Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические основы изучения модального потенциала невербальных компонентов коммуникации 13
1.1. Невербальное поведение как компонент коммуникативной деятельности 13
1.1.1. Коммуникативное и некоммуникативное невербальное поведение 13
1.1.2. Содержание и соотношение терминов и понятий невербальной семиотики 19
1.1.3. Основные направления изучения невербальных компонентов коммуникации в отечественной лингвистике 23
1.1.4. Классификация невербальных компонентов коммуникации 27
1.2. Невербальные компоненты коммуникации в свете теорий модальности и оценки 31
1.2.1. Категории модальности и оценки в современных лингвистических теориях 31
1.2.2. Оценка достоверности высказывания как одна из разновидностей модальных значений 38
1.2.3. Актуальные проблемы изучения невербальных компонентов коммуникации в качестве средств выражения модального значения 46
Выводы
ГЛАВА II. Невербальные компоненты коммуникации как часть высказывания 53
2.1. Структура высказываний, содержащих невербальные компоненты коммуникации
2.1.1. Формальная структура 54
2.1.2. Семантическая структура 57
2.2. Функционирование невербальных компонентов коммуникации в рамках высказывания 65
2.2.1. Функции невербальных компонентов коммуникации, обусловленные общеязыковым характером невербальной коммуникативной системы 66
2.2.2. Функции невербальных компонентов коммуникации, обусловленные формальной и семантической структурами высказывания 68
2.3. Структура модально-оценочного значения достоверности в высказываниях с невербальными компонентами коммуникации 85
2.3.1. Структура модально-оценочного значения невербальных компонентов коммуникации говорящего 86
2.3.2. Структура модально-оценочного значения невербальных компонентов коммуникации слушающего 90
Выводы 97
ГЛАВА III. Языковые единицы, выражающие модально оценочные невербальные компоненты коммуникации говорящего со значением достоверности 99
3.1. Аспекты изучения вербального выражения невербальных компонентов коммуникации 99
3.2. Речения, выражающие модальные невербальные компоненты говорящего, оценивающие высказывание как истинное 108
3.2.1. Речения, выражающие кинему приложить руку к груди... 108
3.2.2. Речения, выражающие кинему встать на колени 125
3.3. Речения, выражающие модальные невербальные компоненты говорящего, оценивающие высказывание как ложное 138
3.3.1. Речения, выражающие кинему отвести глаза 138
3.3.2. Речения, выражающие психофизиологический симптом покраснеть 153
Выводы 161
Заключение 163
Список литературы 168
Список литературных источников 190
Список сокращений
- Основные направления изучения невербальных компонентов коммуникации в отечественной лингвистике
- Категории модальности и оценки в современных лингвистических теориях
- Функции невербальных компонентов коммуникации, обусловленные общеязыковым характером невербальной коммуникативной системы
- Речения, выражающие кинему встать на колени
Введение к работе
В современной лингвистической литературе активно высказывается положение о том, что между процессами восприятия речи только на слух и при наличии визуально воспринимаемого говорящего существует весьма важное различие (Горелов 1980: 87-88). Необходимость системного изучения и описания проблемы взаимодействия вербальных и невербальных коммуникативных единиц продиктована тем, что «возможность одновременного выполнения различных функций вербальными и невербальными компонентами или их функционирование по принципу дополнительности оптимизирует процесс коммуникации» (Антошинцева 2004: 6).
Под невербальными компонентами коммуникации (далее – НКК) понимаются «средства несловесной коммуникации в речевом акте» (Горелов 1980: 25).
Интерес к изучению НКК в отечественном языкознании возник достаточно давно. Исследователи обращались к описанию таких вопросов, как функциональное и семантическое соотношение НКК и вербальных компонентов коммуникации (далее – ВКК) (Волоцкая и др. 1962; Капанадзе, Красильникова 1973; Колшанский 1974; Блинушова 1994; Потапова 1997; Горбунова 2001; Васильева 2002; Антошинцева 2004; Введенская, Павлова 2004; Крейдлин 2004; Крым 2004; Николаева 2004; Шаронов 2005); функционирование НКК в качестве единиц этикета (Формановская 1989; Морозова 2005); проявление национальной специфики НКК носителей различных языков (Давыдов 1965; Якобсон 1970; Андриянов 1977; Смирнова 1973, 1977; Ходина 1981; Галичев 1986; Марковина, Сорокин 1989; Ван Яньхуа 2002; Глущенко 2003; Резникова 2003, 2004); особенности выражения НКК средствами русского языка (Панькин, Филиппов 1979; Верещагин, Костомаров 1981, 2005; Амбарцумова 1983, 1986; Блинова 1994; Светозарова 2000; Антонова 2005) и средствами языков романо-германской группы (Чанышева 1979; Накашидзе 1981; Железанова 1982; Рогозина 1982; Городникова и др. 1983; Дементьев 1985; Тонкова, Воронин 1987; Аданакова 1990; Кильмухаметова 2004; Вансяцкая, Карташкова 2005; Ганина 2005); лексикографическое описание НКК (Акишина и др. 1991; Липовска 2000; Григорьева и др. 2001; Бардина 2002); перевод языковых средств, обозначающих НКК (Чанышева 1997; Коваль, Тьям 1998; Бабушкин 2001); НКК в методическом аспекте (Смирнова 1971; Волос 1972; Величко 1980; Швец 1986; Муханов 1989; Петрова 1998; Азимов, Щукин 1999; Цыцура 2003; Гришаева, Цурикова 2004; Ганиева, Шелегова 2005; Николаева 2005; Теремова, Гаврилова 2005; Тумаркин 2005; Эйгирдене 2006); участие языковых описаний НКК в формировании текстовых категорий художественного произведения (Илюшин 1969; Шелгунова 1979; Кедрова 1980); описание НКК в психолингвистическом аспекте (Горелов 1980; Ермолаева 1983; Смыслов 1999; Панова-Яблошникова 2000, 2003).
