Содержание к диссертации
Введение
1 глава: Менталитет и социокультурные основания его исторической динамики 10
2 глава: Мировоззренческие и нравственно-психологические ориентации первых христиан. Проблема общественных идеалов 46
3 глава: Ментальные установки первых христиан в системе collegia tenuiorum и различных сект 84
4 глава: Ценности культуры в контексте религиозных верований первых христиан 113
Заключение 136
Библиографический список использованной литературы 1
- Менталитет и социокультурные основания его исторической динамики
- Мировоззренческие и нравственно-психологические ориентации первых христиан. Проблема общественных идеалов
- Ментальные установки первых христиан в системе collegia tenuiorum и различных сект
- Ценности культуры в контексте религиозных верований первых христиан
Менталитет и социокультурные основания его исторической динамики
В современной научной литературе менталитет определяется как некая интегральная характеристика людей, живущих в отдельной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него5. Иначе говоря - менталитет характеризует общий умственный инструментарий. Это даёт людям возможность по-своему воспринимать и осознавать своё природное и социальное окружение и самих себя. Менталитет - это совокупность представлений, воззрений, "чувствований" общности людей определенной эпохи, географической области и социальной среды, которые влияют на исторические и социокультурные процессы, другими словами, наиболее константная, относящаяся к наиболее глубоким и долговременно существующим слоям бытия социума часть информации, циркулирующей в обществе.
Термин появился как реакция на далеко зашедшую специализацию гуманитарных наук. В категории «менталитет» «сопряжены социально-культурологический анализ и психологизирующая интерпретация, что позволяет использовать его в диапазоне от специально исторических тем до общегуманитарных рассуждений»6.
С развитием психологии, логики, лингвистики, культурологии, истории, философии термин "ментальность" получил в каждом отдельном научном направлении своё специфическое истолкование. В каждом научном направлении он стал интерпретироваться достаточно специфически. При этом проявились и своеобразные закономерности. Каждая отдельная научная дисциплина, использующая данный термин, настаивала на том, что только данное истолкование является научно корректным. Более или менее жёстко установленная ограниченность смысловой интерпретации термина "ментальный" стала входить в смысловые конфликтные отношения с более широким философским истолкованием сущности того явления, которое выражается данным термином. Более или менее ясно вырисовывалось только одно - менталитет, образование более устойчивое, чем другие структуры общественного сознания.
На сегодняшний день, ученые-обществоведы переходят к комплексным трактовкам понятия менталитет. Этот подход объединяет историко-психологическую и социокультурную трактовки данного термина. Эта точка зрения исходит из положения о человеке, как части культуры. Представляющей собой совокупность практикуемых данным обществом основных способов производства и взаимодействия с природой, деятельности социальных институтов и других регуляторов современной жизни, а также включающая в себя верования, иерархию ценностей, мораль, особенности межличностного поведения и самовыражения, тот или иной язык, способы передачи опыта через поколения7.
Менталитет может рассматриваться как способ и метод изучения общественных и цивилизационных структур исторического процесса в целом, т. е. изучение менталитета выступает как метод исторического познания. Гораздо большее прикладное значение, по мнению ряда учёных, имеет изучение менталитета конкретной эпохи, конкретной социальной группы или класса. В этом случае, они часто употребляют не термин "менталитет", а термин "менталь-ность". Отличие этих терминов, с их точки зрения, состоит в том, что менталитет имеет всеобщее, общечеловеческое значение, а ментальность может отно - 12 ситься к самым различным социальным стратам и историческим временам8. Следует отметить, что употребление этих двух терминов еще не устоялось. Есть исследователи, которые применяют их как равнозначные. Именно такой подход мы встречаем в материалах круглого стола, проведенного журналом Вопросы философии в 1993 году9.
