Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Феномен культуры: уточнение понятия 20
1.1. Понятие культуры: этимология и лингвистическое значение 23
1.2. Выявление диапазона значений понятия культуры 32
1.2.1. Понятие культуры: смысловая многогранность 32
1.2.2. Эволюция понятия культуры в культурологических школах 3 6
Глава 2. Антропологическое измерение феномена культуры 56
2.1. Феномен культуры: генезис и функции 56
2.2. Массовая культура, субкультура, контркультура как грани феномена культуры 66
2.3. Феномен культуры: морфология и структура 69
2.4. Культура: волюнтаристский и аксиологический аспекты 86
Глава 3. Экономическая культура: специфика и проблема онтологического статуса 99
3.1. Экономика в координатах культуры 99
3.2. Феномен экономики и его антропологическо-рациональные основания 103
3.3. Экономическая культура и ее социальное значение 113
3.4. Экономическая культура: специфика на фоне культуры в целом 116
3.5. Экономическая культура: личностный и институциональный аспекты 133
Заключение 147
Список литературы 151
- Понятие культуры: этимология и лингвистическое значение
- Феномен культуры: генезис и функции
- Экономика в координатах культуры
Введение к работе
Актуальность философского осмысления онтологического статуса экономической культуры объясняется необходимостью изучения ее сущности, специфических законов функционирования и тенденций развития. Без ответа на вопрос об онтологическом статусе экономической культуры исследование ее сущности и специфических форм исторического бытия будет оставаться методологически ограниченным. Остановимся на этом вопросе. Вполне очевидно, что ответ на вопрос о сущности экономической культуры будет оставаться не вполне проясненным, если он не будет отражать в себе онтологические основания данного феномена. Иными словами, нельзя в полной мере удовлетвориться ответом на вопрос о сущности экономической культуры, без ответа на вопрос: благодаря чему она имеет место быть? Если поставить перед собой задачу ответить на вопрос о специфике экономической культуры, то, поскольку ее бытийное своеобразие может иметь свои корни уже на уровне онтологических оснований, выявление самой этой специфики, в свою очередь, предполагает предварительное уточнение онтологического статуса названного общественного феномена. Что же касается механизмов формирования, законов функционирования и тенденций развития феномена экономической культуры, то целесообразно предположить, что все эти процессы, так или иначе, опираются на ее онтологические основания. В силу этих обстоятельств, вопрос об онтологическом статусе экономической культуры выступает одним из узловых моментов осмысления вышеназванного феномена.
Итак, методологически корректное изучение вышеперечисленных составляющих экономической культуры оказывается возможным только при условии предварительного уяснения онтологического статуса феномена экономической культуры, выступающего в роли показателя степени ее функциональной свободы в координатном поле соотношения феноменов культуры и экономики. Самоочевидность важности и значимости такого рода аналитического направ-
ления обусловлена тем местом, которое занимает данный феномен в координатах общественной жизни. Более того, эта актуальность акцентируется еще и тем, что современная Россия переживает переходный этап, выражающийся в радикальной трансформации всей экономической системы в целом. Сегодня, когда "закончился длительный период самоизоляции России от мировой экономики и тщетных попыток создать альтернативный мировой социалистический рынок, осознана принципиальная несовместимость нерыночной командно-административной модели плановой социалистической экономики со зрелой рыночной мировой экономикой. Сегодня российская экономика стоит перед сложной задачей эффективного включения и функционирования как единый национальный комплекс в глобальной мирохозяйственной системе"[85; с. 58]. Нет нужды специально подчеркивать, что в период, когда старые парадигмы экономического механизма замещаются новыми, индивид оказывается в ситуации выбора в плане своей самоидентификации с тем или иным экономическим статусом. Переживаемые экономические перемены современным российским обществом носят настолько драматичный характер, что осознанно сориентироваться в этом динамичном процессе становится возможным только при условии детального осмысления причин и внутренних механизмов экономических преобразований.
Говоря о драматизме происходящих экономических перемен, достаточно указать, что экономические перемены переходной России сильнейшим образом повлияли на все стороны жизни российского общества. За этот небольшой промежуток времени было все: банкротство крупнейших предприятий, а вследствие чего и появление безработицы, многомесячные задержки зарплаты населению вели к обнищанию населения, росту преступности и наркомании. Вместе с тем бедность - это не только материальное положение, но и определенное состояние антропологического мышления. Она может быть рассмотрена как результат культурно-экономической самоидентификации индивида. Таким образом, у нас появляются все основания интерпретировать такие явления как без-
работица, банкротство, бедность как результат функционального проявления рациональных оснований экономической культуры. Следовательно, говоря об актуальности осмысления онтологического статуса экономической культуры, можно предположить, что его прояснение станет теоретическим ключом к анализу причин всех перечисленных выше проявлений экономической культуры. Это предположение вполне уместно, поскольку само изучение феномена экономической культуры предполагает рассмотрение экономики и ее процессов через призму механизмов культуры, что в свою очередь открывает возможность для экспликации воздействия культурологических напластований на функционирование экономических процессов. Помимо этого поиск общих теоретических оснований экономической и культурологической сфер поможет выявить горизонт и перспективы развития отечественной и мировой экономики в контексте формирования среды феномена культуры в целом.
Степень научной разработанности проблемы.
Весь массив литературы по интересующей нас проблематике можно условно разделить на два блока. В рамки первого блока можно отнести вполне самодостаточные исследования в предметных областях экономики и культуры независимо друг от друга. Ко второму - исследования, посвященные осмыслению непосредственно экономической культуры.
