Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Темпоральная организация художественного текста
1. Текст как объект лингвистического исследования 12
2. Момент речи как исходная точка отсчета временных отношений 17
3. Грамматическое и художественное время 22
4. Компоненты художественного времени 28
5. Видо-временные функции глаголов прошедшего времени совершенного и несовершенного вида 39
5.1. Частные видо-временные значения глагольных форм в перфектной функции 41
5.2. Частные видо-временные значения глагольных форм в аористической функции 46
5.3. Частные видо-временные значения глагольных форм в имперфектной функции 50
6. Типология коммуникативных регистров речи 54
7. Лексико-семантическая классификация глагольных предикатов 61
Выводы 69
Глава 2. Лексическое значение глаголов и функциональные типы форм прошедшего времени в аспекте регистров речи
1. Повествование как подтип репродуктивного и информативного регистров речи 71
2. Функции и лексико-семантическое наполнение глаголов СВ и НСВ в повествовательной разновидности репродуктивного и информативного регистров 75
2.1. Аористическая функция глагольных форм для обозначения последовательности в репродуктивно-повествовательном регистре 75
2.2. Акциональный перфект для обозначения последовательности в информативно-повествовательном регистре 79
2.3. Имперфектные глагольные формы для обозначения последовательности в репродуктивном и информативном регистрах 83
3. Описание как подтип репродуктивного и информативного регистров речи 90
4. Функции и лексико-семантическое наполнение глаголов GB и НСВ в описательной разновидности репродуктивного и информативного регистров 98
4.1. Глагольные формы НСВ как средство выражения синхронности в репродуктивно-описательном и информативно-описательном регистрах 98
4.2. Глаголы СВ со статально-перфектным значением как средство выражения наличного результата в репродуктивно-описательном и информативно-описательном регистрах 103
Выводы 108
Глава 3. Функционирование глагольных предикатов в форме прошедшего времени в текстах рассказов И.А.Бунина
1. Роль видо-временных форм глаголов в композиционной организации повествовательных текстов 110
1.1. Видо-временная структура рассказа «Пыль» 114
1.2. Видо-временная структура рассказа «Поздний час» 130
Выводы 149
Заключение 152
Приложение 1 156
Приложение 2 157
Список использованной литературы 158
- Грамматическое и художественное время
- Частные видо-временные значения глагольных форм в аористической функции
- Аористическая функция глагольных форм для обозначения последовательности в репродуктивно-повествовательном регистре
- Описание как подтип репродуктивного и информативного регистров речи
Грамматическое и художественное время
Данные особенности художественного времени являются следствием того, что художественный текст есть результат отчуждения высказывания от субъекта речи и, следовательно, интерпретируется в условиях неполноценной коммуникативной ситуации (то есть читатель имеет дело только с текстом, а не непосредственно с его автором; автор же, в свою очередь, лишен синхронного адресата). Это обстоятельство вызывает определённую трансформацию правил. Е.Н.Падучева указывает, что «язык нарратива - это редуцированный язык», поскольку не все единицы выступают в нем в своем первичном значении. Для иллюстрации этого положения она приводит в пример нарративную фразу Вот пошел Иван в лес, где частица вот в силу отсутствия адресата не ассоциируется с указанием, а прошедшее время лишено дистанцирующей функции (Падучева 1996: 199).
Таким образом, нельзя считать прошедшее время в художественном тексте дейктичным, так как момент речи не принимает участия в интерпретации высказывания и его место занимает текущий момент текстового времени, то есть настоящее время персонажей или наблюдателя-повествователя. На это так называемое «текстовое настоящее время» и ориентированы все видо-временные формы.
Общая семантика текста способна редуцировать, стирать темпоральные различия, следствием чего является контаминация, переплетение временных значений. В результате этого временные параметры глаголов перестают играть какую-либо роль в рамках всего текста: их временные значения четко не противопоставляются и не дифференцируются.
Этим определяется условный, реляционный характер категории времени на уровне текста, «ее способность передавать лишь отношения порядка - последовательности действий, расположенных во временном континууме, а не соотнесенность с одним из эмпирических временных планов» (Тураева 1979: 47).
