Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Восприятие в изучении гуманитарных наук 14
1.1. Психологическая теория восприятия 19
1.1.1. Восприятие как предмет психологии. Психофизиологическая характеристика восприятия 19
1.1.2. Структура и содержание восприятия: субъект, перцептивный объект, чувственный образ 36
1.2. Философская теория восприятия 53
1.2.1. Из истории философских концепций восприятия 53
1.2.2. Онтологические категории в философии восприятия 66
1.2.3. Гносеологические аспекты философии восприятия 82
1.3. Лингвистические аспекты изучения восприятия. Восприятие как структурно-семантическая категория 92
1.3.1. Основные аспекты изучения восприятия в лингвистике 92
1.3.2. Восприятие и языковая (грамматикализованная) категория перцептивности 101
1.3.3. Ситуация восприятия: понятие, семантическая структура, лексические средства репрезентации 115
1.3.4. Семантика восприятия в художественном тексте 128
Глава II. Лексико-грамматические средства выражения перцептивной семантики 151
2.1. Принципы анализа перцептивных значений 151
2.2. Психологические аспекты семантики восприятия 160
2.2.1. Значения состояния и действия в содержании перцептивных глаголов 160
- видеть /смотреть (глядеть) 164
- слышать / слушать 194
- обонять /нюхать 244
- осязать / щупать .261
- чувствовать, ощущать (ощутить) 277
2.2.2. Репрезентация комплексов психологических процессов и характеристик (восприятие / движение, речь, эмоции, мышление) 352
2.2.3. Обозначение способности/неспособности к восприятию 404
а) Семантика способности/неспособности к восприятию в значениях перцептивных глаголов 404
б) Семантика способности/неспособности к восприятию в значениях именной лексики 419
2.3. Социальные аспекты семантики восприятия 479
2.3.1. Социальные аспекты в семантике перцептивных глаголов 479
а) Семантика и функции общения в содержании и употреблении перцептивных глаголов 485
б) Перцептивные глаголы как средства обозначения социальных действий 511
2.3.2. Социальные аспекты в содержании наименований лиц по перцептивному действию и способности к восприятию 526
а) Свидетель, очевидец когнитивные и социокультурные коды функционирования 528
б) Наблюдатель, созерцатель: участие в формировании художественного дискурса 551
в) Смотритель, надзиратель, соглядатай: историко-культурные и социоисторические ассоциации, оценочность употребления 569
г) Социальные представления в семантике неспособности к восприятию 606
2.4. Онтологические аспекты семантики восприятия 624
2.4.1. Представления о пространстве 627
2.4.2. Представления о реальности, времени, ирреальности 657
Глава III: Особенности синтаксической репрезентации перцептивных процессов 710
3.1. Общие тенденции синтаксического продуцирования ситуации восприятия 710
3.2. Способы репрезентации ситуации восприятия 715
3.2.1. Способы представления субъекта восприятия 715
3.2.2. Конструкции, актуализирующие перцептивный объект и чувственные впечатления 750
а) Перцептивный аспект содержания конструкций с указательными частицами 755
а) Репрезентация чувственных впечатлений посредством сложных предложений 817
3.2.3. Конструкции, актуализирующие характер перцептивного процесса 851
а) Редупликация перцептивных глаголов 855
б) Художественные конструкции с перцептивными глаголами 867
в) Фразеологизированные конструкции 875
3.3. Способы выражения перехода от чувственной к логической ступени познания 901
Заключение 927
Литература 938
Приложения 984
Таблица 1. Лексическая и грамматическая маркированность значений перцептивного состояния и перцептивного действия в художественном тексте. 984
Таблица 2. Регулярная сочетаемость ядерных перцептивных глаголов в поэтическом тексте 985
Таблица 3. Аспекты семантики и основные значения слова слепой 990
Таблица 4. Аспекты семантики и основные значения слова слепец 1013
Таблица 5. Аспекты семантики и основные значения слова глухой 1023
Таблица 6. Основные аспекты семантики слова свидетель 1052
Таблица 7. Ситуация восприятия в ее структурно-синтаксическом выражении 1065
- Восприятие как предмет психологии. Психофизиологическая характеристика восприятия
- Репрезентация комплексов психологических процессов и характеристик (восприятие / движение, речь, эмоции, мышление)
- Представления о реальности, времени, ирреальности
- Перцептивный аспект содержания конструкций с указательными частицами
Введение к работе
Восприятие как одна из форм психологического взаимодействия человека с окружающей действительностью относится к тем феноменам жизнедеятельности, которые активно влияют на разные сферы человеческого бытия и сознания, в том числе и на язык. Воздействие перцептивных процессов на формирование, развитие и функционирование языковой системы многогранно и специфично. Прежде всего, восприятие признано тем познавательным параметром, который задает ракурс осмысления и пути репрезентации в языке очень многих категорий бытия и сознания: пространства, времени, реальности, состояния, души, противопоставления внутреннего внешнему и т.п. (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А.В. Бондарко, А. Вежбицкая, А.В. Кравченко, Г.Е. Крейдлин, Е.В. Падучева и др.).
Именно восприятие и связанный с ним фактор наблюдателя определяет особенности организации лексической семантики (таких ее разновидностей, как перцептивный признак, наблюдаемое действие, пространственные значения и т.д. – работы Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, Л.М. Васильева, А.А. Кретова, Г.И. Кустовой и др.), специфику многих морфологических категорий, например вида и времени, своеобразие семантики и грамматики глагола, местоимений и т.д. (А.В. Бондарко, А.В. Кравченко, В.В. Бабайцева, Т.В. Булыгина, А.Д. Шмелев, Е.С. Кубрякова, С.А. Моисеева и др.), особенности синтаксических конструкций (В.В. Бабайцева, Г.А. Золотова, Е.Ю. Иванова, В.А. Кириллова, М.Б. Примова и др.).
В современной лингвистике сформировалось устойчивое представление о том, что, поскольку язык в своем строении, системных связях и основных своих категориях продуцируется процессами познания действительности, то именно в языковой системе как нельзя более тонко и дифференцированно отражается вся простота и сложность начального познавательного этапа, то есть познания чувственного – восприятия (перцепции). И поэтому квалификация и дифференциация многих лингвистических феноменов не возможна без учета особенностей языковой концептуализации перцептивных феноменов.
В нашей работе восприятие рассматривается как особая область языкового смысла – перцептивная семантика – совокупность значений, в которых репрезентируется перцептивно-психологический процесс.
