Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Семантические доминанты идиостиля М.Е. Салтьпсова-Щедрина
1. Роль категории оценки в формировании идиостиля языковой личности 15
1.1. Языковая личность и идиостиль 15
1.2. Семантика оценки и средства ее выражения 20
1.3. Язык оценок в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина 31
2. Семантические доминанты творчества М.Е. Салтыкова-Щедрина 35
2.1. Ирония, сарказм, сатира как виды комического. Аксиологическая 36
природа смеха в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
2.2. Салтыков-Щедрин - непревзойденный художник слова в области социально-политической сатиры
3. Конфликт личности и мира. Субъект оценки - сатирик-критик в разных лицах ценителя
3.1. Сатирик-критик 52
3.2. Сатирик-ироник 57
3.3. Критик-обличитель 61
3.4. Критик-сокрушитель 68
3.5. Сатирик-трагик 70
3.6. Сатирик-юморист 73
3.7. Сатирик-лирик 73
Выводы 74
ГЛАВА II. Оценочное словообразование в язьпсе и стиле М.Е. Салтьпсова-Щедрина
1. Деривация как способ выражения оценочной картины мира в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
2. Типология оценочной деривации в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
2.1. Модификация как отражение субъективного фактора оценочного значения в идиостиле писателя
2.2. Транспозиция как отражение объективного фактора оценочного значения в идиостиле писателя
3. Суффиксация как специфический прием создания и выражения оценочных значений в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
3.1. Транспозиция словообразовательных суффиксов в идиостиле Салтыкова-Щедрина и их окказиональный характер
3.1.1. Выражение оценочных значений в узуальных и окказиональных образованиях с суффиксом -ость
3.1.2. Выражение оценочных значений в узуальных и окказиональных образованиях с помощью суффикса -ств
3.1.3. Выражение оценочных значений в узуальных и окказиональных образованиях с помощью суффикса -ний (-ий).
3.1.4. Выражение оценочных значений в узуальных окказиональных образованиях с помощью суффикса -тель
3.1.5. Выражение оценочных значений узуальными и окказиональными образованиями с помощью суффикса -тельн
3.1.6. Выражение оценочных значений узуальными и окказиональными образованиями с помощью суффиксов -изм, -ист
4. Сложение как способ создания словообразовательных инноваций в языке щедринской сатиры
4.1. Окказиональные образования - прилагательные, образованные способом сложения
4. 2. Окказиональные существительные, образованные способом cложения
4.3. Семантико-стилистический потенциал окказионализмов, созданных по словообразовательной модели «сложение»
Выводы 150
ГЛАВА III. Оценочная лексика в языке и стиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
1. Прагмема как средство выражения оценочных значений в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
1.1. Прагматическая и стилистическая функция оценочных слов в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
2. Оценочная метафора (знак-коннотация) как средство выражения оценочных значений в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
2.1. Систематизация оценок-коннотаций в языке писателя
2.2. Специфика использования оценочных коннотаций для выражения иронического, саркастического, сатирического отношения
2.2.1. Аксиологическая природа иронического смеха
2.2.2. Саркастическая насмешка
2.2.3. Приемы увеличения силы смеха
3. Агентив как средство выражения оценочной картины мира в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
3.1. Проблема агентивов и ее освещение в классической и современной лингвистической науке
3.2. Реализация агентивами интенции оценивающего субъекта в художественном пространстве Салтыкова-Щедрина
4. Оценочные именования персонажей в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
Выводы
Заключение
Библиография
- Семантика оценки и средства ее выражения
- Типология оценочной деривации в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
- Выражение оценочных значений в узуальных и окказиональных образованиях с помощью суффикса
- Окказиональные существительные, образованные способом cложения
Введение к работе
С течением исторического времени возрастает культурно-художественная значимость комического, т е «индивидуально-инициативного смеха» (В Е Халп-зев) Комическое изначально ориентировано на человека, на человеческие ценности, создающие благоприятные условия для развития жизни Поэтому постепенно высокий статус обретает субъективная оценка, лежащая в основе мношх стилистических средств создания комическою — иронии, сарказма, сатиры, имеющих особое «поле» деятельности и реализующихся весьма многообразными способами в контекстах М Е Салтыкова-Щедрина Эти приемы, бесспорно, определяют своеобразие его ндиостнля
С одной стороны, оценка — первоисточник эмоций смеха-плача языковой личности (М М Бахтин, И Вольф, Г Г Слышкнн, В И Карасик и др ), с другой, категория оценки выступает в роли некоего ориентира в жизни общества Ак-сиологнзм человеческих эмоций — в нашем случае — смеха и плача — детерминирует национальную дифференциацию комического «Можно сказать, что французский смех отличается изяществом и остроумием (Анатоль Франс), немецкий — некоторой тяжеловесностью (комедии Гаушмана), ашлийский — иногда добродушной, иногда едкой насмешкой (Диккенс, Бернард Шоу), русский— горечью и сарказмом (Гоголь, Салтыков-Щедрин)» (Пропп, 1976, 18)
