Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Характеристика местоимений в структурно-семантическом и функциональном аспекте
1.1. Местоимения как особый лексико-грамматический класс слов 10
1.1.1. Специфика местоименной семантики 10
1.1.2. Местоимения и категория дейксиса. Категория дейксиса в речевой организации 17
1.2. Функции местоименных слов в речи 19
1.2.1. Дейктическая и анафорическая функции 21
1.2.2. Анафорическая функция как способ повторной номинации или способ осуществления референции в рамках текста 24
1.2.3. Кванторная функция местоимений 25
1.2.4. Местоимения как грамматические средства актуализации высказывания 27
l Т.З. Стилистика местоимений 28
1.4. Функции местоимений в рамках стратегии текста 31
Выводы 34
Глава II. Местоимения-заместители и их функции. Некванторные местоимения II. 1. Указательные местоимения 36
П. 1.1. Дейктическая функция указательных местоимений. Основные функции местоимения «этот» 38
П. 1.2. Текстообразующие функции указательных местоимений 41
П. 1.3. Субстантивная форма «это» 49
II. 1.4. Качественно-выделительные местоимения 59
П. 1.5. Уподобляющие (выделительно-отождествляющие) местоимения 69
П.2. Местоимение 3-го лица к 73
11.2.1. Дейктическое употребление лично-указательного местоимения...74
П.2.2. Функции лично-указательного местоимения 75
И.З. Вопросительные местоимения 94
П.3.1. Субстантивные вопросительные местоимения 96
П.3.2. Адъективные и адвербиальные вопросительные местоимения... 105 II.3.3. Вопросительныеместоимения в вопросительных предложениях с нестандартной семантикой : 106
П.3.4. Местоименные слова в эмотивных высказываниях 107
П.3.5. Серии вопросов с одним вопросительным словом. Вопросительные местоимения в риторических вопросах 111
И.4. Относительные местоимения 114
П.4.1.Употребление относительного местоимения «который» 116
11.4.2. Относительные местоимения как местоимения-заместители 120
Выводы 123
Глава III. Референциально-семантический класс кванторных местоимений
III. 1. Неопределенные местоимения 126
III. 1.1. Неопределенно-нефиксированные местоимения с «-нибудь» («-либо») или экзистенциальные местоимения 129
III. 1.2. Неопределенно-фиксированные местоимения с «-то» (местоимения неизвестности) 135
III. 1.3. Слабоопределенные местоимения с «кое-» 141
III. 1.4. Другие слабоопределенные местоимения (артиклевые местоимения) 143
Ш.2. Отрицательные местоимения 146
III.3. Определительные местоимения 149
Ш.3.1. Определительно-обобщающее местоимение «весь» 150
Ш.3.2. Определительно-обобщающие местоимения «всякий», «каждый», «любой» 153
Ш.З.З. Выделительно-усилительные местоимения «сам» и «самый» 156
Ш.3.4. Местоимения «другой», «иной» 158
Выводы 161
Глава IV. Функции местоимений и стратегия текста (на материале рассказов В.О. Пелевина)
IV. 1. Проза В.О. Пелевина как феномен современной литературы (краткая характеристика) 164
1V.2. Рассказ «Онтология детства» и местоимения неизвестности 167
IV.3. Рассказ «Спи». Местоимения в контексте «недомолвки существования» 176
IV.4. «Советская» тема и жанр мениппеи в рассказе «Вести из Непала».. 189 IV.5. Роль местоимений в оппозиции «живое-мертвое» в рассказе «Синий фонарь» 197
Выводы 202
Заключение 205
Список литературы
- Функции местоименных слов в речи
- Уподобляющие (выделительно-отождествляющие) местоимения
- Неопределенно-нефиксированные местоимения с «-нибудь» («-либо») или экзистенциальные местоимения
- Рассказ «Спи». Местоимения в контексте «недомолвки существования»
Введение к работе
Диссертация представляет собой исследование в области функциональной грамматики, прагматики и стилистики и посвящена изучению функций местоимений, а также особенностей их использования в современном художественном тексте (на материале произведений В.О. Пелевина и С.Д. Довлатова).
Актуальность исследования. Специфика семантики и
функционирования местоимений заключается в ситуативной и референциальной природе данного класса слов. Предмет теории референции -механизмы и средства соотнесения высказывания и его частей с действительностью. Местоимения являются одним из важнейших средств языковой референции, актуализации предложения и логико-психологического построения высказывания. Этим определяется роль этого класса слов в синтаксисе, семантике и прагматике связного текста. Местоимения — сложный для интерпретации объект языкознания; они отличаются высокой частотностью употребления в речи (согласно данным Национального корпуса русского языка), а также разнообразием функций.
