Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Национализм и национальная идентификация
Параграф 1. Парадигмы в области изучения феноменов нации и национализма 11
Параграф 2. Формы и проявления национализма 32
Глава II. Музыка и конструирование национальной картины мира
Параграф 1. Интеграция музыкального искусства и национализма 59
Параграф 2. Механизмы воображения национальных сообществ с помощью музыки 91
Глава III. Музыка и разрушение национальной картины мира
Параграф 1. Денационализация музыки модерна 118
Параграф 2. Антинациональная музыка постмодерна 138
Заключение 158
Список литературы 162
- Парадигмы в области изучения феноменов нации и национализма
- Интеграция музыкального искусства и национализма
- Денационализация музыки модерна
Введение к работе
Актуальность темы. Проблемы, связанные с нациями и национализмом, являются крайне острыми для современного человечества. В последние десятилетия национализм стал одним из основных факторов формирования широкого спектра политических ситуаций и процессов в самых различных регионах мира. В сущности, его идеи и практика столь же глобальны, как и современное мировое развитие. Тенденции глобализации и транснационализма, присутствующие в жизни социума, сопровождаются национальными конфликтами, являющимися наиболее опасными, кровопролитными и имеющими непредсказуемый исход противостояниями.
Несмотря на попытки создать наднациональное общество, полностью свободное от национальных разделительных линий, построение такого общества, по-видимому, не увенчалось успехом ни в одной части света. В современности национализм занимает умы так же сильно, как сто и двести лет назад. Несмотря на то, что сегодня национализм часто становится идеологической основой экстремизма и даже терроризма (Северная Ирландия, Земля Басков, Чечня, Югославия, Ближний Восток и т. д.), его положительную роль в жизни постмодернистского общества нельзя недооценивать.
Постсоветская Россия — не исключение. Распад многонациональной советской империи вызвал широкий всплеск различных проявлений этнических фобий и этнического национализма на территории бывшего Советского Союза. Этнополитические противоречия и конфликты не становятся малозначимыми даже спустя пятнадцать лет после исчезновения СССР.
Особенности социокультурной ситуации в России в начале XXI века привели к своеобразному «вакууму» в массовом сознании, образовавшемуся после крушения государственной коммунистической идеологии в конце XX столетия, и этот вакуум все более явно заполняется различными версиями идеологий, содержащих этнонационалистические компоненты. Использование механизмов национальной идентификации в целях консолидации социальных общностей и их мобилизации для решения тех или иных политических задач идеологами различных направлений придает теоретической проблеме, поставленной в диссертации, несомненное прикладное звучание: определение признаков нации, выяснение содержания понятия «национализм» и основных вех его эволюции, выявление роли музыки в формировании национальных общностей помогают по-новому увидеть некоторые аспекты управления современным обществом. Современная история доказывает, что проблемы наций и национализмов остаются чрезвычайно острыми и в условиях глобального рынка, массовых коммуникаций и антинациональной постмодернистской культуры.
Необходимо отметить и еще один аспект актуальности рассмотренной в диссертации темы. Нация в культурном горизонте может быть представлена как ядро, состоящее непосредственно из национальной культуры и мифологии, и периферию, образованную культурными традициями, символами, ценностями, моделями коммуникации. В связи с этим в изучении национализма как глобального феномена важное место занимает исследование культурного национализма, в том числе национализма в искусстве. Данная диссертационная работа посвящена исследованию национализма в музыкальном искусстве и рассмотрению музыки как важного инструмента социальных трансформаций, в том числе и этнонациональных. Интерес к изучению особенностей и закономерностей функционирования национализма в музыке обусловлен тем, что музыка сегодня более всех других искусств вовлечена в сферу конструирования различных идентичностей постмодернистского мира. Вопрос о том, может ли музыка являться фактором формирования национальных сообществ и выступать в качестве важной культурной составляющей национализма, требует детального анализа.
