Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Тематическое членение лексики как интерпретации художественной картины мира в тексте
1.1. Номинации воды и водной стихии в современных исследованиях 8
1.2. Концептуально-тематическая характеристика номинаций водной стихии 22
1.3. Структурно-семантическая организация наименований стихии ВОДА в прозе В. Астафьева и В. Тендрякова31
Выводы 66
Глава II. Образное воплощение номинантов водной стихии в художественной прозе в. Астафьева и В. Тендрякова
2.1. Метафорическое использование наименований водной стихии в художественных текстах В. Астафьева и В. Тендрякова 68
2.2. Контекстуальная специфика метафоры в произведениях исследуемых авторов 124
2.3. Репрезентанты стихии ВОДА в составе сравнений и эпитетов 139
2.4. Контаминация и конвергенция тропов с наименованиями стихии ВОДА в текстах В. Астафьева и В. Тендрякова 161
Выводы 170
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 173
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 180
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 182
СПИСОК СЛОВАРЕЙ 198
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ АНАЛИЗА 200
ПРИЛОЖЕНИЯ 201
- Номинации воды и водной стихии в современных исследованиях
- Концептуально-тематическая характеристика номинаций водной стихии
- Метафорическое использование наименований водной стихии в художественных текстах В. Астафьева и В. Тендрякова
Введение к работе
Исследование тезауруса образного языка, его семантики, системных связей – главный источник изучения созданной художником слова модели мира как следствие поиска адекватных номинаций для неповторимых комплексов смысла.
Изучение особенностей индивидуально-авторского мировидения в рамках семантического пространства текста является актуальным направлением современной лингвистики, получившим распространение в работах А.Г. Баранова, Ю.М. Валиевой, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, В.П. Григорьева, Ю.Н. Караулова, В.В. Красных, Н.А. Кожевниковой, Б.А. Ларина, З.Ю. Петровой, Д.М. Поцепни, Н.А. Тураниной, В.К. Харченко и др. Художественные тексты определенного периода представляют картину соответствующего языкового образного слоя, выявляют уникальную способность сочетания традиционных семантических возможностей слова при авторской смысловой переориентации.
Одно из направлений исследования этого явления предполагает выделение отдельных фрагментов мира, существенных как для обыденного, так и для художественного сознания. Такими составляющими картины мира являются стихии ВОДА, ВОЗДУХ, ЗЕМЛЯ, ОГОНЬ, которые имеют особый историко-культурный контекст, занимают важное место в жизни этноса и находят отражение в художественном дискурсе.
Актуальность исследования обусловлена необходимостью выявления репрезентантов водной стихии в рамках художественной картины мира. Возросший в последние годы интерес общества к стихиям в целом и стихии ВОДА, в частности, их культурологическим и мифопоэтическим аспектам, требует постановки вопроса о комплексном описании лингвистической специфики исследуемого явления. Образ стихии ВОДА в художественном тексте – понятие более широкое, чем водный пейзаж, поскольку упоминание о воде может содержаться в различных контекстах и не представлять собой собственно природного описания водной стихии.
Объектом исследования являются наименования стихии ВОДА как конституенты художественного текста.
Предметом исследования является структурно-семантическая организация «водной» лексики и ее функциональные особенности в художественных текстах В. Астафьева и В. Тендрякова.
Новизна исследования определяется тем, что феномен водной стихии подвергается комплексному лингвистическому описанию с позиций лексико-семантического, формального и функционального своеобразия на материале художественной прозы В. Астафьева и В. Тендрякова. Новым является исследование материала художественных текстов с ориентацией на понятие тематической группы как объективной основы анализа авторского способа освоения тех или иных фрагментов действительности в сопоставлении с данными обыденного сознания. Установлена авторская специфика контаминации и конвергенции тропов, отражающих водную стихию в произведениях писателей второй половины XX века.
Цель работы состоит в комплексном описании прямых и образных номинаций стихии ВОДА в художественной прозе В. Астафьева и
В. Тендрякова как феномена отражения художественной картины мира.
