Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Эвфемизмы в традиционном языкознании 12
1.1. Определение эвфемизмов в лингвистической литературе XIX-XX вв 12
1.2. Отграничение эвфемизмов от других видов иносказаний .... 19
1.3. Классификации эвфемизмов 31
1.3.1. Классификация эвфемизмов «по языковым средствам» ... 31
1.3.2. Лексико-семантическая классификация 43
1.3.3. Психологический, социологический и социолингвистический подходы к классификации эвфемизмов 49
1.3.4. Классификация Л.П. Крысина 50
Выводы 53
Глава II. Эвфемизмы как объект комплексного исследования 55
2.1. Комплексный анализ значений и функций эвфемизмов 55
2.2. Лексикографирование эвфемизмов на тезаурусной основе . . . .65
Выводы 88
Глава III. Эвфемизмы как объект когнитивной лингвистики 90
3.1. Основные единицы когнитивной лингвистики в их соотношении с эвфемистической лексикой 90
3.2. Закономерности появления эвфемизмов на уровне обыденного сознания 99
3.3. Сценарии применения эвфемизмов в речи 109
Выводы 123
Глава IV. Прагматические особенности эвфемизмов 125
4.1. Принципы прагматического исследования эвфемистической лексики 125
4.2. Прагматические функции эвфемизмов 133
Выводы 150
Заключение 153
Библиография 158
- Определение эвфемизмов в лингвистической литературе XIX-XX вв
- Комплексный анализ значений и функций эвфемизмов
- Основные единицы когнитивной лингвистики в их соотношении с эвфемистической лексикой
Введение к работе
Описание эвфемистической лексики невозможно без характеристики социально-культурного и языкового фона, на котором возникает потребность в эвфемизмах. Л.П. Крысин пишет: «Для полноты картины приходится упоминать такие реалии и такую лексику, которые обычно находятся вне поля внимания языковедов. Как у носителя литературного языка и просто человека, следующего определенным культурным нормам, это и у самого исследователя может вызывать внутреннее неприятие и протест, однако в качестве беспристрастного наблюдателя, фиксирующего все, что происходит в языке, он обязан изучать и такого рода «неприятные факты», способные вызвать нравственный дискомфорт [Крысин Л.П., 1996, С. 384].
В различных стилях современного русского языка в процессе его функционирования сформировались две противоположные особенности: с одной стороны, огрубление речи, с другой стороны - ее эвфеми-зация.
Первая особенность выражается в увеличении количества грубо-просторечных и жаргонных наименований, слов, относящихся к различным частям речи: бикса, клевый, трахнуть, мани, мусор, обалденно, фенька. Вульгаризмы и жаргонизмы активизировались не только в разговорно-бытовой речи, но и средствах массовой информации, в художественных текстах, в различных жанрах публичной речи. «Непечатное» слово стало «печатным» [Кёстер-Тома, 1993, С. 26].
Снятие запрета на употребление обсценной лексики вызвало к жизни такие словари, как «Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона» [Балдаев Д.С. и др., 1992], «Русская феня» [Быков В., 1992], «Словарь блатного воровского жаргона» [Балдаев Д.С. и др., 1997], «Слова, с которыми мы встречались» [Ермакова О.П., Земская Е.А., Разина Р.И., 1999], «Большой словарь русского жаргона» [Мокиенко В.М.,
Никитина Т.Г., 2001], «Толковый словарь молодежного сленга» [Никитина Т.Г., 2003], «Словарь современного жаргона российских политиков и журналистов» [Моченов А.В. и др., 2003].
Под влиянием обсценной лексики изменился не только нормативный статус целого ряда слов, но и их значение. Так, вместо выражений, обозначающих отношения полов (связь, близость, интимные отношения и т.п.), употребляются глаголы трахать, трахаться, заменившие нелитературные глаголы с коитальной семантикой.
Изменился нормативный статус целого ряда медицинских терминов, которые из специальной речи перешли в неспециальную; они употребляются в СМИ, бытовой речи: оргазм, простата, эрекция и т.д.
Используется жанр речевой инвективы, в которой применяются различные средства негативной оценки поведения личности, внешности адресата: жаргонизмы, вульгаризмы, просторечные слова и выражения: «Олигархи ведут себя, как Шура Балаганов: с миллиардами в кармане тырят сумочку в трамвае...» [К П , 5.12.2003, С. 57], «Ох, Маришка, что-то здесь не так! Ну не мог твой Серега ни с того ни с сего к этой мымре прилипнуть... » [К П , 5.12.2003, С. 43].