Любая разновидность смеха, в том числе смех юрький и саркасіический, представляет возможность диалога между его субъектом и внешним миром, возможность исправления мира М М Бахтин предупреждал, что эстетике еще только предстоит проникнуть в глубины мудрого смехового начала, правящего наиболее яркими художественными мирами (с их языковым пространством) в искусстве всех веков (Бахтин, 1965)
Один из таких ярких художественных миров — идостнль Михаила Евграфо-вича Салтыкова-Щедрина (1826-1889) — классика русскою критического реализма XIX века, «непревзойденного художника слова в области социально-политической сатиры» (Бушмин, 1976, 27), «писателя момента, злобы дня, фотографа сменяющихся событий» (Голованенко, 1926, 3), у которого «момент одухотворяется личной психолої ней, злоба дня сливается с личными злобами, фотография превращается в портрет, в карикатурный рисунок» (Голованенко, 1926,3) Художественная речь этого «виртуозного мастера слова» расширяет представление о «языковой картине мира» России в обстановке первого демократического подъема, в период широких философских, литературных и социальных исканий эпохи 40-60-х гг XIX века
Объектом исследования являются средства выражения оценочных значений в ндиостиле М Е Салтыкова-Щедрина, неповторимая аксиологическая картина мира которого есть следствие индивидуального диалога с языком и глубины его познания писателем в конкретную языковую эпоху
Предметом исследования избраны лексические и словообразовательные средства репрезентации оценочных значений в их взаимодействии, их семантические и стилистические функции, творческий принцип отбора и организации их в текстовом пространстве М Е Салтыкова-Щедрина для выражения иронического, саркастического, сатирического смеха
Актуальность исследования определяется тремя причинами
Во-первых, общенаучным стремлением к систематизации представлений о семантике оценки, отражающей сложное взаимодействие разнородных языковых элементов на основе их функционального и семантического сходства в речевой деятельности, передающей одобрение или неодобрение, похвалу или порицание, восхищение или негодование Во второй половине XX-XI века сложная аксиолошческая проблематика рассматривается не только в традиционных аспектах логическом (Н Д Арутюнова, И И Ивин и др), функционально-семантическом (Е М Вольф, Н М Лукьянова, ТВ Маркелова, М А Ягубова и др), функционально-ірамматичсском (Г А Золотова, Е В Клобуков, П А Лекант, В В Лопатин, Т В Шмелева, А М Шрам и др), функционально-стилистическом (Ш Балли, В В Вино-ірадов, ГО Винокур, Т Г Винокур, Л А Новиков, И А Стернин, В Н Тс-лия, В И Шаховский и др), национально-культурном (Ю Д Апресян, А Всжбицкая, Т И Вендина, Ю С Степанов, А Д Шмелев и др ), но и в свеге получивших широкое распространение когнитивно-прагматических (В Г Гак, Е Н Кубрякова, В Н Цоллер и др ) и текстовых исследований (В П Григорьев, Е И Днброва, В В Леденева, Т С Моннна, О Г Ревзина, Г Я Солганик и др ) Предпринимаются попытки системного изучения оценочных единиц, функционирующих в рамках дискурсов разного типа (Л Т Елоева, А Ю Кузнецов, С Н Бересток, О И Рыбальченко, О В Новикова, А А Михеева, Одинцова М В , С Ю Портнова, П В Козленко н др ) Значимость этих исследований детерминирована общечеловеческой важностью категории оценки
Во-вторых, своевременным обращением к когнитивно-коммуникативному принципу исследования художественного текста, включающему языковую личность — субъекта оценки (творца текста), содержательную структуру текста и его формальную структуру Образные средства в языке сатирических текстов с позиций этих параметров недостаточно исследованы в русистике В нашем исследовании — это узуальные и окказиональные образования оценочной лексики, прагматическая и коннотатнвная сферы отрицательной оценки, типология оценочной деривации в идностнле М Е Салтыкова-Щедрина
Третья причина определяется отсутствием в лингвистической литературе целостного и системного описания аксиологического «языкового портрета» М Е Салтыкова-Щедрина, проявляющегося в специфике противоречий и контрастов, реализуемых взаимодействием лексического, словообразовательного и синтаксического уровнен языка, выражающих градацию отрицательной оцен-
кіі от добродушной иронии до презрительного сарказма и обличительной сатиры Отдельные работы посвящены жизни и творчеству сатирика, а также литературоведческому анализу некоторых его текстов (Ю Айхенвальд, А С Буш-мин, С А Голованснко, М С Горячкина, АН Ефимов, В Я Кнрпотнн, МС Ольминский, Е И Покусаев, В В Прозоров, А Н Пыпнн, Р У Таич, Е П Толстое, И Т Трофимов, Я Е Эльсберг, Н В Яковлев и др), но комплексного лингвистического анализа сквозь аксиологическую «призму» не существует
Языковой портрет автора раскрывает его индивидуальный способ осмысления картины мира, ценностные ориентации и выражается стратегией использования слова в высказывании Языковые средства интерпретации оценочных значений формируют (в числе прочих) индивидуальный стиль автора, несущий обязательный биографический отпечаток Поиск этих средств и их описание помогают понять неисчерпаемые возможности сатирического слова Салтыкова-Щедрина «Из самых недр народного духа течет река его речи, клад для Даля, и слово унаследовал он от великого русского Ноя, от великорусскою отца Кто так пишет, кто владеет этой стихийной россыпью языка, тот проявляет свою глубокую заинтересованность родной стороною, ее недугами и надеждами» (Айхенвальд. 1994, 271) Исследование идностиля писателя показывает перспективы анализа языковых явлений во взаимосвязи с сознанием, мышлением, духовной жизнью человека, национальной психологией, культурой Наблюдения над лексико-стнлн-стическнми и словообразовательными средствами выражения оценочных значений в текстах Салтыкова-Щедрина проясняют многие аспекты языка социально-политической сатиры XIX века