Цель исследования предопределяет решение следующих задач:
-
Выявить особенности структурирования тематических групп, номинирующих исследуемую стихию в рамках художественного целого.
-
Исследовать специфику использования номинантов водной стихии в составе образных средств В. Астафьева и В. Тендрякова.
-
Разработать типологию метафорических контекстов на материале прозы В. Астафьева и В. Тендрякова.
Методологической базой исследования послужили работы:
по теории семантического поля: Л.М. Васильева, Ю.Н. Караулова, И. Трира, Г.С. Щура;
по теории образных средств: Н.Д. Арутюновой, Л.В. Балашовой, В.Н. Телия, Н.А. Тураниной, В.К. Харченко;
по проблемам изучения явлений водной стихии: А.Н. Афанасьева, М.М. Маковского, Г.Д. Гачева, С.А. Кошарной, Ю.Н. Степанова;
по литературоведческому осмыслению творчества В. Астафьева и В. Тендрякова: М.Л. Бедриковой, И.В. Новожеевой, Е.В. Петушковой, Л.В. Соколовой.
Материалом исследования послужили лексемы, выписанные из прозаических текстов В. Астафьева и В. Тендрякова, составляющие около 5000 контекстов. Для сопоставительного анализа в ряде случаев привлекались контексты из художественных произведений М. Пришвина, А. Лиханова.
Для решения поставленных задач были использованы следующие методы и приемы: описательный метод, приемы квантитативного анализа, полевый подход, элементы компонентного анализа. Для исследования специфики ключевых слов стихии ВОДА использовался прием анализа дефиниций.
Теоретическая значимость диссертации состоит в разработке модели исследования репрезентантов водной стихии, выявлении структурно-семантического своеобразия наименований стихии ВОДА в художественной прозе В. Астафьева и В. Тендрякова, а также в многоаспектном анализе авторской специфики этого фрагмента языковой картины мира. В парадигме описания проблем идиостиля автора определенный интерес может представлять проведенный срез структуры и взаимодействия тропов в художественном тексте.
Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы при чтении курсов «Лингвистический анализ текста», «Стилистика», при разработке спецкурсов и спецсеминаров, посвященных изучению языка писателя, а также в словарной практике. Предлагаемая модель анализа материала может применяться для описания идиостилей современных авторов.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
Стихия ВОДА – один из важных фрагментов национальной картины мира, отражающий ментальные представления носителей языка на парадигматическом и синтагматическом уровнях. Лексика, номинирующая водную стихию в художественной прозе В. Астафьева и В. Тендрякова, многообразна в количественном и качественном отношении и включает литературный и диалектный пласты.
-
Семантическое пространство стихии ВОДА отличается широтой континуума, обладает рядом универсальных и индивидуальных черт, отражающих своеобразие авторского видения мира, и представлено 6 тематическими группами: ТГ «Водные пространства и водоемы», ТГ «Формы существования воды», ТГ «Характер движения воды», ТГ «Движения, производимые в воде, с водой, при помощи воды», ТГ «Состояния воды», ТГ «Свойства воды». Наличие лексики различных стилистических пластов, репрезентирующих стихию ВОДА, обусловливает неоднородность состава ТГ как ключевую особенность их структуры в текстах писателей.
-
Средства художественной выразительности являются специальными приемами интерпретации семантики репрезентантов стихии ВОДА в художественной прозе В. Астафьева и В.Тендрякова. Образ водной стихии создается с помощью метафор, сравнений, эпитетов, а также совмещенности тропов, что позволяет выявить особенности авторского отображения исследуемой стихии. Для В. Тендрякова характерно представление воды как движущейся субстанции, а для В. Астафьева доминирующими оказываются формы существования исследуемой стихии. Частотность тропов с номинациями водной стихии свидетельствуют об особой значимости этих единиц для русской языковой картины мира.
