Содержание к диссертации
Введение
Глава I Предметная и методологическая ориентация этологии в контексте гуманитарного знания 15
1 1. Смысловые составляющие термина «этология» 15
1.2.Поведение животных как исходное понятие этологического мышления 25
І.3. Институционализация базовой предметной характеристики этологии 38
1.4. Дисциплинарные границы этологии как науки: на перекрестке естественнонаучного и гуманитарного знания 43
Глава II Поведенческая антиномия агрессии и альтруизма у высших животных и
приматов 47
2.1. Понятие агрессивного поведения, формы его проявления и границы 47
2.2. Стандарты группового поведения и социальной организации протогоминид и древнейших гоминид 58
2.3.Характерные признаки агрессивного поведения приматов и протогоминид. Механизмы торможения и сдерживания агрессии 66
2.4. Биогенетическая концепция феномена агрессивности 75
2.5.Альтруистическое поведение как фактор приспособления и выживания 85
Глава III Этология в контексте современного гуманитарного знания 92
3.1. Правомерность этологического подхода к решению проблемы происхождения человека 92
3.2. Взаимодействие этологии, антропологии и этнологии в исследовании природы и эволюции человека 99
3.3. Этологическое учение в контексте психоаналитической теории человеческой агрессивности 112
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 120
БИБЛИОГРАФИЯ 125
- Смысловые составляющие термина «этология»
- Понятие агрессивного поведения, формы его проявления и границы
- Правомерность этологического подхода к решению проблемы происхождения человека
Введение к работе
Возникновение в XX в. этологии, изучающей биологические основы поведения животных, представляет собой большое научное событие, оказавшее сильное воздействие не только на биологию, но также на философию, психологию и другие гуманитарные отрасли знания. Чем больше человечество узнает о животных, тем больше у него причин для самосовершенствования и установления более гармоничных отношений социума и природы. Чем больше мы удаляемся от природы (с развитием цивилизации), тем более остро и болезненно мы переживаем этот разрыв.
Появление этологии стимулировало бурный и плодотворный рост исследований в области поведения животных, а использование этологических концепций для изучения поведения человека породило бурные дискуссии и привлекло внимание к этологии не только биологов и психологов, но и представителей самых разных гуманитарных дисциплин (антропологии, социологии, семантики, лингвистики, философии), а также деятелей в сфере политики, религии и искусства. Выдающееся значение этологии было официально признано в научном сообществе, когда в 1973 г. основателям этологии Конраду Лоренцу и Николасу Тинбергену была присуждена Нобелевская премия. Как писал Тинберген: «научное понимание нашего (агрессивного) поведения, ведущее к его контролю, возможно, самая актуальная задача, перед которой сегодня стоит человечество. Эти результаты поведения начинают угрожать самому выживанию нашего вида и, еще хуже, всей жизни на Земле» (Tinbergen, 1968, р. 1411).
Животные - первые учителя человечества. Известные на сегодняшний момент исследования тотемизма, а также других элементов
архаических культур (мифов, ритуалов, символов, культов) свидетельствуют о самых тесных контактах, которые существовали у древних людей с животными. Как свидетельствует современная философская антропология, человек, по сравнению с животными, биологически несовершенное существо, плохо приспособленное к окружающей среде. Поэтому стремление древнего человека учиться у животных можно считать закономерным и естественным. Как показывает опыт, современный человек в условиях технической цивилизации испытывает потребность в более внимательном изучении поведения животных сообществ с целью их лучшего познания, а также с целью совершенствования собственного сообщества.
Актуальность этологических исследований связана не только с тем, что дисциплинарные границы этологии, её целевая ориентация и эпистемологическая специфика остаются по меньшей мере проблематичными, препятствуя тем самым её однозначной предметно-методологической идентификации (это обстоятельство объясняет повышенный интерес научной общественности к истории и теории этологии как науки). Самым важным является вопрос о сходстве в поведении животных и поведении людей, как автономных субъектов, обладающих индивидуальной психической мотивацией, а также как элементов толпы, или как носителей массовых инстинктов, коллективных устремлений и чувств.