В художественном произведении видо-временная система носит относительный характер, при этом глагольные формы обладают многозначностью относительно времени и вида, то есть передают разнообразные временные отношения. Д.С.Лихачев в этой связи полагал, что художественное время есть «явление самой ткани художественного произведения, подчиняющее своим художественным задачам и грамматическое время и философское его понимание писателем» (Лихачев 1979:211). Тем не менее, с точки зрения лингвистического анализа художественного текста, главным его компонентом остаются временные соотношения, выраженные грамматическими формами. А специфика русского языка состоит в том, что временные соотношения в тексте выражаются чередованием видо-временных форм СВ и НСВ, которые реализуются в высказывании, каждый раз соотносясь с конкретными ситуациями.
Функционируя в тексте, формы прошедшего несовершенного теряют свой первичный смысл и обозначают синхронность точке отсчета, а не предшествование. Е.В.Падучева отмечает в этой связи, что при перволичной повествовательной форме «за настоящее время для текста может быть принят тот момент существования первого лица, когда все события, описываемые в тексте, уже позади. Например: Мы полагали, что на совести его лежала какая-нибудь несчастная жертва; Мы не сомневались в последствиях (Пушкин). Но такое предшествование, согласно Е.В.Падучевой, нерелевантно, поскольку «рассказчик — это текстовый герой, и его внетекстовое существование - вещь сомнительная» (Падучева 1989: 168).
Формы совершенного вида в художественном тексте сохраняют свое основное значение: они фиксируют ретроспективную позицию наблюдателя, который смотрит на событие из его итогового состояния.
В современном языкознании существует мнение, согласно которому события, изображенные в художественном произведении, относятся к сфере прошедшего времени (Тураева 1974; Андреева 1976). По мысли З.Я.Тураевой, во временной системе персонажей формы прошедшего времени участвуют в моделировании «настоящего» действующих лиц, их «сейчас», «теперь». Но для автора и для читателя их семантика иная: эти формы передают идею прошедшего, так как повествование воспринимается как имевшее место (Тураева 1979: 50). В настоящем исследовании мы придерживаемся другой точки зрения (И.Р.Гальперин, М.Н Левченко, Ю.С.Маслов, Е.В.Падучева и др.), согласно которой формы прошедшего времени в тексте теряют свою дистанцирующую функцию вследствие того, что при восприятии художественного произведения читатель склонен «переноситься» во временную плоскость персонажей романа, то есть психологически воспринимать описываемые события как совершающиеся в момент чтения. Вымышленность, образность содержания художественно текста подчеркиваются именно формами прошедшего времени, которое силой художественной изобразительности становится настоящим. Читатель как бы становится свидетелем и наблюдателем происходящего. Читая произведение, он не противопоставляет мысленно прошедшее настоящему, а представляет себе действия и события так, как будто они развертываются на его глазах, как актуальные события. Вот как пишет о данном психологическом эффекте Д.С.Лихачев: «Суть эмансипированного времени1 состоит в том, что прошлое, изображенное в реалистическом произведении, получает собственное существование, развивается внутри: себя, в своей собственной последовательности настолько ясно, что это прошлое оказывается как бы настоящим - настоящим увлеченного им и перенесенного в него читателя. Читатель, осознавая, что он имеет дело с прошедшими событиями, настолько, однако, в них погружается, что начинает чувствовать в известной мере это прошлое своим настоящим. Читатель как бы живет двойной жизнью: своей и читаемого произведения» (Лихачев 1979: 334). Конечно, читая художественное произведение, мы осознаем, что автор рассказывает нам о том, что было в прошлом.
Частные видо-временные значения глагольных форм в аористической функции
В отличие от глаголов прошедшего совершенного с перфектным значением, представляющих события, неразобщенные с моментом речи, глаголы прошедшего совершенного в аористическом употреблении представляют события, действия разобщенными с моментом речи. «Полная отрешенность от речевой зоны настоящего» (Поспелов 1966: 19) признается лингвистами важнейшим компонентом семантики глаголов СВ с аористическим значением.
В связи со сказанным многие лингвисты отмечают диссиметрическую разнонаправленность двух значений прошедшего совершенного: перфектное значение разнонаправлено (прошедшее настоящее), а аористическое значение характеризуется однонаправленностью (прошедшее) (Поспелов 1968: 128; Прокопович 1982: 38).
Кроме того, аористическое значение прошедшего совершенного не обусловлено и не ограничено лексически, тогда как при выражении перфектного значения, как уже было указано, большую роль, помимо контекста, играет «предрасположенность» лексического значения глагола к признаку перфективности. Итак, формы прошедшего времени в аористическом употреблении обозначают отдельный, уже свершившийся факт, лишенный какой-либо связи с настоящим. В этом случае действие, по словам А.А.Потебни, представляется как один момент, независимо от того, как продолжительно оно было на самом деле (Потебня 1958).