Актуальность нашего исследования заключается, прежде всего, в самом выдвижении восприятия в центр лингвистических исследований. Взгляд на восприятие как на объект лингвистического изучения обусловлен возрождением в современной науке антропоцентрического подхода к интерпретации языковых явлений. Активизация внимания современных ученых к так называемому человеческому фактору формирования и функционирования языковых единиц и значений обусловлена поиском решения очень многих лингвистических вопросов, в частности, связанных с реконструкцией языковых универсалий и языковой картины мира.
Изучение восприятия в лингвистическом аспекте подчинено разработке и тех исследовательских направлений, которые составляют проблематику таких ответвлений языковой теории, как когнитивная лингвистика, психолингвистика, психопоэтика и т.д. Именно эти направления, которые признаны новыми и актуальными в современной лингвистике, ориентированы в анализе языковых явлений на интеграцию с психологией, что приводит к необходимости учета и изучению в лингвистическом аспекте разных психологических процессов, в том числе и восприятия.
Эти новые лингвистические подходы, а также и некоторые традиционные направления, например, сравнительно-типологическая лингвистика, изучают и отдельные конкретные перцептивные значения: перцептивные признаки, формы восприятия, обозначения органов воспрятия и т.д. (Э.К. Александрова, О.М. Альчикова, Ю.Ю. Архипова, Т.С. Борейко, Ю.П. Бызова, А. Вежбицка, И.В. Домбровская, О.С. Жаркова, Н.Л. Зыховская, Г.Н. Иванова, Е.Ю. Иванова, Е.В. Ильчук, Х.Н. Исмагилова, Т.Н. Козюра, А.В. Кравченко, Г.Е. Крейдлин, А.А. Кретов, Г.А. Кривозубова, Л.В. Крюкова, Г.И. Кустова, С.Ю. Лаврова, Л.В. Лаенко, О.Г. Лещинская, И.С. Магомедова, Х.М. Магомедова, С.А. Моисеева, Н.Ю. Муравьева, Е.В. Падучева, С.Я. Пименова, И.Г. Рузин, Н.А. Рябинина, И.А. Сафонова, Е.В. Свинцицкая, Т.И. Семенова, Е.А Слободян, Е.В. Урысон и др.).
Большая часть этих исследований посвящена конкретным значениям и узким проблемам, связанным с языковой репрезентацией восприятия. Они не предполагают многоаспектного рассмотрения перцептивной семантики – сочетания различных исследовательских методик реконструкции плана содержания языковых единиц. Несмотря на многочисленность, существующие исследования перцептивной семантики не дают ответа на многие связанные с этим лингвистическим объектом вопросы, например: совокупность каких значений составляет перцептивную семантику, какие принципы формирования лежат в основе системности этого смыслового пласта языка, какие закономерности определяют специфику реализации и развития перцептивных значений и т.п.
Необходима разработка такого лингвистического подхода к изучению восприятия, которая учитывала бы многомерность концептуализации в языковой системе этого психологического феномена. И в этом плане актуальным, на наш взгляд, является соединение методики традиционной лингвистики с исследовательскими приемами, характерными для новых лингвистических направлений. Это соединение методик и многоаспектность исследования постулируются структурно-семантическим направлением (В.В. Бабайцева), принципов которого мы и придерживаемся в нашей работе.
Целью исследования является анализ закономерностей формирования перцептивной семантики, факторов ее системности, специфики ее реализации и связи с другими языковыми явлениями, реконструкция арсенала разноуровневых средств ее выражения в языке и тексте.
Задачи исследования:
1) выявление круга значений, составляющих перцептивную семантику, анализ соотношения этих значений, их иерархии и специфики проявления на разных уровнях языковой системы;
2) обоснование категориальной природы отражения восприятия в языковой системе, выявление в основных аспектах языковой концептуализации восприятия тех признаков, компонентов и закономерностей, которые позволяют считать восприятие особой языковой категорией;
3) изучение специфики лексической репрезентации процесса восприятия, проявления перцептивных значений в лексических значениях и оттенках словоупотребления; анализ взаимодействия и взаимовлияния лексических и грамматических факторов реализации перцептивных значений в лексических группах и отдельных лексических единицах;
4) когнитивный комментарий к лексико-грамматической реализации перцептивных значений, заключающийся в соотнесении наблюдений о специфике языковой концептуализации восприятия с основными аспектами и компонентами языковой картины мира – отдельными, сложившимися в языке представлениями о мире и человеке;
5) изучение специфики синтаксического продуцирования тех или иных аспектов перцептивной семантики; анализ связи этих процессов с общими закономерностями языковой концептуализации восприятия;
6) определение эстетического потенциала перцептивной семантики, направлений ее художественной актуализации и перспектив изучения связи семантики восприятия с категориями художественного текста.
Объектом исследования является восприятие как языковая категория в единстве ее содержания и средств языкового выражения.
Предмет исследования составляют системные перцептивные значения и языковые единицы – средства реализации этих значений.
Методология и методика исследования: в качестве главного методологического подхода в работе выбран структурно-семантический подход, основными принципами которого являются учет единства и взаимообусловленности содержательных и формально-грамматических аспектов языковых явлений, многоаспектность интерпретации языковых единиц, внимание к переходным диффузным и синкретичным явлениям, возникающим в процессе реализации тех или иных языковых значений.
В исследовании мы используем методы контекстуально-семантического, грамматического, сравнительно-исторического анализа, методы сравнения, классификации, трансформации языковой единицы (ее устранения или замены другой языковой единицей в целях реконструкции ее значения и роли в данном контексте) и методику когнитивного комментария.
Материалом анализа в данной работе являются словоупотребления (более 12 тыс.) и синтаксические конструкции. И те, и другие единицы частично извлечены «вручную» (из произведений Л. Андреева, И. Бунина, В. Набокова, И. Шмелева), большая же их часть относится к материалам Национального корпуса русского языка: в основном это контексты из поэтических произведений разных авторов (поэтов М. Ломоносова, А. Кантемира, А. Сумарокова, И. Дмитриева, К. Батюшкова, В. Майкова, А. Востокова, В. Пушкина, А. Пушкина, М. Лермонтова, А. Волкова, И. Козлова, И. Никитина, И. Глинки, А. Одоевского, И. Бунина, З. Гиппиус, А. Белого, А. Блока, В. Иванова, Г. Иванова, Ф. Иванова, К. Бальмонта, Ю. Балтрушайтиса, С. Надсона и др.), а также прозаических и отдельных (немногочисленных) публицистических произведений отечественной литературы.