Степень разработанности проблемы. При написании диссертации использовалась исследовательская литература, которую можно условно разделить на три группы. Во-первых, это социологические, антропологические, исторические и культурологические работы, посвященные рассмотрению различных аспектов формирования наций и национализмов или общему описанию данных сложных социальных феноменов. Эту группу работ в свою очередь можно разделить на две подгруппы: зарубежную и отечественную литературу. Такое деление объясняется тем, что в настоящее время оригинальные российские исследования по проблемам нации и национализма довольно немногочисленны в силу сравнительно недавно преодоленной закрытости отечественной гуманитарной мысли, имевшей идеологический характер. К наиболее интересным и полезным советским и российским источникам относятся работы В. Г. Бабакова, Ю. В. Бромлея, О. Д. Волкогоновой, Г. Д. Гачева, Г. Г. Дилигенского, С. В. Лурье, В. С. Малахова, В. М. Межуева, Э. А. Паина, В. М. Семенова, В. А. Тишкова, Ж. Т. Тощенко, С. Н. Широкогорова.1 Также диссертантом использовались более давние источники, ставшие «классическими», - труды русских философов И. А. Ильина, В.С.Соловьева, С. Н. Булгакова, Л. Н. Гумилева. Тем не менее, за редким исключением, подобные отечественные исследования пока не могут концептуально соперничать с зарубежными работами в области теорий наций и национализма. Поэтому в данной диссертационной работе содержатся, прежде всего, обращения к исследованиям таких зарубежных теоретиков, как Б. Андерсон, Дж. Армстронг, Э. Балибар, Ф. Барт, П. ван ден Берге, М. Биллиг, Дж. Бройи, И. Валлерстайн, Э. Геллнер, К. Гирц, Д. Горовитц, С.Гросби, М. Кастельс, Э. Кедури, А. Кемиляйнен, У. Коннор, У. Мак-Нейл, Э. Марку, П. Морган, X. Сетон-Уотсон, Э. Смит, Дж. Фишман, С. Хантингтон, Дж. Хатчинсон, Э. Хобсбаум, М.Хрох, К. Хюбнер, П. Чаттерджи, Э. Шилз, С. Эйзенштадт, Дж. Янг, а также к более давним работам Дж. Актона, О. Бауэра, Дж. Boca, И. Гердера, Н. Глейзера, М. де Кревекура, Дж. Мердока, Д. Мойнихана, X. Ортеги-и-Гассета, Л. Романуччи-Росси, Й.Хейзинги.2
Во-вторых, диссертантом использовались работы, посвященные непосредственно культурному, в том числе, музыкальному национализму. Эта тема освещается также преимущественно в зарубежных исследованиях, посвященных музыковедению. Сюда входят труды Р. Вагнера, К. Вагнер, Ф. Ницше, Й. Хейзинги, Т. Адорно, М. Хоркхаймера, Г. Эггебрехта, Р. Принса, А. Идельзона, Б. Байера, Ф. Пастуры, Г. Данузера, Д. Кэмпера, П. Терсе, Т. Гибиша, Г. Саймона, В. Гизелера, В. Беньямина, У. Дибелиуса, Д. Лигети, Т.Марко, Ф. Коллинсона, Н. Гринде, К. Ахама, Ю. Арндта, Г. Деханта, К. Дальхауза, Дж.Буркхолдера, Т. Хирсбруннера, Г. Шольца, Д. де ля Мотта. Из отечественных работ отмечу статьи В. Стасова, Ц. Кюи, Ю. Келдыша, А. Шнитке, Э. Денисова.3
Третьим информационным ресурсом явились культурологические исследования, посвященные отдельным моментам музыкальной герменевтики, истории музыки, а также общим вопросам истории и культурологии. К ним относятся работы Л. д Абрантес, Э.Айвза, Дж. Андерсона, 3. Баумана, Ч. Бейе, С. Бенхабиб, Э. Бетти, Ж. Бодрийяра, У.Бэнгерта, К. М. фон Вебера, Г. Г. Гадамера, Л. Данилевича, Э. Денкмэлера, Ж. Делеза, X. Йордан, К. Леви-Стросса, Ж. Ф. Лиотара, Л. Маделена, Т. Мэлори, Дж. Олти, В.Ратерта, А. де Токвиля, Р. Фрейзера, М. Хайдеггера, Р. Штумпфла.
Следует подчеркнуть, что до настоящего момента не осуществлялось ни одной попытки провести систематическое исследование интеграции музыки и национализма, а также построить некоторую целостную теорию функционирования национализма в музыкальной культуре. За исключением исследований Г. Деханта, Ю. Арндта и К.Дальхауза,4 представляющих собой относительно систематичные и продуманные труды по рассматриваемой проблеме, в упомянутых источниках содержатся лишь разрозненные и отрывочные сведения и выводы. Так, ни один из упомянутых авторов не показал, как с помощью музыки возможно конструировать / деконструировать национальные сообщества, а также осуществлять направленное воздействие на национальное сознание.