Цель исследования состоит в целостном описании аксиологического фрагмента языковой «картины мира» М Е Салтыкова-Щедрина, лексико-стилистн-ческих и словообразовательных средств выражения оценки в идностиле автора, установлении взаимосвязи содержательной стороны и языковой ткани его текстов с учетом своеобразия авторского сатирического осмысления действительности
Реализация цели предполагает решение следующих задач
выявить семантические доминанты идностиля М Е Салтыкова-Щедрина,
продемонстрировать динамику оценочных значений как отражение творческой эволюции писателя, связанной с контекстом его биографии, представить автора — субъекта оценки — в разных лицах ценителя,
определить лингвистическую природу иронической, саркастической и сатирической оценки как источника соответствующих видов смеха,
описать лексический инвентарь узуальных и окказиональных знаков-прагмем в процессе их семантико-грамматического, деривационного, се-мантико-прагматического и семантико-стилисти-ческого функционирования в художественной речи писателя,
классифицировать агентивы, репрезентирующие прагматическую оце-ночность в контекстах автора,
охарактеризовать образные агентивы, реализующие коннотативную эмоционально-оценочную семантику в художественной речи Салтыкова-Щедрина,
показать взаимодействие лексического, словообразовательного и синтаксического уровней языка, реализующих пейоративную оценку жанра сатиры,
выделить словообразовательную транспозицию и модификацию как отражение, соогвегственно, объективного и субъективного фактора в семантике оценки,
системагизировать суффиксы как основное средство выражения отрицательной оценки в идиостнле писателя-сатирика,
показать окказиональное словотворчество пнсаісля-сатирнка с позиций выражения оірпцатсльньїх оценочных значений в их градации — ценностное ироническое, сатирическое, саркастическое отношения на уровне различных знаков оценки,
пронаблюдать языковые принципы смешения жанров сатиры и лирики, "высокою" и "низкого" в текстах Салтыкова-Щедрина
Основная исследовательская гипотеза заключается в том, что в сатирических текстах Салтыкова-Щедрина реализуется градация средств выражения оценки в огрицательной зоне ФСП, специфика противоречий которой обусловлена взаимодействием языковых единиц лексического, словообразовательного, синтаксического уровней языка, определяемая контекстом биографии субьскіа оценки — сатирика-критика — представленного в разных лицах ценителя, реализующего специфику индивидуально-авторских словообразовательных неологизмов и окказиональных метафор в коммуникативно-прагматическом контексте жанра сатиры
На защиту выносятся следующие положения:
1 Специфика «языковой картины мира» Салтыкова-Щедрина обусловлена
взаимодействием лексических, грамматических, словообразовательных, синтак
сических средств выражения оценки, огрицательной в се градации юмористиче
ской — иронической — саркастической — сатирической
2 Основными семантическими доминаніами идиостиля Салтыкова-
Щедрина являются раздвоение, борьба с самим собой и окружающим миром,
конфликт личности и мира, стремление к совершенству, к положительному
через отрицательное, что обусловлено спецификой критического мировос
приятия сатирика
Коммуникативная природа иронической оценки строится на контрасте речевых намерений оценивающего субъекта вербально выраженного одобрения и не выраженного, но существующею на уровне подтекста и осознаваемого читателем неодобрения (осуждения)
Ироническая оценка соотносит негативное с позитивным, "включает" отрицательное в положительное, выражает ложное, неистинное одобрение,
отражая единство аксиональной шкалы, взаимопроникновение ее компонентов, детерминированное субъективным фактором оценочного значения
Употребление в одном контексте слов с высокой и сниженной (разг, прост) стилистической окраской способствует выражению иронического отношения к объекту оценки
Градационное устройство шкалы оценок является основой для своеобразной "шкалы" смеха как видов комического юмор — ирония— сарказм — сатира / смех — насмешка — осмеяние
В идиостиле поэта преобладают знаки-прагмемы со значением отрицательной оценки, среди которых особой эмоциональной экспрессивностью отличаются агентивные имена (характеризующее имя деятеля)
Одним из признаков идностиля автора являются отрицательные оценочные коннотации, приобретаемые зооннмами и бытовой лексикон и детерминирующие высокую экспрессивность текста н его метафизическое содержание
Специфическим для ндиостиля писателя приемом является выражение оценочных значений не только суффиксами субъективной оценки, но и внешне безоценочными аффиксами
Синтаксическая деривация (транспозиция) и лексическая деривация (модификация) в их взаимодействии, реализованном оценочным предикатом, позволяют обнаружить в языке сатирика отражение системного механизма функционально-семантического поля оценки, соответственно, его парадигматической и синтагматической оси
Окказиональный словарь Салтыкова-Щедрина отличается сочетанием традиции и новаторства автор расширяет узуальное словообразовательное гнездо ключевых слов, практикует образование деривата от нехарактерной для него основы с помощью форманта иной категориально-семантической природы
