Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. СВОЕОБРАЗИЕ ЛЕКСИКОНА ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ К.Д.ВОРОБЬЕВА 15
1.1. Квантитативная характеристика лексикона художественной прозыК.Д. Воробьева 15
1.2. Доминанты лексикона художественной прозы К.Д. Воробьева 18
1.2.1. Доминантные лексемы предметного мира 20
1.2.2. Доминантные лексемы признакового мира 27 -
1.2.3. Доминантные лексемы процессуального мира 29
1.2.4. Доминантные лексемы — наречные модификаторы 32
1.2.5. Доминантные числительные 34
1.3. Характеристика диалектной и просторечной лексики в словнике 34
художественной прозы К.Д. Воробьева
1.3.1. Территориальная классификация диалектной лексики 39
1.3.2. Тематическая классификация диалектной лексики 49
1.3.3. Тематическая классификация просторечной лексики 57
ГЛАВА II. РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТОСФЕРЫ «ЦВЕТ»В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИСКУРСЕ К.Д. ВОРОБЬЕВА 71
2.1. Состав цветообозначений в художественном дискурсе К.Д. Воробьева 71
2.2. Функционально-семантическая характеристика наименований ахроматических цветов в художественном дискурсе К.Д. Воробьева 77
2.2.1. Концепт «белый цвет» 77
2.2.2. Концепт «черный цвет» 90
2.2.3. Концепт «серый цвет» 99
2.3. Функционально-семантическая характеристика наименований хроматических цветов в художественном дискурсе К.Д. Воробьева 108
2.3.1. Концепт «красный цвет» 108
2.3.2. Концепт «желтый цвет» 122
2.3.3. Концепт «синий цвет» 132
2.3.4. Концепт «зеленый цвет» 143
2.4. Концепты сложных цветов в художественном дискурсе К.Д. Воробьева
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 156
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ 160
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 160
СПИСОК СЛОВАРЕЙ 175
ПРИЛОЖЕНИЕ №1 176
ПРИЛОЖЕНИЕ №2 181
ПРИЛОЖЕНИЕ №3 189
- Квантитативная характеристика лексикона художественной прозыК.Д. Воробьева
- Доминанты лексикона художественной прозы К.Д. Воробьева
- Состав цветообозначений в художественном дискурсе К.Д. Воробьева
Введение к работе
Исследование языка художников слова является важнейшим направлением языкознания, так как в языке воплощены и только в нем и через него могут быть постигнуты творчество писателя, его авторская личность, его герои, темы, идеи и образы [Виноградов 1959: 6]. По мнению Г.О. Винокура, «исследуя язык писателя или отдельного его произведения с целью выяснить, что представляет собой этот язык в отношении к господствующему языковому идеалу, характер его совпадений и несовпадений с общими нормами языкового вкуса, мы тем самым вступаем уже на мост, ведущий от языка как чего-то внеличного, общего, надындивидуального к самой личности пишущего» [Винокур 1997: 184].
В рамках антропоцентрического направления в современной лингвистике изучение языка писателя предполагает обращение к личности творца. В связи с этим основополагающим понятием для исследователя языка писателя является понятие «языковая личность». Интерес к языковой личности как предельной точке языковой дифференциации национального языка в отечественной лингвистике обозначился несколько десятилетий назад. Разработка предпосылок к пониманию данного понятия была намечена в трудах академика В.В. Виноградова. Широкие возможности для анализа языковой личности представляет, по мнению ученого, изучение языка художественной литературы во всей его сложности и многообразии [Виноградов 1959]. Новые аспекты изучения языковой личности получили теоретическую разработку в трудах Ю.Н. Караулова, Ю.Д. Апресяна и др.
Под языковой личностью понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью» [Караулов 1989: 3]. По определению Ю.Н. Караулова, структура языковой личности
представляется трехуровневой. Первый уровень — вербально-семантический, отражающий степень владения обыденным языком. Второй - лингво-когнитивный, единицами которого являются понятия, идеи, концепты, позволяющие выявить систему смыслов и ценностей в картине мира. Третий - прагматический, включает мотивы и цели, управляющие текстопроизводством языковой личности и определяющие иерархию ценностей в ее языковой модели мира [Караулов 1987: 37-38].