В центре внимания лингвистов часто оказывается область эмоциональных значений НКК. Описаны комплексы различных эмоций, выраженных НКК (Иорданская 1972; Баженова 2004; Вансяцкая, Карташкова 2005; Ганина 2005), и отдельные их разновидности: агрессия (Покровская 1998), отчаяние (Добрушина 1999), гнев (Музычук 2004), стыд (Антонова 2005). В области рациональной семантики НКК также рассмотрен ряд вопросов, в частности, исследованы значение утверждения/отрицания, передаваемое кинесическими НКК (Якобсон 1970), и значение достоверности, передаваемое проксемическими НКК (Панова-Яблошникова 2000). Обращение к кинесическим НКК (далее под обозначением «НКК» имеются в виду только кинесические единицы) и, в частности, к изучению их как средству выражения модально-оценочного значения достоверности, является актуальным как с позиций современного русского языка и русского языка как иностранного, так и с позиций лингвокультурологии, психолингвистики, невербальной семиотики.
Объектом исследования в диссертации выступает модальный потенциал НКК на примере значения достоверности.
Предметом исследования являются различные способы выражения модально-оценочного значения достоверности НКК, эксплицированных языковыми средствами.
Цель работы – выявить и описать модально-оценочное значение достоверности, передаваемое невербальными компонентами в русской коммуникации на материале выражающих их языковых средств.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
-
рассмотреть теоретические основы исследования, связанные с ключевыми вопросами невербальной семиотики, теории модальности и оценки, а также сформировать терминологический аппарат исследования.
-
разработать модель выявления и описания модально-оценочного значения достоверности НКК;
-
выявить и описать способы соотношения ВКК и НКК, позволяющие реализоваться модально-оценочному значению достоверности;
-
описать структуру модально-оценочного значения достоверности НКК в рамках высказывания;
-
выделить корпус НКК говорящего и слушающего, обладающих способностью вносить в высказывание модально-оценочное значение достоверности;
-
выделить и проанализировать корпус языковых средств выражения НКК говорящего с модально-оценочным значением достоверности.
Гипотеза диссертационного исследования: НКК обладают способностью вносить в высказывание модально-оценочное значение достоверности, на основании чего можно говорить о том, что они, наряду с лексическими, грамматическими и интонационными способами, являются одними из средств выражения субъективной модальности.
Методы исследования: метод компонентного анализа, элементы метода статистического анализа, описательный метод, прием подстановки и трансформации.
