Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Элитарная языковая личность поэта в эпистолярном тексте 12
1.1. Категории фактора элитарной языковой личности 12
1.2. Эпистолярный жанр — реализация личностных доминант носителей элитарной речевой культуры . 27
1.3. Контактоустанавливающая функция в эпистолярных текстах 34
1.4. Языковая личность и эпистолярный жанр 40
Выводы 48
Глава II. Репрезентация языковой личности в коммуникативном пространстве эпистолярия 51
2.1. Значимость обращения и вводно-контактных языковых единиц 51
2.2. Фатическая функция - функция установления межличностных отношений (информационные блоки в серединной части эпистолярного текста) 56
2.3. Антропоцентризм эпистолярных текстов 59
2.4. Автоопределение поэтического текста — проявление категории антропоцентризма 65
Выводы 92
Глава III. Эпистолярные тексты М. Цветаевой и Б. Пастер нака - реализация лингвистической креативности элитарной языковой личности 94
3.1. Эпистолярная проза Цветаевой — продолжение ее поэтического языка (эмоциональность фразы, гибкость интонационного строя, мифологические и литературные имена собственные, паронимическая аттракция; экспрессивные синтаксические конструкции — вопросно-ответный комплекс, эллипсис, параллелизм, аллюзии, языковая игра) 94
3.2. Индивидуальность и своеобразие облика языковой личности Пастернака в зеркале эпистолярных текстов (эпитет, эмоционально окрашенная лексика, поэзия грамматики - «пастернакизмы» (наречия), синтаксис -многокомпанентные перечислительные ряды, периоды, разнообразие видов однородных членов предложений, градация, безличные предложения,
парантетические внесения, афоризмы) 110
3.3. Метонимичность мышления Б. Пастернака в эпистолярной прозе 123
Выводы 132
Заключение 134
Список использованной литературы 138
- Категории фактора элитарной языковой личности
- Значимость обращения и вводно-контактных языковых единиц
- Эпистолярная проза Цветаевой — продолжение ее поэтического языка (эмоциональность фразы, гибкость интонационного строя, мифологические и литературные имена собственные, паронимическая аттракция; экспрессивные синтаксические конструкции — вопросно-ответный комплекс, эллипсис, параллелизм, аллюзии, языковая игра)
Введение к работе
Диссертация посвящена реализации элитарной языковой личности в эпистолярном диалоге.
Актуальность исследования состоит в том, что уже первый этап разработки проблемы «языковая личность [Караулов 1987:33-51] свидетельствует о переходе от лингвистики «имманентной», структурной, к лингвистике антропологической, рассматривающей явления языка в тесной связи с человеком, который и состоялся в полной мере. Анализ понятия «языковая личность» сегодня проводится с опорой на исследование различных типов индивидуальных личностей. В русистике последних лет анализируются, обобщаются и систематизируются наиболее существенные концепции проблемы «язык и культура» [Гольдин, Сиро-тинина 1993: 10]. Нами предпринята попытка расширить представление об исследуемой проблеме в «языковом ракурсе». Понятие «языковая личность» может изучаться в двух направлениях: языковая личность носителя определенного типа речевой культуры и языковая личность отдельно взятого человека.
Носитель элитарной речевой культуры является самым высоким типом языковых личностей, наиболее полно и творчески владеющих всеми богатствами родного языка [Сиротинина 1997:7-15]. У носителя элитарной речевой культуры «свой» набор идеальных ценностей, обусловленный как принадлежностью его к определенному типу речевой культуры, так и его индивидуальными особенностями. М. Цветаева и Б. Пастернак воплощают в себе определенный тип национального характера - тип талантливого русского интеллигента. Главное, что в процессе
общения в любой ситуации — это его умение создать коммуникативный комфорт, проявляя при этом уважение к собеседнику.
Актуальность исследования обусловлена и проявлением качеств элитарной личности в эпистолярном тексте, которые недостаточно изучены. Недостаточно изучены и сами эпистолярные тексты как в русле лингвистики в целом, так и в русле стилистики в частности. Переписка Цветаевой и Пастернака — это роман-диалог в письмах. Подобного рода эпистолярии принадлежат именно носителям элитарной речевой культуры. Этот аспект исследования писем также требует особого внимания.