Языковая личность реализуется в дискурсе. Под дискурсом понимается совокупность речевых актов, текстов, «за которыми встает особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса, особая семантика, - в конечном счете — особый мир» [Степанов 1995: 44]. В нашей работе мы используем термин «художественный дискурс» применительно к изучению языковой личности, явленной в художественном тексте.
С понятием «языковая личность» тесно связано понятие «языковая
картина мира». Под картиной мира в самом общем виде следует понимать
«упорядоченную совокупность знаний о действительности,
сформировавшуюся в общественном (групповом, индивидуальном) сознании» [Попова, Стернин 2002: 10]. З.Д. Попова и И.А. Стернин выделяют непосредственную и опосредованную картины мира. Первая - это картина, «получаемая в результате прямого познания сознанием окружающей действительности», «результат отражения мира органами чувств и мышления» [Попова, Стернин 2002: 10-11]. Она, по мнению ученых, может быть названа когнитивной. Опосредованная картина мира - это результат материализации непосредственной когнитивной картины мира вторичными знаковыми системами. Таковыми являются языковая и художественная картины мира [Попова, Стернин 2002: 12]. Термин «языковая картина мира», являясь лингвокультурологическим, имеет несколько терминологических реализаций: «языковая модель мира»,
«языковая организация мира» [Хроленко 2000: 25]. В нашей работе мы используем термин «языковая картина мира».
Каждая языковая личность «характеризуется не только степенью владения языком, но и выбором — социальным и личностным — языковых средств различного уровня. Для личности характерно свое видение мира, определяемое индивидуальной языковой картиной мира» [Хроленко 2002: 137], которая находит отражение в дискурсе художника слова.
Интерес к изучению индивидуальной языковой картины мира писателя приводит к необходимости включения в терминологический аппарат исследователя терминов идиолект и идиостиль. Под идиолектом в узком смысле принято понимать индивидуальные речевые особенности носителя данного языка, в расширенном же понимании в идиолекте реализуется совокупность текстов, порождаемых языковой личностью [ЛЭС 1990: 171]. Четкое определение идиолекта и его отличия от идиостиля дает В.В. Леденева, по определению которой идиолект является индивидуализированной «версией» общенародного языка, сохраняемой текстами [Леденева 2001: 38], идиостилем признается «индивидуально устанавливаемая языковой личностью система отношений к разнообразным способам автопрезентации средствами идиолекта» [Леденева 2001: 40].
Оптимальным объектом для исследования идиолекта языковой личности художника слова является его лексикон. Слово, являясь центральной единицей языковой системы, всегда считалось синонимом языка. Именно в лексике отражается языковой опыт носителя языка и ярче всего раскрываются особенности его мировосприятия, поскольку «слово <...> не только устройство для передачи информации, но и инструмент мысли и аккумулятор культуры» [Хроленко 2004: 78].
Важным источником сведений об индивидуальности языковой личности писателя является его словарь. Вторая половина XX века знаменуется активным развитием в отечественном языкознании авторской лексикографии, предметом описания которой становится язык отдельных
писателей. Теоретическую разработку получает также типология писательских словарей в работах Б.А. Ларина [Ларин 1962], О.М. Карповой [Карпова 1989], Л.Л. Шестаковой [Шестакова 1998], О.И Фоняковой [Фонякова 1993], Л.В. Алешиной [Алешина 2001].
В нашей работе исследование языка писателя осуществляется на основе словарного подхода. Идиолект языковой личности подвергается анализу с опорой на словарь-словник, существующий в алфавитном и частотном вариантах. Полагают, что «алфавитные словари в форме словника лишь с большой натяжкой можно отнести к разряду словарей», однако «такие словари представляют определенную ценность», так как «являются отправной точкой для последующих размышлений и наблюдений» [Бобунова 2004: 64-66]. Частотный словарь, представляющий собой «словник, в котором слова представлены в своей отвлеченной форме, оторванные от контекста и абстрагированные от значений» [Творогов 1975: 220], оказывается необходимым и показательным на подготовительном этапе лексической работы «для последующего выявления связей и отношений слов в художественных текстах» [Бобунова 2004: 67].
