Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Аспекты толкования термина «концепт» 27-56
I. Семантическая история термина «концепт» 27-32
2. Современные определения концепта и понятия 32-39
3. Структура концепта 39-44
4. Способы репрезентации концепта (концепт и слово) 44-49
5. Классификация концептов (концептосфера, концептуальное поле) 49-54
Краткие выводы 54-56
Глава II. Анализ структуры концепта человек в сказах И.М.Ермакова 56-92
1. Исследование понятийной составляющей концепта человек (по данным словарей русского языка) 56-70
2. Особенности репрезентации концепта человек в сказах И.Ермакова 70-73
3. Анализ ядра концепта человек в сказах И.М. Ермакова 73-81
4. Описание периферии концепта человек в сказах И.М.Ермакова 81-91
Краткие выводы 91-92
Глава III. Исследование ценностной составляющей концепта человек в сказах И.М.Ермакова 93- 131
1. Концептуальные поля свой и чуэюой в сказах И.М.Ермакова 93-115
2. Представление о бытии человека в сказах И.М.Ермакова 116-133
Краткие выводы 134-135
Заключение 136-143
Список сокращений 144
Библиография 145-163
Приложение №1. Репрезентация концепта человек?, сказах И.М.Ермакова 164-166
Приложение №2. Структура концептосферы сказов И.М.Ермакова 167
Приложение №3. Список слов и словосочетаний, репрезентирующих концепт человек в сказах И.М.Ермакова 168-180
- Семантическая история термина «концепт»
- Исследование понятийной составляющей концепта человек (по данным словарей русского языка)
- Концептуальные поля свой и чуэюой в сказах И.М.Ермакова
Введение к работе
1. Актуальность и новизна исследования. Проблемы концепта в
художественном тексте
Диссертационное исследование проводится в русле нового лингвистического направления, начало которому было положено во второй половине двадцатого века. Интерес к проблеме концептуального анализа лексики художественного текста связан прежде всего с изменением научной парадигмы гуманитарного знания. На место господствовавшей в науке сциентистской, системно-структурной парадигмы пришла парадигма антропоцентрическая. Возникла необходимость обоснования нового терминопонятия для адекватного обозначения содержательной стороны языкового знака, отралсающего логико-психологические и языковедческие категории. Функции такого термина оказались связаны со словом «концепт». Представленная диссертация посвящена исследованию функционирования лингвокультурного концепта в художественном тексте, выявлению способов описания его содержания.
Актуальность исследования определяется важностью интерпретации культурологических аспектов языковой семантики. Способы формирования структуры концепта являются в настоящее время наименее изученными. Работа нацелена на уточнение методики концептуального анализа художественного текста, находящегося в настоящее время в стадии становления. Актуальность исследования определяется необходимостью описания и систематизации концептуального содержания, определения роли концепта в формировании художественного текста. Понятийный и методологический аппарат концептуальной лингвистики еще не установился, поэтому существует насущная потребность в уточнении терминологии и в разработке методов концептуального анализа.
4 Научная новизна работы заключается в том, что выявлены способы экспликации концептуального содержания языковых единиц, обоснована процедура структурирования содержания концепта. С позиций лингвокультурологии в художественном тексте анализируется одно из важнейших в любой культуре ментальное представление о человеке. Нами предпринято целостное исследование концепта человек, учитывающее его роль в создании концептосферы художественных текстов одного автора. Проведенное системное исследование расширяет представление о способах анализа семантической структуры художественного текста.
Теоретическая значимость исследования состоит в следующем: 1) уточняется теоретический аппарат концептуальной лингвистики; 2) разрабатывается метод концептуального анализа художественного текста.
Практическая значимость исследования связана с созданием методики определения содержания концепта и выявления его функций в формировании текста. Данная методика может быть использована в практике концептуального анализа художественных текстов. Результаты исследования могут найти применение в вузовских курсах по когнитивной семантике, лингвокультурологии, а также при создании учебных пособий по лингвистическому анализу художественного текста.
Базовое понятие "концепт" в силу своей многомерности определяется как ментальное образование, отражающее особенности восприятия действительности отдельным индивидом (коллективом в целом), имеющее языковое выражение и обладающее этнокультурной спецификой. Принято считать, что концепт выражается совокупностью разнообразных языковых средств, каждое из которых раскрывает лишь его часть. Концепт - единица, призванная связать воедино научные изыскания в области культуры, сознания и языка, так как он принадлежит сознанию, детерминируется культурой и опредмечивается в языке [Воркачев 2004:37]. Обладающий
5
огромным текстообразующим значением, концепт рассматривается как
«свернутый текст», как культурно-семиотический феномен, который
включает архетипические и мифопоэтические параметры значения,
религиозно-философское и культурно-историческое знание о мире
[Мишатина 2004: 7]. Содержание же концептов, свойственных тому или
иному художнику слова, определяется особенностями его авторского
мировоззрения, художественно-образным мировосприятием и
индивидуально-авторской картиной мира.
Выбор объекта и материала исследования был предопределен следующими факторами. Одну из важнейших задач современной лингвистической семантики составляет реконструкция языковой картины мира, единицей описания которой является концепт. Сказ как письменная форма повествования, ориентированная на «живую» разговорную речь, отражающую стереотипы национального сознания, представляет особый интерес для лингвистического изучения. В.В.Виноградов называет сказ мощным источником обогащения языка художественной литературы: «Стихия сказа является одним из главных резервов, откуда черпаются в большом составе новые виды художественной речи» [Виноградов 2005: 151]. В современной науке о языке проблема сказа занимает довольно скромное место. С развитием направлений, изучающих способы отражения национальной картины мира в языке, можно предугадать новый всплеск интереса к форме повествования, предполагающей обращение к разговорной речи.
Сказы И.М.Ермакова представляют собой уникальное по языковой выразительности явление, что отмечается всеми исследователями этого автора (М.Батин, К.Лагунов, В.Рогачев и др.). Особый интерес представляет анализ специфики мировосприятия И.М.Ермакова как одного из ярких представителей русской языковой культуры Западной Сибири. Диссертационное исследование позволит расширить представление о
значимости наследия И.М.Ермакова в построении региональной и национальной концептосферы.
Актуальность проблематики предопределила выбор объекта и предмета исследования. Объектом изучения является объем содержания концепта человек. Предметом изучения - языковые единицы, являющиеся репрезентантами концепта человек в сказах И.М. Ермакова.
