Содержание к диссертации
Введение
Глава I. ИСТОРИЯ ФОРМИРОВАНИЯ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ И РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА XVII ВЕКА
1. Специфика художественной литературы допетровского периода 20
2. Отражение основных процессов русского литературного языка в повестях второй половины XVII века... 28
Выводы 46
Глава II. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ФРАЗЕОЛОГИИ РУССКИХ ПОВЕСТЕЙ XVII ВЕКА
1 . Идиоматичность ФЕ древнерусского языка и некоторые исторические лингвистические процессы, способствующие фразеологизации переменной структуры и становлению ФЕ 48
2. Структурное и лексико-грамматическое своеобразие ФЕ русских повестей 69
3. Виды системных парадигматических отношений: факторы их возникновения, функциональная значимость и особенности употребления в текстах 91
Выводы .129
Глава III. СПЕЦИФИКА ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ФЕ В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (РЕПРЕЗЕНТАТИВНАЯ, ЖАНРООБРАЗУЮЩАЯ, ЭСТЕТИЧЕСКАЯ И СТИЛИСТИЧЕСКАЯ ФУНКЦИИ ФЕ)
1. ФЕ как отражение картины мира, представленной в древнерусских повестях 133
2. РольФЕ в текстах древнерусских повестей 160
Выводы 178
Заключение 180
Список использованной литературы., 183
Список условных сокращений 205
Приложение 1 207
Приложение 2 210
- Специфика художественной литературы допетровского периода
- . Идиоматичность ФЕ древнерусского языка и некоторые исторические лингвистические процессы, способствующие фразеологизации переменной структуры и становлению ФЕ
- ФЕ как отражение картины мира, представленной в древнерусских повестях
Введение к работе
Данная работа посвящена изучению фразеологизмов XVII века, значимого для истории становления русского литературного языка и представляющего существенный интерес для исследователей исторической фразеологии.
Историческая фразеология как наука определилась в результате того, что в сферу исследования был вовлечен ряд языковых материалов разнообразных древнерусских памятников (летописей, повестей, житий, деловых документов и пр.). Пик исследовательского интереса в области исторической фразеологии пришелся на период от 50-х до 80-х гг. XX века. Уже с начала 50-х г. появляются исследования, посвященные вопросам лексики и фразеологии древнерусского языка. Ряд ценных замечаний находим в работах В.В. Виноградова, Б.А. Ларина, A.M. Бабкина, М.М. Копыленко, В.Л. Архангельского, Ю. С. Сорокина, Л.И. Ройзензона, Н.А. Мещерского, Р.Н. Попова, А.И. Горшкова. Весомый вклад в область непосредственного изучения фразеологического состава древнерусской литературы сделан Л. Я. Костючук, Г.А. Селивановым, С.С. Волковым, Л.Я. Коломиец, О.В. Твороговым, А.К Каиржановым, Т.Г. Трофимович, В.К. Янценым, А.Г. Ломовым, Г.П. Вишневской, О.П. Лопутько, Е.И. Зиновьевой и
Др.
В связи с тем, что 50-80-е гг. - период становления фразеологической науки в целом, историческая фразеология занималась, по преимуществу, общими вопросами. Так, в работах прошлых лет основное внимание уделялось описанию состава устойчивых выражений, формы и значения ФЕ; определению и терминологическому обозначению объекта исследования; разработке методики выявления и анализа фразеологических единиц; выявлению фразеологических единиц из текстов; классификации фразеологических единиц древнерусских текстов с разных сторон, причем иногда и с позиции современного русского языка.
Сложность и неоднозначность исторического подхода к языку заключается в том, что далеко не всегда возможно спроецировать современное состояние языка на плоскость древней фразеологической системы. Поэтому «жесткая» классификация фразеологического материала по аналогии с синхроническим описанием не совсем применима к историческому материалу, так как при недостаточной изученности лексической системы языка прошлых эпох в некоторых случаях сложно говорить о степени утраты семантической значимости слов в том или ином словосочетании и возникновении метафорического значения, ведущего к образованию ФЕ.
В связи с этим исследователи исторической фразеологии пытались по-своему классифицировать фразеологический материал, извлеченный из древнерусских памятников. Их классификации дают представление о специфике исследуемого материала и базируются на разных принципах его рассмотрения. В частности, при анализе древнерусских грамот Л.Я. Костючук выделяет два типа устойчивых словосочетаний: 1) УС, характеризующиеся достаточной закрепленностью своего лексического состава в силу многократного повторения, а также небольшим семантическим сдвигом вследствие метафоризации (например, целовати крест, бити челом и под.); 2) УС, которые составляют основной фонд древнерусских грамот, характеризующиеся традиционностью и ситуативностью употребления, не получившие метафорического осмысления и использующиеся в основном для обозначения определенного явления действительности (например, учинити насилие, учинити рубежъ, дати миръ, дати правду). Указанные словосочетания, как отмечает Л.Я. Костючук, как правило, объединяются в модели типа сътворити миръ, сьтворити пакость, сътворить милостыню. В результате исследования семантики и грамматических особенностей фразем древнерусских грамот Г.А, Селиванов дает свою классификацию, в основу которой положен функционально-грамматический принцип, и выявляет три типа фразем: 1) устойчивые неразложимые словосочетания (УНС), например, сложити целование - «снять клятвенное обещание»; 2) устойчивые аналитичные словосочетания (УАС),
например, крест целовати - «присягать»; 3) несвободные аналитичные словосочетания (НАС), например: люди давние, люди черные, люди житьи и пр. Классификация А-Г.Ломова учитывает степень семантической слитности компонентов, степень образного переосмысления первоначального логически конкретного значения выражения и степень повторяемости устойчивых словесных комплексов в тексте. Таким образом, УСК делятся на: 1) собственно фразеологизмы; 2) пословицы, поговорки, афористические выражения; 3) речевые штампы. Понятие «собственно фразеологизм» включает в себя УСК, «обладающие различным структурным оформлением, различной степенью фразеологичности, в целом приближающиеся к высшей, т.е. к абсолютной невыводимости значения выражения из суммы значений составляющих компонентов» (Ломов, 1969, с. 6) и др.