Основой для изучения языковой личности писателя и его индивидуально-авторского видения мира, нашедшего отражение в дискурсе, являются активно разрабатывающиеся в последние десятилетия понятия концепта и концептосферы, являющиеся основополагающими категориями когнитивной лингвистики. Исследование природы концепта, его трактовки представлены в работах В.В. Колесова [1992], Н.Д. Арутюновой [1993], А.П.Бабушкина [1996, 2001], Е.С. Кубряковой [1996], Д.С.Лихачева [1997], З.Д.Поповой и И.А. Стернина [1999, 2001, 2007], С.Г. Воркачева [2000], А.А. Залевской [2001], В.И. Карасика и Г.Г. Слышкина [2001], Ю.С. Степанова [2001], Г.В. Токарева [2003, 2004], Н.Ф. Алефиренко [2004], А.А. Григорьева [2006], Ю.Е. Прохорова [2008] и др. Являясь «квантом структурированного знания» [Попова, Стернин 2002: 48], концепт предстает как мыслительная (ментальная) культурная единица человеческого сознания
и в лингвокультурологии понимается как сложное явление, в структуре которого выделяются понятийный, образный, оценочный и ценностный компоненты. Концепт определяется как «сгусток культуры; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека» [Степанов 2001: 43], концепты образуют «культурный слой, посредничающий между человеком и миром» [Арутюнова 1993: 3]. В интерпретации концепта Д.С. Лихачевым важность культурного опыта нации выдвигается на первый план, ученым вводится термин концептосфера, которая понимается как совокупность концептов нации. Размышляя о богатстве русской национальной концептосферы, созданной писателями и фольклором, академик признает особую роль языковой личности, «концептоносителя» [Лихачев 1997: 283], что позволяет говорить о существовании индивидуальной концептосферы человека [Попова, Стернин 2002: 9]. В индивидуальной концептосфере художника слова находят отражение общенациональные представления о мире, а также личностное мировосприятие. Особенности конкретной реализации концептов в пределах художественного дискурса, их связи с другими концептами демонстрируют специфику индивидуальной концептуальной картины мира писателя.
Изучение языка художников слова продолжает оставаться1 перспективным направлением современной лингвистики (см., напр.: [Харченко 1998; Воронова 2004 - 2007; Елистратов 2001; Ковалев 2001; Генкель 2003; Голованевский 2003; Изотов 2003; Королькова 2003; Сидоренко 2005; Яцкевич 2005; Ганцовская 2007]). Круг авторов, чье творческое наследие привлекает внимание исследователей-филологов, постоянно расширяется. В последние годы внимание языковедов обратилось в сторону мастеров русской литературы, творивших на курской земле. К их числу, несомненно, принадлежит Константин Дмитриевич Воробьев, писатель с курскими корнями.
Сила воздействия на читателя созданных К.Д. Воробьевым книг во многом обусловлена богатством и своеобразием его языка.
Необыкновенность языка прозы К.Д. Воробьева отмечал В.П. Астафьев: «Константин Воробьев силен там, где он пишет, точнее, живописует свободно, давая себе и своему воображению полный простор, а языку, кстати говоря, отличному, богатейшему оттенками и красками, русскому языку -полное дыхание, как ветру, напоенному запахами родной ему курской земли, русских полей и садов» [Астафьев 1988: 89]. О том, как работал К.Д. Воробьев над словом, восторженно вспоминал его замечательный современник, писатель-земляк Е.И. Носов: «Константин Воробьев любил работать в горячем цехе, со словом, которое только что из пламени пылающего воображения. Оно еще дышит жаром, стреляет колкими искрами, обжигает самого мастера, и тот, благоговея над ним, испепеляющим, непокорным и прекрасным, размашисто, пока еще не остыло, гранит его на звонкой наковальне. Я представляю, каким усталым, изможденным, весь в ссадинах и ожогах, отходил он от своего горнила. Это было поистине Прометеево искусство» [Носов 2005: 57].
Прозу К.Д. Воробьева можно считать автобиографичной. Многое из того, о чем написано, было выстрадано и пережито им самим: сиротское детство, социальные преобразования русской деревни, трагические события начала Великой Отечественной войны, ужасы фашистского плена, социальное отчуждение. К.Д. Воробьева по праву можно назвать одним из честнейших и правдивейших художников-летописцев [Кедровский 2000: 6], слишком поздно получившим истинное признание своего таланта. Причины этого кроются не только «в социально-политической обстановке эпохи, в которой пришлось жить и писать К. Воробьеву», но и «в первичности и тяжести той правды, которую попытался поднять, как целину, К. Воробьев, и в той напряженной интонации, что взял он с первого своего произведения» [Зимин 2004: 3].