В настоящее время изучение коммуникативных и функциональных свойств языковых единиц признается ведущим принципом грамматической науки. Функциональность местоимений, как и языковых единиц в целом, характеризуется через синтаксические отношения и выявляется на уровне текста. Этим объясняется актуальность рассмотрения местоимений именно с позиции их функционирования в речи и тексте. Функции местоимений понимаются и определяются как конструктивные и семантические потенции, реализуемые в построении предложения или более крупного фрагмента текста. В ходе исследования учитывается роль местоимений как речевых единиц, в той или иной степени формирующих смысл текстового фрагмента или целого текста. Актуальность такой проблематики объясняется тенденцией к интеграции лингвистических знаний, интересом к тексту как основному и традиционному объекту филологии, к порождающему текст говорящему лицу, автору.
Проблема грамматической и семантической природы местоимений освещалась в работах ведущих русистов XIX и XX веков (Ф.И. Буслаева, А.А. Потебни, А.А. Шахматова, A.M. Пешковского, Л.П. Якубинского, Л.В. Щербы, В.В. Виноградова). В современной грамматической науке местоимения рассматриваются с новых позиций: с позиций теории референции, актуализации высказывания. Функциональному аспекту изучения местоимений посвящены работы В.Б. Евтюхина, Ю.Б. Смирнова, М.И. Откупщиковой, Е.В. Падучевой, О.Н. Селиверстовой, Н.Ю. Шведовой, И.И. Ревзина, М.А. Шелякина и др.
Объектом настоящего исследования является функционирование местоимений в текстах современных авторов художественных произведений.
В качестве предмета исследования были выбраны неличные местоимения (изменяемые и неизменяемые, т.е. местоименные наречия). В рамках данной работы они подразделяются на две большие группы. Первую группу составляют местоимения, выполняющие текстообразующую функцию замещения (дейктическую, анафорическую). К ним отнесены указательные местоимения, местоимение 3-го лица он, с функциональной и с исторической точки зрения соответствующее указательным и активно используемое анафорически, а также вопросительные и относительные местоимения. Ко второй группе отнесены кванторные местоимения, включающие в себя три разряда - неопределенные, отрицательные и определительные. Эти местоимения указывают на то, каким образом говорящий идентифицирует в своем сознании тот или иной объект и соотносит его с внеязыковой действительностью. Принципы классификации местоимений основываются на исследованиях, посвященных описанию и анализу местоимений в структурно-семантическом аспекте.
В целом, данное исследование представляет собой анализ употребления и функционирования местоимений в текстах современных художественных произведений. Цель исследования - охарактеризовать основные параметры употребления и продемонстрировать специфику функционирования избранных для исследования типов местоимений в текстах современной художественной прозы на материале произведений конкретных авторов.
В соответствии с поставленной целью выделяются следующие задачи исследования:
осветить теоретические вопросы, касающиеся описания семантики местоимений и функционального аспекта их исследования;
с опорой на теоретический материал проанализировать употребление неличных местоимений в различных контекстах, в различных фрагментах избранных для анализа произведений;
выявить функциональную значимость, которую эти местоимения имеют в структуре связного высказывания или целого текстового фрагмента;
продемонстрировать некоторые специфические черты в использовании местоимений конкретным автором в конкретном тексте и определить, каким образом употребление местоимений, наряду с употреблением других языковых средств, подчинено в рассматриваемых текстах коммуникативным и эстетическим намерениям автора, т.е. авторской стратегии и авторскому замыслу.
Исследование базируется на анализе порядка 5000 употреблений местоимений, включенных в минимально необходимый для понимания их грамматической и семантической природы контекст. В соответствии с этим основной текстовой единицей анализа являются текстовые фрагменты,
1 В «Грамматике современного русского литературного языка» 1970 года местоимение он называется указательным.
обладающие, как правило, определенной смысловой завершенностью, относительной регулярностью с точки зрения функций, выполняемых в них местоимением, а также определенной регулярностью с точки зрения их коммуникативного и синтаксического строения. Объем таких фрагментов может составлять одно или несколько предложений, а также часть предложения.
Материалом для диссертационного исследования послужили контексты из произведений В.О. Пелевина и С.Д. Довлатова - известных прозаиков, входящих в число наиболее читаемых современных авторов. Помимо этого приводятся статистические данные об употреблении местоимений различных разрядов в исследуемых текстах в сопоставлении с данными Национального корпуса русского языка (НКРЯ) - электронного корпуса русских текстов, расположенного по адресу (дата обращения 19.11.2010).
Научная новизна исследования состоит в том, что функциональная специфика местоимений рассматривается с учетом коммуникативной стратегии автора современного художественного текста.
