Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы контрастивного описания эмоциональной картины мира разносистемных языков 14
1.1. Сопоставительный аспект лингвокультурологии. Основные понятия 14
1.1.1. Языковая картина мира 19
1.1.2. Концепт: объём и содержание термина 25
1.1.3. Структура концепта. Методика его исследования 32
1.1.4. Концептуальное поле как средство репрезентации концепта 35
1.2. Особенности концептуализации действительности носителями разносистемных языков 39
1.3.Эмоциональный концепт как единица описания эмоциональной картины мира 47
1.3.1. Феномен эмоций в концептуальном пространстве языка 47
1.3.2. Сердце как эмоциональный концепт 50
Выводы по I главе 56
Глава II. Объективация концепта «сердце» в русском языке в сопоставлении с китайским «синь» 58
2.1. Ядро номинативного поля концепта сердце в русском языке и синь в китайском 58
2.1.2. Лексикографическое семантическое поле концепта сердце 67
2.1.2.1. Антонимическое расширение имени концепта 72
2.1. 3. Лексикографическое семантическое поле концепта синь 74
2.2. Установление периферии номинативного поля концептов 86
2.2.1. Деривационное поле имени концепта сердце 86
2.2.2. Деривационное поле концепта синь 90
2.3. Структура концептов сердце и синь в сознании носителей языка: психолингвистический аспект 92
2.3.1. Понятие об ассоциации и ассоциативном эксперименте как методе исследования концептов 92
2.3.2. Семантико-ассоциативная структура концепта сердце 94
2.3.3. Семантико-ассоциативная структура концепта синь 99
2.4. Эмоциональные концепты в полевой структуре концептов сердце и синь 109
2.4.1. Критерии выделения эмоциональных концептов базового слоя 109
2.4.2. Основные компоненты полевой структуры концепта эмоций сердце и синь 114
Выводы по II главе 120
Глава III. Когнитивные механизмы формирования образа эмоций в структуре концептов сердце и синь 124
3.1. Понятие о когнитивной метафоре и её роль в концептуальной организации эмоций 124
3.2. Когнитивный анализ метафорических моделей концепта сердце в русском языке и концепта синь в китайском языке 126
3.2. 1. Когнитивная модель «сердце-вместилище» 126
3.2.2. Когнитивная модель «сердце- предмет неживой природы» 132
3.2.2.1. Признаки вещества и признаки стихий 132
3.2.2.2. Сердце-артефакт 143
3.2.3. Когнитивная модель «сердце - предмет живой природы» 148
3.3. Символические признаки сердца 167
3.4. Сопоставительное описание образа эмоций в структуре концептов сердце и синь в русском и китайском языках 174
Выводы по III главе 186
Заключение 188
Библиография 193
I. Список научной литературы 193
II. Источники примеров 201
III. Словари 202
- Особенности концептуализации действительности носителями разносистемных языков
- Семантико-ассоциативная структура концепта синь
- Когнитивная модель «сердце-вместилище»
- Сопоставительное описание образа эмоций в структуре концептов сердце и синь в русском и китайском языках
Введение к работе
В рамках антропологической лингвистики, призванной изучать язык в тесной связи с человеком, в поле зрения исследователя попадают не только результаты познавательной деятельности людей, но и способы отражения личностного, субъективного отношения человека к окружающей действительности. Предметом интереса исследователей всё чаще становятся языковые механизмы реализации эмоциональных состояний субъекта.
Изречение концептуального знания о той или иной эмоции осуществляется с помощью процесса лексикализации, а слово, называющее или выражающее ту или иную концептуализованную и лексикализованную эмоцию, является кодированным хранителем всех лингвистических и экстралингвистических знаний человека, входящих в его эмотивную компетенцию.
Проблема универсальности, с одной стороны, и национально-культурной специфики имён эмоций с другой - одна из ведущих дискуссионных тем в русле концептуального анализа, затронутая в работах таких учёных как Ю. Д. Апресян, А. Вежбицкая, Дж. Лакофф, М. Джонсон, Н. А Красавский и др. Вербализация эмоций в различных языковых культурах не всегда совпадает по форме, объёму эмотивных смыслов. Трудности трансляции эмоциональный концептов, в том числе и субстантивно оформленных, с одного на другой язык обусловлены спецификой их места в национальной картине мира. Совпадение ядерной, т.е. понятийной, части концепта ещё не значит тождественности его периферии - оценки и многочисленных образов, ассоциируемых с ним.