В качестве материала исследования выступает не непосредственное устное общение, а его интерпретация в нарративном режиме, т.е. коммуникация изображенная, представленная в контекстах (3500 единиц), извлеченных из произведений Ф.М. Достоевского, В.П. Катаева, М.А. Булгакова, В.Н. Войновича, Д.А. Гранина, В.В. Орлова, В.Г. Распутина, А.И. Солженицына, Б. Акунина, а также из русских художественных прозаических произведений, представленных в Национальном корпусе русского языка (URL: http://. Следует признать, что «художественному тексту присуща речевая полифония – переплетение речи автора и персонажей», – приводящая к возникновению иерархии модальных оценок: модальности автора и модальности персонажа (Сергунина 1990: 4). Однако, останавливаясь на уровне анализа высказывания, данное исследование не переходит на уровень анализа текста, иначе в центр внимания должны попасть текстовые средства реализации модальности, которая функционирует в качестве ведущей текстообразующей категории, см. работы (Гальперин 1981; Накашидзе 1981; Вихрян 1990; Тураева 1994; Якимец 1999; Мещеряков 2001; Кильмухаметова 2004; Бабенко, Казарин 2005). Настоящая работа посвящена выявлению и описанию специфики реализации модальности НКК говорящего/слушающего на уровне высказывания. Особенность реализации модальности на уровне текста, описание средств «моторной экспрессии, имеющих особую эстетико-стилистическую значимость в контексте целого произведения» (Бабенко, Казарин 2005: 139), поиск ответа на вопрос, почему автор выбирает определенную кинему и описывает ее определенными языковыми средствами, актуализируя тем самым некий «внутритекстовый» смысл и создавая условия для реализации текстовой категории модальности, в соответствии с поставленными целью и задачами остаются за рамками работы. Выбор художественных текстов в качестве исследовательского материала обусловлен тем, что писатели, «глубоко понимающие психологическую и социальную природу поступков своих героев, очень точно фиксируют не только вербальную речь персонажа, но и невербальную. В комментирующей части диалогических реплик представлен весь спектр невербальных средств общения: жест, мимика, контакт глаз, поза; телодвижения, дистанция» (Музычук 2004: 4), что дает возможность описать особенности взаимодействия вербальных и невербальных средств. Произведения указанных авторов отобраны в соответствии с их принадлежностью разным временным интервалам, что позволяет избежать особенностей влияния определенной эпохи на описываемый процесс коммуникации.
Помимо контекстов художественных произведений в качестве материала использовались данные словарей различных типов (жестовых, толковых, синонимических, фразеологических, лексико-семантических групп).
Научная новизна работы состоит в
разработке модели выявления и описания рационального модально-оценочного значения достоверности, выражаемого кинесическими НКК;
разграничении двух видов функций НКК и выявлении функций НКК, обусловливающих проявление значения достоверности;
описании структуры модально-оценочного значения достоверности НКК говорящего и слушающего в рамках высказывания;
выделении корпуса НКК говорящего и слушающего с модально-оценочным значением достоверности и корпуса соответствующих им речений;
описании составных элементов речений с точки зрения лексических, стилистических, грамматических и частотных признаков;
выявлении условий функционирования речений-свободных словосочетаний и речений-фразеологизмов, коррелирующих с НКК, обладающими модально-оценочным значением достоверности;
в построении семантических систем модально-оценочных НКК.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что его результаты вносят уточнения в общую теорию коммуникации, в невербальную семиотику, в теорию модальности и оценки. Помимо этого, разработанная модель выявления и описания модально-оценочного значения достоверности, выраженного НКК, может применяться в исследовании других рациональных и эмоциональных значений, эксплицированных НКК.
Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в лекционных курсах по стилистике, общей теории коммуникации, невербальной семиотике, а также в практике преподавания русского языка иностранцам, при составлении словарей русских НКК и при написании учебных пособий.
Теоретико-методологическую базу диссертационного исследования составили работы в области лингвистики (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров; Е.А. Вансяцкая, Ф.И. Карташкова; Г.В. Колшанский; Е.В. Красильникова; А.Д. Шмелев; В.Г. Гак; В.Н. Телия; Е.М. Вольф; Е.И. Беляева и др.), семиотики (Г.Е. Крейдлин; Н.Б. Мечковская и др.), психолингвистики (И.Н. Горелов; И.С. Панова-Яблошникова и др.), социологии коммуникации (В.П. Конецкая); психологии (В.А. Лабунская и др.), педагогики (Е.А. Петрова; С.А. Цыцура). Существенной основой для написания работы послужили диссертационные исследования Ж.Э. Амбарцумовой, М.А. Антошинцевой; Б. Е. Арама; И.С. Баженовой; А.В. Блиновой; Г.Е. Блинушовой; В.В. Ганиной; А.В. Дементьева; А.В. Динцис; Т.Т. Железановой; Е.Ю. Кильмухаметовой; И.А. Крым; М.А. Музычук; Н.В. Накашидзе; Я.А. Покровской; Т.Б. Резниковой; Н.И. Смирновой; З.З. Чанышевой.
На защиту выносятся следующие положения:
1. НКК, помимо эмоциональной семантики, также выражают рациональную семантику, в частности, модально-оценочное значение достоверности.
2. Модально-оценочное значение достоверности НКК следует рассматривать в двух аспектах: во-первых, с точки зрения специфики формального и семантического соотношения вербальных и невербальных единиц высказывания и, во-вторых, с точки зрения самостоятельного модально-оценочного значения определенных НКК.
3. Для разграничения формальных, семантических и функциональных характеристик НКК необходимо введение понятия функционального режима, т.е. условий осуществления коммуникативного акта с точки зрения формального и семантического соотношения структурных единиц высказывания (вербальных и невербальных).
4. Модально-оценочные НКК со значением достоверности выделяются в невербальном поведении как говорящего, так и слушающего.