До сих пор требует уточнения вопрос степени общности менталитета всех членов данного общества. Дискуссия по этой проблеме уже породила массу новых, интересных доводов, которых мы коснёмся в нашей работе. Кроме того, названные в определении «верования и чувства «представляют собой до сих пор не решённую проблему «психологической», «рациональной», «информационной», «лингвистической» и иных составляющих менталитета, их доминирования и особенностях композиции. Разумно будет, опираясь как раз на произошедшее в отечественной науке своеобразное содержательное раздвоение в виде понятий «менталитет» и «ментальность» для разграничения «общего» и «единичного», системы установок общества и личности, поступить следующим образом. Понятие «менталитет» оставить для обозначения наиболее полной совокупности всех общественных и личностных установок определённого социального, этнического и т. д. слоя или группы, а под понятиями «ментальность», «ментальносте» понимать более мелкие социальные, этнические и т. д. составляющие единого общего менталитета. Например, мы имеем общий менталитет всех первохристиан и множество различных ментальностеи в его составе. Ментальносте первохристиан диаспоры и Палестины, бедных и богатых, иудеев и не иудеев, городских и сельских, естественно, различались между собой и несли в себе специфические, и даже антагонистические системы установок. Однако в основных, определяющих чертах, всё это великое множество отдельных ментальностеи, имело определённое сходство, что и позволяет нам, при всех их отличиях, объединять эти ментальносте под единым понятием менталитет первохристиан. Такого разграничения мы и будем придерживаться в нашей работе.
Отправным моментом в исследовании менталитета послужило то обстоятельство, что анализ социокультурной реальности всегда приводил к некоему «остатку», который не позволял напрямую выводить мыслительные реакции из существующей на данный момент реальности. Ускользающие от анализа объекты назывались по-разному: человеческим фактором, национальным характером, общественной психологией, культурной традицией и т. д. Многие из этих понятий приобрели статус категорий, однако их использование в конкретно-научных исследованиях пока встречает большие трудности.
Мировоззренческие и нравственно-психологические ориентации первых христиан. Проблема общественных идеалов
Для нас важны такие аспекты его исследования, как возможность переноса правил игры в реальную жизнь, тяготение к сохранению игрового сообщества за пределами игры. Способность человека отдавать игре максимум творческого потенциала70.
Существует и ещё одна область человеческой жизни, «отвечающая за культивирование новизны». Историкам «Анналов» часто приписывают приоритет в исследовании таких сторон жизни как история эмоций и моды. Между тем оказалось забытым одно из исследований А. Смита, специально посвященное этим вопросам. Мода, по его мнению, не ограничивается только определёнными областями, «мода доходит иногда до того, что даёт ход некоторым порокам и поднимает на смех некоторые добродетели» . И мыслительные реакции, прежде чем стать общеупотребительными, являются модными.
Наконец, важным фактором изменения каждого данного менталитета является взаимоотношение с другими менталитетами. Однако необходимо отметить, что этот фактор должен рассматриваться как сугубо внешний и не всегда позитивный. Во-первых, не всякое общение вызывает заимствование. Отсутствие контакта может быть порождено разницей в типах культур или иными причинами, действие которых не освещено должным образом. Во-вторых, заимствовать легче всего то, что является наиболее примитивной частью культуры или даже её маргинальным слоем. Поэтому развитые страны неустанно ведут борьбу с вестернизацией. Всё сказанное относится лишь к опасностям, проистекающим при заимствовании. В целом же наиболее динамичными являются те социальные системы, которые открыты для заимствований, однако более стабильными являются «традиционные» общества. Рекорды их «долголетия» пока остаются непревзойдёнными. Кроме того. Такие общества, как правило, могли существовать, не нанося непоправимого вреда природе. Что в современных условиях может стать решающим аргументом при выборе пути социального развития.
Интенсификация социальной динамики вызывает чрезвычайно сложные изменения в ментальной сфере. Впервые это отчётливо проявилось в начале XX века. Один из пионеров в области исследования коллективных представлений Э. Дюркгейм, исследуя статистику самоубийств, пришёл к выводу, что рост их количества «результат не равномерной эволюции, а болезненного потрясения, которое смогло искоренить институты прошлого, ничем не заменив их»72. Каналы трансляции социальной информации заполняются настолько новыми сведениями, что это ведёт к образованию нового менталитета в рамках одной и той же культуры.