Что касается литературы первого блока, то относительно степени изученности феномена культуры можно сказать, что культура, так или иначе, рассматривалась многими исследователями - философами и культурологами. В их числе можно назвать такие имена, как Августин Аврелий[2-5], М.М.Бахтин[13,14], Н.А.Бердяев[17-25], В.С.Библер[26], П.М.Бицилли[28], Г.М.Бонгард-Левин[31], Е.Е.Бразговская[34], Ф.Бродель[35], М.Бубер[36,37], Г.В.Ф.Гегель[38-45], Р.Генон, К.Гиртц[46], С.И.Голенков[47], Л.И.Гришаева[49], А.Я.Гуревич[50-52], В.Е.Давидович [5 6], Г.В.Драч[60], Б.С.Ерасов[61], Ю.А.Жданов, Э.Ф.Звездкина[63], В.В.Иванов[64], И.А.Ильин[66], Л.Г.Ионин[67], Л.П.Карсавин[68,69], Э.Кассирер[70,71], А.И.Клибанов[72], Г.С.Кнабе[73],
Ю.Б.Кондратьев[80], В.А.Конев[81-83], А.Л.Крёбер[86,87], К.Куманецкий[90], В.Г.Ланкин[94], Т.С.Лапина[95], А.Ф.Лосев, Э.С.Маркарян[101-103], В.М.Межуев[107], Д.Михель[110], К.Моль[111], С.Н.Омельченко[112], Ф.Розенцвейг, О.Розеншток-Хюси, Ж.-П.Сартр[126,127], Э.Б.Тейлор[134], П.Тиллих[138], Е.Н.Трубецкой[139], Л.А.Уайт[140], И.Е.Фадеева[142], О.В.Ханова[149], Л.В.Цурикова, Н.С.Чернякова[152], Т. де Шарден[135], Ф.Эбнер, К.Ясперс[158,159] и многие другие.
Обобщая можно сказать, что существует целый ряд различных направлений изучения феномена культуры. Так, данный социально-культурный феномен получил детальную проработку в рамках следующих методологических школах в философии: исторической, культурологической, социологической, антропологической. Здесь мы не будем подробно останавливаться на детальном рассмотрении их идей, так как в процессе диссертационного исследования эти идеи будут нами подробно рассматриваться.
Ограничимся лишь тем, что скажем, что наиболее ценные идеи применительно к задачам данного диссертационного исследования содержатся в рамках антропологической школы. Их ценность обусловлена тем, что именно антропологический угол рассмотрения позволяет обнаружить общие точки соприкосновения между двумя важными общественными образованиями: феноменом экономики и феноменом культуры. Остановимся подробнее. Антропологическая школа в культурологии сложилась в Великобритании в 1860-е годы. Ее наиболее яркими представителями были Э.Б.Тэйлор, А. Ланг, Дж. Фрейзер, в России - Н. Ф. Сумцов, А. И. Кирпичников, А. Н. Веселовский. Антропологическая школа ценна для нас тем, что дает объяснение сходства материальной и духовной культуры, в том числе фольклора народов, не находящихся между собой в этническом родстве. Эта методологическая школа показывает взаимосвязь экономических, политических и культурных процессов, демонстрирует сходство их психики и мышления на одинаковых ступенях исторического развития. Именно эти идеи антропологической школы представляют наибольшую
эвристическую ценность для данного диссертационного исследования. Указывая на сознание как источник сходства различных культур, эта методологическая школа говорит, по сути, о рациональной укорененности культуры, а следовательно, о возможности доступа посредством философского анализа рациональных оснований культуры к онтологическим основаниям экономической культуры. Последняя, согласно представлений данной школы, конституируется так же на платформе антропологического мышления.
Помимо уже сказанного, идеи антропологической школы для нас ценны еще и тем, что здесь была сформирована теория самозарождения отдельных сюжетов культуры, в рамках которой утверждается, что каждый народ самостоятельно создает свою культуру и обогащает культуру человечества. Несмотря на то, что антропологическая школа сохранила некоторые взгляды мифологической школы, которая отводила доминирующую роль в формировании первобытной культуры верованиям и магии, справедливо полагая, что в основе многих фольклорных произведений лежат мифы. Антропологическая школа сами мифы считает вторичным явлением, которому предшествовал анимизм -одушевление человеком сил природы. Замещение мифа, который может быть интерпретирован как преднамеренный вымысел, анимизмом означает, по сути, указание на момент экстраполяции, который, в свою очередь, говорит о рациональных основаниях феномена культуры. Эту школу можно считать более прогрессивной, поскольку она, указывая на рациональные основания культуры, смогла выйти за рамки изучения культуры родственных и связанных между собой народов, сделала важные обобщения особенностей культуры народов мира. Представители антропологической школы пришли к выводу, что все народы проходят общие ступени развития культуры и что последующие ее периоды сохраняют в себе пережитки предшествующих. Вместе с тем, она не могла дать объяснение сходству сюжетов в развитии культуры, так как отрывала творчество народов, в основе которого лежат рациональные корни, от их социально-экономического развития и конкретной истории. Данное научное положение
играет существенную роль в становлении методологической платформы диссертационной работы, поскольку указывает на существование тесной связи между культурой и экономикой. В плоскости этих отношений и формируется феномен экономической культуры - объект изучения данного диссертационного исследования.
Рассмотрим в самых общих чертах основные идей наиболее ярких представителей антропологической школы. Так, один из ее видных представителей Крёбер, определяя принципы построения антропологического знания, рассматривал антропологический метод как результат синтеза гуманитарного и естественнонаучного подходов, а гуманитарно-естественнонаучную двойственность антропологии понимал как внутренне присущую ей характеристику [164, 165]. Так, у Крёбера подспудно содержится идея о существующей связи рационального и эмпирического в основании культуры. Эта идея о связи рациональных и эмпирических начал в основании культуры является не просто ценной для данного диссертационного исследования, а задает всю архитектонику данного исследования. В частности, рассмотрение феномена культуры будет организовано нами на двух уровнях: в плоскости теоретико-рационального отражения, чему будет посвящена первая глава исследования, а затем феномен культуры будет рассмотрен как антропологическо-социальный феномен, то есть в плоскости его эмпирического измерения, чему будет посвящена вторая глава работы.
Следующий представитель антропологической школы Уайт расширил возможности интерпретации культуры, не отказываясь от использования структурно-функционального метода при описании взаимодействия элементов культурной системы[172]. Дж. Стюард в концепции мультилинейной эволюции обобщил взгляды Моргана и Уайта[172] и рассмотрел параллелизмы в развитии отдельных замкнутых исторически и географически ареалов, используя разработки Крёбера[86,87,164,165], и предложил теорию культурно-исторических типов. Экологический подход Стюарда, концепция энергетического развития цивилизации и взгляд на культуру как адаптивную систему Уайта послужили
основой для развития культурно-эволюционного и культурно-экологического направлений в современной американской антропологии[172].
