Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. «ПЛЕТЕНИЕ СЛОВЕС» И ЕГО МЕСТО В РАЗВИТИИ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА 17
1. Период второго южнославянского влияния в истории русского литературного языка 17
1.1.Исихастскоеучение как философская основа "плетения словес"..20
1.2. О «восточном» генезисе стиля «плетение словес» 32
2. О ТЕРМИНЕ «СТИЛЬ ПЛЕТЕНИЕ СЛОВЕС» 39
3. Прием «плетения словес» в лингвистической и философской интуиции 42
ГЛАВА II. ОСОБЕННОСТИ СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ТЕКСТОВ ЖИТИЙНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 52
1. Структурно-семантический анализ содержания агиографических текстов как основа изучения синтаксической организации текста. 52
2. Структурно-семантический анализ организации текстов, написанных епифанием премудрым («житие стефана пермского», «житие сергия радонежского») и функции стиля «плетения словес» в различных структурно-семантических блоках агиографических текстов 54
2.1. Структурно-семантический анализ организации «Жития Стефана Пермского» 54
2.2. Структурно-семантический анализ текста «Жития Сергия Радонежского» 77
2.3. Структурно-семантический анализ текста «Жития Феодосия Печерского» 83
2.4. Краткие выводы 86
ГЛАВА III. СИНТАКСИЧЕСКАЯ ЭКСПЛИКАЦИЯ СТИЛЯ «ПЛЕТЕНИЕ СЛОВЕС» 89
1. Общая характеристика синтаксической организации речи в древнерусских текстах с «плетением словес» в сопоставлении с «житием феодосия печерского» 89
1.1. Двусоставность-односоставность как важный признак грамматической структуры простого предложения-высказывания, 89
1.2. Роль структурных типов в синтаксической организации «плетения словес» 91
1.3. Ослоэюненность структуры простого предложения-высказывания в анализируемых текстах 100
2. Синтагматика грамматической структуры простого предложения-высказывания в текстах «плетения словес» в сопоставлении с «житием феодосия печерского» 114
2.1. Протяженность как существенная характеристика грамматической структуры предложения в анализируемых текстах 114
2.2. Развертывание высказывания в анализируемых текстах 118
2.3. Синтагматика грамматической структуры простого предложения-высказывания с учетом грамматических связей между грамматическими элементами в житиях, относящихся к «плетению словес», в сопоставлении с «Житием Феодосия Печерского» 121
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 128
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 134
ПРИЛОЖЕНИ Я 145
- Период второго южнославянского влияния в истории русского литературного языка
- Структурно-семантический анализ содержания агиографических текстов как основа изучения синтаксической организации текста.
- Двусоставность-односоставность как важный признак грамматической структуры простого предложения-высказывания,
Введение к работе
1. Актуальность проблематики работы
Период конца XIV- начала XV в. явился важным этапом в истории русского литературного языка.
Для Руси того времени существенное значение приобрели тесные культурные связи с Византией, Болгарией, Сербией, оказавшие заметное влияние и на письменный литературный язык. Многообразные и сложные процессы, происходившие в русском обществе в конце XIV - начале XV в., - идеологические, политические, культурные, - приводят к значительным изменениям и в письменном литературном языке того времени, которые в науке получили название «второго южнославянского влияния».
Хотя проблема второго южнославянского влияния подвергалась тщательному анализу исследователей, ряд вопросов не получил должного раскрытия. И прежде всего нерешенные вопросы касаются отражения стиля «плетение словес» в синтаксисе. Кроме того, задачи, поставленные акад.Д.С.Лихачевым на IV Международном съезде славистов [Лихачев 1958], а именно задачи, касающиеся культурных связей Московской Руси со Средиземноморьем, так и остались нерешенными. А между тем, по нашему мнению, именно в эстетических и культурных традициях стран Средиземноморья можно найти ответы на вопросы генезиса стиля «плетения словес».
В это время на Русь устремляются ученые, выходцы с Балкан и из Византии, среди которых такие выдающиеся деятели, как митрополит Киприан, писатель Григорий Цамблак, агиограф Пахомий Логофет, иконописец Феофан Грек. Вместе с ними на Русь попадают южнославянские рукописи, новые переводы с греческого. Тогда же Руси стали широко известны труды Дионисия Ареопагита, Иоанна Листвичника, Григория Паламы, которые оказали огромное влияние на умы видных деятелей европейской культуры.