Исследование показало, что тексты отражают языковую ситуацию конца XX - начала XXI века, которая, в свою очередь, характеризуется деформацией сложившейся стилистической системы, размыванием границ литературного языка, размыванием норм в связи с ускорением процессов его обновления и развития. Язык произведений В.О. Пелевина и С.Д. Довлатова стилистически неоднороден. Основные темы произведений В.О. Пелевина - иллюзорный характер действительности, возможность сосуществования различных реальностей в сознании субъекта. Задача В.О. Пелевина как постмодерниста состоит в порождении множества смыслов, в игре с читательским сознанием. Неоднозначность, недосказанность и неопределенность присутствует у В.О. Пелевина на уровне языка и, соответственно, на уровне общей стратегии текста.
В основе произведений С.Д. Довлатова - факты и события из биографии писателя. Автор передает стиль жизни и мироощущение своего поколения. Повестям С.Д. Довлатова присущ лаконизм, внимание к художественным деталям. Как у В.О. Пелевина, так и у С.Д. Довлатова, в диалогах персонажей можно наблюдать отражение живой разговорной речи. В целом, тексты произведений обоих авторов отражают активные, динамические процессы, происходящие в современном литературном языке и устной разговорной речи.
Теоретической и методологической основой настоящего исследования послужили работы в области теории референции и актуализации высказывания (Н.Д. Арутюнова, Э. Бенвенист, К. Бюлер, В.Г. Гак, А.В. Зеленщиков и др.); морфологии и синтаксиса современного русского языка (Г.Н. Акимова, В.А. Белошапкова, А.В. Бондарко, О.А. Лаптева, Т.П. Ломтев, И.Г. Милославский и др.); коммуникативной грамматики русского языка (Г.А. Золотова); семантики и грамматики местоимений (В.Б. Евтюхин, А.В. Исаченко, Ю.И. Левин, М.И.
Откупщкова, Е.В. Падучева, И.И. Ревзин, О.Н. Селиверстова, Е.Н. Сидоренко, Н.Ю. Шведова, М.А. Шелякин и др.); истории местоимений и местоименных конструкций (Р.Д. Кузнецова, И.П. Лысакова, М.В. Федорова, Л.П. Якубинский и др.).
Методы исследования. Работа выполнена с позиций функционального подхода к анализу языковых единиц, т.е. выявляется их взаимодействие с элементами различных уровней текста. Данный подход нацелен на изучение функционирования местоимений в реализации коммуникативной стратегии автора и решении стилистических задач. При анализе местоимений в тексте используется индуктивный метод, который предполагает переход от наблюдений над отдельными языковыми явлениями к обобщению и последующей интерпретации. Также в работе используются общепринятые лингвистические методы: сплошной и частичной выборки, контекстуального анализа, трансформационного анализа.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что местоимения различных разрядов рассматриваются в условиях текстового употребления, в котором проявляется все разнообразие их функциональных и семантических потенций. Исследуемый материал позволил обнаружить различные условия и способы реализации этих потенций, соотнести их со спецификой целого текста и сделать выводы о закономерностях употребления местоимений в контексте авторской стратегии. Основные выводы и материал диссертации вносят определенный вклад в теорию местоимений и изучение их функционирования в современном художественном тексте.
Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы в преподавании ряда лингвистических дисциплин, таких как морфология, синтаксис современного русского языка, стилистика русского языка, язык современной художественной литературы. Возможно включение материала работы в спецкурсы и практические занятия по проблемам функциональной грамматики, семантико-синтаксической организации предложения, лингвистического анализа текста.
Полученные результаты позволяют вынести на защиту следующие положения:
1. Исследуемые употребления демонстрируют весьма широкие возможности местоимений в отношении различных контекстуальных и смысловых замещений, многообразие их функций и текстообразующих возможностей. Местоимения активно употребляются в разных по коммуникативной и стилистической принадлежности фрагментах текста. Одно и то же местоимение может служить как средством организации отдельного высказывания или небольшого текстового блока, так и средством создания синтаксической и смысловой связности на уровне целого текста.
В текстах обоих авторов отмечена способность местоимений выполнять генерализующую функцию, или функцию компрессии смысла довольно крупных текстовых фрагментов. Главным образом, эта функция реализуется местоименными субстантивами - указательным это, вопросительным что, определительно-обобщающим всё. Компрессия смысла при анафорической отсылке осуществляется также посредством лично-указательного местоимения он. Наиболее активно это явление реализуется в рамках тактики постмодернистского текста В.О. Пелевина.
