Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Литературные формулы «портрет князя», «описание смерти и погребения князя» 20
1.1. Этикетные, эпические характеристики и гетерогенные описания 20
1.2. ЛФ «описание смерти и погребения князя» 39
1.3. Роль древнерусского прошедшего времени в создании коммуникативного поля повествования 47
Глава 2. Воинские формулы 71
2.1. ЛФ «описание боя» 71
2.2. Описание завоевательного похода в жанре погодной записи 98
2.3. Поединки воинов: реализация принципа контрастности в значении и употреблении временных форм 102
2.4. ЛФ «осада города» 111
2.5. ЛФ «разорение земли неприятелем» 121
Заключение 128
Список литературы 134
- ЛФ «описание смерти и погребения князя»
- Роль древнерусского прошедшего времени в создании коммуникативного поля повествования
- Описание завоевательного похода в жанре погодной записи
- Поединки воинов: реализация принципа контрастности в значении и употреблении временных форм
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено проблеме функционирования форм прошедшего времени в рамках литературных формул (ЛФ), но для полноты картины употребления прошедшего времени рассматриваются также и случаи, не укладывающиеся в рамки ЛФ. Междисциплинарная установка работы позволяет «стереоскопически» рассмотреть чисто грамматическую проблему - значение форм прошедшего времени — и приблизиться к более глубокому пониманию этикета древнерусских текстов.
Вопрос о значении прошедших времен в исторической грамматике является дискуссионным. Больше всего разногласий вызывает проблема определения семантики аориста и имперфекта - наиболее употребительных временных форм книжно-литературных повествовательных текстов. При всем многообразии точек зрения в науке образовалось два противоположных по сути направления. Так, вопрос о характере оппозиции простых претеритов оформился в двух теориях - «видовой» и «хронологической». Основным тезисом сторонников видовой теории было утверждение о тождестве значений аориста и имперфекта значению видов. Сторонники хронологической теории отстаивали позицию независимости категорий вида и времени.
Однако многие исследователи не оставляли попытки поиска иного решения данной проблемы. Так, Е.Н. Эгерлей считает, что «семантическим доминирующим признаком аориста является динамичность действия», тогда как «статичность действия есть то общее инвариантное значение древнерусского имперфекта, от которого зависели все остальные частные значения указанной формы (одновременность, длительность, повторяемость и проч.)»1. Учитывая разнообразие определений семантики аориста и имперфекта, при этом, не отрицая взаимосвязи между видовыми и временными характеристиками простых претеритов, в диссертации за опорную принята последняя точка зрения — прежде всего, ввиду ее «синтетического» характера, вбирающего обе позиции, но без категоричных «крайних» утверждений. Положительным моментом всех дискуссий стал тот факт, что введенные понятия и созданные классификации образовали инструментарий, который с разной степенью эффективности может быть применен для анализа древнерусских текстов.
Со своей стороны исследованием древнерусских текстов занималось литературоведение, выработавшее понятие ЛФ: именно здесь литературоведение может оказать существенную помощь в грамматическом исследовании. Необходимо отметить, что в рамках этой дисциплины не сложилось общепринятого определения ЛФ: «устойчивый словесный комплекс», «повествовательные формулы», «традиционные устойчивые словосочетания», «синтагма» и др. В диссертации за основу была принята
1 Эгерлей Е.Н. Древверуссжий юшерфекг (значение в употребление). Автореф. дис.ванд. фялол. наук.- Л., 1970, стр.27,28.
традиция изучения ЛФ, заложенная такими учеными, как Д.С. Лихачев и О.В. Творогов. Они продолжили и развили изучение ЛФ, начатое В.О. Ключевским, Е.В. Барсовым и А.С. Орловым. Д.С. Лихачев в связи с проблемой функционирования ЛФ в средневековой литературе высказал важное замечание, определившее направленность диссертационной работы: «не жанр произведения определяет собой выбор выражений, выбор формул, а предмет, о котором идет речь»2. Если, таким образом, сфера употребления любой из ЛФ -«шире» жанра, то выбор временной формы определяется, в первую очередь, темой описания, то есть производится в конкретном акте коммуникации между автором и его возможным адресатом.