Теоретической основой исследования являются функционально-семантический и коммуникативно-прагматический подходы к категории оценки (Арутюнова Н Д, Вольф Е М , Маркелова ТВ и др), которые предполагают описание языкового знака с точки зрения его использования, функционирования в речевой деятельности, в нашем случае, в сложном жанре сатиры, как одном их видов комического, посредством которого обличаются отрицательные явления жизни Приоритетными в общей теории текста для автора были труды М М Бахтина, В В Виноградова, Г О Винокура, М Л Гаспарова, В П Григорьева, Ю М Лотмана, Л А Новикова, О Г Ревзиной, Г Н Скляревской, Р Якобсона и других ученых
Основными методами, применяемыми в процессе исследования, являются лингвистическое наблюдение, филологический анализ художественного текста структурно-семантическое и прагматическое описание, индуктивный метод анализа от конкретных языковых фактов к установлению системных от-
ношений между ними и обобщения на этой основе теоретических положений и выводов, использовался также метод компонентного семантического анализа
Результаты и выводы диссертационного исследования основываются на анализе текстов, извлеченных из собрания сочинений М Е Салтыкова-Щедрина в 10-и томах (Салтыков-Щедрин М Е Собрание сочинений в 10-ти томах —М Изд-во «Правда», 1988 —Т 1-10), включающего очерки, рассказы, повести, романы, пьесы, сказки, произведения, в которых отдельное заглавие чаще всего обозначает целый цикл взаимно связанных сатирических рассказов Исследовано более 3000 примеров, извлеченных из текстов автора
Определения значений слов даются по словарям Ефремова Т Ф Современный толковый словарь русского языка В 3 т ок 160 000 слов —М ACT Аст-рель, 2006, Ожегов С И, Шведова Н Ю Толковый словарь русского языка 80 000 слов и фразеологических выражений — 4-е изд, дополненное — М Азбуковник, 1998, — М «А ТЕМП», 2004, Большой толковый словарь русского языка ок 60 000 слов/ Под ред Д Н Ушакова — М ООО «Издательство ACT» ООО «Издательство Астрель», 2004 , Даль В И Толковый словарь живого великорусского языка В 4 т — М Рус яз — Медиа, 2006
Структура словообразовательных гнезд определяется по Словообразовательному словарю русского языка в 2-х томах А Н Тихонова — М , 2003
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем
черты идиолекта М Е Салтыкова-Щедрина, проявляющиеся на лексико-семантическом и словообразовательном уровне и составляющие его особенности, получают разностороннее описание в свете аксиологической лингвистики как отражение видов комического — иронии, сарказма, сатиры,
проведенный комплексный анализ взаимодействия оценочной системы языка и ее реализации (текстов автора) распространяет сферу изучения «динамического» аспекта языка на систему речевых средств в идиости-ле автора, ei о текстов,
впервые представлена классификация оценочных лексических и словообразовательных средств как компонентов содержательной информации текстов Салтыкова-Щедрина,
оценочный фрагмент языковой картины мира писателя-сатирика представлен взаимодействием лексического, словообразовательного, синтаксического уровней, в рамках которого слово анализируется как отобранная единица узуса или продукт словотворческой деятельности, носитель авторской интенции М Е Салтыкова-Щедрина на уровне его идиолекта,
тексты Салтыкова-Щедрина впервые подвергаются лингвистическому комментированию, в котором выявлен имплицитный характер авторских оценок, определяющий совмещение негативного и позитивного в сатирическом словоупотреблении как специфическом признаке идиостиля сати-
рика-лпрнка, пессимиста и оптимиста, критика и юмориста, в картине мира которого боль и жалость, возмущение и презрение неразрывно связаны друг с другом
Исследование имеет общефнлологнческую направленность, определяющуюся органичным сочетанием аспекта собственно лингвистического с литературоведческим, языковая личность рассматривается в тесном переплетении всех характерных черт и нюансов творчества писателя, в том числе и экстра-лингвистических
Практическая значимость работы состоит в возможности использования ее материалов в процессе преподавания лингвистического анализа художественного текста, стилистики языка, теории художественной речи, истории языка художественной литературы XIX века, в разделах лексики и лексикологии, словообразования современного русского языка, при разработке спецкурсов по проблемам прагмалингвнетнкн в вузе и в практике преподавания русского языка и литературы в школе
Апробация работы. Основные положения исследования отражены в четырех опубликованных работах Отдельные положения излагались на научно-методических конференциях профессорско-преподавательского состава Мичуринского государственного пединститута (2005, 2007, 2008), на международной научной конференции, посвященной 175-летию потребительской кооперации России в г Москве (2006)
Структура диссертации. Работа состоит из Предисловия, трех глав, Заключения, Библиографии и Приложения
Семантика оценки и средства ее выражения
В данном разделе работы исследуется роль категории оценки в формировании идиостиля автора-творца; демонстрируется зависимость мировосприятия и системы ценностей субъекта оценки от биографического контекста и социально-культурного содержания исторического времени; разрабатываются принципы иронического, саркастического, сатирического смеха как реализации оценочных интенций писателя - «сатирика-лирика».