2. Особенности сказов И.М.Ермакова
Сказ - особая форма неличного повествования, предполагающая имитацию живой разговорной речи; повествование от лица персонажа-рассказчика [ЛЭТП 2001: 990]. Как правило, рассказчиком сказа выступает представитель народа, зачастую не владеющий грамотной речью. Сказ -«рассказ лица, обособленного от автора и обладающего поэтому отличной от него стилистической манерой» [Чудаков 1980: 299]; «горнило, в котором куется синтез отживающих форм литературного повествования с жанрами и мифологией «народной» или профессионально-сословной словесности» [Виноградов 1980: 301]. Цель сказа - передать слушателю свой опыт, определить ценности, составляющие основу национальной культуры. Жанр сказа издавна привлекал великих русских писателей. Сказы Н.В.Гоголя, Н.И.Лескова, М.Зощенко, П.П.Бажова и др. вошли в сокровищницу мировой литературы. Языковедами прошлого были сделаны интересные наблюдения над лексическим составом сказа, особенностями функционирования элементов разговорного языка и диалектизмов в письменной авторской речи. Современные исследователи имеют возможность рассмотреть сказ с позиций антрополингвистики, применяя новейшие методы когнитивной лингвистики и лингвокультурологии.
Лингвистическое исследование такой своеобразной формы художественного повествования, как сказ, невозможно без упоминания проблемы языковой личности. Языковая личность - одно из важных
7 терминопонятий филологического дискурса. По словам Н.К.Фролова, лингвист выискивает в языковой (феноменальной) личности панораму освоения лингвистического пространства, включая глубинные знания одного (родного) языка и других старописьменных, младописьменных и бесписьменных языков [Фролов 2001: 87]. К проблеме языковой личности обращались В.В.Виноградов, А.А.Леонтьев, И.П.Сусов и т.д. В трудах Ю.Н.Караулова дана следующая дефиниция этого понятия: «Под языковой личностью я понимаю совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью» [Караулов 1989: 3]. Автор монографии «Языковая личность и идиолект» В.Д.Лютикова считает, что каждая языковая личность формируется на основе присвоения отдельным индивидом языкового богатства, созданного его предшественниками. Формирование языковой личности осуществляется в двух планах: закономерно и индивидуально. Закономерное - не исключительное, но непременно то исходное, на чем основывается языковая личность, это язык, диалект. Индивидуальное в языковой личности формируется как через внутреннее отношение человека к языку, так и через становление личностных смыслов языка, которые определяют ее индивидуальные варианты ценностного отношения к языку [Лютикова 1999: 11].
По мнению Н.К.Фролова, понятие языковой личности предполагает изучение факта осознания человеком собственного мыслительного поведения, знания языка или группы языков. Феномен личности вообще и лингвистической в частности, таким образом, конкретизируется в сознании аналитика посредством спектра особенного, необычного, богатого, известного, оригинального обладания, рече-языкового наследия. Феномен языковой личности - это проявление сверхспособностей конкретного
8 индивида в его речевой деятельности. Среди русских мыслителей феноменом языковой личности обычно признавали ученых, просветителей, писателей, поэтов. Под феноменом личности можно подразумевать совокупность отличительных качеств личности, обнаруживаемых в коммуникативном поведении человека и обеспечивающих ему исключительно высокую степень коммуникативной индивидуальности. Она имеет место там и тогда, когда личность на когнитивном и прагматическом вербальном уровнях оставляет заметный след в духовном наследии. Индивидуальное в языковой личности - это проявление через внутреннее отношение человека к языку общих и частных законов языковой картины мира. Несомненно, языковая личность через посредство творческого потенциала оказывает определенное воздействие на становление и эволюцию языковых традиций [Фролов 2001: 99].
М.М.Бахтин считал сказовую форму повествования установкой на чужое слово и чужую личность, способом создания полифонии текста [Бахтин 1979: 222-223]. На наш взгляд, применительно к сказам И.М.Ермакова справедлива точка зрения В.В.Виноградова: «Сказ воплощает лики писательской личности. Автор не одноголос и не однолик, но все эти чужие лики, рассказчики, объединяются в авторском «я», которое всех их «держит в лоне своем», но над ними «иронически возвышается» [Виноградов 1980: 302]. Рассказчик - речевое порождение автора, и образ рассказчика в сказе - это форма литературного артистизма автора, который надевает «безымянную языковую маску», личину. В литературном маскараде писатель «может свободно, на протяжении одного художественного произведения, менять стилистические и образно-художественные лики, или маски. Для этого ему нужно лишь большое и разнородное речевое хозяйство» [Виноградов 2005: 151].
При анализе сказов И.М.Ермакова можно говорить о феноменальной языковой личности автора, представленной в текстах рядом «языковых личин» рассказчиков и персонажей. Мировоззрение, отраженное в сказах, во
9 многом обусловлено фольклорными истоками сказового жанра. Концептуальный анализ текста позволяет раскрыть особенности преломления авторским сознанием общекультурного этнографического наследия.
Своеобразие индивидуальной концептосферы во многом обусловлено личным опытом автора. И.М.Ермаков (1924-1974) родился и прожил большую часть жизни на юге Тюменской области. Участвовал в боях, был дважды ранен, награжден орденом Красной звезды. Эхо войны слышно в каждом из его произведений. Наиболее плодотворными в писательской судьбе являются шестидесятые годы. И.Ермаков - автор десятков очерков, сборники его сказов выходят в издательствах Тюмени, Москвы, Новосибирска, Свердловска. Сказы И.Ермакова занимают достойное место в ряду произведений «лейтенантской» и «деревенской» прозы 1960-х [Рогачев 1996: 12]. В творчестве автора принято выделять «Солдатские сказы», героями которых являются солдаты («Порченные солдаты», «Аврорин табачок», «Ценный зверь - кирза», «Сибирский клиент», «Богиня в шинели», «Костя-египтянин», «Память»). Отталкиваясь от опыта П.П.Бажова, И.М.Ермаков искал свой путь создания современного сказа, отказываясь от фантастики, «тайной силы», населяющей произведения уральского сказителя.
Самобытность И.Ермакова проявляется не только в выборе такого жанра как сказ, но и в плане творческого использования выразительных речевых средств, которые выработаны писателем в соотнесенности со стилем, слогом и самой индивидуальности жанра [Лютикова, Шамаева 1996: 63]. Текст сказа И.М. Ермакова представляет собой гармоничную систему языковых единиц всех уровней, имеющих различную стилистическую окраску. Писатель мастерски использует разнообразные языковые средства.
Путем подбора лексических и синтаксических средств в сказах И.М.Ермакова создается иллюзия живой звучащей речи, повествование приобретает напевный былинный ритм [Трофимова 1996: 127-144]. Язык сказов И.М. Ермакова «густо насыщен самыми разнообразными
10 экспрессивными средствами и приемами» [Новикова 1996: 53]. В его сказах «всегда сохраняется терпкость и пленительность многокрасочной устной речи, ощущается редкостное совпадение особенностей дарования и формы выражения ее» [Полозкова 1984: 388-389].