Поскольку объект исторической фразеологии довольно разнороден, во многих исследованиях уделяется особое внимание его определению и терминологическому обозначению. Для обозначения объекта предлагаются самые различные термины: формула (или традиционная формула) (Творогов, 1964, с.29; Ожегов, 1974, с.206; Бабкин, 1970, с. 181), ситуативная формула (Соболева, 1975, с. 109; Лопутько, 2001, с. 13), фразеосочетание (Каиржанов, 1994, с.22), устойчивые фразы, фраземы, речевой штамп, шаблон (Селиванов, 1953, с.10-11; 1973, с. 15-28) и др.
Наиболее приемлемым считался термин устойчивое словосочетание, так как, по мнению многих исследователей, этот термин гораздо шире понятия фразеологизм (см. раб. А.Г. Ломова, С.Г. Шулежковой, ЛЛ. Костючук и др.). К примеру, Л.Я. Костючук утверждает, что термин устойчивое словосочетание «охватывает не только собственно фразеологизмы, т.е. такие словосочетания, которые отличаются большой степенью метафоризации, слитности семантики, идиоматичностью (под метафоричностью нами понимается переносное значение выражения, приобретение образности, в большой или меньшей степени связанной с первоначальным содержанием значения), но и словосочетания, которые не обладают этими качествами или обладают ими в меньшей степени
(по классификации В.В. Виноградова - фразеологические сочетания)» (Костючук, 1964, с.7).
Многие исследователи придавали немалое значение разработке особой методики выявления и анализа исторической фразеологии. Очень подробная характеристика методов и приемов, которыми может пользоваться исследователь исторической фразеологии при вычленении фразеологизмов из древних текстов, содержится в работах А.Г.Ломова, Г.А.Селиванова, Л.Я. Костючук. Наиболее убедительной нам представляется методика, разработанная Л.Я. Костючук. По ее мнению, исследование устойчивых словосочетаний (УС) древнерусской литературы с позиции современности совершенно неприемлемо. Для выделения УС в текстах древнерусских грамот автором учитывается ряд признаков, которые с «наибольшей объективностью и полнотой позволяют выделить эти словосочетания». 1. Семантический признак, который заключается в возможности использовать устойчивые словосочетания в качестве номинативного средства для обозначения определенных явлений действительности, например, для передачи понятия «примириться» (в смысле «заключить мир») - възяти миръ, утвердити миръ и пр. 2. Морфологический признак, т.е. частеречная принадлежность УС, которая определяется по опорному слову. 3. Синтаксический признак предполагает устойчивость и повторяемость определенных отношений между компонентами УС, например: «перех. глаг. + сущ. В.п.» (учинити рубежъ, учинити неправду, учинити перемирье и т.д.), «прил. + опред. сущ.» (ловчий путь, конюший путь, сокольничий путь) и пр. При этом учитывается специфика синтаксических связей компонентов УС древнерусского языка, выражающаяся в их относительной свободе. Это проявляется также в некоторой синтаксической подвижности компонентов по отношению друг к другу (ср. челом бити и бити челом). 4. Функциональный признак, который, по большей части, определятся жанром произведения, т.е. учитывается роль УС в структуре текста соответствующего жанра.
Как уже говорилось, основная исследовательская работа по выявлению и изучению фразеологического материала прошлых эпох велась в период с 50-х по 80-е гг. XX вв. В исследованиях этого периода затрагивались действительно важные и значимые для исторической и общей фразеологии проблемы, хотя все они, по преимуществу, разрешались на материале русской деловой письменности XI - XVII вв. (грамот, судебников, уложений, кабальных книг, челобитных и пр.), минуя художественную литературу.
Существует одно исследование, где дается лексико-фразеологический анализ материала художественных произведений Древней Руси -диссертационная работа Г.П. Вишневской «Лексика и фразеология русской демократической сатиры XVII века». В работе содержится немало ценных исследовательских разработок: фразеологические единицы рассматриваются в плане возникновения их из свободных словосочетаний, устанавливаются состав ФЕ, особенности их структуры и структурно-семантические изменения по направлению к нашему времени. Однако фразеологический материал не отграничивается от лексики и подается несколько разрозненно, бессистемно. Основной упор в этой работе делается на характеристике собственно лексики демократической сатиры XVII века и на принципах ее художественной реализации в целях сатирического изображения в текстах.