Научная новизна исследования заключается в следующих его теоретических аспектах и практических результатах:
1) дано целостное, комплексное описание совокупности значений, составляющих перцептивную семантику, намечены подходы к ее систематизации и определены направления интерпретации ее функций в языке;
2) выделена особая языковая категория – категория восприятия, определены и проанализированы признаки, свидетельствующие о категориальном статусе восприятия в языке; дана интерпретация этой категории в аспекте ее соотношения со смежной, признанной в лингвистике, языковой категорией – категорией перцептивности;
3) предложен анализ и интерпретация многих языковых единиц и значений в аспекте их участия в выражении перцептивных значений, новый взгляд на семантику таких языковых категорий, как субъект, объект, состояние, действие и т.п.;
4) методология структурно-семантического исследования, составляющая традицию отечественного языкознания, дополнена методикой когнитивного комментария, заключающегося в анализе единиц и значений в аспекте языковой картины мира, методикой, намечающей новый ракурс интерпретации языковых явлений;
5) предложены новые направления анализа языковых единиц разных уровней: лексических, морфологических, синтаксических; эти направления ориентируют анализ этих единиц на реконструкцию их участия в репрезентации психологических, антропоцентрических и, в частности, перцептивных значений.
Теоретическая значимость работы заключается в выдвижении и обосновании нового для лингвистики понятия категории восприятия, в теоретическом обосновании оппозиционного характера глагольных значений действия и состояния, в углублении и уточнении таких понятий, как перцептивность, субъект, наименование лица и т.д., в новом осмыслении некоторых грамматических категорий, таких как повелительное наклонение, лицо, номинативность, вопросительная форма слова и высказывания, переходность/непереходность и т.д., в теоретическом изучении когнитивных закономерностей семантической динамики и выдвижении в русле этого изучения таких понятий, как психологические, социальные и онтологические направления развития языковых значений.
Практическую значимость работы мы видим в возможности применения ее результатов и предложенных методик в исследовании разных видов языковых значений (лексических, грамматических, когнитивных). Результаты анализа конкретных единиц, например, проанализированных в работе слов, могут быть использованы в практике лексикографического описания лексики, подготовке грамматических, когнитивных, исторических и иных справочно-теоретических материалов по языку. Возможно также применение отдельных аспектов исследования в преподавании лексикологии, морфологии, синтаксиса, лингвопоэтики, в составлении программ по углубленному изучению языка в системе магистратуры, в разработке учебников и учебных пособий по различным разделам языковой теории и т.д.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Языковая концептуализация психологического феномена восприятия – это многомерный процесс, проявляющийся на разных уровнях языковой системы (лексическом, морфологическом, синтаксическом) и в разных формах соотношения языка и мысли, активно влияющий на формирование языковой картины мира, обусловливающий отражение в языке психологических, социальных и онтологических представлений о действительности.
2. Многоаспектность языковой концептуализации перцептивного процесса позволяет выделить в языке особое системно организованное формирование – категорию восприятия. Категория восприятия – это совокупность перцептивных (репрезентирующих восприятие) значений, получающих выражение в разноуровневых языковых средствах.
3. План содержания категории восприятия базируется на инвариантной семантической структуре ситуации восприятия, включающей три основных компонента: субъекта восприятия, объект восприятия и их перцептивное взаимодействие. Возможность варьирования реализации этой структуры в языке обусловливает возникновение разнообразных средств выражения как отдельных ее компонентов, так и процесса восприятия в целом.
4. Главным средством выражения процесса восприятия в языке является слово: лексическое значение и словоупотребление. Именно лексические единицы и, прежде всего, перцептивные глаголы, становятся маркерами актуализации семантики восприятия в тексте. Морфологические значения (вид, время, наклонение, лицо, падеж и т.д.) являются вспомогательными средствами репрезентации особенностей процесса восприятия, таких как: противопоставление значений состояния/действия, тенденции объективации внутренних (психологических) феноменов, интроспективность семантики и т.д. Такую же вторичную, вспомогательную роль выполняют и синтаксические конструкции: их участие в репрезентации восприятия обусловлено или грамматическими особенностями реализации перцептивной лексики, или смысловым контекстом использования самих конструкций (например, в условиях моделирования реального восприятия).
5. Развитие перцептивной семантики может рассматриваться в аспекте динамики языковых представлений о действительности, их движения из сферы концептуализации восприятия в область языковой репрезентации других психологических феноменов (эмоций, мышления, физиологических состояний), социальных представлений (социальных, межличностных отношений, общения, социальной деятельности, оценки социально-исторических событий) и онтологических представлений (категорий пространства, времени, реальности/ирреальности, душе, судьбе, общем мироустройстве и т.д.). Психологические, социальные и онтологические представления могут рассматриваться в качестве универсальных векторов развития и других значений, связанных с репрезентацией процессов человеческой психики.
6. Перцептивная семантика обладает богатым потенциалом художественной ее реализации. Специфика эстетического осмысления процесса восприятия определяется двумя основными его параметрами: психологизмом самого процесса и изобразительной (в основном – визуальной) природой чувственного образа, продуцируемого в результате этого процесса. При этом художественный текст – главное смысловое пространство реализации категории восприятия. Именно в условиях художественного функционирования проявляется динамика, разнообразие и системная организация перцептивных значений.
Апробация результатов работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования были представлены на международных, всероссийских и межвузовских научных и научно-практических конференциях:
«Предложение и слово» (Саратов, ПИ СГУ, 2007), «Активные процессы в современной грамматике» (Москва, МПГУ, 2008, 2009 г.), «Язык. – Сознание. – Культура. – Социум» (Саратов, СГУ, 2008), «Междисциплинарные связи при изучении литературы» (Саратов, ПИ СГУ, 2008, 2010, 2013 г.), I Конгресс РОПРЯЛ «Русский язык и культура в формировании единого социокультурного пространства России» (Санкт-Петербург, 2008), «Текст: теория и методика в контексте вузовского образования» (Тольятти, ТГУ, 2008г.), «Русский язык: проблемы функционирования и методики преподавания на современном этапе» (Пенза, ПГПУ, 2009 г.), «Изменяющаяся Россия – изменяющаяся литература: художественный опыт ХХ – начала ХХI веков» (Саратов, СГУ, 2009 г.), «Активные процессы в различных типах дискурсов» (Москва, МПГУ, 2009 г.), XI Виноградовские чтения «Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты» (Москва, МГПУ, 2009 г.), IV Международный конгресс исследователей русского языка «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, 2010 г.), "Культура в зеркале языка и литературы" (Тамбов, ТГУ им. Г.Р.Державина, 2010 г.), «Русский язык: человек, культура, коммуникация-II» (интернет-конференция) (Екатеринбург, УГТУ – УПИ, 2010 г.), «Текст. Структура и семантика» (Москва, МГГУ им. М.А. Шолохова, 2011 г.), XII Конгресс МАПРЯЛ «Русский язык и литература во времени и пространстве» (Китай, г. Шанхай, Шанхайский университет иностранных языков, 2011 г.), «XII Виноградовские чтения «Текст, контекст, интертекст»» (МГПУ, Вильнюсский пед. ун-т, Белорусский гос. пед. ун-т им. М. Танка, 2011 г.), «Предложение и Слово» (Саратов, ИФИЖ СГУ, 2013 г.).