Рассмотрим следующие примеры: 1) И вот однажды утром, чем свет, когда он еще спал, ее отправили в город за покупками (Таня); 2) - Они ее убить велели? - спросил Митя? — Нет-с, хуже, они ее в ночь-полночь в лес выгнали, — сказал Арсенич (Святые). В приведенных фрагментах глаголы СВ отправили, велели убить,, выгнали обозначают завершенное одноактное действие без указания на его протекание и выражают аористическое значение.
Невозможность у глаголов с аористическим значением актуализации действий в настоящем позволяет им структурировать повествовательный тип речи. В повествовательном тексте цепь аористных форм прошедшего СВ выражает ряд сменяющихся фактов прошлого, в результате чего создается впечатление, что «мысль лишь скользит по прошедшему событию, не останавливаясь» (Потебня 1977: 157-158). Явления, обозначенные рассматриваемыми глаголами в тексте, интерпретируются как диахронные. Например:
Через полчаса он вышел из избы, отвел лошадь во двор, поставил ее под навес, снял с нее уздечку, задал ей мокрой накошенной травы из телеги, стоявшей посреди двора, и вернулся, глядя на спокойные звезды в расчистившемся небе (Степа).
В приведенном повествовательном фрагменте глаголы с аористическим значением {вышел, отвел, поставил, снял, задал, вернулся) указывают на однонаправленную последовательность, смену одной ситуации другой, выражая их динамичность. При этом каждая обозначенная ситуация имеет свой конкретный момент, свое место на оси времени, где, по теории А.Барентсена, предел предшествующей ситуации совпадает с началом последующей (Барентсен 1995: 17).
Следует отметить, что часто бывает достаточно трудно дифференцировать перфектное и аористическое значения форм прошедшего времени СВ. Как писал В.В.Виноградов, «наблюдается целая гамма переходных оттенков от перфектного значения к аористическому». В самом перфектном значении он, например, выделял «чисто перфектные» значения и значения, «близкие к перфекту» (Виноградов 1972: 445).
В этой связи Л.Лённгрен в своей статье «О противопоставлении аористического и перфектного значений у русского глагола» при установлении перфектного и аористического значения там, где они не выражены эксплицитно, предложил использовать логическую систему глагольных времен Г.Рейхенбаха (Elements of symbolic Logic, 1974). Применяя противопоставление перфект / аорист ко всем временным планам, Лённгрен строит перфект по следующей схеме: E-R-S (плюсквамперфект), E-S, R (наст, перфект), S-E-R (будущий перфект), где R - точка отсчета, S - момент речи, Е - момент события. При совпадении Е и S выражается аористическое значение.
Действительно, момент речи динамичен: как писал И.Б.Шатуновскии, «в каждый последующий миг момент речи совпадает с новым абсолютным временем, поэтому он не может быть одновременным с каким-то одним, статическим неподвижным моментом» (Шатуновский 1996: 334). Таким образом, принимая за момент речи динамическую речевую ситуацию, следует подчеркнуть, что ряд сменяющих друг друга действий синхронен движению момента речи.
Аористическая функция глагольных форм для обозначения последовательности в репродуктивно-повествовательном регистре
Аористическое значение глаголов в репродуктивно-повествовательном регистре речи соответствует задаче сообщения о событиях, последовательно сменявших друг друга в прошлом, вне связи с настоящим. Обозначая возникшие и законченные действия, данные глаголы «естественно используются для выражения последовательности или близких к последовательности отношений предшествования/ следования. Функция эта вытекает из значения СВ, поскольку каждое следующее в последовательной цепи действие может начаться лишь по завершении предыдущего» (Рассудова 1982: 28).
Композиционно-синтаксическое значение глаголов в аористическом употреблении, двигающих сюжет, разнообразно. Напомним, что выбор и комбинация языковых средств в художественном тексте соответствует авторскому замыслу и осуществляется в целях реализации идеи художественного произведения. В этой связи рассмотрим роль данных глаголов в организации фрагментов информативно-повествовательного регистра речи.