Выбор темы настоящего диссертационного исследования продиктован, прежде всего, необходимостью изучения истории фразеологии, так как исторический подход помогает разрешить ряд важнейших вопросов, связанных с образованием и строением фразеологических единиц. Многие лингвисты подчеркивают, что только путем изучения фразеологии исторических памятников можно обнаружить фразообразующие контексты, способствующие появлению фразеологизированных сочетаний, и выяснить причины фразеологизации как основного пути формирования фразеологизмов (Б.А. Ларин, В.М.Мокиенко, В.В.Виноградов, А. МЛэабкин, Е.И.Диброва и др.). Практически в каждой работе по фразеологии говорится о пользе исторического подхода, поскольку сама фразеология, по большому счету, является продуктом
истории языка и его развития. Исходя из этого, для определения некоторых закономерностей и условий формирования фразеологии необходимо уяснение особенностей ее развития в определенные периоды истории. Несмотря на то, что большинством лингвистов признается бесспорная важность исторического подхода для построения общей теории фразеологии в целом, в последние годы приходится наблюдать явный недостаток обстоятельных, монографических работ, направленных на исследование фразеологии исторических памятников. Таким образом, выбор темы также обусловлен желанием установить фразеологический потенциал русских повестей второй половины XVII века с учетом накопленных научных знаний и современного взгляда на понятие фразеологизм.
Актуальность. Необходимость выявления фразеологического состава исторических памятников, не бывших в научном употреблении, а также недостаточно объясненных с точки зрения структурного и функционального развития языка, и решения основных проблем, стоящих перед исторической и общей фразеологией в целом, обусловила обращение к языковому материалу повестей второй половины XVII века, одного из важнейших периодов в становлении русского национального литературного языка. Актуальность исследования обусловлена тем фактом, что на фоне обширного и разноаспектного анализа фразеологического материала древнерусской деловой письменности (грамот, уложений, судебников, челобитных, кабальных, таможенных книг и др.), проведенного целым рядом крупных ученых историков фразеологии в 50—80-х гг. XX века, практически незатронутой областью изучения осталась фразеология собственно художественных древнерусских текстов, в частности, литературы второй половины XVII века, вобравшей в себя черты как средневековой литературной традиции, так и литературы «нового времени». Несмотря на наличие монографических исследований и лексикографических разработок по исторической фразеологии, остаются неизученными фразеологические единицы некоторых периодов истории русского языка (в частности, XVII в.): не установлен их объем и состав,
стилистическая дифференциация, способы фразообразования, результаты трансформации, перегруппировки ФЕ (контаминация, фразеологическое переразложение), прототипы фразеологизмов, особенности функционирования ФЕ в художественных текстах. Актуальность данного диссертационного исследования объясняется также и необходимостью изучения исторического языкового материала с учетом новейших достижений фразеологической науки и современных методов исследования ФЕ. Таким образом, актуальность данной работы заключается также в ее непосредственной направленности на решение этих наиболее насущных для современной фразеологической науки проблем.
Понимание ФЕ. При историческом анализе сложилась практика выявления и описания всех воспроизводимых устойчивых сочетаний, обладающих относительной стабильностью своего состава.
Следуя традиции, принятой в исторической фразеологии, мы придерживаемся в работе широкого понимания ФЕ, позволяющего включить в область исследования значительный объем фразеологического материала. Как правило, в древнерусском тексте наряду с «собственно ФЕ», уже обладающими большой степенью метафоризации и идиоматичное, часто встречаются устойчивые словосочетания, которые не обладают этими качествами или обладают ими в меньшей степени. Исходя из вышесказанного, понятие фразеологизм, на наш взгляд, должно включать в себя три основных признака: устойчивость, воспроизводимость и раздельнооформленность, по структуре ФЕ может быть словосочетанием, любым сочетанием слов или предложением.
Объект исследования. В соответствии с широким пониманием ФЕ за объект исследования исторической фразеологии принимаются устойчивые, т.е. фиксированные в своем составе, структуре и значении словосочетания, воспроизводимые и обладающие хотя бы незначительной степенью идиоматичности. Вместе с тем к объекту изучения также относятся словосочетания, которые характеризуются четкой соотнесенностью входящих в их состав лексических элементов с элементами ситуации, послужившей поводом для самого образования данной языковой единицы, типа затворити врата
(ворота) - «оказать сопротивление (врагу)», целовати крестъ - «присягать, целуя крест» и др. Это фразеология, находящаяся на начальной стадии своего развития. Надо отметить, что многие фразеологизмы Древней Руси так и остаются на начальном этапе формирования, т.е. на уровне ситуативных единиц, не утративших связь с определенным событием. Они являются лишь фактом определенного исторического контекста эпохи и не сохраняются до нашего времени, например: сидЕти на столцЕ - «сидеть на престоле, править государством», учинити оборонъ - «защитить», клепати ко утрени - «звонить в колокол», ложе осквернити — «изменить супругу» и пр. Отрыв от «фразообразующего контекста» (термин Е.И. Дибровой), обусловившего возникновение устойчивого выражения, ведет к новой фазе развития фразеологической единицы: метафорическому или метонимическому переосмыслению и появлению второго семантического плана. Например, фразеологизм закрыть глаза в значении «быть рядом с умирающим в последние минуты жизни» - это претерпевшая своеобразное метонимическое перерождение устойчивая формула, непосредственно связанная с самим обрядом похорон на Руси; фразеологизм тянуть канитель - «делать, говорить и т.п. что-либо однообразно, нудно; заниматься чем-либо однообразным, нудным» - восходит к ситуативной формуле, которая широко применялась в профессиональной сфере по изготовлению особой тонкой медной, золотой или серебряной нити, употреблявшейся на Руси для вышивания и пр.