Цель и основные задачи исследования. Целью данной работы стал социально-философский анализ проблемы взаимодействия музыкального искусства и различных проявлений национализма. Исходя из этой цели, были поставлены следующие задачи:
Проанализировать современное состояние научного знания по различным аспектам (прежде всего, культурным) исследования феноменов нации и национализма.
Разработать теоретический подход, описывающий разнообразные исторические, территориальные и структурные проявления и формы национализма.
На основании этого подхода предложить схему интеграции музыки и национализма, а также выделить основные этапы этого процесса.
Исследовать механизмы формирования и разрушения национальных (этнических) сообществ, а также механизмы управления национальным сознанием с помощью музыки.
Выявить причины изменения роли музыки в процессах конструирования / деконструирования наций в эпоху постмодерна по сравнению с Новым временем.
Методологические основы исследования. Методологической основой исследования является междисциплинарный подход, предполагающий многомерный синтез философских, социологических, антропологических и культурологических исследовательских практик, применительно к феномену культурного национализма и культурной национальной идентификации. При решении основных задач диссертации были использованы (в различной степени) приемы и принципы эмпирико-социологического, сравнительно-исторического, контекстуального, герменевтического методов исследования. В работе присутствуют исторические экскурсы, реконструкции и историко-социологические иллюстрации, введенные для наглядности изложения и убедительности аргументации.
Научная новизна исследования обусловлена построением системной теории взаимодействия национализма и музыки, а также рядом конкретных результатов:
Сформулированы основные положения концепции исторического неомодернизма. Исторический неомодернизм (конструктивизм) представляет собой компромиссный вариант подхода к изучению наций и национализма, свободный от крайностей перенниализма и классического модернизма. Суть подхода состоит в понимании нации как сконструированного сообщества, основными чертами которого являются воображенный характер, политизированность и мифологизированность.
Установлены основные закономерности интеграции музыки и национализма. Музыка является одновременно непосредственным орудием национализма, средством изобретения несуществующих национальных черт и инструментом генезиса самих национальностей. Выделены важнейшие стадии данного квазиэволюционного процесса и дана их характеристика. Эти стадии — мифологический, теоретико-идеологический, политико-государственный, национально-образовательный и национально-защитный.
Доказано, что музыка не только используется в националистических целях как эффективное средство воздействия на массовое сознание, но имеет место и обратное влияние - происходит расширение и обогащение музыкального арсенала за счет развития и реализации националистических программ.
Показано, что принципиальными механизмами создания национальных сообществ с помощью музыки и управления национальным сознанием являются изобретение и симуляция. Размывание национальных идентичностей возможно благодаря модернизации музыки.
Выявлены причины, по которым связь национализма и музыки ослабла в новейшей истории. Обосновано, что большинство музыкальных течений постмодерна является деструктивным по отношению к национальным программам. Однако установлено, что диалог музыки и национализма может быть возобновлен в современности, несмотря на его небольшую вероятность и пока что редкое присутствие в социальной действительности (пример — «этническая музыка»). Положения, выносимые на защиту. В результате проведенного исследования автор выносит на защиту следующие теоретические положения:
1. Конструктивистский неомодернистский подход, разработанный в диссертации, основывается на следующих фундаментальных определениях. Нация — это сконструированное сообщество:
а) воображенное или воображаемое всеми его представителями (а не только элитой);
б) современное (т. е. относящееся к отрезку времени начиная с Американской революции 1775-1783 гг. и кончая современностью);
в) ограниченное (территориально, политически, экономически, юридически, культурно, социально и т. п. образом);
г) суверенное,
д) политическое, но политизированное искусственно по схеме «управление элитами социальным сознанием масс»,
е) связанное с предшествующей историей народа или этнической группы только националистической мифологией.
Под национализмом понимается сложный и многомерный комплекс социальных переживаний, мыслей, идей и действий, направленных на конструирование и поддержание совокупности национальных идентичностей.
2. Классификация национализма с позиций историко-модернистского конструктивистского подхода обусловлена различием уровней восприятия национализма представителями социальной общности. Она включает следующие виды национализма, разделенные на пять групп в зависимости от выполняемых социальных функций:
а) миф и мифология,
б) теория и идеология,
в) политическая (государственная) доктрина и практика,
г) причина формирования наций,
д) защитный барьер для существующих наций.