Познание мира в художественном мышлении проходит через познание языка, который создает возможность для творческого диалога субъекта с языком, и здесь совершается в буквальном смысле открытие языка, его системы и его возможностей. Таким открытием был для современников и до сих пор остается для нас язык «словесного двоегласия» мастера сатиры М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Индивидуально-авторский прозаический язык вербализирует художественное мышление «в модусе собственно языкового существования» (Ревзина О.Г., 1998, 29) и порождает художественный универсум - индивидуальную языковую картину мира (далее - ЯКМ).
В данной работе языковая картина мира понимается как «результат взаимодействия системы ценностей человека с его жизненными делами, мотивами поведения, установками и проявляется в текстах, создаваемых данным человеком» (СЭС РЯ, 2003, 660).
В ЯКМ (во всех текстах одного автора) выделяются более частные миры: внешний, соотносимый с отражением окружающих реалий (возможен также и фантастический, мифический мир), и внутренний, преимущественно оценочный, аксиологический. Внутренний мир, в свою очередь, нередко оказывается расщепленным: в нем представлены мышление, воля и чувства индивида, отнюдь не всегда действующие в унисон. Внутренний мир Салтыкова-Щедрина формируется тем, что он - «Сатирик-лирик» (Айхенвальд, Ю., 1994, 271). С одной стороны, он «...писатель-начальник, привередливый и требовательный, взыскательный и беспощадный, язвительный и придирчивый...» С другой, -искусный живописец природы, любящий Россию «до боли сердечной», верящий в «животворящую мощь» русской литературы (там же).
В особенном мире писателя основное "жизненное пространство " заполнено героями всех сословий современного ему общества и многообразными фактами и свойствами русской жизни, на которые он смотрит сквозь увеличительное стекло сатиры: народ и власть, глуповцы и их градоначальники, бюрократические пастыри и пасомые, крепостничество юридическое и психологическое, христианская совесть и евангельская правда. Оценочный язык этого пространства отражает индивидуальную ценностную картину мира Салтыкова-Щедрина как оценивающего субъекта: нежелание замыкаться в отвлеченных мечтах, нетерпеливую жажду немедленного практического результата, борьбу против всего, что враждебно единству личности и общества, человека и мира. По словам Н. Чернышевского, «Никто ... не карал наших общественных пороков словом, более горьким, не выставлял перед нами наших общественных язв с большей беспощадностью».
Художественный текст характеризуется «расщепленной коммуникативной рамкой (наличие внешнего и внутреннего отправителя), предшествованием текста по отношению к «контексту» (по терминологии Р. Якобсона), то есть к внеязыковому миру, и отсюда - «невозможностью применения критерия истинности - ложности» (Ревзина, О.Г., 1998, 30). Художественное мышление обнаруживает себя в особых текстовых структурах, свойственных художественному тексту (в частности, композиционно-речевых), и в особом языке, который называют художественным языком и который концептуализирует языковую картину мира писателя. Особое отражение языковой картины мира в индивидуально-авторском языке обусловлено тем, что представляет собой "язык художественного мышления" (Ревзина, О.Г., 1998, 29), то есть «язык художественной литературы». В настоящее время общепризнанным является тезис В.В. Виноградова о том, что в нем находит "выражение оценка изображаемого мира со стороны писателя, его отношения к действительности, его миропонимания" (Виноградов, В.В., 1981, 114). Современными исследователями язык художественной литературы «признается лингвостилистической системой синтезированного характера, имеющей свои законы функционирования и образования единиц, предназначенных создать эмоциональность, экспрессивность, образность как признаки художественного текста...» (Леденева, В.В.. 2000, 36).
Наряду с понятием индивидуально-авторского языка в современной лингвистике используется более объемлющее понятие "идиостиля" (Григорьев, В.П., 1990, 98), взаимосвязанное с явлением "идиолекта" (Леденева, В.В., 2000, 36-41; Ревзина, О.Г., 1998, 68), который понимается как «индивидуализированная «версия» общенародного языка, сохраняемая текстами» (Леденева, В.В., 2000, 38). В нашей работе учитывается отношение между понятиями «идиостиль» и «идиолект» как «часть» - «целое», обозначенное в следующей дефиниции: "индивидуальный язык, идиолект, характеризуется как важнейшая составляющая индивидуального стиля, или идиостиля" (ЛЭС, 114).
Помещая в центр лингвистического наблюдения идиостиль Салтыкова-Щедрина, мы в полной мере учитываем подход Л.А. Новикова, который определяет идиостиль как всю "совокупность языковых выразительных средств автора" (Новиков, Л.А., 1990, 56).
Типология оценочной деривации в идиостиле М.Е. Салтыкова-Щедрина
Словообразование, лексика и синтаксис в языке писателя как инструмент этой ценности, как ее реализация определяют особенности оценивающего субъекта - его интенции общественного, национально-культурного характера, отличающиеся вниманием к действительности, общенародной мудростью, индивидуально-общественным миропониманием и мировидением, прошедшими проверку веками:
- Что ж это такое! — фыркнул - и затылок показал! Нетто мы затылков не видали! А ты по душе с ними поговори! Ты лаской-то, лаской-то пронимай! Ты пригрозить-то пригрози, да потом и помилуй! - так говорили глуповцы, и со слезами припоминали, какие бывали у них прежде начальники, все приветливые, да добрые, да красавчики - и все-то в мундирах! (История одного города).