Неупорядоченность терминологии в современных лингвистических работах, затрагивающих проблемы эпистолярия (эпистолярный жанр, эпистолярный стиль, эпистолярная манера, эпистолярная форма), затрудняет изучение лингвистических особенностей эпистолярной литературы и осложняет изучение конкретных эпистолярных текстов.
Новые подходы к исследованию эпистолярных текстов в последние десятилетия явились производными развития лингвистики в целом. Внимание к человеческому фактору в языке в последней четверти XX века вызвало интерес к коммуникативно-прагматическим аспектам использования языка - к структуре коммуникативного акта, к вопросу адекватности речевых произведений коммуникативно-деятельностным потребностям и намерениям говорящего [А. Вежбицкая, Т.Г. Винокур, Т.М. Дридзе, Е.А. Земская, Г.А. Золотова, Ю.Н. Караулов, Л.А.Крысин, О.А. Лаптева, Е.В. Падучева, О.Б. Сиротинина, ЛА. Шкатова и др.].
Если при структурно-семантическом анализе исследование текста сводилось в основном к внутриязыковому анализу, а описание языковых единиц ограничивалось пределами языка, без учета экстралингвистических факторов, то коммуникативная лингвистика сделала центром вни-
мания взаимодействие текста с личностью коммуниканта в конкретных условиях общения. Появился ряд исследований на материале русского и других языков, в которых письмо рассматривалось как коммуникативный акт [Н.И. Белунова, З.М. Данкер, Л.В. Нижникова, Н.А. Ковалева, О.Н. Седова, О.Ф. Цыцарина].
Важность фактора адресата, наряду с другими экстралингвистическими факторами, обусловливает коммуникативную природу любого речевого произведения и признается многими современными лингвистами [Н.Д. Арутюнова (1976), М.М. Бахтин (1978), И.Р. Гальперин (1981), Ю.С. Степанов (1995) и др.].
Недостаточная изученность эпистолярных текстов как письменной формы общения элитарных языковых личностей и реализация одновременно действующих художественного и научного подходов к пониманию природы поэзии, природы творчества в эпистолярной прозе М. Цветаевой и Б. Пастернака определили актуальность данного диссертационного исследования.
Объект исследования - язык опубликованной переписки выдающихся поэтов XX века М. Цветаевой и Б. Пастернака.
Предметом исследования являются языковые единицы в структуре эпистолярного текста, реализующие языковые особенности конкретных носителей элитарной речевой культуры, а также их автоопределения природы поэтического творчества.
Цель диссертационной работы - показать, что при обмене письмами как реальном процессе общения в эпистолярном тексте (в отличие от других текстов) всегда реализуются контактоустанавливающая функция с адресатом и определенные межличностные отношения, проявляются специфические качества идиостиля того и другого поэта, харак-
терные для их поэзии и прозы, а также осознание ими поэтического творчества как лингвистами (как своего, так и других поэтов).
В соответствии с поставленной целью исследования определяются следующие задачи:
Уточнив содержание термина «эпистолярный текст», исследовать и описать языковые средства и способы реализации контактоуста-навливающей функции в эпистолярных текстах.
Проанализировать реализацию научного подхода к метатексту, представленному обоими поэтами в эпистолярной прозе и выражающему их отношение к поэтическому мышлению, поэтическому тексту.
Выявить лингвистические особенности эпистоляриев Цветаевой и Пастернака как элитарных языковых личностей.
Характер цели и задач, специфика исследуемого материала определили методы и приемы исследования. Это, прежде всего метод непосредственного наблюдения, поставляющий материал для дальнейшего системного исследования. Основной лингвистический метод - описательно-аналитический, используется также контекстуальный , анализ, предполагающий интерпретацию языковых фактов, имеют место и методика сравнения, сопоставления и интерпретации, а также языковедческие теории о металингвистической функции языка, о связи языка и мышления.
Материалом исследования послужила переписка М. Цветаевой и Б. Пастернака (30 писем) (на 506 страницах). Переписка Бориса Пастернака. М.: Художественная литература, 1990.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
Обосновывается реализация контактоустанавливающей функции, которая является обязательной для общения как процесса и в целом влияет на отбор языковых средств.
М. Цветаева и Б. Пастернак представлены в диссертационном исследовании прежде всего как носители элитарной речевой культуры, которые являются самым высоким типом языковой личности.
Делается попытка рассмотрения автоопределений М. Цветаевой и Б. Пастернака как способа выражения принципа мышления поэтов в эпистолярном дискурсе; выявляются функции автоопределений, являющихся текстообразующим элементом эпистолярия.