Любой современный вариант национализма очень часто включает все пять составных частей, в то время как преднациональные национализмы иногда были редуцированы до одной или нескольких форм.
3. Музыка является одновременно непосредственным орудием национализма, средством изобретения несуществующих национальных черт и инструментом генезиса самих национальностей. На протяжении эволюции национализма музыка выполняла различные функции: она являлась эффективным средством формирования и народностей из родов и племен (на мифологическом уровне развития национализма), исторических этносов из отдельных народностей (на мифологическом и теоретико-идеологическом уровнях), моно-, поли-, а также квазиэтнических государств (на государственном уровне), и, конечно, наций, зачастую служа фундаментом для формирования национальных сообществ (на национально-образовательном уровне). Основой для конструирования наций служила, прежде всего, музыка эпохи романтизма. Музыкальная культура также является одной из защитных оболочек нации, придающих ей устойчивость при негативных воздействиях (национально-защитный уровень).
В роли основного механизма воображения национальных сообществ выступает симуляция - создание ирреферентивных знаково-символических комплексных структур, не имеющих прямой и явной связи с исторической реальностью и с подлинной этнической (национальной) культурой, но, тем не менее, изображаемых националистами в качестве «традиции». При этом игра симулякров-традиций в качестве способа их взаимодействия друг с другом и с реальностью предстает как необходимое условие изобретения национальных сообществ на основе изобретенных же культурных традиций.
В эпоху модернити музыка денационализировалась и на Западе, и в СССР, интернационализировалась и стала транснациональной, начав после Второй мировой войны служить политике наднациональных государственных агломератов. Сейчас, в эпоху постмодернити, с помощью музыки изобретаются идентичности, имеющие мало общего с национальными или этническими основаниями. Помимо идентичностей, имеющих социальную основу (политических, экономических, корпоративных, религиозных, тендерных и т. д.), постмодернистская музыка создает и поддерживает также и неформальные социальные группы (панков, металлистов, рэпперов, рэйверов, хип-хоповцев и т. п.) Но оживление националистических движений в различных регионах мира вновь делает возможным использование музыки для усиления национальной идентификации. На данное время, по-видимому, не существует музыкальных традиций, более подходящих для реализации националистических концепций, а также конструирования и поддержания целостности национальных сообществ, чем «этническая музыка» и неоромантизм.
Теоретическая значимость. Теоретическая значимость работы определяется тем, что она содержит уникальный вариант решения сложных концептуальных проблем взаимосвязи музыки и национализма. Предложена новая и, несомненно, перспективная для дальнейших исследований историко-конструктивистская неомодернистская концепция исследования феноменов нации и национализма. Разработана системная теория интеграции музыки и национализма, объясняющая национальную идентификацию, осуществляемую с помощью деятельности композиторов. Полученные результаты исследования показывают перспективность целостного, системного подхода к изучению нетривиальных социокультурных явлений.
Практическая значимость. Практическая значимость состоит в том, что результаты данной работы могут быть использованы для анализа направленного идеологического воздействия в области культуры как одной из форм управления социумом. Работа может стать основой для разработок новых комплексных теорий и подходов к изучению культурных разновидностей национализма. Идеи, содержащие в диссертации, могут быть использованы в преподавании таких дисциплин, как «социальная философия», «культурология», «этнология», «антропология», «музыковедение», «история отечественной и зарубежной музыки», «музыкальный анализ».
Апробация работы. Основные положения диссертация излагались автором на Юбилейной научной конференции «Информация. Коммуникация. Общество» (Санкт-Петербург, октябрь 2004г.), Международной конференции «Революции и гражданские войны в России и Америке: сравнительно-исторический анализ» (Новокузнецк, ноябрь 2004 г.), Научно-практической конференции «Проблемы модернизации общества в зеркале философии» (Мурманск, сентябрь 2004 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Качество классического университетского образования: теория и практика» (Екатеринбург, ноябрь 2004 г.), Научно-практической конференции «Опытно-экспериментальная работа в образовательном учреждении в условиях модернизации образования» (Краснодар, сентябрь 2004 г.), IV межвузовской конференции молодых исследователей по тендерным проблемам «Гендерные отношения в современном обществе: глобальное и локальное» (Санкт-Петербург, октябрь 2004 г.), Публикации. По теме диссертации опубликовано 12 печатных работ.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на 6 параграфов, заключения и списка литературы. Работа изложена на 169 страницах и содержит 6 рисунков, 2 таблицы и 1 схему. Список литературы включает 312 цитируемых источников.