Одновременно с этим Русь усвоила и новый витийственный
панегирический стиль «плетение словес», или «извитие словес», в
агиографии, который возник как продолжение традиций античных риторик
в византийский период развития греческой литературы и был развит на
славянской почве в «похвальных словах» св. Иоанну Рильскому, в
произведениях сербских агиографов. Первоначально эта манера
письменного изложения «насаждалась только в книжно-славянском типе
языка и составляет его отличительный признак в XV - XVI вв.» [Клименко
1986, 11; Лихачев 1958; Мошин 1963; Дмитриев 1964; Грихин 1974; Филин
1981 и др.]. Философской основой нового стиля «плетение словес» стало
исихастское учение, основанное на внимательнейшем отношении к слову.
«Безмолвие» исихастов было связано с идеей «невыразимости»
божественной сущности в слове, с сознанием таинственной силы слова.
Христианские истины проявляются во всех явлениях жизни. Такой подход
определяет новый способ восприятия и отражения действительности
[Лихачев 1958]. Автор как бы «реконструирует» на основе многих
характеристик образ святого: стремится увидеть в этом образе «подобие»
Христа. Образ святого - это подобие архетипу. При «плетении словес»
подобие создается свободным, искусным подбором и нагромождением
имеющихся образцов (характеристик). Отчасти это «механическая»
деятельность. Результат сказывается на содержании произведений: в
обобщении, абстрагировании, мистификации описываемой
действительности. Изображая святого по подобию Христа, автор тем самым сакрализует действительность.
В жанре шло активное разрушение житийного канона, вытеснение его речевым этикетом, который требовал соблюдать общепринятую форму изложения. Следствием такого разрушения явилось изменение принципов жанро-и стилеобразования: сущностные характеристики заменяются формальными, функциональными. «Литературный этикет» требует
художественного вкуса, тогда как канон требовал «духовной зоркости и чуткости». Стиль «плетение словес» поэтому определяют как риторический и панегирический. В связи с этим представляется необходимым выяснить, в чем выражается риторизм в синтаксисе, какие приемы использует автор для создания произведения в «панегирическом стиле».
Внутренние переживания человека - это новая ценностная ориентация древнерусской литературы. Теоцентризм, преобладающий в литературе более раннего периода, постепенно уступает место антропоцентризму. Синтаксис становится более эмоциональным, экспрессивным. Возникает вопрос, требующий разрешения: как это отражается на построении предложения, периода?
Выдающимся мастером новой манеры выражения и автором термина «извитие словес» был Епифаний Премудрый - автор «Жития Стефана Пермского» и «Жития Сергия Радонежского». Литературная деятельность Епифания Премудрого способствовала утверждению в литературе стиля «плетения словес», который, обогащая литературный язык, содействовал дальнейшему развитию литературы, изображая психологическое состояние человека, динамику его чувств. В литературе XIV - XV века проявилось повышенное внимание к внутреннему миру чувств человека. Памятники, написанные Епифанием Премудрым, оказывали заметное влияние на развитие литературного языка вплоть до конца XVIII века, поэтому они заслуживают пристального внимания исследователей, прежде всего с лингвистической точки зрения.
Однако следует заметить, что имеющиеся в научной литературе характеристики «плетения словес» не отличаются определенностью и точностью. Наиболее популярные из них, как отмечал акад. Д.С.Лихачев, говорят об «искусственных литературных приемах», об «искусственности, напыщенности и витиеватости» этого стиля, о том, что «речь становится до
невозможности вычурна и расплывчата, полна словесных ухищрений», характеризуют его как «торжественно-риторический стиль», как стиль «риторически многословных и витиеватых панегириков» [Лихачев 1956, 25]. В лингвистическом плане, в частности, синтаксическом, «плетение словес» до сих пор не изучено. А ведь «пышность, искусственность, вычурность, витиеватость, торжественность могут быть различной стилистической природы, преследовать различные цели, соответствовать разным художественным методам» [Лихачев 1956,26].
Очень важным для выявления особенностей «плетения словес» является изучение функционирования языковых единиц в стилях отдельных славянских писателей XIV - XV вв., в частности, Епифания Премудрого. Исследование текстов с данной точки зрения остается едва ли не ведущим направлением современной стилистики. При этом остается за пределами внимания ученых тот факт, что стиль, кроме внешнего выражения в виде единиц языка, имеет и внутреннее строение, формирующее сам облик стиля и в целом - дискурс текста.