Таким образом, объектом данной диссертационной работы является весь фразеологический состав повестей второй половины XVII века: фразеологические сращения и фразеологические единства; фразеологические сочетания, в состав которых входят слова с фразеологически связанным значением (по классификации В.В. Виноградова); описательные обороты, различные тавтологические конструкции, компаративные сочетания, одноударные обороты, состоящие из служебного и знаменательного слова, составные термины и выражения, обладающие замкнутой структурой (пословицы, поговорки, афористические выражения, перифразы, речевые
штампы); так называемые ситуативные формулы, входящие в состав фразеологии на основании «единства и постоянства заключенного в них значения, в результате чего они, повторяясь в текстах, используются как готовые единицы с целью обозначения определенных предметов, явлений, действий и которые имеют постоянный лексический состав, организованный по соответствующей модели» (Костючук, 1964, с. 7). Было выявлено и проанализировано 492 фразеологизма (ФЕ) и 4102 фразоупотребления (ФУ).
Предметом исследования являются особенности употребления фразеологизмов в повестях второй половины XVII века.
Цель работы. Основная цель настоящего диссертационного исследования - описать состав и особенности фразеологизмов в повестях второй половины XVII века, выяснить основные закономерности их употребления и роль в текстах.
Для достижения поставленной цели необходимо решить конкретные задачи исследования:
представить характеристику фразеологических единиц, извлеченных из повестей XVII века: их состава, структуры, лексико-грамматических свойств, степени семантической слитности и парадигматических отношений;
установить круг наиболее важных понятий, для выражения которых используются ФЕ, тем самым определяя способность исследуемых фразеологизмов к референции и отображению в их знаковой форме некоторых черт культуры и мировидения древнерусского человека;
выяснить принципы отбора древнерусскими книжниками тех или иных фразеологических единиц, обусловленные разновидностями и формами жанра повести;
определить механизм функционирования фразеологизмов в качестве художественно-выразительных средств: степень их участия в создании художественных образов и литературных приемов, возможность авторского преобразования ФЕ в литературных целях.
Источниками для исследования послужили 64 текста памятников литературы Древней Руси (XVII в.): художественные произведения, содержащие в себе черты жанра повести во всех ее разновидностях (бытовая, воинская, историческая, житийная) и формах (сказ, сказка, сказание, стих, послание, пародии на церковные службы, челобитные, лечебники и пр.), принадлежащие ко второй половине XVII века (см. Главу 1. 1. и Приложение № 1).
Общеизвестный факт, что повести XVII века существуют во множестве списков, вариантов и редакций. К примеру, текст «Повести об Андрее Критском» дошел до нас в полусотне списков, известен в шести редакциях и многочисленных вариантах; «Повесть о Ерше Ершовиче» - один из самых популярных сатирических памятников XVII века- более 30 списков; сохранилось 30 списков сборника «Фацеций», 250 списков «Повести о царице и львице», 7 списков «Повести о Василии Златовласом» и пр. Некоторые повести существуют в единственном списке: «Послание сына, «от наготы гневнаго», к отцу», «Стих о жизни патриарших певчих», «Сказание о роскошном житии и веселии», «Азбука о голом и небогатом человеке» (список хранится в Норвегии).
Для решения поставленных в нашем исследовании задач мы использовали специальные — академические — издания повестей второй половины XVII века, подготовленные авторитетными специалистами в данной области для научного (литературоведческого и лингвистического) изучения и использования в практике вузовского обучения.
В основу нашей диссертационной работы положено одно из самых авторитетных изданий: «Памятники литературы Древней Руси» под общей редакцией Д.С. Лихачева и Л.А.Дмитриева, В конце каждого тома сборника помещены подробные и обстоятельные комментарии, где дается предельно исчерпывающая информация о каждой повести: указывается, по какому именно списку, какого времени публикуется данное произведение, даются сведения о расхождениях в разных вариантах текста и т.д., а также содержится информация об ученых, изучивших и подготовивших список к публикации. Таким образом, при выборе текстов повестей мы руководствовались, прежде всего, результатами
труда многих ученых, специально занимающихся исследованием исторических памятников и подготавливающих тот или иной список к публикации (Д.С.Лихачев, В.П.Адрианова-Перетц, Л.А.Дмитриев, Г.Кушелев-Безбородко, О.А.Державин, И.Е.Забелин, П.Бартенев, М.Н.Сперанский, В.Д.Кузьмина, Ф.И.Булгаков, Е.К.Ромодановская, Н.И.Костомаров, А.Н.Пыпин, Н.С.Демкова, А.Н.Робинсон, М.О.Скрипиль, Ю.М.Соколов, В.И.Малышев, М,А.Салмина, Э.Малэк, И.А.Шляпкин и др.). Данными учеными проделан огромный труд по обработке, дифференциации, сравнению и отбору наиболее соответствующих и адекватных эпохе списков и их публикации, и этот труд предназначен для научных исследований и учебной деятельности.
Научная новизна. Новизна полученных в ходе исследования результатов состоит в следующем: впервые для научного описания привлекается весь фразеологический материал (включая и переходные случаи), содержащийся в древнерусских повестях второй половины XVII века, до сих пор не бывший объектом научного рассмотрения. Этот конкретный фразеологический материал изучается в контексте эпохи: с учетом новейшего взгляда на историю русского литературного языка и основных процессов, происходящих в определенный исторический момент. В работе описываются причины и способы возникновения отдельных фразеологических единиц и определяются пути их фразеологизации. В работе представлен особый лингволитературоведческий подход к исследованияю фразеологического состава, учитывающий специфику жанра повести этого периода и своеобразие древнерусского способа создания художественного образа; дается собственная классификация фразеологического материала, основанная на степени идиоматичности ФЕ; посредством лингвокультурологического подхода определяется круг наиболее важных понятий, для выражения которых используются ФЕ, что дает представление о фразеологической картине мира, отраженной в повестях второй половины XVII века. Исследование позволяет увидеть особенности формирования фразеологического состава русского языка в описываемый период и особенности его использования в художественных текстах.
Теоретическая значимость. В диссертационной работе демонстрируется возможность и плодотворность применения к историческому языковому материалу современных методов и направлений исследования фразеологического состава языка. В ней с учетом научных разысканий в области общей и исторической фразеологии, истории литературного языка, лингвистики и культурологии дается целостное описание фразеологического состава русских повестей второй половины XVII века, особенностей формы, значения, употребления ФЕ и их роли в организации текста.
Практическая значимость. Результаты данной работы могут быть
использованы при составлении разного рода фразеологических, историко-
этимологических словарей и справочников, в частности, для специального
фразеологического словаря XVII века, подготовка которого уже
осуществляется. Данное диссертационное исследование может использоваться при создании пособий для спецкурса по изучению исторической фразеологии и истории литературного языка, а также в преподавательской практике.
Методы исследования. В ходе работы над материалом использовались общие и специальные методы, применяемые во фразеологической науке: 1) метод наблюдения и обобщения, позволяющий выявить фразеологический состав повестей второй половины XVII века и основные закономерности развития лексико-фразеологической системы на данном этапе формирования языка; 2) метод сопоставления, использующийся при выявлении частотности употребления той или иной устойчивой единицы в разных произведениях или в пределах одного текста; 3) метод окружения, служащий объективным критерием определения переносного значения (например, бити челом (перед кем) - «поклониться» и бити челом (кому) - «просить»); 4) метод контекстуального анализа (в нашем случае анализ ФЕ в микро- и макротексте) для установления степени фразеологичности каждого устойчивого сочетания (например, положити (сложити) голову может иметь как переносное, фразеологическое, значение - «умереть, отдать жизнь (за кого-либо, что-либо)», так и буквальное); 5) методы аппликации и компонентного анализа, которые
также помогают отфаничить ФЕ от свободного словосочетания и установить степень ее идиоматичности. Например, в повестях XVII века встречаются фразеологическое единство пустити кровь в значении «убить» и переходный случай— переменное словосочетание пустити кровь (в лечебных целях), находящееся на начальной стадии формирования фразеологической единицы.
Суть методики работы с текстами и словарями заключалась в следующем. В целом фразеологический материал извлекался из древнерусских источников методом сплошной выборки и сверялся с данными лексикографических описаний разных исторических периодов с целью уточнения значения каждой ФЕ. Сначала определялись границы и компонентный состав устойчивого выражения, использованного в тексте, затем устанавливалось значение ФЕ, в котором она реализована в контексте произведения. Результаты такого анализа сверялись с данными словарей. В первую очередь значение ФЕ выяснялось по словарям, ближайшим по времени: «Словарю русского языка XI—XVII вв.», «Словарю древнерусского языка» И.И.Срезневского, «Словарю древнерусского языка XI—XIV вв.», «Полному церковнославянскому словарю» Г.Дьяченко), Устанавливалось соответствие форм употребления и значений, выявленных в текстах повестей ФЕ, с теми, которые зафиксированы в данных словарях. Затем наши данные проверялись по словарям более позднего периода (М.Ф. Палевская «Материалы для фразеологического словаря русского языка XVIII в.», А.И. Федоров «Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVII-XX вв.», М.И. Михельсон «Русская мысль и речь: Свое и чужое: Опыт русской фразеологии: Сборник образных слов и иносказаний», В.И. Даль «Толковый словарь живого великорусского языка», А.К.Бирих, В.М.Мокиенко, Л.И. Степанова «Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник», «Фразеологический словарь русского языка» под редакцией А. И. Молоткова и др.).
