Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы комплексного изучения авторской песни 11
1. Пространственный аспект коммуникативной организации авторской песни 14
1.1. Метапоэтические высказывания о социокультурном контексте авторской песни 15
1.2. Метапоэтические данные, связанные с адресантом авторской песни 19
1.3. Метапоэтические данные, связанные с адресатом авторской песни 26
1.4. Метапоэтические данные, отражающие процесс взаимодействия (контакт) адресанта и адресата авторской песни 27
1.5. Метапоэтические данные, передающие процесс интеграции лингвокультурных кодов авторской песни 39
2. Лингвосемиотическое пространство интегрального текста АП 46
2.1. Семантика музыкально-поэтического текста АП 52
2.2. Синтактика музыкально-поэтического текста АП 73
3. Геопоэтика как часть прагматического содержания АП. Основные понятия и средства языкового выражения 85
Выводы 109
Глава 2. Языковые средства выражения ключевых топосов АП 114
1. Языковые средства выражения интегрирующих топосов АП 114
2.1.1. Языковые средства выражения топоса дома 114
2.1.2. Языковые средства выражения топоса дороги 123
2. Языковые средства выражения основных городских топосов АП 133
2.2.1. Соотношение Петербургского и Московского текстов русской культуры 133
2.2.2. Языковые средства выражения топоса Петербурга 141
2.2.3. Языковые средства выражения топоса Москвы 151
3. Языковые средства выражения топоса Кавказа 174
Выводы 191
Заключение 194
- Пространственный аспект коммуникативной организации авторской песни
- Языковые средства выражения интегрирующих топосов АП
- Языковые средства выражения основных городских топосов АП
Введение к работе
Актуальность исследования. Диссертационная работа посвящена изучению языковых особенностей геопоэтики авторской песни второй половины XX века.
Категория пространства занимает доминантную позицию в русской языковой картине мира. Ее значимость для России неоднократно подчеркивалась русскими мыслителями Л.Н. Гумилевым, П. Семеновым-Тян-Шанским: «...устойчива территория, которая простирается «от моря до моря», В.И. Вернадским: «Мы недостаточно оцениваем значение огромной непрерывности нашей территории. ...мы являемся государством-континентом...». Пространство в русской языковой картине мира предстает не только как материальная, но и как «моральная, духовная категория» (С.С. Лавров). Объективная безграничность пространства, воздействуя на «географию русской души», сформировала особый тип пространственного мышления русского человека, что нашло отражение в произведениях искусства, и особенно в словесном творчестве, поскольку именно оно явилось «главным инструментом формирования образов пространства» (В.В. Абашев). В настоящее время постепенная утрата Россией определенных территориальных границ и, как следствие, национальных основ русского самосознания, привлекают пристальное внимание современной гуманитарной науки (философии, литературоведения, лингвистики, социологии) «к проблемам пространственного развития» России в «экономических, политических, исторических и идеологических аспектах» (В.В. Абашев). В этой связи неслучайно возникновение сначала в рамках художественного течения, а затем в рамках гуманитарной науки нового направления — геопоэтики, под которым понимается способ символического представления пространства, используемый художниками слова для выражения своего восприятия окружающего мира и создания собственных географических образов.
Во второй половине XX века интенсивное освоение советским человеком новых географических просторов страны (например, исследование Сибири и строительство БАМа, покорение горных вершин Памира, Тянь-Шаня, освоение целины, покорение Северного полюса, полет человека в космос) изменили восприятие и представление личности о пространстве. Субъективное восприятие онтологической категории пространства наиболее ярко отображается в особом типе творчества, возникшем в данный период и получившем название авторской песни (АП). АП является сложной многогранной знаковой системой, требующей комплексного изучения.