На фоне укрепления и углубления межкультурных связей между Россией и Китаем огромный научный и практический интерес представляет сопоставительное изучение русского и китайского языков не только как отличных одна от другой систем знаков, но и как зеркал отличных одна от другой культур, представителей различных моделей мировосприятия и
мироощущения, где лексические дифференциации в концептуализации эмоций особенно заметны.
Актуальность работы во многом обусловлена тем фактом, что проблематика контрастивного описания эмоциональной картины мира разносистемных языков, какими являются русский и китайский, пока недостаточно разработана. Поэтому настоящее диссертационное исследование посвящено комплексному сопоставительному анализу объективации концепта СЕРДЦЕ в русском и китайском языках.
Сердце не только один из жизненно важных органов, но и центральный символ духовной и психологической жизни человека практически во всех мировых культурах и религиозных системах. Идея середины, центра -ключевая категория моделирования пространства в большинстве древнейших мифологических систем. В мифологической модели мира категория середины дробится, поскольку каждый сакрализованный мезокосм (страна, город, дом, жизнь, бытие, реальность и т. д.) имеет свой особый центр, для каждого конкретного ритуала - единственный, и в то же время выступающий в качестве ипостаси «космической середины», мировой оси. С идеей центра тесно связана концепция микрокосма - понимания человека как Вселенной в миниатюре. Сакрализованным центром человека - микрокосма и является сердце.
Научная новизна работы состоит в том, что впервые предпринята попытка комплексного анализа структуры эмоционального концепта как фрагмента национальной языковой картины мира с учётом особенностей языковой структуры сопоставляемых языков.
Теоретическая ценность исследования определяется её вкладом в развитие контрастивной лингвокультурологии, в теорию концепта и концептуальной метафоры: проведенный нами анализ дает новое представление о том, каким образом происходит концептуализация эмоций на материале разносистемных языков.
Практическая значимость работы видится в возможности применения результатов исследования в курсах по теории перевода и
межкультурной коммуникации, для создания толковых и идеографических словарей, обучении носителей китайского языка русскому языку как иностранному, а русских - китайскому.
Объектом исследования является эмоциональный концепт СЕРДЦЕ в русском языке и его эквивалент '[> СИНЬ в китайском языке.
Предмет исследования - смысловая структура и специфические особенности концептов СЕРДЦЕ и /> СИНЬ как фрагментов эмоциональной
картины мира.
Мы сформулировали Следующую гипотезу диссертационного исследования: вербализованный концепт СЕРДЦЕ выступает как универсальное языковое метасредство трансляции эмоционального состояния человека как в русском, так и в китайском языке. При этом образы оязыковлепных эмоций могут совпадать полностью, совпадать частично или не совпадать вовсе.
Целью исследования было выявить особенности
функционирования концептов СЕРДЦЕ и '[> СИНЬ в эмоциональной картине
мира носителей русского и китайского языков.
Исходя из поставленной цели, в диссертации ставятся следующие задачи
теоретического и практического характера:
использовать терминологический и методологический аппарат лингвокультурологии в сопоставительном аспекте;
обосновать возможность контрастивного описания эмоциональной картины мира русских и китайцев;
выявить объём и содержание понятия «эмоциональный концепт»;
выявить особенности концептуализации действительности носителями русского и китайского языков;
установить состав и конфигурацию базиса концептов СЕРДЦЕ и 'д СИНЬ:
определить ядро и периферию номинативного поля, выявить характер связи с другими эмоциональными концептами;
проанализировать когнитивные механизмы вторичной номинации в структуре концептов СЕРДЦЕ и '[> СИНЬ;
выявить области совпадения и несовпадения концептуальных смыслов исследуемых концептов в сознании носителей русского и китайского языков.