По теме диссертации опубликовано 46 работ, в том числе 1 монография и 15 статей в изданиях, рекомендуемых ВАК.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, включает 7 приложений, отражающих характер анализируемого материала и некоторые подходы к его классификации.
Восприятие как предмет психологии. Психофизиологическая характеристика восприятия
Языковая семантика восприятия не может изучаться без учета знаний о восприятии, накопленных психологической наукой, ведь представления об этом процессе, отразившиеся в языке, могут соответствовать или не соответствовать этим объективным научным данным. Их учет важен, во-первых, в плане разведения языковой и научной картины мира, того ее фрагмента, который относится к осмыслению психологического процесса восприятия. Рассматривая психологическую теорию восприятия, мы реконструируем научные представления о восприятии, которые отчасти могут совпадать с языковыми представлениями. Так, трехчленная структура восприятия (субъект — процесс — объект), представления о различных формах чувствительности, о связи восприятия с процессами мышления, эмоциями и речью, понятие чувственного образа и т.п. изучаются в психологии, но репрезентируются и в языке. И иногда учточнение специфики этой репрезентации (например, непреложность содержания в семантике, грамматической форме перцептивных единиц компонентов субъекта и объекта) возможно только при обращении к психологической теории восприятия.
Во-вторых, знакомство с психологической концепцией позволяет определить основные направления изучения человеческого фактора в языке, выявить те аспекты психологии человека, которые отражаются в языке, и сравнить их с теми, которые не получают специального отражения2. Уже аксиомой стало утверждение того, что в современных лингвистических исследованиях действует принцип антропоцентризма, предполагающий, что в языке отражается познавательная деятельность человека и сам человек и изучение языка должно быть направлено на реконструкцию и интерпретацию этих факторов. Однако, каковы аспекты этого отражения, каков характер антропоцентрических представлений, каковы направления действия принципа антропоцентризма, современная лингвистика определяет не всегда. И сделать это невозможно, не сравнив данные языковых исследований с достижениями других наук, изучающих человека. К таким наукам относится, прежде всего, психология.
В-третьих, к коренным процессам человеческой психики, помимо интересующего нас восприятия, относятся и те процессы, которые напрямую связаны с языком - это речь и мышление. Язык не только отражает представления о восприятии, но психологически обусловлен, детерминирован им через чувственные впечатления, влияющие также на речь и формирующие мышление. Обращение к психологической теории при изучении языковой семантики - это естественное продолжение традиционных направлений языковедческой науки, которые обозначаются как «язык и речь», «язык и мышление».
Обзор психологической теории восприятия начнем с небольшого исторического экскурса к истокам ее возникновения, которое совпадает с зарождением самой науки психологии.
Ведущая роль восприятия в психической сфере жизнедеятельности человека отмечена еще в древности, например, в трудах Аристотеля. В его трактатах «Протрептик. О чувственном восприятии. О памяти» (из «Малых сочинений о природе»), «Метафизика», «О душе» предпринимаются попытки осмысления психологической природы восприятия, намечается традиция изучения восприятия в плане взаимодействия духовного и физического, души и тела, надолго предопределившая направления психологических исследований перцептивных процессов и психологии человека в целом.
Говоря о душе (главном предмете науки психологии ) как способе организации тела, Аристотель подчеркивал, что одним из свойств души является способность к восприятию: «Душа живых существ (составляющая сущность одушевленного) есть соответствующая обозначению сущность — форма и суть бытия такого-то тела» [Аристотель 1975: 206]; «одушевленное» же «более всего отличается от неодушевленного (...) двумя признаками: движением и ощущением (выделено мною — О.А.)» [Там же: 375].
Душой Аристотель называл всю совокупность духовных способностей человека, в том числе и сознание. Восприятие же — это физиологически обусловленное свойство души. У любого живого существа способность к восприятию предопределена наличием тела и физиологических органов, жизненные функции которых не ограничиваются различными органическими проявлениями, а прорываются и в область духа. И этот прорыв осуществляется именно в процессах восприятия мира. Спецификой психологического подхода к изучению восприятия становится осознание некоей общей для всех живых существ основы этого процесса, которая заключается в самом наличии органов, а также в их приспособленности к разнообразию физических параметров воспринимаемых объектов: цвета, размера, плотности, звука и т.п.
Это понимание ведущей роли тела в функционировании сознания закрепляется в психологической методологии на всем протяжении существования науки психологии: в исследованиях физиологии восприятия - функций органов зрения, слуха, нервной системы, вкусовых, кожных рецепторов и т.п.
Однако уже Аристотель обращает внимание на то, что восприятие - это те способности человека, которые, наряду с памятью, воображением, желаниями, «вообще всяким стремлением (...), способностью испытывать удовольствие и страдание», «относятся как к душе, так и к телу» [Аристотель 2004: 100]. Именно поэтому исследование души - «дело естествоиспытателя» [Аристотель 1975] - исследователя законов естества, природы, биологических закономерностей жизнедеятельности человека. Сама психологическая наука имеет своим предметом явления как материальные (связанные с физиологией человека или с формой материи воспринимаемого объекта: пучки света, звуковые волны и т.п.), так и идеальные (образы, представления, мышление, воображение и т.п.). И те и другие составляют содержание психики. Сам предмет психологии - психика — не просто связан с восприятием, но едва ли не тождественен ему, ведь психика в целом определяется через единство психофизиологических способностей живого существа, называемых ее модальностями, восприятие же - это реализация модальностей психики, «восприятие - это психика» [Барабанщиков 2006: 145].