Однако, несмотря на то, что феномен культуры уже очень долгое время выступает в роли объекта изучения и различные его пласты и уровни анализируются с помощью многочисленных методик, все еще нет возможности говорить о высокой степени изученности данного общественного образования. Культура как неотъемлемый элемент социальной жизни продолжает преподносить неожиданные сюрпризы в своем развитии. Это лишний раз доказывает, что она до конца не познана, а проблема онтологического статуса экономической культуры до настоящего времени не прояснена. Более того: глубинные механизмы развития данной субкультуры продолжают оставаться для научной мысли сокрытыми.
Если мы на время абстрагируемся от феномена культуры и обратим свое внимание на другой не менее важный для научной мысли феномен - экономику, то в общих чертах картина ее изученности будет выглядеть аналогичным образом - одновременно большое количество исследований и вместе с тем, если можно так выразиться, "профицит" черных пятен. В рамках данной части литературного обзора проблемы не имеет смысла приводить имена всех исследователей экономики, поскольку, во-первых, данный ряд имен окажется чрезмерно громоздким. Даже поверхностное рассмотрение их идей будет попросту невозможно. Во-вторых, в этом нет особой методологической необходимости применительно к задачам и целям данного диссертационного исследования, так как большая масса из числа этих исследований посвящена изучению частных экономических вопросов и проблем, как правило, безотносительно к сфере культуры и ее специфике. В этом случае, мы ограничимся лишь тем, что приведем имена тех из них, теоретические разработки которых так или иначе способствовали прояснению механизма сопряженности экономических и культурных процессов - это М.Алле[10-11], Н.Биггарт[27], М.Блауг[29], К.Э.Боулдинг[33], Ф.Бродель[35], Дж.К.Гэлбрейт[53-55], В.Гончаров[104], Э.А.Гончаров[48],
А.В.Дорин[59], Т.И.Заславская[62], Т.Ю.Иванова[65], И.В.Колесникова[78],
Л.Я.Косалс[84], В.Кудров[88], Е.Н.Лыков[48], Д.П.Маггио[166],
А.Марков[104], А.Маршалл[106], И.Ю.Мезужок[109], К.Менгер, Л.Мизес[108], В.И. Приходько[65], В.В.Радаев[119], Д.Рикардо, Р.В.Рывкина[124], К.А.Семенов[128], Н.И. Семченко[154], Ю.А.Симагин[84], Н.Н.Сисина[48], А.Смит, Г.Н. Соколова[131], Х.Уайт [141], Н.Флигстин[145], М.Фридмен[147], Ф.А.Хайек[148], Н.В. Шадрова[154] и другие.
Непосредственно осмысление феномена экономической культуры в ли
тературе можно встретить в ряде работ таких ученых как М.Аболафия[1],
И.М.Антонов, Д.Белл[16], Ф.Бродель[35], Т.И.Заславская[62], Л.П.Кураков [91-
93], М.А.Леон-Ледесма[162], Р.Д.Льюис[98], Л.Н.Пономарев[117],
В.Д.Попов[117], В.В.Радаев [119], Р.В.Рывкина [124], Дж.Р.Фария[162], В.П.Чичканов[117], З.С.Шадрина[153], Е.Шлихт[169] и многих других. В частности, Р.В.Рывкина рассматривает экономическую культуру как "совокупности социальных ценностей и норм, с одной стороны, являющихся регулятором поведения личностей и социальных групп, а с другой - выполняющих функцию социальной памяти общества" [124; с.214]. Она рассматривает экономическую культуру как "проекцию" культуры (в ее широком понимании) на сферу социально-экономических отношений. Именно "проекция", а не часть общей культуры. А вот Радаев В.В. рассматривает данный феномен иначе. Он говорит о хозяйственной культуре, отождествляя ее с экономической. Под "хозяйственной культурой" он понимает совокупность профессиональных знаний и навыков, хозяйственных норм, ценностей и символов, необходимых для самоидентификации и выполнения самых разнообразных хозяйственных ролей [119;с.80].
Анализ экономической культуры можно встретить и в работе Я. Кузьми-нова, где он определяет экономическую культуру как совокупность институционализированных способов деятельности, которыми конкретные общества, группы и индивиды адаптируются к экономическим условиям своего сущест-
вования [89;с.44-57]. Известный исследователь выделяет три уровня экономической культуры, это: массовое экономическое сознание; культура лиц, принимающих инвестиционные и распорядительные решения в государственных, общественных и частных структурах; теоретическая культура.
Как видно из анализа приведенных выше точек зрения на феномен экономической культуры, теоретические взгляды на данный феномен проблемизи-руют вопрос по поводу ее онтологического статуса: с одной стороны, экономическая культура теоретически интерпретируется как проекция культуры на плоскость экономики, то есть, по сути, это якобы культура, но только "произрастающая" на новой социально-экономической почве. С другой стороны, она может быть проинтерпретирована как то, что по сути является экономикой, но только "окультуренной" по форме в плане своего внешнего проявления. Таким образом, проблема онтологического статуса экономической культуры пока еще остается без окончательного решения. Такое научное позиционирование интересующей нас в данном исследовании проблемы имеет под собой ряд веских оснований и причин. Здесь мы лишь скажем, что, несмотря на большое число имеющихся исследовательских работ в сфере экономики, нет однозначной уверенности в прояснености данного феномена до конца. Поскольку любые экономические теории как таковые, согласно Хайеку, являются лишь частью или одной из форм экономического знания[148]. Подобное же знание, согласно взглядам известного экономиста и методолога, носит лишь интерпретационный характер, поскольку сами субъекты хозяйственной жизни, а это миллионы и миллионы людей, в своих действиях и решениях используют разрозненные и личностно окрашенные знания экономического характера. Эти знания не отображаются в полной мере и, в принципе, не могут быть отображены ни одной из существующих теорий. Именно это распределенное по множеству индивидов знание современный экономист называет рассеянным знанием. Причем "рассеянность знания представляет собой его сущностную характеристику, и его невозможно собрать вместе и вручить властям, вменив им в обязанность
создание продуманного порядка"[148; с. 36]. Разработка концепции рассеянного знания явилась крупнейшим научным достижением Ф. Хайека. Обобщая, скажем, что в основе его подхода лежит специфическая трактовка природы человеческих знаний. Здесь ученый близок к взглядам М. Полани, разработавшего концепцию неявного личностного знания [116]. Под неявным знанием Полани понимал неартикулированный и не поддающийся полной рефлексии слой человеческого опыта, в противоположность явному, вербальному, артикулированному знанию. Неявное знание не выражено в языке. Оно воплощается в телесных навыках, практическом мастерстве, умении. Неявное знание - это инструментальное знание. Оно интегрировано в практическую деятельность человека. Неявное знание персонифицируемо. В развитии науки подобное знание имеет огромное значение. Неявное знание - это личностное знание ученого, наработанный годами опыт исследования, экспериментирования, диагностики, свободного владения теоретическим инструментарием. Можно утверждать, что подобное знание не содержится в учебниках, оно передается "из рук в руки": в совместной лабораторной работе, в личных контактах.