Глаголы прошедшего времени с аористическим значением могут обозначать отдельные действия, которые представляются коммуникативно-самостоятельными, относительно изолированными друг от друга, единичными, внезапными:
(А) Однажды в полдень, когда в мягком светоносном блеске млели в высоком млеющем небе, над хлебами и нагретой пыльной дорогой, чуть видные сияющие облака, возле амбара остановилась пара лошадей. [В тележке сидела полная барыня, которая, как знала Парашка, много была должна Устину] (При дороге);
И вот однажды, выйдя в зал, полный предвечернего солнца, к чаю, Митя неожиданно увидел возле самовара почту, которую он напрасно ждал все утро (Митина любовь). В данных микротекстах употреблены глаголы с аористическим значением, указывающие на одноактные действия в прошлом, которые являются введением к последующему описанию. Некоторые глаголы в аористическом употреблении фиксируют начальную стадию, зарождение каких-либо действий, состояний. Приведем примеры, где указанное значение выражено начинательными глаголами с приставкой -за: (Б) У крыльца кучер осадил тройку, и офицер заговорил быстро, не заботясь о том, слушают ли его; потом откинул полость саней размашисто, как у подъезда ресторана, на крыльцо взбеэюал, ловко и развязно притоптывая [...] (Игнат);
Старуха приподнялась и тотчас же опять упала и заголосила еще пуще. И тогда, не помня себя от жалости, Захар сгреб ее в охапку и почти бегом помчался к селу (Захар Воробьев). Иногда, напротив, изображенное глаголом СВ в аористическом употреблении действие несет в некоторых контекстах функцию итогового завершения предшествующих фактов: (В) Староста поднес сперва Мите, потом Трифану, потом Федосье, — она с удовольствием вытянула чашку до донышка, — и, наконец, налил себе (Митина любовь). В репродуктивно-повествовательном регистре речи глаголы СВ с аористическим значением передают также последовательные единичные действия, выстроенные в цепь: «... движение форм прошедшего времени совершенного вида создает смену вытесняющих друг друга действий и их результатов в их хронологической последовательности. Оно направляет — по разным линиям или по прямому направлению - сюжет к развязке, к заключительному финалу» (Виноградов 1986: 458). Например:
Когда нищий поздоровался, она подняла на него твердые, без блеску глаза, пристально посмотрела и приветливо кивнула. Потом, легонько вздохнув, отложила работу, ловко воткнула в нее иголку, прошла, постукивая по деревянному полу полусапожками, вынула из шкапчика косушку водки и толстую чашку в синих разводах (Весенний вечер).
В приведенном повествовательном фрагменте действия линейно сменяют друг друга во временной последовательности. Глаголы прошедшего времени СВ в аористическом употреблении (поздоровался, подняла, посмотрела, кивнула, отложила, воткнула, прошла, вынула) в данном высказывании следуют друг за другом «концентрированно», вследствие чего повествование как бы «сгущается» и образуются контексты лаконичных, чередующихся конкретных действий.
Рассматриваемые глаголы активно используются при передаче косвенной речи. Приведем пример, в котором сочетание глаголов СВ в аористическом употреблении, один из которых передает косвенную речь {сказал), а два других сообщают о единичных действиях {зашел, передал), выражает значение последовательности: (Д) — И вот, шестнадцатого июня я зашел к ней в четыре часа и сказал, что квартира готова, и передал ей один из ключей (Дело корнета Елагина). Как видно из приведенных примеров, высказывания репродуктивно-повествовательного регистра формируются глаголами СВ в аористической функции, относящимися к предикатам динамических явлений или действий. А точнее, эти глаголы принадлежат к предикатам, не имеющим признака дуративности — то есть обозначающим события (поступки). Так, к предикатам-достижениям относятся глаголы остановилась, увидел в (А); заговорил, заголосила в (Б); поздоровался, подняла, посмотрела, кивнула, отложила в (Г); зашел, сказал, передал в (Д); Глаголы приподнялась в (Б), налил в (В), воткнула, прошла, вынула в (Г) принадлежат предикатам-свершениям.