В центре внимания художника - тема войны. Литературный опыт писателя начинается именно с произведений о войне, с создания в 1943 году автобиографической повести о плене «Это мы, Господи!..», которая
«свидетельствовала о смелости писателя, открывшего современникам практически запретную страницу войны» [Зимин 2004: 8-9]. Эта тема в творчестве К. Д. Воробьева получает самостоятельное звучание и в более поздних его произведениях (повести «Крик», «Убиты под Москвой»; рассказы «Седой тополь», «Немец в валенках»). О плене и судьбе пленных автор говорит на страницах повестей «Почем в Ракитном радости», «...И всему роду твоему». Не менее значима для К.Д. Воробьева тема детства. Как «наиболее полное воплощение природного, изначального в человеке и человечестве», детство у К.Д. Воробьева — это «особая <.. .> духовная память» [Зимин 2004: 10], которая «дает человеку определенное равновесие, цельность, связывает воедино с прошлым, историей» [Чалмаев 1972: 52]. Детство и дети становятся предметом изображения в повестях «Друг мой Момич», «Сказание о моем ровеснике», рассказах «Синель», «Настя», «Первое письмо», «Трое в челне». Названную тему в прозе К.Д. Воробьева можно считать соединяющей воедино все его творчество, поскольку во многих произведениях автора происходит духовное соприкосновение персонажей со своим детством. Вместе с тем писатель не остается в стороне и от осмысления проблем современной ему действительности: размышления о народе, о судьбах людей старшего поколения, о тех, кто начинает свой жизненный путь, о конфликте личности с эпохой становятся темами повестей «Вот пришел великан», «...И всему роду твоему». Тематика произведений К.Д. Воробьева не только раскрывает богатый художественный мир писателя, но и находит отражение в его языке, помогая выявить ценностные компоненты в языковой картине мира писателя.
Художественное наследие К.Д. Воробьева попадает в поле зрения исследователей в 80-е — 90-е годы XX века. В этот период выходят в свет многочисленные литературоведческие работы Е. Джичоевой [1984, 1987], Н. Кузина [1984], Д. Енишерлова [1985], СИ. Журавлева [1985], Л. Лавлинского [1985], И. Дедкова [1986], И.В.Петраковой [1986, 1988], Ю. Томашевского [1986], И. Золотусского [1987, 1995], В. Камянова [1987],
А.Василевского [1990], С. Федякина [1994], П.Сальникова [1999], А. Кедровского [2000] и др. Творчество писателя становится объектом научного анализа в диссертационном исследовании В.Я. Зимина «Тема детства в творчестве К.Д. Воробьева» [Зимин 2004], Ю.И. Симоненко «Фольклорные традиции в творчестве К.Д. Воробьева» [Симоненко 2006]. Однако язык художественной прозы писателя до недавнего времени оставался в стороне от исследовательских интересов лингвистов.
Изучение языка К.Д. Воробьева ведется в рамках реализующегося с 2004 года научно-исследовательского проекта «Курское слово», который предполагает три направления в изучении языка курского края: индивидуально-художественное слово, рожденное на курской земле, курское диалектное слово и фольклорное слово Курской губернии. Внимание исследователей-филологов обращено к языку Е.И. Носова [Булатникова 2004; Евдокимов 2004, 2005, 2008; Климас 2004; Шувалова 2004, 2006, 2008; Беляева 2005; Ларина 2005, 2008; Разумова 2005; 2006; Федоркина 2005; Балабанова 2007], А.А. Фета [Константинова 2005, Скляр 2008], А.П. Гайдара [Климас 2007; Ашчихо 2008].
Актуальность нашего исследования определяется следующими факторами. Проза К.Д. Воробьева, получившая высокую оценку и признание в современной России (присуждение премии им. Сергия Радонежского в 1999 г., премии Александра Солженицына в 2000 г.), принадлежит к замечательным образцам русской литературы середины XX века. Несомненным достоинством произведений писателя является его язык, который только в наши дни становится предметом детального изучения. Отсутствие научных работ о языке К.Д. Воробьева ставит проблему поиска направлений в изучении идиолекта мастера художественного слова и определяет перспективность исследования индивидуальной языковой картины мира писателя.
Объектом исследования является лексикон художественных произведений К.Д. Воробьева, предметом - ядерная часть лексикона и его
периферия, диалектные и просторечные лексические единицы, а также слова, номинирующие концептосферу «Цвет».