Положения, выносимые на защиту:
1. Эпистолярные тексты представляют собой специфическую
форму общения, дифференциальным признаком которой является реа
лизация контактоустанавливающей функции. Она представлена этикет
ными формулами и вводноконтактными единицами, являющимися еди
ницами коммуникативно-организующего уровня, которые характеризу
ют и сохраняют межличностные неофициальные отношения (в нашем
случае).
Именно в эпистолярном тексте с неофициальными отношениями контактоустанавливающая функция влияет на композиционно-речевую структуру и языковое оформление текста.
В плане антрополингвистики, создающей портреты языковых личностей, рассматриваются в качестве объекта изучения личности неординарные, внесшие неоценимый и неоспоримый вклад в развитие культуры: это элитарные языковые личности, речевое поведение которых характеризуется творческим отношением к языку.
Идиостиль частной переписки выступает отражением и выражением индивидуальных особенностей языковой личности. Письма выдающихся деятелей литературы, культуры заслуживают детального анализа для реконструкции и описания своеобразия их языковых личностей. Эпистолярии М. Цветаевой и Б. Пастернака представляют интерес в качестве материала для антропоцентрического исследования.
Одной из важнейших характеристик элитарной языковой личности М. Цветаевой и Б. Пастернака выступает лингвокреативность, которая проявляется: в творческом использовании стереотипов речевых жанров; гармоничной трансформации поэтической манеры обоих поэтов в их эпистолярной прозе; в творческом подходе к соотношению элементов художественного и научного стилей.
Метатексты, представляющие автоопределения М. Цветаевой и Б. Пастернака, являются одним из важных лингвистических средств регулятивное в эпистолярной прозе как М. Цветаевой, так и Б. Пастернака. Они отражают мировоззрение обоих поэтов, их индивидуально-личностные приоритеты, интеллектуальный и художественный потенциалы.
Различная структура и объем знания двух поэтов о природе поэзии или явлений действительности являются причинами разнообразия типов метатекстов.
В эпистолярных текстах эти автоопределения выполняют функции, обусловленные речемыслительными действиями поэтов.
Теоретическая значимость диссертации заключается в обосновании и определении параметров исследования полифункциональной элитарной языковой личности, а также факторов, влияющих на ее становление и развитие. Полученные результаты могут быть использованы
для дальнейшей разработки проблем идиостиля того или иного поэта, прозаика, ученого-лингвиста и т.д. Они также вносят вклад в разработку общей теории языковой личности и языковой картины мира.
Теоретическая значимость работы определяется тем вкладом, который она вносит в разработку проблемы понимания сущности эпистолярных текстов: эпистолярные тексты являются письменной формой общения и их следует рассматривать как речевые жанры; общим признаком эпистолярных текстов является реализация контактоустанавли-вающей функции, которая проявляется в эпистолярном тексте и на грамматическом, и на лексическом, и на прагматическом уровнях. Теоретическая ценность исследования состоит в разработке метатекстов, дающих автоопределения М. Цветаевой и Б. Пастернаком природы поэтического мышления, поэтической номинации; поэтами, выступающими в своих эпистоляриях как лингвисты, литературоведы, критики.
Практическая ценность исследования состоит в выявлении закономерностей организации эпистолярного текста, преследующих цели повышения эффективности межличностной коммуникации, наилучшего выражения смыслового и коммуникативного содержания общения и адекватного его понимания адресатом, а также воздействие на последнего. Исследование имеет выход как в обучение межличностному общению, так и в теорию общения, теорию жанров, теорию общей риторики и культуры речи. Практическая ценность заключается и в том, что результаты исследования могут быть использованы для разработки спецкурсов и спецсеминаров по лингвистическому анализу художественного текста для студентов-филологов, а также в лингвистических работах, посвященных исследованию текстов как М Цветаевой и Б. Пас-
тернака, так и других поэтов, при разработке тематики курсовых и дипломных работ.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы. Библиография, включающая список использованной литературы, литературных источников, содержит 230 наименований.