Процессу «огрубления» речи прямо противоположен процесс эвфемизации, усилившийся под влиянием дисфемизации речи.
«Чувствительные» к общественным оценкам, эвфемизмы довольно быстро меняют свой статус, превращаясь в недопустимую грубость, требующую эвфемистической замены. В этом смысле показателен пример с эвфемизацией глагола «высморкаться»: если у Гоголя дамы, речь которых отражает вкус определенной эпохи, говорят «освободила нос посредством носового платка», а Л.П. Крысин, описывая эвфемизмы в современной русской речи, называющие физиологические процессы и состояния, приводит пример «освободи нос!» (вм.: высморкайся) [Крысин Л.П., 1996 г, С. 389], то у учащейся молодежи выражение «освободи нос» вызывает улыбку. У опрошенных студентов филологического факультета более 90% предпочли прямое наименование - «высморкаться». Зато выражение «очистить кишечник», «очистительные процедуры», «вызвать рвоту» и им подобные воспринимаются как нейтральные, приемлемые для характеристики физиологических процессов и состояний.
В свое время Б.А. Ларин писал: «Эвфемизмы недолговечны. Существенным условием действенности эвфемизма является наличие «грубого», «недопустимого» эквивалента. Как только это подразумеваемое неудобопроизносимое выражение выходит из употребления, эвфемизм теряет свои «облагораживающие» свойства, так как переходит в разряд «прямых» наименований, и тогда требует новой подмены» [Ларин Б.А., 1961, С. 120].
Нам думается, что все эти явления должны быть исследованы на материале не только классических текстов, считающихся образцами современного русского языка, но и на материале текстов, отражающих язык начала XXI века.
Актуальность темы определяется необходимостью тщательного исследования ресурсов эвфемистической лексики, способной в данный момент развития современного русского языка противостоять натиску огрубления речи.
Ориентируясь методологически на когнитивно-прагматическую парадигму, необходимо отметить, что XX век - это период развития структурализма в языкознании, наложивший отпечаток и на исследование эвфемистической лексики. Но, очевидно, нужно было подвергнуться искусу структурализма, чтобы, благодаря развитию структурного направления, уйти от работ, написанных в духе краеведения и приблизиться к подлинно научному исследованию эвфемистической лексики.
Сегодня мы не можем с полной уверенностью заявить о том, что структурализм исчерпал себя как направление, однако развитие когнитивно-прагматической парадигмы позволяет по-новому взглянуть на эвфемистическую лексику, в результате чего появляется возможность:
1) выявить причины ее появления на уровне обыденного познания, насчитывающего десятки, а может быть, и сотни тысяч лет, в отличие от научного познания, возникшего сравнительно недавно;
2) вскрыть механизмы появления эвфемизмов на уровне сознания, мышления, восприятия, понимания, порождения речи, производных в своей основе от обыденной рецепции мира человеком;
3) рассмотреть лексику русского языка (на материале эвфемизмов) как феномен «размытых множеств», в отличие от традиционной лингвистики, где язык описывается и интерпретируется как дискур-сивно-логическое явление;
4) описать прагматические особенности эвфемизмов. Рабочая гипотеза была сформулирована следующим образом: если в процессе лингвистического исследования эвфемизмов в современном русском языке и в речи применить когнитивно-прагматические основания, использовав разработанные нами единицы комплексного анализа (классификационную схему понятий, подвергающихся эвфемиза-ции, сценарии применения эвфемизмов в речи, схему комплексного анализа эвфемизмов), то это позволит:
а) описать лексико-грамматические особенности эвфемизмов на уровне системных связей;
б)обосновать возможности их лексикографирования на когнитивной основе;
в)вскрыв причины их появления на уровне обыденного сознания, выявить сценарии применения эвфемизмов в речи;
г)описать принципы прагматического исследования эвфемистической лексики, а также ее прагматические функции.
В качестве объекта исследования была избрана эвфемистическая лексика современного русского языка, в качестве предмета - ее лек-сико-грамматические, когнитивные и прагматические особенности. И это неслучайно. В лингвистике существует достаточно большое количество работ, посвященных анализу эвфемистической лексики в разных языках: английском (Н.И. Босчаева, 1989; В.И Заботкина, 1988; A.M. Кацев, 1975; 1976; 1977; 1981; 1987; 1988; 1999; В.А. Кравченко, 1991; Е.К. Темирбаева, 1991), французском (В.Т. Клоков, 1992; Л.С. Турганбаева, 1989), немецком (Н.М. Бердова, 1981), туркменском (С. Алтаев, 1955), азербайджанском (Х.М. Джаббаров, 1972), норвежском (О.А. Комарова, 1985), грузинском (К.К. Шахжури, 1956) и др.