В работе учитывается тот факт, что употребление временных форм в письменных текстах не всегда определялось актом сознательного выбора. Тем не менее, сложившаяся практика создания летописных текстов предписывает отдельному автору ряд значений, которые нормативно связываются с той или иной временной формой, и полностью уклониться от этого требования невозможно.
Объектом исследования в диссертации являются формы прошедшего времени, особое внимание уделяется аористу и имперфекту - основным нарративным формам древнерусских текстов.
Предмет исследования - функционирование форм прошедшего времени как в составе ЛФ, так и в эпизодах, не ограниченных строгими рамками этикетного описания.
Основная гипотеза исследования состоит в том, что семантический потенциал форм прошедшего времени в составе ЛФ выявляется в соответствии с коммуникативной задачей текста, определяется его художественными особенностями и регулируется рамками литературного этикета. Модификация в содержании ЛФ может не только перестраивать временной ряд описания, но и выявлять разнообразные смысловые оттенки в значении временной формы, впрочем, все равно соответствующие этикетной нормативности описания.
Цель исследования - проанализировать и обобщить семантический потенциал форм прошедшего времени, как в ЛФ, так и в тех текстовых фрагментах, где ее схема в явном виде не представлена.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
1. Установить временной состав наиболее типичных ЛФ: «портрет
князя», «описание смерти и погребения князя», «описание боя», «осада
города», «разорение земли неприятелем».
-
Определить особенности значения форм прошедшего времени, исходя из конкретного содержания ЛФ и ее грамматических условий.
-
Выявить стилистическую и смыслообразующую роль временных форм для данного описания.
-
Провести анализ употребления форм прошедшего времени в составе ЛФ (и ее возможных вариантах) и в текстах, не ограниченных рамками ЛФ.
2 Лихачев Д.С. Літературний этикет древней Руси (к проблеме изучения). -ТОДРЛ, т. XVDL М. - Л., 1961, стр.7.
Научная новизна исследования состоит в том, что термин ЛФ впервые используется как инструмент собственно лингвистического анализа. В диссертации выявляются повествовательные элементы ЛФ, при этом особо акцентируется семантическое задание временных форм участвующих глаголов. Тем самым, ЛФ служит орудием истолкования смыслового целого: текста. Изучение семантики временной формы (особенно форм простых претеритов) важно потому, что глаголы образуют «каркас» повествования.
Основные положення, выносимые на защиту:
1. Структура ЛФ определяется ее тематикой, в соответствии с чем можно
выделить различные типы ЛФ:
-
ЛФ с устойчивой композиционной структурой и стабильным набором повествовательных компонентов: «портрет князя», «описание смерти и погребения князя», «разорение земли неприятелем».
-
ЛФ, имеющая сложную композиционную структуру: «описание боя».
3) ЛФ, в составе которой один из повествовательных элементов
характеризуется развернутым описанием: «осада города».
2. Временное наполнение повествовательных компонентов ЛФ
определяется конкретным коммуникативным заданием и направлено на
реализацию определенной цели, или малого смысла в общем «сверхсмысле»
текста или его тематически законченного фрагмента.
3. В пределах одного повествовательного компонента ЛФ возможна
замена одной временной формы на другую.
4. Одна и та же форма времени может решать различные художественные
задачи.
Материал и методика исследования. Основу анализируемого материала составили разнообразные в жанровом отношении и времени создания памятники древнерусской письменности. Методом исследования является комплексный семантико-синтаксический анализ, основанный на:
соотношении данного претерита с другими временными
формами;
лексической «наполненности» глагола;
синтаксических особенностях предложения или фрагмента в целом;
контекстуальном окружении временной формы;
конкретном содержании эпизода.
Такой подход позволяет подойти к изучению временной формы не как к абстракции, извлеченной из текста и отвлеченной от его задач, а как к функционирующей в нем живой категории. Чисто статистические (количественные) методы, построенные на обзоре как можно большего числа случаев употребления исследуемых единиц, не являются основными для исследования, в котором по самой сути поставленной задачи требуется углубленный герменевтический (то есть качественный) анализ текста, фокусом которого является ЛФ.