Поэтому изучение восприятия в психологии является, по сути, тем центром, в котором сходятся разные направления психологических исследований, ведь в восприятии реализуется главный фактор, структурирующий все богатое и разнообразное содержимое психики, — это фактор контакта живого существа с окружающей действительностью. Этот фактор обусловливает функцию отражения, являющуюся главной и для восприятия, и для психики в целом. Психика есть «форма отражения субъектом объективной реальности» [ФЭС: 525]. Функцией отражения характеризуются как восприятие, так и другие психические процессы4.
Чтобы определить специфику восприятия, отличающую его от других психических явлений, следует отграничить это понятие от смежных психологических понятий: ощущения, представления и мышления.
С точки зрения соотношения физиологического и духовного восприятие отличают, прежде всего, от ощущений, под которыми подразумеваются простейшие реакции организма на непосредственное воздействие предметов и явлений на органы чувств ([Аристотель 2004; Ананьев 1977, 2001; Бардин 1986; Выготский 2000; Григорян, Севрюгина 1980; Кубарев 2005; Леонтьев 1959; Логвиненко 1987; Немов 2011; Рубинштейн 1957, 2000, 2003 и др.]). Ощущение характеризует не целостный предмет, а лишь отдельные качества, свойства [Лекторский 2010: 443].
Ощущениями называют элементарные психические явления, представленные в сознании или подсознании человека в виде переживаний, соответствующих элементарным свойствам предметов или явлений, объективно существующих в мире и воздействующих на органы чувств человека. Эти свойства в ощущениях представлены отвлеченно, абстрагированы от тех объектов, которым они на самом деле принадлежат. К видам ощущений относятся яркость света, цвет поверхности какого-либо предмета, громкость звука и т.д. [Немов 2011:21].
В ощущении как бы больше физиологии (это «физиологическая калька» с предмета [Веккер 1964]), в восприятии же больше сознания — тех процессов, которые генерализируют ощущения и категоризуют мир: восприятие — это «движение от признаков к категориям» [Брунер: эл. ресурс].
Репрезентация комплексов психологических процессов и характеристик (восприятие / движение, речь, эмоции, мышление)
Проанализированные нами случаи функционирования глаголов восприятия в поэтическом тексте включают множество примеров их синтаксически парного употребления или контекстного сближения. В них глагол состояния употребляется в паре с глаголом действия одного с ним вида восприятия: смотреть и видеть, слушать и услышать; или сближаются глаголы перцептивного состояния (действия) разных форм чувствительности: видеть и слышать, смотреть и слушать. Большей регулярностью и системностью отличается сближение глаголов зрения и слуха, но в круг таких сочетаний в отдельных случаях могут вовлекаться и другие глаголы {видеть и осязать, слышать и чувствовать и т.п.).
Такие контекстуальные сближения носят настолько регулярный характер, что на основе их анализа можно вести речь об особых значениях, формирующихся в данных сочетаниях, и об устойчивом характере данных сочетаний. При этом словари не комментируют такие употребления и не вводят возникающие в этих парах семантические приращения ни в состав основных значений, ни в ряд оттенков этих значений, не отмечаются они и в ряду устойчивых сочетаний глаголов восприятия.
Формирование значений этих пар глаголов в большинстве случаев обусловлено порядком слов и иными синтаксическими и контекстуальными условиями. Так, контактное употребление глаголов, соединенных союзом и: смотреть и видеть, видеть и слышать и т.п. — придает сочетанию характер бинома 2 - целостного понятия, равного слову:
В них прадед твой векам явил закал Души, умевшей быть других суровей, Искать, смотреть и видеть в темноте, Где видеть глаз умеет только совий (К. Бальмонт. Чета); Из тростинки сделав флейту, Он играл так нежно, сладко, Что в лесу смолкали птицы, Затихал ручей игривый, Замолкала Аджидомо, А Вабассо осторожный Приседал, смотрел и слушал (И. Бунин. Песня о Гайавате).
К особым условиям такого типа словоупотребления относится и контекстуальная последовательность самих глаголов, например, первоочередность глагола действия или состояния {смотреть и видеть, видеть и смотреть), отнесенность процессов к одному или разным субъектам (я видел и слышал; я видел, как он смотрел на неё), контактное или дистантное употребление данных глаголов и т.п.
Как известно, сочетание слов может считаться устойчивым не только в тех случаях, когда оно приобретает регулярный, частотный характер, но и при условии, если смысл этого сочетания не равняется простой сумме значений входящих в него слов и отличается устойчивостью, целостностью и воспроизводимостью. В парных сочетаниях перцептивных глаголов восприятие предстает как единый познавательный акт, в котором ассоциируются впечатления о внешних параметрах объекта и параметрах познаваемых сторон его бытия, которые напрямую не даны восприятию, а опосредуются перцептивным опытом, домысливаются в ходе восприятия.
Познание - это ассоциирование восприятия внешности и знания сущности предмета, в результате которого психологическое переживание становится содержанием сознания: смотрю на небо (внешний объект) и вижу его бесконечность (рациональный вывод о его сущности — в данном случае, пространственной характеристике объекта).
Так, по нашим наблюдениям, именно сочетания с союзом и типа смотреть и видеть, смотреть и слушать , могут претендовать на такое смысловое понятийное единство, отличающееся устойчивостью и целостностью содержания.
Так, бином смотреть {глядеть) и видеть обозначает целостность зрительного восприятия, включающего
— способность к восприятию:
В них прадед твой векам явил закал Души, умевшей быть других суровей, Искать, смотреть и видеть в темноте, Где видеть глаз умеет только совий (К. Бальмонт. Чета);
— исследовательские познавательные действия и результат восприятия (или отсутствие ожидаемого результата):
Как все — живу, как все — смотрю и вижу море и зарю И чудным пением твоим Живу, как все, и равен им (К. Случевский. Песни из уголка);
И только дни любви, как крест далекий храма, На небе бытия спокойно и упрямо Сверкают дольше всех внимательным очам, И смотрим мы вперед, и небо видим там (К. Фофанов. В дороге);
Смотрит и видит око: Вечер раздвинул небо, Зорю зажег и движет Отсветы алым роем, Иве же дал усладу Легкой, без снов, дремоты (А. Скалдин. «Радостный тихий вечер...»).