Изучению языка АП посвящено большое количество научно-исследовательских работ (В.Б. Альтшуллер, Л.А. Левина, Ю.А. Андреева, Л.А. Аннинского, Г.А. Белой, В.И. Новикова, Н.И. Пименова, В.А. Зайцева, А.В. Борзенко, Н.И. Крымовой, А.В. Кулагина, . Б.А. Савченко, О.О. Архипочкиной, СБ. Рассадина, СВ. Свиридова, А.В. Скобелева, И.А. Соколовой и др.), в том числе — диссертационных исследований (К. Берндт, СБ. Бирюкова, С.С. Бойко, А.И. Жебровска, М.В. Жигачева, Н.П. Зубова, М.В. Каманкина, Д.Н. Курилов, СП. Распутина, И.А. Соколова), в которых характеризуются жанровые особенности АП, анализируется творчество отдельных авторов — Б.Ш. Окуджавы, А.А. Галича, B.C. Высоцкого. Категория пространства, занимающая ключевую позицию в тексте АП, языковые средства ее выражения, анализ АП как особого интегрального типа текста не получили достаточного научного освещения. В связи с этим в диссертационной работе предпринимается попытка лингвосемиотического анализа текста АП в единстве поэтического, музыкального, исполнительского аспектов на основе метапоэтических данных АП. Обращение к данным самоинтерпретации позволяет определить принципы организации текста АП, выделить пространственную доминанту в бардовской языковой картине мира и особенности ее языковой реализации в геопоэтическом тексте АП, что определяет актуальность исследования.
6 Объектом исследования является поэтический текст АП как
целостное интегральное явление.
Предмет исследования — языковые средства реализации
геопоэтического пространства в поэтическом тексте АП.
Цель исследования заключается в изучении языковых особенностей
геопоэтического пространства поэтического текста АП. Данная цель
предполагает решение ряда задач:
выявление общих принципов организации текста АП на основе данных метапоэтики;
рассмотрение пространственных особенностей коммуникативной организации текста АП;
изучение общих принципов организации АП как интегрального типа текста;
определение способов отображения объективного пространства в структурно-семантической организации текста АП;
анализ языковых средств выражения геопоэтического пространства в тексте АП;
Материалом исследования служат музыкально-поэтические тексты признанных классиков авторской песни — Б.Ш. Окуджавы, А.А. Галича, A.M. Городницкого, Ю.И. Визбора, в творчестве которых заложены основы метатеории авторской песни и наиболее последовательно реализованы основные топосы геопоэтического пространства авторской песни. В качестве материала для анализа коммуникативной организации авторской песни выступают метапоэтические данные прозаических и публицистических текстов указанных авторов, а также музыкально-поэтические тексты их современников: Н.Н. Матвеевой, А.А. Якушевой, B.C. Высоцкого, А.И. Иващенко, Г.Л. Васильева, М.К. Щербакова, З.Н. Ященко, О.В. Заливако, В.П. Певзнера и др.
Методы и принципы исследования. В работе используется лингвосемиотический подход, позволяющий проанализировать
интегральный текст АП с точки зрения его коммуникативной организации и сопоставить различные культурные коды и знаковые системы в рамках интегрального целого. Принцип симметрии способствует выявлению субзнаков музыкально-поэтического текста АП через идею вариативной повторяемости инвариантно заданных структурно-семантических единиц. Принцип лингвистической дополнительности, направленный на изучение антиномичности поэтического текста как структурно закрытого и семантически открытого феномена, позволяет рассматривать текст песни «стереоскопично», т.е. в его разных «проекциях».
В работе используется общий функциональный анализ, предполагающий изучение функционирования языковых единиц в гармоническом целом поэтического текста и позволяющий выявить основной языковой уровень организации геопоэтического текста АП — лексический. В работе также используются дистрибутивный анализ, оппозиционный анализ, описательный метод, применяется компонентный анализ.
Геопоэтический принцип анализа прагматического содержания поэтического текста АП направлен на рассмотрение категории пространства выявление лексических средств, передающих индивидуально-авторское восприятие географического пространства.
Теоретической основой исследования служат работы по теории текста И.Р. Гальперина, М.Я. Дымарского, К.Э. Штайн, Л.Г. Бабенко, С.А. Лукьянова и др.; по теории музыкального текста — А. Гира, В. Климовича, В.Н. Сырова, М.И. Ройтерштейна и др.; по сопоставительному анализу вербального и музыкального текста — М.Ш. Бонфельда; по теории семиотического и лингвосемиотического анализа — Вяч.Вс. Иванова, Р. Барта, В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана, Н.Б. Мечковской, Ч.У. Морриса, Ч.С. Пирса, И.А. Стернина и др.; а также по теории геопоэтики и анализу категории пространства в художественном тексте — B.C. Баевского, A.M. Балдина, Г. Башляра, М.Л. Гаспарова, Ж. Делеза, Ф. Гваттари, В.Я. Голованова, Д.Н. Замятина, В.Н. Топорова, Ю.М. Лотмана,
Т.В. Матвеевой, Ю.С. Степанова и др. Изучение метапоэтических данных авторской песни осуществляется в русле теории метапоэтики К.Э. Штайн.