Возникшие в процессе этого субкультур имеют тенденцию к обособлению, что вызывает опасность разрыва системных связей. Это может проявляться как конфликт поколений. Молодёжь путём потребления особой культурной продукции «выпадает» из духовной связи поколений.
Само наличие возможности еще не обозначает стопроцентной вероятности возникновения нового менталитета. Этого не происходит в силу ряда обстоятельств. Прежде всего, необходимо отметить сознательное отстаивание индивидом своей национально-культурной идентичности. Предпринимаются соответствующие усилия и со стороны общественных институтов. Это может быть культивирование функционирования традиционной культуры, поощрение распространения классической литературы, поддержка религиозных конфессий73.
Таким образом, менталитет подвержен изменениям в результате собственных механизмов динамики. Для традиционных обществ, где характерно преобладание механизмов стабильности над развитием, тем не менее, существуют обстоятельства, когда традиционные формы мышления ставятся под сомнение. Ситуации подобного рода можно разделить на два вида: некоторые из них специально моделируются. Праздники, мистерии, карнавалы, проявления смеховой культуры относятся к специально созданным ситуациям. Им принадлежит важная функция формирования ментального резерва. Ко второму типу ситуаций относятся экстремальные ситуации природного и социального происхождения. Происходящие в результате них разрыв социальных связей, потрясения в ментальной сфере не всегда могут заменены наличными средствами. В результате, настоятельно необходимыми становятся существенные изменения, отсутствие которых может означать гибель социальной общности.
Ментальные установки первых христиан в системе collegia tenuiorum и различных сект
Христианство не могло спасти, людей от реального страдания, поэтому оно его своеобразным образом обожествляло. По существу, в раннем христианстве, его мировосприятии проявилась психология человека, лишенного всех общественных связей и гарантий. Христиане воспринимали себя временными странниками на земле. И в то же время индивидуальный человек находился в центре христианского вероучения: он нес ответственность не только за свои личные действия, но и за всю мировую несправедливость; он обладал возможностью выбрать путь, который привел бы его к спасению, но к спасению в иной жизни. Как писал Ф. Энгельс, «христианство затронуло струну, которая должна была найти отклик в бесчисленных сердцах. На все жалобы по поводу тяжелых времен и по поводу всеобщей материальной и моральной нищеты христианское сознание греховности отвечало: да, это так, и иначе быть не может; в испорченности мира виноват ты, виноваты все вы, твоя и ваша собственная внутренняя испорченность! И где бы нашелся человек, который мог бы это отрицать? Меа culpa94! Ни один человек не мог отказаться от признания за собой части вины в общем несчастье, и признание это стало теперь предпосылкой духовного спасения, которое одновременно было провозглашено христианством»95.
С самого начала в христианской этике сочетались логически несочетаемые вера в предопределение и убеждение в возможности выбора. Согласно христианскому учению, весь путь человечества вплоть до явления и искупительной жертвы Христа был предопределен, предсказан и в то же время каждый человек имеет свободу выбрать путь спасения, т. е. принять христианское учение или отказаться от него, как те люди, «в которых заботы века сего, обольщение богатством и другие пожелания, входя в них, заглушают слово, и оно бывает без -плода» (Мк. 4: 19). В Послании Иакова четко сказано, что бог «сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и искушаясь собственной похотью» (1: 13—14).
