Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Историография изучения и лингвистическая рецепция раннего периода научной деятельности А.А. Реформатского 15
Вводные замечания 15
1. Общие очерки научного пути А.А. Реформатского 16
2. Мемуарные свидетельства 30
3. Автосвидетельства А.А. Реформатского 39
4. Библиографические источники 40
5. Изучение и публикация ранних работ А.А. Реформатского в лингвистических исследованиях второй половины XX в 41
5.1. М.В. Панов: научная судьба «Технической редакции книги» 41
5.2. Б.С. Шварцкопф: значение «Технической редакции книги» для исследований русской пунктуации 55
5.3. А.В. Суперанская: ранние терминологические работы А.А. Реформатского и их значение для его последующего творчества 67
ГЛАВА II. Научный и институциональный контекст формирования лингво-семиотических взглядов А.А. Реформатского 72
Вводные замечания 72
1. Университет. Взаимодействие лингвистических и литературоведческих интересов 73
2. ОПОЯЗ. Наблюдения над графическими приемами передачи структуры текста 78
3. МЛК. Зарождение семиотического подхода к исследованию языка 83
4. РАНИОН. Проблема самостоятельного статуса письменного языка 93
5. Другие научные учреждения и дружеские,кружки и семинары. Завершение литературоведческих занятий и окончательное формирование лингвистических интересов 97
ГЛАВА III. Эволюция проблематики исследований А.А. Реформатского в области издательского дела и генезис лингво- семиотической теории печатного текста 101
Вводные замечания 101
1. Обстоятельства и хронологические рамки научной и работы А.А. Реформатского в издательской сфере 102
2. Общее планирование работ в области книговедения и семиотическая трактовка феномена книги 107
3. Методология подготовки книжных изданий и функционально-жанровый подход к их типологии 113
4. Проблема издательского образования и трактовка технической редакции как объекта прикладного языкознания 119
5. Программы исследования «языка книги» и расширение предметной области науки о языке 128
6. Экспериментальные исследования восприятия книги и проблема понимания текста 139
7. Лингвистические аспекты национального языкового строительства и анализ структуры графических знаков 150
8. Языки для внутреннего обеспечения издательского процесса. Корректурные знаки и полиграфическая терминология 163
9. Завершение научных исследований А.А. Реформатского в области книговедения и их лингвистические итоги 167
ГЛАВА IV-Семиотика книги и текста в издательско -полиграфическом цикле А.А. Реформатского 174
Вводные замечания 174
1. Книга: «физическая вещь» - «социальная вещь». {* Обозначаемое - обозначающее. Структурные элементы книги 175
2. Книга и тип издания: функционально-прагматический подход к понятиям книговедения 180
3. Техническая редакция как перевод: следствия этого подхода... 184
4. Язык книги. Внешнее и внутреннее оформление 187
5. Объект перевода: понятие текста, виды текстов, высказывание 192
6. Принципы перевода: понятие контекста 196
ГЛАВА V. Лингво-семиотическая теория языка печатного текста в нздательско-полиграфическом цикле А.А. Реформатского 200
Вводные замечания 200
1. Систематика языка печатного текста 203
1.1 .Печатный язык 203
1.2. Графические знаки 206
1.3.Теория графических признаков: шрифтовые графические признаки 213
ІАТеория графических признаков: внеалфавитные и внешрифтовые графические признаки 221
2. Употребление элементов языка печатного текста 222
2.1. Правила графического выражения 222
2.2. Теория защит 223
3. Выражение архитектоники в заголовках 231
4. Разметка сложных видов текста 240
5. Подача титульных элементов 243
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 245
БИБЛИОГРАФИЯ 253
ПРИЛОЖЕНИЕ 272
- Общие очерки научного пути А.А. Реформатского
- Университет. Взаимодействие лингвистических и литературоведческих интересов
- Обстоятельства и хронологические рамки научной и работы А.А. Реформатского в издательской сфере
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена исследованию неизученной до сих пор части научного наследия одного из классиков отечественной лингвистики XX века А.А. Реформатского: издательско-полиграфического цикла 1930-х гг., и реконструкции содержащейся в нем лингво-семиотической теории печатного текста.
Актуальность исследования обусловлена тем, что до настоящего времени издательско-полйграфические работы Реформатского резко отделялись от его собственно лингвистических исследований и считались лишь временным и вынужденным отступлением на его научном пути, никак не сказавшемся на его формировании как лингвиста. Преодоление подобных представлений важно по причинам собственно научного, практического и историко-научного характера.