Базой эмпирического материала послужил словник художественной прозы К.Д. Воробьева [Кризская 2006], составленный нами на основе рассказов и повестей, вошедших в 3-томное собрание сочинений (Воробьев 1991). За пределами словника остались записные книжки, письма и дневники писателя. На основе печатных источников нами была создана электронная версия художественных произведений К.Д. Воробьева. Каждая электронная версия была выверена на предмет полного соответствия оригиналу и паспортизирована. Общий словник составлен на основе словников отдельных произведений, созданных с помощью программы компьютерной обработки текстов NewSlov.
Цель работы — дать целостное представление о языке художественной прозы К.Д.Воробьева на уровне характеристики лексикона и языковой репрезентации одной из концептосфер, отражающей своеобразие авторского мировидения.
Цель исследования обусловила постановку и решение следующих задач:
- создать электронную версию корпуса художественных текстов
К.Д. Воробьева;
- составить словник художественного дискурса К.Д. Воробьева в
алфавитном и частотном вариантах;
- выявить и описать доминантную лексику художественной прозы
К.Д. Воробьева;
- описать периферию лексикона художественной прозы
К.Д. Воробьева (диалектную и просторечную лексику);
- выявить особенности языковой репрезентации концептосферы
«Цвет» в художественном дискурсе К.Д. Воробьева.
Научная новизна работы напрямую соотносится с ее актуальностью и заключается в том, что это первое монографическое исследование,
посвященное изучению языка художественной прозы К.Д. Воробьева. В диссертации поднимаются вопросы, связанные с выявлением своеобразия индивидуально-авторской картины мира писателя на примере анализа доминант лексикона писателя, диалектной и просторечной лексики, объективации концептов цвета.
Методы исследования. В работе используются традиционные
лингвистические методы: описательный (приемы наблюдения,
интерпретации, обобщения), таксономический (классификация, установление
иерархии отношений) и сопоставительный; активно использовалась методика
квантитативного анализа, а также разработанные курскими учеными для
описания фольклорного слова оригинальные методики
лингвокультурологического анализа, адаптированные к изучению авторских текстов (методика доминантного анализа, методика сжатия конкорданса).
Положения, выносимые на защиту.
1. Лексика художественной прозы К.Д. Воробьева в количественном и
качественном отношении богата и многообразна и включает в себя
литературный, диалектный и просторечный пласты.
Диалектная лексика в художественной речи писателя включает как лексику южновеликорусского, так и северновеликорусского наречий, что обусловлено особенностями жизненного и творческого пути К.Д. Воробьева.
Просторечная лексика в художественном дискурсе К.Д. Воробьева связана преимущественно с выражением социальных отношений.
4. Языковая репрезентация концептосферы «Цвет» отличается
индивидуально-авторской спецификой, обусловленной особенностями
конкретно-чувственного восприятия мира писателем.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что наблюдения и выводы, полученные в результате исследования лексической системы художественного дискурса отдельного автора, вносят вклад в разработку теории языковой личности и углубляют представление о художественном мастерстве К.Д. Воробьева.
Практическая ценность работы видится в том, что результаты диссертационного исследования могут найти применение в курсах по стилистике русского языка и культуре речи, лингвистическому анализу художественного текста, при подготовке спецкурсов и спецсеминаров, посвященных языку К.Д. Воробьева, в школьных учебных курсах при изучении творчества писателя, а также в лексикографической практике, в частности, при создании словаря художественной прозы К.Д. Воробьева.
Апробация материалов и результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования излагались в докладах на аспирантском семинаре при кафедре русского языка Курского государственного университета в 2005-2008 гг., в выступлениях на заседаниях летней научной школы «Курское слово» (2005-2008), на Международной научно-практической конференции «Теоретические и прикладные проблемы социально-правовых, медико-биологических и технико-экономических сфер жизни общества» (Курск, 2007), на Всероссийской научно-практической электронной конференции «Язык. Культура. Коммуникация» (Курск, 2007, 2008) и нашли отражение в девяти публикациях (в их числе одна публикация в научном рецензируемом журнале).
Структура работы определяется целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и словарей, библиографического списка и приложений. Текст изложен на 156 страницах рукописи.