Теоретической базой данного исследования послужили теория В. фон Гумбольдта и созданная на ее основе классификация языков (Гумбольдт 1984), постулаты контрастивной лингвистики (Гак 1989; Кашкин 2007), труды исследователей, посвященных лингвокультурологии и теории концептов (Верещагин, Костомаров 1980; Караулов 1987; Воробьев 1997; Попова, Стернин 1999, 2001, 2002; Маслова 2001; Красных 2002; Прохоров 2006 и др.), исследования по эмотиологии (Леонтьев 1971; Вежбицкая 1999, 2001; Красавский 2008; Шаховский 1998, 2008 и др.) работы по сопоставительному описанию концептов и национальных картин мира (Тань 2004, Пименова 2007; Ко Чу Ин 2009 и др.)
Исследование проводилось на материале статей из различных лексикографических источников (толковых словарей, толковых двуязычных русско-китайских словарей, словарей синонимов, идеографических словарей и т.д.), национального корпуса русского языка (), корпуса современного китайского языка лингвистического центра Пекинского университета ().
Цели и задачи настоящего исследования определили выбор методов научного исследования: описательно-аналитический, дедуктивный, сопоставительный, метод моделирования и интроспекции, метод сплошной выборки и прием количественного подсчета, свободный и направленный ассоциативный эксперимент.
Обоснованность и достоверность научных результатов обеспечивается опорой на обширный научный материал. Теоретические положения диссертации основываются на анализе значительного количества печатных и электронных источников на русском языке и китайском, связанных с задачами, поставленными в исследовании.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Всестороннее описание эмоциональной картины мира русского и китайского языков невозможно без учёта специфики организации их языковой системы, а именно высокой степенью грамматической детерминированности и абстракции языкового знака в русском языке и наглядно-чувственной природы иероглифа и особенностей аналитической грамматики в китайском языке.
-
СЕРДЦЕ в русском языке и 'л СИНЬ в китайском языке как
фрагменты языковой картины мира относятся к классу психических (духовных) концептов и представляют собой концепты эмоций, в виду большого количества потенциальных эмотивных смыслов, заложенных в их структуре.
-
Основным понятийным признаком, лежащим в основе концепта СЕРДЦЕ / СИНЬ, является идея центра или середины, имеющая древние мифологические корни, когда человек рассматривался как органическая часть природы и все физиологические и психологические процессы имели свои параллели с процессами, происходящими извне. В наивной картине мира сердце предстаёт как центральный сгусток энергии, импульсы которого приводят в движение физиологическую оболочку человека (тело), а также управляют психическими процессами.
-
Фундаментальное отличие концептов СЕРДЦЕ и 'L4 СИНЬ состоит в
следующем: в русском языке сердце является центром чувств и противопоставляется, таким образом, разуму, уму. В китайском языке 'І.Л синь включает в себя не только значение мира чувств, но и
вместилища разума, ума, сознания, интеллекта, воли и внимания, является мерилом нравственности и этической оценки поведения
человека. За счёт того, что >Ъ- синь приписываются возможности
мыслительной и познавательной деятельности, сердце в китайском
языке более активно, чем в русском. В русском языке сердце мыслится в большей степени как нечто пассивное, страдающее.
-
Базовая конфигурация исследуемых концептов может включать в себя такие эмоциональные концепты как ЛЮБОВЬ, СТРАХ, ВОЛНЕНИЕ, РАДОСТЬ, ПЕЧАЛЬ, ЖАЛОСТЬ и ГНЕВ.
-
Концептуальные метафоры, представляющие образный слой исследуемых концептов, имеют в своей основе схожие когнитивные признаки и отличаются специфическими оттенками смыслов.
Объем и структура работы определяются целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Особенности концептуализации действительности носителями разносистемных языков
Проблемам сопоставительного концептуального анализа языковой картины мира русского и китайского языков уделяется внимание в работах преимущественно китайских исследователей. Так, были проанализированы, концепты «Путешествие», «Дом», «Извинение», «Благодарность» и др. (Лю Цзюань 2004, Ли Ли 2006, Ли Сюэянь 2006). Авторами исследуются лексико семантические способы выражения содержания того или иного концепта в двух языковых картинах мира, освещается специфика паремиологического выражения исследуемого концепта в сравниваемых лингвокультурах. Фун даментальной работой в этой области следует считать монографию Тань Аошуан «Китайская картина мира», в которою автор рассуждает о китайской модели мира — пространстве, времени, семантике размера, значимости чисел в концептуализации мира китайцами.