В центре повествования сказов И.Ермакова - современник писателя, житель сибирской деревни. Рассказчик И.Ермакова - балагур, насмешник. Типом рассказчика определяется и своеобразие его речи. Е.В. Купчик считает, что основу лексики сказов составляет народно-разговорная лексика, куда исследователь относит разговорные, диалектные и просторечные слова и формы. Автор сказов старается избегать свойственной устной речи неполноты или избыточности и отбирает иные средства, среди которых следует отметить бытовую и эмоционально-оценочную лексику. Особенности использования различных пластов лексики (нейтральные формы, грубое просторечие, диалектизмы и т.д.) служат средством характеристики персонажа или рассказчика. И.М.Ермаков не проводит резкой границы между собой и повествователем: здесь нет того контраста автора и рассказчика, какой мы наблюдаем, например, у М.Зощенко. Формы изображения персонажей напрямую зависят от образа рассказчика, от его мировосприятия, отношения к тому или иному герою повествования. Во многом благодаря особенностям описания героев сказов происходит раскрытие образа самого рассказчика [Купчик 1996: 31-52]. На наш взгляд, концептуальный анализ сказов И.М. Ермакова расширит представление о своеобразии творчества сибирского писателя, позволит уточнить функции различных лексических единиц в построении смысловой структуры текста.
Произведения И.М. Ермакова, несомненно, входящие в золотой фонд
литературы двадцатого века, на общероссийском уровне практически
неизвестны. Наше исследование позволяет определить содержание и
особенности репрезентации концепта человек как важнейшего
национального и общекультурного концепта в специфической форме несобственно-личного повествования.
3. Изучение концепта человек в отечественном языкознании
Обыденное сознание было обращено к человеку с тех пор, как он выделил себя из мира природы в качестве вида, а затем из коллектива - в качестве индивида. С древнейших времен человек является главным объектом размышления философов. Возникают все новые отрасли научного знания, изучающие различные аспекты человеческой деятельности. Феномен человека - центр антропоцентрической парадигмы научного знания, утвердившейся в двадцатом веке. Языковая личность изучается такими направлениями современного языкознания, как психолингвистика, социолингвистика, когнитология, лингвокультурология: «Тайна человека приоткрывается через язык» [Арутюнова 2000: 7].
В одной из первых работ, посвященных концепту человек в русском языке, Р.И.Рогозина утверждает, что содержание, вкладываемое носителями русского языка в слово «человек», значительно шире, чем те характеристики человека, которые выделяются в качестве главных в словарных и энциклопедических статьях. Узусные значения этого слова «в текстах либо не фигурируют вообще, либо оттесняются на задний план» [Рогозина 1998: 52]. Это несовпадение текстовой презентации и словарной дефиниции, на наш взгляд, является одним из существенных признаков концепта.
Человек - субъект интеллектуальных и творческих действий. Он наделен даром речи, соответственно, он может сообщать информацию и даже искажать ее. Особенностью глаголов, субъектным актантом которых может быть слово «человек», является способность вступать в сочетания с глаголом «хотеть», что свидетельствует о стремлении человека осознавать и контролировать практически все свои действия и состояния - вплоть до тех, которые по определению являются неконтролируемыми (хотеть жить, хотеть умереть, хотеть быть высоким и т.д.). Человек противопоставлен животному
12 именно как независимый субъект. В современной культуре так же, как и в традиционной, концепт человек связывается с представлениями о мужчине. В
щ конструкции быть человеком реализуются два значения слова «человек»,
отражающие, соответственно, два разных представления, связанных с концептом человек. В декларативных предложениях человек предстает как живое существо, способное испытывать страдания. В побудительных предложениях (Будь человеком, приходи завтра!) представление о человеке связывается с представлением о ряде этических норм, которым должно соответствовать поведение человека и в число которых входит способность сострадать другим людям. Человек и личность противопоставляются так же, как статическое и динамическое, как данное и сотворенное. В человеке
і «сочетается физическое, духовное и социальное; личность - совокупность
духовных и социальных свойств человека» [Рогозина 1998: 53-55].
Сложность определения содержания концепта человек связана с широким выбором его языковых репрезентаций. Человек - «участник разных пьес, в каждой из которых он надевает особую маску - персону... Тексты задают много граней бытия. Соответственно, им используются разные именования человека... Существительное ставит клеймо, запечатлевает человека» [Арутюнова 1998: 325-326]. Семантический ряд, в который
( попадают имена лиц, обозначающие человека в его многогранных
отношениях к другим людям, к предметам и вещам реального мира, к обществу, насчитывает около 15 тысяч единиц [РСС 1998]. В семном составе таких слов, как правило, присутствуют семы пол, возраст, национальность и т.д. Часто дифференциальный, служащий интенцией наименования, признак как бы подчеркивает, отодвигая на задний план, более общие признаки [Роль человеческого фактора в языке: 1988:123-126]. В зависимости от речевой ситуации в тексте употребляется одно из десятков тысяч вариантов слов, содержащих сему «лицо, человек». Принципы выбора этого варианта во многом лежат в сфере прагматики, однако нам кажется достаточно интересным вопрос о роли того или иного варианта вербальной реализации в
13 определении концепта человек. Называя человека тем или иным образом, мы даем ему характеристику, определяя его место в нашей личной картине мира. Тем более не случаен подбор подобных слов в художественном тексте. На наш взгляд, подобный подход к описанию концепта человек развит недостаточно.
В целом, работа по моделированию языкового образа человека только начинается. Поиск принципов, способов решения поставленной задачи ведется, главным образом, в рамках лексико-фразеологической системы языка (при этом привлекаются идиоматичные выражения, узуальные единицы, метафоры, сравнения, метонимии и т. п.).
Широкое распространение получил метод описания «внутреннего человека» в «наивной картине мира» или «языковой картине мира», реконструируемой по данным языка. По мнению исследователей, наиболее типичны для русского языка концепты душа, тоска и т.д. Идет поиск и реконструкция присущего языку «наивного», донаучного взгляда на мир. Лингвокультурологи полагают, что каждый естественный язык отражает способ восприятия и организации (концептуализации) мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. Свойственный языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, разные нации видят мир по-разному, сквозь призму своих языков. Исследование языковой картины мира ведется в двух направлениях, в соответствии с названными двумя составляющими этого понятия. С одной стороны, на основании системного семантического анализа лексики определенного языка производится реконструкция цельной системы представлений, отраженной в данном языке, безотносительно к тому, является она специфичной для данного языка или универсальной, отражающей «наивный» взгляд на мир в противоположность «научному». С другой стороны, исследуются отдельные характерные для данного языка
14 (лингвоспецифичные) концепты, обладающие двумя свойствами: они являются «ключевыми» для данной культуры. В последние годы в отечественной семантике развивается направление, интегрирующее оба подхода; его целью является воссоздание русской языковой картины мира на основании комплексного (лингвистического, культурологического, семиотического) анализа лингвоспецифических концептов русского языка (работы Н.Д.Арутюновой, А.Вежбицкой, Анны А.Зализняк, И.Б.Левонтиной, Е.В.Рахилиной, Е.В.Урысон, А.Д.Шмелева, Е.С.Яковлевой и др.).