Квантитативная характеристика лексикона художественной прозыК.Д. Воробьева
В современном языкознании широко и разнообразно применяются квантитативные методики исследования языка «при систематизации, измерении и обобщении лингвистического материала» [Пиотровский 1977: 5]. Количественные методики помогают «придать понятиям, связанным с количеством, точный смысл» [Арапов 1988: 14] и являются хорошим вспомогательным средством глубокого проникновения в суть языка [Хроленко 2002: 298]. Лингвистика становится «все более точной и все более объективной наукой, не переставая, само собой, быть наукой гуманитарной» [Гладкий 2007: 24].
Статистические методы шире всего используются для описания и исследования лексики и являются важной составляющей выявления своеобразия индивидуально-авторского видения мира, с их помощью лексический материал «удается представить в компактной и обозримой форме» [Арапов 1988: 3].
В центре нашего описания находится идиолектный словарь художественной прозы К.Д. Воробьева в алфавитном и частотном вариантах. Квантитативная характеристика лексикона К.Д. Воробьева включает определение объема словаря лексем, объема текста (число словоупотреблений), а также средней частоты слова, коэффициента лексического разнообразия словаря и анализ лексики по частоте словоупотребления.
Объем словаря составляет 24 511 лексем, зафиксированных в 333 897 словоупотреблениях. Данные статистические параметры позволяют выявить коэффициент лексического разнообразия словаря (величина С) и
установить среднюю частоту слова (F ср.). Коэффициент лексического разнообразия зависит от объема словника, объема текста и определяется отношением количества лексем в словнике (величина V) к количеству словоупотреблений (величина N):
Средняя частота слова является величиной, обратной коэффициенту лексического разнообразия. В словаре К.Д. Воробьева она составляет 13,6.
Установление средней частоты слова позволяет распределить лексемы по степени их частотности в словаре: hapax legomena (слова с единичным словоупотреблением), низкочастотная лексика (частота употребления от двух до тринадцати), частотная лексика (с частотой от тринадцати до пятидесяти) и лексика высокочастотная (слова с частотой употребления от пятидесяти и выше при наибольшей частоте в словнике 18 255).
Слова с частотой 1 представлены 10 141 лексемой; низкочастотная лексика составляет 11 459 лексем, зафиксированных в 49 265 словоупотреблениях; частотная лексика - 2130 лексем в 50 705 словоупотреблениях; активный словарный состав, высокочастотная лексика, фиксируется 781 лексемой в 223 786 словоупотреблениях. Процентное соотношение слов по степени частотности покажем в таблице:
Обратим внимание на высокий показатель hapax legomena по сравнению с общеязыковым употреблением, зафиксированным в «Частотном словаре русского языка» Л.Н. Засориной [Засорина 1977]. В художественной прозе К.Д. Воробьева данный вид лексики составляет 41,4%, в общеязыковом употреблении - 34,1%. Полагают, что лексика с единичным употреблением отражает специфику языковой картины мира писателя. Редкие слова представляют интерес для исследователя, свидетельствуя «о богатстве словаря автора, с одной стороны, и указывают на устаревшую или неустоявшуюся лексику, с другой» [Засорина 1977: 927].
Таким образом, статистические показатели, характеризующие лексикон художественной прозы К.Д. Воробьева, позволяют говорить о богатстве словаря писателя, проявляющемся в значительном объеме словника и количестве словоупотреблений, а также в высоком показателе hapax legomena.
Доминанты лексикона художественной прозы К.Д. Воробьева
Частотный словарь с информацией о частоте слова и его ранге является серьезной базой для наблюдений над языком писателя. «Место» слова в словаре оказывается связанным с его ролью в тексте» [Арапов 1988: 3]. Особый интерес представляют слова, расположенные в начале частотного списка словника, - ядерная лексика. Выделение в словаре писателя ядерной лексики помогает определить приоритеты в построении индивидуальной языковой модели мира, так как наиболее частотные лексемы обозначают «доминанты языковой картины мира этноса, социальной группы или индивида» [Бобунова 2004: 178].
Выявление, изучение и описание наиболее частотных знаменательных слов в аспекте языковой картины мира называют доминантным анализом [Бобунова 2003]. Данная методика успешно используется в изучении языка фольклора [Климас И.С. 2005, Зимнева 2005 и др.], языка художественной прозы и поэзии для определения возможности проследить динамику индивидуального мировидения [Литус 2003], выявить своеобразие идиолектов в сопоставительном аспекте [Климас Р.И. 2002]. Доминантный анализ успешно применяется и в исследовании языка публицистики. Так, анализ актуализированных лексиконов трех периодов публицистического творчества Е.И. Носова позволил выявить, что ключевыми лексемами идиолекта публициста являются слова человек, земля и время [Разумова 2007: 166].