В работе объединяются лингвистический и литературоведческий анализ текстов, предпринимается попытка применения коммуникативного аспекта анализа к древнерусскому тексту в жанре летописного рассказа.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что
-
ее положения могут быть использованы при дальнейшем изучении языкового состава ЛФ;
-
литературоведческое понятие ЛФ осмысляется и опробуется как инструмент лингвистического анализа;
3) исследование темпоральной основы ЛФ не только интегрирует
различные точки зрения, высказанные по этому поводу, но и выходит за рамки
лингвистики в сферу междисциплинарных изысканий;
4) изучение функционирования временных форм в этикетных описаниях,
то есть в рамках ЛФ, имеет не только узколитературное, но и общекультурное
значение, углубляя наши знания об особенностях средневекового этикета.
Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы
в школьной практике, в рамках элективного курса;
в вузовской практике, в курсе «Историческая грамматика русского языка», раздел «Морфология»: при изучении проблемы функционирования системы прошедших времен в древнерусских текстах; в рамках спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблеме анализа языка художественных произведений.
Теорнко-методологической основой исследования послужили труды, представляющие как грамматический аспект проблемы (значение форм прошедшего времени), так и ее герменевтический аспект (смысл художественного использования претеритов в тексте).
В процессе исследования простых претеритов учитываются два основных направления в их изучении: «видовая» концепция (А. Мейе, П.С. Кузнецов, В.В. Бородич) и «хронологическая» теория И.К. Буниной.
Для выработки общей концепции исследования и уточнения его отдельных положений большое значение имели работы Ю.С. Маслова, СП. Лопушанской, Е.Н. Эгерлей, Б.А. Успенского, В.В. Колесова.
Структура диссертации. Работа состоит из Введения, двух глав, Заключения и Списка использованной литературы.
ЛФ «описание смерти и погребения князя»
«Одной из наиболее распространенных устойчивых ЛФ является описание смерти и погребения князя. Это описание состоит из следующих элементов: указание на факт смерти, сообщение о всенародном оплакивании князя, изображение похоронной процессии и указание на место погребения»60.
Что касается описания кончины князя, то, по словам О.В. Творогова, словесное наполнение этого элемента ЛФ достаточно подвижно. Так, в Повести временных лет с 1000 года все шире начинает применяться эвфемизм «преставитися», вытесняющий до этого глагол «умрети». А в Лаврентьевской, Ипатьевской, Симеоновской и других летописях после 1111г. почти исключительно находим только данный глагол 61.
К этому добавим и те примеры, в которых при сообщении о факте смерти князя используется сказуемое, выраженное кратким страдательным причастием с аористом: кненъ кысть. (проеоденъ ЕЫСТЬ.). Примеры из Повести временных лет: Под 1078 г.: В се жє АНІТО і києнт» сыстъ. Гл ксь, сыиъ ОБЯТОСАДБЛЬ, Б ЗЛВОЛОЧИН; ПОД 1086 г. (о смерти Ярополка): ...и проведень кысть от проклятого Нєрддьця... Впрочем, такая формулировка кончины князей вполне соответствует специфике жизни воина.
По нашим подсчетам в Лаврентъееской летописи при указании на факт смерти самой распространенной формой является аорист «прєстдвися» (88 случаев). Аорист «умрє» употребляется в 11 случаях; Далее по частоте употребления следует краткое причастие с аористом -«укьенъ кисть» - 7 примеров. Аорист «скончдся» находим в четырех случаях; словосочетание с аористом «испровєржє животі» свои» встречается трижды, причем в тексте оно употребляется с отрицательным коннотативным оттенком. Например, о смерти Святополка сообщается следующим образом: ...