В связи с постоянным расширением проблемного горизонта современных этологических исследований в детальном изучении и истолковании нуждается сама парадигма этологического мышления, понимаемая не только как выражение единства этологической теории, но и как совокупность взаимозависимых слагаемых, обладающих предметной и функциональной автономией. Проблематичным остается соотношение генезисного и структурного аспектов этологии как науки. Это соотношение
зачастую интерпретируется в терминах зависимости новаторских концептуальных моделей от предшествующего опыта этологической мысли. Безусловно, в истории этологии зависимость теоретических конструкций от традиционных представлений невозможно отрицать, но было бы ошибочным сводить её развитие к этой зависимости. Научно-исторические наблюдения показывают, что любая наука (в том числе и этология) в своем становлении и развитии обязана своими достижениями не столько предшествующему опыту, сколько прогрессирующему опыту самополагания (рефлексии) теоретического мышления, независимого от традиции и в своих притязаниях встречного по отношению к ней. Именно этот феномен теоретического творчества определяет необходимость исследования социокультурных и мыслительных (научно-философских) истоков и предпосылок, продуцирующих и нормирующих этологическую мысль от её зарождения до современного статуса научной дисциплины. Именно поэтому гуманитарное прочтение этологии в контексте социально-философского мышления становится все более актуальным.
Степень разработанности темы. Этология как научная дисциплина сравнительно недавнего происхождения, хотя терминологически она восходит к античности. Первые признаки её институционализации иногда усматривают в натуралистических воззрениях европейского Просвещения XVIII века. Но, как правило, предысторическую фазу её развития специалисты-этологи локализуют в XIX в., связывая её зарождение с появлением исследования Ч. Дарвина о характере эмоций у животных и человека, или же возводя её генезисные истоки к научным достижениям зоологии и физиологии в области поведения животных (Ч. Уитмен, У. Крейг, О. Хайнрот). Классический период в развитии этологии датируется первой половиной XX в. и связывают его с творчеством К. Лоренца и Н. Тинбергена,
сводивших этологию к стратегии «поведения животных». Во второй половине XX в. (как и в настоящее время) этология переживает постклассическую фазу своего развития, начавшуюся с критики теории Лоренца-Тинбергена со стороны этологов и сравнительных психологов (преимущественно американских), а также в связи с возникновением социобиологии, включившей в сферу своих исследовательских интересов этологический опыт изучения поведения животных. Притязания классической этологии на единую и завершенную в себе научную дисциплину оказались сомнительными и, по меньшей мере, преждевременными. Вместе с этим постклассическая этология, расширяя и преобразуя предметную сферу своих исследовательских интересов, логически предсказуемо столкнулась с проблемой собственных дисциплинарных границ, с необходимостью выявления и обоснования парадигмы этологического знания. Постклассическая этология пробует преодолеть эти трудности и до сих пор находится в поисках единой и непротиворечивой теории «поведения животных».
Поскольку внутренними средствами самой этологии эту проблему пока не удалось разрешить, автор диссертации пытается рассмотреть поведение животных в контексте поведения человека, то есть в качестве одной из сторон общего процесса жизнедеятельности биологических и социальных организмов на нашей планете. При этом автор согласен с Лоренцем, утверждавшим следующее: «Если мы находим у какого-либо вида животных какое-либо сходство с социальным поведением человека и эти сходные черты имеют значение для выживания животных, то они ценны и для человека. Иными словами, при всей значимости специфики поведения человека любое социальное явление может быть оправдано и названо ценным, если нечто подобное встречается в мире животных».
Тема исследования получила широкое освещение в зарубежной литературе. Этим объясняется широкое использование текстов на английском языке, а также имеющейся переведенной литературой.
Автор опирается на работы выдающихся представителей этологии (К.Лоренц, С. Морган, Н.Тинберген, Р.Бурхардт), а также на произведения философов, ставящих задачу гуманитарного осмысления данных этологической науки (3. Фрейд, Э. Фромм, В.Бунак, М.Бутовская, Д.Дьюсбери А.Зубов, М.Лобашев, Я.Рогинский, Л.Фирсов).
Большое значение для диссертанта имеют работы российских философов (Б. Маркова, Г. Осипова, Г. Кузнецова, В. Миронова, К. Момджян, В.Губина, П. Гречко, П. Гуревича, А. Ивина), которые помогли выработать методологию исследования.
Цель и задачи исследования. Основная цель диссертации может быть обозначена как концептуальное рассмотрение предметно-методологической специфики этологии как научной дисциплины в контексте её становления и современного состояния, а также в перспективе её возможных парадигмальных преобразований и повышения её статуса в системе наук о человеке и обществе.
Целевая установка исследования предусматривает постановку и решение следующих задач:
Идентификация этологии как системы научного знания в его основаниях, функциях и предметной ориентации; концептуальное расширение смыслового содержания термина «этология».
Определение и системно-историческая характеристика исходного понятия этологического мышления («поведение животных»);
квалификация содержательных границ этого понятия как условных и исторически изменчивых.
Выявление стандартов поведения и механизмов мотивации и торможения агрессии приматов и протогоминид.
Анализ биогенетического подхода к истолкованию антиномического соотношения агрессии и альтруизма в поведении человека как биосоциального существа.