Представляется целесообразным применение методики доминантного анализа к актуализированному лексикону К.Д. Воробьева с целью выявления своеобразия индивидуальной картины мира писателя. В силу значительного объема словника для проведения исследования мы обращаемся к описанию двухсот пятидесяти наиболее частотных знаменательных лексем художественных текстов К.Д. Воробьева (см. Приложение 1).
При анализе доминантной лексики важным является определение предметной, деятельностной либо признаковой основы словаря писателя, поэтому существенным оказывается определение соотношения ядерной лексики по частеречной принадлежности. Рассмотрим, как представлены следующие грамматические категории: имя существительное, глагол, имя прилагательное, имя числительное и наречие.
Из таблицы видно, что на первом месте по количеству лексем находятся имена существительные, на втором - глаголы, следующую позицию занимают наречия, затем имена прилагательные и на последнем месте в ряду грамматических категорий оказываются имена числительные. Таким образом, в группе высокочастотных слов доминирует предметный мир. Однако обратим внимание на то, что более употребительными среди знаменательных частей речи являются глаголы, на их долю приходится 37% от общего количества словоупотреблений доминантных лексем (64 261), а на долю имен существительных - 34%.
Частеречное соотношение ядерных лексем словаря К.Д. Воробьева обнаруживает отличие от общеязыковой картины частотности знаменательных частей речи. Для сравнения приведем показатели «Частотного словаря русского языка» под редакцией Л.Н. Засориной.
Представим данные в виде таблицы.
Сопоставление демонстрирует некоторые различия в количественном соотношении имен существительных, глаголов, наречий, имен числительных. В отношении же имен прилагательных можно отметить их низкий удельный вес в ядре словаря К.Д. Воробьева.
Состав цветообозначений в художественном дискурсе К.Д. Воробьева
Одной из интереснейших проблем, привлекающих внимание исследователей многих наук, в том числе и лингвистики, является цвет -«самое ясное визуальное качество, воспринимаемое человеком и имеющее для него первостепенное значение» [Рузин 1994: 81]. «Цветовое зрение — величайший подарок природы человеку, источник эстетического наслаждения, любования» [Харченко 1999: 116]. Визуальное восприятие цвета человеком выражается опосредованно через язык, при этом языковые номинации цвета оказываются способными не только окрасить окружающий человека мир, но и передать самые сложные и глубокие ощущения и переживания.
В лингвистической науке немалый интерес представляет изучение идиолектов художников слова в плане использования цветообозначений. Так, многочисленные работы и статьи посвящены исследованию колоратики И.А.Бунина [Белякова 1999; Гусарова 1993; Фененко 2001; Мещерякова 2002; Павлюченкова 2008]. Подвергаются анализу цветообозначения в произведениях К. Паустовского [Люлько 1967], И.С. Тургенева [Капралова 1968], М.Горького [Язикова 1969], М.Пришвина [Куликова 1971, Касимов 1983], И. Ильфа и Е. Петрова [Беляева 1983], Л.Н. Толстого [Брагина 1983], М. Булгакова [Матвеев 2003], Н.С. Лескова [Алешина 2004], А.П. Чехова [Ничипоров 2007], Е.И. Замятина [Гуделева 2008]. Выявляются особенности использования цвета в поэтических текстах: в лирике А. Блока [Надиров 1970], Б.Пастернака [Губенко 1999], А.Пушкина [Воробьева 2003], Н. Рубцова [Румянцева 2003], А. Галича [Уметбаева 2009]. Предпринимаются попытки сопоставительного анализа цветового сегмента идиолектов двуязычного поэта И. Бродского [Смахтина 2004], цветоощущений в русско-и англоязычном лексиконах билингва В.В. Набокова [Бакуменко 2006]. Вышел в свет справочно-демонстративный словарь цвета, отражающий не только многообразие закрепленных в русском языке и накопленных русской национальной культурой цветообозначений, но и большой пласт индивидуально-авторских, «поисковых» цветохарактеристик [Харченко 2009].