Местоимения каждого из исследуемых разрядов и типов полифункциональны и нередко сближаются между собой в функциональном отношении. Указательные и вопросительные местоимения, помимо функции текстового замещения, являются средством реализации кванторных отношений между объектом и представлением о нем в сознании субъекта повествования. Полифункциональны и кванторные местоимения, для которых соответствующая функция является первичной. Определительные местоимения способны функционировать в рамках анафорических отсылок или осуществлять генерализующую функцию. Неопределенные местоимения могут использоваться препаративно - для введения в текст новой информации.
Одни и те же местоимения могут проявлять разные свойства в текстах произведений двух авторов, актуализировать разные компоненты своих значений в зависимости от коммуникативных целей, которые преследует автор каждого из рассматриваемых текстов.
Неопределенные местоимения могут рассматриваться как одно из средств формирования доминанты неопределенности, что является характерным свойством современного постмодернистского текста. У В.О. Пелевина контекст неопределенности значительно расширен, по сравнению с текстами произведений С.Д. Довлатова. В произведениях С.Д.Довлатова важным компонентом авторской тактики можно считать контексты соотнесения ситуации с личным опытом.
Апробация исследования. Материалы диссертации обсуждались на аспирантском семинаре, а также на заседании кафедры русского языка Санкт-Петербургского государственного университета. Основные положения работы обсуждались на XXXIX Международной филологической конференции (Санкт-Петербург, 2010).
Структура исследования. Данная работа состоит из введения, четырех глав, заключения и приложения. Первая глава носит обзорный характер и содержит теоретическое описание семантической и функциональной специфики местоимений. Во второй и третьей главах, посвященных функционированию местоимений в языке современной прозы, рассматривается употребление местоимений в текстах произведений В.О. Пелевина (романах
«Чапаев и Пустота», «Empire V») и С.Д. Довлатова (повестях Зона», «Заповедник», «Наши», «Филиал»); выявляются и описываются функции и значения местоимений в различных контекстах, основные закономерности их употребления в текстах указанных авторов. В четвертой главе на материале рассказов В.О. Пелевина («Онтология детства», «Спи», «Вести из Непала», «Синий фонарь») представлена попытка более подробно рассмотреть функции местоимений в их соотношении с коммуникативными и эстетическими намерениями автора. В приложении приводятся статистические данные об употреблении местоимений различных разрядов в исследуемых текстах, а также, сопоставительно, - в Национальном корпусе русского языка.
Функции местоименных слов в речи
Местоименные слова — ограниченная в количественном отношении группа слов (по мнению П. Гарда, в русском языке «местоименных корней чуть больше десятка» [Гард, 1985: 216]), и это связано с их семантическим своеобразием, с семантическим своеобразием их корневых элементов. Семантика местоименных слов является одной из сложнейших проблем семиологии. Более распространенным является представление местоименных слов в качестве единого лексико-семантического класса. Важнейшей особенностью местоимений следует признать то, что конкретное, реальное их значение всецело определяется ситуацией. Именно ситуативной природой объясняется и их лексическая неполноценность.
В.В. Виноградов писал, что местоименные слова «обладают такой субъективной растяжимостью своего содержания, которое делает их лексическое значение условным, всеобщим, как бы беспредметным [Виноградов, 1972: 260]. Ф.И. Буслаев, А.А. Потебня говорили о значениях местоимений как о значениях отвлеченных [Буслаев, 1959: 288, Потебня, 1958: 36]. А.И. Смирницкий, говоря о значении местоимений, отмечал, что оно «будучи грамматическим по содержанию, по своему положению и оформлению в языке является лексическим» [Смирницкий, 1959: 181]. Неограниченная возможность самых разнообразных конкретных значений, которые получают местоимения в ситуации речи, как отмечает Ф.Д. Ашнин, приводит к тому, что в отрыве от данной ситуации они обладают всеобщностью значения [Ашнин, 1956: 22]. М.И. Стеблин-Каменский специфическим их признаком считает особую функцию в речи: они всегда требуют конкретизации, за исключением неопределенных, отрицательных и вопросительных местоимений, само значение которых исключает конкретную соотнесенность [Стеблин-Каменский, 1953: 73]: Тот факт, что конкретное значение местоимения получают только в связной речи, обеспечивает основное отличие местоимений от имен. Класс местоимений, как отмечает Н.Ю. Шведова в книге «Местоимение w смысл», является «арсеналом смысловых абстракций», заключенных в языке- в целом;, этим определяется особая роль, местоимений в системе других классов слов [Шведова, 1998: 8].