Апробация результатов исследования. Материалы исследования обсуждались на заседании кафедры теории и истории русского языка Дагестанского государственного педагогического университета, представлены в виде докладов на научно-практических, теоретических и научно-методических конференциях: 1) «Коммуникативно-прагматическая лингвистика». Махачкала, 2005; 2) «Языковые и культурные контакты различных народов». Пенза, 2005; 3) «Проблемы прикладной лингвистики». Пенза, 2005; 4) «Вопросы современной филологии и методики обучения языкам в ВУЗе и школе». Пенза, 2007; 5) «Проблемы славянской культуры и цивилизации». Уссурийск, 2007.
Категории фактора элитарной языковой личности
В последнее десятилетие XX века словосочетание «языковая личность» стало стержневым системообразующим филологическим понятием. Большинством исследователей оно оценивается в настоящее время как интегративное, послужившее началом формирования нового этапа в развитии языкознания - антропоцентрической лингвистики. Обращение к теме человеческого фактора в языке ознаменовало важнейший методологический сдвиг лингвистики, смену ее базисной парадигмы, переход от «имманентной» лингвистики с ее установкой рассматривать язык «в самом себе и для себя» к лингвистике антропологической, для которой характерно введение в фокус рассмотрения феномена жизни, в центре которой находится человек со всеми психическими «составляю-щими» и состояниями, формами социального существования и культурной деятельности» [Арутюнова 1989: 3-4; 1992]. В настоящее время интерес к проблеме языковой личности еще более возрос в связи с активизацией исследований, посвященных изучению личности говорящего индивида в русле таких языковедческих дисциплин, как традиционная лингвистика, лингвопрагматика, лингводидактика, психолингвистика, социолингвистика и исследования художественного творчества. Лингвистика обратилась к человеческому фактору в языке, к выявлению того, как используется язык субъектом речи в зависимости от коммуникативных потенций, от фактора адресата, от фона общих для них знаний о мире. А это повлекло за собой и следующий шаг — исследование языкового фактора в человеке - того, как культурно-языковая картина мира [Яковлева 1996: 47-57] воздействует на человека, формируя его сознание, а вместе с ним и культурно-национальное самосознание, его мировоззрение и миропонимание [«Язык. Семиотика. Культура» (серия книг). - М.: Школа «Языки русской культуры» (работы Ю.М. Лотмана, Ю.Д.Апресяна, Е.В. Падучевой, Б.А. Успенского, Т.В. Топоровой, В.Н. Телия и др.)].
В настоящее время наиболее актуальным представляется не исследование в области абстрактных моделей носителя языка, а комплексные практические наблюдения в области изучения языковой личности реального носителя языка (к чему мы также стремимся в нашей работе). Под языковой личностью все чаще понимается совокупность отличительных качеств личности, обнаруживающихся в ее коммуникативном поведении и обеспечивающих личности коммуникативную индивидуальность.
Многогранны и сложны аспекты изучения языковой личности как лингвистического феномена: языковая личность как лингво-философская проблема, вербально-семантический аспект языковой личности, уровни языка и проблемы структурирования языковой личности, коммуникативно-прагматические проблемы формирования языковой личности.
Параметры языковой личности определяются следующим образом: пресуппозиция, речевое мышление, словарный запас и тезаурус, владение языковыми нормами, знание литературных стилей, наличие / отсутствие собственного идиостиля [Кочеткова Т.В. 1996: 17]. Идио-стиль имеют все одаренные личности, так или иначе связанные с активной словесной деятельностью.
Установлено, что культура и язык существуют в диалоге между собой. Субъект культуры или языка - это всегда индивид, социум, личность. Плодотворные мысли, содержащиеся в трудах крупных ученых недавнего прошлого — Л.П. Якубинского, Л.В. Щербы, В.Д. Поливанова, Э. Сепира, Б.Л. Уорфа, Н.И. Конрада, В.В. Виноградова, Е.Ф. Тарасова, В.Г. Костомарова, а также широкая разработка теоретических проблем «человек - язык» в трудах Ю.Н. Караулова, Г.И. Богина, Т.Г. Винокур и мн. др., способствовали вторжению «личностного» и социально-коммуникативного во все аспекты изучения языка. Культура языка выступает как форма выражения и одновременно как цель языковых действий, как составная часть и существенный признак культуры общества, как часть национальной культуры.