и гоним БОЖЬИМ гневом, и прнкткже в пустыня межи Ллхи и Чехи, испровєржє ЖИВОТ СВОИ В ТОМТ» МІЇСТЄ зл к. Или о предательском убийстве половецкого князя: й тдко ЗА Е испровєржє жнвотъ свой Итлдрь. Представим наши подсчеты в виде диаграммы 1. Вне зависимости от лексического варианта сказуемого при сообщении о факте смерти всегда используется форма аориста в значении исчерпавшего себя действия, то есть выступает с результативным значением. Другие элементы ЛФ - всенародное оплакивание и погребение -также показывают стабильное употребление аористных форм (плдкдся, великъ плдчь ст&орншд; нєсошд, погрєБошд, положншд, положень иметь). Если в составе ЛФ имеется указание на церковь или монастырь, в котором был погребен князь, то и в этом случае используется форма аориста как самостоятельное сказуемое или в составе с причастием (ПОЛОЖНШД, ПОЛОЖЄІГЬ ььіСТК, ПОГрЄЕЄІГЬ ЕЫСТЬ.). Отметим, что нередко в придаточной части предложения, повествующего о месте захоронения князя, имеется указание на то, кем был создан храм или монастырь. В большинстве случаев здесь употребляется форма плюсквамперфекта. Из Повести временных лет: под 1052 г.: Прєстдвнся Нолодимеръ, сьнгь Ярославль старт» Нокт1;город к н ПОЛОЖЄІГЬ БЫСТЬ ВТ» СКЯТТ.Н Соф»!!, І0Ж6 irk сдмъ создллт» (сілб. 160). Или под 1036 г.: ЛЛьстнслдкъ изиде нд локы, рдз колеся и умре; и положиш д у святдго Си дед, юже irfc сдм ь здложилъ... (стлб. 150). В некоторых примерах, однако, наблюдается и форма аориста (о смерти Владимира Всеволодовича): Прєстдвнся нд Лт Ь у милое цєрквє, южє создд потщдньем многим (стлб. 295). Или (о смерти Мстислава): Прєстдвнся князь Л&ьстнслдвъ, сьнгь Ростислдвль, внукъ Л/Істнслдвль ... н положень БЫСТЬ в святНЬї в Оофьн, ЮЖЄ создд Володнмерт» Ярослдвнчь (стлб. 387). Всего же на 11 форм плюсквамперфекта в Лаврентьевской летописи приходится 4 формы аориста. См. диаграмму 2. Такое соотношение временных форм позволяет говорить об устойчивой тенденции именно формы плюсквамперфекта в данном сообщении, поэтому возможно определить и стилистическую роль сложного прошедшего времени в приведенных контекстах.
«Плюсквамперфект - довольно редкая форма в текстах, поскольку употребляется он лишь в тех случаях, когда предшествование прошедшему требовало специального выделения (при последовательном изложении событий ранее названное действие, естественно, предшествовало последующему)» . Отметим, что там, где оказалось возможным сравнение Лаврентьевского списка с Радзивиловским и Академическим, рассмотренные примеры показывали стабильное употребление давнопрошедшего времени.
Роль древнерусского прошедшего времени в создании коммуникативного поля повествования
ЛФ «описание смерти и погребения князя» нередко предваряется развернутым повествованием, сообщающим «необычную» или поучительную историю смерти исторического лица. Обычно такие эпизоды развертываются в жанре летописного рассказа.
Проследим в целостных по смыслу фрагментах взаимодействие значений временных форм, а также определим внутренние связи форм прошедшего времени в предложении, фразе, контексте. В виду того, что представленные фрагменты являются семантически и композиционно завершенным отрезком летописного текста и относятся к жанру летописного сказания, появляется возможность обратить внимание на роль прошедшего времени в создании информативного и, тем самым, коммуникативного (ремо-тематического) поля повествования.
1. Из Повести временных лет. Бегство, болезнь и смерть Святополка: ...и ігкждішо ему, ндпдде НА НЬ Е ЬСЬ, Н рдслдЕгкшд кости его, не мождше сйд Ъти нд кони, н несяхуть н нд носил &хъ. Прннесошд н къ Бєрестью ктігдющи с ннмь. Он ь же глдголдше: ПоЕ кгн кте со мною, женуть по ндс. Отроцн же его всылдху протнву: вдд кто женеть по ндсъ? И не кНк никогоже всл кд ГОНЯЩАГО, н сйждху с ннмь. Он же в немощи дежд, и въсхопнвъся глдголдше: Осе женуть, о женуть, ПОЕ ЬПГЕТЄ. Не мождше терпіти НА єднномь M fecrk, н просЬкд Лядьскую землю, гоннмт» БОЖЬИМ пгквомъ, прнЕ Ькд в пустыню межю Ляхи и Чехы, нспроверже зл Ь жнвотъ свои в том м ксте... (стлб. 144-145).
Повествование о бегстве, болезни и смерти Святополка является достаточно объемным по содержанию фрагментом, однако, в данном случае было бы неуместно представлять его в сокращенном виде, это целостный по смыслу текст, который имеет свои закономерности структурного характера. В области коммуникативного членения текста такие фрагменты носят название «сверхфразового единства»: «...в речи (как устной, так и письменной) гораздо чаще более или менее законченное высказывание занимает целую серию предложений, семантически и формально между собою связанных...такая серия взаимосвязанных предложений, отвечающих одному высказыванию, носит название сверхфразового единства» .