-
Метафора занимает ведущее место в системе образных средств
В. Астафьева и В Тендрякова (50% и 70% от общего количества образных единиц). Метафорический контекст представляет текстообразующую ситуацию, в которой с наибольшей полнотой реализуется смысловой потенциал номинантов стихии ВОДА. Структурные модели метафорического контекста, отличающиеся разнообразием и неоднородностью протяженности, обеспечивают репрезентацию образа водной стихии как особого фрагмента индивидуально-авторской картины мира.
Апробация результатов работы. Основные положения диссертации излагались в докладах на конференциях различного уровня: Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы изучения литературы на перекрестке эпох» (Старый Оскол, 2005), Международной научной конференции «Жизнь провинции как феномен духовности» (Нижний Новгород, 2005), Всероссийской научной конференции «Язык и культура в России: состояние и эволюционные процессы» (Самара, 2007), Международной научной конференции «Русский язык в условиях интеграции культур» (XXVI Распоповские чтения) (Воронеж, 2008), V Всероссийской научно-практической конференции «Слово в контексте народной культуры» (Белгород, 2008), Всероссийской научной конференции «Михаил Пришвин: диалоги с эпохой» (Елец, 2008), VII Международной научной конференции «Межкультурные коммуникации: ноосферная парадигма в языке» (Алушта, 2008); а также в публикациях в таких журналах, как «Вопросы филологических наук» (Москва, 2005/4), «Вопросы гуманитарных наук» (Москва, 2009/2).
По теме диссертационного исследования опубликовано 13 работ, из которых 3 (Челябинск, 2008; Пятигорск, 2009; Тамбов, 2009) в изданиях, входящих в перечень ВАК РФ.
Структура диссертации. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка, Списка словарей, Списка источников фактического материала.
Во Введении раскрывается актуальность темы, определяется научная новизна работы, теоретическая и практическая значимость, формулируются цели и задачи исследования, положения, выносимые на защиту.
В первой главе определяется круг репрезентантов стихии ВОДА, дается анализ состава тематических групп, выявляется специфика парадигматических и синтагматических связей единиц, номинирующих исследуемую стихию.
Во второй главе описывается образный потенциал наименований стихии ВОДА в художественной прозе В. Астафьева и В. Тендрякова, проводится анализ метафорического контекста, других способов грамматического выражения сравнений, эпитетов и сопряженных тропов.
В Заключении обобщаются основные результаты исследования и намечаются перспективы его продолжения.
Номинации воды и водной стихии в современных исследованиях
Стихия - это одно из первовеществ, основных элементов природы. Слово стихия, заимствованное из греческого языка, имело значение «буква, элемент алфавита», «тень от стрелки часов; шаг, сдвиг», а также «основное положение, теорема, первичная материя, физический элемент, небесные частицы, природные духи» [Скляр 2005: 62]. По мнению А.Ф. Лосева, этимологически это слово трактуется как «первоначальные сдвиг и даже простое первое проявление, а вместе с тем и закономерное соответствие всему окружающему», и, следовательно, с этой точки зрения оно «обозначает первоначальную определенность бытия, ...нечто раздельное и четкое, подобно тем буквам-атомам, из которых, по мнению анатомистов, составляется вся действительность» [Лосев 1971: 19]. Исследователь отмечает, что слово стихия чаще всего употребляется в философской литературе как термин, впоследствии используется представителями поздней классики Ксенофонтом, Платоном, Аристотелем. Именно философское значение «первая и самая простая часть чего-либо, основание, начало, элемент» [Вейсман 1991: 42] легло в основу современной трактовки данного понятия. В семантический диапазон термина входят: вода (Фалес), воздух (Анаксимен), огонь (Гераклит), земля (все милетские философы), эфир, -которые позже стали считать стихиями, составляющими основу мироздания. Первым теорию четырёх стихий начал разрабатывать Эмпедокл, считая, что элементы материальны и наделены свойствами филии (любви) и фобии (вражды), благодаря тому, что эти две противоположности присущи всем телам, они приводят материю в движение. Позднее концепция четырёх стихий развивалась таким выдающимся философом, как Платон, который считал, что элементы, являющиеся различными проявлениями первичной материи, способны к взаимопревращениям, и для того, чтобы объяснить такие свойства материи, как твёрдость, плавкость, воздухообразность, огнеобразность, возможно привлечь геометрию многогранников: земля -куб, вода — икосаэдр, воздух — октаэдр, огонь - тетраэдр. Пятому возможному правильному многограннику — додекаэдру, по мнению Платона, соответствовал пятый элемент, который бог-творец использовал, чтобы создать небесные тела.