На первое место выдвигается употребление языка, т.е. речевая деятельность, коммуникация - в связи с анализом языковых высказываний говорящих и пишущих, с языковым воспитанием и языковой компетенцией индивида. В рамках теории языковой культуры сейчас формируется особая дисциплина - культура речевой коммуникации, объектом которой является текст и сам носитель языка, языковая личность [Лазуткина 1996: 58]. Исследователи считают, что построение «личностной парадигмы» должно сыграть интегрирующую роль в отражении языковой картины мира. Речевое поведение отдельной личности представляет собой наиболее характерное, регулярное, рационально объяснимое и эмоционально оправданное состояние человека. Акцент при этом смещается не на использование языковых средств, а на умение это делать хорошо. Без учета эффективности общения уже не мыслится цельная теория культуры речи.
Значимость обращения и вводно-контактных языковых единиц
Обращение занимает одно из ведущих мест в коммуникации адресата и адресанта: глубоко индивидуальная сущность автора проявляется во всем содержании и словесном оформлении любого письма, но общую тональность задает обычно обращение, которой отражает социально-этикетную сторону речи и отношения между участниками коммуникации [Глинкина 1995: 11].
Как уже говорилось выше, обращение используется в эпистолярном тексте как речевая настройка, как фатическое начало в контактной рамке (начало, концовка письма).
Обращение или вводится внутрь предложения, или непосредственно сопровождает его - открывает предложение или заключает его собой:
Дорогой Борис Леонидович. Пишу Вам среди белого дня, переборов соблазн ночного часа и первого разбега. Теперь слушайте: мы с Вами сидели рядом в 1918 году за ужином у Цетлинов...» (М. Цветаева, 1922).
Напишите, как дела с отъездом (во внешнем ли мире: виз, анкет миллиардов) — едете (М. Цветаева, 1922).
А ведь у Вас есть книга прозы, и я ее знаю. Кажется, чье-то детство. Не приснилось лее? Не забудьте написать (М. Цветаева, 1923).
Марина, золотой мой друг, изумительное, сверхъестественно родное предназначенье, утренняя, дымящаяся душа моя, Марина (Б. Пастернак, 1924).
В данном примере основная функция обращения - коммуникативная настройка на то, к кому пишется письмо, пронизана экспрессией, что возможно только в письмах близких людей.
Экспрессивная оценка сопровождается междометием, частицами, лексическим значением слова, которое выступает в роли обращения:
О, как я Вас люблю, Марина. Так вольно, так прирожденно, так обогащающе ясно! (Б. Пастернак, 1924).
Какой ты большой, дьявольски большой артист, Марина (Б. Пастернак, 1926).
Как я тебя понимаю в страхе слов, уже искаоюаемых жизнью, уже двусмысленных. Твое сторожкое ухо — как я его люблю, Борис! (М. Цветаева, 1926).
О Борис, Борис, залечи, залижи рану. Я так люблю твое имя (М. Цветаева, 1926).
Борис, не люблю интеллигенции, не причисляю себя к ней, сплошь пенснейной (М. Цветаева, 1926).
Родной, срывай сердце, наполненное мною. Не мучься. Живи. Бери все что можешь — пока еще хочется брать! (М. Цветаева, 1926).
Характерно, что в таких репликах формально-грамматически выражена предикативность, однако по коммуникативному назначению -это фатическое начало высказывания, т.е. фатический маркер, который подготавливает собеседника к восприятию информативной реплики. В эпистолярном тексте встречаются следующие вводно-контактные средства:
1. Структуры, которые синтаксически определяются как определенно-личные односоставные предложения, представленные формами глагольного императива второго лица единственного и множественного числа типа «послушай(те) , «подумай(те) .
Сумейте, наконец, быть тем, кому это нужно слышать, тем бездонным чанам, ничего не задерэюивающим (читайте внимательно!!!) (М. Цветаева, 1923).
Оглянись, вдумайся в свое, только в то, что кругом тебя ... осмотрись и в этом огляде почерпни толчок для ответа. И отвечай тотчас (Б. Пастернак, 1926).
Прости за смелость, — я это кругом обошел и знаю (Б. Пастернак, 1926).
Передай Маяковскому, что у меня есть и новые обложки, которых он просто не знает (М. Цветаева, 1926).
Напиши мне о летней Москве. Моей до страсти — из всех — любимой (М. Цветаева, 1926).
Пиши или не пиши мне обо всем, как хочешь. Я, кроме всего, - нет раньше и позже всего (до первого рассвета!) — твой друг (М. Цветаева, 1926).
Не смейся и не презирай. Ты не все правильно понимаешь во мне (Б. Пастернак, 1926).
Успокойся, моя безмерно любимая, я тебя люблю, совершенно безумно (Б. Пастернак, 1926).