Научная новизна работы обусловлена комплексным подходом к исследованию текста АП на основе метапоэтической теории бардов. Инновационным является лингвистический анализ иерархического по своей структуре геопоэтического пространства авторской песни, позволивший выявить ключевую позицию категории пространства в бардовской языковой картине мира и, соответственно, квалифицировать стиль мышления бардов как пространственный. Также впервые текст АП анализируется как интегральная структура, образованная корреляцией знаковых систем поэзии, музыки, исполнения, сформированная во взаимодействии с определенным социокультурным контекстом и сочетающая в себе черты художественного, массового, фольклорного, ритуального, театрального и перформансного типов коммуникаций.
Теоретическая значимость работы заключается в разработке теории текста авторской песни как целостного интегрального образования. В работе осуществлено сопоставление нетождественных знаковых систем поэзии и музыки в рамках интегрального текста авторской песни, установлены его основные структурно-семантические особенности. Разработана стратегия геопоэтического анализа текста, проанализирован характер геопоэтического пространства авторской песни и выявлены языковые средства реализации геопоэтического пространства в поэтическом тексте авторской песни.
Практическая значимость исследования заключается в выработке комплексной методики анализа музыкально-поэтического текста авторской песни, в возможности использования результатов работы в школьном и вузовском преподавании таких предметов, как «Семантика и семиотика», «Лингвистический анализ , художественного текста», спецкурсов по современному русскому языку.
На защиту выносятся следующие положения.
АП характеризуется хорошо отработанной системой метаописания. Метапоэтические данные указывают на необходимость применения комплексного лингвосемиотического подхода к изучению АП.
Принципы коммуникативной организации АП, отраженные в ее метапоэтике, способствуют выявлению трех основных компонентов АП: поэзии, музыки, исполнения. В качестве дополнительного компонента возможным оказалось рассмотрение категории пространства, которая характеризуется с точки зрения лингвосемиотической геопоэтики.
3. По данным метапоэтики текст АП является интегральным,
образованным на основе корреляции поэтического и музыкального текстов,
семантика которых определяется элементарными субзнаками
геопоэтической, философской, метапоэтической и эмотивной
направленности, интертекстуальными и жанровыми субзнаками; синтактика
организована устойчивыми единицами структуры, в основе
функционирования которых лежит принцип повторяемости.
4. Отображению реального пространства на текстовом уровне АП
способствуют: акустическая характеристика текста, задаваемая уже самим
звучанием классической гитары, тонально-ритмическая организация текста,
семантические особенности интегрального текста, анализ которых позволил
определить ключевые геопоэтические субзнаки АП, повторяемость
вербальных и музыкальных элементов в тексте, передающих динамику
пространства.
5. Метапоэтические данные, особенности бардовской коммуникации и анализ структурно-семантической организации текста АП свидетельствуют о неразрывной связи художественного пространства текста АП с реальным географическим пространством, которое осмысляется бардами в ходе путешествий, поездок, турпоходов и т.д. Это позволяет рассматривать пространственный континуум авторской песни как геопоэтический сверхтекст.
6. Геопоэтическое пространство в АП является ризоматическим, не
стремящимся к центрации и строгой иерархической организации. Самыми
крупными единицами геопоэтического текста АП являются топосы {дом,
I дорога, Петербург, Москва, Кавказ), организуемые определенным набором
точечных пространств — локусое. Воспроизведение и описание локальных пространств идет через непрерывное отображение пространственных элементов в тексте.