Согласно Аристотелю, каждый элемент представляет собой одно из состояний единой первоматерии - определённое сочетание основных качеств — тепла, холода, влажности и сухости. Геоцентрическая космология Аристотеля включала предположение, что вокруг центра Вселенной (центра Земли) расположены последовательно сферы четырёх элементов в порядке уменьшения их тяжести - земли, воды, воздуха и огня; выше их расположены небесные сферы. В связи с этим огненная и воздушная стихии связывались с активностью и с "легкостью", поскольку воздух и огонь склонны распространяться и подниматься вверх, простираясь к внешней границе в пространстве, а земля и вода ассоциировались с "тяжестью" и инерцией, так как эти стихии, по-видимому, находятся под влиянием силы тяжести и, следовательно, концентрируются и собираются на самом нижнем уровне. Стихии традиционно подразделялись на две группы: огонь и воздух считались активными, самовыражающимися стихиями, а вода и земля — пассивными, восприимчивыми и самоподавляющими стихиями, — что совпадает с основной классификацией в китайской философии: инь (вода и земля) и ян (воздух и огонь), — и идентично греческой концепции двух выражений энергии: Аполлона (огонь и воздух, которые активно и сознательно формируют жизнь) и Диониса (вода и земля, которые представляют силы, проявляющиеся более инстинктивно и подсознательно) [http://ru.wikipedia.org/wiki/].
Концептуально-тематическая характеристика номинаций водной стихии
В работах, посвященных изучению словарного состава языка, как в синхронном, так и диахронном его состоянии, большое значение имеет принцип группировки соответствующего лексического материала. Разработка принципов группировки лексических единиц связана с исследованием лексики как системной организации. Принцип группового анализа лексики, объединенной общностью семантики, в ее системной обусловленности впервые был выдвинут М.М. Покровским и продолжен А.А. Потебней в отечественном языкознании и М. Бреалем, Г. Паулем, Ф. де Соссюром — в зарубежном. Еще в XIX веке в работах русских лингвистов обращается внимание на то, «что слова и их значения живут не их отдельной жизнью, и соединяются в нашей душе, независимо от нашего сознания, в различные группы, причем основанием для группировки служит сходство или прямая противоположность по основному значению» [Покровский 1959: 18].
Классификация лексического материала по тематическим группам — один из наиболее распространенных приемов описания лексики (основополагающие работы В.В. Виноградова, М.М. Покровского, Ю.С. Сорокина, О.Н. Трубачева, Ф.П. Филина, Д.Н. Шмелева, а также ряд диссертационных исследований: Бахметьевой 2003, Билсон 1980, Варламова 2004, Дмитриевой 1999, Клименко 2003, Колосовской 2004, Латыповой 2007, Махневой 2004, Мекеко 2001, Мельник 2004, Резчиковой 1997, Устиновой 1986, Фрост 2006, Чудиновской 2004, Черновой 2006, Штукаревой 2001). Для выделения тематических групп в качестве классификационного признака большинство ученых называют номинативную общность лексических единиц, которая описывается по-разному: как общность темы [Филин 1957: 529], предметно-логическая общность [Шмелев 1973: 103], общность денотативных функций названий [Павиленис 1983: 46], наличие ономасиологического инварианта [Смолина 1990:36].
