Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Образ и научно-лингвистический (академический) текст 24
1.1. Роль образа в научном познании действительности 24
.1.2. Статус образного компонента в научно-лингвистическом тексте 37
1.3. Понятие образной парадигмы и образного компонента научно-лингвистических текстов 48
Выводы по главе 1 59
Глава 2. Структурная, содержательная и идиостилевая характеристика образного компонента научно-лингвистических (академических) текстов (на материале работ известных русских языковедов) 62
2.1 Формы структурирования образного компонента научно-лингвистических текстов 62
2.2 Содержательная (тематическая и лингвотеоретическая) характеристика образного компонента научно-лингвистических' текстов 89
2.3 Идиостилевая характеристика образного компонента научно-лингвистических текстов 102
Выводы по главе 2 116
Глава 3. Образные парадигмы научно-лингвистических (академических) текстов (на материале работ известных русских языкове дов) 121
3.1. Образная парадигма биологизации объекта сравнения в научно-лингвистических текстах 123
3.2. Образная парадигма овеществления объекта сравнения в научно-лингвистических текстах 134
3.3. Терминологизированная метафора как периферия образных парадигм научно-лингвистических текстов 144
Выводы по главе 3 159
Заключение 163
Список сокращений 170
Список текстовых источников 172
Список лексикографических источников 175
Список процитированной научной литературы 176
Приложение 1 «Количественные данные о представленности образного компонента в работах отечественных языковедов»- 194
Приложение 2 «Тематический словарь образных цитат о языке (на материале работ известных отечественных языковедов)» 195
- Роль образа в научном познании действительности
- Формы структурирования образного компонента научно-лингвистических текстов
- Образная парадигма биологизации объекта сравнения в научно-лингвистических текстах
Введение к работе
Для современного языкознания характерен возросший интерес к целому ряду проблем, связанных с идеями лингвистической прагматики, теории речевых актов и когнитивной науки. В то же время исследование функционального расслоения русского языка в его связи с человеческой деятельностью во всех разнообразных аспектах ее проявления также по-прежнему остается в центре внимания современной лингвистики. Возрастание роли науки в современном обществе потребовало от лингвистики внимательного рассмотрения научного текста как способа коммуникации и как способа фиксации научного знания. Несмотря на то, что в последнее время в изучении вопросов, связанных со спецификой и закономерностями научной речи, достигнуты значительные успехи, существуют проблемы, которые еще не получили своего полного освещения или изучены недостаточно. Это, в частности, относится к исследованию образности в научном тексте.
Актуальность нашей темы определяется тем, что она находится в русле современного антропологически ориентированного коммуникативного направления языкознания, стремящегося познать роль человека в функционировании языка.
Существует широкое и узкое понимание термина текст. При любом понимании этого термина под текстом понимается объединенная смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность, цельность, завершенность. Кроме того, как полагает А.Н.Васильева, текст как «самостоятельная целостная целенаправленная сложная речевая структура» обладает рядом признаков, а именно: самостоятельностью, целенаправленностью, односубъектностью, ограниченностью во времени и пространстве [Васильева 1990: 169-170]. Сближая понятия текста и стиля, П.Гиро считает, что «текст представляет собой структуру, замкнутое организованное целое, в рамках которого знаки образуют систему отношений, определяющих стилистические эффекты этих знаков» [Гиро 1980: 62].
5 В нашей работе за основу принимается узкое понимание данного термина: «текст — это произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа, произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку» [Гальперин 1981: 18].
Вопрос о функциональной дифференциации русского языка по-прежнему является предметом оживленных дискуссий. Помимо существенных различий между понятиями стиль языка и стиль речи [см. Виноградов 1963: 14], имеются также субъективные трудности в классификации стилей [см. Кожина 1968: 125], но термины «стиль языка {языковой стиль) и стиль речи {речевой стиль) продолжают активно функционировать, приобретая все новые смыслы. В частности, термин стиль языка широко используется по отношению к совокупностям определенным образом окрашенных языковых элементов. Термин стиль выступает, таким образом, как синоним известного терминологического сочетания стилистический пласт (или слой) средств языка» [Петрищева 1972: 138]. Понятие фунщионалъный в качестве принципа выделения стилей - понятие очень широкое. Собственно, различия языковых средств и в жанрах, и в устной и письменной формах речи, и, наконец, своеобразие языковых черт любого высказывания связаны с условиями функционирования языка, и поэтому, в конечном счете, во всех случаях можно говорить о функциональном принципе понимания стиля [Кожина 1962: 14].
Существуют различные классификации стилей, учитывающие их соотнесенность с видом коммуникации, со степенью стилистической дробности, группировкой языковых средств, жанровой спецификой, экспрессивностью и т. п., отраженные в работах Р.А.Будагова [1967, 1974], В.В.Виноградова
[1955], М.Н.Кожиной [1962, 1966, 1968, 1987], В.Д.Левина [1969], Э.Ризель [1952], О.Б.Сиротининой [1969], Д.Н.Шмелева [1977]; статистическое выделение функциональных стилей проведено в работе [Шайкевич 1968]. Сами функциональные стили (как макростили) выделяются и классифицируются на основе базовых (первичных) экстралингвистических факторов, а именно с учетом социально значимой, исторически сложившейся сферы общения и вида деятельности, соотносительных с той или иной формой общественного сознания (наука, политика, искусство и т. д.), назначения ее в обществе и ее целеполаганием, а также формы мышления. Научный стиль реализуется в сфере общения; связанной с реализацией науки как формы общественного сознания, отражая теоретическое мышление, выступающее главным образом в понятийно-логической форме, для которого характерны объективность и отвлечение от конкретного и случайного (поскольку назначение науки — вскрывать закономерности), логическая доказательность и последовательность изложения (как воплощение динамики мышления в суждениях и умозаключениях) [СЭСРЯ 2003: 242].' Стилевая специфика каждой такой функциональной разновидности речи формируется традиционно сложившимися конструктивными принципами отбора и сочетания в ней языковых средств. Отсюда в отечественной, а также в славистической и - шире - европейской традиции выделяются функциональные стили: научный, публицистический (политический), официально-деловой (административный, законодательный), художественный", разговорно-обиходный, религиозный (клерикальный) [СЭСРЯ 2003: 147]. При детальном рассмотрении научного стиля обычно выделяются различные стилевые его разновидности (подстили): собственно научный, научно-технический, научно-учебный, научно-популярный. В собственно научном подстиле различают его частные разновидности: научно-
1 Более подробно основные признаки научного стиля будут рассмотрены в первой главе нашего исследования.