5. В русском языке существует широкий ряд речений, коррелирующих с модально-оценочными НКК говорящего, выражающими значение достоверности.
6. Семантическая система модально-оценочных НКК может быть построена на основе системы значений соответствующих им речений.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования изложены в 3 научных публикациях и обсуждались на ХII Международной научно-методической конференции «Русский язык в системе высшего образования» (Санкт-Петербург, 2007), Международной научной конференции «Понимание в коммуникации. 2007. Язык. Человек. Концепция. Текст» (Москва, 2007), ХХХVI Международной филологической конференции в Санкт-Петербургском государственном университете (2007), а также на заседаниях аспирантского семинара кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания СПбГУ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списков литературы и сокращений, четырех приложений. Список использованной литературы включает 206 наименований. Общий объем диссертации составляет 209 страниц, из них 16 страниц – приложения.
Основные направления изучения невербальных компонентов коммуникации в отечественной лингвистике
Несмотря на то, что проблема разграничения коммуникативного и некоммуникативного невербального поведения обсуждается достаточно давно , у исследователей нет единого и однозначного подхода к критериям выделения границ данных понятий. Обзор лингвистической литературы позволил выделить следующие критерии, позволяющие разграничить понятия коммуникативного и некоммуникативного невербального поведения5.
Исследователи проявляют единодушие6 относительно целевого критерия передачи информации коммуникативным невербальным поведением и отсутствия его у некоммуникативного невербального поведения. Так, Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров отмечают, что некоммуникативное (самодостаточное) действие «направлено на достижение непосредственных и конкретных целей, оно самодостаточно, выполняется ради себя самого», а цель коммуникативного поведения - передать «некоторое эмоциональное и императивное содержание» [Верещагин, Костомаров 2005: 395]. По мнению авторов, «только подобное поведение, назначение которого выходит за пределы самого себя, является семиотическим» [там же].
Не менее важным является критерий структурно-системной организации7 единиц коммуникативного невербального поведения и критерий их знаковой природы (З.М. Волоцкая, Т.М. Николаева, Д.М. Сегал, Т.В. Цивьян; Г.Е. Крейдлин; С.А. Цыцура; И.А. Крым; И.С. Баженова и др.). Исследователи сходятся в том, что к коммуникативному невербальному поведению относятся только значащие единицы. Как отмечает Г.Е. Крейдлин, «невербальная коммуникация является одной из важнейших областей функционирования знаков и знаковой информации» [Крейдлин 2004: 6].
Одним из самых спорных критериев различия коммуникативного и некоммуникативного невербального поведения является критерий преднамеренности/непреднамеренности передачи информации. И.С. Баженова считает, что в процессе общения коммуникативные кинемы, несущие преднамеренное сообщение адресату, соотносятся с некоммуникативными кинемами, не несущими никакой преднамеренной информации, а лишь информирующими об эмоциональном состоянии адресанта. Следовательно, психофизиологические симптомы, к которым автор относит вегетативные реакции (изменение цвета кожных покровов лица), звуковые симптомы (плач, крик, вздохи) и двигательные симптомы (дрожание губ, рук), не входят в число коммуникативного поведения [Баженова 2004: 13-14]. А.В. Дементьев также исключает симптомы из числа коммуникативной кинесики8 [Дементьев 1985: 5-6]. С.А. Цыцура относит к невербальной коммуникации только такое «сообщение, которое обычно посылается намеренно и истолковывается как намеренное, регулярно используется членами речевого сообщества и может быть четко интерпретировано» [Цыцура 2003: 5-6]. Как отмечает Г.Е. Крейдлин, «для симптоматических жестов верно и то, что жестикулирующий может воспроизводить их в диалоге в той или иной степени намеренно для обозначения соответствующей эмоции» [Крейдлин 2004: 114]. По мнению исследователя, «покраснение щек, например, в случае стыда, жестом не является, поскольку нормальный человек не может вызвать покраснение щек усилием собственной воли. Покраснение щек - это неконтролируемая физиологическая реакция на некую причину, вызвавшую эмоцию, или на саму эмоцию» [там же].
Иной точки зрения придерживаются Е.М. Верещагин и В.Г.Костомаров, считая, что «лицо и тело нередко выражают эмоции и чувства, владеющие человеком, непроизвольно. ... Если жесты, как правило, исполняются для стороннего наблюдателя, то непроизвольные телодвижения отмечаются также при его отсутствии: они внешне выражают внутренние, ненаблюдаемые физиологические состояния человека», на основании чего «симптомы душевных движений и физиологических состояний» (изменения цвета лица, дрожания губ или рук) следует причислить к единицам соматического языка [Верещагин, Костомаров 2005: 393]. Сходное положение высказывает А.В. Динцис, которая, выделяя критерий декодирования значения невербальной единицы собеседником, относит к коммуникативному невербальному поведению невербальные единицы, «которые передают определенную информацию и декодируются собеседниками в процессе общения» [Динцис 2004: 1].