Разумеется, что «плетение словес» требует как своей более точной характеристики, так и своего более точного объяснения. Кроме того, остается неясным также и то, как влияло «плетение словес» на организацию текста и менялось ли что-нибудь в структуре текста в k.XIV -нач. XV в. по отношению к канону написания житий.
На наш взгляд, показательным является и то, что в научной литературе до сих пор нет точного определения термина ПЛЕТЕНИЕ СЛОВЕС - более того, этот термин вообще отсутствует в словарях лингвистических терминов.
2. Предмет и задачи работы Предметом изучения в данной работе явился стиль «плетение
словес», представленный в старорусской агиографии.
Объект исследования - синтаксические конструкции, на которые опирается текст, сформированный в данной манере.
Цель работы состоит в изучении синтаксической организации текстов стиля «плетение словес».
В работе были поставлены следующие задачи:
1. На основе анализа лингвистической литературы выявить
основные признаки стиля «плетение словес».
2. Получить данные о грамматической структуре простого
предложения-высказывания, о его синтаксических характеристиках в
текстах, написанных в стиле «плетение словес» и на основе этого
установить характер синтаксической экспликации «плетения словес».
3. Выяснить, каким образом грамматическая структура
предложения влияла на структурно-семантическую организацию
текстов житийной литературы, выполненных в стиле «плетение
словес».
3. Материал исследования
Материалом для наблюдения и анализа в работе послужили 3
древнерусских текста. Прежде всего это памятник, наиболее
показательный для агиографического стиля, развившегося на Руси в XV — XVI вв. - «Житие Стефана Пермского» [в дальнейшем - ЖСЩ, явившееся классическим образцом «плетения словес». Житие было написано в 1396 -1398 гг. Епифанием Премудрым. Древнейший из дошедших до нас списков ЖСП датируется XV в., а всего известно примерно 20 списков «Слова о житии и учении Стефана Пермского» XV - XVII вв. и более 30 списков разного рода сокращенных редакций. В XVI в. оно вошло в состав "Великих Миней Четиих" митрополита Макария. Эмоциональность изображения - одна из характерных черт произведений Епифания
Премудрого. Сам автор отмечает, что взялся за написание «желанием обдержим...и любовию подвизаем». Видимо, этим объясняется приподнятость тона всего произведения.
Сравнение композиции ЖСП (введение, основная часть и риторическое завершение) с композицией других житий позволяет говорить о том, что она оригинальна и принадлежит авторству Епифания Премудрого. Риторическое завершение делится на 4 части, в каждой из которых присутствует три стиля: летописный, фольклорный и похвальный.
Другим замечательным памятником XV в., написанным Епифанием Премудрым (1417 - 1418 г.), было «Житие Сергия Радонежского» [в дальнейшем - ЖСР], в котором также проявляется «плетение словес» , хотя и не так отчетливо, как в «Житии Стефана Пермского».
Самый ранний список пространной редакции «Жития Сергия
Радонежского» относится к середине 20-х гг. XVI века. Как известно,
авторский оригинал Епифания не сохранился в целостном виде, но в науке
установилось мнение [Филин 1981; Грихин 1974, 1978], что лишь
пространная редакция этого памятника заключает в себе наибольшее
количество фрагментов, воспроизводящих непосредственно
епифаниевский текст.
В рукописной традиции данная редакция представляет собой разделенное на 30 глав повествование.
«Житие Сергия Радонежского» по сравнению с «Житием Стефана Пермского» носит более повествовательный характер, стилистически оно значительно проще и более насыщено фактическим материалом. Эти жития сближает то, что композиция их во многом тождественна.
Как отмечалось выше, ЖСР более насыщено фактами, чем ЖСП. Это объясняется, видимо, тем, что Епифаний писал его «на основании подобранных им в течение двадцати лет документальных данных,...своих воспоминаний и рассказов очевидцев» [Филин 1981,330].