Удельный вес современных исследований, посвященных проблемам эвфемизации в русском языке, недостаточно велик. Исключение составляет написанная Л.П. Крысиным глава «Эвфемизмы в современной русской речи», в которой автор анализирует понятие эвфемизма, темы и сферы эвфемизации, цели и ее языковые способы и средства [Русский язык конца XX столетия, 1996].
Это также послужило одной из причин, почему в качестве объекта исследования была выделена эвфемистическая лексика современного русского языка.
В качестве аналитического материала использовались единицы эвфемистического характера: слова, словосочетания, предложения, тексты, извлеченные из произведений русской литературы XIX и XX вв., начала XXI в., из текстов публицистического, официально-делового, научного характера, из разговорной речи. Была составлена картотека, включающая около пяти тысяч примеров, отражающих особенности употребления эвфемизмов. ный анализ, лингвистический эксперимент и др.), использовался комплексный анализ значений и функций, разработанный на основе лингвостилистической абстракции. Описательный механизм языкового материала, извлеченного из разных источников, включает сплошную выборку языкового материала, составление картотеки, лексикографическую обработку, систематизацию эвфемистической лексики. Описание используется как метод качественно-количественного исследования языковых единиц: слова, словосочетания, предложения, текста.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что изучение и анализ эвфемизмов современного русского языка расширяет и дополняет, во-первых, существующие исследования эвфемистической лексики, во-вторых, разыскания в области когнитивистики и прагматики.
Практическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования применялись при разработке курсов лексикологии, стилистики, культуры речи, в преподавании современного русского языка как в вузе, так и в школе, подготовке спецкурсов и спецсеминаров в вузе. Полученные данные могут быть использованы в общей и учебной лексикографии.
На защиту выносятся следующие положения:
1) исследование эвфемизмов русского языка на когнитивно-прагматической основе позволяет выявить причины их появления на уровне обыденного сознания, составить типовые сценарии и выявить речевые ситуации их применения, описать прагматические функции эвфемизмов, разработать принципы их исследования;
2) лексикографирование эвфемизмов на тезаурусной основе дает возможность их описания на уровне системных связей;
3) комплексный метод исследования ориентирован на описание иерархии значений и функций эвфемизмов.
Научная новизна диссертационного исследования определяется недостаточной изученностью эвфемистической лексики как целостной системы, выступающей не только как объект традиционного языкознания, но и как объект когнитивной и прагматической лингвистики.
Впервые описаны особенности лексикографирования эвфемизмов русского языка на тезаурусной основе, составлены сценарии использования эвфемистических средств. В научный обиход введен языковой материал, отражающий употребление эвфемистической лексики в последнее десятилетие.
Цель проведенного исследования - выявить основные эвфемистические группы и описать их как объект традиционного, когнитивного и прагматического языкознания.
В процессе исследования были поставлены следующие задачи:
1) создать картотеку эвфемизмов современного русского языка и составить на тезаурусной основе эвфемистические классификационные группы; определив на основе существующей лингвистической литературы значение понятия «эвфемизм», отграничить эвфемистическую лексику от других видов иносказаний;
2) осуществить комплексный анализ значений и функций эвфемизмов на основе метода лингвостилистической абстракции;
3) описать особенности лексикографирования эвфемизмов;
4) рассмотрев эвфемизмы как объект когнитивной лингвистики, выявить причины их появления на уровне обыденного сознания и составить сценарии их применения в речи;
5) описать прагматические функции эвфемизмов, принципы их исследования с учетом интенций, намерений участников речевой ситуации.
Наряду с общеизвестными в языкознании методами и приемами анализа (описательный метод, компонентный анализ, контекст
Апробация основных положений исследования проводилась в виде докладов и сообщений на научных конференциях (Назрань, 1999;2000; Майкоп, 1999; Пятигорск, 1999; Волгоград, 1999; Уфа, 1999; Барнаул, 1999; Карачаевск, 2001; Пятигорск, 2001; Пятигорск, 2003). Материалы исследований обсуждались на заседаниях кафедры русского языка Ингушского государственного университета.
Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения и Библиографического списка.
Определение эвфемизмов в лингвистической литературе XIX-XX вв
В диссертационном исследовании мы рассматриваем эвфемистическую лексику на материале современного русского языка, хотя проблема эвфемизации разрабатывалась применительно к разным языкам. В языкознании существует целый ряд работ, на которых мы будем останавливаться в процессе изложения материала.