Описание как подтип репродуктивного и информативного регистров речи
Известно, что описание находится в оппозиции по отношению к повествованию в логико-смысловом, структурном и языковом плане. Так, если в повествовании логической основой является способ мышления в виде диахронологемы, предполагающей констатацию сменяющихся состояний и действий, то описанию, согласно концепции О.Н.Нечаевой, соответствует синхронологема, характеризующаяся тем, что составляющие ее суждения объединены «планом сосуществования, то есть планом одновременности отраженных сознанием явлений» (Нечаева 1975: 40). Согласно формулировке О.А.Нечаевой, описание представляет собой «модель монологического сообщения в виде перечисления одновременных или постоянных признаков предмета в широком понимании и имеющую для этого определенную языковую структуру» (Там же: 19). В структурном плане описание характеризуется «единством видо-временных глагольных предикатов, а также лексикой глагола и другими средствами описательного контекста» (Хамаганова 1979: 6). Анализ материала свидетельствует о том, что статичность явлений в описательном типе речи передается с помощью глагольных форм НСВ в конкретно-процессном значении, а также с помощью глаголов СВ в статально-перфектном значении, которые могут функционировать в описании благодаря наличию в своей семантике дополнительной смысловой нагрузки (а именно - выражению актуальности результата).
Ю.С.Маслов характеризует описание как остановку в поступательном движении текста, прорисовку фона. Действительно, различные описания природы, а также внешности, состояния и характера героя создают эффект остановки действия, поскольку повествование само по себе, то есть рассказ о событиях, смена которых формирует временной поток в тексте, прекращается.
Как указывает Г.А.Золотова, репродуктивно-описательный регистр речи «создает второй план, или фон, сообщающий о свойствах, качествах, пассивных состояниях», на котором развиваются основные действия, описанные в блоках репродуктивно-повествовательного регистра речи (Золотова 1982: 350). Фрагменты репродуктивно-описательного регистра речи могут передавать также портрет, пейзаж и интерьер, которые воспринимаются персонажем, совершающим какие-либо действия в обозначенный отрезок времени. Продемонстрируем, как фрагменты репродуктивно-описательного регистра речи, передающие окружающую обстановку, воспринимаемую глазами персонажа, чередуются с высказываниями репродуктивно-повествовательного регистра речи (Г.А.Золотова отмечает, что подобное переплетение повествовательной и описательной разновидностей репродуктивного регистра речи является обычным литературным приемом (Золотова 1994: 69): Но вот понесло в окна ветром, глухо заворчало вдали. [Семен очнулся]. Ветер усилился — он бежал теперь по горячечно шумящим хлебам непрерывно, и свет месяца стал еще тусклей. [Семен вышел из избы за угол, в сухо и знойно шуршавшие, бледные, как саван, овсы, посмотрел на тучу]. Она, темно-аспидная, заняла полнеба. Ветер дул прямо в лицо, задирал, путал волосы и мешал смотреть. Мешали смотреть, слепили и молнии, загоравшиеся все жарче и грозней. [Семен, крестясь, стал на колени]: вдали, среди овсяного моря, выделяясь на стене тучи, двигалась на Семена небольшая толпа, с обнаженными головами, в белых подпоясках, в новых полушубках, — с трудом несла саженный запрестольный образ древнего письма (Жертва).
В приведенном микротексте предложения с динамическими аористическими глагольными формами очнулся, вышел, посмотрел, стал, развивающими событийное время, составляют фрагменты репродуктивно-повествовательного регистра речи (данные фрагменты заключены в квадратные скобки). Репродуктивное описание выражено имперфектными глаголами бежал, дул, задирал, путал, мешал смотреть, слепили, двигалась и неслась, сообщающими о событиях, синхронных обозначенным глаголами в аористическом употреблении действиям. Исследователи отмечают, что глагольные формы в имперфектном значении создают нечто вроде фона, внешнего по отношению к ходу самих событий (см. В.В.Виноградов, Г.А.Золотова). Глаголы СВ в статально-перфектном употреблении понесло, заворчало, усилился, стал тусклей, заняла обращены своими значениями в план настоящего, благодаря чему вводят результативное состояние в хронотоп событий.
Очевидно, что введение в повествовательный текст предложений репродуктивно-описательного регистра заметно оживляет канву повествования. Ведь человеку свойственно не только наблюдать за непосредственными действиями; но и фиксировать при этом свое внимание на статических предметах, воспринимая их такими, какими они были в момент наблюдения. По этой причине в тексте встречаются предикативные единицы как повествовательного, так и описательного регистра речи.
Высказывания информативно-описательного регистра речи так же, как и текстовые фрагменты репродуктивно-описательного регистра речи, передают портреты действующих лиц, пейзаж и интерьер. Однако. происходит это не через моментальное восприятие персонажа, а от лица рассказчика, обобщающего свои наблюдения и наполняющего текст необходимой информацией. В качестве примера приведем фрагменты из рассказа И.А.Бунина «Будни»:
