Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Развитие понятийного поля лексемы стиль в истории русского литературного языка 10
1.1. История формирования смысловой структуры стиль в русском языке
1.2. Вопрос о семантической сущности лексемы стиль 16
1.3. Стиль языка и стиль речи 18
1.4. Проблема выделения художественного стиля в разрезе функциональных стилей 26
1.5. Разновидности художественного стиля 36
1.6. Признаки эмоционального стиля в творчестве М.Ю. Лермонтова 47
Выводы по 1 главе 54
Глава 2. Лексико-фразеологические средства эмоционального стиля в языке произведений М.Ю. Лермонтова 57
2.1. Эмотивная отвлеченная лексика эмоционального стиля произведений М.Ю. Лермонтова 57
2.2. Антонимы, синонимы как языковые средства создания художественного пространства М.Ю. Лермонтова 64
2.3. Признаковые слова в эмоциональном стиле М.Ю. Лермонтова
2.3.1. Имена прилагательные 69
2.3.2. Причастия 71
2.3.3. Наречия 72
2.4. Глаголы как ядерная единица эмоционального стиля 74
2.4.1. Глаголы-сказуемые 74
2.4.2. Глаголы мыслительной деятельности 76
2.4.3. Глаголы бытия и существования 79
2.4.4. Глаголы, обозначающие внутреннее состояние человека 80
Выводы по 2 главе 83
Глава 3. Изобразительно-выразительные средства языка в идиостиле М.Ю.Лермонтова 85
3.1. Стилистические фигуры в художественном пространстве М.Ю.Лермонтова 85
3.2. Оценочный эпитет 90
3.3. Метафора 96
3.4. Сравнение 99
3.5. Градация 104
3.6. Антитеза и оксюморон 106
3.7. «Переносное употребление» времен глаголов 113
Выводы по 3 главе 117
Глава 4. Роль эмотивной лексики в синтаксических построениях в языке произведений М.Ю. Лермонтова 120
4.1. Неопределенность характера синтаксических конструкций эмоционального стиля М.Ю. Лермонтова 120
4.2. Изобразительно-выразительные единицы как вершина синтаксических построений эмоционального стиля 125
4.3. Взаимозаменяемость сравнений в структуре предложения 127
4.4. Место редупликации (повтора) в идиостиле М.Ю. Лермонтова 129
Выводы по 4 главе 133
Заключение 135
Библиография
- Стиль языка и стиль речи
- Антонимы, синонимы как языковые средства создания художественного пространства М.Ю. Лермонтова
- Оценочный эпитет
- Изобразительно-выразительные единицы как вершина синтаксических построений эмоционального стиля
Введение к работе
Разностильность как характерная черта языка художественного текста, получившая особое развитие в первые десятилетия XX века, не есть механическое перенесение особенностей одного стиля речи в другой. Это сознательная творческая обработка языковых средств, которые становятся общедоступными благодаря именно художественной речи.
Язык художественного стиля редко исследуется с точки зрения взаимообусловленности компонентов его системы, хотя основные черты этого стиля проступают с достаточной определенностью и противопоставляются единицам других стилей литературного языка. Яркая образность в сочетании с эмоциональной стороной высказывания; синтез авторского плана повествования и речи персонажей; использование элементов разных стилей речи, обработанных и приспособленных для целей художественного повествования; использование слов в производных и контекстуальных значениях — все эти особенности, взаимодействуя друг с другом, образуют свою систему, неповторимую ни в каком другом стиле.
В этой связи следует отметить, что стиль произведений М.Ю. Лермонтова подчинен огромному эмоциональному напряжению и потому зачастую неточен и весьма расплывчат.
Актуальность данной темы связана с тем, что многоаспектный анализ эмотивной лексики позволяет осуществить переход от изучения отдельной языковой единицы к исследованию образности, ею создаваемой в художественном тексте.
Объект исследования - система языковых и изобразительно-выразительных средств, формирующих эмоциональный стиль произведений М.Ю. Лермонтова.
Предмет исследования - эмотивная языковая единица как ядерный компонент творчества М.Ю. Лермонтова.
Цель исследования состоит в комплексном, многоаспектном описании эмотивной отвлеченной лексики в художественном пространстве М.Ю. Лермонтова, выступающей в качестве изобразительно-выразительного средства в языке произведений М.Ю. Лермонтова.