Парадигмы в области изучения феноменов нации и национализма
По своей природе каждый человек, живущий в любую историческую эпоху и в любом месте, склонен соотносить, или отождествлять себя с определенным сообществом, т. е. идентифицировать — на таком постулате в современности строятся все положения многочисленных теорий аффилиации. Причины этого, по-видимому, скрываются в особенностях человеческого сознания: люди не могут представлять себе бесконечные формы - нелимитированные пространство и время (биологические или социальные), и, соответственно, не склонны помещать себя в такие непредставляемые и за счет этого «неприятные» беспредельные континуумы. Идентифицируя себя с той или иной общностью, индивид тем самым полагает границы и рамки, в которых воспринимает себя как адекватного представителя этой группы. Несмотря на наличие непохожих точек зрения на происхождение потребности человека в идентификации, исследователи сходятся на одном: ни личность, ни общество не могут существовать без делинеации и разделения на идентичности, пусть иногда даже и вымышленные.
Не является исключением и этническое/национальное пространство. Эрик Эриксон, признавая наличие огромного количества различных типов идентичностей, показал, что этническая и национальная идентификация в современном мире приобретают черты наиболее важных и значительных, «принципиальных» аффилиационных тенденций.6 Этнос и нация, соответственно, представляют собой необходимо ограниченные сообщества, что отмечает знаменитый английский социолог Бенедикт Андерсон в своем основном труде.7 Однако такая ситуация была далеко не всегда. Этническая/национальная идентификация только относительно недавно вышла на центральное место с периферии социальной аскрипции. Принадлежность к классовым, расовым, религиозным и прочим
общностям занимала умы значительно сильнее в течение всей истории развития человеческого общества, и только XVIII век ознаменовал собой радикальный сдвиг системы ценностей в сторону национальных принципов. Однако сегодня национальная аскрипция (и до некоторой степени этнификация) является главным и — как я буду впоследствии его называть - принципиальным видом идентификации, а также центральной темой жизни социума, наиболее сильно звучащей в переходные для него моменты. Норвежский исследователь Фредрик Барт полагает, что национальная идентификация настолько важна в жизни даже отдельного индивида, что вполне может считаться одной из главных социальных категорий. По его словам: «Категориальная аскрипция - это этническая аскрипция, когда она классифицирует человека с позиций его основополагающей, наиболее общей идентичности, предположительно определяемой... его окружением (курсив мой - К.Ш.)У .% Даже культурная идентичность, о которой исследователи постмодернизма говорят, что именно она является наиболее важной в жизни современного общества, вплоть до последнего времени выходила на первый план социальной аскрипции только тогда, когда на ее основе строились национальные идентичности. Нация и национализм - вот два величайших нарратива сегодняшней реальности, а «быть нацией - по сути, самая универсальная легитимная ценность в политической жизни нашего времени».1
Несмотря на это (а отчасти - и вследствие этого), национализм и процессы этнификации в современном мире представляют собой и одну из самых серьезных опасностей. В XX столетии человечество стало свидетелем всевозможных проявлений этнических «чисток», геноцида, расизма, насильственного присоединения/отделения наций от существующих государств (Кипр, Чехословакия, Эритрея). Транснационализм и глобализация в эпоху постмодерна совсем не предотвращают возможности внезапного всплеска межнациональных конфликтов, наоборот, в последнее десятилетие резко обострились процессы столкновений между представителями различных национальных и этнических групп, подчас - вооруженных и кровопролитных. Отчасти этнонациональные конфликты можно понять и как результат противостояния мировым тенденциям унификации и «обезличивания» культуры, идущими вслед за экономической глобализацией.
После распада Советского Союза образовалось более десятка новых государств, претендующих на то, что они представляют нации, во многих из которых проводится отчетливо наблюдаемая националистическая политика дискриминации нетитульных национальных меньшинств (например, по отношению к русским в Эстонии, Латвии, Молдавии, отчасти - на Украине). При этом по численности русское население иногда сопоставимо или даже превосходит представителей титульной нации. Кровавой трагедией обернулось этноконфессиональное противостояние сербов и хорватов в бывшей Югославии. Идут непрекращающиеся этнические войны в Африке (в Руанде, Бурунди, Заире, Конго). Подобных примеров можно привести множество. Все они демонстрируют постоянное возрастание роли, значения и влияния не только самого этнонационального фактора социальной жизни, но и все большее его использование для достижения и реализации притязаний определенных политических, экономических, религиозных и иных сил. Как печально замечает Ж.Тощенко, «реальность такова, что современная история человечества полна трагедий, вызванных и реализованных этнократическими режимами, как во всем мире, так и на постсоветском пространстве».
Невиданное доселе возрождение национализма и актуализация национальных проблем стимулировали беспрецедентный рост числа исследовательских работ, анализирующих рассматриваемые феномены. Значительная часть этих работ связана с теоретическими разработками интеллектуалов-националистов стран Азии и Африки, в 1950-1970-ые годы получивших независимость от метрополий. В 1980-ые внимание ученых привлекли другие вопросы и проблемы, по большей части, связанные с национальными идеологиями и социальными движениями, существовавшими в рамках марксистских/коммунистических доктрин. Нация «вне государства» практически не рассматривалась, а национализм и национальные различия привлекали к себе далеко не такое внимание, как тенденции актуализации иных различий, проявившихся в постмодернити - культурных, тендерных и прочих. Все изменилось после крушения СССР. 1990-ые годы представляют собой время, когда хлынул настоящий поток публикаций, посвященных этничности и национализму: доклады, исследования конкретных примеров, монографические работы, статьи в тематических журналах, учебники и в последнее время - даже хрестоматии. Поток исследований в области национализма распространяется настолько лавинообразно, что быть в курсе всех последних новинок стало принципиально невозможно.
Интеграция музыкального искусства и национализма
Говоря о национализме в музыке, я имею в виду националистическую интерпретацию музыкальных произведений. Более того, я считаю, что любые националистические моменты не являются имманентными музыке так же, как и любым другим видам искусства, включая литературу. Это легко понять в отношении более или менее абстрактных искусств: музыки, танца, живописи, скульптуры и т. п. Бессмысленно искать межэтническую вражду и доказательства превосходства одного народа над другим в нотах, ключах или инструментах так же, как и в мазках кисти, холстах или гипсе. Рафаэль и австралийский туземец писали картины красками одинакового химического состава, а Верди и индейский шаман использовали для пения звуки одинаковой частоты. Что касается словесных видов искусства - поэзии и прозы, театра, - невозможность присутствия националистического оттенка в них самих по себе не совсем очевидна, поскольку они конкретны в силу вербальной опредмеченности идей. Однако при более детальном изучении становится понятным, что слова, фразы и предложения — функциональные и смысловые литературные единицы — также не несут сами в себе националистического смысла, он появляется только в момент прочтения книги, прослушивания стихотворения, просмотра пьесы, на что указал Эмилио Бетти.136 Если учесть, что все искусства могут содержать националистические идеи не на онтологическом, а лишь на герменевтическом уровне, то не возникнет недоразумений, когда я буду говорить о националистичности музыки.
Против герменевтического подхода в искусстве, который не претендует на знание некой последней истины, музыки-в-себе, иногда возражают, что он уводит от реальности в сферу чисто субъективного. Однако все искусства, будучи порожденными человеком и не существуя вне социума, имеют значение только при интерпретации их другими людьми, а сами по себе, вне связи с индивидуальным или социальным прочтением и истолкованием, не несут никакого смысла. Какая-нибудь давно забытая опера Паизиелло, конечно, существует в том смысле, что ее партитура пылится на полке неаполитанской музыкальной библиотеки, однако в социокультурном отношении она будет мертвой до тех пор, пока ее не поставят на сцене. Искать какие-то откровения, послания свыше и космические шифры, никак не связанные с социальной жизнью, в написанных на бумаге знаках нот и ключей, как это делают многие современные авторы, утверждающие, что «музыка — это универсум, в котором действуют мировые законы», пожалуй, не стоит.
Поскольку музыкальные произведения (инструментальные, не содержащие речевой части) допускают из всех произведений человеческой культуры самое широкое герменевтическое истолкование, им легче всего придать в момент создания или приписать позже националистический смысл. Однако не нужно забывать, что герменевтическая интерпретация произведения самим автором, его непосредственным окружением и его современниками - одно, а последующими поколениями, которые могут снабдить его каким угодно смыслом, иногда противоположным оригинальному (поскольку автор уже не может отстоять истину), — совершенно другое, на чем впервые заострил внимание РВагнер.
В качестве примера приведу хорошо известную историю с «Немой из Портичи». Автор этой оперы, французский композитор Даниэль Франсуа Эсприт Обер, когда писал ее в 1828 году, не мог даже предположить, что ее публичная постановка в Брюсселе два года спустя станет культурным взрывом бомбы. Этот взрыв привел к революции фламандцев и валлонцев против нидерландского короля Вильгельма I, массовым проявлениям антиголландского национализма и образованию независимого государства, а также формированию объединенной бельгийской нации. Подобным образом Джузеппе Верди сочинил «Аттилу» и «Набукко» как символы свободы, необходимой итальянскому народу, но он не мог предвидеть, что его произведения станут культурной основой итальянского национализма. Музыка семьи Штраусов, полностью лишенная какого бы то ни было националистического подтекста, интерпретировалась итальянскими и венгерскими националистическими лидерами, такими как Франческо Криспи, премьер-министром Италии, или Дьюлой Андраши, премьер-министром Венгрии, в качестве исключительно националистической. Это делалось для сугубо прагматических целей — националистической пропаганды внутри собственного государства. Еще один пример — творчество самого Вагнера: в нем, несомненно, присутствует определенный националистический момент, имевший целью создать сплоченную немецкую нацию, но идеологи нацизма проинтерпретировали его творчество в духе исключительного радикализма, антисемитизма, расизма, шовинизма, фашизма, что вызывало у самого Вагнера всю жизнь стойкое неприятие и отвращение.140 Поэтому для нас будет интересен только тот националистический смысл, который или вкладывали в музыку сами сочинители, или одобряли его.
В случае музыкальных произведений, включающих вербальный элемент и за счет этого более конкретно выражающих идеи национализма, вряд ли нужно пытаться отделять поэтическую составляющую от чисто музыкальной. Всегда непросто понять, где заканчивается идея текстуальной части самой по себе и начинается идея произведения как целого, и иногда связь звуков и текста настолько тесна, что разделить их просто невозможно.141 Однако именно благодаря этой особенности, которая с первого взгляда может показаться проблемной, отсутствует даже малая вероятность неправильно приписать музыке националистический смысл исходя только из националистичности слов, поскольку, как мы обоснованно предположили, поэтическое произведение, в том числе то, которое взято в качестве «либретто», на онтологическом уровне не содержит никакого национализма. Но ведь все музыкальное произведение интерпретируется как целое, и если его можно истолковать в националистическом ключе, оно истолковывается именно в нераздельном виде. Поэтому в дальнейшем я не буду особо выделять музыкальные произведения с литературной частью.
Денационализация музыки модерна
Не вызывает никакого сомнения тот факт, что музыка, как и любое другое творение человеческой культуры, может не только органично вплетать в себя национальные мифы и националистические идеи, но и подвергаться искусственным изменениям со стороны националистических лидеров. Об этом свидетельствуют многочисленные факты интерпретации совершенно не националистичных произведений в духе национализма (примеры: «Немая из Портичи» Обера, «Эрнани» Верди, «Императорский вальс» Штрауса и т. п.). Менее понятным является то, что подобное искусственное «наложение» музыкальных моментов и штампов национализма может осуществляться как со стороны далеких от музыкальной среды националистических кругов, так и со стороны самих композиторов.
Гениальные композиторы романтизма-постромантизма много сделали для строительства наций: благодаря аппарату симуляции, их произведения дали толчок, вызывавший лавинообразный процесс национального симулирования во всей культуре, и благодаря этому увековечивались в памяти нации. Сейчас трудно, почти невозможно представить немецкую нацию без «Тангейзера», а нацию норвежцев — без «Пера Гюнта». Однако поздний постромантизм характеризуется все возрастающей тенденцией националистически настроенных композиторов удаляться от принципов симуляции и «натурализовывать» свои творения.250 Данная натурализация проявлялась в обращении к «естественному», несимулированному фольклору и народным музыкальным традициям, вовлечении в национальное произведение этнического колорита. Это единство этнического прошлого и национального настоящего должно было, по замыслу ряда композиторов, пользовавшихся данным приемом, способствовать скорейшему и более успешному формированию нации. Тем не менее, все получалось как раз наоборот.