В Первом послании Павла к коринфянам упоминается деление всех людей на телесных, душевных и духовных: не только люди, которые живут прежде всего интересами плоти, но и «душевные» (т. е. обладающие индивидуальной душой, а не частью божественного духа) не могут : принять то, что от духа бо-жиего, «потому что почитают это безумием» (I Кор. 2:14). Создается впечатление, что для автора это деление изначально, как и считало распространенное во II в. учение христиан-гностиков, утверждавших, что спасение доступно только избранным. Но при этом тот же автор Послания к коринфянам призывает «телесных» и «душевных» измениться, стать «духовными», упрекая их в том, что они «еще плотские», поскольку между ними зависть, споры и разногласия (4: 1), Подобное сплетение„верь1.в предопределение и признания за каждым человеком возможности сделать выбор между духом и плотью было свойственно, как отмечает в своей книге И. Д. Амусин, и кумранской общине. С одной стороны, бог заранее предопределил поведение как «сынов света», так и «сынов тьмы», с другой стороны, в кумранских документах подчеркивается добровольное вступление в общину, а в Дамасском документе прямо сказано, что люди могут избрать то, что пожелал бог, и отвергнуть то, «что он ненавидит». Это противоречие не могло быть объяснено логически. Оба компонента были важны в мировосприятии верующих: вера в предопределение создавала ощущение всемогущества бога, позволяла ощущать значимость каждого человека, чье место в мире определено божеством и никому не дано изменить его, но без идеи свободы выбора было невозможно само распространение христианства, теряли смысл миссионерская деятельность проповедников, представление о личной ответственности и об искуплении грехов каждым человеком, к которому эти проповедники апеллировали. В дальнейшем христианская теология много сил потратит на то, чтобы объяснить это противоречие. Но первые христиане не -пытались ничего объяснять; их религия была прежде всего религией откровения, воспринимаемого эмоционально и иррационально.
Итак, основы христианской этики первоначально заключались в отказе от норм «этого мира» и единении в вере. Однако жизнь постоянно ставила перед христианами вопросы об их конкретном поведении в «этом мире», поскольку, в отличие от создателей кумранской общины, они не уходили в пустыню (да и куда могли уйти жители густонаселенной Греции или городов малоазийского побережья? В лучшем случае в другой такой же город). Уже в таких ранних христианских сочинениях, как Откровение Иоанна и в посланиях Павла, ощущается острая внутренняя борьба, которая шла среди первых христиан по вопросам их поведения по отношению к внешнему миру и друг к другу.
Одним из конфликтных вопросов в среде христиан был вопрос о том, можно ли есть «идоложертвенное», т. е. те продукты (прежде всего мясо), которые были частью жертвоприношений языческим божествам. В Апокалипсисе упоминаются пророки Валаам и Валак, которые ввели в соблазн «сынов израи-левых» в Пергаме и разрешили им есть «идоложертвенное» и «любодействовать». То же самое вменяется в вину пророчице Иезавели, действовавшей в христианской общине в Тиатирах. Отношение к идоложертвенному имеет несколько аспектов. Вслед за иудеями христиане непримиримо относились ко всяким отправлениям языческих культов. Даже признавая власть императоров, многие из них готовы были идти на смерть лишь бы не воздавать божеские почести их статуям. Есть «идоложертвенное» означало приобщаться хотя бы косвенно к почитанию самих идолов. Каким образом могла такая пища попасть христианам? Дело в том, что, согласно установлениям, действовавшим в античных городах, определенные части жертвенного животного возвращались жертвователю (часть шла жрецу, часть сжигалась на алтаре). Кроме того, во время общественных празднеств, посвященных тому или иному божеству, как правило, устраивались общественные пиршества, во время которых поедалось мясо принесенных в жертву животных.
Ценности культуры в контексте религиозных верований первых христиан
Наконец, можно указать сходство в социальных принципах, "философии нищеты", указывающих на результат действия общих факторов, действующих в аналогичных исторических условиях. И. Д. Амусин отмечает, что "ожидание мессии является не только религиозно-мифологической идеей. Социальный смысл мессианских чаяний заключается в жажде перемен, мечте о переустройстве мира. В то же время это является свидетельством отчаяния, вызванного сознанием невозможности только своими силами искоренить зло и социальную несправедливость на земле" . "В кумранской идеологии впервые пробила себе место идея замены избранничества целого этноса избранничеством индивидуу-ма"133.