Цель исследования предполагала решение следующих задач:
изучение динамики понятийного поля лексемы стиль в истории русского литературного языка;
определение лексико-фразеологических средств эмоционального стиля в языке произведений М.Ю. Лермонтова;
анализ языковых и изобразительно-выразительных средств в эмоциональном стиле творчества М.Ю. Лермонтова;
изучение роли эмотивной лексики в синтаксических построениях речетворчества М.Ю. Лермонтова;
систематизация и классификация языковых единиц, формирующих эмоциональный стиль творчества М.Ю. Лермонтова;
выявление функций и роли эмотивной лексики в художественном пространстве М.Ю. Лермонтова;
- анализ базовых метафорических тем лирического наследия поэта, отражающих
эмоциональный стиль писателя.
Теоретическую основу настоящей работы составили достижения в области.
русского литературного языка, в частности, фундаментальные работы В.А. Аврорина. В.В. Виноградова, В.Г. Винокура, В.Е. Гольдина, К.А. Долинина, А.А. Леонтьева, О.Б. Сиротининой, Ю. С. Сорокина, Д.И. Шмелева и др.;
творчества М.Ю. Лермонтова: Белкиной М.А., Бочаровой А.К., Горбачевой И.Б., Докусова A.M., Дурылина С.И., Дюшена Э., Миллера О.В., Михайловой Е.Н., Осьмакова Н.В. и др.;
языка художественной литературы: труды М.М. Бахтина, М.Л. Гаспарова, В.П. Григорьева, А.Н. Кожина, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Н.В. Павлович. А.А. Потебни, К.А. Войловой, В.В. Леденевой, Н.В. Халиковой и др.;
- эмоционального стиля М.Ю. Лермонтова: Андреев-Кривича С.А., Гинзбурга Л.Я., Журавлева А.И., Панфилова А.К., Эйхенбаума Б.М. и др.
Решению задач способствовали методы исследования, которые были применены к описанию и анализу иллюстративного материала. Это: аналитический, сопоставительный, описательный методы, методы компонентного, контекстуального и стилистического анализа; методы художественного анализа текста и т.д.
Положения, выносимые на защиту:
-
Художественный стиль имеет особые критерии его выделения из системы функциональных стилей русского литературного языка.
-
Эмоциональный стиль как разновидность художественного стиля формируется за счет использования как языковых, так и изобразительно-выразительных средств языка.
-
Творчеству М.Ю. Лермонтова в большей степени присущ эмоциональный стиль, который характеризуется особым использованием разнообразных средств русского языка.
Теоретическая значимость исследования определяется ее вкладом в разработку теории художественного текста. Обоснованием выделения художественного стиля в особый функциональный стиль литературного языка, изучение разновидностей художественного стиля, выявление языковых и изобразительно-выразительных средств в эмоциональном стиле творчества М.Ю. Лермонтова - изучение этих вопросов уточняет и дополняет освещение в лингвистике проблемы функционирования стилей литературного языка.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что собран, систематизирован и описан богатый языковой материал, который может быть использован в практике преподавания вузовских курсов: «Лексикология», «Стилистика», «Язык художественной литературы», «Введение в литературоведение», «История русского литературного языка» и др. Кроме того, результаты проведенного исследования могyт использоваться при чтении спецкурсов и в работе семинаров по русскому языку и литературе, в изучении творчества М.Ю. Лермонтова, в дальнейшем изучении особенностей метода и стиля автора, стилистики художественной речи, теории тропов и фигур и т.д.
Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации изложены в 3 публикациях. Материалы работы обсуждались на заседаниях кафедры славянской филологии МГОУ и в научных публикациях, в том числе из списка ВАК РФ.
Цель, задачи и логика исследования определили структуру диссертации, которая состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка.
Стиль языка и стиль речи
По-происхождению слово стиль связано с языком, письмом. Греческое stylos, латинское stilus - изготовлявшийся из разного материала стержень дляшисьма на дощечках,.покрытых воском; Один конец стержня был острым (имшисали) другой - закругленный- (им- разравнивали написанное, чтобы писать- снова). Изречение Горация saepe stiliim vertas- — часто поворачивай стиль - т.е. часто исправляй написанное, стало крылатым. Еще в древности название орудия: письма было перенесено; на написанное (у него хороший стиль, плохой- стиль, многословный; стиль ш т.п.) и стало обозначать особенность, манеру словесного выражения. В: таком значении слово стиль встречается уже у Тацита (58-117 годы).
В;; России слово стиль (или в немецкой огласовке штиль) появился в конце ХШІ- начале XVIII века; Его появление отражало потребности развивающейся филологической, науки. Стиль,— категория историческая, соответственно термит стиль в разное время получал различное содержание (сравним, например, три стиля русского литературного языка, описанные. М.В. Ломоносовым, и современные функциональные стили). Но уже в XVIILвеке в русской.словесности утвердилось понимание: стиля (или как тогда еще говорили, слога) как определенного способа выражения мыслей посредством языка,,т.е. определенного. способа употребления языка. Например:
В 1С Подшивалов: «Российский стиль, или слог, есть порядочное выражение как своих, так и;чужих мыслей на.российском языке» [Подшивалов 1796: 87]. А .С Никольский: «Слог есть известный способ выражения мыслей или чувстований посредством слов» [Никольский 1807: 126]. В; дальнейшем понимание стиля как способа, манеры употребления языка сохранилось. В самом общем виде основы функциональной стилистики были заложены в 20-30-е годы, прежде всего М.М. Бахтиным, В.В. Виноградовым, Г.О. Винокуром. Основные принципы этого направления связаны с учетом внеязыковой действительности, причем внимание исследователей было направлено не только на функционирование языка внутри языковой системы, но и на закономерности функционирования языка под влиянием экстралингвистических факторов, рассмотрение речевого поведения как целенаправленной деятельности, стремление рассмотреть многообразие форм и видов речевого общения. В 20-30-е годы отечественные лингвисты, приступая к изучению функционального многообразия речи и стремясь охватить его возможно более полно, намечая контуры различных по своим задачам концепций (поэтического и практического языка, стилей языковых и речевых, устного и письменного способов выражения и др.), тем не менее, еще не выработали цельной модели употребления языка в реальной речевой действительности. Именно это. попытались сделать ученые в последующие десятилетия.
В целом ряде работ Г.О. Винокур доказывал, «что речь устная и письменная, ораторская и разговорная, канцелярская и парламентская, докладная записка или указ, беседа с приятелем и дипломатический обмен любезностями - все эти языковые задания требуют и своих средств выполнения» [Винокур 1929: 7]. Фактически в его рассуждениях о стилистике как науке о практическом применении идеальных возможностей собственного языка в зависимости от условий и намерений, о языковых стилях заложены основы современной стилистики, ядро которой - учение о функционально-стилевой дифференциации литературного языка.
Одно из направлений стилистики, особенно четко заявившее о себе в шестидесятые годы, заключалось в переориентации исследований со стилистических ресурсов языка на принципы его употребления. Именно с этого времени разрабатываются теоретические основы функциональной стилистики, определившие общий подход к стилистическому анализу. Современная отечественная стилистика включает и изучение стилистических ресурсов языка, и собственно функциональное направление, исследование языка и стиля в связи с экстралингвистическими факторами. Функциональная стилистика в более узком смысле слова (М.Н. Кожина, А.Н. Васильева, В.Г. Костомаров, Б.Н. Головин, О.Б. Сиротинина) занимается изучением закономерностей употребления языка в социально значимых сферах общения и складывающейся при этом стилистико-речевой системы. К настоящему времени это учение в своих основных чертах разработано, хотя целый ряд вопросов остается дискуссионным.
Экстралингвистические факторы, условия, в которых используется язык, влияют на отбор речевых средств, вероятность употребления тех или иных лексем, грамматических форм и конструкций, т.е. формируют систему функциональных стилей. Основой современного учения о функционально-стилевой дифференциации языка является понятие функциональных стилей как типов функционирования языка. Стили языка - это типы его функционирования, его структурно-функциональные варианты, соотнесенные с типами социальной деятельности и отличающиеся друг от друга совокупностями различий в степени активности средств языка, достаточными для их интуитивного опознавания в процессе общения [Головин 1988: 261].
О.Б. Сиротинина и В.Е. Гольдин в учебном пособии «Русский язык и культура общения для нефилологов» выделение стилей в языке объясняют тем, что «разнообразие применений литературного языка приводит к появлению в нем его функционально-стилевой дифференциации». При этом стиль определяется как разновидность литературного языка, каждая из которых предназначена для общения в определенной сфере человеческой деятельности [Сиротинина 1998: 37].