По другой точке зрения, язык художественной литературы в системе функциональных вариантов русского литературного языка занимает особое положение [Стилистика 2004: 126]. Его особенность состоит в том, «что он объединяет в себе средства всех языковых стилей, а также то, что находится за пределами литературного языка - языка, на котором говорят все члены языковой общности» [Хазагеров 2004:298].
7 гуманитарную, естественно-научную, точных наук [СЭСРЯ 2003: 147]. В поле нашего исследовательского внимания были тексты, относящиеся к собственно научному (академическому) подстилю научно-гуманитарной его разновидности.
Под научным лингвистическим текстом понимается текст, представляющий собой описание результатов научной деятельности в области лингвистики, изложенное в соответствии с нормами научного стиля и предназначенное специалистам в этой области.
К настоящему времени взятые в своем массиве научные лингвистические тексты-практически неисчислимы. Объектом нашего анализа стали научные работы, авторами которых являются известные отечественные языковеды: представитель сравнительно-исторического языкознания Ф.И.Буслаев, представитель Харьковской школы языкознания А.А.Потебня; представители Казанской лингвистической школы И.А.Бодуэн де Куртенэ, Н.В.Крушевский, один из ближайших учеников И.А.Бодуэна де Куртенэ Е.Д.Поливанов; первая половина XX века представлена работами А.М.Пешковского, И.И.Мещанинова, Л.В.Щербы; середина XX века - работами крупнейшего представителя отечественной филологической науки В.В.Виноградова; вторая половина XX века - трудами Ф.П.Филина, Р.А.Будагова, В.А.Звегинцева; конец XX века представлен работами Е.С.Кубряковой, В.В.Колесова.
Вслед за А.К.Григорьевой, под метаязыковой личностью1 мы понимаем такую языковую личность, для которой объектом изучения и описания является один из естественных языков [Григорьева 2001: 159], А.А.Абдулфанова выделяет понятие сильной языковой личности. Такая личность отличается «высокими гносеологическими и эвристическими возможностями речемыш-
При определении понятия языковая личность целесообразно, на наш взгляд, ориентироваться па трактовку, предложенную Ю.Н.Карауловым: «языковая личность есть личность, выраженная в языке (текстах) и через язык, есть личность, реконструированная в основных своих чертах на базе языковых средств» [Караулов 1987: 38]. Метаязык (от греч. meta — через, после) — язык «второго порядка», по отношению к которому естественный человеческий язык выступает как «язык-объект», то есть как предмет языковедческого исследования [ЛЭС 1990:297].
8 ления, диалогичностью дискурса» [Абдулфанова 2000: 6]. Названные имена ученых относятся к сильным метаязыковым личностям.
Ограничение круга проанализированных научных источников работами известных отечественных языковедов имеет в своей основе не субъективный фактор, а методологический. Наше исследование базируется на тезисе о том, что образное научное мышление присуще в первую очередь тому уровню когнитивной деятельности, когда либо объект познания еще до конца не определен во всех своих сущностных характеристиках, либо когда дается характеристика чему-то новому, еще не «обеспеченному» разработанным понятийным аппаратом. Приведем цитату А.А.Потебни: «Конечно, для говорящего существует необходимость говорить так или иначе; где недостает понятия научного, там появляется образ, слово. Подобного рода поэтические ответы, необходимость говорить поэтически, проявляется и у людей, стоящих на высокой ступени научного развития. Где недостает научного понятия, там выступает на сцену поэтический образ» [Потебня 1930: 107]. Когда новые научные мысли становятся достоянием широкого круга ученых, они как строго научные понятия уже не нуждаются в образной интерпретации и трансляции.
Образ — понятийная категория, имеющая различные дисциплинарные
трактовки, омонимичные по своему содержанию: в теории познания образ —
любое отражение действительности в сознании, в психологии - представле
ние, то есть мысленное созерцание предмета в его целостности, в эстетике -
обобщенное отражение действительности в конкретно-
индивидуализированной форме, в лингвистике - внутренняя форма слова. В данной работе мы используем понятие образности как одного из способов вторичной номинации, при котором образ какого-либо денотата становится способом сравнительной квалификации обозначаемой реалии действительности. Образность в таком ее понимании в конкретном тексте объединяет в одну номинативную категорию разноплановые языковые и речевые явления
1 Термин образность в таком ее представлении синонимичен термину метафора в широком ее понимании.
9 (узуальная и контекстно-речевая метафора, семантическая переакцентировка значения слова, образные фразеологические единицы и их трансформация, авторские фразеологические новообразования, актуализация внутренней формы слова, развернутая метафора и развернутая аналогия, синтаксические конструкции разных типов, позволяющие провести образные сравнения без метафорического сдвига в значениях лексем, и некоторые другие). Механизм образности как номинативной категории во всех случаях один — это актуализация таких признаков какого-либо денотата (при помощи его называния или указания на него) которые, проецируясь в сферу значения обозначаемой реалии, позволяют высветить в ней необходимые для данного акта номинации стороны.
Образность в научном тексте в своих сущностных характеристиках не равна образности в художественном тексте: в художественном произведении образность как категория вторичной номинации служит одним из средств создания его общей образности, то есть для передачи смысла косвенным путем, через образы, в научном же тексте основной смысл передается непосредственно, через прямое описание обозначаемого (к примеру, можно сравнить описание эмоциональных состояний в поэтическом и в научном медицинском тексте). В данной работе при понимании роли и статуса образности в научном тексте принята концепция С.Г.Васильевой1, по которой выделяются три. типа аналогии в научном тексте: 1) прямая безобразная; 2) предпосы-лочная образная аналогия; 3) вспомогательная образная аналогия. По мнению С.Г.Васильевой, предпосылочная образная аналогия находит свое выражение во внутренней форме терминов, определяется научной парадигмой и влияет на общее представление о предмете научного исследования (такую аналогию называют базовой, или ключевой, научной метафорой). Вспомогательная образная аналогия находит свое выражение в научном тексте, в отличие от предпосылочной образной аналогии, в виде речевых знаков нетерминологи-
См. подробнее в первой главе данного исследования.