Привлечение элементов анализа коммуникативного членения текста не бесполезно и оправдано с точки зрения участия временных форм. Особенно это касается форм аориста и имперфекта, которые в определенной речевой ситуации и в соответствии со своим основным значением способны участвовать в формировании ремо-тематического поля высказывания. Так, аорист кисть, в значении которого заложена динамичность действия, в акте коммуникации может нести нагрузку актуальности сообщаемой информации. Имперфект cfe, в значении которого заложена статичность действия, может указывать на утрату сообщением информационной новизны. И в этом случае имперфект теснее связан с темой высказывания, то есть с его уже известной составляющей (примеры, отражающие данное явление, будут рассмотрены в диссертационной работе). Однако в летописных текстах немало и таких примеров, когда остановка повествования является более значимой, чем его продвижение.
К этому добавим, что при исследовании временных форм в летописях, была замечена интересная особенность. Если в тексте речь шла о каком-либо известии (ЕЫСТЬ в ксть), стабильно использовался аорист глагола кыти, имперфект употреблялся крайне редко. Вероятно, в таких случаях динамичность действия в грамматическом значении аориста уместна для данной ситуации: любое известие актуально и может быть важным импульсом для нового события. Любопытно, что и отсутствие ожидаемой вести также воспринималось в языковом сознании автора как значимое отсутствие, которое предопределяет новый этап в развитии повествования, то есть и в этом случае употреблялся аорист ЕЫСТЬ. Например: И не ЕЫСТЬ В ЕСТИ про цдревнчд Ардпшу... (стр. 150); Или из Новгородской первой летописи: И не БЫ вести, кде Ярослдв ь... (стлб. 55). Правда, в этой же летописи в таком же контексте встретилась и форма имперфекта: И не Бяше вести чересь всю зиму вт» Новегород Б ни нд живы, ни нд мьртвы; и печяловдхуся въ Новегородтк... Замену привычного аориста (ЕЫСТЬ) на имперфект (кяше) возможно объяснить тем, что здесь на первый план выходит неопределенность ситуации для новгородцев и длительное отсутствие вестей (в соответствии со значением имперфекта). Непонятно, что произошло с воинами: остались они живы, или всех убили? А неопределенность ситуации не позволяет действию принять нужное направление развития (лишает его вектора).
Итак, данные примеры указывают на то, что в коммуникативном аспекте текста грамматическое значение аориста может соотноситься с действенной, актуальной информацией. В этом случае аорист способен формировать рему высказывания. Вместе с тем, участие аориста и имперфекта в коммуникативном движении повествования каждый раз требует отдельного анализа, так как семантика текста может актуализировать в значении временных форм любые потенции. Так, статика, заложенная в действии, в определенной речевой ситуации может оказаться более важным компонентом высказывания, чем поступательный (динамичный) этап в развитии повествования. В соответствии с таким коммуникативным заданием ремой высказывания будет имперфект.
Итак, вернемся к повествованию о смерти Святополка и формам прошедшего времени. В данном фрагменте текста выделим три части, которые отличаются друг от друга по своим синтаксическим особенностям и типу повествования (нарратив и диалог + нарратив), но в общей структуре эпизода образуют единое целое. Первая часть повествования равна границам сложного предложения, которое организовано по принципу цепочечного нанизывания предикативных единиц.