Изысканность «плетения словес» Епифания Премудрого сочетается в «Житии...» с необычайно простым языком. Несмотря на это, житие показалось братии Троице-Сергиева монастыря слишком цветистым, и они просили Пахомия Серба упростить текст. Пахомий сокращает Епифаньевский текст, заменяет лиризм Епифания общими местами в панегирическом стиле, «придает ему парадность и усиливает элемент похвалы». [Филин 1981,331]. Таким, образом, собственно с именем Епифания исследователи связывают Предисловие, 30 глав Жизнеописания и «Похвальное слово».
С целью выявления особенностей «плетения словес» в сравнении был взят агиографический текст, относящийся к более раннему периоду древнерусского языка. Классическим примером памятников такого рода является «Житие Феодосия Печерского» [в дальнейшем - ЖФП] -памятник русской агиографической литературы, созданный в 80-х гг. XI в. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором. Жизнеописание святого, как того требовал жанр произведения, должно было содержать ряд традиционных сюжетных мотивов, которые встречаются и в ЖФП. Житие лишено риторических рассуждений, оно сюжетно и динамично.
Житие дошло до нас в списке XII века в составе рукописного сборника XII - XIII вв., хранившегося в Успенском соборе Московского Кремля и известного под названием «Успенский сборник».
ЖФП стало эталоном, классическим образцом для более поздних агиографов: во многих житиях основателей старорусских монастырей не только использованы ситуации, отдельные положения ЖФП, но подчас целые отрывки текста.
4. Методы и методика исследования, объем фактического материала
Житийный текст по своему содержанию и форме относится к числу таких жанров церковно-книжной литературы, которая, наряду с назидательной функцией, выполняла также и богослужебную функцию, поскольку в раннехристианской церковной службе в день памяти святого читались их жития.
Привязанность к богослужебному канону требовала и от жития устойчивости в форме и содержании. Потому в агиографических текстах можно обнаружить устойчивые, привычные формы: повествование о жизни до монашества, учение, отрешение от мира и т.д.
Но поскольку житие - это не вполне канонический богослужебный текст, в него легче, чем, например, в евангельские тексты, проникали некие инновации, касающиеся содержания, построения текста.
Форма и содержание агиографического произведения в различной степени подвергались изменению. Однако взаимная зависимость внешней формы и внутреннего содержания была несомненной.
Варьирование последовательности событий, излагаемых в нарративной части жития, безусловно, сказывалось на характере построения дискурса.
Под дискурсом нами понимается определенная последовательность развёртывания содержания, облекаемого в определенные синтаксические формы с определенным способом эстетической организации словесного материала. Таким образом, дискурс текста структурируется в нескольких аспектах:
с точки зрения логического развертывания содержания;
в отношении синтаксических конструкций, традиционно используемых при построении текста;
3) в плане использования средств изобразительности и
выразительности.
Из сказанного следует, что выявить жанровые изменения в агиографическом произведении означает установить изменения в тексте по всем указанным аспектам. Очевидно, что понятие «текста» выступает основным понятием такого многоаспектного исследования.
Как можно заключить из сказанного, понимание текста жития требует особого исследовательского подхода, который дал бы возможность выявить, опираясь на особенности его содержания и формы, черты, характерные для произведений данного жанра. Этому требованию отвечает структурно-семантический принцип анализа, который опирается на следующие постулаты:
Содержание текста формируется вокруг основной идеи, которая развертывается в дискурсе путем разработки одной из её сторон.
С этой точки зрения в тексте мы выделяем отдельные структурно-семантические блоки, которые, в свою очередь, строятся вокруг семантической доминанты, имеющей определенное лексическое и синтаксическое выражение.
Между структурно-семантическими блоками существуют разнообразные логические, смысловые связи (последовательная, изъяснительная, причинная). Связь на лексическом уровне выражается в «перекличке» ключевых слов, вокруг которых формируются такие блоки.
Предложенный структурно-семантический подход к тексту обеспечивает его системный анализ и создает условия сравнительного изучения нескольких текстов, принадлежащих к одному или разным жанрам.
Наряду с вышеописанной нами использовались традиционные методики: наблюдения, описания, сопоставления. При сопоставительном изучении синтаксических характеристик, представленных в текстах, использовался, наряду и в сочетании с традиционными, вероятностно-статистический метод, в основе которого лежит выборочное обследование текстового материала.