Своим содержанием тематические группы в наибольшей степени отражают внеязыковые связи входящих в данные группы слов, ведь еще Ф.П. Филин характеризовал тематическую группу как «объединение слов, основывающееся не на лексико-семантических связях, а на классификации самих реалий, явлений материальной действительности» [Филин 1982: 231]. Ученый замечал, что отношения между словами в тематических группах строятся только на внешних отношениях между понятиями, а в лексико-семантических на семантических отношениях - синонимии и антонимии. Следовательно, для тематических групп такие отношения являются несистемными, случайными, поэтому лексико-семантические группы лингвистичны по своей природе, а тематические относятся к сфере экстралингвистики. То же отмечает Д.Н. Шмелев: «Совершенно ясно, что выделение тематических групп слов основано на внеязыковых фактах...» [Шмелев 1973: 13-14]. Первоначальная тематическая классификация лексики опиралась на энциклопедические знания, в ней описывались скорее предметы реальной действительности, а не лексические значения слов, следовательно, и характеристика зависела от экстралингвистических факторов.
В связи с этим многие ученые отказывают тематической группе в семантических связях между ее членами. Так, Ф.П. Сороколетов, А.А. Уфимцева отвергают тематическую группу как форму систематизации лексики, потому что изменение в составе членов тематической группы или семантике отдельных членов группы не отражаются на значении других ее членов, а это свидетельствует о почти полном отсутствии семантических связей между членами тематической группы [Сороколетов 1970: 64, Уфимцева 1962: 173]. Эту точку зрения разделяет и Г.С. Щур, говоря о том, что такие группы следует рассматривать не как поля или системы, а как чисто функциональные или предметные группы, состав которых полностью зависит от экстралингвистических факторов. Таким образом, по мнению Г.С. Щура, между словами тематической группы не может быть семантических связей.
Противоположную точку зрения высказывали многие ученые, в частности, Э.В. Кузнецова, Д.Н. Шмелев пишут о неоправданности отказа от семантического анализа такой лексики и попыток найти в тематической группе общие семантические элементы, поскольку «отражая определенным образом «картину мира», слова связаны между собой, как взаимосвязаны и отображаемые ими явления самой действительности» [Шмелев 1973: 104]. Правомерность выделения групп лексики на основе экстралингвистического принципа обосновывает и Р.С. Гинзбург теоретическим постулатом об обязательной связи экстралингвистического и лингвистического, поскольку в слове как языковой структуре ярче всех проявляется взаимоотношение языкового и внеязыкового. По отношению к действительности оно является не простым указателем на готовый, заранее заданный предмет, а транспонирует этот предмет путем языкового осмысления как одного из многих, перенося не все, а некоторые из его признаков. Учет органической связи лингвистического и экстралингвистического в слове усложняет и делает многообразными отношения между лексическими единицами, потому что мир слов неотделим от мира вещей [Гинзбург 1972: 14-19]. Значимость экстралингвистических параметров в лингвистических исследованиях отмечена Л.М. Босовой, поскольку без них любое описание языка остается далеким от психологической реальности [Босова 1998: 91-92].
Метафорическое использование наименований водной стихии в художественных текстах В. Астафьева и В. Тендрякова
На современном этапе развития филологической науки возрос интерес к изучению метафоры как определенному феномену. Она стала предметом изучения многих наук: философии, психолингвистики, когнитивной лингвистики (X. Кларк, Дж. Лакофф, А.Ф. Лосев, В.В. Петров, И.Трир и др.), филологии (В.П. Москвин, М.В. Никитин, Ю.П. Солодуб, В.Н. Телия, НА. Туранина, В.К. Харченко). Сегодня метафора рассматривается в лексикологии как источник новых значений, в прагматике как особый вид речевого употребления, в психологии и психолингвистике как ассоциативный механизм и объект интерпретации и восприятия речи, как способ создания картины мира.