Хайековская концепция "рассеянного знания" выглядит следующим образом. Человек всегда знает больше, чем он может высказать и даже осознать. Если сравнить человеческое знание с айсбергом, то видимую его часть будет составлять информация, которая может быть выражена и передана в логике -вербальной форме. Подводную же часть образует неявное, неартикулируемое личностное знание, по природе своей не поддающееся формализации. Оно воплощается в разнообразных конкретных умениях, навыках, привычках, во всех тех индивидуальных "ноу-хау", которые обычно не только невыразимы, но о существовании которых их носитель порой даже не подозревает, хотя пользуется ими в своей повседневной практике. Для интерпретации данного феномена, вполне приложимо витгенштейновское различие между "сказать" и "показать''': неявная информация не может быть "высказана" в словах и формулах, но может быть "показана" через реальные действия людей.
Идею разделения труда Хайек дополняет идеей разделения знаний. Рассеянное знание применяется ученым для интерпретации общественного развития, поскольку рассеянное знание распределено среди множества агентов. Оно включает разрозненные, индивидуальные и конкретные сведения экономического характера, навыки и мастерство отдельных людей, их невербальные представления. Индивидуальное знание неизбежно частично, фрагментарно. Но в то же время именно оно экономически наиболее значимо, потому что обладание им обеспечивает сравнительные преимущества в выполнении тех или иных видов деятельности. Выражаясь языком современной теории, личностное знание асимметрично, то есть по большей части недоступно никому, кроме своего носителя: "...практически каждый индивидуум обладает определенным преимуществом перед всеми остальными в том смысле, что он владеет уникальной информацией, которой можно найти выгодное применение, но которую можно использовать, только если решения, зависящие от этой информации, принимаются им самим или при его активном участии. Достаточно вспомнить, как долго должны мы осваивать любую профессию после завершения теоретической подготовки. Какую значительную часть своей трудовой жизни тратим на изучение конкретных работ, и каким ценным капиталом в любом деле является знание людей, местных условий и особых обстоятельств. Проблема координации [курсив мой - В.К.] в масштабе всего общества, [а именно в этом состоит функциональное проявление экономической культуры - В.К.] имеющейся у индивидуальных агентов неявной информации о конкретных обстоятельствах времени и места приобретает, поэтому решающее значение"[136; с.53].
Подводя итог рассмотрению степени изученности избранной к исследованию проблемы, можно сказать, что имеется большое число научных работ, касающихся культуры и экономики в отдельности. Имеются работы, посвященные рассмотрению экономической культуры. И в работах первого и в работах второго блока отмечается тесная связь экономики и культуры с антропологическим сознанием, посредством которого экономика и культура оказываются на-
столько тесно взаимосвязанными, что становятся неспособны существовать друг от друга и образуют особую область экономической культуры, где экономические и культурные процессы претерпевают значительные преломления, что собственно, и задает специфику экономической культуры. Однако в имеющихся работах не содержится окончательного ответа на вопрос об онтологических основаниях экономической культуры.
Предметом диссертационного исследования является онтологический статус феномена экономической культуры, а объектом является феномен экономической культуры в контексте соотношения феноменов культуры и экономики, на механизмах соотношения которых собственно и формируется экономическая культура.
Цель и задачи исследования. Целью данного диссертационного исследования является осмысление проблемы онтологического статуса экономической культуры во всем ее многообразии и глубине. Для достижения поставленной цели необходимо организовать экспозицию данной проблемы таким образом, чтобы исходя из осуществленной экспозиции просматривался ход поиска ответа на вопрос: является ли экономическая культура лишь "проекцией" феномена культуры в его широком понимании на плоскость социально-экономических отношений, либо представляет ли она собой особый общественный феномен, конституирующийся автономно от общекультурной среды, или же процесс ее генезиса сочетает в себе как элементы зависимости, так и элементы автономии от внешней для нее среды. Причем в последнем случае ответ на поставленный вопрос необходимо должен прояснить, в чем именно ее зависимость, в чем ее автономия, какова степень этих зависимости и автономии, и где граница между ними.
Реализация поставленной цели предполагает, в свою очередь, решение целого комплекса взаимосвязанных задач, которые и задают вектор исследования:
1) рассмотреть рациональные основания феномена культуры в плоскости ее теоретического отражения;
проанализировать феномен культуры в плоскости ее эмпирического проявления;
изучить специфику экономической культуры в контексте феномена культуры в целом, а также степень автономии в ее функциональном проявлении и механизмов взаимозависимости с общекультурным контекстом;
осуществить экспозицию проблемы онтологического статуса экономической культуры и субстанциональных оснований ее специфики.