Среди прочего делается попытка определения локализации чувств в наивной картине мира китайцев, вскрывается смешение у них интеллектуального и эмоционального.
Однако, несмотря на видимую разработанность темы, одной из важнейших проблем, до сих пор практически не затронутой, является описание языковых особенностей, которые отражают национальное своеобразие концептуализации действительности носителями таких «полярных» языков, как русский и китайский, и, в частности, механизмов образования концептов в одном языке на контрасте с другим. Здесь важно не ограничиваться только семантическим анализом, толкованием концептов, должны быть также учтены особенности всех уровней языковой структуры сопоставляемых языков, специфики формирования и развития языкового знака и т.д.
В контексте сопоставительного исследования двух концептуальных систем - русской и китайской языковой картины мира, на первый план вы двигаются такие аспекты, которые при сопоставлении языков, принадлежащих к одной языковой семье (европейские языки) не имеют принципиального значения. Таковыми являются, на наш взгляд, особенности графической структуры и грамматического строя двух языков.
Любая система письменности может быть отнесена к одному из двух основных типов: фонетическому и идеографическому (иероглифическому). Первый из них включает системы, знаки которых служат для записи звучания тех или иных единиц языка (сюда относятся как алфавиты, состоящие из букв и записывающие звуки, так и слоговые системы письменности, фиксирующие целые слоги). Второй тип письменности характеризуется тем, что знаки служат для записи определённых значащих речевых единиц без указания на их звучание. Китайская система письменности относится к последней (Задоенко, Хуан Шуин 1983:13).
В целом, система письма и кодификации реальности весьма условна, но в этом и показательна: выбор способа кодификации во многом зависит от особенностей языковой системы и, шире, языковой картины мира того или иного лингвокультурного сообщества. Так европейская система письменности, несмотря на существенные различия, объединена общим принципом -принципом знака, алфавита, системы мельчайших частиц, посредством комбинации которых осуществляется кодификация. Так Ф. Де Соссюр, выделяет следующие значимые свойства «языкового знака» (un signe linguistique):
1. Знак — функция,- ибо связует не вещь и имя, но понятие и звуковой образ.
2. Языковой знак произволен по отношению к обозначаемому, к которому в действительности не имеет никакого естественного отношения.
3. Языковой знак представляет собой слышимое, и представлен линейно (Соловьев 2004:29). Китайская письменность базируется на совершенно иных принципах. Китайский язык не имеет алфавитного письма, а слова и понятия записываются иероглифическими знаками. Первоначально иероглифы представляли собой пиктограммы, соотносимые с конкретными объектами реальности. Иероглифическая письменность развивалась и подвергалась модификации, упрощению, но так и не переросла в буквенное письмо. На протяжении всей своей истории китайский оставался языком иероглифическим и даже в XX в., несмотря на все попытки реформ, продиктованных влиянием западной культуры, в Китае так и не смогли создать адекватной буквенной системы, которая смогла бы заменить иероглифику.
Любая иероглифическая письменность отличается от алфавитных или слоговых систем тем, что включает в себя значительно большее число знаков. В самом деле, в алфавите их может быть несколько десятков, в бук-венно-слоговых системах письменности — несколько сотен, а в иероглифических — несколько тысяч. В отличие от знака в его европейском «буквенно-алфавитном» смысле; иероглиф обладает следующими свойствами:
1) целостность. Иероглиф, прежде всего - целое, единый образ.
2) нелинейность, произвольность последовательности кодификации и декодификации, в широком смысле— свобода от структуры, принципа «один знак — одно значение»;
3) информационная насыщенность. Количество информации, приходящееся на один иероглиф, намного больше, чем на один знак любого буквенного алфавита;
4) семантическая автономность. Иероглиф имеет ценность как позиционно (в контексте), так и изолированно, как в части комбинации, так и сам по себе. Так, например, иероглиф Ш юэнъ состоит из двух графем - Ю эюэнъ «остриё, лезвие» и к синь «сердце», то есть «нож в сердце»: вместе они имеют значение «терпеть», «выносить».