Эпистолярная проза Цветаевой — продолжение ее поэтического языка (эмоциональность фразы, гибкость интонационного строя, мифологические и литературные имена собственные, паронимическая аттракция; экспрессивные синтаксические конструкции — вопросно-ответный комплекс, эллипсис, параллелизм, аллюзии, языковая игра)
Эпистолярное наследие прозы М.Цветаевой составляет особый жанр. О чем бы ни писала она в своих письмах, - неизменным и главным действующим лицом всегда выступала она сама — поэт Марина Цветаева. Клеймо поэта лежит на эпистолярной прозе Цветаевой. Максимализм - главная ее черта. Право судить поэта, считала она, имеет только поэт или, во всяком случае, - большая личность, умудренный человек, знающий при этом творчество поэта, о котором он пишет, - все целиком. «Не вправе судить поэта тот, кто не читал каждой его строки» [Цветаева 2000: 198]. Лишь такой обладатель таланта плюс знаний может взяться за перо и сделать то, что только и должен сделать критик, а именно: открыть поэта и его произведение, растолковать вещь; вскрыть суть - творца и творения.
Настоящего поэта, по убеждению Цветаевой, определяет «равенство дара, души и глагола» [Цветаева 2000: 200]. Эта формула была ее главной отправной точкой в суждениях о поэтах и поэзии, полностью исключающей малейшие попытки формалистического подхода к личности. По своей сущности, по романтическому видению мира эпистолярная проза Цветаевой тесно связана с ее поэзией. Ее фраза предельно эмоциональна, целиком подчинена интонационному строю, необычайно гибкому, выразительному и многообразному. Своеобразный цветаевский ритм - резкий динамичный, обозначаемый тире, позволяет подчеркнуть эмоциональную резкость, внутреннюю энергию слова. Так, например, в письме Б.Пастернаку от 29 июня 1922 г. она пишет:
«Вы сказали, что хотите написать роман... - как Бальзак». И я подумала: «Как хорошо. Как точно. Как вне самолюбия. — Поэт. Зимой 1919г. встреча на Моховой. Вы несли продавать Соловьева — «потому что в доме совсем нет хлеба. Книги— Хлеб - Человек». Авторское тире в обоих случаях фиксирует значительную паузу перед заключительными словами. Исключительная смысловая значимость их достигается именно особой организацией ритма. Их особую важность усиливают и парцелляты («Как хорошо. Как точно. Как вне самолюбия»), поскольку они всегда резко акцентированы и рематизиро-ваны и в силу этого становятся средством речевой экспрессии.
Примером стихотворной организации в письмах Цветаевой является свойственное ее идиостилю членение высказывания на отдельные слова посредством тире, что способствует активизации ритма, с одной стороны, и усилению значений слов - с другой:
Я знаю, что ваш род — выше, и мой черед, Борис, руку на сердце, сказать: - О, не вы: это я — пролетарий. — Рильке умер, не позвав ни жены, ни дочери, ни матери. А все — любили. Теперь, подводя итоги, вижу; моя мнимая жестокость была только — форма... необходимая граница самозащиты — от вашей мягкости Рильке, Марсель Пруст и Борис Пастернак. Ибо вы в последнюю минуту — отводили руку и оставляли меня (конец октября 1935г.).
В этом примере каждое слово произносится отрывисто, весомо, что наполняет речь внушающей интонацией. Цветаева и в письмах посредством «переливов», создаваемых тире, добивается большей выразительности при минимуме средств.
Это наглядный пример организующего начала ритма не только в стихотворной, но и в прозаической речи (эпистолярном наследии) Цветаевой. В приведенном примере яркость высказыванию придают многочисленные тире, создающие ритмическую палитру — жесткую, динамичную, ярко экспрессивную. Как и стихи, так и проза поэта не льется, а рвется, как сама Цветаева назвала основную мелодию своих произведений, естественно воплотившую ее мятущийся, беспокойный дух. «Ее ритмика - это резкие перебои, паузы, это «как удары сердца». Единицы ее речи - не фраза, даже не слово, а слог. Помогая читателю войти в ее ритмы, почувствовать их пружину, она последовательно применяла двойной принцип членения стиховой (и не только стиховой - (отмечено нами М.С.) речи: слогоразделение (через дефис) и словоразделение (через тире) [ Крохина 1990: 40].