А.Г. Спиркин в статье «Происхождение языка и его роль в формировании мышления» («Мышление и язык», М., 1957) общую оценку развития местоимений дает в связи с отражением в них именно «абстрагирующей» деятельности мышления человека, говорящего на конкретном языке. Создаваемые усилиями членов определенного языкового коллектива языковые средства, как полагает А.Г. Спиркин, ярко отражают две особых тенденции к образованию абстрактных понятий на основе более конкретных их предшественников: одна тенденция может быть названа «коллективной» или «объективной», вторая - «индивидуальной» или «субъективной». Первая приводит к созданию слов, имеющих общую ценность для членов всего данного коллектива и употребляющихся всеми говорящими в качестве названий лиц, предметов, отвлеченных понятий: «небо», «идти», «плохо». Вторая связана с созданием слов, имеющих ценность прежде всего для каждого отдельного члена коллектива, выступающего в роли активного носителя речи-мысли: «я», «твой», «такой»,. «сколько», «там». Такие слова можно назвать субъективными [Спиркин, 1957:69]. Д.П. Горский в статье «Вопросы абстракции и формирование понятий» также говорит о местоимениях как о словах «субъективных» и отмечает при этом, что поскольку «субъектом» является каждый член коллектива,, эти слова уже при своем зарождении приобретают объективный смысл. «Местоименные слова, — пишет Д.П. Горский, — наиболее экономные языковые средства для. отражения в сознании и обозначения- в языке-объективного мира» [Горский, 1957: 153].
В суждениях о семантике местоименных слов значительное место занимает проблема их ситуативности (т.е: отнесенности к ситуации речи). Как отмечает С.Д. Кацнельсон, указательные слова ситуативны в отличие от назывных [Кацнельсон, 1972: 146]. К. Бюлер рассматривает «указательность» местоимений как одно из важнейших проявлений их ситуативности [Бюлер, 1993: 68]. О.Есперсен в своих исследованиях называет указательные, вопросительные и другие местоимения в их анафорической функции «знаками, замещающими полнозначные имена», а также актуализаторами, которые выполняют функции «индивидуализации, конкретизации полнозначных слов» в высказывании [Есперсен, 2002: 91].
С ситуативной теорией местоименного значения теснейшим образом связана теория референциальной природы местоименных слов. Ш. Балли называл местоименные слова «актуализирующими единицами языка» [Балли, 1955: 54]. Предмет теории референции — механизмы и средства соотнесения высказывания и его частей с действительностью. Так, например, существительное «бульвар» может обозначать любой экземляр предмета, характеризующего соответствующими признаками, т.е. любой «бульвар». Однако в ситуации речи (а именно в выбранном нами в качестве материала тексте), в высказывании словосочетания «этот бульвар», «тот бульвар» соотнесены с конкретным предметом внеязыковои действительности, причем эта конкретная, данная соотнесенность действительна только применительно к данной же, конкретной речевой ситуации, реализующейся для говорящего «сейчас» и «здесь» (т.е. во время и в месте осуществления речевой ситуации).
Уподобляющие (выделительно-отождествляющие) местоимения
Дейктическая функция, заключающаяся, главным образом, в ситуативном замещении местоимением того или иного наименования, является исконной и основной функцией для указательных местоимений. Анафорическая функция функция контекстуального замещения -базируется на дейктической, являющейся первичной. Как показывает исследуемый текстовый материал, употребление указательных местоимений в дейктической и анафорической функции является преобладающим (более 90 % всех случаев употребления соотносятся с данными функциями как организующими физическое и смысловое пространство текста).
Порядка 70 % указательных местоимений составляют адъективные местоимения (в том числе, по данным НКРЯ). К адъективным выделительно-указательным местоимениям относятся слова «этот»/»тот» со словоизменительными грамматическими категориями рода, числа и падежа. Они выделяют наблюдаемые в речевой ситуации предметы и- явления в конкретной определенности путем непосредственного указания: «Ты должен помочь вот этому человеку» (Довлатов, С.290). Указательная частица «вот» исторически представляет собой, согласно сведениям, представленным в этимологическом словаре русского языка под ред. Н.М. Шанского (T.I, С. 178), собственно русское изменение общеславянского «ото» (с развитием протетического «в» и отпадением конечного безударного «о»), которое, в свою очередь, является результатом сращения междометия «о» и указательного местоимения «то». Данная указательная частица активно выполняет функцию указания наряду с собственно указательными местоимениями и часто служит усилению указания. В исследуемых пяти текстах отмечено более 10 % употребления ее в данной функции — от общего числа употреблений указательных местоимений в дейктической функции.
Дейктическая функция данных местоимений заключается в указании на предметы (явления) с точки зрения их пространственной (или временной) отдаленности от говорящего: местоимение «этот» в сочетании с существительными указывает на предметы (явления), находящиеся близко от говорящего, местоимение «тот» — на предметы, более отдаленные от говорящего. Таким образом, посредством дейктической функции реализуется пространственно-временная ориентация участников различных представленных в тексте ситуаций.