Обоснование правомерности и перспективности этологического подхода к решению проблемы антропогенеза в контексте междисциплинарной коммуникации.
Обозначение роли и философских притязаний этологии в проекте построения универсальной модели сущностных оснований и целевого
назначения человека.
- Выявление специфики феномена агрессии с точки зрения современной
этологии в контексте социально-философских представлений об агрессивности человека в современном обществе.
Объект и предмет исследования. Объектом настоящего диссертационного исследования является процесс антропогенеза во всем многообразии его аспектов и граней. Предметом исследования - поведение приматов и гоминид и его сопоставление с поведением человека.
Методологическая основа исследования. Теоретико-методологическое основание диссертационного исследования определяется поставленными диссертантом целями и задачами: автор пользуется методом логико-исторического подхода к раскрытию темы, отдавая себе отчёт в том, что применительно к этологии, как становящейся дисциплине, понятия
исторического и логического (структурного) оказываются условными, относительными и в процессе развития этой науки претерпевают определенные изменения. В диссертации находит широкое применение методологический опыт сравнительного анализа разнородных и зачастую альтернативных мнений; применительно к определению и уточнению дисциплинарных границ этологии этот опыт во многом способствовал авторской ориентации при оправдании или критической оценке высказанных в науке суждений на этот счет.
Автором использовался системно-функциональный метод, позволяющий рассматривать поведение индивида (будь то гоминидная особь или человек) в контексте реально существующей системы связей и взаимодействий, в том числе имеющих коммуникативный характер.
Научная новизна исследования. Диссертация выполнена в жанре историко-научных изысканий, однако, историческая доминанта, будучи сквозной и преобладающей в работе, не сводится к изложению и упорядочиванию фактов и концептуальных вариантов этологической дисциплины. Научная значимость предлагаемого исследования определяется той ролью, какую, по убеждению автора, играет анализ современного состояния, статуса и перспектив этологии как развивающейся научной дисциплины для изучения поведения человека (причем не только древнего, доисторического, но и современного массового человека). Философский анализ проблематики поведения вообще и биологических основ поведения человека, в частности, позволяет достаточно глубоко раскрыть содержание предмета исследования и, в конечном счете, прояснить характерные черты этологического подхода как подхода междисциплинарного, комплексного. С этой точки зрения наиболее адекватным могло бы быть, по нашему мнению, определение этологии как дисциплины, которая исследует поведение живых
организмов в контексте эволюции жизни на Земле. Поведение, как фактор эволюции, влияет на развитие вида, а вместе с его развитием, изменяются и механизмы поведения.
На становление этологии и формирование этологических принципов исследования существенное воздействие оказали разработки таких понятий как «инстинктивное поведение», «генетический фактор поведения» и др.
Предложенный в диссертации взгляд на историю этологических идей неразрывно связан с проблемой уточнения и квалификации места этологии в междисциплинарном пространстве родственных с ней и в то же время предметно отличных от неё научных дисциплин (сравнительная психология, поведенческая экология, социобиология, социология толпы).
Толпа как феномен массового общества в наиболее концентрированном виде содержит в себе животные страсти (страх, паника, борьба за выживание, агрессия по отношению к слабым).
Исследованные факты альтруистического поведения животных и протогоминид, свидетельствует о том, что позитивная потребность в коммуникации в стаде гоминид значительно превышает негативную потребность в агрессии.
Положения, выносимые на защиту:
Определяющая опытно-эпистемологическая функция этологии как науки - сравнительное изучение поведения живых существ (включая человека) в их онтогенезе, эволюции и в их экологическом окружении.
Предметно-методологическое и концептуальное ядро этологии формировалось и продолжает формироваться в результате коммуникативных взаимодействий естественнонаучного и социально-гуманитарного знания.
Мотивы и типы поведения животных (как агрессивного, так и альтруистического) имеют существенные сходства с моделями человеческого поведения, о чем свидетельствуют наблюдения и выводы специальной отрасли этологического знания - когнитивной этологии.
При постановке и разрешении проблемы антропогенеза неоспоримым достоинством этологического подхода является унифицированность методов описания и оценки поведения животных и приматов (включая человека), позволяющая адекватно квалифицировать узловые параметры поведенческого сходства и различия.
Сравнительно-этологический анализ предпосылок антропогенеза является основополагающим и перспективным ориентиром в поисках единой теории происхождения и сущности человека.
Анализ современной этологии позволил автору сделать вывод об отсутствии врожденной агрессивности у животных, а также о приоритете задач коммуникации в животной среде.