Придерживась мнения Е.М. Верещагина и В.Г. Костомарова, мы также считаем, что психофизиологические симптомы обладают способностью функционировать в процессе коммуникации как знаки в силу наличия у них двуплановости, характерной для семиотической единицы, Симптомы имеют как план выражения, являясь материальным чувственно воспринимаемым действием, так и план содержания, выступая достаточно четким показателем внутреннего состояния участников коммуникативной ситуации, их эмоциональных переживаний, их модально-оценочного отношения. В качестве иллюстрации данного положения приведем примеры, один из которых содержит описание коммуникативного изменения цвета лица, позволяющее выявить четкое противопоставление двух различных эмоций (гнева и страха) при отсутствии описания данных эмоциональных состояний с помощью вербальных средств (I)9. Другой пример описывает некоммуникативное изменение цвета лица, свидетельствующее не об отношении говорящего к ситуации, а информирующее о «внешних» свойствах, не имеющих отношения к коммуникативной ситуации и характеризующих состояние здоровья говорящего (2):
Категории модальности и оценки в современных лингвистических теориях
К подобному же выводу, но в результате исследований другого характера и на материале английского языка, приходят многие авторы. Так, анализируя художественные тексты на английском языке, И.В. Рогозина отмечает, что «с помощью слов герои пытаются что-то скрыть, и тогда кинетическое поведение становится разоблачающим фактором. ... Такие кинетические описания еще раз доказывают, что, если герой может контролировать свои слова, то в большинстве случаев он не может сдержать свою кинетическую реакцию, которая непосредственно связана с настоящими чувствами» [Рогозина 1982: 65]. А.В. Динцис, проводя эксперимент по выявлению особенностей декодирования противоречащих кинесических и вербальных средств английского языка, отмечает, что «в процессе декодирования интерпретаторы больше доверяли просодическим и кинесическим сигналам. Такое несоответствие между информацией, передаваемой лексико-грамматическими средствами, и информацией, передаваемой кинесическими средствами, скрывает за собой обман собеседника, но обман можно раскрыть благодаря неосознанному восприятию мимики, жестов и поз» [Динцис 2004: 12]. Е.Е. Анисимова, исследуя противоречие вербального компонента и невербального -изобразительного компонента политических плакатов, транспарантов и листовок, - приходит к выводу, что «изображение, пользующееся в большей степени, чем слово, «презумпцией достоверности», обычно служит для разоблачения вербально выраженного утверждения. Возникающее несоответствие обоих компонентов вызывает у адресата «эффект обманутого ожидания»» [Анисимова 1992: 76]. И.С. Панова-Яблошникова связывает выражение истинной/ложной информации со спецификой функционирования мозга человека. Исследователь сопоставляет соотношение «вербальное-невербальное» с деятельностью полушарий мозга и, ссылаясь на высказывание В.В. Иванова о том, что «для правого полушария все его высказывания должны быть истинными - ложными могут быть только утверждения левого полушария» [Иванов 1978: 29], приходит к выводу: «правое полушарие, т.е. невербальные компоненты коммуникации, в отличие от левого, дает всегда достоверную информацию, и именно поэтому одной из основных функций невербальных компонентов является сопровождение вербальной информации с целью подтверждения (или наоборот) ее достоверности» [Панова-Яблошникова 20006: 64].
В высказывании со структурой ВКК+НКК]+НККП режим противоречия проявляется в несоответствии между невербальными компонентами и реализует функцию разграничения истинной и ложной информации в зависимости от физической природы невербального средства.
В следующем примере мимический элемент высказывания адресанта {лицо было грозно) выражает угрозу, опасность по отношению к адресату, а визуальный невербальный знак {глаза тревожны) - напротив, переживание и тревогу за адресата. При языковом выражении указанных кинем в тексте их контекстное семантическое противоречие подчеркивается противительным союзом но: - Слушай, Га-Ноцри, - заговорил прокуратор, глядя на Иешуа как-то странно: лицо прокуратора было грозно, но глаза тревожны, - ты когда либо говорил что-нибудь о великом Кесаре? Отвечай! [М. Булгаков. Мастер и Маргарита]
Прагматический контекст данной ситуации позволяет снять конкуренцию значений нескольких НКК в высказывании, благодаря чему можно сделать вывод о том, что взгляд говорящего выдает его истинное отношение к собеседнику, несмотря на обратный смысл мимического выражения его лица. - Фу ты черт! - Воскликнул редактор, - ты знаешь, Иван, у меня сейчас едва удар от жары не сделался! Даже что-то вроде галлюцинации было, - он попытался усмехнуться, но в глазах его прыгала тревога, и руки дрожали. [М. Булгаков. Мастер и Маргарита] Данный пример иллюстрирует совмещение трех значений, эксплицированных тремя разными видами невербальных коммуникативных средств: недоверие к увиденному, сомнение (усмехнуться- мимический знак); тревога (в глазах его прыгала тревога - визуальный знак); страх (руки дрожали - симптом. По степени достоверной информативности о внутреннем психологическом состоянии адресанта на первых план выходят взгляд и психофизиологический симптом, в то время как мимика воспринимается в качестве носителя ложного значения.