5) мотивированность. Иероглифы ведут свое происхождение от рисунков и обладают зрительной природой, их графическая сторона непосредственно связана с образами объектов и явлений действительности.
Каждый знак китайской письменности, в отличие от знаков буквенного и слогового письма, передаёт лексическое значение и поэтому сопоставим со словом или знаменательным корнем слова в других языках — например, в русском.
Если принять за отправную точку рассуждений тезис о том, что в языке на всех уровнях в той или иной форме присутствуют основные духовные ценности, созданные человечеством на протяжении его исторического бытия, и особым образом фиксируется коллективное сознание этноса, то можно утверждать, что иероглифическая система китайского языка также является отображением особого способа видения мира.
В философском смысле иероглиф представляет собой субъективное отображение реальности через призму ее восприятия самим пишущим. Когда иероглифы находились еще в стадии пиктограмм, пишущий вынужден был схематизировать изображаемый предмет, чтобы сэкономить время на письмо. Тем не менее, схематизация должна была быть понятной адресату. Постепенно иероглифы отрываются от реальности и начинают обрастать семантическими смыслами. Но, тем не менее, свое значение как отражение мира они сохраняют. Любой китайский иероглиф несёт в себе этимологическую информацию в эксплицитной, зримой, форме. Поэтому зачастую он содержит в себе более глубинные значения и ассоциативные связи, чем те, которые присущи исходной лексической единице, в состав которых этот иероглиф входят. Тем самым некоторая часть значения всегда остается «закры-«закрытой» для неносителей китайского языка и культуры.
В сознании китайца иероглиф — это не просто графический знак, это некий сакральный код, имеющий двустороннюю структуру: для носителя китайского языка важное значение имеет не только что обозначает данный конкретный иероглиф, но и как это передано графически, что объясняет наличие в китайской культуре такого феномена, как каллиграфия.
Каллиграфия является квинтэссенцией отношения китайцев к письменному знаку и- к письменному тексту в целом. Она входит не только в видыл изобразительного искусства и представляет собой тонкую философскую систему, но и является одним из шести искусств, которые необходимо знать благородному мужу в Китае, причем стоит среди первых в этом ряду. Письменный текст у китайцев становится еще и произведением искусства и представляет собой зрительную ценность.
Семантико-ассоциативная структура концепта синь
Ассоциативный эксперимент с носителями китайского языка аналогичен исследованию, проведенному с носителями русского языка. В эксперименте приняли участие48 человек в возрасте от 18 до 38 лет.
Во-первых, специфической чертой, отличающей реакции; испытуемых, для которых родным является; китайский язык, состоит вітом что почти все слова-ассоциаты либо имеют в своей структуре ключ ксинь в кратком или полном написании; либо» представляют; собой двуслог или устойчивое выражение, где синь выступает как одно из полноправных слов; Данная особенность. объясняется особым статусом, синь как детерминатива (о» чём мы уже писали- выше); Во-вторых обилие реакций в виде устойчивых выражений или фразеологизмов косвенно свидетельствует об особенностях национального характера китайского народа: большой приверженностью к традициям; к «традиционности» суждений; которые воплощаются в языке в виде большого пословичного фонда, который активно используется современными носителями! языка как готовые1 формы для выражения своего отношения или оценки различных жизненных ситуаций:
Для удобства сопоставительного анализа экспериментальных данных мы предприняли попытку классифицировать все; полученные в ходе исследования слова-ассоциаты по более широким; смысловым, подгруппам, что нашло отражение в следующей таблице. Слова-реакции сгруппированы по частотности упоминания в ответах респондентов
В целом, результаты ассоциативного эксперимента, маркируя наиболее значимые для современных носителей языка семы в структуре значения концепта, позволяют сделать вывод о том, что русские склонны осмыслять сердце в онтологическом аспекте: умение абстрактно представить предмет, как мы уже упоминали, присуща европейской цивилизации в целом. Китайский ум никогда не разделял материю и дух и не задавался вопросом: что первично - сознание или материя. В традиционном Китае не было понятия «материализм». Между бытием и сознанием не существовало противоречий - это было неразрывное целое. Поэтому и сердце у китайцев -орган, вмещающий одновременно и разум, и эмоции.