Ценностное отношение к начальнику внешнего субъекта оценки — глуповцев - реализуется оценочными прилагательными и существительными, выражающими положительные признаки и действия, в противопоставлении к отрицательным элементам поведения (действиям). Внутренний субъект оценки - писатель - с язвительной иронией относится к восприятию своих героев - глуповцев, к их начальстволюбию (это слово будет проанализировано во 2 главе), поэтому внешне положительное здесь несет в себе отрицательные смыслы, совет облечен в форму императива, неодобрительная модальность выражается специальным оператором неодобрения - Нетто мы затылков не видали (Петрушина, М.В., 2003, 24).
Особенность характера оцениваемого объекта заключается в соотношении денотативного и концептуального значений. При этом денотативное значение объекта, которому приписывается определенная ценность, связано с многообразием предметов окружающей действительности, концептуальное значение - с понятиями, характеризующими свойства предметов, мотивирующие оценку.
Например, в словарях описывается и толкуется не значение референта, но значение денотата имени, а особенности референтного употребления приводятся в «иллюстративной зоне» словаря, в которую в анализируемом материале регулярно входит и творчески переосмысленное применение денотативного значения: в мундирах - мундир: «военная или гражданская одежда» фразеологизм честь мундира (ироническое) «о чьем-н. официальном авторитете, репутации» (СОШ, 1994, 370): ср.: «форменная одежда, однообразная одежда служащих; сбств. парадная, праздничная служебная одежда, кафтан» (Даль, 2, 359). В разнообразной картине употребления метонимических значений важное место занимает оценочное ироническое переосмысление идиомы, попадающей в зону отрицательной (с позиций внутреннего субъекта оценки) - «формальный, официальный» и положительной (с позиций внешнего субъекта - глуповцев) - «праздничный, парадный, постоянный, то есть очень хороший» оценки. Антонимия лексической семантики в данном употреблении базируется на денотативном значении, отражающем представление о классе референтов в языковом сознании, соответствующее «наивной» картине мира носителей русского языка {праздник, постоянство, военный - «это хорошо»; форменный, однообразный — «это плохо»).
Концептуальное значение соотносится с денотативным значением, как концепт (вся совокупность знаний о свойствах денотата) соотносится с денотатом. Отношение субъекта к свойствам денотата, основанное на концептуальном знании, всегда соотнесено с ценностными нормами бытия, имеющими градационную организацию: очень хорошо - довольно хорошо — хорошо — нормально - плохо - довольно плохо - очень плохо. То есть ценностная картина мира сосредоточена не в зоне денотата, а в зоне концепта, но отражает только их связь и взаимодействие.
В исследуемом материале это многообразная семантическая классификация объектов неразрывно связана с человеком.
Характер оценки выделяется своим двухступенчатым содержанием. На первой ступени оценка (абсолютная) характеризует один объект, на второй - оценка (сравнительная) придает ценность сразу двум объектам (Вольф, Е.М., 1985, 15). Оценки обоих видов выражают положительное или отрицательное отношение субъекта к объекту с помощью оценочного предиката:
Несмотря на непреоборимую твердость, глуповцы — народ изнеженный и до крайности избалованный. Они любят, чтоб у начальника на лице играла приветливая улыбка, чтобы из уст его, по временам, исходили любезные прибаутки, и недоумевают, когда уста эти только фыркают или издают загадочные звуки.
Положительное или отрицательное отношение связано как с позицией объекта на шкале оценок очень хорошо - довольно хорошо - хорошо — нормально - плохо - довольно плохо - очень плохо (Morris, Ch., 1956), так и с эмоциями, ощущениями и концептуальным миром субъекта.
Основание оценки проявляет себя, прежде всего, в отношении субъекта к норме — к пользе, к эстетике, к этике, морали. Основание оценки является, как правило, базой для ее многочисленных классификаций, обусловленных интенциями говорящего (оценивающего субъекта).
Многоаспектность любого объекта мотивирует различные основания оценки: эстетическое — Жители ликовали; еще не видав в глаза вновь назначенного правителя, они уже рассказывали об нем анекдоты и называли его «красавчиком» и «умницей» (о Дементии Варламовиче Брудастом) (История одного города); интеллектуальное - Отличался легкомыслием и любил петь непристойные песни (о маркизе де Санглот, Антоне Протасьевиче); этическое - Обложил в свою пользу жителей данью по три копейки с души, предварительно утопив в реке экономии директора. Перебил в кровь многих капитан-исправников (о Великанове Иван Матвеевиче) сенсорное - Вывезен из Италии Бироном за искусную стряпню макарон... (о Клементин Амадее Мануйловиче)
Выражение оценочных значений в узуальных и окказиональных образованиях с помощью суффикса
Семантические доминанты творчества Салтыкова-Щедрина детерминированы личной судьбой и ее переплетениями с судьбой мира, ее временем и пространством: противоречивой по своему характеру эпохой кризиса общественно-политической жизни России.