Собственно научные причины коренятся в том, что в языкознании доныне нет сколько-нибудь общепринятого подхода к плану выражения письменной и печатной речи, обладающего такой же объяснительной силой, как фонология в отношении устной речи. Между тем, еще в 1933 году, Реформатским были выдвинуты идеи описания графических знаков, которые ^ могли бы помочь современным исследователям. Тогда же он выдвинул важное положение о некоторых аспектах организации текста, также во многом опережающие современную науку.
Указанные идеи издательско-полиграфического цикла на современном этапе приобретают и возрастающую практическую ценность. Это обусловлено информатизацией общественной жизни, и увеличением удельного веса печатной, и компьютерной фактур речи. Необходимость в массовом создании текстов в электронной форме настоятельно требует теоретически обоснованных правил их оформления. Именно такую систему правил создавал в 193 0-е годы Реформатский.
Наконец, без исследования издательско-полиграфического цикла невозможно выяснение генезиса лингвистических идей самого Реформатского и создание полноценной истории отечественной фонологии, прикладной лингвистики, семиотики и теории текста.
Целью работы являются реконструкция и систематический научный анализ лингво-семиотической теории печатного текста
А.А. Реформатского, а также восстановление, благодаря этой реконструкции, лакун в его научном наследии и в описании истории отечественной семиотики и языкознания.
Для достижения этой цели в диссертации решаются следующие задачи:
Историографическое описание научного контекста, в котором складывалась теория А.А. Реформатского, установление степени и характера воздействия ОПОЯЗа, МЛК и других влиятельных школ 1910-1920-х гг. на становление научных взглядов А.А. Реформатского.
Описание и изучение той части архива А.А. Реформатского, которая содержит неопубликованные работы ученого по прикладной лингвистике и теоретической семиотике.
Целостная реконструкция и научный анализ лингво-семиотической теории печатного текста на материале * «Технической редакции книги», опубликованных статей и многочисленных неопубликованных материалов издательско-полиграфического цикла.
Исследование рецепции и развития данной части научного наследия А.А. Реформатского в советской лингвистической науке второй половины XX века.
Объект исследования - прикладные работы А.А. Реформатского 1930-х гг. по проблемам книговедения, издательского дела и полиграфии.
Предмет исследования — построенная Реформатским лингво-семиотическая теория печатного текста, а также ее генезис в ходе развития его прикладных разработок.
Материалом исследования должны были послужить работы А.А. Реформатского 1930-х, входящие в издательско-полиграфический цикл.
Ранее из него были известны лишь немногочисленные публикации 1930-х гг.: «Техническая редакция книги» (далее - ТРК) и несколько статей, учтенных в библиографическом указателе Р.Д. Равич [Равич 1971]. Обращение к архиву Реформатского позволило автору диссертации существенно обогатить круг источников, выявив многочисленные статьи, доклады, служебные записки, планы исследований и учебных курсов. Многие из них вообще впервые вводятся в оборот.
Новизна исследования. Теоретическая новизна работы связана с тем, что само существование в научном наследии А.А. Реформатского и в истории нашей науки вполне сформированной лингво-семиотической теории печатного текста ускользало от внимания лингвистического сообщества. Выявленная и проанализированная в настоящей диссертации, эта теория впервые становится фактом и достоянием теории языка и истории лингвистики.
Новизна работы для лингвистической русистики состоит в том, что впервые обнаружены и проанализированы важные результаты А.А. Реформатского в исследовании кириллического алфавита и русской графики, а также прояснен семиотический контекст и генезис его широко известных идей в области русской фонологии, терминологии, орфографии и пунктуации.
Основные результаты исследования, выносимые на защиту:
Дан историко-научный анализ становления лингво-семиотических взглядов5 А.А. Реформатского, выявлены теоретические предпосылки и методологическая специфика его подхода к прикладным задачам, сделавшие возможным формирование лингво-семиотическойтеории печатного текста.
Выявлены, описаны и изучены неопубликованные работы А.А. Реформатского 1930-х годов, входящие в издательско-полиграфический цикл, что позволило с достаточной полнотой реконструировать и осмыслить лингво-семиотическую теорию печатного текста.
Описана эволюция тематики прикладных разработок Реформатского начала 1930-х гг. и вскрыт генезис его лингво-семиотической теории.
Проведен научный анализ лингво-семиотической теории печатного текста, установлено ее место в истории отечественного языкознания и показано ее современное значение для теории языка и прикладной лингвистики.
Исследована рецепция идей лингво-семиотической теории печатного текста в лингвистических работах второй половины XX в. и роль этих идей для дальнейшего изучения русской пунктуации, фонологии, орфографии, терминологии.
Теоретическая значимость работы заключается 1) в реконструкции и введении в научный оборот лингво-семиотической теории печатного текста А.А. Реформатского как факта истории лингвистики 1930-х годов и как непреходящего компонента современной теории языка; 2) в восстановлении, благодаря этой реконструкции, существенных лакун в историческом описании отечественной семиотики, теоретической и прикладной лингвистики.
Практическая ценность работы. Составленное в процессе исследования описание и научная подготовка архивных материалов позволит ввести в научный оборот ряд ранее неизвестных работ А.А. Реформатского.
Результаты исследования впервые создают надежную основу для систематического и целенаправленного применения выработанных А.А. Реформатским принципов графического оформления печатного текста в практике современного книгоиздания, в электронных коммуникационных сетях и при создании и развитии филологических корпусов текстов.
Апробация диссертации. Теоретические положения исследования используются автором диссертации в чтении курсов «Лингвистика текста» и «Русский язык и культура речи» в Институте лингвистики РГГУ и при руководстве дипломными работами.
Положения реконструированной в диссертации теории печатного текста были использованы в качестве методологии при разработке компьютерной разметки текстов и системы филологического обеспечения ГАФИС - «Брюсов», разрабатываемой в течение ряда лет на кафедре теоретической и прикладной лингвистики Института лингвистики РГГУ, при поддержке грантов РФФИ - проекты № 03-06-80145 и №06-06-80429.
Содержание диссертации было изложено автором в докладах на трех международных научных конференциях, организованных ИРЯ РАН им. Виноградова. Основные положения работы освещены в статьях, опубликованных в рецензируемых журналах: «Известия Академии наук. Серия литературы и языка», «Русский язык в научном освещении», «Вестник РГГУ. Серия языкознания («Московский лингвистический журнал»)».
Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, библиографии и приложения, содержащего ряд неизвестных текстов Реформатского.
ИСХОДНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Судьба научного наследия А.А. Реформатского довольно противоречива. С одной стороны, авторитет его работ по фонетике, орфографии, теории терминологии неоспорим, ссылки на них постоянно встречаются в лингвистических исследованиях; учебник «Введение в языковедение» по-прежнему является базовым для лингвистического образования; редкие воспоминания об отечественной лингвистике 30—70-х годов XX века обходятся без его колоритной фигуры. С другой - до сих пор не до конца разобран и описан архив, не изданы некоторые существенные работы, как- раннего периода, так и самые поздние, подводившие итог его деятельности. Вследствие такого положения дел и в. изучении творчества самого Реформатского, и в общей истории отечественной лингвистики до сих пор остаются лакуны.
Наибольшая трудность для исследователей, по-видимому, кроется в необычайно широком диапазоне интересов А.А. Реформатского, и чрезвычайном разнообразии научных направлений, в которых он работал. Для характеристики этого диапазона приведем лишь маленький отрывок из автобиографического описания первого десятилетия его творчества — приведшего к занятиям фонологией: «Я шел иным путем: служил в издательствах, думал о знаковости в письменной и печатной речи; в то же время была написана "Техническая редакция книги", которая сейчас больше интересует лингвистов, чем полиграфистов. Да, действительно, в этой книге есть "семиотические наблюдения", которые пригодились будущим теоретикам по новой дисциплине — "теории информации". Параллельно со службой в различных издательствах внештатно состоял в ГАХНе (Государственной Академии художеств) и в НИЯзе (Научно-исследовательском ин-те языкознания). Общение с такими людьми, как Н.Ф. Яковлев, Л.И. Жирков, и с моими друзьями Аванесовым и Сидоровым во многом помогло стать мне одним из ведущих участников Московской фонологической школы. И еще была причина: я был членом Московского кружка ОПОЯЗ и членом Московского лингвистического кружка, который возник по инициативе P.O. Якобсона и считался ведущим лингвистическим центром тех годов. Кстати сказать, я в 1920 г. был учеником P.O. Якобсона, который читал курс "Русский язык" в театральной школе при I Государственном театре РСФСР, где я тогда обучался. Идеи, воспринятые на заседаниях Московского лингвистического кружка и в личном общении с О.М. Бриком и В.Б. Шкловским, толкнули меня к формальному методу в поэтике и к внедрению этого метода в лингвистику (1922). Большую роль сыграл здесь Г.Г. Шпет, два семинария которого я проработал в 1923—1924 гг. (в Институте слова; я уже кончил тогда университет и был тем, что ныне называется "аспирантом", а по-тогдашнему - научным сотрудником 2-го разряда РАНИОНа)» [Реформатский 1970а: 14-15].
Столь интенсивная и разнообразная научная работа далеко не всегда успевала отражаться в публикациях. Многое, особенно, в первое и последнее десятилетия творческого пути ученого, оставалось в письменном столе. Поэтому для изучения наследия А.А. Реформатского необходимо обращение к его обширному архиву, не введенному еще в научный оборот, и издание целого ряда находящихся в нем рукописей (ср. ценную публикацию: [Реформатский 1986]).
Ранний период научной работы А.А. Реформатского неразрывно связан с прикладной проблематикой. Предметной областью его занятий были полиграфия и издательское дело. В этой области внимание ученого приковывали, прежде всего, две группы проблем. Одна - это вопросы полиграфической терминологии, другая связана с книэюной репрезентацией речи: с ее подготовкой и совершенствованием.
Печатная и научная судьба этих двух линий исследований А.А. Реформатского сложилась по-разному и довольно парадоксально.
Работы по полиграфической терминологии тогда света не увидели, и лишь частично были опубликованы после смерти автора [Реформатский 1986]. Но сформировавшаяся в ходе этих исследований концепция отразилась в более поздних теоретических работах [Реформатский 1961а, 1961b, 1968] и в параграфе «Терминология» в известном учебнике (см.: [Реформатский 1996: 115-126]). В результате терминологические идеи Реформатского получили признание и продолжают жить в современной науке. Так, например, для А.Я. Шайкевича при обсуждении теоретических основ терминологической лексикографии именно концепция Реформатского послужила и отправной точкой, и предметом серьезной полемики [Шайкевич 1983: 5-9].
Совсем иначе сложилась судьба второй группы ранних прикладных исследований А.А. Реформатского. Они уже в первой половине 1930-х гг. нашли отражение в цикле статей (их перечень см.: [Равич 1971]) и в большой книге - ТРК.
Но в послевоенный период Реформатский непосредственно по этим вопросам в печати практически не выступал, и его идеи в этой области большинству лингвистов остались неизвестны. Собственно, даже лингвистический статус этих исследований оказался под вопросом. В библиографическом указателе трудов ученого за исключением статьи «Лингвистика и полиграфия» все работы названного цикла, в том числе и ТРК, остались вне раздела «Лингвистика» и составили особый раздел «Психология чтения, текстология, теория оформления книги, книговедение» [Равич 1971: 18,24].
Во вступительной статье к тому же юбилейному сборнику, где опубликован указатель Р.Д. Равич, лингвистический статус ТРК впрямую сомнению не подвергался. Но данная здесь этой книге высокая и очень емкая оценка связана по преимуществу с семиотикой и теорией информации [Аванесов, Панов: 10-11].
Может быть именно потому, что ТРК не связывается здесь впрямую с лингвистикой, авторы статьи не включили ее в число «голубиных (любимых, стержневых) книг» Реформатского [Аванесов, Панов: 13], отнеся к ним только «Введение в языковедение» и «еще не собранную» книгу по фонологии русского языка.
Обращение к архиву Реформатского позволило существенно обогатить круг источников наших знаний об этом периоде его научного творчества. В архиве сохранились многочисленные статьи, доклады, служебные записки, планы исследований и учебных курсов. В совокупности архивные находки не просто существенно обогащают наши знания о научной и педагогической деятельности Реформатского в области книговедения и издательского дела, но впервые позволяют построить ее связную (при всех пробелах) картину и осмыслить ее общее направление и методологию.
СПЕЦИФИКА ВЫЯВЛЕНИЯ КОРПУСА ТЕКСТОВ
Материалом для реконструкции лингво-семиотической теории печатного текста послужили работы А.А. Реформатского, хронологически относящиеся к периоду с 1924 (этим годом мы датируем первую непосредственно относящуюся к проблематике теории запись в тетради, которую вел Реформатский в РАНИОН) по 1935 год (к этому времени относится последний из найденных документов - стенограмма выступления Реформатского с программным докладом на конференции издателей и полиграфистов в Ленинграде).
Для выявления корпуса текстов мы воспользовались двумя списками трудов А.А. Реформатского. Первый из них - общеизвестный, канонический список [Равич 1971]; второй — авторизованный «Список научных трудов
А. А. Реформатского», составленный им самим в 1958 и дополненный в 1960 г. [Список].
Основным источником сведений является архив А.А. Реформатского (любезно предоставленный нам М.А. Реформатской), в котором сохранились оригиналы и машинописные копии работ ученого, относящихся к полиграфической тематике. В диссертации описывается и анализируется в общей сложности 34 единицы хранения.
В «Списке научных трудов» [Список] под 91 номером значится: «Ряд работ по оформлению текста и изданий (стандарты корректуры, выходных данных, оформления стабильных учебников; по восприятию печатной продукции, по классификации изданий и т.п.)». Эти материалы датируются 1931-1933 гг. Все они были изданы в виде брошюр и листовок НИИ ОГИЗа, а объем каждой работы составлял от 8 до 20 страниц. Выявление всех этих ведомственных публикаций и атрибуция тех из них, что изданы без указания авторства, А.А. Реформатскому представляют две отдельных трудоемких задачи. Поэтому мы предпочли путь анализа архивных материалов: проблема атрибуции в них почти не возникает, а содержательные основы прикладных разработок раскрыты гораздо подробнее.
Центральным источником для реконструкции является ТРК, поскольку она представляет собой обобщающую работу, в определенном смысле итоговое сочинение, излагающее лингво-семиотическую теорию печатного текста в целом.
Несколько слов необходимо сказать о специфических особенностях изложения материала в ТРК, которые заключаются в том, что большая его часть состоит из определений,,снабженных многочисленными конкретными примерами. Объясняется это, главным образом, жанровыми и функциональными особенностями данной книги, являющейся, прежде всего, практическим пособием для издательских работников. Поэтому в данном случае любая реконструкция теории будет представлять собой интерпретацию дефиниций и достраивание общей логики рассуждений на основании предложенных определений и иллюстрирующих их примеров.
Последовательное и полное изложение теории при реконструкции не позволяет ограничиться только основными частями текста - определениями и иллюстрациями к ним, - значительная часть существенной для восстановления теории информации находится в примечаниях к тексту.
Другой характерной чертой ТРК как издания является иконический характер ее собственного оформления. Во всех случаях обсуждения тех или иных полиграфических приемов, визуальных характеристик графических знаков или расположения текста на полосе в самой ТРК воспроизводится соответствующий вид описываемых элементов.
Однако передача особенностей верстки ТРК при изложении теории чрезвычайно затруднило бы понимание общего смысла. Поэтому предложенная реконструкция в большинстве случаев элиминирует (в том числе и полиграфически) разницу между маркированными и немаркированными частями текста ТРК. Аутентичность внешнего вида сохранена нами только в тех случаях, когда это необходимо.
И в отношении архивных документов, и в отношении ТРК нами последовательно проводится принцип сохранения авторского правописания и пунктуации.
В статье «Лингвистика и полиграфия» [Реформатский 1933b] - одной из ключевых работ издательско-полиграфического цикла - Реформатский написал: «К сожалению если над темой о значении лингвистической работы при оформлении текста произведений печати кое-кто изредка и думал, - то подумать о роли лингвиста в оформлении издания никому не приходило в голову, несмотря на всю актуальность этого вопроса».. [Реформатский 1933b: 52]. Собственно размышлениям Реформатского над этими вопросам и тем выводам, к которым он пришел, и посвящена наша диссертация.
Общие очерки научного пути А.А. Реформатского
Монографических исследований научного наследия и творческого пути А.А. Реформатского пока нет. В настоящее время историография Реформатского насчитывает всего два очерка, дающих насколько это возможно в рамках жанра, общую фактографию и анализ деятельности ученого.
Первым стал очерк, открывавший юбилейный сборник в честь 70-летия А.А. Реформатского [Аванесов, Панов 1971]. Он долгое время оставался единственным и, безусловно, является и по сей день одним из ценнейших источников. Этот очерк сформировал на многие годы круг основных представлений об ученом. Идеи и характеристики, содержащиеся в нем, нашли свое развитие в позднейших работах, посвященных Реформатскому (см., например, работы [Григорьев 1977, Крысин 1984, Виноградов 1987b, Мельчук 1995, Суперанская 2004])
Сам Реформатский оценивал этот очерк очень высоко. В его беседах с В.Д. Дувакиным читаем: «Да, безусловно. Хотя эта статья несколько хвалебного свойства, но в ней много рассказано того, что обо мне не знают, хотя со мной тесно соприкасаются» [Реформатский 2001: 531]. Он считал единоличным автором очерка М.В. Панова: «Это Панов писал. Аванесов тут только свою фамилию дал. Это Михаил Викторович Панов, это его стиль, его манера, его любимые темы. И эти все рассказы студентов - это его запись была и так далее и так далее. Так что...» [Там же].
Этот очерк построен на описании основных тем, входящих в круг интересов Реформатского. Главной задачей здесь было показать не хронологическую событийную канву, а методологическое единство, лежащее в основе многообразия научного творчества. Важно отметить также, что очерк написан, прежде всего, с позиций новомосковской лингвистической школы и при всем своем несомненном обобщающем характере во главу угла ставит именно фонологическую проблематику.
Здесь следует остановиться на сформулированных в очерке трех общих характеристиках научного творчества, имеющих непосредственное отношение к раннему периоду, и на описании главной работы этого времени - ТРК.