Необходимо также отметить, что отправным пунктом описания материала во всех этих работах служит определение понятия «эвфемизм», которое в лингвистике употребляется достаточно давно.
Так же, как и множество других древнегреческих терминов, оно применялось античными авторами уже в V веке.
В европейской языковой культуре появление термина «эвфемизм», по утверждению Е.Е. Речицкой, относится к XVI в. [Речицкая Е.Е.,.1955].
Позлее, в XIX-XX вв., были созданы работы, специально посвященные проблемам эвфемистической лексики или затрагивающие ее в связи с другими языковыми явлениями [Пауль Г., 1960; Шор P.O., 1926; Ларин Б.А., 1961; Крысин Л.П., 1996].
По проблемам эвфемизации в разных языках защищены диссертации (Алтаев С, 1955; Босчаева Н.Ц., 1989; Бердова М.М., 1981; Се-ничкина Е.П., 2003; Турганбаева Л.С, 1989; Шахжури К.К., 1956), опубликованы статьи, тезисы докладов, методические разработки (Александров А.В., 1966; Донской В.Ф., 1976; Кацев A.M., 1975; 1976; 1977; 1981; 1987; 1988; 1999; Клоков В.Т., 1992; Комарова О.А., 1985; Кравченко В.А., 1989; 1991; Куркиев А.С., 1990; Меркулов Э.Н., 1997; Пустынникова Л.Ю., 1990; Темирбаева Е.К., 1991; Яблочкина Е.А., 1988; Яимова А.А., 1992 и др.).
А.Ю. Кудрявцевым и Г.Д. Куропаткиным составлен «Англорусский словарь-справочник табуированной лексики и эвфемизмов», вышел словарь В.М.Мокиенко, включающий эвфемистическую лексику.
Внешне проблема описания эвфемизмов выглядит как достаточно «прозрачная», однако толкование понятия «эвфемизм» расходится у разных авторов.
Выделяется целый ряд трактовок, иллюстрирующих многоплановость современных дефиниций.
Генезис термина «эвфемизм» общеизвестен: сам термин происходит от греческих слов «єбфуиі єб-хорошо, (руці-молва, слух, речь». Первоначально он толковался как произнесение «слов, имеющих хорошее предзнаменование, воздержание от слов, имеющих дурное предзнаменование (особенно при жертвоприношениях), благоговейное молчание». [Вейсман А.Д., 1899, С. 562. ]. Подобное понимание эвфемизма сближает его с табу, но не уравнивает.
Впоследствии вторая часть определения («благоговейное молчание») будет утрачена, однако два противоположных значения, заложенные в формулировке, еще долго будут сохраняться.
Двойственный характер эвфемизмов отмечал в свое время Д.К. Зеленин.
На парадоксальность толкования греческого термина «эвфемизм» указывает Э.Бенвенист, объясняя подобное явление смешением языка и речи.
С одной стороны, «произносить слова, несущие доброе предзнаменование», обратно тому, что за этим стоит: «избегать слов, сулящих недоброе», откуда и «хранить молчание». В обряде «хранить благоговейное молчание» и тут же второе значение «кричать, торжествуя». «В неправильном толковании ... слов повинно смешение между «языком» и «речью» (в соссюровском смысле)». [Бенвенист Э., 2002, С. 370]
Комплексный анализ значений и функций эвфемизмов
В практике лингвистического исследования распространен такой подход, когда различные стороны одной и той же языковой единицы анализируются в отрыве друг от друга.
Однако эвфемизмы в этом плане оказались счастливым исключением: исследователи всегда пытались проанализировать их происхождение, значение, функции, форму в тесной взаимосвязи, хотя несомненным: остается тот факт, что многие из сторон эвфемизмов как многоаспектного явления интерпретируются лингвистами неоднозначно и в разной мере глубоко. Как правило, преобладает интерес к какой-либо из одной сторон: генетической, функциональной, семасиологической и т.п. Тем не менее развитие в XX в. таких направлений в языкознании, как социолингвистика, психолингвистика, когнитивная, прагматическая лингвистика - позволяло и позволяет дать комплексную характеристику эвфемизмов с учетом лингвистических особенностей и экстралингвистических факторов.
В свое время Бердова Н.М. отмечала, что генезис эвфемизмов зависит от следующих факторов:
1) функций, выполняемых эвфемизмами;
2) характера субституируемого лингвистического наименования;
3) сущности самого «предмета» или сложившегося понятия;
4) изменения в значении слова, употребленного эвфемистически.