Этот подход отражен в «Новом объяснительном словаре синонимов русского языка» под редакцией Ю.Д.Апресяна. Словарь ориентирован на отражение языковой, или «наивной» картины мира. На первый план выдвигается антропоцентрическая лексика, описывающая тело и душу человека, его физиологические психоэмоциональные реакции, речевые, физические, ментальные действия, продукты деятельности и т.д. Как отмечают авторы, «при достаточной глубине семантического анализа преставление о человеке обнаруживаются в самых неожиданных слоях словаря» [Апресян 1997: 5]. В первых трех выпусках словаря напечатаны статьи, посвященные словам «душа», «мертвец», «родственник» и т.д., однако само слово «человек» пока не объяснено.
Ранее Ю.Д.Апресян выделил восемь систем, из которых «складывается» человек, а также органы, которые выполняют определенные действия, и семантические примитивы, соответствующие этим системам, органам, состояниям и действиям (почти все примитивы имеют свои соответствия в списке А.Вежбицкой [Вежбицкая 1996]). На основании этого Ю.Д Апресян предлагает некую общую схему характеристики различных состояний человека, протекающих в его душе или сознании процессов, его интеллектуальных или речевых действий. Эта схема представляет собою не что иное, как иерархизованный перечень признаков, существенных для
15 характеристики этих состояний, процессов и действий [Апресян 1995: 39-65].
Исследования метафорических номинаций явлений психической сферы (вторичные имена и глаголы, называющие различные внутренние состояния и качества человека; лексическое окружение имен компонентов душевной жизни, втянутое в сферу образно-ассоциативного изображения последних) обнаружили системность в их распространении на семантическое пространство языка, позволили определить ключевые для русского языкового сознания концептуальные метафоры, формирующие языковой образ человека. М.В.Пименова анализирует облик «внутреннего человека» на материале языковых метафор. По мнению исследователя, метафора - один из наиболее продуктивных способов описания внутреннего мира человека. В языковой наивной картине мира концепт душа отождествляется с «внутренним человеком». Чтобы описать невидимое, метафизическое, человек не изобретает новые знаки, а пользуется уже существующими. Так возникает уподобление души стихиям, веществу, растениям, живым существам, предметам [Пименова 2005: 57-65].
Диссертация Коськиной Е.В. «Внутренний человек в русской языковой картине мира: образно-ассоциативный и прагмастилистический потенциал семантических категорий «пространство», «субъект», «объект», «инструмент» посвящена изучению «внутреннего человека» с использованием категориального подхода. Исследователь предлагает «комплексный лингвоантропологический метод семантико-прагматического категориального анализа и систематизации содержания и функционирования высказываний и их фрагментов, а также значений групп слов и устойчивых выражений, описывающих явления и события внутреннего мира человека [Коськина 2004: 6]. В языке и речи обнаруживаются «гетерогенность», нестрогий характер образной категоризации явлений «внутренней вселенной» и вместе с тем семантическая гибкость и обратимость категорий пространства, субъекта, объекта, инструмента; богатые
возможности обновления и расширения предикатных и пространственно-предметных компонентов пропозиций, являющихся главными способами фразовой репрезентации психических процессов и характеристик человека. Каждая из семантических категорий представлена в текстах и контекстах разного прагмастилистического качества как совокупность традиционных и новых, стереотипных и индивидуально-авторских образов-ассоциаций. Одна их часть входит в общелитературную базу крылатых выражений (они фиксируются в словарях, специальных работах), другая часть - это результат индивидуальной лингвокреативной работы, состоящей в расширении состава и структурно-семантическом обновлении узуальных языковых единиц [Коськина 2004: 6-7].
В работах О.Н. Кондратьевой человек описывается с помощью универсальных категорий «верх - низ». Бинарная оппозиция верх - низ, подобно другим пространственным оппозициям, способна выполнять функцию одного из классификаторов, позволяющих выражать менее наглядные парные отношения: добро - зло, свое - чужое, душа - тело и т.д. Применительно к внутреннему миру человека вертикальная ось характеризует как пространство внутри человека, так и вне его [Кондратьева 2003: 90-92].
Уникальный опыт описания человека как «внутреннего», так и «внешнего» имеет художественная литература. Традиционное литературоведение говорит об образе персонажей, образе автора и т.д. В последнее время появляется все больше работ, посвященных концепту в художественном тексте. Концепт, являясь символичным, динамичным, потенциальным образованием, вбирает в себя все компоненты системы: «автор» - «произведение» - «читатель». Он оказывается инструментом, позволяющим рассмотреть в единстве художественный мир произведения и национальный мир [Зусман 2003: 3-29].
Таким образом, на сегодняшний день можно говорить о нескольких подходах к описанию концепта человек. Наиболее разработана концепция
17 «внутреннего человека» в наивной языковой картине мира, предполагающая описание реальных и вымышленных объектов его «внутреннего» мира. Такая концепция может складываться из отдельных концептов, отражающих духовную жизнь человека (концепт душа, ум, сердце и т.д.), или строиться на основе анализа семантических и семиотических категорий (верх-низ; объект - субъект и т.д.).
На наш взгляд, описание «внутреннего человека» не дает полной картины человеческого бытия. Не решен вопрос о роли того или иного варианта вербальной реализации концепта человек. Язык создан человеком и для человека, и любое слово так или иначе связано с представлением о его создателе. Так, для Ю.Д.Апресяна данный концепт «растворен» в языке в различных частях речи, имеющих отношение к человеку и человеческой деятельности, Ю.С.Степанов оперирует только социальной терминологией, обозначающей человека. С развитием представления о концепте в гуманитарных науках достаточно много работ посвящено концептуальному анализу художественного текста. Концепт оказывается универсальным инструментом лингвистического и литературного анализа.
В целом, проблема определения концепта человек как в национальной картине мира, так и на уровне отдельных художественных текстов находится на стадии разработки.
4. Цель и задачи исследования
Концепт человек является осью любой культуры, центром каждого художественного текста. Содержание концепта человек, в силу специфики самого феномена человека, представляется неисчерпаемым. Нами предпринята попытка описать содержание этого концепта в рамках культурологического подхода к концептуальному анализу художественного текста. Представленная работа позволяет расширить представление о семантической структуре художественного текста, раскрыть новые грани в оценке творческого наследия И.М.Ермакова.