В учебном пособии «Русский язык для студентов-нефилологов» М.Ю. Федосюк определяет стили как разновидности литературного языка (от греч. stylos - «палочка для письма») [Федосюк 1999: 27].
Антонимы, синонимы как языковые средства создания художественного пространства М.Ю. Лермонтова
Известно, что язык является средством накопления социального опыта, а эмоции представляют собой часть этого опыта. Любой опыт человечества, в том числе и эмоциональный, закрепляется в языковых единицах, и при их использовании в речи человек кодированно выражает и воспринимает эмоции. На языковом уровне эмоции трансформируются в эмотивность; эмоция -психологическая категория, а эмотивность - языковая, поскольку эмоции могут и вызываться и передаваться (выражаться, проявляться) в языке и языком [Шаховский 1987: 13, 50].
Эмотивность же понимается в языкознании как отражение эмоций языковыми средствами: экспрессивной лексикой, жаргонизмами, просторечиями, синтаксическими конструкциями. Эмотивность традиционно рассматривается как языковая категория, подразумевающая наличие в том или ином языке совокупность средств репрезентации эмоций, структурированной по определенному принципу. Данная категория находится в диалектических отношениях с психологической категорией эмоциональности и с пограничными языковыми категориями оценочности и экспрессивности: с одной стороны, она тесно взаимосвязана с ними, с другой - может быть отграничена от них на основе ряда критериев [Калимуллина 2006: 68]. В настоящее время не существует согласия в понимании природы эмотивности, а также многообразия языковых единиц, которые выступают ее репрезентантами. Главная особенность человеческих эмоций состоит в том, что в общественно-исторической практике был выработан особый эмоциональный язык, который может передаваться как некоторое общепринятое описание. Исходя из того, что эмоции являются одной из форм отражения действительности, эмотивные компоненты словесной семантики можно рассматривать «как специфический (эмоциональный) способ указания на мир через специализированную (эмотивную) лексику и ее семантику (эмотивную). [Шаховский 1987: 89].
В системе языка эмоции передаются отвлеченными словами. Согласно словарю лингвистических терминов, отвлеченные слова - это слова, выражающие понятия, обозначающие действие и признак в отвлечении от действователя или носителя признака, и потому противопоставляемые конкретным словам [Словарь лингвистических терминов 2004: 465] В.В. Веселитскии выделяет следующие группы отвлеченных слов: - с суффиксом -ость (особенностью этих слов является легкость, свобода их образования): сладость, благодарность, младость, тягость, существенность, вольность, скоротечность, вечность, беспечность и др.; - с суффиксом -ство: чувство, пророчество, блаженство, одиночество, притворство, ничтожество, владычество, совершенство, безумство и др.; - с суффиксами -ние, -ение, -ание (отглагольные существительные): значение, изгнание, сомнение, упование, покаяние, спасения, страдание, мщение, утешение, упоение, оболыцение, усыпление, желание и др.); - с суффиксами -тель, -ник (в значении действующего лица): свидетель, хранитель, добродетель, создатель, изгнанник, странник, путник, всадник, ратник, избранник; - с суффиксами -ец (м. р.) и -иц (ж. р.): творец, любимец, мертвец, пришлец (пришелец), чужестранец, удалец, цевница, клеветница, заступница; - с суффиксом -н (-енн) прилагательные: печальный, свободный, бескорыстный, порочный, бессмертный, безотрадный, желанный, коварный, сладостный, таинственный, вдохновенный,, бесчувственный, наследственный; - с суффиксом -тельн (семантика этих слов зачастую имеет причастный процессуальный характер, который лишь постепенно устраняется в ходе их окачествления и специализации): мучительный, деятельный, нравоучительный; - субстантивные образования на -ое (-ее) среднего рода (служат средством выражения определенного смысла): былое, чудесное, великое, святое, земное, грядущее, минувшее, настоящее, будущее; - слова с приставкой со- (обозначающие совокупность предметов и совместность действия, состояния): содружество, созвездие, сожаление, сочувствовать, сохранить; - с первой частью благо- (обозначают социальное состояние, устроение общества и связанных с этим явлений): благополучие, благоденствие, благонравие, благосостояние; - с первой частью само- (служат наименованием активного действия, деятеля, состояния лица, вещи): самовольно, самостоятельный, самобытность, самосознание, самоощущение.