Методологическим основанием для всех тематически столь многообразных занятий Реформатского называется «мысль о системности языка» [Аванесов, Панов 1971: 6]. Этот, в основе своей семиотический подход, восходит у Реформатского, как указывается в очерке, именно к самому началу научного творчества, к формированию Реформатского как ученого в 1920-е годы. Показательно, что очерк вообще содержит постоянные отсылки именно к этому периоду, не только как к началу деятельности Реформатского, но и как к принципиальному этапу становления отечественной лингвистики (см., в частности: [Аванесов, Панов 1971: 10]).
Определяющей чертой для характеристики метода Реформатского считается соединение сугубой языковой конкретики рассматриваемого материала с максимальной семиотической и лингвистической абстракцией его осмысления. В своих работах Реформатский «от частного, близкого, прикладного разом переносится к далям, к самым общим основам науки» [Там же]. И эта особенность творчества также начинает складываться с самого начала его деятельности.
Отметим здесь и одно важное наблюдение, которое менее всех остальных перешло затем в позднейшие характеристики Реформатского, но которое важно для нашего исследования. Говоря о стремлении Реформатского к возможной точности и строгости в построении научных рассуждений, автор пишет: «никакого научного импрессионизма, конструктивная ясность и четкость построения - очень важная черта теоретических работ А.А. Реформатского. Основы научного стиля у него складывались в 20-е годы, когда конструктивизм определял и художественные, и научные поиски. Отсюда - инженерность, точность, конструктивность лингвистических построений А.А. Реформатского» [Аванесов, Панов 1971: 13].
Воспринимаемая, по-видимому, обычно как хороший и точный эпитет, эта характеристика, на самом деле, как показывает анализ работ Реформатского 1930-х годов, может пониматься вполне буквально. Предлагаемые им правила оформления печатного текста, действительно, во многом идейно связаны с конструктивизмом и в этом отношении противопоставлены не столько импрессионизму, о котором сказано в очерке, сколько футуризму. Показательна в этой связи восьмая глава ТРК, в которой, в частности, есть параграф, посвященный конструктивной обложке ([ТРК: 208-211]). Здесь содержится резкая критика характерных для изданий футуристов «голых фокусов ... убивающих какое бы то ни было рациональное понимание текста и его языковых форм» [ТРК: 210]. И предлагается именно конструктивистский подход к оформлению титульных элементов, который,. как принцип, переносится и на оформления текста в целом. Суть этого подхода в том, что «не должно существовать деления на выражающие и украшающие материалы .. . , все должно быть прежде всего выразительным» [ТРК: 209]. Подробнее о стоящих за этими формулировками семиотических и функциональных смыслах будет рассказано в четвертой и пятой главах диссертации.
ТРК уделено в очерке особое место (подробно это будет обсуждаться ниже, при характеристике рецепции идей А.А. Реформатского у М.В. Панова). Она впрямую называется «глубоким семиотическим трудом, намечающим перспективы развития науки о знаковых системах» [Аванесов, Панов 1971: 10]. И именно в ТРК видится проявление «сильных сторон» Реформатского-ученого: «его роль в формировании "невиданных", т.е. новых научных дисциплин, его умение наглядно раскрыть истины этих новых отраслей знания, его умение сочетать высокую отвлеченность ("схема") с конкретным объяснением, полным примеров и применений» [Аванесов, Панов 1971: 11].
Именно благодаря очерку 1971 года, ТРК не исчезла совсем из поля зрения, несмотря на то, что она по названию настолько явно «выбивалась» из собственно лингвистической тематики, а ее включение в перечень самых важных сведений о Реформатском всякий раз требовало дополнительных объяснений, поскольку ни его роль в создании МФШ, ни его знаменитый учебник (две наиболее распространенные характеристики Реформатского), никак не коррелировали с работой по технической редакции книги.2
Университет. Взаимодействие лингвистических и литературоведческих интересов
Исходной точкой, от которой естественно отталкиваться, является учеба Реформатского в 1918-1923 годах в Московском университете. Возникавшие тогда предпочтения и научные контакты со временем стали фундаментом его оригинальной и энциклопедически многогранной научной деятельности.
Начало обучения Реформатского совпало с характерными для эпохи серьезными структурными изменениями внутри университета. В Московском университете в мае 1919 года был создан факультет общественных наук (ФОН), на который с историко-филологического факультета было перенесено историческое отделение. Филологический факультет остался самостоятельным подразделением, но в 1921 г. и он подвергся реорганизации, превратившись сразу в два отделения все того же ФОН: литературно-художественное и этнолого-лингвистическое [Ремнева, Соколов 2007: 21; Кочергина 2007: 351].