Отсюда большая группа ассоциатов со значением ментальной деятельности и отсутствующее в русском ассоциативном поле слово-ассоциат «намерение». Амбивалентность китайского концепта синь (сердце+разум) проявляется и в более выраженной, по сравнению с русским языком. аксиологической составляющей: синь используется как мерило нравственности и морального облика человека. Синь — это натура человека, «плохая» или «хорошая».
Когнитивная модель «сердце-вместилище»
Одним из ключевых предметных признаков концепта СЕРДЦЕ-СИНЬ в сравниваемых языках является пространственная метафора, представляющая сердце как вместилище, хранилище или контейнер. По Дж. Лакоффу, схема ВМЕСТИЛИЩЕ обязательно включает в себя концепт границы, который разделяет внутреннее и внешнее. Схема ВМЕСТИЛИЩЕ формирует базовое разграничение между В (IN) и ИЗ (OUT). Наши тела представляются нам вместилищами - возможно, наиболее важное из того, что мы делаем,- это поглощение и выделение, вдох и выдох (Лакофф 1990).
Схема ВМЕСТИЛИЩЕ состоит из следующих структурных элементов: внутренняя часть/внутренность, граница, внешняя часть/наружность. Весь окружающий мир членится на вещи, которые находятся внутри вместилища, или вне его.
«Контейнер» сердца определяется следующими функциональными признаками:
1) внутренняя часть: «глубина», «дно», «объём» и «заполненность».
Признак «глубина» наличествует как в русском, так и в китайском языке. При этом наблюдается полное семантическое совпадение плана выражения в сравниваемых языках. В китайском языке, однако, иероглиф синь конкретизируется послелогом Й нэй — буквально «внутреннее сердце».
В русском языке этот признак актуализирован в устойчивом словосочетании западать на сердце. В китайском языке есть выражение кШ синъди, буквально — «сердце» + «дно, низ, нижний слой». В словаре современного китайског языка (ССКЯ 2005) даётся пояснение: Й чЕїШ Ь нэй синь дэ шэньчу — дословно «глубина души».
Идея хранилища или контейнера предполагает наличие или отсутствие «ноши» сердца. В русском и китайском языках данный признак передаётся через следующие сочетания
Для сознания носителей как русского языка, так и китайского ока зывается одинаково важным как «содержимое» сердца, так и факт его «заполнения» и «опустошения».
«Незаполненность» сердца мыслится, в большинстве случаев, как факт негативный, например:
Слезы к глазам приступают невольно, Пусто и в мыслях и в сердце...(В. В. Вересаев. Воспоминания (1925-1935).
Его сердце холодно и пусто; в нем нет ни любви, ни религии; может быть, оно так пусто, как никогда еще не бывало юношеское сердце». (Александр Архангельский. Александр I)
При этом «заполнено» сердце может быть как положительными, так и отрицательными эмоциями:
Лоб его покрывался глубокими морщинками, сердце было полно ужаса предчувствий. (А. Н. Толстой. Хождение по мукам)
Сердце было так полно чувством жизни, что, когда я ехала обратно в поезде, в майский вечер, вместе со всеми, мысли мои летели вперед, я думала, что когда-нибудь вспомню этот день, вспомню себя в нем и это воспоминание если и не спасет меня от чего-то страшного, то, может быть, оградит. (Н. Н. Берберова. Курсив мой).
«Заполненность» сердца в большинстве случаев подразумевает наличие эмоций и чувств, которые как в русском, так и в китайском языковом сознании мыслятся как жидкости: «говоря в целом об эмоциях и эмоциональных состояниях, следует, по-видимому, считать доминирующим представление о них как о жидком теле, наполняющем человека, его душу, сердце, принимающих форму сосуда» (Арутюнова 1999:385). В китайском языке в состав иероглифа манъ «полный, наполненный» входит ключ (тК шуй) — вода.