Отвлеченные имена существительные и глаголы состояния, отношения и свойства составляют основу эмоционального стиля М.Ю. Лермонтова. Эти единицы языка в эмоциональном стиле используются Лермонтовым не только как средство номинации и предикации, но и как изобразительно-выразительное средство. У Лермонтова есть стихотворения, написанные только посредством отвлеченных слов, конкретные же слова в подобных контекстах развивают оттенок абстрактного значения. Например, стихотворение «Есть речи - значенье» Большинство слов в этом стихотворении являются отвлеченными {значенье, волненье, безумство, желанье, разлука, свиданье и др.), под их влиянием оттенок абстрактности развивают слова: звук — в контексте выражения как полны их звуки безумством желанья это не материально выраженная единица речи, а сам процесс говорения, вызывающий у читателя безумство желанья; слово не единица лексического уровня языка с определенным номинативным значением, а взволнованная, эмоциональная речь, рожденная из пламени и света. Обобщенный характер синтаксической конструкции и где я ни буду сообщает оттенок абстрактности конкретным словам в храме, средь боя. Общей приподнятости, эмоциональности стиля способствуют глаголы с отвлеченным значением внимать, не встретить (ответа), услышать (слово - речь), броситься (из битвы) и др.
Оценочный эпитет
Эмоциональная сторона художественного текста организуется за счет использования Лермонтовым сравнений. Сравнение - это сопоставление двух явлений с тем, чтобы пояснить одно из них при помощи другого. Стилистическая функция сравнения проявляется в художественной выразительности, которую оно создает в тексте [Розенталь 1987: 379]. Сравнение как изобразительно-выразительное средство поэтического текста носит у поэта глубоко индивидуальный характер. Сравнение расширяет семантический объем слова: {Я знал одной лишь думы власть. Одну — но пламенную страсть: Она, как червь, во мне жила, Изгрызла душу и сожгла. Она мечты мои звала От келий душных и молитв В тот чудный мир тревог и битв, Где в тучах прячутся скалы, Где люди вольны, как орлы. Я эту страсть во тьме ночной Вскормил слезами и тоской...
«Мцыри»); усиливает эмоциональную сторону синтаксической конструкции {То не был ангел-небожитель, Ее боэюественный хранитель: Венец из радужных лучей Не украшал его кудрей. Тоне был ада дух уэюасныи, Порочный мученик — о нет! Он был похож на вечер ясный: Ни день, ни ночь, - ни мрак, ни свет!.. «Демон»); углубляет формирование образа {Люблю, когда, борясь с душою, Краснеет девица моя: Так перед вихрем и грозою Красна вечерняя заря... «Стансы»); участвует в создании характера эмоциональной стороны предмета изображения {...И облачко за облачком, Покинув тайный свой ночлег, К востоку направляло бег — Как будто белый караван Залетных птиц из дальних стран1. «Мцыри») и т. д. Пожалуй, самой яркой особенностью эмоционального стиля Лермонтова является полная взаимообратимость сравнений. Например, в стихотворении «Сосед»: Тогда, чело склонив к сырой стене, Я слушаю - и в мрачной тишине Твои напевы раздаются. О чем они - не знаю; но тоской Исполнены, и звуки чередой, Как слезы, тихо льются, льются... И лучших лет надежды и любовь В груди моей все оживает вновь, И мысли далеко несутся, И полон ум желаний и страстей, И кровь кипит - и слезы из очей, Как звуки, друг за другом льются.