Эти преобразования неизбежно создавали определенную эклектику учебного процесса. Поступив в 1918 году на историко-филологический факультет Московского университета, Реформатский закончил этнолого-лингвистическое отделение ФОН (см.: [Виноградов 1987b: 7; Мельчук 1995: 584]). Между «литературным» и «лингвистическим» выбор был сделан в пользу второго. Но характерной чертой университетского периода обучения
Реформатского является возникновение и становление взаимодействия интересов сразу в двух областях: литературоведении и лингвистике. Первоначально Реформатского привлекло литературоведение. Одно из первых влияний, которым он подвергся в университете, было связано с его учебой у П.Н. Сакулина [Реформатская Н.В. 1982: 106], занятия с которым в той или иной мере продолжались с начала обучения и до 1922 года, когда наступил перелом. В «Сакулинском кружке» Реформатский в ноябре 1921 года прочел свой первый научный доклад о композиции романа Достоевского «Игрок» [Виноградов 1987b: 7-8]; отметим здесь также свидетельство В.А. Виноградова о том, что занятия в семинаре были для Реформатского «полезной школой лекторского мастерства и научной дискуссии [Виноградов 1987b: 7-8].
П.Н Сакулин, вернувшийся в Московский университет после февральской революции 1917 года (в 1911 году он был среди тех, кто вышел из состава преподавателей Московского университета, протестуя против реформ тогдашнего министра просвещения Л.А. Кассо), читал лекции по истории и теории русской литературы. П.Н. Сакулин наследовал традиции историко-культурной школы. Его учителями были Н.С. Тихонравов и А.Н. Пыпин. Характерными особенностями научного творчества П.Н. Сакулина были широчайший энциклопедизм, знание огромного фактического материала по истории русской литературной жизни, и стремление к построению обобщающей интерпретации историко-культурного материала.
В 1920-е гг. он «раскрылся как теоретик и методолог литературоведения» [Минералов 2007: 455]. О направлении и размахе его поисков достаточно красноречиво говорят заглавия трех его последних книг: «Синтетическое построение истории литературы» [Сакулин 1925а], «Социологический метод в литературоведении» [Сакулин 1925b], «Теория литературных стилей» [Сакулин 1927].
В конце жизни, беседуя с Дувакиным, Реформатский вспоминал о П.Н. Сакулине достаточно скептически: «Надо сказать, что мне приходилось много сталкиваться с Пал Никитичем Сакулиным до начала двадцать второго
года. Вот и по кружку и по университету. Он читал какие-то странные курсы» [Беседа]. Странность этих курсов Реформатский видел в «безразличном синтетизме», эклектике, хаотичности. Но можно думать, что этот скептицизм не был у Реформатского поздним приобретением, а возник уже в 20-е гг. Аргументом в пользу такого предположения могут служить высказывания о работах Сакулина, сделанные в 1925 г. другим представителем молодого поколения филологов, - Г.О. Винокуром [Якобсон-Винокур 1996: 91-92], уже с 1922 г. ставшим одним из ближайших друзей и научных единомышленников Реформатского (см. следующий параграф).
О литературоведческих склонностях студента Реформатского говорит и его учеба у М.А. Петровского. Петровский читал в университете лекции по романской филологии и истории средневековой литературы. Но Реформатского привлек семинарий М.А. Петровского «Композиция новеллы у Мопассана» (ср. одноименную статью [Петровский 1921]), который он начал посещать в 1921-22 годах (см. об этом [Виноградов 1987b: 8]). Эти занятия, проводившиеся, по оценке современного исследователя, в русле немецкой «телеологической традиции» [Ханзен-Лёве 2001: 260], ориентированы были уже не на реконструкцию широкого круга историко-литературных феноменов, как то было у П.Н. Сакулина, а на аналитическое описание отдельного текста.
Именно в ходе участия в семинарии Петровского, а также под влиянием докладов последнего о «Выстреле» Пушкина и «Вечном муже» Достоевского (оба позднее опубликованы - [Петровский 1925; 1928]) было выполнено первое опубликованное Реформатским научное исследование [Реформатский 1922; 1983], открывавшееся благодарностью учителю «за все советы и указания, положенные в основание этой работы» [Реформатский 1983: 557].
Обстоятельства и хронологические рамки научной и работы А.А. Реформатского в издательской сфере
Аспирантуру Реформатский не закончил: для учебы там требовалось отказаться от службы, чего он по семейным обстоятельствам сделать не мог (см. об этом [Беседа]). Это печальным образом отразилось на возможностях его профессионального трудоустройства в гуманитарных научных учреждениях: и в ГАХН, и позднее в НИЯЗе (см. в следующем параграфе) он мог работать только внештатно. До самого конца 1920-х гг. сферой его официальной службы стали издательства, в которых он прошел все ступеньки от корректора до выпускающего редактора и заведующего отделом технической редактуры.