Изучение высших приматов позволяет обоснованно критиковать выводы философской антропологии об изначальной гиперагрессивности и каннибализме среди протогоминид.
Исследования динамики развития современной культуры свидетельствуют о том, что наличие тенденций агрессивности и альтруизма в современном обществе является производным от степени агрессивности самой социальной и культурной среды, а также от пропагандируемых в обществе форм культуры.
Один из выводов автора заключается в оригинальном взгляде на природу социальности, которая у животных заключается в стремлении к коммуникации с целью сохранения порядка и гармонии, тогда как в социуме важными факторами локальной интеграции выступают
отрицательные чувства: ненависть, гнев, агрессия (по отношению к «чужим» или «иным»).
Практическая значимость исследования заключается в осмыслении факта глубокой генетической и культурной связи человеческого общества и мира животных.
Философия этологии, по мнению автора диссертации, позволяет внести существенный вклад в решение целого ряда мировоззренчески-ценностных вопросов антропологии и этнологии, связанных с проблемами сходства и различия этносов и связанных с ними человеческих рас. Прежде всего заслуживает внимания вывод о функциональном значении агрессии в поведении протогоминид, а также в поведении человека. Этот вывод имеет важное практическое значение для более существенного влияния на так часто возникающую в современном обществе агрессию. Направляя ее вектор в нужную сторону, можно научиться продуктивно использовать агрессию в целях культурной коммуникации и интеграции.
Материалы исследования могут быть использованы для подготовки и чтения курсов по философским проблемам антропо- и социогенеза, этологии и антропологии, а также по вопросам взаимосвязи биологического и социально-гуманитарного знания.
Апробация исследования. Основные положения
диссертационного исследования получили освещение в научных статьях и тезисах конференций. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры социальной философии факультета гуманитарных и социальных наук РУДН (9 ноября 2004 г.) и рекомендована к защите.
Структура исследования обусловлена логикой постановки и решением основных исследовательских задач. Работа состоит из 3 глав, введения и заключения, перечня использованной литературы.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:
Конова Е.В. Значение современных этологических исследований поведения животных для раскрытия сущности поведения человека // Объединенный научный журнал. М.: Из-во «Тезарус», 2002. №12, с. 6-7.
Конова Е.В. Проблемы агрессии человеческой природы в психоаналитической концепции 3. Фрейда // Объединенный научный журнал. М.: Из-во «Тезарус», 2002. №24, с. 31-32.
Конова Е.В. «Биогенетическая» концепция агрессивности поведения животных как основа человеческой агрессивности // Диалог Цивилизаций: история, современность и перспективы. Материалы Четвертой межвузовской научной конференции молодых ученых. М.: Из-во РУДН, 2003, с. 50-53.
Конова Е.В. Взаимодействие этологии, антропологии и этнологии в социальном контексте исследования природы и эволюции человека // Диалог Цивилизаций: Восток - Запад. Проблема межкультурной коммуникации. Материалы Пятой межвузовской научной конференции молодых ученых. М.: Из-во РУДН, 2005, с. 112-114.
Смысловые составляющие термина «этология»
В настоящее время этология является одной из дисциплин, изучающих поведение животных, и имеет стандартное определение, которое обычно дают сами этологи в учебниках и руководствах. Однако знакомство с более широким кругом литературы по этологии, написанной как самими этологами (специальные статьи, обзоры, воспоминания, очерки истории этологии), так и теми, кто не входит в сообщество этологов, в том числе профессиональными историками науки, обнаруживает немало определений этологии, в той или иной степени отличающихся от стандартного. Прежде чем рассмотреть эти различия в трактовках этологии, рассмотрим историю самого термина.
Термин «этология» происходит от греческого слова «этос», означающего «характер», «нрав», «привычка», «обычай». При этом, этос может быть коллективным (характер нации, социума или иной группы особей), либо индивидуальным (относящимся к отдельному индивиду или субъекту). Слово этос обозначает также место пребывания, хлев (для животных), либо просто географическое пространство, на котором длительное время существует данная группа особей и которое качественно предопределяет их поведение, образ жизни, характер или нрав. Как видим слово этос содержит в себе элементы географического детерминизма, поскольку связывает поведение и характер группы индивидов с постоянной средой их обитания.
В IV в до н.э. Аристотель использовал слово этос в названии особого раздела философии - этики, став отцом этой науки. Этика Аристотеля - учение о добродетели как условии для достижения индивидуального счастья. Этика Аристотеля положила начало индивидуалистической традиции, связывающей поведение субъекта с его личностными качествами, которые, в свою очередь, могут быть предметом самостоятельного волевого формирования.