Существуют различные направления в изучении метафоры: когнитивное, прагматическое, семиотическое, интеракционистское, сравнительно-фигуративное, образно-эмотивное. В.В. Петров выделяет три основных подхода к изучению метафоры: когнитивный, семантический, психологический (Петров 1985). Когнитивный подход берет начало в работах Э. Кассисера о символических формах в современной культуре, о взаимодействии между языком и мифом через метафорическое мышление, продолжается в исследованиях Э. Мак-Кормака, который усматривал в метафоре познавательный процесс, X. Ортега-и-Гассета, обращающего внимание на двойственность метафоры. В настоящее время указанный подход исследован Дж.Лакоффом и М. Джонсоном (Лакофф, Джонсон 1990).
Психологический подход был выделен как самостоятельный в середине 70-х гг. и имеет два направления исследования: 1) проверка модели понимания Дж. Серля; 2) изучение понимания метафоры детьми (К. Бюлер, Ж.Пиаже, Р. Хонек), в конце XX века работы Э. Берна, 3. Фрейда, К. Юнга послужили импульсом к изучению психотерапевтических ресурсов метафоры.
При семантическом подходе (М. Бирдели, И. Ричардсон (теория словесных оппозиций), В.Г. Гак, В.В. Петров, Дж. Серль) метафора описывается с точки зрения концепции значения, посредством которого она реализуется. Метафора основана на сопоставлении или аналогии двух несовместимых понятий, следовательно, семантическая двуплановость является основной лексико-семантической характеристикой метафоры (Апресян 1995, Балашова 1998, Зализняк 2006, Иомдин 2006, Москвин 2006, Скляревская 1993, Телия 1988). Для нас этот подход наиболее приемлем, поскольку в рамках этого подхода признается тот факт, что метафора имеет буквальное значение, основанное на буквальном значении входящих в метафорическое выражение слов. Интерпретация метафоры осуществляется через ее отношение с контекстом.
Традиционно под метафорой понимают «троп, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основании сходства, аналогии» [Ахманова 1969: 231]. Дж. Лакофф, М. Джонсон считают метафору неотъемлемой частью человеческой жизни и трактуют «как средство для создания новых значений и новых сущностей в нашей жизни» [Лакофф, Джонсон 1990:195]. Существует огромное количество определений метафоры: «сравнение, в котором разум под влиянием тенденций, сближая абстрактные понятия и конкретный предмет, сочетает их в одном слове» [Балли 1961:22]; «один из способов моделирования возможных миров и свойств жизнеспособности человека» [Мурзин 1993:5]; «троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений для характеризации или наименования» [Арутюнова 1998:296]; «уподобление одного явления другому на основе семантической близости состояний, свойств, действий, характеризующих эти явления» [Глазунова 2000:140]; «троп, основанный на подобии, признак которого характеризует предмет мысли» [Волков 2001: 305]. Мы, опираясь на семантический подход, будем понимать под метафорой семантическое преобразование, при котором под влиянием узкого или широкого контекста слово получает добавочный смысл, становящийся доминирующим.
Исследователи делят метафору на языковую и художественную, сопоставление которых впервые было осуществлено Ш. Балли (1961). Существует целый ряд терминов, используемых для обозначения художественной метафорической номинации (художественная, поэтическая, тропеическая, речевая, индивидуальная, индивидуально-авторская, творческая, окказиональная, метафора стиля). В нашем исследовании используем термин «индивидуально-авторская», поскольку он совмещает в себе указание на индивидуальный и авторский характер метафоры, ее неповторимость. Индивидуально-авторская метафора многомерна, отличается новизной, оригинальностью, производимостью, переводит предметы за стандарты восприятия. Н.Д. Арутюнова отмечает следующие характерные черты художественной метафоры: 1) слияние в ней образа и смысла; 2) контраст с тривиальной таксономией объектов; 3) категориальный сдвиг; 4) актуализация «случайных связей»; 5) несводимость к буквальной перифразе; 6) синтетичность, диффузность значения; 7) допущение разных интерпретаций; 8) отсутствие или необязательность мотивации; 9) апелляция к воображению, а не к знанию; 10) выбор кратчайшего пути к сущности объекта [Арутюнова 2000: 20].