Цель диссертационного исследования: определение содержания концепта человек в сказах И.Ермакова, выявление его роли в формировании авторской концептосферы.
Принимая во внимание, что методика концептуального анализа, как и понятийный аппарат концептологии в целом, находится в стадии становления, мы определили следующие задачи:
1. Уточнить понятийные границы, историю, структуру дефиниций
"концепт", "концептосфера", "концептуальный анализ художественного
теста".
2. Выделить и систематизировать языковые единицы,
репрезентирующие концепт человек в сказах И.М.Ермакова.
3. Предложить интерпретацию употребления данных единиц в
контексте, выделив ядро и периферию концепта человек в сказах.
4. Определить место концепта человек в авторской концептосфере и
соотнести его с концептом человек в русской языковой культуре.
5. Источники и материалы исследования Источниками исследования послужили двадцать сказов И.М.Ермакова, извлеченных из сборников сказов И.М.Ермакова, опубликованных в разное время в различных сборниках: Ермаков И.М. Богиня в шинели. Сибирские сказы. Тюмень, 1962; Ермаков И.М. Аврорин табачок. Сказы. Свердловск, 1968; Ермаков И.М. Солдатские сказы. Свердловск, 1978; Ермаков И.М. Зорька на яблочке: Сборник сказов. М., 1980; Ермаков И.М. Богиня в шинели: Сказы. Тюмень, 2005. Опорными явились тексты, напечатанные в наиболее полном и текстологически выверенном сборнике: Ермаков И.М. Учите меня, кузнецы! Свердловск, 1984.
19 Материалом исследования послужили слова и словосочетания, содержащие сему «человек», общий объем которых составляет около 400 единиц, разделенных на двенадцать групп. Основанием классификации послужила доминантная сема лексических значений исследуемых слов и словосочетаний: около 100 единиц - слова, обозначающие названия профессий и занятий (мирных и военных); 85 единиц - слова и словосочетания, характеризующие человека (из них 51 единица -пейоративы; 21 единица - деминутивы; 6 единиц - слова, характеризующие человека по внешности; 6 единиц - слова, характеризующие человека по свойствам характера, способностям); 32 единицы - слова, обозначающие социальное положение; 32 единицы - термины родства, слова, обозначающие семейное положение; 31 единица - слова, обозначающие национальность; 27 единиц - слова и словосочетания, обозначающие группу лиц; 17 единиц - слова, обозначающие возраст, пол человека; 9 единиц -слова, обозначающие политические взгляды, вероисповедание; 6 единиц -слова, характеризующие человека по местоположению; 4 единицы - слова, обозначающие межличностные отношения; 4 единицы - другое; 3 единицы -слова, обозначающие «человека вообще».
В ходе анализа выделено около двухсот микроконтекстов, включающих репрезентанты концепта человек.
6. Методы исследования
Общепринятой, четкой схемы концептуального анализа не выработано, что, на наш взгляд, связано с некоторой неопределенностью самого термина «концепт». Нет единого названия и для самого метода исследования. Наряду с распространенным термином «концептуальный анализ», концептологи используют термины «лингвоконцептуальный анализ», «концепторный анализ» и т.д. Как отмечает С.Е.Никитина, само это сочетание можно толковать по-разному: оно может обозначать и анализ концептов, и определенный способ исследования [Никитина 1991: 117]. Однако в статьях,
20 посвященных исследованию конкретных концептов, можно выделить ряд наиболее часто употребляемых приемов концептуального анализа.
Обзор работ разных авторов показывает, что концептуальный анализ -это не какой-то известный и общепринятый метод экспликации концептов (см. в этой связи ряд работ в сборниках серии «Логический анализ языка»/Под ред. Н.Д. Арутюновой). Скорее всего, такие работы объединены некоторой общей целью. Р.М.Фрумкина условно выделяет четыре типа приемов для проведения концептуального анализа: первые два из них можно объединить и обозначить как интерпретацию смысла концептов (как правило, это сложные ментальные концепты типа мнение, знать) с привлечением жизненного опыта автора и воображаемого читателя; третий -запись толкования концепта на семантическом метаязыке; четвертый -анализ концепта культуры путем ссылки на специалистов в определенной области (история, география) [Фрумкина 1992: 34-41]. С.Е.Никитина предлагает свой путь анализа, названный ею «расчлененное определение», где содержание концепта определяется с помощью тезаурусной статьи-анкеты, состоящей из перечня семантических отношений для описания семантики данного слова (статистические - синонимия, антонимия, метафоры, динамические и т.п.) [Никитина 1991: 117-123].
Н.К.Рябцева называет концептуальный анализ принципиально новым направлением лингвистики. Его смысл - реконструирование наивной языковой картины мира на основе семантического анализа лексики, грамматики и прагматики языка [Рябцева 2005: 62].
Когнитолог Е.С.Кубрякова определяет концепт как ментальное образование, как информационную единицу. По мнению исследователя, цель концептуального анализа - выявить некие смыслы, интегрированные словом и объясняющие особенности его использования [Кубрякова 2004: 372]. Ученый достаточно четко разграничивает семантический и концептуальный типы анализа. Семантический анализ направлен на экспликацию семантической структуры слова, уточнение реализующих ее денотативных,
21 сигнификативных и коннотативных значений. Концептуальный анализ нацелен на поиск тех общих понятий, которые подведены под один знак известной когнитивной структуры. Семантический анализ связан с разъяснением слова, концептуальный анализ ведет к знаниям о мире [Кубрякова 2004: 375]. На основании анализа дефиниций и идиом строится концептуальная, или «когнитивная карта» слова - отражение наиболее употребительных контекстов слова; констатация всех направлений, по которым идут преобразования семантики слова. Карта демонстрирует как центробежную, так и центростремительные потенции слова, дает представление о «семантических сетях», связывающих отдельные значение слова. Так, на основе исследования устойчивых оборотов речи выделяется связь памяти с представлением о ней как о «хранилище, складе, кладовой», не отраженная ни в одном из лексикографических источников, но объясняющая такое новообразование, как «компьютерная память» [Кубрякова 2004: 372-376].
В.И.Карасик предлагает в качестве приемов концептуального анализа
следующие операции: 1)дефинирование; 2)контекстуальный анализ;
3)этимологический анализ; 4)паремиологический анализ;
5)интервьюирование [Карасик 2004: 110-111]. А.В.Рудакова в качестве приемов концептуального анализа выделяет: анализ синонимических единиц, репрезентирующих концепт; анализ образных номинаций, объективирующих концепт; анализ словообразовательной парадигмы; анализ репрезентации в русских паремиях, афоризмах, индивидуально-авторских номинациях [Рудакова 2001: 121-126].