Из каждого древнерусского текста нами было взято по 10 выборок, каждая объемом в 100 простых («элементарных») высказываний. Выборки в анализируемых произведениях брались из разных блоков текста, однако каждая конкретная выборка представляла собой сплошной текстовый отрывок. В целом было выделено и проанализировано 3 012 простых предложений-высказываний, в том числе: по тексту ЖСП - 978, по тексту ЖСР - 994 и ЖФП - 1040 предикативных единиц.
Все простые предложения-высказывания брались в их реальной речевой последовательности в тексте.
Выделение простых предложений-высказываний в древнерусских текстах сопряжено с рядом трудностей. Дело в том, что знаки препинания не могут служить точным критерием выделения. Поэтому необходимо учитывать «объективные критерии», позволяющие установить границы между простыми высказываниями в речи, из которых важнейшим является наличие в синтаксическом образовании предикативного ядра, представленного соединением сказуемого с подлежащим или единственным главным членом (в односоставном предложении) [Рылов 1990,43-44].
Анализ грамматической структуры простого предложения-высказывания проводился по специальной программе, включающей следующие признаки:
I. Структурный тип простого предложения-высказывания.
П. Осложненность структуры простого предложения -высказывания.
Синтагматические позиции в структуре простого предложения-высказывания.
Грамматические элементы в структуре простого предложения-высказывания.
Полная программа наблюдения приводится в «Приложении».
Выделенные простые предложения-высказывания в соответствии с программой наблюдения подвергались кодовой записи, которая в большинстве случаев сопровождалась схематическим изображением грамматической структуры простого предложения-высказывания. Для иллюстрации приведем примеры такой записи:
...калю ?аид{ дсвротл твои /к<мо отъид* отъ насъ/ или к<шо era (си
ДіЛТ*/ СТЪ NdC И^ИДе/ Л НЛСЬ СИрТ^ХЪ ОСТЛВИЛТі ЇСИ, ПйСТІШі нашь довръм/
оставнлъ «си свое си стадо ^авліїждлтиш и скъггатисга по горл/иъ/
РОрОПЛЕН'КІЛІ'Ь И В0ЛК0)(ИфНгкІЛ1гЬ ВЪГГИ (ЖСП)
Таблица № 1. Образец кодовой записи синтаксических характеристик простого предложения - высказывания
1 При цитации памятников придерживаемся орфографических принципово в, характерных для разных
источников.
*
щ
Полученные таким образом кодовые записи синтаксических характеристик простых предложений-высказываний подвергались затем статистической обработке и обобщению. В результате по каждому признаку программы были получены статистические таблицы, которые приводятся в «Приложении» (таблицы 1 - 5). При описании и осмыслении полученных количественных данных обращалось внимание и на качественную, содержательную сторону изучаемых синтаксических явлений.
#
5. Научная новизна исследования. Научная новизна работы состоит в том, что впервые делается попытка проследить ^генезис «плетения словес», предполагая его восточные корни, выявить существенные признаки данного стиля, опираясь на анализ синтаксических конструкций, используемых автором, и проанализировать структурно-семантическую организацию текстов, относящихся к «плетению словес».
6. Теоретическая и практическая значимость исследования. Диссертационное исследование имеет как теоретическое, так и практическое значение. Результаты исследования важны для разработки теоретических проблем истории русского литературного языка и исторической грамматики русского языка (синтаксис). Материалы диссертации используются автором при проведении практических занятий по курсу «История русского литературного языка», включенного в учебный план подготовки студентов-филологов в Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского; могут использоваться в практике вузовского преподавания лекционного курса истории русского языка, при чтении спецкурсов по истории русского языка.
7. Апробация результатов исследования.
Основные положения и результаты диссертационного исследования
были представлены на научных конференциях в Н.Новгороде (1998, 2001,
2002, 2004 гг.), Владимире (1999 г.), а также изложены в 13 публикациях, из них 7 статей и 6 тезисов.
*
Период второго южнославянского влияния в истории русского литературного языка
Ф.И.Буслаев [Буслаев 1861, 295], М.Н.Сперанский [Сперанский 1921, 101], А.С.Орлов давали отрицательную оценку второму южнославянскому влиянию, видя в нем излишнее усложнение русского литературного языка и затруднение его понимания, сводя роль его только к правке книг. Это не совсем верно. Ведь в действительности второе южнославянское влияние -это сложное явление, которое представляет собой комплекс общественно-политических, культурных, литературных, искусствоведческих и лингвистических явлений. «Второе южнославянское влияние» в значительной мере было связано с восстановлением в XIV в. культурных и торговых контактов между Русью, с одной стороны, и Болгарией, Сербией и Византией - с другой.