Постоянный и весьма продуктивный элемент лермонтовской стилистики в контексте эмоционального стиля - сравнение, часто развернутое. Обилие сравнений выявляет постоянное стремление Лермонтова соотнести друг с другом различные явления, передать множественность и сложность связей индивидуума с миром, особенно с естественно-природной средой. Правда, в ранней поэзии сравнения нередко случайны либо несут в себе инерцию литературного штампа: «вот ревность в грудь ее как червь закралась» «алмазы в кольцах точно звезды блещут» («Испанцы»); «любовь пройдет, как тень пустого сна» («К другу»). Их можно разделить на следующие группы:
Особенно ясно выступает эта функция сравнений в «Мцыри»: главки, где повествуется о «трех блаженных днях» жизни Мцыри на воде (6-23), насыщены, порой перенасыщены (гл. 17-18) сравнениями, разнообразными по форме и объему сопрягаемых понятий. Сравнения, которые в ранних произведениях воспринимаются как расхожие словосочетания, в «лабиринте сцеплений» образной логики «Мцыри» обретает новое художественное бытие, адекватность авторскому замыслу, незаменимость и единственность: Я знал одной лишь думы власть, Одну - но пламенную страсть: Она, как червь, во мне жила, 101 Изгрызла душу и сожгла... ...я убежал. О, я как брат Обняться с бурей был бы рад. «Мцыри» Наряду с ходовыми и не раз повторенными самим Лермонтовым встречаются сравнения, разрастающиеся вширь и трансформирующиеся в аллегорию, выявляющую смысловую суть произведения: На мне печать свою тюрьма Оставила... Таков цветок Темничный... ... И был он в сад перенесен В соседство роз. Со всех сторон Дышала сладость бытия.. Но что ж? Едва взошла заря, Палящий луч ее обжег В тюрьме воспитанный цветок В стихотворении «Как небеса твой взор блистает» взор и голос сравниваются с «красавцем сечи» - грузинским булатом, который и «сладко блещем», и «сладостней звучит», таким образом, первая строфа: Как небеса твой взор блистает Эмалью голубой, Как поцелуй, звучит и тает Твой голос молодой. подготавливает скрытую антитезу в третьей строфе: И он порою сладко блещет И сладостней звучит, При звуке том душа трепещет И в сердце кровь кипит.
Здесь Лермонтов использует авторские антонимы «блещет-звучит», «душа-сердце», «трепещет-кипит». Они позволяют нам выйти на противопоставление «взор-голос», где можно предположить, взор - выражение духовного, небесного в человек, а голос - земного, человеческого. Таким образом, можно выйти на основное сравнение лермонтовских произведение «земное - небесное».
Четвертая строфа стихотворения также содержит сравнение: Но жизнью бранной и мятежной Не тешусь я с тех пор, Как услыхал твой голос нежный И встретил милый взор. Эмоцинальный тон в этом стихотворении создается антонимичностью эпитетов бранной, мятежной и нежный, милый. Лермонтов с их помощью сравнивает прошлое, которое прошло в борьбе, и настоящее, в котором пришло смирение и милость.
Изобразительно-выразительные единицы как вершина синтаксических построений эмоционального стиля
Общая эмоциональность и образность речи поддерживается и другими стилевыми особенностями произведения: метафорическими образами и сравнительными оборотами {невольник чести; судьбы приговор; чуть затаившийся пожар...), оценочными эпитетами {гений добрый; гордой головой; мелочных обид; пустых похвал; ненужный хор...). Эпитеты несут в стихотворении большую смысловую и эмоциональную нагрузку.
Вторая часть стихотворения проникнута общественно-политическим накалом, динамична, полна резких контрастов. Особенно сильны смысловой беспощадностью и эмоциональной выразительностью эпитеты (коварным шепотом; насмешливых невежд, венок торжественности; клеветники ничтожные, праведная кровь). Взволнованность речи передается и специальным подбором отвлеченных слов: нежность, скорбь, ненависть, которые, будучи ядром синтаксических простых построений, сообщают им высокий эмоциональный накал, патетичность, образность.
Противопоставление различных образов производит сильное впечатление на читателя своей несовместимостью. Соединение различных по смыслу слов в структуре предложений - это особый стилистический прием, помогающий раскрыть мораль и пороки великосветского общества.
В первой части стихотворения «Поэт», где особенно сильна роль определений-эпитетов, инверсионное построение фразы все же увеличивает семантическую значимость глагола (погиб, восстал). Во второй части этого уже не чувствуется: некоторые глаголы специально даны в отвлеченном иносказании, этим смысловая значимость их уменьшается {язвить в значении ранить, выражение руку дал в смысле поверил и др.). Общий смысл определяется всем предложением, но при этом акцентируется внимание на значении прилагательного, выступающего в роли определения.
Без эпитетов и сравнений искажается смысл сказанного. Именно на эпитеты падают у Лермонтова смысловые акценты. Сила эмоционального воздействия, стремительный поток внушительных образов нередко нарушают логическую ясность метафор и сравнений.
В стихотворении «Поэт» видим обилие сравнительных оборотов: Бывало, мерный звук твоих могучих слов Воспламенял бойца для битвы; Он нужен был толпе, как чаша для пиров, Как фимиам в часы молитвы. Твой стих, как божий дух, носился над толпой; И, отзыв мыслей благородных, Звучал, как колокол на башне вечевой, Во дни торжеств и бед народных.