Другое значение слова этос расшифровывается в социальной и культурной антропологии, изучающей поведение, нравы и быт дописьменных народов, причем, именно коллективное, а не индивидуальное поведение.
Дж. Джейнс (Janes, 1969) и Дж. Дьюрант (Durant, 1986) довольно подробно проследили историю термина «этос» до появления классической этологии, основанной К. Лоренцем и Н. Тинбергеном. В XVII в. этологом называли актера, изображающего, часто посредством пантомимы, человеческие характеры. До XVIII в. этология совпадала (или путалась) с этикой, а в 1843 г. английский философ и экономист Дж. Милль назвал этологией предложенный им раздел психологии, изучающий человеческий характер.
Поскольку термин этос первоначально имел двойственное значение, вполне закономерным является понимание этоса как коллективного поведения, обусловленного особенностями географического места жительства.
В качестве термина, обозначающего биологическую дисциплину, этологию впервые ввел в научный оборот биолог Исидор Жоффруа Сент 17
Илер как науку о жизни и взаимоотношениях организмов в естественной среде. Значение этологии у него практически совпадало с термином «экология», введенным в 1857 г. Э. Геккелем. Джейнс обращает внимание на терминологическую путаницу, которая возникла из-за того, что в 1874 г. Геккель придумал термин «биономия», определив ее как «экологию или этологию».
В 1870 г. французский биолог Альфред Жиар стал употреблять термин «этология» примерно в том же смысле, что и И. Жоффруа Сент-Илер, но, отделяя при этом этологию как науку о привычках и взаимоотношениях животных от сравнительной психологии, которая, по его мнению, должна изучать чувства, интеллект, движения и ориентацию животных. Ученик Жиара Жорж Бон также употреблял этот термин в значении, сходном с жиаровским и геккелевским, определяя ее как науку «об отношениях между живыми существами и об их отношениях с различными факторами внешней среды», и стремился развивать свой вариант этологии.
В начале XX в. этологию стал активно пропагандировать американский энтомолог Уильям Уиллер, заимствовав, как и Жиар, этот термин у Сент-Илера. В 1902 г. он определил этологию в качестве исследования «истинного характера» животных «как он выражается в их физическом и психическом поведении по отношению к их живому и неживому окружению». Он имел в виду изучение «привычек», «особенностей местообитания», «инстинктов», «интеллекта» и в целом образа жизни. Таким образом, у Уиллера этология объединяла то, что в современном смысле мы называем экологией, и зоопсихологию, которая в то время охватывала изучение поведения и психики.
Джейнс и Дьюрант обращают внимание на то, что и Сент-Илер, и Жиар с Боном, и Уиллер, все они предлагали основать дисциплину этологию как науку, изучающую живых животных в их природной среде, протестуя против того, чтобы зоология замыкалась на чисто лабораторных методах и анатомических исследованиях мертвых образцов.
В этологическом словаре А. Хеимера (Heymer, 1977) называется еще один ученый, бельгийский палеонтолог Луи Долло, который в 1895 г. предложил учредить особую науку «этологию» для изучения поведения организмов и активно употреблял этот термин в самом начале XX в.
Дьюрант указывает на то, что в 1890-е гг. зоолог Фридрих Даль говорил о необходимости «сравнительной этологии», под которой он понимал сравнительное изучение жизненных привычек родственных групп животных. Дьюрант считает, что немецкий орнитолог Оскар Хайнрот, учитель Конрада Лоренца, заимствовал термин «этология» у Ф. Даля. В своей знаменитой работе «К биологии, а именно к этологии и психологии Anatidae» О. Хайнрот (Heinroth, 1911) определяет этологию как изучение врожденных «привычек и манер» животных, их «языка и ритуалов» которые он объединяет в понятии «коммуникационные системы». Таким образом, Хайнрот подчеркивает наличие общих коммуникативных характеристик и структур, доминирующих в группе и предопределяющих поведение отдельных особей. Он признает, что его употребление термина «этология» не вполне привычно, так как слово «этос» обычно применяется по отношению к человеческим «привычкам и манерам», которые не являются врожденными, а есть результат обучения. Анализируя работы Хайнрота и его антропоморфический подход к животным, при котором он проводит аналогии между человеческим характером, социальными обычаями и ритуалами, с одной стороны, и поведением и внутренним миром животных, с другой, Дьюрант приходит к выводу, что значение термина «этология» у Хайнрота неожиданным образом перекликается с его значением у Дж. Милля.
class2 Поведенческая антиномия агрессии и альтруизма у высших животных и
приматов class2
Понятие агрессивного поведения, формы его проявления и границы
Изучению агрессивного поведения посвящены работы представителей разных наук: этологов, психологов, физиологов, социологов, философов. При этом само понятие «агрессии» по-разному понимают специалисты, работающие иногда даже в одной области науки. До сих пор пока еще не существует единого, емкого, объективного, общепринятого определения понятия агрессивного поведения. Рассмотрим некоторые из них.
Этологическое определение на базе функционального (структурно-динамического) подхода предложено Скоттом (Scott, 1958, р. 149): «Агрессия - это процесс инициации атаки, приводящий к борьбе». С позиций физиологии определяет это явление А. Басе (Buss, 1961): - как реакцию, в результате которой другой организм получает болевые стимулы. При этом он правильно понимает необходимость определения агрессии лишь на основе явлений, поддающихся объективному измерению. Это определение во многом сходно с этологическим определением Скотта, но не охватывает всех явлений такого порядка.
В более узком смысле представляют агрессию другие исследователи (Andrew, Thelua, 1973), определяя ее как непосредственно контактное поведение особей, в результате которого партнеры получают увечья. Р. Хайнд (1975) в своем определении этого явления предпринял попытку совместить функциональный подход с ситуационным подходом К. Мойера (Моуег, 1968), указав не только возможные последствия агрессивного поведения, но и основные причины его возникновения, цель его использования. Агрессия, пишет он, это «адресованное другой особи поведение, которое может привести к нанесению повреждений, и часто связано с установлением превосходства, получением доступа к определенному объекту или права на какую-то территорию». Однако, и это, более емкое определение, по сравнению с предыдущим, не отражает полностью сущности данной формы поведения, так как оно может иметь место не только при нападении, но и при убегании особей. В то же время установление иерархического статуса, выражения права на территорию, получение доступа к пище и половому партнеру может проходить без применения агрессивного поведения.
Мотивационный подход к изучению агрессивного поведения был разработан и применен К. Лоренцом. Этот автор полагает, что у животных существует неизбежное врожденное внутреннее побуждение к агрессии. Накапливаясь в особи как энергия, оно неизбежно должно найти выход; цель такого поведения - нанесение повреждений объекту агрессии (Lorenz, 1966). Таким образом, Лоренц представляет агрессивное поведение как неотъемлемое свойство всех животных без исключения.
С позиций этого же подхода, но иначе понимает агрессивное поведение Н. Тинберген (Tinbergen, 1968). Основное внимание он уделяет внешней мотивации, определяя данное явление как результат борьбы двух противоположных тенденций: стремления приблизиться к противнику и убежать от него. Положительным моментом такого определения является то, что оно предполагает наличие причин такого поведения, стимула, его порождающего, в факторах окружающей среды, не ограничиваясь лишь внутренним побуждением. Проблема существования внутренней и внешней мотиваций и преобладания одной из них имеет исключительно важное значение.
Если К. Лоренц прав и агрессия действительно является продуктом внутреннего побуждения, генетически детерминирована, то в этом случае единственная возможность избежать последствий такого поведения -направить его в «безопасное русло» (в другие сферы поведения). С этих позиций поиски внешних причин возникновения агрессивного поведения лишены смысла. Если же прав Н. Тинберген и она вызвана внешним стимулом, то возможно искать оптимальные внешние условия, сводящие эту форму поведения к минимуму.
Взяв за основу ситуационный подход, К. Мойер (Mayer, 1968) выделил восемь типов агрессивного поведения: агрессия хищника, межсамцовая, страха, раздражения, инструментальная, защиты территории, материнская, связанная с полом. При этом без внимания осталась агрессия, связанная с болезненными ощущениями, близостью другой особи и т.д. Многие авторы не согласны с отнесением хищнического поведения к агрессии и предлагают считать его формой пищевого поведения (Дьюбери, 1981). Такой подход может оказаться плодотворным в целом, поскольку ясно отражает взгляд на отсутствие «единого побуждения» к агрессии и указывает на ряд причин, его вызывающих.
По-видимому, в дальнейшем нужно пытаться найти единое, широкое определение агрессивного поведения. Рассмотрим некоторые теории возникновения агрессии.
Существует территориальная теория агрессии. Сторонники этой теории считают, что в основе агрессии лежит борьба за защиту территории или ее завоевание (Hediger, 1961). Стремление завоевывать и отстаивать определенную территорию является, по мнению Р. Ардри (Ardrey, 1966), врожденным. Функцией такого поведения служит контроль за пищей и размножением, предотвращение перенаселенности. С такими выводами, однако, согласны не все авторы. Э. Монтэгю (Montague, 1976) полагает, что нет никаких оснований считать территориальность в виде агрессивной защиты участка у животных инстинктом, по крайней мере, у высших млекопитающих. Конечно, защита территории отмечена иногда у некоторых видов приматов: территориальность относительно четко проявляется у полуобезьян, метящих и охраняющих свой участок; имеет место у игрунковых, некоторых мартышек, гиббонов, но при этом не проявляется в виде жестоких драк за участок (Kavanagh, 1981). Причем у этих же видов она не встречается в местах с низкой плотностью населения и хорошей кормовой базой (Washburn, Hamburg, 1968). У ряда видов почти не отмечено проявлений территориальности: макаки резусы, лангуры, павианы, гориллы, орангутаны, шимпанзе. По данным Э. Монтэгю (Montague, 1976) драки между разными группами из-за территории происходили, как правило, лишь в экстремальных случаях. Отдельные группы особей одного вида имеют, конечно, определенный участок и держатся изолированно не из-за враждебного отношения друг к другу, а из-за привычки передвигаться по определенной, хорошо им знакомой местности. При встречах отмечено либо взаимное избегание, либо отступление одной из групп. Защита территории, вероятно, не связана с особенностями групповой структуры, так как она практически отсутствует у шимпанзе с их рыхлыми группами и у павианов гамадрилов, имеющих жесткую иерархию. По некоторым данным, хотя павианы и держатся на определенной территории, они не проявляют никаких агрессивных действий при контакте с другими группами даже в местах с высокой плотностью популяций. Отсутствие агрессии по отношению к другим группам отмечает Дж. Крук (Crook, 1966) у гелад. Известны случаи, когда территории соседних групп одного вида перекрывались (шимпанзе, гориллы, макаки резусы, гамадрилы) (Шаллер, 1971), особи из соседних групп узнавали друг друга (Kummer, 1968), а при встрече двух шимпанзе были отмечены даже приветствия и обыскивания (Kawanaka, 1982). Все же нельзя полностью исключать возможность столкновений между соседними группами (например, у шимпанзе) (Washburn, Hamburg, 1968).
Подтверждение того, что защита территории не является видоспецифическим признаком, могут служить следующие факты. У одного и того же вида зеленых мартышек в лесной местности с высокой плотностью популяции отмечена защита территории с применением агрессии, а в отрытой местности, где размеры территории велики - территориальная агрессия отсутствовала (Montague, 1976).
Правомерность этологического подхода к решению проблемы происхождения человека
Слово «этология» использовалось во второй половине XVIII -начале XIX в. только применительно к человеку «для обозначения интерпретации характера путем изучения жестов» (Thorpe, 1974). Классическая этология основной упор в своих исследованиях делала на объяснение феномена мотивации (Lorenz, 1950). С накоплением этологических знаний стало очевидно, что концепции побуждения и активации, лежащие в основе мотивационного анализа, не облегчают, а напротив, усложняют поведенческие исследования. Возникли серьезные сомнения в полезности моделей, объясняющих мотивацию накоплением энергии (Хайнд, 1975).
Этология в современном виде представляет собой новую фазу исследований, связанных с поведением человека и животных, тесно взаимодействующих со сравнительной психологией и зоопсихологией. Она во многом отошла в трактовке поведения от «теории инстинктов» и интенсивно занимается изучением широкого спектра вопросов эволюции поведения, оценкой его адаптивной и функциональной значимости, исследованием механизмов развития поведения и контроля за отдельными его проявлениями (Дьюсбери, 1981). Этологический подход исходит из того, что поведение в естественных условиях связано с морфологией объекта, прежде всего со строением нервной системы (Мантейфель, 1987). Первоочередная задача на современном этапе уже не сводится к определению того, насколько и какая форма поведения определяется генотипом животного или влиянием внешней среды. Существует мнение, согласно которому вопрос о врожденных или приобретенных формах поведения попросту лишен смыла (Крушинский, 1977). Задача в этом случае состоит в уяснении уровня развития поведения, «высоты психики» и способностей к определенным действиям у представителей разных таксонов; как полагает А. Н. Северцов (1922), эти способности следует рассматривать как врожденный компонент.
В результате активных исследований в области этологии приматов (включая человека), сравнительной психологии, социобиологии и нейроэтологии стало очевидным, что развитие поведения определенным образом канализовано (Eibl-Eibesfeldt, 1989; Waal, 1990; Wilson, 1975). Хотя поведение человека в основном не детерминировано генетически, оно не является и безгранично податливым в своем формировании к воздействию окружающей среды. Существует определенная поведенческая предрасположенность у животных и человека, связанная с наличием пределов для научения (Бутовская, 1990, 1993). Ограничения накладываются самой природой сенсомоторного аппарата индивидов, их способностями к восприятию информации, свойствами центральной нервной системы (Hinde, 1987).