10 ческого характера, не определяется научной парадигмой и дает поясняющую и углубленную характеристику предмету научного исследования; вспомогательная аналогия, реализуясь при помощи разноуровневых языковых средств, составляет образный компонент научного текста; его количественная представленность и художественность определяются факторами, которые по своей природе в принципе не являются научно-гносеологическими (тип мышления, особенности изложения материала тем или иным ученым, особенности этновербализации мира, стилевые и жанровые границы научного стиля как исторически меняющего свои черты типа коммуникации и т. п.), хотя при этом конкретика образов может в определенной мере предопределяться и предпосылочными (базовыми) аналогиями [Васильева 2005 а].
Если анализ предпосылочной образной аналогии, в том числе и в лингвистическом тексте, привлекал внимание (и этот интерес особенно усилился в последнее время) ученых (работы как исследователей в области гносеологии науки, так и лингвистов1), то исследование вспомогательной образной аналогии практически не начато. Более того, в языкознании господствует точка зрения, по которой она считается чуждым, привнесенным извне элементом научного стиля. Основная гипотеза, разрабатываемая в данной работе, состоит в том, что вспомогательная образная аналогия при вербализации действительности при научном ее познании обусловливается одной из общих закономерностей вербализации мира — это стремление охарактеризовать явления абстрактного мира через их вещные псевдоаналоги, и в этом своем статусе образность, не входя в число стилеобразующих черт научной речи, в отличие от художественной, тем не менее представляет собой ее неотъемлемый признак, как и любого словесного произведения, так или иначе вербализующего мир абстрактных понятий.
Характеризуя в целом данное исследование, мы должны определить соотношение задач нашего исследования и исследований, направленных на
, См. подробнее далее и в первой главе нашего исследования.
изучение концепта 'язык'. Лингвист-исследователь, изучающий свой родной язык (или другой язык, равный по степени владения родному языку), является в то же время этнокультурной языковой личностью, усвоившей все этнокультурное наследство, основа которого «программирует» его культурно-социальное мышление и, соответственно, культурно-социальное поведение. В этом смысле он «равен» любому носителю языка, для которого анализ языка не является его специальностью. Одним из современных междисциплинарных понятий является понятие концепта как культурного кода этноса. «Концепт должен пониматься, прежде всего, как сложный ментальный комплекс, принадлежащий не только индивидуальному сознанию, но и психоментальной сфере всего этнокультурного сообщества» [Миллер 2004: 3]. Концепт 'язык /речь' является одним из составляющих концептуального этнического пласта. Он получил свое освещение в ряде работ.1 «Естественная лингвистика, — пишет Н.Д.Арутюнова, — это нерефлектирующая рефлексия говорящих, спонтанные представления о языке и речевой деятельности, сложившиеся в обыденном сознании человека и зафиксированные в значении металингвистических терминов, таких как язык, речь, слово, смысл, значение, говорить, молчать и др.» [Арутюнова 2000: 7-8]. Вопрос о месте концептов в общем когнитивном пространстве человека сложен. «Хотя понимание значения как «концепта» («наивного понятия») <.. .> разделяется сейчас многими лингвистами <...>, существуют весьма большие расхождения в представлении о том, как этот «концепт» построен и как он соотносится с другими типами «знаний», имеющимися в сознании человека»,— отмечает О.Н.Селиверстова [Селиверстова 2002: 14]. Глубинные слои концепта 'язык' манифестируют себя при помощи образов (когниции) данного концепта. В связи с этим можно ставить вопрос о трех сферах образной символики концепта 'язык': 1) бытовая символика языка (пословицы, поговорки, ФЕ, рас-
1 К примеру, ««Язык»: структура концепта и возможности развертывания лингвистических концепций» [Ромашко 1991], БЛ.Борухов ««Зеркальная» метафора в истории культуры» [Борухов 1991], а также солидная монография «Язык о языке» [Язык о языке 2000].
\
12 хожие сравнения); 2) поэтическая символика языка (образы языка в художественных, главным образом поэтических, произведениях); 3) научная символика языка (метафорический в широком смысле пласт научных лингвистических текстов). Выявление пересечения этих сфер представляет собой сложную и в то же время интересную задачу с непредсказуемыми решениями [Васильева 2002: 221]. При этом возникает сложный вопрос, в каком отношении находятся в ментальном пространстве исследователя-лингвиста образная часть концепта 'язык /речь' (то есть часть, которая, наряду с другими этнокультурными концептами, характеризует его как члена определенного этнокультурного сообщества) и образная составляющая его научного мышления, которая является, по принятой в работе концепции, обязательным компонентом углубленного, познающего что-то новое научного мышления. В данном исследовании мы, оперируя понятием образный компонент научного лингвистического текста, не будем касаться проблемы связи образности в научно-лингвистическом тексте с общеэтнокультурным концептом 'язык /речь'.
Общетеоретическую базу исследования составили труды Ю.Д.Апре
сяна, И.А.Бодуэна де Куртенэ, Г.В.Колшанского, Г.А.Комлева,
А.И.Новикова, И.А.Стернина, А.А.Уфимцевой и др., где раскрыты принципы
описания лексики и семантики. Работы отечественных и зарубежных лин
гвистов послужили отправной точкой в рассмотрении проблемы образности,
в том числе метафорической (Н.Д.Арутюнова, А.Н.Баранов С.Г.Васильева,
Д.Гентер, М.Джонсон, Т.Добжиньская, Ю.Н.Караулов, Е.С.Кубрякова, Т.Кун,
Дж.Лакофф, Ю.И.Левин, Э.Маккормак, Дж.Мартин, Е.А.Некрасова,
Е.С.Опарина, Н.В.Павлович, Д.Ротбар, А.Н.Савченко, Г.Н.Скляревская,
А.В.Степанов, В.Н.Телия, А.И.Федоров, Р.Харре, Л.В.Чернец, А.П.Чудинов,
Л.А.Шестак и др.). Исследованию метафоры в теории познания (научной ме
тафоры) посвящены работы Г.С.Баранова, О.М.Бессоновой, Е.Д.Бляхер и
Л.М.Волынской, С.С.Гусева, К.К.Жоля, В.В.Петрова, Г.Г.Кулиева,
В.Н.Дружинина и др. Теоретическую базу данной работы также составили
13 идеи, получившие воплощение в исследованиях по изучению научного текста (А.Н.Васильева, М.Н.Кожина, М.П.Котюрова, О.А.Лаптева, А.В.Лемов, Н.М.Разинкина, О.Б.Сиротинина, Ю.С.Степанов и др.).
Базовым исследовательским понятием в данной работе является понятие образности, которое эквивалентно современному понятию о метафоре, понимаемой в широком (а не в лексикологическом) смысле.
Интерес к метафоре как широкой категории резко активизировался в настоящее время. Будучи многоаспектным явлением, метафора составляет предмет изучения ряда отраслей знания и разделов лингвистики. Как определенный вид тропов метафора изучается в поэтике, стилистике, риторике, эстетике, как источник новых значений слов - в лексикологии, как особый вид речевого воздействия - в прагматике, как ассоциативный механизм и объект интерпретации и восприятия речи - в психолингвистике и психологии, как способ мышления и познания действительности - в логике, философии (гносеологии) и когнитивной психологии [ЛЭС 1990: 296], при этом ее терминологическое «содержание значительно варьируется в различных отраслях науки, в лингвистических течениях, у отдельных авторов» [Которова 1986: 30]. На наш взгляд, интерес к метафоре активизировался не только в результате рождения и формирования таких наук, как лингвокогнитология и лингвокон-цептология, но и с укреплением позиций текстоведения. Говоря о метафоре, М.Л.Новикова отмечает: «Новые горизонты в изучении этой проблемы открываются с развитием одного из современных направлений филологии — лингвистики текста, объектом которой является текст как связное целое, как единство его идейно-эстетического содержания, композиционной структуры и языковых средств их выражения» [Новикова 1982: 25]. Фундаментальной посылкой наук, занимающихся метафорой как одной из форм концептуализации мира,.является идея, в предельно ясной и лаконичной форме сформулированная Джорджем Лакоффом и Марком Джонсоном: «Для большинства людей метафора - это поэтическое и риторическое выразительное средство,
14 принадлежащее скорее к необычному языку, чем к сфере повседневного обыденного общения. Более того, метафора обычно рассматривается исключительно как принадлежность естественного языка — то, что относится к сфере слов, но не к сфере мышления или действия. Именно поэтому большинство людей полагает, что превосходно могут обойтись в жизни без метафор. В противоположность этой расхожей точке зрения мы утверждаем, что метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но и в мышлении и действии. Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по самой своей сути» [Лакофф 1990: 387]. Таким образом, из тезиса о важности метафоры как способа организации понятийной системы человека неизбежно вытекает тезис и о том, что она в таком качестве не осознаваема человеком. При подходе к метафоре с этой точки зрения она, действительно, является способом и образного, и научного, и художественного мышления.
«Из тезиса о внедренности метафоры в мышление в настоящее время была выведена новая оценка ее познавательной функции. Было обращено внимание на моделирующую роль метафоры: метафора не только формирует представление об объекте, она также предопределяет способ и стиль мышления о нем. Особая роль в этом принадлежит ключевым метафорам, задающим аналогии и ассоциации между разными системами понятий и порождающими более частные метафоры. Ключевые (базисные) метафоры, которые ранее привлекали к себе внимание преимущественно этнографов и культурологов, изучающих национально-специфические образы мира, в последние десятилетия вошли в круг пристального интереса специалистов по психологии и методологии науки» [Арутюнова 1999: 378]. Метафору сейчас рассматривают как одну из форм существования и организации научного знания. Метафора рассматривается с точки зрения ее когнитивных, моделирующих и объяснительных функций (Д.Берггрен, М.Блэк, К.Тарбейн и др.); взаимоотношения модели, аналогии и метафоры (Дж.Мартин, Д.Гентер,
15 P.Xappe и др.); механизмы метафоризации значений терминов вскрываются в работах Т.Куна, Э.Маккормака, Д.Ротбара и др. Гносеологическая теория научной метафоры представлена работами О.М.Бессоновой, С.С.Гусева, К.К.Жоля, Г.Г.Кулиева, В.В.Петрова и др. История изучения научной метафоры в этом аспекте подробно описана в монографии Г.С.Баранова «Научная метафора: мрдельно-семиотический подход» [Баранов 1992], в которой дается обзор лингвофилософских концепций метафоры, анализ наиболее популярных точек зрения на сущность метафоры, исследуются когнитивные, семантические и социокультурные механизмы процессов метафорообразования в языке науки.
Лингвистическое изучение метафоры в настоящее время во многом идет по схеме, заданной когнитивной наукой. Соответственно объектом изучения стала лингвистическая ключевая (концептуальная) метафора, опыт исследования которой представлен в диссертационной работе А.Д.Плисецкой «Эволюция концепта язык в лингвистической науке XX века» [Плисецкая 1999]. В работе предпринята попытка выделить научные метафорические концепты, присущие лингвистической науке (на материале анализа монографий Ф. де Соссюра, В.В.Виноградова, А.М.Пешковского, Б.М.Гаспарова). Отметим, что анализ только четырех авторов, на наш, взгляд, не позволяет говорить об эволюции концепта 'язык' в лингвистической науке XX века, а скорее свидетельствует о сходствах и различиях, отражающихся в метафорике данных конкретных исследователей. Основной акцент в описываемой работе делается на лингвистический смысл метафорического уподобления в рамках той или иной концепции. Так, субстантивная метафора-термин «звуковая цепь», идущая от Соссюра, не есть простое изменение значения слова «цепь», но частью элемент более общего метафорического представления об акустической стороне речи, куда в качестве частных элементов включаются и «звенья цепи», и «разрывы цепи», и «слитность цепи». В качестве основы исследования А.Д.Плисецкой принят тезис о том, что «смена научной парадиг-
мы всегда сопровождается сменой ключевой метафоры, вводящей новую область уподоблений, новую аналогию»» [Арутюнова 1990: 15]. А.Д.Плисецая указывает, «что терминосистемы — особенно в периоды особого интереса к теоретической лингвистике - могут достаточно сильно изменяться — либо за счет введения новых терминов, либо за счет принципиального переосмысления уже имеющихся, и в то же время концептуальные метафоры, используемые по отношению к языку и науке, достаточно устойчивы (например, наука есть здание, научный поиск есть путешествие, язык есть организм, язык есть механизм и т. п.)}<.. .> Конечно, с развитием лингвистики появляются и новые концептуальные метафоры, и происходит расширение либо иное распределение объектов, по отношению к которым концептуальная метафора оказывается приложимой; сверх того, высвечиваются разные аспекты одной и той же коцептуальной метафоры <...>. Но при этом показательно, насколько устойчивым оказывается исходный набор метафор, что говорит об их значимости в формировании научного языковедческого дискурса» [Плисецкая 1999: 18]. Автор приходит к выводу, что «концептуальные метафоры притягивают к себе весь фонд общеязыковых, общенаучных метафор и, кроме того, рождают новые, индивидуально-авторские. Более того, метафоры, которым конкретный автор отдает предпочтение, как бы «подтягивают» к себе грамматические формы, которые семантически оказываются близки концептуализации, предложенной в метафоре. Таким образом, концепты, в которых мыслятся лингвистические объекты, влияют и на синтаксис, и на грамматику научного дискурса» [Плисецкая 1999: 19]. Последний тезис А.Д.Плисецкой нам хотелось бы частично оспорить: в нашей работе за основу принимается положение о том, что метафора в научном тексте (и предпосылочная образная аналогия, и вспомогательная образная аналогия), кроме того, объясняется
По мнению А.Д.Плисецкой, «на протяжении XX века в русскоязычном лингвистическом дискурсе можно было наблюдать следующие базовые метафоры языка: язык есть объект, язык есть механизм, язык есть продукт, язык есть игра, язык есть дело, язык есть поле, язык есть замкнутое целое, язык есть конструктивное единство, язык есть процесс, язык есть живая система, язык есть динамичная структура, язык есть текучий конгломерат, язык есть творческая деятельность, язык есть открытая среда, язык есть непрерывный поток» [Плисецкая 2003: 388].
17 универсальными особенностями вербализации «невидимого», сферы абстрактной действительности через призму «вещного» мира. Примечательно, что метафоры, которые не совпадают с ключевыми, А.Д.Плисецкая относит к факторам идиоэтнического или индивидуально-авторского характера [Там же: 17].
У лингвистики научного текста есть еще один традиционный вопрос, касающийся в некоторой степени изучаемого нами материала, — это вопрос о мотивированности терминов. По мнению Е.П.Стемковской, мотивированность термина объясняется «естественным стремлением носителей языка приблизить язык науки к привычному для него способу выражения мысли средствами общелитературного языка. Язык науки является таким же естественным языком, который не только служит для обозначения системы понятий, но отражает духовную культуру, образ мыслей и характер мышления их создателей» [Стемковская 1971: 20].
В монографии А.В.Лемова «Система, структура и функционирование научного термина (на материале русской лингвистической терминологии)» отмечается, что проблема мотивированности-немотивированности термина не «является центральной в терминоведении, но она очень тесно связана с целым рядом спорных и нерешенных вопросов, в совокупности составляющих предмет теории и практики термина», например, вопроса «о метафоричности термина», где «метафоризация термина — попытка мотивировать его образование» [Лемов 2000: 59].
Таким образом, и при анализе мотивированности лингвистических терминов, построенных на метафорической основе, и при анализе научной метафоры в лингвистическом тексте метафора изучается как способ фиксации нового знания, при котором семантическая двуплановость метафоры в сознании и пишущего, и читающего нейтрализуется.1 Данный подход к ме-
О метафоре такого рода (стертой в терминах и ключевой) Э.АЛапиня пишет: «отличительной чертой метафоры в языке науки является то, что она выступает в качестве первичного наименования обозначаемого объекта по той причине, что другого названия у него нет» [Лапиня 1988: 134].
18 тафоре (и в узком лексикологическом, и в широком текстовом понимании) абсолютно правомерен: действительно, «языковые значения можно рассматривать как способ и форму представления неязыковых знаний (неязыкового содержания)» [Васильев 1997: 4].
В то же время нужно учитывать, что «замещая, представляя объективный мир внутри человека, языковая логика является и совершенно новой реальностью. <.. .> Лексико-грамматические признаки языковых знаков, их фонетическая оболочка существуют по собственным законам» [Абдулфанова 2002: 17]. Свои собственные законы есть и у текста, в том числе научного, так как любой текст не существует вне той или иной сферы общения, которой он порожден и которую он порождает.
При явлении, которое было названо вспомогательной образной аналогией, сохраняется двуплановость любого сравнения, которое в таком случае выступает не сколько способом фиксации научного знания, а способом его интерпретации. Главное отличие такого рода образности состоит, во-первых, в том, что лингвистические реалии имеют и другое, кроме использованного образного, наименование, во-вторых, в том, что она придает научному тексту элемент художественности. Итак, образным высказыванием в научном тексте нами признается такое высказывание, которое придает «изобразительную предметность описываемой реалии, благодаря которой смысловая расшифровка речи осуществляется не только логическим путем, но и через активизацию чувственных модальностей восприятия (зрительных, слуховых, тактильных, вкусовых, обонятельных)».1 Образное высказывание является реализацией тропеической образности научного лингвистического текста.