Если исследователь-когнитолог обращается в первую очередь к языковому материалу, то лингвокультурологи, считающие концепт отражением специфики национального менталитета, в своих исследованиях опираются как на языковые, так и на экстралингвистические источники. Ю.С.Степанов выделяет всего несколько десятков культурных концептов [Степанов 2001], считая, что рассмотрение концепта следует начинать с
22 этимологии и обращения к праформе в языке, определения источника появления слова и способа его образования. Для определения внутренней формы концепта следует обратиться к состоянию культуры на момент его (концепта) зарождения, т.е. изучать народные обряды, поверья, обычаи, архетипы, мировоззрения, частицей которых является данное ментальное образование. Подход этимолога и историка дополняется и социологическими методами. Историк культуры, изучающий концепт, своеобразно совмещает в себе этнолога, историка и социолога, поскольку он исследует действительность особого рода - ментальную [Степанов 2001: 49-53]. А.Т.Хроленко считает, что ядро методики концептуального анализа заложено в работах Э.Бенвениста, в которых значение лингвистической формы определено всей совокупностью ее употреблений, ее дистрибуцией и вытекающими из них типами связей [Хроленко 2005: 136].
Как правило, в аналогичных исследованиях источниками концептуального анализа являются словарные дефиниции, прецедентные тексты, высказывания отдельных деятелей культуры, фольклорные тексты, тексты периодических изданий, идиомы и т.д. Выбор материала для исследования в первую очередь обусловлен трактовкой термина «концепт».
Н.Л. Мишатина предлагает проводить концептуальный анализ как на материале живой разговорной речи, так и на материале художественных текстов. Концептуальный анализ может включать реализацию следующих приемов, наиболее часто используемых исследователями конкретных концептов: 1) установление лексического значения слова (по лингвографическим дефинициям); 2)установление понятийного значения слова (по энциклопедическим словарям - общим и специальным); 3^становление «внутренней формы» слова на основе этимологического и историко-культурного анализа; 4)анализ сочетаемостных свойств слова (в том числе речевых народно-поэтических и книжно-литературных формул); 5)интерпретация ключевых признаков слова-концепта; 6)учет семантических отношений с другими словами культуры.
Учитывая же специфику концепта, имеющего сложную структуру (в которую входят понятие как обязательный компонент, а также образная, оценочная и ценностная составляющие), ученый выделяет четыре этапа работы с концептами: (1) ассоциативно-интуитивный, (2) словарный, (3) контекстуально-метафорический и (4) концептуальный [Мишатина 2004: 3-4]. Подобный подход к концептуальному анализу можно встретить в большинстве публикаций, посвященных этой теме.
Концептуальная методика - методика по своей сути текстоориентированная. Изучение концепта состоит в смысловом развертывании «свернутого текста» на базе языковых данных и определенной группы текстов, включая фольклор, мифологию, Библию, русскую и мировую классику, философско-религиозную и социальную публицистику и т.д. При этом воплощение концептов в языке в первую очередь осуществляется при помощи слов с опорой на их значения (как фундамента национальной языковой картины мира) [Мишанина 2004: 6-8].
Лингвистами предлагается множество дефиниций художественного
текста. Например, по словам Т.М. Николаевой, текст - «упорядоченное
семиотическое пространство» [Николаева 2000: 422]. Наиболее
авторитетным остается определение, данное И.Р.Гальпериным: «Текст - это
произведение речетворческого процесса, обладающее завершенностью,
объективированное в виде письменного документа произведение, состоящее
из названия и ряда особых единиц (сверхфразовых единств), объединенных
различными типами лексической, грамматической, логической связи,
имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку».
Исследователь выделяет три пласта текстовой информации: 1)
содержательно-фактуальный, представляющий содержание; 2)
содержательно-концептуальный, представляющий глубинный смысл, который выводится из всего текста; 3) содержательно подтекстовый, представленный в тексте не в прямой форме, а имплицитно [Гальперин 1981: 18-20].
24 Заметим, что концептуальный анализ художественного текста в настоящее время находится в стадии становления. В учебнике
і В.А.Пищальниковой он реализован с точки зрения системы «автор - текст -
реципиент», основным методом признается ассоциативный анализ, осуществляемый на основе анкетирования реципиентов [Пищальникова 1991]. Л.Г.Бабенко предлагает одну из наиболее разработанных моделей концептуального анализа текста, являющегося основой при исследовании семантического пространства художественного текста в совокупности его эксплицитных и имплицитных смыслов. Концептуальный анализ -обнаружение и интерпретация базовых концептов (или концепта) того или иного литературного произведения [Бабенко 2004: 101].
\ Вслед за Ю.С.Степановым и Д.С.Лихачевым исследователь понимает
концепт как «сгусток культуры». Концепты многокомпонентны и представляют собой поле знаний, представлений, понятий, ассоциаций, имеющих ядро и периферию. В художественном тексте концепт формируется на синтагматической основе, имеет внутритекстовую природу. Концептуальное пространство текста формируется на высоком уровне абстракции - на основе слияния, сближения, стяжения общих признаков концептов, репрезентируемых на поверхностном уровне текста словами и
щ предложениями одной семантической области, что обуславливает и
определяет цельность концептосферы текста. Ключевой концепт представляет собой ядро индивидуальной авторской художественной картины мира, воплощенной в отдельном тексте или в совокупности текстов одного автора. Цель концептуального анализа художественного текста -выявление парадигмы культурно значимых концептов и описание их «концептосферы», т.е. тех компонентов, которые составляют ментальное поле концепта. По мнению Л.Г.Бабенко, такой анализ предполагает, во-первых, выявление ключевых слов текста; во-вторых, определение базового концепта (концептов) этого пространства; в-третьих, описание обозначаемого ими концептуального пространства [Бабенко 2004: 101 - 104].
Л.Г.Бабенко предлагает следующий алгоритм концептуального анализа художественного текста: 1. Выделение предтекстовых пресуппозиций, важных для формирования концептуального пространства текста: время создания, имя автора, роль эпиграфа. 2. Анализ семантики заглавия и его семантического радиуса. 3. Проведение психолингвистического эксперимента с целью выявления набора ключевых слов текста. 4. Выявление повторяющихся слов, определение ключевого слова текста. 5. Анализ лексической составляющей текста с целью выявления слов одной тематической области с разной степенью экспрессивности. 6. Описание концептосферы текста, предусматривающее обобщение всех контекстов, в которых употреблены ключевые слова - носители концептуального смысла, с целью выявления свойств концепта: его атрибутов, предикатов, ассоциаций. 7. Моделирование структуры концептосферы - выделение в ней ядра (базовой когнитивно-пропозиционной структуры), приядерной зоны (основной лексический репрезентант), ближайшей периферии (номинантное совмещение и ассоциативно-образные репрезентации) и дальней периферии [Бабенко 2004: 107-108].