Методологические и теоретические основания исследования. Методологическим основанием исследования выступает системно-дискриптивный и логико-компаративный методы анализа, суть которых заключается в поиске аналогий, общих схем и структур в областях экономики и культуры. Именно сочетание этих двух научных методов дает оптимальные возможности для "синхронного" рассмотрения двух самостоятельных интересующих нас теоретических областей - экономики и культуры, на стыке которых формируется то, что называется феноменом экономической культуры. Теоретическая репрезентация проблемы онтологического статуса экономической культуры является основной задачей нашего исследования.
Теоретическую базу диссертационной работы составили классические труды зарубежных и отечественных авторов, а также современные исследования в области философии, экономики, культурологии и проблем экономической культуры.
Эмпирической основой работы служат исторические факты, полученные в рамках обстоятельного изучения феноменов культуры и экономики.
Научная новизна исследования.
- В работе рассмотрены рациональные основания феномена культуры в плоскости ее теоретического отражения. Для чего, на материале имеющихся теоретических точек зрения относительно феномена культуры отслежена ее укорененность в содержании сознания человека. Поскольку культура может быть рассмотрена как среда целенаправленной трансформации и развития су-
ществующих социальных феноменов и отношений, следовательно, уместно утверждать о наличии причин этому в самом сознании индивидов, ибо целеполо-гание всегда удел рационального.
Осуществлено рассмотрение феномена культуры в плоскости его эмпирического проявления. С этой целью предпринято рассмотрение культуры в качестве социального феномена, для чего проанализированы генезис феномена культуры и ее функции, грани культуры - массовая культура, субкультура и контркультура, а так же морфология и структура культуры.
Изучена специфика экономической культуры на фоне феномена культуры в целом, а также степень автономии в ее функциональном проявлении и механизмы связи и зависимости с общекультурным контекстом. Для этого предварительно рассмотрены функции феномена культуры, такие как адаптивная, познавательная, информативная или трансляционная, коммуникативная, регулятивная, оценочная, функция разграничения и интеграции человеческих групп; функция социализации. На фоне этих функций выявлена специфика экономической культуры и сделан вывод о том, что экономическая культура в своем онтологическом измерении больше тяготеет к полюсу культуры, нежели к полюсу экономики.
Осуществлена экспозиция проблемы онтологического статуса экономической культуры и субстанциональных оснований ее специфики, которая имеет вид вопроса: является ли экономическая культура проекцией культуры на плоскость экономики или она представляет собой продукт трансформации экономических процессов, обретающих культуроподобный вид. Для чего, рассмотрены моменты соприсутствия в экономических процессах различных атрибутов культуры, что открывает в свою очередь доступ к анализу механизмов взаимной детерминации двух фундаментальных сфер социальной жизни - феномена культуры и феномена экономики.
Положения, выносимые на защиту
1. Феномены культуры и экономики не существуют относительно друг
друга изолированно. Их существование предполагает определенные механизмы взаимозависимости. Изменения в плоскости одного феномена влекут за собой изменения в плоскости другого феномена. Однако, несмотря на тесную взаимосвязь, помимо общих «точек» соотношения феноменов культуры и экономики существуют и принципиальные не редуцируемые различия, дающие основания разграничивать и отчасти противопоставлять эти феномены друг другу.
В плоскости соотношения феноменов культуры и экономики формируется относительно самостоятельный феномен, который можно назвать как феномен экономической культуры. При рассмотрении данного феномена становится видно, что он уже не представляет собой ни феномен культуры, ни феномен экономики в их чистом виде. Это обстоятельство, в свою очередь, дает возможность говорить о наличии определенной специфики феномена экономической культуры относительно культуры в целом.
Философское осмысление существующей специфики экономической культуры сопряжено с постановкой проблемы ее онтологического статуса. Проблема онтологического статуса экономической культуры в своей предварительной структуре имеет вид дилеммы: является ли экономическая культура проекцией культуры на плоскость экономики или она представляет собой продукт трансформации экономических процессов, имеющий культуроподобный вид.
Рассмотрение различных аспектов соотношения культуры и экономики говорит о том, что экономическую культуру целесообразнее рассматривать как проекцию культуры на плоскость экономических процессов, а не наоборот. Это объясняется тем, что в содержании экономической культуры все-таки больше присутствует различных компонентов и составляющих от феномена культуры, нежели от феномена экономики.
Практическая и теоретическая значимость исследования предопределяется местом и ролью, которая отводится феноменам культуры и экономики в общественной жизни. Относительно теоретической составляющей значимости
данного исследования, можно сказать, что она состоит, прежде всего, в выявлении точек соприкосновения экономики и культуры, а так же воздействия культурологических напластований на функционирование экономических закономерностей. Кроме того, в рамках данного диссертационного исследования предпринимается попытка выявления общественной специфики функционирования той предметной области, которая образуется на их стыке, что позволяет прояснить онтологический статус экономической субкультуры. Это обстоятельство, в свою очередь, открывает методологическую возможность выявления горизонта и перспектив развития отечественной экономики.
Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в ряде публикаций, и докладывались на следующих научно-практических конференциях:
1. Итоговых научно-практических конференциях "Актуальные проблемы
в строительстве и архитектуре: Образование, наука, практика" Самарского го
сударственного архитектурно-строительного университета (Самара, 2001 -
2005гг.);
2. Всероссийской научно-практической конференции "Менеджмент и
маркетинг в социальной сфере" (Пенза, январь 2004г.);
Всероссийской научно-практической конференции "Окружающая природная среда и экологическое образование и воспитание" (Пенза, 19-20 февраля 2004г.);
Всероссийской научно-практической конференции "Современный российский менеджмент: состояние, проблемы, развитие" (Пенза, март 2004г.);
Международной научно-практической конференции "Нравственность и религия" (Пенза, апрель 2004г.);
6. Итоговой научная конференции молодых ученых МГТУ им.
Н.Э.Баумана (Москва, апрель 2005г.)
Структура диссертации..
Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемой
литературы. Первая глава состоит из двух параграфов, вторая - из четырех, третья - из пяти. Структура диссертации подчинена целям и задачам научного исследования и задается спецификой и содержанием исследуемой проблемы.