Таким образом, изобразительно-выразительные единицы художественного пространства М.Ю. Лермонтова представляют собой неотъемлемую часть структуры синтаксических конструкций идиостиля М.Ю. Лермонтова.
Обилие и разнообразие сравнений связано с теми особенностями художественного видения Лермонтова, которые предопределены его незаурядной одаренностью как живописца слова. Среди сравнений (особенно в стихах «портретного» цикла 1836-41), например, «М.А. Щербатовой», «К портрету») преобладают такие, которые придают синтаксической конструкции максимальную осязаемую наглядность, становятся зримой проекцией неуловимого внутреннего мира: Как ночи Украины, В мерцании звезд незакатных, Исполнены тайны Слова ее уст ароматных, Прозрачны и сини, Как небо тех стран, ее глазки; Как ветер пустыни, И нежат и жгут ее ласки. «М.А. Щербатовой» Пожалуй, самой яркой особенностью стиля М.Ю. Лермонтова является полная взаимообратимость сравнений. Сущность этого приема состоит в утверждении некоторого факта в одной строфе, и отзвук на это утверждение находится в другой. Например: Тогда, чело склонив к сырой стене, Я слушаю — ив мрачной тишине Твои напевы раздаются. О чем они — не знаю; но тоской Исполнены, и звуки чередой, Как слезы, тихо льются, льются... И лучших лет надежды и любовь В груди моей все оживает вновь, И мысли далеко несутся, И полон ум желаний и страстей, И кровь кипит — и слезы из очей, Как звуки, друг за другом льются. «Сосед»
«Звуки льются, как слезы, и слезы льются, как звуки»; такая взаимообратимость сравнений является сильнейшим эмоцинальным средством синтаксиса произведений писателя.
Взаимообратимость как стилистический прием наблюдается при использовании в структуре предложения композитов, или сложных слов, части которых заменяют друг друга в разных структурных звеньях предложения. Например, в стихотворении «Журналист, читатель и писатель» сомнения - ложно-черные, а надежды — ложно-радужные. Вторая часть сложных эпитетов черные и радужные при общей первой части ложно является не оттенком цвета, а обозначение чувств, эмоций лица. В стихотворении «Белеет парус одинокий» скрытая взаимообратимость сравнений выступает в антитезе:
Под ним струя светлей лазури, Над ним солнца золотой... А он, мятеэюный, просит бури, Как будто в бурях есть покой!
В первых двух строфах автор указывает на возможность выбора: Под ним струя светлей лазури, Над ним солнца золотой... Но в последней строфе выбор сделан: он репрезентируется сравнением: «Как будто в бурях есть покойї». Это предложение восклицательное и предполагаемый ответ неизбежен: «Нет покоя в буре и его не может быть!».
Синтаксический строй в стихотворении «Смерть Поэта» своеобразен: постепенное усиливается ритмичка речи, возрастает число восклицательных предложений, используются обращения и риторические вопросы, повтор (редупликация) способствует развитию эмоционального тона. Зачем он руку дал клеветникам ничтожным. Зачем поверил он словам и ласкам ложным. Он, с юных лет постигнувший людей?.. Редупликация выступает в фольклорном варианте и в «Песне про купца Калашникова»: Ой ты гой ecu, царь Иван Васильевич! Про тебя нашу песнь сложили мы, Про твово любимого опричника, Да про смелого купца. Про Калашникова... Повтор с элементами народного фольклора? «про тебя, про твово» придает «Песне...» песенно-былинный колорит. Тавтологические приемы, использованные в «Песне...», придают ей оттенок русской эмоциональности, что, безусловно, тоже роднит ее с произведениями народного творчества: Я скажу тебе диво-дивное; Плачем плачут; Не на шутку шутить, не людей смешить... Вольной волею или нехотя... Клич кликать звонким голосом.
В языке произведений Лермонтова закрепляются целые ряды других экспрессивных конструкций, придающих речи лирическое волнение и патетическое напряжение. Например, мотив лишенности, обреченности, обездоленности связан со своеобразным тяготением к анафорическому употреблению предлога без; «Без дружбы, без надежд, без сил»; «Без дум, без чувств, среди долин»; «Без дум, без трепета, без слез»; «Почти без чувств, без дум, без сил»; «Едва дыша, без слез, без дум, без слов».
Похожие диссертации на Эмотивная отвлеченная лексика в языке произведений М.Ю. Лермонтова