В настоящее время многие этологи отказываются от представлений, связанных с мотивацией, считая, что этим понятием описываются в основном явления, «природа которых недостаточно понята» (Дьюсбери, 1981, с. 200). Природу поведения объясняют на разных уровнях: физиологическом, психологическом, этологическом. К физиологическим механизмам относят нервные, гуморальные и сенсорно-перцептивные. Физиологический подход к изучению явлений поведения сталкивается, однако, с серьезными трудностями. Дело в том, что поведение и физиологические механизмы, с ним связанные, постоянно оказывают влияние друг на друга. С одной стороны, физиология как будто управляет поведением, с другой -получается, что поведение регулирует физиологические процессы. К примеру, известно, что эндокринная система влияет на проявление агрессивного поведения, однако известно также, что уровень гормонов в крови может изменяться под влиянием поведения (Eibl-Eibesfildt, 1989).
Оригинальная попытка поиска механизмов поведения на психологическом уровне предпринята в работе Н. Овсянникова и Я. Бадридзе (1989). Эти авторы предлагают использовать понятие психологического комфорта. Последний представляет собой некое равновесное психологическое состояние, в котором особь находится, если отсутствуют противоречия между потребностью, текущей активностью и окружающими ее средовыми факторами. Равновесное комфортное состояние всегда эмоционально положительно. Переход к состоянию дискомфорта происходит, когда один из трех перечисленных факторов вступает в противоречие с другими. Изменения эти сопровождаются появлением отрицательных эмоций.
В этологическом подходе, разработанном Р. Хайндом (1987 г.), основной упор делается на анализе этологических механизмов поведения на индивидуальном и групповом уровнях. Он подчеркивает несводимость закономерностей функционирования поведения на более сложном социальном уровне к сумме проявлений поведения на более низком уровне (Hinde, 1987 г.).
Распространенным недостатком многих современных этологических работ является попытка анализа поведения отдельных особей вне связи с их социальным окружением. Подход же предложенный Хайндом, напротив, оценивает поведение отдельной особи как следствие ее взаимодействий с другими членами группы. Предполагается, что каждая из взаимодействующих особей имеет определенные представления о вероятном поведении партнера в данной ситуации. Необходимые представления особи получают на основе предшествующего опыта общения с другими представителями своего вида. Контакты двух незнакомых особей, носящие отчетливо враждебный характер, часто ограничиваются лишь сериями демонстраций. Такого общения бывает достаточно, чтобы один из партнеров признал себя побежденным и продемонстрировал подчинение. Если конкретные особи взаимодействовали много раз, то между ними возникают определенные иерархические взаимоотношения, осуществляющиеся на общем фоне социальных контактов.
Социальная среда и для человека, и для животных является также и своеобразной «оболочкой», которая окружает особей и трансформирует воздействие на них физической среды. Социальность поэтому можно рассматривать в качестве универсальной формы адаптации животных к среде обитания. Чем сложнее и гибче социальная организация, тем большую роль она играет в защите особей данного вида социальной системы. Пластичность социальной организации совместного поведения может рассматриваться как одна из причин, обеспечивающая приматам быструю приспособляемость к внешним воздействиям. И именно поэтому усложнение и повышение устойчивости и гибкости социальных структур могут трактоваться в качестве необходимой предпосылки гоминизации.
Важнейшей проблемой современной этологии является поиск причин, по которым социальные системы животных и человека всегда структурированы, причем чаще всего по иерархическому принципу. Реальная роль концепции доминирования для понимания сути социальных связей в социуме постоянно дискутируется (Bernstein, 1981). Сети отношений между особями описываются у животных в понятиях родственных и сексуальных связей, систем доминирования, индивидуальной избирательности. У человека сети отношений существенно, принципиально более разнообразны. Они могут перекрываться (например, у обезьян ранговые, родственные и репродуктивные отношения), но могут и существовать независимо друг от друга (например, сети отношений подростка в семье и школе со сверстниками в современном человеческом обществе).
Разумеется, следует со всей осторожностью применять прямые параллели при сравнительном анализе поведения животных и человека, ибо все уровни социальной сложности влияют друг на друга. Все виды человеческой деятельности специфичны и носят символический характер, понять который можно лишь обладая знаниями относительно социального опыта данного индивидуума и особенностей социально-культурной структуры общества (Hinde, 1987; Eibl-Eibesfeldt, 1989). Тем не менее, неоспоримым достоинством этологического подхода при обсуждении проблем преемственности принципов социальной организации является унифицированность методов оценки и описания поведения приматов, включая человека, позволяющая объективно оценивать базовые параметры сходства и различия.