По справедливому замечанию акад. Д.С.Лихачева, чья точка зрения представляется нам наиболее верной, второе южнославянское влияние -это не внешнее явление, а, скорее, внутреннее, обусловленное социально-политическим состоянием Руси в конце XIV - нач. XV в.. «...Оно выходило за пределы явлений искусства и распространяло свои стилеобразующие тенденции, пользуясь отсутствием четких границ между отдельными областями творческой деятельности человека, на всю идейную жизнь эпохи...» [Лихачев 1958]. Поэтому не совсем верно утверждение некоторых ученых, которые сводят роль второго южнославянского влияния лишь к правке Киприаном церковнославянских книг и архаизации письма и языка этих памятников. Действительно, в период «второго южнославянского влияния» в Москве под руководством Киприана развернулась работа по редактированию церковных книг с целью добиться максимального их соответствия греческим оригиналам. Редактирование духовной литературы неизбежно требовало выработки орфографического единообразия.
Проф. Б.А.Ларин [Ларин 1975] видел во втором южнославянском влиянии два процесса, протекающих параллельно на Руси в XIV - XVI вв: во-первых, это усиление южно-балканской культуры (собственно «второе южнославянское влияние») и, во-вторых, процесс реславянизации, начавшийся на Руси в cep.XV, который выражался в реставрации старокнижных традиций. В это время не только идет книжная справа, но и наблюдается архаизация в народно-разговорном типе литературного языка - церковнославянский язык стремится к восстановлению своих корней, собственно древнерусский - своих. Таким образом, упорядочение русской орфографии было осуществлено не только на основе сближения с южнославянской орфографией, но и на основе архаизации своей, восточнославянской традиции.
Архаизация литературного языка была вызвана и собственно языковыми причинами. Идея объединения Московского государства выразилась и в стремлении к обретению единого для всего государства литературного языка. В этих условиях некий архаизированный эталон становится символом языкового единства.
По мнению Ф.П.Филина [Филин 1981] и Л.П.Жуковской [Жуковская 1981], второе южнославянское влияние сказалось прежде всего на графике, орфографии и внешнем облике рукописей, в то время как языковые особенности этого периода объясняются архаизацией литературного языка. Архаизация сказалась на всех уровнях языка: лексическом, морфологическом, синтаксическом.
Д.С.Лихачев [Лихачев 1958], Б.А.Ларин [Ларин 1975], Н.А.Мещерский [Мещерский 1981] справедливо рассматривают процесс второго южнославянского влияния в тесной связи с идеологическими движениями эпохи, с философией исихастов, с укреплением отношений Москвы с Византией и южнославянским миром.
Акад.Д.С.Лихачев, характеризуя период XIV - XV вв. , дает ему следующую оценку: « Кризис системы феодальной раздробленности, при которой ценность человеческой личности определялась только ее внешним положением на лестнице феодальной зависимости, привел к осознанию ценности личности самой по себе, ее внутренних переживаний, правда, еще в рамках строго религиозного сознания» [Лихачев 1958, 52]. Внутренние переживания человека - это новая ценностная ориентация древнерусской литературы. Новое отношение к человеку ярко проявилось в религиозной жизни и искусстве.
Структурно-семантический анализ содержания агиографических текстов как основа изучения синтаксической организации текста
Таким образом, выявить жанровые изменения в агиографическом произведении означает выявить изменения в тексте по всем указанным аспектам. Очевидно, что понятие «текст» выступает основным объектом такого многоаспектного исследования. Текст представляет собой упорядоченную систему, «в которой все взаимосвязано и взаимообусловлено» [Кухаренко 1988, 70]. Опираясь на исследования Ю.М.Лотмана, И.П.Севбо, можно сделать вывод, что «текст объединенная смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность» [Русский язык 1998, 555]. Важной характеристикой текста является также его модальная установка. Текст может носить нарративный, назидательный, полемический и т.д. характер, в зависимости от этого речевой материал будет организован по-разному [Пименова 2003].
Итак, понимание текста жития требует особого исследовательского подхода, который дал бы возможность выявить, опираясь на особенности его содержания и формы, черты, характерные для произведений данного жанра. Этому требованию отвечает структурно-семантический принцип анализа [Успенский 1969].
Содержание текста формируется вокруг основной идеи, которая развертывается в дискурсе путем разработки одной из её сторон. С этой точки зрения в тексте мы выделяем отдельные структурно-семантические блоки, которые, в свою очередь, строятся вокруг семантической доминанты, в качестве которой признается «его идея и/или выполняемая им эстетическая функция, в поисках которой необходимо исходить из языковой материи произведения» [Кухаренко 1988, 13], имеющей определенное лексическое и синтаксическое выражение.
Между структурно-семантическими блоками существуют разнообразные логические, смысловые связи (последовательная, изъяснительная, причинная) [Лотман 1965; Мелетинский 1969]. Связь на лексическом уровне выражается в «перекличке» ключевых слов таких блоков.
Структурно-семантические блоки соотнесены с концептом текста, т.е. выраженным в эстетической форме идейным содержанием [Гиндин 1971; Мартемьянов 1973]
Предложенный структурно-семантический подход к анализу текста обеспечивает его системный анализ и создает условия сравнительного изучения нескольких текстов, принадлежащих к одному или разным жанрам.
Двусоставность-односоставность как важный признак грамматической структуры простого предложения-высказывания
Двусоставность-односоставностъ как важный признак грамматической структуры простого предложения-высказывания. Прежде чем приступить к анализу житий с точки зрения синтаксической экспликации «плетения словес», необходимо определить термины, которые мы в дальнейшем будем использовать. Прежде всего, важным представляется выяснить, что является единицей синтаксиса древнерусского языка. Вслед за многими учеными, исследующими синтаксис древнерусского языка, в частности вслед за С.А.Рыловым, единицей синтаксиса в анализируемых текстах мы будем считать простое педложение [Рылов 1990], используя для его обозначения термин «предложение-высказывание», поскольку «под предложением мы понимаем двустороннюю - языковую и, вместе с тем, речевую - единицу» [Рылов 1990, 26] и такая «двоякая обращенность предложения: к языку, с одной стороны, к речи, с другой, - делает его двухаспектной единицей, которая существует как двуединство в тексте» [Рылов 1990, 27]. С.А.Рылов подчеркивает, что поскольку исследователь синтаксиса древнерусского языка имеет дело прежде всего с текстами, постольку его анализу подлежат предложения в речи, или высказывания, - «минимальная коммуникативная речемыслительная единица, построенная по определенной синтаксической модели, обладающая грамматической структурой, лексико-семантической синтагматикой и несущая конкретную информацию (смысл)» [Рылов 1990, 28]. Такой моделью предложения в речи служит предложение в языке. Для исследователя синтаксиса важным будет являться не смысл высказывания, а его грамматическая структура -«его грамматическое построение и наполнение» [Рылов 1990, 28].
Вслед за многими исследователями [Шахматов 1941; БабаЙцева 1981; Белошапкова 1977] при анализе структуры простого предложения -высказывания в исследуемых житиях нами в качестве «рабочей» была принята традиционная классификация структурных типов простого предложения. Это означает, что мы делим все простые предложения в древнерусском тексте на двусоставные (полные и неполные в зависимости от наличия/отсутствия всех необходимых структурных элементов в нем) и односоставные (полные и неполные).
По справедливому замечанию С.А.Рылова, «при описании грамматической структуры простого предложения-высказывания исходным и одним из важнейших - с точки зрения его формальной и смысловой организации - является дифференциальный признак «двусоставность-односоставность», поскольку: это постоянный признак структуры простого предложения-высказывания, сохраняющийся во всех ее грамматических и структурно-семантических модификациях; этот признак играет важную конструктивную роль в организации грамматической структуры; «двусоставность-односоставность» обусловливает характер членимости мысли и сознания говорящего (пишущего) и соответственно - различие в самой форме выражения мысли в грамматической структуре; «двусоставность-односоставность» обладает стилеобразующей направленностью» [Рылов 1993, 34]. В связи с отмеченным важным представляется изучить, какова роль этого дифференциального признака грамматической структуры простого предложения - высказывания в синтаксической организации «плетения словес», могут ли отдельные структурно-семантические типы простого предложения — высказывания служить признаком «плетения словес».