Понятие культуры: этимология и лингвистическое значение
Прежде чем непосредственно говорить об этимологии понятия "культура", скажем несколько слов о сложности предстоящей перед нами задачи. Культура - одно из самых сложных понятий, используемых в нашем практическом и научном обиходе. Для начала, обратимся к той точке зрения, которой придерживается В.А.Конев в своей книге "Человек в мире культуры". Здесь он отмечает, что человек живет в мире культуры и постигает ее, овладевая ею. Это овладение культурой рождает определенное знание о ней, но человек не только овладевает миром культуры, но и производит его, и тем самым противопоставляет его себе. Он ставит культуру перед собой, представляя ее, делает не только предметом овладения, но и предметом понимания. Это знание-понимание человеком культуры входит в саму культуру, являясь необходимым элементом ее функционирования, так как культура только тогда есть, когда ее реализует человек [82;с.26].
Научное понятие культуры содержит в себе знание о мире культуры, которое формируется в той или иной научной теории. Естественно, что научное понятие культуры появляется тогда, когда возникают науки о мире человеческой жизни, а это время XVII века, поэтому вся предыдущая история понимания культуры развивалась как история осмысления сущности культурного мира человеком данного мира. Это осмысление выражалось в именовании (и тем самым в понимании) особенности данного мира [Там же]. Итак, проследим этимологию этого слова. То есть, выясним, что сначала означала культура, когда впервые появился этот термин и что он означал? Какие существовали подходы к пониманию этого феномена? Слово "культура", как известно, латинского происхождения. Его можно обнаружить в трактатах и письмах Древнего Рима, где оно означало, прежде всего, "агрокультуру", то есть возделывание, обработку, "культивирование " земли. Позднее в трудах Цицерона уже встречается его расширенное и переносное использование в выражении cultura animi что можно перевести как "обработка, совершенствование души". Со временем в романских и других языках слово "культура" начинает употребляться и в многочисленных близких значениях: "воспитание", "образование", "умение", "почитание", "развитие" и тому подобное. Отчасти это объясняется тем, что оно имеет сложную и запутанную языковую историю, а отчасти тем, что оно применяется для обозначения крайне сложных понятий в разных научных дисциплинах.
Появлению этого слова в различных европейских языках непосредственно предшествовало латинское cultura, происходившее от colere. Последнее имело множество значений: населять, культивировать, покровительствовать, поклоняться, почитать и так далее. Некоторые из них со временем образовали самостоятельные термины, хотя и с частично перекрывающими друг друга значениями. Так, значение "населять" через латинское colonus трансформировалось в колонию, а "почитать", "поклоняться" через латинское cultus - в культ. В английском языке слово culture первоначально имело смысл "развивать", "культивировать", хотя и с оттенком "служения", "почитания", при этом в средневековом английском оно иногда прямо употреблялось как служение. Во французском, точнее в старофранцузском, латинское cultura преобразовалось в слово couture, позже приобретшее совершенно самостоятельное значение, и лишь затем в culture.
Во всех случаях раннего употребления слово culture означало процесс культивирования, выращивания чего-нибудь, обычно животных или растений. Это привело к появлению дополнительных значений слова, таких, как английское coulter - лемех, происходящее от латинского culter, обозначающего то же орудие. Дальнейшая эволюция связана, очевидно, с перенесением представлений о культивировании, возделывании с естественных процессов на человеческое развитие, причем агрикультурный, сельскохозяйственный смысл долгое время сохранялся. Так, Френсис Бэкон говорил о "культуре и удобрении умов", а в середине XVIII века английский епископ, сетуя на недостатки современного воспитания, писал, что "люди благородного рождения и воспитания не хотят растить своих детей для церкви" [См: 118;с.132]. Как видим, в понимании данного епископа понятие "культура" содержит в себе смысл, соответствующий "обработке" духовной стороны человека.
Два момента нужно отметить особо. Во-первых, метафора становилась все более привычной, пока, наконец, такие термины, "как культура ума", не начали восприниматься прямо и непосредственно, а не в переносном смысле; во-вторых, слово культура, относящееся к частным процессам, все чаще использовалось при характеристике процессов развития и совершенствования вообще, что означало универсализацию термина. Именно с этого на рубеже XVIII - XIX веков и началась многообразная и запутанная современная история слова культура.
Тогда же, в конце XVIII - начале XIX века сформировалось устойчивое значение самостоятельного термина "цивилизация". Это слово происходит от латинских civis - гражданин и civilis - принадлежащий, относящийся к гражданину. Цивилизация - межэтническая культурно-историческая общность людей. Это понятие появилось еще в античную эпоху как определенное качественное отличие античного общества от варварского окружения [См: 97;с.138]. В результате довольно долгой эволюции оно стало выражать смысл исторического процесса и его достижений: очищение нравов, воцарение законности и социального порядка. В то же время, сначала во Франции, а затем в Англии оно стало использоваться во множественном числе - стали говорить о цивилизациях. Надо отметить, что, рассматривая происхождение термина "культура" нельзя не говорить о термине "цивилизация". Считается, что категорию "цивилизация" первым употребил П.Г.Гольбах и энциклопедисты XVIII и. Под цивилизацией они понимали усовершенствование государственной организации и законодательства, на которых основывается и общий прогресс человечества [См: 105; с.344]. Согласно новейшим исследованиям Ф. Бенетона в сущности первым употребил слово "цивилизация" в его современном значении В.Р. Мирабо. Термин "цивилизация" в употреблении его энциклопедистами означает высшую степень культуры, которая вступает после периода "дикарства и варварства". В таком употреблении этот термин встречается у многих авторов. Одно из наиболее ранних определений можно найти у А. Фергюсона. Эта классификация, благодаря, в первую очередь, анализу Ф. Энгельсом работы Л.Г. Моргана "Древнее общество", становится известна современной науке и принимается ею [Там же; с.345]. Особое значение придается цивилизации в интерпретациях представителей органистически-биологического социологического метода. Одним из представителей данного направления был Освальд Шпенглер. Он говорил, что каждая культура - это организм, и морфологически она повторяет историю растительного мира. Каждая культура имеет свой способ рождения и гибели. Культура "понимается как биологический организм" после роста и периода своего высшего развития теряет свои творческие силы, чахнет и исчезает. Закономерный исход этого исчезновения - цивилизация. Цивилизация - это неотвратимый, неизбежный конец каждой культуры. Понимание О.Шпенглером отношение "культура-цивилизация" требовало радикального изменения понятия цивилизации, основным признаком которой он считает конец культуры и исторического развития, за которыми следует внеисторическое состояние человечества. По О. Шпенглеру цивилизация знаменует собой неминуемую судьбу определенной культуры - ее рассвет, но и неизбежный закат [Там же; с.347].