Сопоставление употребления ФЕ с данными словарей позволило установить несколько разновидностей фразеологизмов по степени их лексикофафической разработки. Во-первых, ряд устойчивых выражений,
использующихся в анализируемых повестях, не зафиксирован в словарях: на очи метати, показати след, гороховое полохало, ладо поноровное, преложити на все меры, к сердцу песку присыпати и др. Описание таких единиц осуществлялось на основе их контекстуального употребления.
Во-вторых, ФЕ, которые зафиксированы в словарях, но имеют определенные отличия в формах употребления, значении и т.д. Например; ФЕ положити очи (на кого-л.) в «Словаре русского языка XI—XVII вв.» толкуется как «обратить на кого-л. внимание», а в наших источниках данная ФЕ встречается только в значении — «взглянуть, посмотреть на кого-л.»; в этом же словаре зафиксирована ФЕ сердцем болети (по кому-л.), в наших материалах отмечается и другая форма употребления данной единицы сердце болит (по кому-л.). Для точного описания формы, значения и употребления таких ФЕ использовались данные толковых и фразеологических словарей более позднего времени. Например, ФЕ смертный грехъ в текстах повестей имеет, по сути, терминологический характер и обозначает особый грех, ведущий к духовной смерти и адскому проклятию. Эта важная сема не отражена в толковании данной ФЕ в «Словаре русского языка XI—XVII века»— «злостное, дерзкое, добровольное нарушение какого-л. важного (религиозного) закона, которое могло быть заглажено только личным покаянием при жизни» (СРЯ, вып. 25, с. 170), зато в словаре В.ИДаля в толковании значения данной ФЕ эта сема содержится — «непрощенный, погубляющий душу» (СД, т.4, с.234).
В третьих, ФЕ, употребление которых полностью совпадает с той лексикографической разработкой, которая дана в указанных словарях: пролить кровь, предать смерти, с головы до ног, отверзлись хляби небесные, умереть с голоду и т.д.
Особо отметим, что весь фразеологический материал диссертации, включающий все три разновидности ФЕ, проверялся по всем словарям, указанным в списке литературы.
Толкование ФЕ в тексте работы и приложении не дается в том случае, если в нем нет насущной необходимости (например, при изучении структуры ФЕ) или если ФЕ переходного типа, т.е. близка к переменному словосочетанию.
На защиту выносятся следующие положения.
1. Фразеологический состав повестей второй половины XVII века
представлен ФЕ различной степени идиоматичное: от переходных случаев
(великий князь, сотворити молитву, учинити насилие) и ФЕ,
характеризующихся семантическим сдвигом одного из компонентов (лихие люди,
лютый зверь, добрый молодец), до «собственно фразеологизмов»,
представленных, в основном, фразеологическими единствами (збыти со свету,
лежати на плече, показати следъ, кормити голову).
ФЕ выполняют в текстах древнерусских повестей репрезентативную функцию, являясь одними из основных средств номинации и закрепления особо значимых для древнерусского бытия реалий. Они представляют собой своеобразные «сгустки культурного опыта», сконцентрированного в их образном основании, что обуславливает их способность к референции основных черт культуры, ценностных ориентации и мировидения древнерусского человека: его чувств, ощущений, потребностей, представлений о мире, жизни и смерти.
ФЕ являются одним из основных традиционных средств, отражающих литературный канон средневековья. Книжники описывают событие или образ главного героя по шаблону с применением определенных фразеологических средств и приемов, выработанных древнерусской литературной традицией. ФЕ выполняют жанрообразующую функцию, являясь обязательными элементами произведения, определяющими его жанровую специфику: в каждой разновидности и форме жанра повести используется свой определенный набор фразеологических средств. ФЕ функционируют в древнерусских повестях как основные структурообразующие элементы, с помощью которых строится композиция повествования. На них, как на основных структурообразующих скрепах, держится событийный костяк всего произведения или его фрагмента.
ФЕ выполняют эстетическую функцию, употребляясь в древнерусских повестях в качестве основных художественно-выразительных средств. С помощью ФЕ создаются художественные образы: изображается внешний и моральный облик персонажей, их поступки и душевные переживания. На основе ФЕ создаются всевозможные литературные приемы. В частности, демократическая сатира активно использует эстетические функции ФЕ: возможность их трансформации и обыгрывания в целях создания пародии.
4. Специфика использования ФЕ в некоторых бытовых повестях и демократической сатире свидетельствует о наиболее типичных языковых процессах, характерных для литературного языка этого периода: славянизация, демократизация и европеизация. Самым значимым явился процесс демократизации, связанный с тем, что народный разговорный язык проникает в письменность, выступая в качестве будущего базисного стержня национального литературного языка.
Апробация работы. Содержание работы отражено в 6-ти публикациях, было представлено в докладах на межвузовских и международных конференциях: «Русский язык на рубеже тысячелетий» (Международная студенческая конференция, Иваново, 2001), «Традиционные и новые формы обучения и контроля в практике преподавания русского языка в школе и вузе» (Иваново, 2001), «Молодая наука в классическом университете» (Иваново, 2002), «Фразеология и миропонимание народа» (Международная научная конференция, Тула, 2002), «Русский язык, литература и культура в современном обществе» (Иваново, 2002), «Проблемы семантики и функционирования языковых единиц разных уровней» (Иваново, 2003), «Проблемы семантики языковых единиц» (Международная научная конференция, Кострома, 2004). Диссертация обсуждена на фразеологическом симпозиуме в Санкт-Петербургском университете с участием ученых-фразеологов из Германии, США, Чехии, Польши (Санкт-Петербург, 2004). Результаты исследования обсуждались также в Институте славистики университета им. Эрнста-Моритца Арндта (Грайфсвальд, Германия, 2004).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной научной и справочной литературы, списка условных сокращений и двух приложений.