В целом, концептуальный анализ по Л.Г.Бабенко - это выявление в тексте ключевых слов, определение базового концепта, описание концептосферы, имеющей полевую структуру, ядро которой составляет базовый концепт. Аналогичный подход к концептуальному анализу текста постулирует К.А.Андреева, отмечая при этом, что, «если не принимать во внимание используемые концептуальные инновации и термины, данная методика не является новой» [Андреева 2004: 62]. Подобные варианты, по мнению исследователя, в свое время были предложены Л.А.Новиковым, А.А.Вейзе, И.В.Арнольд и др.
Таким образом, в зависимости от позиции исследователя в вопросе о природе концепта, можно выделить как минимум два подхода к концептуальному анализу: когнитивный и культурологический. Когнитивный подход связан с изучением языкового материала с
26 привлечением данных формальной логики, психолингвистики, физиологии мозга. Одним из основных методов концептуального анализа в данном
ц случае является анкетирование, ассоциативный анализ. При
культурологическом подходе исследователь широко использует экстралингвистические данные культурологии, истории, социологии, антропологии и т.д. Подобное разграничение довольно условно, и зачастую исследователи занимают промежуточную позицию.
Позиция, определяющая сущность концепта и концептуального анализа, диктует исследователю и выбор материала. В настоящее время можно говорить скорее об отдельных приемах концептуального анализа, используемых при анализе концептов в прецедентных высказываниях и
к художественных текстах, среди которых наиболее распространенным
является интерпретационный метод, предполагающий раскрытие содержания концепта через толкование контекстуальных связей слов и словосочетаний одной тематической группы. Методика лингвокультурологического концептуального анализа основывается на сопоставлении совокупности лексем, реализующих тот или иной концепт, с последующей культурологической интерпретацией смысловых различий в их речевом употреблении.
щ В нашем исследовании методом сплошной выборки были выделены
слова и словосочетания, содержащие сему «человек», количество которых было подсчитано с помощью приема количественного подсчета, входящего в математический метод [Кодухов 1974: 91]. Для определения содержания концепта нами был использован интерпретационный метод как разновидность концептуального анализа [Бабенко 2004], элементы компонентного анализа [Стернин 1985], а также приемы сравнительно-сопоставительного и историко-этимологического анализа [Кодухов 1974].
Семантическая история термина «концепт»
Позднелатинское по происхождению слово conceptus (производное причастие от глагола сопсареге «собирать, схватывать, задумывать, зачинать») вошло в обиход современной европейской лингвистики благодаря трудам средневековых философов. В классической латыни conceptus зафиксирован в значениях «водоем», «воспламенение», «зачатие» и «плод» [Дворецкий 1949: 195]. Родственное слово concepton означает: а) «соединение», «сумма», «совокупность»; б) «зачатие»; с) «словесное выражение». На основании этимологического анализа А.А.Сусов формулирует следующую «смысловую цепочку» слова «концепт»: «взять извне и собрать вместе, понять, как поймать, схватить умом» [Сусов 2003: 3].
В.З. Демьянков считает, что в самом латинском термине концепт исходно заложена сема «зародыш», а сема «резервуар, хранилище» - в этимоне термина концепция, из которого выводимы и другие (переносные) значения, такие как «соединение, сумма, совокупность, система», «резервуар, хранилище» (синоним: conceptaculum); «формулировка (редакция) і- юридических актов», «зачатие, принятие семени». По мнению ученого, современное значение «понятие, концепт» классической латыни чуждо. В средневековой латыни, когда исходное значение было еще живо, метафорический перенос «зародыш - понятие» ощущался, видимо, слишком живо, а потому им не злоупотребляли. Поэтому даже в философских текстах средних веков, например, у Тертуллиана (160-220), у Св. Августина (354- 430), у Боэция (480-524) conceptus употребляется чаще всего как причастие , со значением «зачатый», а не существительное со значением «понятие». Позже, когда латынь становится не единственным, а всего лишь одним из языков науки, в сочинениях на латинском языке Р.Декарта, Ф.Бэкона, Т.Гоббса, Дж.Локка и др. термин conceptus (а также praeconceptus) по-прежнему редок: слишком яркой, явной физиологической метафоры избегали в научном языке и тогда [Демьянков 2001: 35-36].
В истории философии термин «концепт» связывают с именем Пьера Абеляра (1079-1142). Философ использовал слово «conceptus» в качестве термина, обозначающего акт «схватывания» смыслов вещи в единстве речевого высказывания. Принцип «схватывания» смысла напрямую связан с идеей неопределимости вещи через понятие. Понятие есть объективное единство различных моментов предмета понятия, которое создано на основании правил рассудка или систематизации знаний. Оно неперсонально, связано со знаковыми структурами языка, является итогом или ступенью познания. Концепт формируется речью (прежде единое Слово Абеляр разделял на язык и речь - А.П.). Концепт есть производное возвышенного духа (ума), который способен творчески воспроизводить, или «собирать» смыслы и помыслы, он предполагает другого субъекта (слушающего, читающего), актуализируя смыслы в его ответах на вопросы. Концепт предельно субъектен. Память и воображение - неотторжимые свойства концепта, концепт синтезирует в себе три способности души: как акт памяти он ориентирован в прошлое, как акт воображения - в будущее, как акт суждения - в настоящее. У Фомы Аквинского концепт есть внутреннее постижение вещи в уме, выраженное через знак, через единство идеального и материального. Начиная с XIV века, с возникновением онтологического предположения об однозначности бытия, идея концепта стала исчезать. В Новое время, характеризующееся эмпирическим способом познания, концепт полностью заменен понятием как наиболее адекватным постижением истинности вещи, представленной как объект, не требующий обсуждения [Неретина 2001:306-307].
Исследование понятийной составляющей концепта человек (по данным словарей русского языка)
Этимологический анализ «имени концепта» (номината) позволяет раскрыть «культурную память» слова, зачастую не осознаваемую современными носителями языка.
М.Фасмер приводит различные гипотезы происхождения слова «человек». Наиболее правдоподобной, по мнению ученого, является реконструкция данного слова от праславянского celovekb или cblovek, предложенная в 70-х годах XIX немецким лингвистом Циммером: первая часть - cello- сближается с челядь, далее - с др.-инд. kulam «стадо, множество, семья, род», ирл. clan «потомство, род», лит. kiltis «род»; во второй части усматривают слово, родственное лит. vaikas «мальчик, ребенок», др.-прусск. waix «слуга» [Фасмер 1998: 328-329]; старшее, первоначальное значение общеславянского celovekb - «дитя, отпрыск, потомок семьи, рода, клана» [Черных 1999 И: 378]. Ю.С.Степанов также связывает древнейшее значение слова «человек» с корнем kel- «колено, род», однокоренным со словом «челядь» - «семья, семейство, дети и работники», «тот, кто принадлежит нашей большой семье, «наш», «свой». По его мнению, этимология слова «человек» отражает славянскую реальность: славянский город-двор, или городище, в котором замкнуты и члены рода, связанные родственными узами, и работники. Человек - житель городища, «свой» [Степанов 2001: 356].