Когнитивная модель контейнера может конкретизироваться вариантом «сердце - тайник». Сердце - место сокрытое, невидимое для других, в нём можно «прятать чувства». В русском языке существует выражение тайник сердца:
Он написал свою «Исповедь» и в этой исповеди, искренней до предела, обнажил все тайники своего сердца. (Т. Л. Сухотина-Толстая. О смерти моего отца и об отдаленных причинах его ухода).
2. Внешняя часть: «поверхность».
Внешняя часть сердца-контейнера объективируется признаками плоскости, поверхности. Так в русском языке существуют следующие выражения:
Пасть на сердце
Лежать на сердце
Признаки плоскости также косвенно передаются через такие метафоры-характеристики поверхности: широкое, необъятное и др.
Юрий Николаевич, к счастью, имел необъятно широкое сердце, в котором умещалась безграничная, беспредельная, мощная стихия, что названа Русской Православной культурой. (..Или мысли, записанные на ходу (2003) // «Российская музыкальная газета», 2003.05.14)
В русской языковой картине мира признак широты является ключевым национально-специфичным для концепта «душа» и раскрывается в таких характеристиках как доброта, щедрость, удаль и др.
В китайском языке существует выражение 1AL \J куань синь, что дословно обозначает «широкое сердце/душа», но, в отличие от русского языка — широта ассоциируется у носителей китайского языка со спокойствием, умиротворённостью:
Услышав такое объяснение Чжан Боцзю, Ци Байши только тогда успокоился и улыбнулся.
В китайском языке представление сердца как плоскости может передаваться и грамматически — через употребление с классификатором Яґ 5пянъ, которое используется для счёта пластинообразных предметов, поверхностей, а также эмоций и звуков. Также признак плоскости сердца имплицитно заложен и во фразеологизме Сї Н П синь пин ци хэ, что дословно переводится как «плоское (спокойное) сердце и мирный дух» в значении «спокойный, сдержанный, мягкий».
Как видно из примеров, «плоскость» и «широта» сердца в китайской языковой картине мира прочно ассоциируется со спокойствием и умиротворением.
Сопоставительное описание образа эмоций в структуре концептов сердце и синь в русском и китайском языках
Рассмотренные нами когнитивные метафоры, формирующие концептуальные признаки концепта СЕРДЦЕ позволяют через языковую репрезентацию этих признаков составить представление об образах эмоций в сознании носителей русского и китайского языков.
Верификация полученных в результате анализа когнитивных метафор данных была проведена с помощью второй части психолингвистического эксперимента, где испытуемым предлагалось, проанализировав контекстуальное расширение исследуемого имени концепта, охарактеризовать ведущую эмоцию отрывка. Анкета была составлена на русском и китайском языках. Примеры были подобраны таким образом, чтобы сама эмоция не номинировалась, а передавалось описательно через сочетание лексемы сердце/синь с другими словами. По четыре примера были отобраны методом сплошной выборки из корпусов национальных языков с близкими по значению описательными конструкциями, остальные шесть примеров представляли собой оригинальный художественный текст, двуязычный перевод, из русской и китайской классики соответственно, по три примера из русской литературы для русскоязычных реципиентов и эталонный перевод этих примеров на китайский язык для носителей китайского языка, а также три примера из китайской классики для китайцев и их перевод на русский язык для русских. В ходе данного эксперимента мы преследовали следующие цели:
1) рассмотреть СЕРДЦЕ и СИНЬ как метасредство для описания языкового образа эмоций и верификации толкования выявленных когнитивных метафор;
2) выявить частотность совпадения смыслов в близких по лексическому наполнению описательных конструкциях с лексемой «сердце/синь» у носителей двух исследуемых языков;
3) оценить возможности адекватного перевода эмотивной составляющей текста с русского на китайский и с китайского на русский язык.
Результаты эксперимента отражены в таблице:
Как видно из таблицы, в большинстве случаев способность адекватно воспринимать эмоциональные доминанты переводных текстов напрямую зависит не только от эмотивной компетенции языковой личности, её принадлежности к той или иной культуре, но и от точности подобранных переводческих эквивалентов, от тех коннотативных смыслов, которые могут возникать в процессе буквального перевода с одного языка на другой.