Именно такой подход, когда эвфемизмы анализируются в социолингвистическом, стилистико-семантическом и прагматическом аспектах отражает комплексный характер исследований [ Бердова Н.М., 1981, С. 230.].
Практически все исследования XIX-XX веков тяготеют к подобной презентации эвфемистической лексики.
Так, образец комплексного анализа эвфемизмов на материале английского языка в свое время был представлен в различных работах A.M. Кацева [ Кацев A.M., 1977; 1976.].
Не являются исключением и другие исследования. В известных работах А. Мейе, Д.К. Зеленина, Дж. Фрэзера, а впоследствии ив работах О.Н. Трубачева, посвященных табуистическим названиям, языковой материал анализируется с опорой на этнографию, учитываются обычаи, верования народов мира, отразившиеся в языке, при помощи различных общеязыковых методов исследования: описательного, сравнительно-исторического - воссоздаются возможные речевые ситуации, в которых появились исследуемые лексемы.
Подобные принципы анализа были перенесены и на исследование эвфемизмов, так как рассмотрение табу и эвфемизмов зачастую шло «рука об руку», хотя на сегодня уже четко отработан механизм разграничения табуистической и эвфемистической лексики, разработаны приемы и критерии ее идентификации.
Образцы высокопрофессионального анализа иерархии значений и функций эвфемистической лексики сохранились в работах Б.А. Ларина, хотя в применении к исследованию эвфемизмов он не использует термин «комплексный анализ» [ Ларин Б.А., 1961, 110-124с].
У В.Ф.Донского типы и функции эвфемизмов рассматриваются в непосредственном слиянии, при этом решается на основе подобного анализа вопрос о генезисе эвфемистической лексики и отграничении ее от табу.
Основные единицы когнитивной лингвистики в их соотношении с эвфемистической лексикой
Конец XX века характеризуется становлением новой - когнитивной парадигмы в области гуманитарных наук.
Когнитология исследует закономерности обыденного сознания и познания мира человеком в противоположность научному познанию.
Парадоксально, на первый взгляд, то, что обыденное познание насчитывает десятки и, возможно, сотни тысяч лет, научное познание, по мнению ученых, насчитывает около двух тысяч лет. Однако никакого противоречия здесь нет, так как механизмы сознания, мышления, памяти, восприятия, понимания, порождения речи производны в своей основе от обыденной рецепции мира человеком. При этом когнитивное направление включает также изучение научного познания мира.
Когнитивная лингвистика ориентирована на исследование познавательных способностей человека в процессе усвоения языка, следовательно, язык исследуется ею как феномен «размытых» множеств. Что же касается традиционной лингвистики, то она описывает и интерпретирует язык как дискурсно-логическое явление.
Подобное противоречие не случайно: оно органически вытекает из самой природы любого естественного языка и восходит к известному еще со времен Древней Греции спору об аналогии и аномалии.
На сегодня в когнитивной лингвистике сформировался свой, особый категориальный аппарат, включающий такие единицы, как прототипы, фреймы, скрипты, схемы, сценарии, фигура-фон, профиль-база, основание-обоснование, иконичность, релевантность, данное -новое и др.
Все они по-разному отражают информацию, которую говорящие могут сообщить, основываясь на своем особом конструировании мира, где конструирование - следствие взаимодействия между сигналом и средствами, способными его внутренне представить.
Например, понятие прототипов в когнитивной теории семантики отражает интуицию гештальт - психологов: чувственное распознавание - результат взаимодействия между входным сигналом из окружающей среды и действующими принципами в уме, которые накладывают на него структуру. Естественно, что когнитивно-ориентированные теории семантики занимаются вопросами понимания и использования языка. Это означает, что они должны быть психологически проверяемыми.
Представители когнитивной парадигмы по-разному подходят к семантике. Дж. Лакофф считает, что необходимо охарактеризовать общие принципы, которые управляют всеми аспектами языка. Когни-тивистика накладывает обязательство строить объяснение природы человеческого языка в согласии с тем, что известно об уме и мозге. Семантическую структуру Дж. Лакофф понимает как концептуальную структуру, развивающуюся из образ-схем. Образ-схема - это повторяющийся динамический образец наших процессов восприятия и моторных программ, который придает связность и структуру нашему опыту.[Лакофф Дж., 1987]
Одна из распространенных схем - это схема «вместилища». Классические категории модифицируются в аспекте подобной схемы. Вспомним классический силлогизм: Сократ-человек. Все люди -смертны. Поэтому Сократ - смертен.