Объектом нашего исследования стал образный компонент научных (академических) лингвистических текстов, авторами которых являются известные отечественные языковеды. Под образным компонентом (субтекстом)
Васильева С.Г. Современный русский язык. Лексикология и фразеология: Учебное пособие для вузов по специальности «Филология». - Казань: РИЦ «Школа», 2005. - С. 133.
19 текста мы понимаем совокупность имеющихся в тексте образных высказываний, реализующих вспомогательную образную аналогию.
Целью данного исследования явился лингвистический анализ (структурная, содержательная, идиостилевая классификация) образного компонента русских лингвистических текстов, ставших базой сбора фактографического материала.
Поставленная цель и выбранные аспекты анализа материала определили исследовательскую установку на решение следующего круга задач:
выявление и классификация способов структурирования образного компонента научных лингвистических текстов;
тематический, лингвотеоретический, идиостилевой анализ образного компонента научных лингвистических текстов;
классификация образов, составляющих образный компонент научных лингвистических текстов.
Материал исследования был извлечен методом сплошной выборки из научных лингвистических текстов, созданных авторитетными отечественными лингвистами (см. Список текстовых источников).
Анализ степени изученности исследуемой нами проблемы (тропеиче-ской образности научного лингвистического текста) показал, что она была вне поля специального интереса исследователей.
Образность как категория вторичной номинации рассматривалась только как частный момент в связи с категорией экспрессивности и оценоч-ности в работах Е.М.Вольф «Метафора и оценка» [Вольф 1988], Н.В.Кириченко «Функционирование средств экспрессивного синтаксиса в текстовой структуре научно-популярного произведения» [Кириченко 1990] (на материале русского языка), З.Ф.Курбановой «Диалогичность научной прозы в аспекте экспрессивности и прагматики (на материале специальной
При этом необходимо учитывать, что понятие авторитетности научного текста в определенной степени условно, хотя во многом выбор авторов был продиктован нашим представлением о ведущих ученых отечественной лингвистики, но при этом был проведен опрос информантов (студентов, аспирантов, ученых).
20 литературы по физике)» [Курбанова 2004] (на материале русского языка), Н.Н.Маевского «Функционирование экспрессивных средств в научно-популярных- текстах» [Маевский 1987] (на материале русского языка), Н.Я.Миловановой «Экспрессивность в стиле научной прозы» [Милованова 1982]. Кроме того, можно назвать работы М.Б.Воробьевой «Особенности реализации оценочных значений в научном тексте» [Воробьева 1985] (на материале французского языка), Н.М.Разинкиной «Элементы эмоционально-субъективной оценки в стиле английской научной прозы» [Разинкина 1965], А.В.Степанова «Опыт выделения специализированных образных элементов в научном стиле» [Степанов 1969], О.А.Швецовой «Угасание эмоционально-оценочных элементов как фактор ригоризации научного стиля речи (на материале английской научной речи)» [Швецова 1978]. Исследователи оценочно-сти и экспрессивности в научном тексте приходят к выводу, что «научная абстракция, призванная выделять основные, существенные черты какого либо явления, в принципе не устраняет возможности появления чувственно-конкретного отношения к изучаемому процессу. Специфичность преломления эмоционального в научной литературе позволяет сохранить единство стиля научной прозы как определенным образом замкнутой системы, создает «уместность» использования субъективной оценки на общем фоне логически построенной терминированной речи» [Разинкина 1965: 52].
Научная новизна исследования заключается в том, что выбранная тема впервые становится объектом специального лингвистического изучения.-
. Теоретическая значимость работы определяется тем, что теоретической детализации подвергнуто такое новое (в принятом в работе понимании) для лингвистики понятие, как образный компонент научного текста, и разработана трехаспектная классификация образности как категории текста.
Поставленные задачи решались на основе применения целого комплекса приемов лингвистического анализа и методов исследования.
21 Базой работы послужили такие общенаучные методы анализа, как метод индукции, дедукции, а также метод теоретической экстраполяции. В качестве специального метода применялся описательный метод, включающий в себя приемы наблюдения, сопоставления, обобщения и классификации анализируемого материала; текстологический метод позволил провести анализ высказываний для того, чтобы очертить границы образного компонента; количественный метод обработки материала был необходим для создания статистической характеристики материала; при рассмотрении семантической структуры слова использовался компонентный анализ; применение контекстуального метода было вызвано тем, что в исследуемых текстах происходили семантические изменения слов; дискурсивный анализ применялся при рассмотрении экстралингвистических факторов, «сплетенных» с лингвистическими в анализируемом текстовом материале, то есть для выявления характера влияния экстралингвистического фона на формирование образного компонента конкретных произведений, а также при его содержательной характеристике.
Практическая значимость исследования заключается в том, что его положения и выводы могут быть использованы при разработке учебно-методических пособий и спецкурсов по лексикологии и коммуникативной лингвистике. Полученные результаты могут быть применены в практике преподавания русского языка как родного и иностранного. Составленное Приложение может помочь лингвистам при написании научных работ и при разъяснении материала в практике преподавания лингвистических дисциплин. Еще Ф.И.Буслаев писал: «Правила бессмысленны без живого содержания. Для ученика не в пример полезнее восчувствовать силу и красоту какого-нибудь фигурного выражения, нежели знать, в котором параграфе учебника объясняются правила этого выражения» [Буслаев 1941: 187].
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были доложены на следующих конференциях: 1) Международная научная
22 конференция «Актуальные проблемы вербальной коммуникации: язык и общество» (Киев, 8-10 апреля 2003 года); 2) II Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, 18-21 марта 2004 года); 3) II Международные Бодуэновские чтения (Казань, 11-13 декабря 2003 года); 4) Международная научная конференция «Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы» (Казань, 4-6 октября 2004 года); 5) Всероссийская научно-практическая конференция «Сопоставительная филология и полилингвизм» (Казань, 29-31 октября 2002 года); 6) Всероссийская научная конференция «Фразеологические чтения памяти профессора В.А.Лебединской» (Курган, 2-3 марта 2005 года); 7) итоговая научная конференция «Русская и сопоставительная филология: Системно-функциональный аспект» (Казань, 5-10 февраля 2003 года); 8) итоговая научная конференция «Русская и сопоставительная филология: Исследования молодых ученых» (Казань, декабрь 2004 года). Они нашли отражение в восьми публикациях: 1). «Образное видение языка как коммуникативно-культурный феномен»; 2) «Язык в образах научно-лингвистического дискурса»; 3). «Метафора в научно-лингвистических текстах в ее отношении к культурным концептам «язык» и «речь»»; 4). «И.А.Бодуэн де Куртенэ о языке в его восприятии человеком»; 5). «Функционирование фразеологических единиц в лингвистических научных текстах»; 6). «К проблеме образного поля лингвистики»; 7). «Образные стратегии лингвистического мышления И.А.Бодуэна де Куртенэ»; 8). «Сравнительные конструкции как компонент образного поля лингвистических текстов».
Структура работы. Цель и задачи исследования обусловили композицию диссертации, которая состоит из введения, трех глав, заключения. Каждая глава заканчивается выводами. Их корреляция осуществлена в Заключении. Справочную часть диссертации составляют список сокращений и условных обозначений, список текстовых источников, список лексикографических источников, список научной литературы, в который включены только
23 процитированные в тексте научные работы. В работу включены Приложение 1 «Количественные данные о представленности образного компонента в работах отечественных языковедов» и Приложение 2 «Тематический словарь образных цитат о языке (на материале работ известных отечественных языковедов)».
Роль образа в научном познании действительности
Образ — сложная и многозначная категория, имеющая различные интерпретации в связи с различными дисциплинарными осмыслениями данного понятия и термина.
«Образ относится к явлениям «междисциплинарного шва» и служит предметом изучения ряда дисциплин: когнитивной психологии, семиотики, лингвистики, литературоведения, культурологи, искусствоведения» [Шестак 2004: 251]. Не случайно ученые ставят вопрос об «общей теории образности, суммирующей достижения гуманитарного знания от Аристотеля до. наших дней и представляющей инвариантное ядро содержания разных дисциплин», объектом такой теории должны стать «когнитивный механизм образности как сопряжение смыслов явлений разной природы (представлений, слов, высказываний, текстов, произведений культуры, стилевых манер и культурных эпох), эволюция образов и определяющие ее факторы» [Там же: 251].
Содержание и объем понятия образ усложняется благодаря смежным областям знания, где это слово тоже используется в качестве термина. В разных терминосистемах его значения не тождественны, и в сущности перед нами омонимы: образ в теории познания — любое отражение действительности (и понятийное, и чувственное); в психологии - представление, то есть мысленное созерцание предмета в его целостности (его «воображение»); в семиотике - разновидность знака, а именно «иконический знак», где обозначающее сходно с обозначающим [Чернец 2003: 4].
Образ как единица человеческого мышления, в том числе научного, имеет три трактовки:
1) образ как отражение действительности (в лингвистической интерпретации - это значение, когда оно закреплено за определенной звуковой оболочкой) — например, стол и его зрительный образ, который возникает при актуализации звукового комплекса [стол]. В этом смысле образ становится синонимом представления. А.Н.Савченко дает следующее определение: «язык есть единство особой системы знаков и особой формы мышления, которая соединяет логическую сферу с образной, захватывая частично и эмоциональную». Принимая во внимание тот факт, что «мыслительный процесс происходит в речи», образность «можно определить как результат взаимодействия системы знаков, соединенной с особой формой мышления, и творческого индивидуального сознания». В этом взаимодействии формируется индивидуальное сознание как единство логического, образного и эмоционального» [Савченко 1978: 126];
2) образ как сложное синтетическое представление о чем-либо, например, «образ науки», «образ страны» и т. п.; в частности, такое понимание образности характерно для литературоведения. «Под нетропеической образностью речи (высказывания, части текста или текста в целом) понимается ее соответствие авторскому эстетическому заданию; такой вид образности вслед за А.М.Пешковским, В.Д.Левиным, Д.Н.Шмелевым и другими можно назвать общей образностью» [СЭСРЯ 2003: 242]. «Обычно под художественным образом понимают воспроизведение типических явлений жизни в конкретно-индивидуальной форме. Такое воспроизведение жизни свойственно искусству как особой идеологии, отражающей мир в художественных образах. ... Иначе говоря, слово, будучи средством создания художественного образа, обнаруживает свою стилистическую способность - образность» [Пустовойт 1982: 16]; такого рода образность признается неотъемлемым признаком всякого вида искусства [Голуб 1986: 221];
3) образ как косвенное (через использование другого объекта действительности) отражение действительности, например, образ чего-то теплого (образ в первом вышеизложенном значении) как вторичная номинация (образ в данном значении) позитивного. В данной работе «под образом сравнения понимается отражение какого-либо объекта действительности (объекта один) через отражение другого объекта действительности (объекта два), при этом объект один и объект два связаны отношениями сходства в каком-либо отношении. Образ в таком его понимании основывается на любой из модальностей человеческого восприятия (зрение, вкус, обоняние, осязание, слух).1 Чувственная характеристика описываемой реалии не всегда имеет предметно завершенный образный характер, реализуясь как реальный образ (например, рядиться в тогу системности), а часто имеет характер абстрагированного, неконкретизированного, диффузного образа типа нечто живое , то, что поддается рассечению , то, что светится и т. п. Образы, взятые в таком понимании", становятся фундаментом номинативной категории образности, имеющей языковую узуальную и речевую манифестации» [Васильева 2005 б].
Формы структурирования образного компонента научно-лингвистических текстов
Задача данного параграфа - это анализ способов структурирования образного пласта научных лингвистических текстов.