Из всего этого некоторые ученые сделали закономерный вывод, что новым и целиком оригинальным являются не учения христианства и его историческая роль, не социальные принципы, социальная организация и повседневная религиозная практика раннехристианских общин а только божественная личность Христа, его спасительный подвиг придают христианству его новую сущность.
Наряду с многочисленными чертами сходства между кумранрской и новозаветной литературой можно обнаружить немало различий . Основное различие заключается в том, что кумранская община ограничивалась верованием в грядущий приход мессии, в то время как само возникновение христианства свя зано с верой в уже состоявшийся приход мессии- Христа. Выступающий в кум-ранской литературе мессия еще не наделен специфическими чертами спасителя, в то время как новозаветный Христос прежде всего- избавитель и спаситель мира, пришедший в мир, чтобы жертвенно принять на себя его грехи и своей кровью искупить их. Вполне понятно поэтому, что в кумранских текстах нет даже намека на такие христианские догматы, как воплощение им первородного греха людей, учение о троице.
Ф. Энгельс отмечал заслугу Б. Бауэра, который показал связь христианства с некоторыми античными философскими течениями. Философа Филона Александрийского, впервые применившего идеи философии платонизма (единое божество- творец мироздания и бессмертие души как основание учения о загробной жизни, страшном суде, наказании злых и награде добрых) для истолкования Ветхого завета, Энгельс назвал "отцом христианства", а представителя римских стоиков Сенеку - "дядей " христианства. Можно указать также на этическое направление греческой философии, берущее начало с Сократа, провозгласившего вопреки тогдашним воззрениям, что добродетель есть единственный источник и залог счастья. Правда, он разумел под счастьем душевное состояние земной жизни. Христианство же уже в лице Лактанция перенесло даруемое добродетелю счастье из земной жизни в загробную, а позднее в лице Августина, выдвинувшего понятие благодати.
Вернёмся к ценностям культуры в контексте религиозных верований самих первохристиан. Появление в городах восточных провинций империи новых религиозных групп было замечено довольно поздно. Христиан первоначально отождествляли с иудеями, а их споры с иудейскими ортодоксами воспринимались как очередные конфликты внутри иудаизма. Именно поэтому так трудно выделить в нехристианских источниках сведения о собственно христианах. Местные власти обращали внимание на христиан только тогда, когда христианские проповеди или споры с иудеями могли повлечь за собой общественные беспорядки. Враждебность местного населения разных провинций к христианам определялась не сущностью их учения, а их положением чужаков, от рицавших традиционные культы и верования. Представители провинциального управления относились к выступлениям христианских проповедников по-разному, в зависимости от ситуации: в городе Филиппы, согласно рассказу Деяний, на Павла и его спутников поступил донос как на иудеев, проповедовавших чуждые обычаи. Павел и его спутник Сила подверглись бичеванию розгами, их посадили в темницу. Но затем они были выпущены; городские власти поспешили избавиться от них и не устраивать судебного разбирательства, поскольку выяснили, что наказанные имели римское гражданство.
Когда первые, еще очень малочисленные христианские группы появились в городах Римской империи (сначала в Палестине, а затем в соседних восточных провинциях), они меньше всего думали о записи своего учения. Да и учения в точном смысле слова еще не было. Бродячие христианские проповедники рассказывали о помазаннике божием Иисусе, распятом и воскресшем. Одни говорили, что слышали об Иисусе от очевидцев и его учеников, другие — что слышали от тех, кто слышал очевидцев. Так складывалась устная христианская традиция. Примерно около полувека христианство распространялось прежде всего благодаря устным проповедям и рассказам. Само слово «евангелие» (бла-говестие) не имело первоначально в представлении христиан специфического значения писаного произведения. Существование устного «благовестия» отразилось и в первых христианских сочинениях, в частности в посланиях Павла, и В Послании к галатам автор упрекает христиан Галатии J в том, что они перешли к «иному благовествованию» (в греческом тексте — евангелию), «которое, впрочем, не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христово (т. е. превратно излагающие «благовестив». — И. С.)».