Название первой повести - «Противоречия» - символично и для творчества и для личности Салтыкова-Щедрина. Писатель противоречив в своей биопсихологии и в своей идеологии. Противоречия заданы в наследственности: в душе звучали отцовские «дворянские мелодии» и материнсісие «купеческие ноты». Детство Салтыкова-Щедрина соткано из противоречий -«суровый, властный нрав матери и безропотность, набожность отца; картины крепостного права, насилия и чтение Евангелия со словами о свободе, о правде; жизнь в помещичье-крепостнической семье и любовь к простому народу. В юности - полусознательная крепостническая жизнь на родине и жизнь во Франции сознанием, воображением, мечтой» (Голованенко, С.А., 1926, 1). Мировоззрение Салтыкова-Щедрина формировалось в обстановке первого демократического подъема в России под влиянием эпохи 40-х годов — эпохи переходной, критической, двоегласой. Салтыков-Щедрин всегда раздвоен, всегда борется с собой. Эта раздвоенность коренится в несогласии сознательного и бессознательного, в разрастающемся конфликте личности и мира.
Многие, кому довелось знать Салтыкова-Щедрина, испытывали к нему противоречивые чувства, которые внушала личность самого автора. Софья, дочь Унковского, вспоминала: «Ко мне Салтыков относился удивительно нежно, я чувствовала, что он меня любил... Я его тоже любила, но вместе с тем он своей строгостью внушал страх» (Покусаев, Е.П., Прозоров, В.В., 1969, 109). Современники писателя обратили внимание на то, что у Салтыкова-Щедрина была любопытная манера защищать и отстаивать такие взгляды, которые сам он явно не разделял. Горячась и наступая, он часто говорил совсем не то, в чем был глубоко убежден. Когда же сатирика спрашивали о причине таких «самопротиворечий», он усмехаясь отвечал:
Что хорошего, если я буду изрекать, а он «дакать», или наоборот! И вам советую почаще проверять себя таким способом: услышите иногда такие выражения, до которых сами бы ни за что не додумались. (Покусаев, Е.П., Прозоров, В.В., 1969, 109).
По отношению к жене также проявлялся двойственный характер писателя. По словам сына Унковского (друга Салтыкова-Щедрина), Михаила Алексеевича, «ежедневно раздражаясь каждым шагом и словом жены, Салтыков в то же время не мог прожить без нее даже двух-трех дней, не начав испытывать грызущую по ней тоску» (Покусаев, Е.П., Прозоров, В.В., 1969, 108).
Салтыков-Щедрин - противоречивая личность с тонкой чувствительной натурой и с деловой, часто холодной расчетливостью. В этом суть языковой личности - мастера сатиры - словесного двоегласия. По словам С.А. Голованенко, сатира является «видом словесного лицемерия. Она сплетается из острий - то агрессивных, то обнажающих, то циничных. А острота — лукавая плутовка, служащая двум господам - сознанию и бессознательному. Острота двойственна и лицемерна. Она кажется творением ясного сознания, высоким его полетом и вместе с тем, намеками, оговорками, она полуобнажает бессознательное, помогает ему хотя бы частично в себя воплотиться, она питается соками бессознательного. Она - чистая - грязна; она — свободная - раба; она - бьющая — ласкова; она прозаическая, втайне - поэтична» (Голованенко, С.А., 1926, 4). «Салтыков не дворянин и не буржуа, не консерватор и не утопист, не романтик и не натуралист - сознавал себя... двоегласым межеумком с изворотами лицемерия, сознавал себя Эзопом по душе» (Голованенко, С.А., 1926, 3). Салтыков-Щедрин чувствовал в лицемерии основную трагедию своей и всякой жизни, своего и всякого нравственного сознания. Произошло между ними (пороками и добродетелями) в ту пору существо среднего рода, ни рак ни рыба, ни курица — ни птица; ни дама, ни кавалер, а всего помаленьку. Произошло, выравнялосъ и расцвело. И было этому межеумку имя тоже среднего рода - Лицемерие («Добродетели и пороки»).
Эти особенности мировосприятия писателя помогают понять своеобразие его творчества: парадоксальное слияние смешного, комического и трагичного, достоверного и гротескного, реализуемое в речевом строе его текстов средствами выражения положительной и отрицательной оценок в их причудливом переплетении.
Салтыков-Щедрин иногда чувствует себя дворянином, человеком сороковых годов и с тоскою воскрешает «Дворянские мелодии», звучащие в «Деревенской тиши». Но чаще он сознает и хочет сознавать себя интеллигентом, тружеником, рабочим, писателем-социологом, общественником... «Я - мужик», - часто повторял сатирик (Покусаев, Е.И., Прозоров, В.В., 1969, 113). Для губернатора-писателя - литература то высочайшая святыня, то ремесло, читатель то «единственный друг», то «подлый враг»: ...Я, признаться, только и любил, что эту полуотвлеченную персону, которая называется «читателем».