На основе рассмотрения всех употреблений в вышеуказанных текстах местоимения «этот» (1424 случая употребления в романе «Чапаев и Пустота», 1157 — в текстах четырех повестей С.Д. Довлатова) можно выделить следующие основные функции данного местоимения: 1) указание на нечто более близкое в пространстве или времени, находящееся в непосредственной близости, прямо перед глазами или в данную минуту (следует отметить, что в Академической, грамматике 1952 года (T.I, С.390) такое значение отмечается в качестве основного; в исследуемых текстах данное значение представлено в 32 % контекстов с указательным местоимением в дейктической функции): «Отойди, Жорж,... этому господину укол сделаю я сам» (Пелевин I, С. 173), «Посмотрите на этот воск, — сказал он» (Пелевин I, С.272) — согласно контексту, предмет указания находится в поле зрения говорящего лица; 2) указание на нечто, предварительно упомянутое в речи (порядка 47% употреблений): «Практикум проходил в комнате, смежной с нашей палатой. Комната эта была большой и полутемной...» (Пелевин I, С. 129); 3) указание на предмет, хотя и не упомянутый в речи, но уже каким-то образом определенный или известный. Употребление указательных местоимений В.О. Пелевиным демонстрирует, что последнее значение может объединять в себе достаточно разные вещи. С одной стороны, это аффективно окрашенное употребление («Сквозь сон до меня доносился женский хохот и скрип тормозов, угрюмый мат Жербунова и змеиное шипение Барболина — кажется, они спорили из-за этой несчастной» (Пелевин I, С.41) - название лица, с которым согласуется местоимение «этот» не упоминается в предшествующем контексте непосредственно; «На;; фиг нам она вообще нужна; эта Америка!» (Пелевин І, Є.208)). Є другой стороны, в романе «Чапаев- и Пустота» в некоторых случаях наблюдается сильно ослабленная местоименность, например, в следующем предложении: «Он уподобил дому душевнобольных мир этих постоянных тревог и: страстей; этихмыслей ни о чем,:этого бега в никуда» (Пелевин І; Є.366);
И:И; Ревзин в статье «Некоторые: средства1; выражения? противопоставления по определенности Bv современном русском, языке» предпринимает попытку определить исходное значение, общее дляї обоих членов пары местоимений «этот - тот». Согласно рассуждениям И:И. Ревзина, объекты, выделяемые с помощью данных местоимений;, можно обозначать, оперируя логическими понятиями «экстенсионала» (класса объектов) и «интенсионала» (т.е. понятия объекта, обозначаемого: существительным) [Ревзин, 1973: 122], Пара «этот — тот», таким; образом; выделяет один объект, принадлежащий классу. Способ выделения может быть при этом различным: речь может идти об объекте, или находящемся-перед глазами, или возникающим в сознании отправителя; и получателя сообщения. Общее значение выделения объекта из класса (что является», одним из значений определенного артикля в языках, имеющих категорию определенности, но не общее его значение) дополняется другим значением-«идентифицирующим» [Ревзин, 1973: 122]: оно предполагает, что берется тот же самый объект, что и некоторый, другой. В зависимости от способа идентификации и выделяются; вышеописанные основные функции; указательных местоимений. Однако рассмотрение способов идентификации в зависимости от общих условий использования средств языка позволяет наблюдать и такие случаи; когда значение идентификации в указательном местоимении нейтрализуется: Именно случаи аффективно окрашенного употребления и ослабленного значения местоименности,, описанные выше, являются примером подобной нейтрализации.
Неопределенно-нефиксированные местоимения с «-нибудь» («-либо») или экзистенциальные местоимения
Другое качественно-выделительное адъективное местоимение «таковой» в рассматриваемых текстах выполняет лишь анафорическую функцию и выступает как в полной («таковой»), так и в краткой («таков») форме. Полная форма не только выполняет функции, характерные для местоимения «такой», но замещает объекты (существительные или словосочетания) из предшествующего контекста. В исследуемых нами текстах употребление полной формы было отмечено дважды в повести С.Д. Довлатова «Заповедник»: «- Ну, личные вещи:.. Если таковые имеются...» (Довлатов, С. 199), ««Кто из присутствующих уже бывал в заповеднике?»... Как правило, таковых не оказывалось» (Довлатов, С.237) — в данных высказываниях анафорическое указание на объекты осуществляется с помощью местоимения «таковой» («таковые»).