Грамматическую целостность придает биномным парам соединительный союз и, а также совпадение грамматических форм обоих глаголов (см. примеры), в противном случае, хотя смысл и не меняется, формальная целостность разрушается:
Глянула — вижу железные роги, Черную Мати, косматые ноги (И. Бунин. Мачеха)
Когда кричит сова и мчит война Потоки душ, одетых разным телом, Я, призраком застывши онемелым, Гляжу в колодец звезд, не видя дна (К. Бальмонт. «Когда кричит сова и мчит война...»);
Постовой, Усатый страж в доспехах бурых, Глядит, не видя, истомлен Вечерним зноем... (А. Скалдин. «Деревья свесили концы...») и т.п.
Смысловой особенностью парных употреблений глаголов зрительного восприятия является то, что, несмотря на конкретность перцептивного объекта (море, заря), они формируют контексты, отличающиеся символизмом, обобщенностью повествования и описания. Это обусловлено абстрактностью, метафоричностью или собирательностью субъекта {душа, я как все, мы, око), в ряде случаев — метафорической обобщенностью объекта (см. небо бытия) или контекстуальным сближением процессов восприятия с такими обобщенными процессами, как жить, искать.
Объединение процессов, обозначенных глаголами видеть, смотреть {глядеть), реализует обобщение и иного рода: синтез, единство этапов зрительного восприятия, в котором смотреть называет действия по исследованию объекта восприятия, действия, направленные вниманием, интересом к предмету, действия, связанные с движением глаз, а глагол видеть используется для обозначения результата этих действий. Все сочетание (слова в этом случае чаще всего расположены дистантно, ведь у глаголов разные синтаксические объекты) тоже приобретает целостность содержания, которая отражает взаимосвязь разных психических явлений и динамику самого восприятия.
Эта динамика может заключаться в сужении объекта: у глаголов смотреть, глядеть объект более широкий (место, направление взгляда), у глагола видеть - объект, который привлекает внимание или составляет цель восприятия. Результативное значение глагола видеть в этом случае имеет свою специфику: это не рациональный {видеть в значении понимать ), а перцептивный результат, т.е. не логический вывод об увиденном или его оценка, а конкретный предмет, составляющий цель перцепции:
Жатва меж тем налилась и созрела; Жатели вышли веселой толпою, Сноп за снопом набирают ретиво; Радостно смотрит хозяин на ниву, Видит созревшие в меру колосья И золотистые, полные зерна; Тех лее, что пали в бесплодную землю, Тех, что увяли в тяжелой истоме, Он и не ведает, он и не помнит! (Ю. Жадовская. Посев);
Посмотри — над крышей — Видишь — там зажглась зеленая звезда? (Т. Щепкина-Куперник. Сон зимней ночи);
Я смотрел на землю, полную цветов, И в земле увидел сонмы мертвецов (К. Бальмонт. Слепец: «Пожалейте, люди добрые, меня...»);
Выезжал он мир смотреть и видит — Чудные на севере чертоги (А. Майков. Бальдур);
Я говорю себе: «Смотри почаще вниз; Везде цветок увидишь нежный; Душистых ландышей здесь массы; берегись, Чтоб их не смять ногой небрежной (А. Жемчужников. Весна);
Смотри, царевна, Видишь там, где тот откос, Как на солнце быстро блещут Стаи легкие стрекоз? (А. Толстой. Алеша Попович);
Однако преисправно Заря затеплилась; смотрю, стоит стена; На ней, я вижу, ходит Ярославна, И плачет, бедная, без устали она (К. Случевский. Песни из уголка)
Представления о реальности, времени, ирреальности
В значениях лексики восприятия можно выделить такие аспекты семантики, которые могут быть соотнесены с философско-эстетическими категориями, актуальными для художественного текста, такими как «человек», «действительность», «образ автора», «образ героя», «пейзаж», «представление», «ирреальность» и т.п. Важными в этом ряду являются представления о реальности - той категории бытия, которая непосредственно связана с психологическим процессом восприятия.
Обнаруживая в совокупности своих значений своеобразный механизм концептуализации действительности, язык отражает особенности формирования тех или иных категорий онтологического или антропологического характера. Категория реальности носит субъективно-объективный характер: как любой психологический модус, ощущение реальности у каждого человека свое, индивидуальное, но понятие реальности объективно и универсально.
Реальность относится к тем аспектам картины мира, которые фиксируются в языке в виде универсальных кодовых вертикалей, пронизывающих лексическую, грамматическую, символическую, лингвоэстетическую и иную языковую семантику. Понятие ральности универсально для разных культур, разных языков, разных мировоззрений, религий, областей знания (см. Глава 1).
Понятие «реальность» актуально для разных дисциплин, изучающих мироустройство, человека, культуру и язык. Совершенно однозначно оно определяется в психологии: как психический параметр, фактор логического и эмоционального равновесия в контакте человека с миром, нарушение которого ведет к патологическому состоянию - состоянию дерализации.
В истории и теории искусства понятия «реальный» и «реальность» являются ключевыми в противопоставлении эстетических концепций, утверждающих или, напротив, опровергающих идею «жизнеподобия», «реализма» как главной цели искусства.
В лингвистической терминологии эти понятия — «реальный и «реальность» - служат для обозначения тех разновидностей языковой семантики, которые являют в языке диалектическое единство эмпирического и логического, объективного и субъективного факторов формирования языковых категорий, в том числе, например, категорий модальности, наклонения, времени, базирующихся на различении реальной и ирреальной семантики.
Парадигмальное строение, концептуальная целостность и значимость, а также возможность выражения разными языковыми средствами позволяет вести речь о «реальности» как понятийной языковой категории, отражающей формирование более общего характера - результат и инструмент когнитивного освоения мира.
В основе языковых представлений о реальности лежат обыденные когнитивные представления, которые во многом неопределенны и интуитивны, что доказывается возникновением, например, таких выражений, как виртуальная реальность (по сути ирреальная реальность или реальная ирреальность) или плеонастических сочетаний типа реальная действительность (в словаре реальность и действительность толкуются как синонимичные понятия). В наше время слова реальный, реально употребляются очень широко: мне реально стало страшно (весело, смешно, жарко и т.п.), реальная девчонка (означает интересная, хорошая, веселая или другие положительные характеристики - в зависимости от того, что вкладывает в это слово говорящий), реальные джинсы (или другая вещь, которая нравится) и т.п. Характер функционирования этих слов в современной речи позволяет предположить действие в этом поле семантики процессов по усилению оценочности при интенсивном размывании границ не только лексического значения слова, но и самого понятия «реальность».