В следующем контексте в высказывании НКК]+НККп-структуры можно выделить два противоречащих значения: мимического знака (улыбнулся) и визуального (глаза были грустные):
Он спросил у отца, почему так плохо, что он еврей. У папы вытянулось лицо, а потом он улыбнулся, но глаза были очень грустными. [Л.Дурнов. Жизнь врача. Записки обыкновенного человека]
Таким образом, в условиях взаимного противоречия невербальных структурных единиц высказывания функция разграничения истинной и ложной информации зависит от физической природы НКК, а именно/ визуальный НКК при наличии невербальных средств иной физической природы обладает наибольшей семантической нагрузкой выражения истинности высказывания. Психофизиологический симптом, в силу своей неосознанности и неконтролируемости, также является важным показателем соответствия содержания высказывания действительности с точки зрения критерия «истина». Мимический же знак, по сравнению с взглядом и симптомом, выступает как наименее информативное средство выражения истинной информации.
Следует отметить, что критерии отнесения несогласованных значений, выраженных невербальными средствами, к истинному или ложному могут быть различными. Так, Е.А. Вансяцкая и Ф.И. Карташкова, исследуя описание невербальных средств в художественных текстах на анлийском языке, считают, что «описание последнего невербального компонента является предпочтительным для установления истинного характера эмоции» [Вансяцкая, Карташкова 2005: 75]. По нашему же мнению, как было отмечено выше, за критерий отнесения значения НКК к истинному или ложному стоит принимать его физическую природу. Функции НКК в рамках функционального режима дополнения Функциональный режим дополнения предполагает условия, при которых имеет место одновременная экспликация нескольких значений вербальных и невербальных средств, придающих друг другу добавочные семантические оттенки, в результате чего НКК выполняет функцию формирования подтекстового значения всего высказывания, выявить который возможно только в контексте коммуникативной ситуации.
Так, в следующем примере высказывание говорящего со структурой ВКК+НКК содержит не только фактическую информацию, касающуюся реального события {Аннушка уже купила подсолнечное масло и разлила его), но и подтекстовую информацию, выраженную невербальным компонентом {прищуренными глазами поглядел в небо).
Функции невербальных компонентов коммуникации, обусловленные общеязыковым характером невербальной коммуникативной системы
Словарные источники приводят следующие фразеологические единицы, коррелирующие с невербальным знаком вставание на колени: становиться/встать (падать/упасть, пасть) на колени; падать/упасть (бросаться/броситься, валиться/повалиться в ноги; падать/упасть (пасть) к ногам; припадать/припасть к стопам [СФСРЯз: 237], [MAC]. Заметим, что, если MAC, давая определение выражению упасть в ноги, выделяет компонент мольбы, просьбы: «молить, просить кого-л. о чем-л.» [MAC IV: 501], то определения фразеологизмов становиться/встать (падать/упасть, пасть) на колени; падать/упасть (бросаться/броситься, валиться/повалиться в ноги; падать/упасть (пасть) к ногам; припадать/припасть к стопам в [СФСРЯз] содержат семантический компонент «унижение, покорность»: «униженно, покорно и жалобно начать умолять кого-л. о чем-л. (стоя на коленях)» [СФСРЯз: 237]; «униженно, покорно и жалко начать умолять кого-л. о чём-л., валяясь у него в ногах» [СФСРЯз: 237-238].
Однако частотный анализ употребления речений с точки зрения временного критерия показал, что кинема встать на колени активно описывается в текстах второй половины XX - начала XX вв. Из этого следует, что не все речения, отражающие данную кинему, являются фразеологизмами.