Менее вероятной М.Фасмер считал версию происхождения этого слова от се1ъ (ср. «сила») и - vekb - в значении «сила» (в противоположность слову «увечье»), т.е. первоначально «исполненный силы» [Фасмер 1998: 328-329]. В.В.Колесов приводит похожую версию: vekb - «сила, мощь, возраст», т.е. тот, кто имеет полную силу, взрослый, член коллектива; это «личная сила рода, идущая изнутри как из корня жизни» [Колесов 1986: 149]. Анализируя древнерусские тексты, ученый отмечает, что слово «чъловекъ» для обозначения полноправного члена общества использовалось довольно редко, чаще социально значимое лицо называлось «мужъ». В XII в. слово «чъловекъ» называло того, кто был противоположен скоту и зверю, с XIV в. оно приобретает новое значение: «слуга». Таким образом, вытесненные из родового быта значения слова проникаются смыслом иных социальных отношений, выражая степени феодальной иерархии: всякий, кто выше тебя или равен тебе, - мужъ, а ниже - чъловекъ (челядь) [Колесов 1986: 157].
Таким образом, на основе анализа различных гипотез можно предположить, что исконное значение слова «человек» связано с представлением о человеке как о члене рода.
Концептуальные поля свой и чуэюой в сказах И.М.Ермакова
Концептуальные поля свой и чужой в русской культуре На наш взгляд, при описании концептуальной сферы сказов И.М.Ермакова правомерно говорить о концептуальных полях свой и чужой. Под концептуальным полем мы понимаем совокупность нескольких концептов, объединенных общим, более широким понятием. Различные концептуальные поля образуют концептосферу текста. Полевая структура позволяет выявить соотношение разнородных, на первый взгляд, лексических единиц теста, определить их концептуальную структуру.
Членение универсума на бинарные оппозиции, в том числе и на два мира - «свой» и «чужой» - является одним из фундаментальных семиотических принципов [Иванов 1999; Лотман 1996]. По мнению В.Н.Топорова, эта оппозиция - частный случай общего бинарного принципа построения мифологической модели мира. Ученый выделяет ряд универсальных оппозиций, определяющих пространственные, временные, социальные и т.п. характеристики: верх - низ, черное - белое, левое - правое, чет - нечет и т.д. [Топоров 1988: 450-452]. Миф - связанная интерпретация процессов мира, организующая восприятие их человеком в условиях отсутствия абстрактных (непредметных) понятий [Дьяконов 1990:11]. Система бинарных оппозиций, основанная на симметрии человеческого тела, явилась для человечества «прорывом в цивилизацию» [Маковский 1996: 21]. «Кирпичиками» мифологической символической классификации являются отношения в виде элементарных семантических оппозиций (верх - низ, лево -право и т.д.), которые затем «объективируются» и дополняются простыми соотношениями в космическом пространстве (земля-небо), социуме и т.д. Бинарное контрастирование в самом восприятии окружающего мира дискретно разделило его «непрерывность», преобразило хаос в гармонию [Мелетинский 1976: 230-231]. Н.К.Рябцева отмечает, что бинарная оппозиция связана с авторитарными и тоталитарными общественными системами, упрощающими и утрирующими устройство мира и ценностей, в них отсутствует «середина», «центр» [Рябцева 2005: 69]. Ю.С.Степанов считает, что именно противопоставление «свой» - «чужой» является одним из главных концептов всякого массового, народного, национального мироощущения [Степанов 2001].
Этимологические исследования вскрывают архетипические связи эмоциональной сферы с областью «своего». Э. Бенвенист приводит интересные данные об индоевропейском прилагательном, восстанавливаемом как prijos, из которого развилось др.-русск. прияю и имя деятеля приятель. Суммируя имеющиеся сведения, он делает вывод о том, что и.-е. корень prijos имел значение личной принадлежности, подразумевающее не юридическое, а аффективное отношение к «себе», всегда способное принять эмоциональную окраску, так что в зависимости от обстоятельств этот корень обозначает то «(свой) собственный», то «милый, дорогой, любимый» [Бенвенист 1998: 358]. О.Н. Трубачев считает дихотомию «мы» -«они» («свое - не свое») древнейшей категорией этнического самосознания. Слово «свой» (и.-е. sue-) ученый называет ключевым в древней славянской культуре. С этим корнем он связывает слово svoboda, обозначавшим «полноправного члена рода, своего». «Свой» для древних славян - это «родной, родовой, хороший»; «чужой» - «не свой» («враг», «чужестранец», «гость»). В современном русском языке местоимение «свой» сохраняет архаическую особенность употребления, сигнализирующую о несформированности оппозиции «коллективное» -«индивидуальное», возможность говорить «я - свой, ты - свой, мы - свой» [Трубачев 1991: 157-166].
Связь эмоциональной сферы и области «своего» проявляется в языке и в настоящее время. Е. В.Урысон отмечает, что «горюют», «тоскуют», «скорбят» только по тем, кто обозначен словами первой выделенной еюгруппы (покойный, усопший и т. д.), где есть указание на связь с «этим, своим» миром [Урынсон 1998: 3-21]. В русском языке существует также довольно большой корпус устойчивых и квазиустойчивых словосочетаний, подтверждающих связь эмоций и «своего». Конструкции X принимает У близко к сердцу содержит прямое указание на то, что X переживает (волнуется, печалится и т. д.) именно потому, что относит У к ближайшей, то есть «своей» сфере [Васильева 2004:56].
А.Б.Пеньковский выдвигает предположение о существовании семантической категории «чуждости», которая «должна сопрягаться с категорией отрицательной оценки («чужое» - плохое) и иметь специальные средства языкового выражения. В архаической модели мира противопоставление «своего» и «чужого» интерпретируется также и в аксиологическом плане — в виде оппозиции «хороший - плохой» с отрицательной оценкой всего, что принадлежит «чужому» миру. А. Б. Пеньковский отмечает общую для всех славянских языков специфику семантической структуры производных, образующих лексические гнезда с корнем чуж:-1 чужд-, которые представляют комплекс взаимосвязанных значений: «чужой» «чуждый» «враждебный» «плохой» [Пеньковский 2004: 5-13]. «Свой» мир - это мир уникальных, индивидуальных, определенных в своей конкретности и известностных в своей определенности для субъекта сознания и речи дискретных объектов, называемых собственными именами. «Свой» мир - это мир собственных имен. В нем и нарицательные имена ведут себя как собственные. [Пеньковский 2004: 17].