Слово для Салтыкова-Щедрина являлось орудием устранения внутренних противоречий и орудием служения общественному благу. Те, кто впервые слышали сатирика «пугались его грубоватой речи с крепко посоленным мужичьим словцом» (Покусаев, Е.И., Прозоров, В.В. М.Е., 1969, 112). Отсюда «высокая» интонация в отдельных произведениях Салтыкова-Щедрина сопровождает грубейшую лексику (инвектива) и прозаизмы; «высокие» образы воплощаются в бытовой метафоре, и, наоборот, низкая тема вызывает возвышенные ассоциации. Это своеобразный пародийный прием -травестия, изнанка, перелицовка (Кушлина, 1983, 57):
Окказиональные существительные, образованные способом cложения
Но это будет не преувеличение и не искажение действительности, а только разоблачение той другой действительности, которая любит прятаться за обыденным фактом и доступна лишь очень и очень пристальному наблюдению. Без этого разоблачения невозможно воспроизведение всего человека, невозможен правдивый суд над ним. Необходимо коснуться всех готовностей, которые кроются в нем, и испытать, насколько живуче в нем стремление совершать такие поступки, от которых он, в обыденной жизни, поневоле откаоюется. ... ...но завтра обстоятельства поблагоприят-ствуют ему, и он непременно совершит все, что когда-нибудь лелеяла тайная его мысль. И совершит тем с большею беспощадностью, чем больший гнет сдавливал это думанное и лелеянное («Помпадуры и помпадурши. Помпадур борьбы, или проказы будущего»).
Гротеск - комедийный парадокс, сопрягающий противоположность. Определяя его природу, Л.Е. Пинский пишет: «Жизнь проходит в гротеске по всем ступеням - от низших, инертных и примитивных до высших, самых подвижных и одухотворенных, в этой гирлянде разнообразных форм свидетельствуя о своем единстве. Сближая далекое, сочетая взаимоисключающее, нарушая привычные представления, гротеск в искусстве родствен парадоксу в логике. С первого взгляда гротеск только остроумен и забавен и забавен, но он таит большие возможности» (Пинский, Л.Е., 1961, 119 - 20). Гротеск строится в основном на нарушении принятой схемы воспроизведения действительности, с которой фантастика вступает в своеобразный конфликт. Гротеск — преувеличение и заострение, при которых сатирическое сочетается с фантастическим; это целенаправленное заострение с помощью фантастического изображения. По поводу гротескного образа можно сказать, что «в жизни так не бывает». Но именно это фантастическое преувеличение, доводящее жизненную нелепость до комедийного абсурда, и составляет суть гротеска:
Наружность у него была тоже несамостоятельная: сейчас — брюнет, сейчас — блондин. Отсвечивает. Голова сквозная, звонкая: даже в бюро слышно, как одна отметка за другую цепляется. В глазах — ландшафт, изображающий Палкин трактир. Язычина — точно та бесконечная лента, которую в старину фокусники из горла у себя выматывали. Он составлял его гордость («Письма к тетеньке»).
Таков портрет реакционного журналиста Подхалимова, олицетворяющего собой продажную, лживую, буржуазную прессу.
Яркие примеры щедринского сатирического гротеска - градоначальник Брудастый-Органчик, имевший вместо головы примитивный музыкальный инструмент («История одного города»), ретивый начальник, голова которого была снабжена клапаном для спуска избытка паров в моменты чрезмерного административного рвения («Современная идиллия»): дикий помещик в одноименной сказке, превратившийся наполовину в медведя.
...в сопровождении полицейского десятского, к градоначальнику нашему, Дементию Варламовичу, и, пришед, застал его сидящим и головою то в ту, то в другую сторону мерно помавающим. Обеспамятев от страха и притом будучи отягощен спиртными напитками, стоял я безмолвен у порога, как вдруг господин градоначальник поманили меня рукою к себе и подали мне бумажку. На бумажке я прочитал: «Не удивляйся, но попорченное исправь». После того господин градоначальник сняли с себя собственную голову и подали ее мне. Рассмотрев ближе лежагций предо мной ящик, я нашел, что он заключает в одном углу небольшой органчик, могущий исполнять некоторые нетрудные музыкальные пьесы. Пьес этих было две: «разорю!» и «не потерплю!». Но так как в дороге голова несколько отсырела, то на валике некоторые колки расшатались, а другие и совсем повыпали. От этого самого господин градоначальник не могли говорить внятно, или же говорили с пропуском букв и слогов («История одного города»).
Гротеск изображает скрытую связь вещей, делая их внутреннее содержание зримым, хотя в действительности они не имеют непосредственно наблюдаемого конкретно-чувственного обличил. В фантастических формах внешности и поведении персонажей буквально воплощаются качества, вызывающие ироническую оценку читателя.
В творчестве сатирика в период от 50-х до 80-х годов наблюдается последовательное нарастание фантастического элемента в его реальности. Она не уводит от действительности, а только служит средством познания и сатирического разоблачения отрицательных явлений общественной жизни.
Фантастическая живопись в сатире обычно совмещает в себе и функцию осмеяния. Возникают аллегории, место людей занимают куклы и звери, разыгрывающие социальные комедии и трагедии. Идиостиль Салтыкова-Щедрина богат поэтическими иносказаниями, прежде всего по соображениям их сатирической эффективности, позволяющей подойти к предмету с неожиданной стороны и оригинально оценить его.
Но по мере того, как он щипал нас, мы чувствовали, как догорает наше милое, дорогое дерево гражданственности.
О древо! -уныло воскликнули мы, - с какими усилиями мы возростили тебя и, возрастив, с каким торжеством публиковали о том всему миру! И что ж! пришел некто — ив одну минуту испепелил все наши насаждения! («Помпадуры и помпадурши»).