Для разграничения фразеологизма и свободного словосочетания, помимо временного критерия, как было отмечено в З.1., следует говорить также о буквальном и метафорическом употреблении речения. Анализ контекстов показал, что речения способны к метафорическому употреблению, при котором они не отражают невербальную единицу. Причем, метафорическое употребление наблюдается в прямой речи персонажа (1), а буквальное употребление речения - в ремарке автора (2): (1) Я же, уничижено припадая к стопам вашего благоутробия, взываю: пред вами я безгласен, аки рыба, и глуп, аки пень древесный! [ОМ. Сомов. Матушка и сынок] Семь и семь раз к стопам твоим припадая, шлю я тебе привет, о мудрый заведующий сектором. [Л. Лагин. Старик Хоттабыч] «Умоляю вас, стоя на коленях, отпустите Альдо Моро!» - писал он главе «Красных бригад». [3. Плавинская. Отражение] (2) Вскочил Анатолий и, припав к стопам игуменским, промолвил со слезами: - Прости, отче святый. [П.И. Мелъников-Печерскж. На горах] - Король! Считай меня в числе искренних друзей своих. Дядя Король снова припал к стопам гетмана, и сей, подняв его, продолжал... [В. Т. Нарежный. Бурсак]
Он стал целовать ее руки, все еще стоя на коленях. [П.Д. Боборыкин. Однокурсники] Еще одним условием выделения буквального и метафорического употребления речения можно назвать критерий сочетания речения с номинацией человека или с номинацией какого-либо абстрактного понятия (качества, свойства). В первом случае можно констатировать метафорическое употребление речения, не отражающее невербальный знак (1), а во втором -буквальное, отражающее невербальный знак (2): (1) Вся моя тактика состояла в том, что я просто был каждую минуту раздавлен и падал ниц перед целомудрием. [Ф.М. Достоевский. Преступление и наказание]
Этому я научился еще в детстве, и с тех пор не одна гордячка падала ниц, услышав гитарные аккорды и мой голос. [Б. Окуджава. Путешествие дилетантов]
Он за всю жизнь ни перед кем не встал на колени. Ни перед начальством, на перед врагами, ни перед болью, ни перед смертью. [О Дубова. Солдаты России]
Рассмотрим же теперь все четыре степени адептов этой науки, с той целию „. , чтоб ты признал великую науку, поставил ее если не выше, то хоть рядом с знанием греческих и римских древностей и преклонил бы колени перед уменьем жить, в таинства которого я хочу посвятить тебя именем старой нашей дружбы. [И.А. Гончаров. Письма столичного друга к провинциальному жениху] (2) - Прости, Елена! - вскричал он, падая ниц и кланяясь ей в ноги, -прости навсегда! [А. К. Толстой. Князь Серебряный]
Восемнадцать раз догонял я его, и восемнадцать раз падал я перед ним ниц и восемнадцать раз он оставлял меня коленопреклоненным, восклицая в ярости: «Пошел вон!». [Л. Лагин. Старик Хоттабыч]
Он за всю жизнь ни перед кем не встал на колени. Ни перед начальством, на перед врагами, ни пред болью, ни перед смертью. [О. Дубова. Солдаты России]
В тот же день гидальго уехал в Мадрид и преклонил колени перед королем, умоляя как о великой милости дать королевское соизволение снарядить за свой счет каравеллу и отплыть на запад для поисков неведомой страны. [К. Паустовский. Золотая роза]
Речения, выражающие кинему встать на колени
Семантическую систему психофизиологического симптома покраснеть составляют значения смущения (1), стыда (2), гнева, негодования (3), рациональной оценки ложности высказывания (4), обиды (5), прочие значения (радость, волнение, страх) (6): (1) Жестом он показал на детей, они подошли к кровати и посмотрели туда, словно пытаясь запомнить этот миг; Тоня чмокнула руку Коваленко, а Миша, словно застеснявшись, покраснел, как девушка, и с любовью поглядывал на отца. [Е. Радов. Змеесос] (2) ... зато при малейшем, самом нечаянном слове даже от постороннего какого-нибудь гостя о Дарданелове, если при этом находился Коля, вдруг вся вспыхивала от стыда, как роза. [Ф.М. Достоевский. Братья Карамазовы] (3) - Это - шуты, пане, это - шуты! - презрительно повторял маленький поляк, весь красный, как морковь, от негодования. - Скоро нельзя ФСРЯ содержит некоторые речения, не включающие сравнения, и определяет их следующим образом: фразеологизм кровь (краска) бросилась (кинулась) в лицо как «кто-либо покраснел от смущения, стыда, досады и т.п.» [ФСРЯ: 210], бросает в краску -как «кому-либо становится стыдно, неловко» [ФСРЯ: 46], вгонять (вводить в краску) -как «приводя в смущение, заставлять покраснеть» [ФСРЯ: 55]. ФСРЯ- Фразеологический словарь русского языка / Л.А. Воинова, В.П. Жуков, А.И. Молотков, А.И. Федоров; Под. ред. А.И. Молоткова. - Изд-е 5-е, стереотипное. - СПб.: Вариант, 1994. - 544 с. ФССРЛЯ I - Фразеологический словарь современного русского литературного языка/Под. ред. А.Н. Тихонова. Т. 1. -М.: Флинта: Наука, 2004. - 832 с. будет приходить! - В зале тоже зашевелились, тоже раздавался ропот, но больше смех. —Выходите... пожалуйста. [Ф.