Все это может свидетельствовать о том, что полисемия, свойственная этому понятию, имеет характер парадигмы смыслов, которые проявляются неравномерно в разные периоды его изучения в разных науках. Словари отражают в основном его принадлежность терминосистеме (реальное училище, реальные науки, реальная заработная плата, реализм, реалистический метод). Расширение же сферы употребления слова требует уточнения, какой объем потенциальных смыслов понятий «реальный» и «реальность» заложен в самом языке и как язык влияет на категоризацию познаваемых объектов в аспекте «реального» / «нереального», «ирреального».
Психологи утверждают, что само ощущение реальности бытия связано с начальным этапом когнитивного процесса - этапом восприятия, эмпирического познания. Восприятие определяется как чувственное познание, «субъективно представляющееся непосредственным», для которого характерно «специфическое переживание прямого контакта с миром и чувство реальности воспринимаемого (выделено нами - О.А.)» [Лекторский 2001: 121]. Таким образом, первым и главным когнитивным параметром реальности как смысловой категории следует считать связь с восприятием.
Анализ «реальной» семантики в аспекте категории восприятия поможет реконструировать и другие составляющие реальности как когнитивного формирования — концепта. В силу связи категории реальности с восприятием, его смысловые компоненты выявляются, прежде всего, опять-таки в составе лексических значений предикатов восприятия - глаголов перцептивного действия и их производных.
Как неоднократно уже говорилось выше, простейшая классификация перцептивной лексики базируется на различении форм восприятия, определяющихся основными его каналами или видами чувствительности: зрением, слухом, обонянием, осязанием и вкусом. Главными предикатами восприятия и в аспекте выражения реальности следует считать ядерные перцептивные глаголы видеть, смотреть, глядеть, зреть (зрить), слышать, слушать, ощущать, чувствовать, осязать, обонять, ощупывать. В репрезентации категории реальности участвуют также их ближайшие образования: возвратные формы (видеться, ощущаться и т.д.), отглагольные прилагательные, в ряде случаев развивающие свои самостоятельные значения (видимый, зримый, ощутимый, видный и т.д.), слова категории состояния (видно, слышно), вводные слова (видимо, слышь, смотришь, глядишь) и т.п..
Большую часть этих слов составляют слова многозначные, и некоторые типы их значений или отдельные семы характеризуются регулярной воспроизводимостью в разных словах, входящих в группу предикатов восприятия. Согласно теории регулярной многозначности, сложившейся в семантических исследованиях Ю.Д. Апресяна, Е.В. Падучевой, Г.И. Кустовой, Р.И. Розиной и др., слова развивают полисемию не случайно и хаотично, а по моделям, которые определяются когнитивными моделями объекта или ситуации [Кустова 20046: 21]. В случае с категорией восприятия, это модели перцептивных объектов, перцептивных действий и ситуации восприятия. Мы обратимся к тем «общим» регулярным значениям, которые входят в парадигму смыслов анализируемой категории реальности.
Исходя из определения психологического феномена восприятия В.А. Лекторского (см. выше), переживание реальности бытия тесно связано с ощущением «непосредственности», т.е. актуальности контакта человека, прежде всего, с материальным предметом, физическим, вещественным миром {реальный от позднелат. realis — вещественный [Словарь иностранных слов 1987]). Непосредственность следует понимать как материальность и «физиологичностъ» контакта: реально то, что «пропущено» через органы чувств [Брагина, Доброхотова 1977]. В лексической семантике это проявляется, главным образом, в имплицировании органа чувства — физиологического или нефизиологического (о взгляде, слухе как духовных нефизиологических инструментах восприятия см.: [Урысон 1998]), например: смотреть 1. Устремлять, направлять взгляд куда-л., иметь глаза направленными на кого-, что-л.; глядеть ; слушать 1. Обращать, направлять слух на какие-л. звуки, чтобы услышать ; осязание ощущение, возникающее при соприкосновении кожи с чем-л., - одно из пяти внешних чувств ; нюхать 1. Вдыхать через нос какой-л. запах; обонять и т.п. [MAC].
В семантике глаголов зрительного восприятия {смотреть, глядеть и т.п.) имплицируется представление об органах зрения - глазах. Поэтому естественным следствием метафорического употребления этих глаголов будет не только перенос по функции, но и создание образа, построенного на сравнении с внешностью человека: ночь смотрит тысячами глаз, а день глядит одним, дом смотрит окнами в сад (другие примеры см. выше) — здесь возникает эффект уподобления внешних признаков предмета облику и выражению лица человека (о подобии глаз источникам света см. выше).
Перцептивный аспект содержания конструкций с указательными частицами
Одним из самых маркированных синтаксических явлений, напрямую обусловленных языковым моделированием ситуации восприятия, можно считать конструкции с указательными частицами вот, это, вон.
Связь таких конструкций с репрезентацией информации, полученной в результате чувственного восприятия, фиксируют уже словарные дефиниции этих частиц. Так, в состав основных значений этих слов входит следующая указательная семантика.
Вот, частица указат. 1. Употребляется при указании на кого-, что-л., находящееся или происходящее перед глазами, в непосредственной близости. Вот стороной дороги бегут две потные косматые лошади. Л. Толстой, Отрочество. (...) [ Сопровождает указательный жест. Я выстрелил, и попал вот в эту картину. (Граф указывал пальцем на простреленную картину.) Пушкин, Выстрел. — Вот... — Шацкий торжественно показал на море. — Вот громадные водные плоскости. Паустовский, Кара-Бугаз. (...) 4. Употребляется для привлечения внимания собеседника [Аркадина (Тригорину)] Вот взгляните: старинное лото, в которое играла с нами покойная мать. Чехов, Чайка [MAC].
Вон, частица, разг. 1. Употребляется для указания на какой-л. предмет, находящийся в отдалении. — Вон одна звездочка, вон другая, вон третья: как много! — говорила Марфенька, глядя на небо. И. Гончаров (...) 2. В сочетании с указательными и относительными местоимениями и наречиями имеет значение уточнения. Вон туда надо идти. — Это вон там было, поясняла Любовь Онисимовна, указывая рукою по направлению к самому отдаленному углу полуразрушенных серых заграждений. Лесков, Тупейный художник .