Феномен культуры: генезис и функции
Начнем рассмотрение культуры, с рассмотрения момента ее генезиса и функций. Забегая вперед, можно сказать, что рассмотрение момента генезиса феномена культуры служит поставленной перед исследованием цели тем, что дает нам возможность в последующем осуществить сравнение и поиск общих моментов у феномена культуры и феномена экономики через призму генезиса тех артефактов, которые порождаются последним. В свою очередь, результаты данного сравнения послужат ключом к пониманию как специфики экономической культуры на фоне феномена культуры в целом, так и его онтологических оснований. Итак, приступаем к рассмотрению генезиса культуры.
Если понимать "культуру" в самом общем смысле как совокупность продуктов материального и духовного творчества людей, то такое понимание оказывается неразрывно связанным с понятием "опыт". В самом деле, культура -это определенный опыт деятельности людей, который передается от одного поколения к другому, развиваясь и обогащаясь. Социально значимые формы жизнедеятельности людей закрепляются в самых разнообразных формах - в стереотипах и нормах поведения, обычаях, приемах и способах действий. Не менее важны и вещественные формы социально значимого опыта - орудия и продукты труда, различные инженерные, архитектурные сооружения. Еще одной существенной формой воплощения социально значимого опыта является язык в самом широком его понимании. Язык фиксирует опыт деятельности людей в своем словарном фонде и грамматике. Однако, как мы увидим позже, роль языка не сводится только к фиксации. Он выполняет более важные функции, будучи одним из наиболее существенных элементов межчеловеческих связей. Социально значимый опыт, передаваясь от поколения к поколению, определяет, порой очень жестко, поведение людей. Каждый человек, овладевший культурным богатством, накопленным предшествующими поколениями, делает этот опыт своеобразной программой собственного поведения. Разумеется, можно говорить о запрограммированности поведения не только человека, но и животных. Прежде всего, следует подчеркнуть генетическую запрограммированность структуры и характера развития организма животных. А это означает, что поведение животных наследственно предопределено. Конечно же, из этого отнюдь не следует, что животные в своем поведении руководствуются только безусловными рефлексами: ведь тогда ни одно животное не смогло бы выжить в постоянно меняющейся окружающей среде. Целый ряд форм поведения животных является индивидуально приобретенным, то есть основывается на условных рефлексах. В частности, хорошо известно, что у высших млекопитающих распространены подражание и обучение, которые обеспечивают передачу навыков поведения от взрослых особей к детенышам. Показ, пример и подражание - вот суть усвоения чужого опыта у животных, причем этот процесс является внегенетическим. Можно ли это назвать культурой? Очевидно, что нет.
Дело в том, что хотя в животном мире и существуют небиологические, внегенетические формы передачи опыта от одной особи к другой, сам этот опыт не может быть закреплен с помощью каких-либо средств, отличных от биологических. Иными словами, животные не создают никаких особых материальных объектов и структур, с помощью которых передавался бы накопленный опыт. Животные, относящиеся к одному виду, ведут себя, в сущности, одинаково. Это поведение определяется исключительно биологическими закономерностями. Все потребности жизнедеятельности животных могут быть удовлетворены и удовлетворяются в сфере чисто биологических процессов. Поэтому поведение животных детерминируется их чисто биологической наследственностью, хотя какие-то формы поведения и являются условнорефлекторными. Эти, пусть даже по своему происхождению условнорефлекторные программы поведения могут фиксироваться в молекулах ДНК и передаваться через половые клетки. Половые клетки - вот единственный способ фиксации и передачи приобретенного опыта. А это - биологическая материальная структура, Поэтому поведение животного определяется все же биологической наследственностью. В конечном счете, их поведение детерминируется структурой их организма.
У человека все обстоит иначе. Все живущие ныне люди относятся к одному биологическому виду. Но в обществах с разной культурой они ведут себя по-разному по той простой причине, что поведение человека детерминируется не биологической наследственностью, не структурой организма, а именно культурой в качестве социально значимого опыта, передаваемого небиологическим путем, Этот "небиологический путь" предполагает создание особых материальных предметов и структур, которые бы фиксировали накопленный предшествующими поколениями опыт. Таким образом, эти предметы и структуры являются искусственными, они не существуют сами по себе в качестве элемента природы, а создаются. Поэтому говорить о культуре можно только применительно к людям. Следовательно, культура возникла одновременно с человеком, и проблема возникновения культуры предполагает рассмотрение проблемы происхождения человека.
Одним из основных требований гигиены ума и дисциплины мышления является необходимость четко формулировать проблему. Поэтому, в данном случае, говоря о генезисе человека, речь идет о выделении следующих шести аспектов. Во-первых, это вопрос о непосредственных предках человека, то есть о тех существах, эволюция которых и привела к возникновению человека. Во-вторых, необходимо установить время появления первых людей. В-третьих, это вопрос о прародине человечества. В-четвертых, следует выделить основные стадии антропогенеза. В-пятых, это вопрос о движущих силах антропогенеза. И, наконец, в-шестых, проблема предполагает анализ развития речи и мышления.
Долгое время в отечественной литературе относительно проблемы происхождения человека высказывались самые оптимистические суждения и прогнозы. Казалось, что принятая марксизмом трудовая теория антропогенеза вот-вот даст ответы на все "проклятые" вопросы. Оказалось, что все не так просто, и сейчас самое время процитировать весьма выразительное суждение известного немецкого экзистенциального философа Карла Ясперса. "Первое становление человека, - пишет Ясперс, - глубочайшая тайна, до сих пор совершенно нам недоступная, непонятная. Такие обороты речи, как "постепенно", "переход", лишь маскируют ее. Можно, конечно, фантазировать по поводу возникновения человека. Однако эти фантазии очень быстро оказываются несостоятельными: представление о человеке всегда уже есть в момент, к которому относят его становление. К тому же нам не известен даже окончательный, удовлетворительный ответ на вопрос: что такое человек?" [159; с.62].