М. Достоевский. Подросток] (4) - Он самый. Ну что ж, Бородулин, потрафил? - Не могу знать, ваше скородие! Тянется солдат, а сам, как вишня, насквозь горит. - Ну, ступай отдохни. Замаялся поди. Ишь, орел какой. [С. Черный. Солдатские сказки/Антигной] (5) Задеть ту было нетрудно, она всегда вспыхивала мигом, словно огонь, действовала решительно, выказывая не женскую, а мужскую натуру, яростно стискивала зубы и, горя глазами, незамедлительно начинала наступать на обидчика. А тут неожиданно потупилась, покраснела, как маков цвет, и выскочила из дома: парень тот ей нравился, и неосторожные, обидные слова его, будто ножом, пробили Лилию насквозь. [В. Поволяев. Женская банда] (6) - Собственно, в чем дело, при чем здесь документы? - сказал я и несколько с вызовом стал покачивать ногой едва ли не перед носом милиционера. Он вначале побледнел, потом лицо его сделалось пунцовым-пунцовым, точно у школьника. Я непроизвольно встал, относя его волнение на свою бесцеремонность, но в ту же секунду он вытянулся в струнку и отдал мне честь, прищелкнув каблуками. [В. Слипенчук. Зинзивер]
Наиболее активно речения проявляются в значениях смущения (34,7%) и стыда (30,2 %) (см. диагр. 8). Значения рациональной оценки ложности высказывания сравнительных речений немногочисленны (5,4 %), из чего можно предположить, что значение рациональной оценки ложности высказывания более характерно для иных видов речений, коррелирующих с симптомом покраснеть, например, для речений, содержащих отдельный глагол покраснеть (примеры подобных речений приведены в Приложении 4.)
Итак, корпус речений, коррелирующих с психофизиологическим симптомом покраснеть, представлен большим количеством языковых единиц: отдельных лексем и словосочетаний, в том числе и сравнительных. Наиболее активно сравнительные речения употребляются в произведениях второй половины XX - начала XXI вв. Метафорические употребления данного вида речений не зафиксированы. Семантическая структура представлена 8 значениями, наиболее частотны из которых значения смущения, стыда и гнева.
Для адекватного описания корпуса речений, коррелирующих с определенной кинемой, необходимо учитывать следующие критерии: 1) лексические, стилистические, грамматические особенности; 2) частотность употребления речений в контекстах XIX - начала XXI вв.; 3) употребление речения-свободного словосочетания и речения-фразеологизма; 4) семантическую систему кинемы по данным частотности проявлений значений соответствующих речений.
Кинемы положить руку на грудь, встать на колени, отвести глаза, покраснеть имеют различные языковые средства выражения. Семантико-стилистическими доминантами первых трех выделенных рядов речений являются положить/класть руку на грудь; стать/становиться, встать/вставать на колени, стоять на коленях; отвести/отводить глаза соответственно. Для корпуса речений психофизиологического симптома покраснеть выделение семантико-стилистической доминанты не характерно.
В рамках каждого корпуса речений, выделенного для соответствующих кинем, частотность речений различна. Самыми употребляемыми являются прижать/прижимать руку к груди; упасть на колени; опустить/опускать глаза; красный как рак.
В употреблении речений в контекстах разных временных периодов наблюдается сходство, заключающееся в том, что большая часть употреблений речений зафиксирована в произведениях второй XX - начала XXI вв., на основании чего можно говорить, что рассмотренные кинемы активно описываются в современных художественных текстах.
Чаще всего речения выступают буквальными средствами выражения невербальной единицы. Однако в ряде случаев имеют место и метафорические употребления речений. Подобные употребления, при которых не выражается невербальный знак, характерны для единиц положа/положив/положивши/кладя руку на сердце, припадать к стопам, выступающих в рамках авторской ремарки как свободные словосочетания, в рамках же прямой речи персонажа - как фразеологизмы. Речения падать ниц, встать на колени, преклонить колени также могут употребляться в метафорическом значении, если сочетаются с номинацией какого-либо абстрактного понятия (качества, свойства).
Употребления речений-фразеологизмов, отражающих невербальные единицы отвести глаза и покраснеть, не выявлены, поскольку все проанализированные контексты приведенных речений позволяют говорить о речениях-свободных словосочетаниях.
Модально-оценочное значение достоверности выделяется в семантических системах всех четырех корпусов речений, отличие состоит в разной частоте проявления данного значения. Наиболее часто модально-оценочное значение достоверности проявляется у речений, коррелирующих с кинемой приложить руку к груди, наименее часто - в сравнительных речениях, выражающих невербальную единицу покраснеть.
