах, выносят на суд сообщества - а это предполагает отсылку к «канону», отнесение к жанру, составление аннотации. Подобная работа также требует знаний.
Фан-арт как культурный феномен является отражением трансформаций, происходящих в сфере масс-медиа и современной культуры. Как бы ни квалифицировался фан-арт, это явление интересно и значимо, прежде всего, тем, что оно позволяет судить о разнообразных культурных практиках современных потребителей популярной культуры. Фан-арт свидетельствует об активности потребителя в поле популярной культуры. Производство фан-арта, на наш взгляд, можно характеризовать в терминах апроприации - фанаты не только потребляют и интерпретируют исходный, «чужой» текст, но и присваивают, пересоздают его по своему желанию, в своих целях, - а также в терминах производства, поскольку результатом их деятельности является создание собственного продукта.
. «Цифровая» экономика как экономика дарения
На наш взгляд, к этим концепциям примыкает теория «этичной экономики», предложенная известным исследователем современного брэндинга А. Ар-видссоном в ряде статей и недавно вышедшей книге в соавторстве с Н. Пейтер-сен1. Речь не идет об этике бизнеса, предпринимательства, как например, у П. Козловски, также использующем понятие «этичная экономика»2. В своей книге А.Арвидссон и Н. Пейтерсен стремятся показать, что современное капиталистическое общество переживает эпохальные экономические и социальные, изменения, которые, по их мнению, сопоставимы с буржуазными революциями, результатом которых стало рождение капиталистической экономики. Авторы полагают, что следующим - посткапиталистическим — этапом в развитии экономики будет «этичная экономика», где основой создания стоимости станет «способность выстроить этичные социальные отношения». Они полагают, что элементы новой экономики уже существуют в продвинутых формах труда, связанного со знанием, в сложных финансовых сделках, в альтернативных формах сельского хозяйства и продовольственного распределения, в множащихся формах «социального производства» (используется термин И: Бенклера), которые возникли благодаря новым информационно-коммуникационным технологиям -от «Движения за свободные программы» до деятельности фан-сообщества.
А. Арвидссон и Н. Пейтерсен полагают, что мы находимся «на полпути к новому Просвещению». В отличие от «первого Просвещения», которое было локализовано, оно мыслится авторами в планетарном масштабе. Распространение новых технологий приводит к возвышению «коллективного разума» (П. Леви) и, конечном итоге, к трансформации существующих социальных отно 1 Arvidsson A., Pietersen N. The Ethical Economy (online version). шений. Таким образом, эти авторы рассматривают эти трансформации выходящими далеко за пределы Интернета.
Главное сходство между «первым» и «вторым» Просвещением, по мнению А. Арвидссона и N. Н. Пейтерсена, в возникновении новой системы экономики. Они считают, что в современных условиях экономика означает больше, чем «производство» и напоминают об исконном значении этого слова: «ведение домашнего хозяйства»1. Новая «этичная экономика» основана на «социальном производстве», при этом она вовсе не является альтернативной или антикапиталистической»2.
Представляется вполне логичным, что А.Арвидссон подошел к идее «этичной экономики» — его многолетние исследования в области брэндинга базировались на идеях, характерных для современной теории менеджмента, о том, что успех в «экономике знания» {knowledge economy) опирается, в конечном счете, на способность фирм организовать «социальные отношения». Мы-уже упоминали работы А. Арвидссона в связи с проблемой брэнда — он акцентирует важность эмоциональных отношений потребителей в формировании брэнда. Хотя для его понимания современного брэндинга и идеи «этичное экономики» характерен некоторый утопизм - на наш взгляд, в его работах представлена, скорее, идеальная модель, недостаточен некритический анализ - его идеи представляются важными. В концепции «этичной экономики» преодолевается технократизм других концепций «социального производства» (например, свойственный концепции Й. Бенклера). Здесь подчеркивается,, что в сфере экономики, в особенности «новой», «цифровой» действует не только денежно-кредитная логика, а важны ценности признания, удовлетворения, самореализации, коммуникации и др. В целом концепции, в которых акцентируется идея «дарения», при всех спорных моментах, представляются значимыми именно в этом отношении.
Развлечение в терминах труда. Имматериальный труд и креативные индустрии. Иная, отличная от концепций «дарения», постановка вопроса о «(со)участии» потребителей, или просьюмеров, в культурном производстве дается исследователями, которые разрабатывают концепцию «когнитивного капитализма» и имматериального труда. Это преимущественно теоретики так называемого автономистского движения, придерживающиеся неомарксистских взглядов: М. Лаззарато, Т. Терранова, М. Хардт, А. Негри, П. Вирно, Б. Польре и др. В их исследованиях она выступает как проблема «свободного» труда.
Термин «свободный труд» для характеристики труда потребителей предложен Т. Террановой. «Свободным» этот труд называют потому, что, во-первых, он является добровольным, волонтерским, неоплачиваемым, а во-вторых, потому, что осуществляется вне жесткого контроля корпораций или официальных структур1.
Исследование проблемы «свободного труда» по отношению к популярной культуре только наметилось, первые исследования, преимущественно эмпирические, появились в последние 2-3 года . На наш взгляд, хотя теоретики-автономисты в целом не затрагивают проблему «свободного» по отношению к данной сфере, их методологические установки и выводы представляют значительный интерес.
Проблема «свободного» труда рассматривается этими теоретиками в русле анализа проблем развития «когнитивного капитализма» (иногда употребляется понятие «цифровой» капитализм). Некоторые из сторонников идеи «ког нитивного капитализма» не используют термин «когнитивный», однако общим для них является признание глубинных трансформаций современного капитализма и его перехода из индустриальной (фордистской, тэйлористской) в принципиально новую фазу. Особое качество этого общества теоретики «когнитивного капитализма» связывают с развитием информационных технологий, «третий» (постфордистский) капитализм характеризуется ими как «отпрыск» «общества, основанного на знании», и «цифровой»1. Концепция «когнитивного капитализма» рассматривается автономистами по отношению к обществам развитого капитализма, но, на наш взгляд, может быть применена и для стран с незавершенной (или «догоняющей») модернизацией, если принимать в расчет стремительную капитализацию культуры, глобальный характер современных масс-медиа и индустрии развлечений.
Как замечает А. Корсани, определение «когнитивный», приложенное к капитализму, не следует воспринимать в смысле когнитивных наук и когнити-визма, поскольку без постоянной мобилизации науки и технологий было бы невозможно историческое развитие капитализма . Специфика нынешнего его этапа заключается в том, что положение науки, и технологий становится господствующим. По замечанию Б. Польре, знание (в широком смысле, т.е. объединяющее науку и другие формы знаний) становится основным источником стоимости - отсюда и вытекает противопоставление «когнитивного капитализ 3 ма» капитализму промышленному .