Описание завоевательного похода в жанре погодной записи
Как известно, в летописи выделяют два жанровых слоя - летописные рассказы и погодные записи. «Как правило, сфера погодных записей -единичные факты, интересные с точки зрения летописца и заслуживающие упоминания, но не требующие подробного изложения в форме развернутого рассказа» . То есть погодная запись сообщает о событии лишь самое необходимое, без внимания к отдельным деталям. Так, примером погодных записей в Повести временных лет могут служить сообщения о завоевательных походах русских князей, близкие по тематике к ЛФ «описание боя». Из Повести временных лет: 1 хкго 6392 Ще Одеть НА скверяны, н покєдн скверяны, н ВОЗЛОЖИ НА нь легку, не дан нмъ коздром ПЛАТИТИ (стлб. 24). л Ьто 6476. вятичи повткдп СВЯТОСЛАВІ» И ДАНЬ НА НИХ Ь възложн (стлб. 65). ft л то 6475. Ще СВЯТОСЛАВА НА Дундн и НА Еолгдры; и БИВШИМСЯ оконмт», и одол к Овятослдвъ Болглры, и взя городові» по Дунаю 80 (стлб. 65). & л Ьто 6491. Ще володнмеръ НА ЯТВЯГЫ, ПОКЄДН ятвягы, И ВЗЯ землю их ь (стлб. 82). Уже на первый взгляд видно, что особенности данного жанра диктуют употребление определенных временных форм - аористов. Дело в том, что такие контексты не нуждаются в какой-либо изобразительности, поэтому в соответствии с линейным движением повествования темпоральной основой погодных записей становятся аористные формы. Такая выдержанная последовательность в употреблении аористных форм придает тексту лаконичность и конкретность, то есть формирует ровный темпоральный рисунок, который в данном случае по специфике жанра уместен. Однако и ровная линия повествования способна активизировать выразительные возможности временных форм не обязательно только за счет их грамматического значения. Лексическое наполнение временной формы также может использоваться, в том числе, и как стилистическое средство.
Наблюдение над лексическим составом погодных записей показывает стабильное употребление одних и тех же глагольных словоформ - иде, поведи, одол к, взя. Такой однообразный лексический набор (как ни странно!) является своего рода выразительным средством. Он подчеркивает неизменную воинскую тактику, возводя ее в своеобразную формулу княжеской победы: «Иде - одол к - взя». По аналогии вспоминается «Пришел, увидел, победил». Тем самым, внутри жанра погодных записей возможно обнаружить собственный этикет описания, предполагающий единую композицию для данных фрагментов и словесные штампы в виде неизменного набора временных форм.
Цепочка аористов в описании завоевательных походах выражает поступательный ход действия, нацеленного на победный исход. Правда, этим выразительные возможности грамматического уровня исчерпываются. Зато отбор глаголов обеспечивает за ними и художественную функцию. То есть функция риторической элокуции распределяется между грамматическим и лексическим уровнем. Тем самым, «простой» пересказ событий в плане выразительности не так уж прост, развиваясь на двух уровнях.
Как показывают погодные записи, факт наложения дани обычно выражается формами аористов. Из Повести временных лет: (об Олеге): «устдви ДАНЬ»»; (об Игоре): «возложи нд нь ДАНЬ», «возлід ДАНЬ»; (об Ольге): «КТЖЗЛОЖИША НА НЯ ДАНЬ тяжку», «у/стдвн по ЛІЬСТТЇ повосты и ДАНИ»; (о Владимире): «възложи НА НЯ ДАНЬ ОТ ПЛУГА». Форма имперфекта в этом же предложении фиксирует установление традиции уплаты дани Почд Олегь воевдтн нд деревляны, и примучнвъ д, и шндше нд нн\ ДАНЬ по черігк куігк. Или: И въддшд Ольгови по щьлягу/, яко же и коздромъ ддяху.
Интересно, что в таких предложениях при активном субъекте повествования (тот, кто наложил дань) используются формы аориста, а при пассивных субъектах (подвластные народы, выплачивающие оброк) используются формы имперфекта.
Таким образом, описание в повествовании какой-либо традиции не влечет за собой только лишь употребление однотипных временных форм -имперфектов. Логический анализ ситуации выявляет прямое воздействие на выбор автором временной формы активность или пассивность его персонажей. Глагол в летописях предстает как семантически емкая часть речи древнерусского языка. Временная форма может использоваться как выразительное средство и в составе ЛФ, и в жанре погодной записи. При этом литературный этикет описания не подавляет выразительные возможности временных форм, а, иногда, и стимулирует их.
Поединки воинов: реализация принципа контрастности в значении и употреблении временных форм
В Повести временных лет дважды встречаются описания поединков воинов. По своим жанровым особенностям эти фрагменты относятся к летописным сказаниям. Они, как полагают исследователи, являются записями или переработками устных преданий и легенд «...обязательной чертой сказания является изображение события исключительного, поражающего слушателя и читателя своей необычностью; только в этом случае легенда может существовать, передаваться из поколения в поколение»115. Эта черта летописных сказаний определяет свободный стиль повествования, напрямую независимый от норм ЛФ. Но вместе с тем, отдельные элементы этикетного описания боя вполне могут включаться в состав таких эпизодов.