Этот, (...)1. Указательное. Указывает на предмет, находящийся вблизи кого-, чего-л., ближайший в пространственном отношении по сравнению с другим, более отдаленным; противоп. тот (...). Голос с того берега: Коля, что у тебя? С этого берега негромкий ответ (...) А.Н. Толстой, Из охотничьего дневника (...). 2. Указательное (обычно со словами «самый», «вот», «именно»). Указывает на какой-л., предмет, лицо (обычно сопровождается указательным жестом), выделяемые из ряда. — Вот у меня, — говорил он (Чартков), обращаясь обыкновенно к посетителям, — этот портрет я написал в два дня, этой головку в один день. Гоголь, Портрет (...). — Продайте мне вот этого, — сказала генеральша, с волнением глядя на голенистого красного петуха. А.Н. Толстой, Чудаки. — Сколько тебе платит вот этот? — И Прохор ткнул в бороду портрета. Шишков, Угрюм-река [MAC].
Такие пространственные семы, как перед глазами , в непосредственной близости , находящийся в отдалении ( близость , отдаление имплицируют Наблюдателя), использованные в словарной интерпретации этих слов, указывают на обусловленность их семантики употреблением в таких речевых условиях, которые предусматривают совмещение речи с ситуацией восприятия. Собеседники находятся в одном перцептивном пространстве и воспринимают одни и те же объекты. Эти частицы способны даже сопровождать или заменять указательные жесты, что тоже отмечается в словаре (см. дефиниции слов вот, этот). Они сами являются своеобразными вербальными жестами, так тесна их связь с невербальными средствами речи.158
О перцептивно-психологической смысловой основе содержания высказываний, построенных с использованием данных частиц, пишут многие ученые. Так, В.В. Бабайцева называет частицу вот «маркером номинативного указательного предложения» [Бабайцева 2011: 190], тем его «особым структурным компонентом», который «вводит в семантику такого предложения наглядно-чувственные образы (разрядка наша -О.А.) (восприятия представления): Вот моя деревня, вот мой дом родной... (И. Суриков). Такие предложения выражают двухкомпонентное логико-психологическое суждение. В этой функции частица вот объединяется с частицей вон. Обе частицы в этом значении не входят в состав главного члена номинативного указательного предложения; они выполняют функцию связки, соединяющей наглядно-чувственные образы с их номинацией: «X — вот/вон + сущ.у у [Там же]159.
Обусловленность функционирования данных частиц и определяемых ими конструкций связью с обозначением психологических процессов усматривают и другие исследователи. Так, Ю.Д. Апресян и Л.Л. Иомдин в своей концепции СинтО (синтаксических отношений), интерпретирующей эти отношения как типы «взаимодействия грамматики и словаря», относят конструкции с частицей вот к типу «презентативных СинтО». Смысловая структура этого типа отношений толкуется следующим образом: «В качестве вершины X выступают слова вот или вон, которыми говорящий вводит нас в некоторую ситуацию [Y]. В качестве X могут выступать слова различных частей речи (существительные, прилагательные и даже целые предложения). Вот [X] мой дневник [Y]. Вон [X] стоит [Y] дом» [Апресян, Богуславский и др. 2010: 31].
Сама природа той разновидности дейксиса, которую способны выражать указательные частицы, связана с моделированием реального перцептивно-речевого события. Это не внутритекстовый (анафорический) дейксис, присущий многим местоимениям и местоименным наречиям {он, она, этот, который, там, здесь, тогда и т.п.), и не обобщенно-абстрактный дейксис, характерный для языковых средств выражения таких категорий, как пространство, время, определенность / неопределенность, принадлежность и т.п. (соответствующая лексика, местоимения, служебные слова), а ситуативная указательность, обусловленная присутствием участников речи в одной перцептивной ситуации.
К этому типу указательности, помимо общего объекта восприятия, относятся еще и способы смысловой манифестации говорящего и собеседника. Поэтому подобным конструкциям присуща ориентация на формы выражения первого и/или второго лица. Даже в том фрагменте из стихотворения И. Сурикова, который часто используется для иллюстрации типичных высказываний с частицей вот (Вот моя деревня, вот мой дом родной...) и в котором моделируется не актуальное восприятие, а воспроизведенное перцептивное впечатление — представление памяти, воображение (Вот моя деревня — это воспоминания о детстве, в них я — это тоже объект воспроизведенных впечатлений: вот качусь я в санках по горе крутой), эта интроспективная особенность выражена ориентацией на первое лицо (моя, я).
Исследователи обычно обращают внимание на некоторую усредненную модель построения конструкций с этими частицами (вот + распространенный или нераспространенный субстантив), тогда как, согласно нашим наблюдениям, они весьма неоднородны и часто нарушают общепринятые представления об указательности данных частиц. Это можно продемонстрировать на примере конструкций со словом вот. В зависимости от того, какую структуру вводит это слово и каково лексическое наполнение этой структуры, можно выделить следующие структурно-семантические типы построения конструкций160 со словом вот:
- номинативно-объектный тип (с субстантивной грамматической основой, обозначающей объект восприятия): Вот - луга и над оврагом мост, Под горой — поселок одинокий, На горе - заброшенный погост (И. Бунин. «Вьется путь в снегах, в степи широкой...»);
- объектно-уточняющий тип (с лично-указательными местоимениями 3 лица: он, она, оно): Вот оно — мое небо ночное, Пред которым как мальчик стою... (О. Мандельштам. Тайная вечеря);
- глагольно-описательный тип (с глагольной грамматической основой, описывающей объект, его движение, динамику): Вот в голубом луче скользнула чья-то тень, Неслышно подошла и на постель садится (Вс. Рождественский. Русская муза);
- пространственно-уточняющий тип {вот здесь.., вот тут...): Тут вот и жил ваш батюшка? — спросил Ивлев, входя и снимая шляпу (И. Бунин. Грамматика любви);
- определительно-уточняющее употребление (с местоимениями этот, тот, такой): Вот в этот без света чуланчик на охолодавшую кровать и залег однажды Ипатов, чтобы не выходить уж больше и не видеть света (Л. Андреев. Ипатов);
- перцептивно-глагольный тип (с перцептивным глаголом, вводящим содержание восприятия): Крылами сердце ударяет в клетке, Спокойней, милое, довольно ныть, Смотри, вот мальчик бродит с сеткой, Смотри, вот девушка наполнена весны (К. Вагинов. «О, заверни в конфектную бумажку...»);
- ментально-глагольный тип (с глаголами представления, воображения, памяти и т.п.): И мнится — вот он, юный, буйный, Заденет древние кресты (3. Гиппиус. Zepplin III);
- перформативный тип (предложение с актуализированной функцией сопровождения невербального жеста - словами указать, показать в контексте): — Вот ваше место, — указала нянька на высокую, чистую постель и стоявший возле нее небольшой столик (Л. Андреев. Жили-были)