Дело здесь совсем не в степени включения фольклорных элементов в музыкальное произведение, как представляется на первый взгляд. Хорошей иллюстрацией этого положение может стать сопоставление двух русских опер — «Ивана Сусанина» Глинки и «Бориса Годунова» Мусоргского. Какая их них представляет собой более убедительную, с точки зрения национализма, музыкальную конструкцию? Разную роль, которую эти оперы сыграли в становлении национального сознания, невозможно объяснить разницей в количестве этнически окрашенных музыкальных моментов: в первой опере их несколько, вторая же состоит целиком из них. Такой подход вообще не совсем справедлив: нельзя забывать, что польские и русские «народные» мотивы у Глинки совсем не народны в смысле музыкальной техники и композиционных приемов. Что же касается «Годунова», то, как продукт заката постромантизма, эта опера действительно отдает каким-то сверхэтническим послевкусием. Все номера оперы - либо реальные народные песни, пляски, заклинания, предсказания, либо почти аутентичные (относительно пушкинского оригинала) копии раздумий-монологов царя Бориса с его окружением. При этом в мелодическом отношении опера не выдерживает критики, поскольку не содержит ни одной (!) истинной мелодии-кантилены. Существует точка зрения, согласно которой композитор сознательно не использовал никаких мелодических элементов, поскольку они устранили бы реалистичность русского народного творчества XVI века.251 Явная музыкальная слабость «Годунова» кроется именно в этнической реалистичности музыки.
Впрочем, Мусоргский вряд ли один несет ответственность за то, что его шедевры трудно принять без изрядной доли прорусского шовинизма. «Могучая кучка» под влиянием В. Стасова вся прошла через такое чрезмерное искусственное насаждение националистической идеологии в музыку. Идеалом национального русского музыкального произведения, по Стасову, была рапсодия, составленная из старинной объективно существующей народной традиции и церковных мотивов.252 Именно такая идеальная музыка, как считал данный мыслитель, должна была создать сплоченную русскую нацию. Односторонность и неэффективность националистической концепции Стасова из «могучей кучки» понял один Александр Бородин, и именно поэтому он добился наибольших успехов среди своих соратников в осуществлении культурной национальной программы. Партитурные страницы «Князя Игоря», содержащие национальные симулякры, являются тому подтверждением. «Половецкие пляски» и «Плач Ярославны» спустя годы вызывали глубокий национальный отклик не потому, что они копировали фольклорные мелодии, а потому, что были не просто не типичны для половецкого и старорусского фольклора, но и явно нереалистичны.
После такой иллюстрации из истории музыки становится более очевидным, что существуют два пути создания националистической музыки: «естественный» и «искусственный». «Естественный» национализм в музыке основан на механизме симуляции, рассмотренном выше. Только такой вариант музыкального национализма социально эффективен и уместен, только он со временем может в значительной мере способствовать созданию нации. Искусственная же версия музыкального национализма строится на принципах реалистичности и объективности, на идее о прочной связи этнической и национальной музыки. Как показывает история музыки, такой путь гораздо менее эффективен при конструировании наций. Как национальное сообщество практически не имеет ничего общего со своими досовременными предшественниками, так и национальная музыка, имеющая целью создание и поддержание национальной идентичности, не должна иметь прочной связи с этническими мелодиями и народным фольклором.
Причина этого достаточно ясна. Если музыкальное произведение, служащее целям формирования нации, состоит из набора досовременных мелодий, это отнюдь не способствует широкому и повсеместному принятию национальных программ, как полагали наивные националисты вроде Стасова. Прослушивание подобной музыки не провоцирует процедуру национальной идентификации, оно если и воздействует на социальное сознание, то может пробудить или укрепить лишь чувство патриотизма, т. е. чувство любви к своей стране, но никак не националистические чувства и переживания. Создание любой нации неотделимо от процессов модернизации общества, а модернизация в корне противоречит застывшей традиции донационального (а иногда даже и доэтнического) фольклора. Бородин и Глинка явно изобретенными музыкальными традициями помогли русской национальной идее оформиться значительно больше, чем «кучка» и Чайковский своими действительно правдивыми изображениями досовременной русской действительности.
Похожие диссертации на Музыка как средство формирования национальных сообществ