Вопрос о движущихся силах антропогенеза относится к числу самых сложных. Как уже отмечалось, в отечественной науке долгое время безраздельно господствовала трудовая теория антропогенеза. Согласно этой теории, движущей силой антропогенеза является трудовая деятельность с помощью изготовленных самим человеком орудий. Принимая трудовую теорию антропогенеза в целом, следует все же признать, что с позиции современной науки, в свете новых методологических подходов и новых фактов эта теория в ее классическом виде во многом оказывается уязвимой. В сущности, мы могли бы ограничиться этой констатацией, но, тем не менее, сформулируем некоторые уточнения, которые помогут лучше понять выводы последующих рассуждений.
Экономика в координатах культуры
Разговор об экономической культуре предполагает предварительное рассмотрение места, роли, "поведения" и "реакций" экономики на культурно-контекстные изменения, как на внешний раздражитель. С этой целью обратимся в рамках данного диссертационного исследования к идеям крупнейшего экономиста XX века Дж. Гэлбрейта, специально занимавшегося этими проблемами [см.: 53-55].
Дж. Гэлбрейт является одним из видных представителей институциона-лизма. В своих научных трудах Дж. Гэлбрейт исследовал тенденции укрупнения промышленного производства, которые привели к образованию гигантских корпораций и акционерных обществ. Он показывал, что корпорации достигают наивысших производственных успехов благодаря использованию новейшей техники и технологии и приходу к руководству предприятиями так называемой техноструктуры - технических специалистов-администраторов. С этим связано усиление планирования хозяйственного развития, которое, по мнению Дж. Гэлбрейта, идет на смену рыночным отношениям. В итоге в обществе складываются две системы - "рыночная система", охватывающая преимущественно мелкие хозяйства, и "планирующая система", куда входят корпорации, взаимодействующие с государством.
Исходя из качественно изменившихся в XX веке объективных условий хозяйственного развития, Дж. Гэлбрейт решительно опровергает устаревшие исходные положения неоклассицизма: о подчинении целей экономической системы интересам отдельного человека, о свободной и совершенной конкуренции мелких товаропроизводителей, о рыночном саморегулировании национальной экономики, о преимуществах хозяйственной деятельности единоличных собственников, о соединении в лице предпринимателя собственника, организатора производства и получателя дохода.
Эти взгляды на современную экономическую действительность Дж. Гэл-брейт изложил в книгах "Новое индустриальное общество" и "Экономические теории и цели общества" [См.: 53, 54]. Дж. Гэлбрейт отмечает следующие основные нововведения и изменения, произошедшие в экономической жизни в XX веке:
Во-первых, применение все более сложной и совершенной техники в сфере материального производства, связанное с укрупнением производства. Всё это требуют крупных вложений капитала, а также высококвалифицированных специалистов. Из этих перемен вытекает необходимость и возможность создания крупных хозяйственных организаций. Только такие организации в состоянии привлечь необходимый для современного производства капитал; только они могут мобилизовать рабочую силу требуемой квалификации.
Во-вторых, расширение сферы деятельности корпораций. Если в начале XX века деятельность корпораций ограничивалась такими отраслями, в которых производство должно вестись в крупном масштабе (железнодорожный и водный транспорт, производство стали, добыча и переработка нефти, некоторые отрасли горнодобывающей промышленности), то в 70-е годы корпорации стали охватывать также бакалейную торговлю, мукомольное дело, издание газет и увеселительные предприятия - словом, все виды деятельности, которые некогда были уделом индивидуального собственника или небольшой фирмы. При этом множестве принадлежащих корпорациям предприятий, производящих сотни видов продукции, крупнейшие фирмы используют оборудование стоимостью в миллиарды долларов и сотни тысяч работников. Так, на долю пятисот крупнейших корпораций приходится почти половина всех товаров и услуг, производимых в Соединенных Штатах.
В-третьих, произошло разделение предпринимателя-собственника, организатора производства и получателя дохода. Гэлбрейт отмечает, что в начале
XX века корпорация была инструментом ее владельцев и отражением их индивидуальности. Имена этих магнатов - Карнеги, Рокфеллер, Гарриман, Меллон, Гугенгейм, Форд - были известны всей стране... Те, кто возглавляет теперь крупные корпорации, безвестны... Люди, которые управляют крупными корпорациями, не являются собственниками сколько-нибудь существенной доли данного предприятия. Их выбирают не акционеры, а, как правило, совет директоров, который в порядке взаимности избирают они же сами.
В-четвертых, изменились взаимоотношения между государством и экономикой. За пятьдесят лет доля экономической деятельности государства возросла примерно в четыре раза и составила в 70-е годы 20 - 25%.
В-пятых, несколько видоизменились и экономические функции государства. Так, теперь государство берет на себя задачу регулирования совокупного дохода, расходуемого на приобретение товаров и услуг, в масштабе всей экономики. Оно стремится обеспечить достаточно высокий уровень покупательной способности, позволяющий реализовать всю продукцию, которую может произвести существующая в данный момент рабочая сила. Если эта деятельность приводит к достижению высокого уровня занятости, правительство стремится не допустить повышения цен в результате роста заработной платы, равно как повышения заработной платы под давлением роста цен, упорно движущихся вверх по спирали, - хотя в данном вопросе деятельность правительства носит более осторожный характер и встречает меньшую поддержку со стороны общественности.
В-шестых, начался упадок профсоюзов. Число членов профсоюзов в США достигло максимума в 1956 г. С тех пор занятость продолжала расти, а число членов профсоюзов в целом уменьшалось.
В-седьмых, произошли структурные изменения в профессиональном составе рабочей силы. Существенно возросло число лиц, желающих получить высшее образование, и наряду с этим, в несколько более умеренной степени, увеличились реальные возможности для его получения...