С 1923 по 1928 год Реформатский служил техническим редактором, корректором и выпускающим редактором в издательствах «Молодая гвардия», «Труд и книга», «Долой неграмотность» и в издательстве Мосздравотдела.
Хронология и характер этих работ могут быть восстановлены по двум собственным свидетельствам Реформатского — в беседе с Дувакиным [Беседа] и в краткой автобиографии [Мельчук 1995]. Оба эти источника относятся к поздним годам жизни Реформатского и носят достаточно приблизительный характер. Однако в архиве М.А. Реформатской находится более подробный перечень мест учебы и службы Реформатского [Перечень] с поступления в университет и до 1934 года. Он был составлен М.А. Реформатской не ранее 23 июля 1989 года (дата извещения на обороте)
и восходит, по-видимому, к трудовой книжке ее отца или аналогичным официальным документам. В нем находим следующие записи:
«20VIII 1923 ответственный корректор и технический редактор . "Молодая гвардия". 1924 старший корректор. Заведующий отделом. Технический редактор . 1923-1924 Издательство «Молод ая Гвардия». Ответственный корректор, технический редактор , старший корректор , секретарь заведующего отделом технической редактуры. 1924-1925 «Труд и книга» выпускающий . 1925-1928 «Долой неграмотность» выпускающий , технический редактор . 1928-192813 Издательство Мос-здравотдел. Заведующий технической частью» [Перечень]. Сопоставляя три названных источника можно восстановить следующую картину.
С 1923 по 1924 год Реформатский служит корректором и техническим редактором в «Молодой гвардии», куда его пригласили работать тамошние сотрудники П.А. Щелканов и И.Б. Эйдельман, с которыми он был близко знаком по ОПОЯЗУ [Беседа]. Там же он «прирабатывал» и корректурой, которую «доставал через издательство, а также переводами», в чем ему помогала жена - Надежда Васильевна Вахмистрова [Там же].
Затем он переходит на службу в издательство «Труд и книга», где с 1924 по 1925 год работает уже выпускающим редактором.
С 1925 по 1928 год он служит в издательстве «Долой неграмотность». Эту работу Реформатский вспоминал потом с симпатией, говоря об «уютной работе с милыми людьми в издательстве "Долой неграмотность", где так было все как-то мило, уютно, просто и люди были симпатичные, и "Главполитпросвет" был под боком, с которыми мы дружили, с которым мы общались» [Беседа]. В беседе с Дувакиным (см. также [Григорьев 1977: 138]) Реформатский вспоминает некоторые детали своей встречи в 1927 году с Н.К. Крупской в связи с выпуском брошюры со статьями В.И. Ленина. Такое
поручение и такая встреча являются определенным свидетельством его статуса в издательстве.
Значительно менее приятной и интересной была служба Реформатского в издательстве Мосздравотдела, где он проработал, к счастью, не долго - с января по октябрь 1928 года. После чего он, наконец, перешел в «Госиздат», «где ... нашел опять интересных людей и более близкую ... работу». [Беседа]
Приведенные сведения дают очень схематичное представление об этом периоде, но и они показывают, что Реформатский приобрел в издательском мире немалый вес и авторитет.
Свидетельством этого авторитета в практической сфере стало то, что именно Реформатский был назначен «наблюдателем за полиграфической стороной» в таком знаковом и ответственном издании 1930-х годов, как девятитомное «Полное собрание сочинений» А.С. Пушкина, выпускавшемся в карманном формате издательством «Academia» (см. [Пушкин 1935]; символичность этого факта уже была отмечена в [Фрумкина 2004: 724-725]).14
В то же время завоеванный авторитет дал Реформатскому возможность выйти за пределы собственно издательской практики и начать преподавательскую и научную деятельность.
Таким образом, хотя многолетняя работа в издательствах была вызвана житейскими обстоятельствами и, на первый взгляд, никак не соотносилась с научными интересами молодого ученого, она, в конечном итоге, оказалась очень важной для окончательного определения направления его научной деятельности и для становления его научного мировоззрения и исследовательского стиля.
Сначала тяга к обобщению накопленного опыта и стремление поделиться им с начинающими коллегами привели молодого Реформатского на преподавательскую кафедру.
Похожие диссертации на Лингво-семиотическая теория печатного текста А.А. Реформатского (по материалам работ издательско-полиграфического цикла 1930-х годов)