Примечание. Примеры из древнерусских текстов даются средствами современного русского языка с учетом особенностей графики и орфографии литературного языка XVII века: буква ер обозначена с помощью твердого знака - ъ, буква ять - посредством прописной буквы Е.
Специфика художественной литературы допетровского периода
Древнерусская литература с ее специфическим мировидением и орнаментальностью, бесспорно, еще не оценена до конца. До сих пор ее эстетические достоинства и методы художественного освоения действительности остаются непознанными и невостребованными в полной мере. В отличие от современной литературы, основанной на индивидуализме авторского начала, древнерусская литература надындивидуальна и канонична. В связи с этим одной из главных специфических черт древнерусской литературы является ее «безымянность», анонимность.
Средневековый автор, подавляя свои чувства и эмоции, самоустраняется. Д.С. Лихачев называет древнерусского писателя «градостроителем», создающим монументальный памятник письменности, «общий грандиозный ансамбль». Все древнерусские мастера слова трудились над постижением вечного смысла, тайны бытия посредством художественных средств выражения, а потом пытались донести воспринятое божественное откровение до читателя. Вот почему многие произведения древнерусской литературы проникнуты морализаторским тоном (даже поздние тексты второй половины XVII века). Вселенная считалась «книгой, написанной перстом божиим. Письменность расшифровывала этот мир знаков. Ощущение значительности и величия мира лежало в основе литературы» (Лихачев, 1986, с. 8). Ввиду этого язык художественной литературы Древней Руси вплоть до XVIII века отличается некоторой абстрагированностыо, отрешенностью. Будучи одной из форм общественного сознания, он является своеобразной мембраной, чутко реагирующей на общественные события, происходящие в эту эпоху. По словам Д.С. Лихачева, древнерусская литература всегда стремится воспроизвести реальные события, а не выдуманные. Даже вымысел в древнерусских произведениях всегда «маскируется правдой». Произведения должны были обладать социальной и исторической значимостью: отражать всемирное движение, судьбоносные мировые события или вводить в исторический контекст эпохи. Даже произведение конца XVII века, «Повесть о Савве Грудцыне», начинается с упоминания об основных политических событиях, происходящих на Руси в период с 1605 до 1606 года. Бысть убо во дни наша, в лето 7114 году, за умножение греховъ нашихъ попусти богъ на Московское государство многомерзскаго отступника и еретика Гришку Отрепьева, похити престолъ Российскага государства, разбойнически, а не царски восприят. Тогда по всему Российскому государству умножися злочестивая литва, и много пакости и разорения народом российским на Москве и по градомъ творяху, и от того литовского разорения мнози домы своя оставляху, из града во градъ бежаху в то же время во граде Устюге некто быль житель града того Фома (ПЛ, т. 1, с. 39). Введение исторических событий в ткань произведения позволяет убедить читателя в реальности происходящего и напомнить о непосредственной причастности отдельного человека к историческому процессу. Человек воспринимается как часть истории, колесико в огромном часовом механизме времени. В то же время постоянно делается акцент на предопределенности человеческого бытия, его зависимости от вечности, от Бога.
Таким образом, одна из задач средневекового художественного метода отражения действительности - посредством художественно выразительных средств растолковать законы бытия, божественный замысел и наставить на истинный путь, предопределенный «божьим изволением» (один из наиболее употребительных фразеологизмов в древнерусской литературе).
Исследуя тексты второй половины XVII века, мы обратили внимание на тот факт, что книжник нередко предваряет свой рассказ, часто напоминающий поучительную религиозную аллегорическую притчу или проповедь, небольшой фабульной аннотацией, где делается попытка убедить читателя в необходимости и полезности ознакомления с будущей историей «во спасение грешной души» для исправления греховной человеческой природы, плотских помышлений.
. Идиоматичность ФЕ древнерусского языка и некоторые исторические лингвистические процессы, способствующие фразеологизации переменной структуры и становлению ФЕ
Древнерусские тексты интересны тем, что они наиболее приближены ко времени возникновения фразеологизмов, когда ФЕ находится еще на начальной стадии формирования, либо существует как переменное словосочетание, обладающее фразеологическим потенциалом. Обращение к этим источникам часто продиктовано желанием найти прототип ФЕ, «фразообразующий контекст», обусловивший ее возникновение, или обнаружить способы ее возникновения.
Итак, объектом нашего исследования является фразеология, представленная в повестях второй половины XVII века. Многие исследователи древнерусского языка неоднократно отмечали специфичность данного изучаемого материала и акцентировали внимание на необходимости особо тонкого подхода к его исследованию. Эта осторожность по отношению к изучаемому материалу продиктована разными причинами. Во-первых, совершенно очевидно, что исследователь древнерусской литературы часто поставлен в такие условия, когда приходится руководствоваться исключительно лингвистической интуицией, продвигаясь почти «на ощупь», так как во многих случаях весьма затруднительно «нащупать» степень метафоричности того или иного словосочетания ввиду того, что она, как правило, находится на самой начальной стадии формирования. Во-вторых, при извлечении фразеологизмов из древних текстов невозможно ограничиться только анализом их семантики.