Местоимение «таковой» является в первом случае заместителем предшествующей именной группы («личные вещи») и не содержит в себе при этом значение качественности (как это происходит и в примере, приводимом М.А. Шелякиным: «В театре побывать не могли за отсутствием таковых в городе» [Шелякин, 1986: 42]). Во втором случае употребление анафорического «таковых» уже несколько изменяет содержание указания: в этом случае анафорическое «таковой» подразумевает объекты вместе с признаком, данным им в контексте (т.е. «те из присутствующих, кто уже бывал в заповеднике»). Смысловое «приращение» к собственно анафорическому указанию признаков формирует дополнительный качественный оттенок значения для объектов указания и для высказывания, в целом. В этом случае, в контексте всего довлатовского повествования подобное указание приобретает ироническое звучание (следовательно, качественный оттенок приобретает еще более расширенную форму).
Что касается остальных случаев употребления полной формы местоимения «таковой», то они также представлены лишь в текстах повестей С.Д. Довлатова и только в устойчивых, формализованных конструкциях, например: « - Книга про бездну. Про бездну как таковую» (Довлатов, С.480), «Лену мои рассказы не интересовали. Ее вообще не интересовала деятельность как таковая» (Довлатов, С.371), «Женщина, как таковая, является чудом» (Довлатов, С.98) — подобные контексты с местоимением «таковой» служат для представления объектов и понятий обобщенно. В первом случае подобное обобщение дается говорящим в качестве уточнения к сказанному ранее. Во втором и третьем случаях высказывание, содержащее обобщение, является результатом перехода от конкретного объекта («мои рассказы», «женщина») к абстрактному понятию («деятельность как таковая», «женщина как таковая»). Для последнего контекста из повести «Зона», как подтверждение этого перехода, можно привести фрагмент предыдущего контекста, который представляет собой философское размышление автора-рассказчика о женщинах, их значении в жизни заключенных и т.д.: «- Ты посмотри, — говорят зеки, — какая женщина!...» (Довлатов, С.98) — рассказчик вводит пример о конкретной женщине; «Тут — упор на существительное. Тут поражает женщина вообще, а не ее конкретные достоинства. Тут властвует умами женщина как факт. Женщина, как таковая, является чудом» (Довлатов, С.98) — следующие далее высказывания приобретают отвлеченно-философский характер, размышление о женщине переводится в контекст жизни на «зоне» («тут»), и далее — в некий общечеловеческий контекст.
Краткая форма вышеуказанного местоимения («таков») также не отличается частотностью употребления в рассматриваемых текстах. Единичные случаи обнаруживаются и у В.О. Пелевина, и у С.Д. Довлатова. Как и краткие формы прилагательных, эта форма употребляется лишь в позиции предиката (как именная часть сказуемого): «Таков мир, в котором вы живете» (Пелевин I, С.ЗОЗ); «...Но «Фауст», допустим, это уже елизаветинцы. А «Маленькие трагедии» естественно продолжают один из жанров Ренессанса. Такова и лирика Пушкина» (Довлатов, С. 191) - нужно отметить, что в последнем случае местоимение «таков» не отсылает к какому-то конкретному слову, обозначающему признак; «таков» выполняет функцию отсылки к предшествующему текстовому содержанию («...естественно продолжают один из жанров Ренессанса»), которое в данном местоимении преобразуется в признак, представляется как признак.
Рассказ «Спи». Местоимения в контексте «недомолвки существования»
Отсутствие осведомленности о происходящем превращается в; важную проблему в контексте рассказа — проблему так называемой «недомолвки существования» у В.О: Пелевина: «Никита догадывался, в чем дело, это была не просто одна из недомолвок, а своеобразный шарнир, на котором поворачивались жизни: людей, и если кто-то даже и кричал, что надо говорить веку как есть= правду, то делал это не потому, что очень; уж ненавидел недомолвки, а потому, что к этому его вынуждала главная недомолвка существования» (Пелевин III; С. 16-17). Указательное местоимение «это» в субстантивном; употреблении, как отмечалось ранеё обладает способностью заключать в себе компрессию смысла предшествующего контекста. Смысл контекста в данном случае состоит в описании определенного состояния, являющегося, «странным» для; героям и именно оно будет являться; объектом анафорического указания: Если суть предложений с субстантивным «это» состоит в том, чтобы приписать объекту другой концепт и каким-то образом, идентифицировать его то в данном случае этот концепт заключает в себе понятие «недомолвки»., и тем самым делает идентификацию практически невозможной.