Цветообозначения, являясь одним из средств художественной выразительности и стилистического своеобразия авторских текстов, определяют специфику художественной картины мира писателя. В аспекте антропоцентрической сущности языка исследование особенностей применения цвета отдельными авторами «дает возможность увидеть уникальность языка как средоточие духовного опыта индивидуума» [Мещерякова 2007: 95]. По мнению Л.А. Качаевой, «изображение цвета в литературе - не самоцель, и все тончайшие цветовые оттенки существуют не сами по себе, не вне художественного целого, а служат воплощением творческих замыслов художника слова. И здесь, в использовании цвета, без сомнения, одна из наиболее индивидуальных черт авторского видения и воплощения его в художественной практике» (цит. по: [Беляева 1983: 40]).
Предметом нашего исследования является авторская концептосфера «Цвет» и ее репрезентация средствами цветообозначений в художественном дискурсе К.Д. Воробьева. В эстетической системе замечательного русского писателя слова со значением цвета занимают важное место, в их использовании раскрывается индивидуально-авторская специфика в организации образности художественного текста.
Для проведения исследования из словника художественной прозы К.Д. Воробьева [Кризская 2006] нами были извлечены все лексемы, номинирующие цвет. В их число мы включаем:
— простые по структуре лексемы, имеющие один корень: качественные имена прилагательные-колоративы {аспидный, голубой, малиновый) и производные от них имена существительные, глагольные формы, наречия {желтизна, чернота; пунцоветь, розоватитъся; докрасна, сизо), относительные прилагательные, в которых значение цвета возникает благодаря устойчивой окраске соответствующих предметов {землистый, ореховый, шафранный);
— лексемы-композиты, созданные по модели цвет + цвет {золотисто-алый, сине-желтый, рдяно-багряный);
— лексемы-композиты, имеющие в своем составе модифицирующую часть и собственно цветонаименование {бледно-розовый, небесно-синий, свеже-зеленый, темно-красный);
— лексемы-композиты, объединяющие цвет и его носителя {беловолосый, красноликий).
Специфика анализируемого пласта лексики заключается в том, что, с одной стороны, цветообозначения легко вычленяются в лексической системе языка, с другой стороны - «система цветообозначений наименее упорядочена из всех лексико-семантических групп» [Михайлова 1994: 118]. Дифференциальными признаками, которые позволяют выделять цветообозначения, являются, по мнению P.M. Фрумкиной, А.П. Василевича и других исследователей, тон, насыщенность и яркость, однако в лингвистике не существует системного описания цветонаименований, которые «представляют собой открытое множество» [Василевич 1987: 9].
Модель концепта цвета можно отнести к сегментным [термин З.Д. Поповой, И.А. Стернина]. По мнению О.А. Мещеряковой, в структуре концептосферы «Цвет» возможно выделение двух гиперсегментов: «ахроматические цвета» (гиперсегмент, имеющий чувственно-образное ядро «бескрасочный цвет») и «хроматические цвета» (гиперсегмент, имеющий чувственно-образное ядро «красочный цвет») [Мещерякова 2002]. Нам близка идея О.А. Петренко о дифференциации цветовой лексики на ахроматические, монохроматические, составные и сложные цвета. К составным относятся цвета, в составе которых присутствуют две корневые морфемы с колоративным значением, к сложным — наименования масти животных, окраски перьев птиц, цвета волос и лица человека [Петренко 2002]. Любая классификация носит условный характер, поэтому мы опираемся на опыт данных исследователей и вносим изменения в соответствии с нашим материалом для наиболее адекватного описания выделенных цветообозначений. В работе предпринята попытка классификации цветообозначений в соответствии с дефинициями, предлагаемыми толковыми словарями, в частности, четырехтомным Словарем русского языка под ред. А.П. Евгеньевой (1981 - 1984). Все слова со значением цвета условно распределены по концептам с учетом выделяемых в узусе областей близких цветов и их оттенков. Таким образом, в авторской концептосфере К.Д. Воробьева мы выделяем концепты ахроматических цветов {белый, черный, серый) и концепты хроматических цветов, в число которых входят концепты основных монохроматических цветов спектра и их оттенков {красный, желтый, зеленый, синий), а также концепты сложных цветов {сизый, коричневый, бурый и т.п.), в семантике которых имеется указание на смешение оттенков, относящихся к разным концептам. В особую группу мы, вслед за О.А. Петренко, выделяем составные цвета {бело-розовый, желто-малиновый, сине-зеленый и т.п.). Ввиду использования в работе терминов сложные цвета, составные цвета при характеристике структуры сложных и составных имен прилагательных мы употребляем термин лексема-композит.