Здесь нужно учитывать все возможные факторы: и их грамматическое строение, и особенности их синтаксических связей, и частотность их употребления в разных жанрах литературы. Ученый часто сталкивается с необходимостью доказать право того или иного словосочетания на статус фразеологизма.
По мнению Л.Я. Костючук, «важный момент в возникновении устойчивого словосочетания - появление метафорического значения, которого нет у свободного словосочетания. Если метафоричное значение поддерживается регулярностью употребления выражения, то можно говорить об устойчивости словосочетания» (Костючук, 1976). Б.А. Ларин считает появление метафоричного значения «семантическим обогащением», которое является «решающим условием преобразования простого речения в идиоматическое» (Ларин, 1956, с. 220). Одной из задач исследователя исторической фразеологии является выяснение степени спаянности компонентов внутри устойчивых словосочетаний и, по возможности, выявление причин возникновения фразеологически связанных значений в том или ином случае. В.М. Жирмунский отмечает, что «связанное» словосочетание может возникнуть «в результате более тесного грамматического или лексического объединения группы слов с развитием нового значения целого (грамматического или лексического), отличного от значения суммы его частей» (Жирмунский, с. 24). Сложность заключается в том, что при работе с фразеологическим материалом древнерусских текстов не всегда приходится наблюдать «появление метафорического значения», «обогащающего семантику» устойчивого сочетания. Иногда «в результате более тесного грамматического или лексического объединения группы слов» происходит «морфологизация» словосочетания, «то есть превращение группы слов в своеобразную новую аналитическую форму слова» (Жирмунский, с. 24).
ФЕ как отражение картины мира, представленной в древнерусских повестях
Фразеологические единицы, как известно, так же активно участвуют в создании языковой картины мира, как и лексические единицы. ФЕ, как мы знаем, это своеобразная форма отражения мира. Фразеологическая картина мира носит фрагментарный характер: далеко не каждый фрагмент действительности получает выражение фразеологическими средствами языка. В отличие от лексики фразеология «отображает по преимуществу обиходноэмпирический, исторический и культурный опыт языкового коллектива, связанный с его культурными традициями» (Телия, 1993, с. 302). По словам А. Бириха, «отображение этого опыта осуществляется через образные представления, лежащие в основе внутренних форм фразеологизмов. Описание внутренней формы устойчивых оборотов позволяет тем самым высветить бытовые и этнографические стереотипы и эталоны, отражающие народное видение мира» (Бирих, 1995, с. 14). Обычно посредством ФЕ «закрепляются, по словам Р.Х. Хайрулиной, типичные фрагменты действительности (состояние, действие, качество, количество, ситуация, степень и т.д.). Эти ситуации становятся стереотипом поведения людей, обусловленным культурно-национальным мировидением» (Хайрулина, 2001, с. 12). Ввиду некой специфичности фразеологической семантики еще одной отличительной чертой фразеологической картины мира является ее «антропоморфность, т.е. почти исключительная направленность на характеристику человека и его деятельности» (Мокиенко, 1995, с.4-5).
В семантике того или иного фразеологического оборота часто находит отображение итог рассуждения о предмете, качестве или ситуации. Однако, как было замечено ранее, исследователю исторической фразеологии обычно приходится иметь дело с фразеологическим материалом, находящимся в стадии становления. Поэтому в большинстве случаев на данном этапе развития лексико-фразеологической системы семантика ФЕ закрепляет не столько итог рассуждения о предмете, качестве или ситуации, сколько сам предмет, качество или ситуацию, информацию о них. То есть многие фразеологизмы находятся на такой стадии развития фразеологического значения, когда чаще происходит только лишь номинация определенного явления или ситуации, фиксируется языковыми средствами его символичность и значимость для данной эпохи.
Фразеологическая картина мира повестей второй половины XVII века вобрала в себя некоторые итоги культурного опыта и когнитивно-оценочной деятельности древнерусского человека: систему его философских воззрений, нормативных ценностей, чувств, ощущений, потребностей.
При установлении фразеологической картины мира, представленной в художественных повестях допетровского периода, необходимо определить круг наиболее важных понятий, для выражения которых используются ФЕ, т.е. выявить фразеотематические объединения и группы ФЕ, в знаковой форме которых отразились некоторые черты культуры, актуальные для языкового сообщества XVII века.
Первое по значимости, с позиции древнерусского мировидения, фразеотематическое объединение, под которым понимается совокупность фразеологических единиц, объединенных общей тематикой, отражает религиозно-нравственные ценности и представления древнерусского человека. Его можно охарактеризовать следующим образом: I. «Человек через призму христианского мировидения». Оно включает характеристику человека, его поведение, поступки, ощущения, которые оцениваются с позиции христианской этики и морали. Здесь отображен фатализм, присущий менталитету древнерусского человека: его зависимость от предопределения свыше и непротивление року. В рамках этого объединения можно выделить следующую группу.