Сюжет о поединке воинов предполагает наличие принципа контрастности в художественной системе повествования. Противники, вступившие в единоборство, противопоставляются друг другу по каким-либо характеристикам (чаще это физическое неравенство). Но тем и интересны сказания, что, положенное в их основу противопоставление, создает эффект неожиданной развязки, так как физическое превосходство воина не всегда является залогом его победы. Например, в Галщко-Волынской летописи в кульминационном моменте описания боя находим следующую фразу: ...яко не от ь помощи есть человеком!» покткдд, но отъ Бога... (стр. 116). В другом случае цитатой из Писания завершается повествование о битве: ...яко же пншеть вт» Кннгдхь: «Шість вт» силі; Брань, но въ Боз Ь стоить поскдд» (стр. 130).
Момент перед боем является наиболее выразительной частью повествования, полной ожидания и напряжения. Этот эффект создается принципом контраста физических данных противников к Ь ко превеликь зтздо и стрдшенъ (о печенеге) // к к ко середини ТТЇЛОМЬ (о русском воине). Противопоставление содержательной части поддерживается особенностями строения предложений и функционированием временных форм в повествовании. Остановимся на этом подробнее.
Неравенство сил противников - устрашающий вид печенега и ничем не выдающийся рост русского воина - выражается одинаковыми формами имперфекта кг; в составном сказуемом. Формы имперфекта привлекаются для описания качественной характеристики субъектов. На фоне активного движения повествования (за счет аористных форм: выпустншд, выступи, \зр% ПОСЛГБЯСЯ) имперфекты, фиксируя внимание на описании, создают перебои в ходе рассказа, наделяя его прерывистым темпом. Эти остановки акцентируют важную мысль всего летописного сказания - видимое физическое неравенство сил борцов (не в пользу русского воина) не является определяющим фактором в исходе поединка.
Что касается синтаксических особенностей, то рассказ построен по принципу цепочечной организации текста: начинательный союз и собирает звенья предикативных единиц в единый текст. Те предложения, которые являются контрастными характеристиками печенега и русского воина, включены в текст иными синтаксическими средствами - с помощью частицы ЕО (Е К ЕО прєвєлнкь згкло; E fc ЕО сєрєдннн тЬломь). Возникает вопрос, какие семантико-синтаксические отношения связывают предикативные единицы с частицей во и остальной текст повествования? Служат ли они просто механизмом для сцепления предложений или дополнительно являются стилистически маркированным средством для Сфуктурирования содержания?
Наиболее распространенными отношениями между предикативной единицей ЕО и предшествующим текстом являются причинные связи116. Обратимся к содержанию рассказа. Первая предикативная единица с ЕО вводит в рассказ существенное обстоятельство - описание устрашающего вида печенега (к ЕО прєвєднкь З ЕАО Н стрдшєігь), однако, включение во здесь не мотивировано предшествующим текстом, то есть между ними нет причинной связи. Включение ЕО в состав второй предикативной единицы уже демонстрирует причинную связь с предшествующим предложением (н узрії н пєчєїгЬзнігь. н посмелел, - Вт; во сєрєдннн тНкломь) - смех печенега был вызван неказистым видом русского воина. Не разрывая смысловые отношения с предыдущим текстом и не нарушая его цепочечной организации, предложения с ЕО представляют семантически и формально обособленное в тексте единство двух частей.
Тем самым, принцип контраста с содержательного уровня повествования распространяется на его синтаксическую организацию. Использование контраста как художественного принципа дает основание говорить о стилистической маркированности указанных предложений в тексте.
Контрастность на содержательном уровне текста (физическое неравенство противников) выражается одинаковыми по структуре предложениями (с включением во) и одинаковыми временными формами (имперфектами). Однако по отношению к остальной части рассказа эти же синтаксические конструкции и временные формы оказываются противопоставленными - другому соединительному союзу (и) и другой временной форме - аористам. Тем самым, контраст является организующим принципом всего эпизода как на уровне содержания, так и на грамматико-синтаксическом уровне.