В нашем понимании, под способом структурирования образного компонента текста считается способ его манифестации в конкретном высказывании. Высказывание, в котором манифестирован образ той или иной лингвистической реалии (собственно языковых и несобственно языковых лингвистических понятий), получает статус образного. Под образным высказыванием, как было уже определено, понимается высказывание, в котором дается образная характеристика описываемой реалии, благодаря которой смысловая расшифровка речи осуществляется не только логическим путем, но и через активизацию чувственных возможностей восприятия (зрительных, слуховых, тактильных, вкусовых, обонятельных). Критерием границ образного высказывания являются для нас единство содержательного и образного аспектов.
Существующие структурные типологии образных средств языка строятся на разных основаниях. В некоторых классификациях оказываются совмещенными несколько оснований. Так, Л.А.Шестак представляет следующую классификацию: «Структурной типологией образных средств языка являются инкорпорирующая метафора (чубаучер, бредседатель), лексическая метафора (лентяйка швабра ), фракционированные образные номинативные знаки — фраземы, сентенционные, абзацные и текстовые метафоры» [Шестак 2003: 51]. Как видим, в данной классификации совмещены речевой и языковой параметры, узуальный и окказиональный.
Ю.П.Солодуб предлагает структурное деление метафор в широком смысле этого термина (как образного средства текста) на двучленные и одночленные. Двучленная метафора имеет вид А=В, ВА-2, А-2В, АЬ: «Как бы мы ни воспринимали метафору: как определенный способ мышления, заключающийся в уподоблении познаваемого объекта А объекту В, уже в достаточной мере нами познанному и поэтому допускающему некоторую экстраполяцию своих признаков на объект А (философско-гносеологический аспект проблемы) или как прием художественной речи (троп), заключающийся в уподоблении объекта художественного изображения А объекту В, реальные свойства и признаки которого помогают нам наглядно и образно, а поэтому и эстетически значимо воспринять суть объекта А (философско-эстетический аспект проблемы) - мы в целом ряде случаев можем воспользоваться для структурного ее выражения предельно краткой формулой А=В (где знак = символизирует акт уподобления объекта А объекту В). Обратимся к художественным текстам, в которых представлена метафора данного структурного типа: «Я— буря, я - пропасть, я — ночь» (К.Бальмонт) ... . Формула А=В наглядно показывает, что метафора рождается как следствие двух разных и часто очень разнородных семантических пространств ... , она рождается как результат их семантического согласования (человек не может быть бурей, но, подобно буре, он может приносить в жизнь других людей разрушения и горе)." ... Как показал исследованный материал, обе части формулы (и А, и В) допускают приращения и структурные расширения, не нарушающие, однако, двучленности формулы, отражающей структуру метафоры. Тенденция к структурному расширению особенно характерна для компонента В, при этом в его семантическую сферу могут включаться признаковые слова, относящиеся к обоим компонентам.
Образная парадигма биологизации объекта сравнения в научно-лингвистических текстах
В результате проведенного анализа определилось, что образные, фразо-употребления, зафиксированные в нашем материале, объединяются по характеру конкретных образов в три образные подпарадигмы: 1) образная подпа-радигма отождествления объекта сравнения с человеком; 2) образная подпарадигма отождествления объекта сравнения с флорой; 3) образная подпарадигма отождествления объекта сравнения с фауной. Эти три образные подпарадигмы и объединяются в парадигму биологизации объекта сравнения. 3.1.1. Образная подпарадигма отождествления объекта сравнения с человеком
Данная образная подпарадигма реализуется в форме двух частных, разновидностей: а) отождествления с человеком вообще; б) отождествления с человеком на основании отождествления объекта сравнения и отдельных свойств человека и человеческого коллектива.
Первая частная подпарадигма, во-первых, реализуется в нашем мате-риале через метафорическое использование лексем судьба, путь и т. п.: «В истории внешней мы понимаем данный язык как неразлооїсимое г елое и говорим о его судьбах, то есть, собственно, о судьбах данного человеческого коллектива, владеющего тем или иным языком. Это, следовательно, история данного.племени и народа, рассматриваемого с точки зрения общности языкового мышления» (И.А.Бодуэн де Куртенэ); «История слов на протяжении многих веков — может быть вовсе отделена от этимологии. Можно следить за историческими судьбами слова с любого момента его жизненного пути» (В.В.Виноградов); «Дело усложняется еще и тем, что многие почтенные методы с вполне установившейся лингвистической репутацией идут на объединения, явно марающие чистоту их лингвистической родословной» (В.А.Звегинцев).
Во-вторых, распространено использование антитезы «тело» — «душа» для обозначения противопоставления в языке формы и содержания: «Поступая первоначально в голову человека «извне», языковые значения, сперва ассоциируясь с определёнными «телами» знаков, могут затем начать новую жизнь в психике и интеллекте человека в виде идеальных сущностей — концептов, частично уже освобождённых от их словесной оболочки» , «Мышление есть знаковая деятельность, но «тела» используемых знаков могут иметь разные субстраты» , «Материальная, языковая оболочка знака — это «тело» знака, «душой» которого является определенный концепт, его значение» (Е.С.Кубрякова).
Вторая частная разновидность данной образной подпарадигмы строится на сравнении с человеком по самым разнообразным признакам. Перечислим только основные:
1. Сравнение с человеком по его профессиональным признакам: «Соз давая многое из немногих простых элементов, язык не только, подобно ху дожнику, видоизменяет материал сообразно со своей мыслью или, подобно ученому, изменяет мысль сообразно с изменением явлений, но распоряжает ся материалом, как дитя, которое одну и ту же игрушку в разное время представляет то тем, то другим, смотря по тому, что его занимает в то мгновение» (А.А.Потебня); «Грамматика отечественная должна быть по средников между врожденным ученику даром слова и между латинской грамматикой ... » (Ф.И.Буслаев); «Слово выступает для нас как тело знака для концепта или группы концептов, как носитель определенного кванта информации, закрепленного за его оболочкой в акте наречения соот- ветствующего объекта. Одновременно оно выступает как оператор", ко торый при активизации сознания вызывает к жизни цепочку — сколько угод но протяженную — сложных ассоциаций» (Е.С.Кубрякова); «Что же каса- з ется языка как хранителя концептов национальной культуры, речемысли- тельной и мировоззренческой его сферы — тут дело другое» (В.В.Колесов).