«Недомолвка существования», таким образом, становится лейтмотивом рассказа и сутью стратегии данного текста. Местоимения приобретают важное значение для реализации этой стратегии. Это происходит потому, что местоимения как часть речи, как «слова-заместители» обладают соответствующей природой — «субъективной растяжимостью содержания, которое делает их лексическое значение условным, всеобщим, как бы беспредметным» [Виноградов, 1972: 260] (т.е. априори заключают в себе некую «недомолвку» относительного замещаемого, объем которого может быть, в свою очередь, совершенно различным): «В центре комнаты за большим круглым столом сидели человек десять-пятнадцать... — лысоватые, пожилые, с тенью какой-то невыразимой думы на лицах» (Пелевин III-.С. 17); «...из комнаты, откуда, все это! время, доносились тихие неразборчивые голоса, вдруг послышалось какое-то бульканье и треск» (Пелевин III, G.18); «.. .какой-то загорелый, европейского вида мужчина по ошибке переглянулся с Никитой, но сразу же отвел глаза и раздраженно что-то пробормотал» (Пелевин III, G.18) « — Вот она, правда, — прошептал кто-то за спиной» (Пелевин III, G.19); «...загорелый тип чуть было не шепнул что-то Никите» (Пелевин III, G.19). В подобных контекстах ярко проявляет себя полное отсутствие конкретизированности участников ситуаций, объектов и их признаков.
Неизвестность в значении местоимения с «-то» может быть обусловлена различными причинами, и большинство из них актуализируются; в рассматриваемых фрагментах текста. Неизвестность как вариант «недомолвки существования» может быть объяснена отсутствием знакомства между героем:и,участником событий или отсутствием у героя знаний о нем («какойт-w загорелый, европейского вида мужчина»), а также тем, что объект, его признак или какое-то обстоятельство при которых происходит описываемое событие, не могут быть сразу идентифицированы героем, и зачастую такая идентификация оказывается вовсе невозможной («кто-то за спиной», «что-то пробормотал», «шепнул что-то»). Употребление местоимения может быть также следствием невозможности для говорящего дать однозначное определение происходящему - однозначно сформулировать те или иные признаки воспринимаемых объектов («какое-то бульканье и треск», «какая-то невыразимая-дума на лицах»). Невозможность точных формулировок, в свою очередь, — следствие все той же «недомолвки» как стратегии текста (в данном, случае такие лексемы как «невыразимый», «пробормотать», «шепнуть» также содержат в себе семантику неполноты и недосказанности повествования).
Герой рассказа пытается преодолеть неопределенность, и оказывается одинок в этом стремлении: «Никита с тоской думал, что... ему совсем некому пожаловаться на повторяющийся кошмар... Ему вдруг так захотелось пойти на улицу и с кем-нибудь — совершенно не важно с кем - заговорить обо всем этом...» (Пелевин III, С. 19-20) — отрицательное местоимение указывает на полное отсутствие потенциальных участников ситуации (сочетание с наречием «совсем» подчеркивает высшую степень отрицания; придает ему значение исчерпывающего охвата); неопределенно-нефиксированное местоимение заключает в себе значение безразличия к выбору участниками высшая степень безразличия к выбору опять-таки подкрепляется сопутствующим контекстом — «совершенно не важно с кем». Это можно интерпретировать как свидетельство одиночества героя, его внутренней отделенностй от всех потенциальных участников данной ситуации (в поле повествования попадает большое количество потенциальных участников,»но ни один из них не обладает нужными для героя признаками: «Нет, — решил1 Никита... Чёрт знает, кто о чем говорит» (Пелевин ИГ, С.21); «Может, я ненормальный. Но неужелшвам самой никогда не хотелось с кем-нибудь это обсудить?» (Пелевин ІЩ Є.22) «И выходит, что поговорить. мне не с кем» (Пелевин III, С.23) — ни один из участников, с которыми сталкивается герой, не способен обсудить с ним «это». «Это» подразумевает под собой всё, что волнует героя, а именно неопределенное состояние окружающего мира и «недомолвку существования»).
Одиночество героя находит выражение во внутреннем; монологе, относящемся к генеритивному регистру (согласно терминологии Г.А. Золотовой), поскольку в них говорящий обобщает наблюдаемое и переживаемое им, соотнося свой опыт с определенными универсальными знаниями о мире [Золотова, 2004: 30]: «Как же все-таки одинок человек, — думал он...» (Пелевин III, С.16) — приведенный пример является началом небольшого внутреннего монолога и относится к разряду так называемых «эмотивных высказываний» [Пиотровская, 2003: 70], т.е. высказываний, доминирующей коммуникативной целью которых является выражение эмоционального состояния или эмоционального отношения субъекта речи к происходящему и осмысляемому. Слово «как», трактуемое как частица или как «местоименно-эмотивное» слово, генетически связано с местоименно вопросительным словом. В данном примере также очевидна связь между семантикой вопроса и тем эмотивным значением, которое присутствует в высказываниях, выражающих высокую степень удивления. В данном случае высказывание субъекта речи - героя повествования - содержит в себе и констатацию факта («человек одинок»), и эмоциональный компонент, и семантику вопроса о причинах данного факта. Тем самым говорящий побуждает себя к действиям, направленным на поиск причин.