7. Языковые средства выражения ключевых топосов геопоэтического
текста АП указывают на включенность бардовского представления о
Ц географическом пространстве в русскую языковую картину мира, в которой
концептуальными являются понятия дома, дороги, Москва и Санкт-Петербург определяются как две столицы одного государства, а Кавказ воспринимается как источник красоты, величия, гостеприимства, места, где формируются жизненные приоритеты и происходит становление самосознания личности.
% Апробация работы. Результаты исследования нашли отражение в 14
работах, опубликованных в Москве, Санкт-Петербурге, Перми, Ставрополе, Карачаевске. Автор принимал регулярное участие в работе межрегионального научно-методического семинара «TEXTUS: Текст как явление культуры» в Ставропольском государственном университете под руководством профессора К.Э. Штайн. Основные положения диссертации
. были изложены на Международной конференции студентов и аспирантов по
фундаментальным наукам «Ломоносов» в МГУ в 2001 г., на ежегодных Лафонтеновских чтениях в СПбГУ в 2002—2003 гг., на Всероссийской научной конференции в Таганроге в 2004 г.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка литературных источников и Словарей,
,, Библиографического списка (289 наименований).
Пространственный аспект коммуникативной организации авторской песни
Творчество бардов является саморефлективным, т.к. в поэтических текстах, в авторских монологах со сцены, представляющих собой автокомментарии к текстам песен, содержится авторский код, анализ которого позволяет выявить объективные данные об АП как особом типе текста.
Метапоэтические данные об АП выявляются в самих поэтических текстах как вертикальная цепь высказываний о самом высказывании (Вежбицка 1996: 404) и в эксплицированных метапоэтических текстах (публицистических, прозаических, драматургических произведения бардов), которые в совокупности формируют метапоэтический текст, ключевыми понятиями которого являются социокультурный контекст, адресант, адресат, контакт, сообщение, код, коррелирующие с основными составляющими коммуникативной модели P.O. Якобсона.
В качестве вспомогательных при анализе отдельных факторов коммуникативной системы АП нами используются социологические модели Г. Байтсона и П. Бурдье, семиотические модели Ю.М. Лотмана и У. Эко, прагматическая модель Ч.У. Морриса, текстовая модель A.M. Пятигорского, игровая модель Й. Хейзинга, а также модели массовой коммуникации Дж. Фиске, Л.Г. Ионина, Ю.М. Лотмана, Р. Шехнера.
Контекст (габитус, по терминологии П. Бурдье) предопределяет те или иные виды символических действий, организует практику жизни и восприятие других практик (Почепцов 2001: 194), то есть габитус связан с экстралингвистическими условиями функционирования коммуникативной системы, где особую значимость в отношении АП приобретает время создания данного типа текста, определяемое большинством бардов и исследователей как конец 50-х—начало 60-х годов XX века. Данная эпоха являет собой особый период развития советского государства, который обусловливает взаимодействие двух, принципиально отличных коммуникативных парадигм, а именно: вертикального и горизонтального типа коммуникации. Вертикальный тип коммуникации направлен на создание тоталитарных текстов, где основной формой общения является монолог, как односторонне направленное сообщение от адресанта к адресату в виде приказа. Такой вид коммуникации свойственен тоталитарному обществу, в котором представления о человеке как о «колесике и винтике одного-единого великого социал-демократического механизма» (Ленин 1952: 27) социальной машины превращали личность «в безликую человекоединицу» (Распутина 1997: 19). Противоположный тип коммуникации (демократический), с горизонтально направленными коммуникативными потоками, предполагает диалог между коммуникантами, свободу выбора адресата, общение адресанта и адресата на равных. Авторская песня явилась «горизонтальной» формой коммуникации, где во главу угла идеологических воззрений и творческих предпочтений поколения молодой интеллигенции в период «оттепели» становится исключительность личности каждого человека и «повседневные переживания, лишенные лозунговой патетики» (там же). В метапоэтике АП выражается открытый протест бездуховности массовой культуры: «Поэзия под аккомпанемент стала противовесом развлекательной эстрадной песне, бездуховному искусству, имитации чувств...» (Окуджава 1997: 3). Метапоэтические данные позволяют определить основную цель и идею АП: раскрытие внутреннего потенциала коммуникантов через диалог духовно богатых личностей: «...Мы делали попытки говорить с людьми не тем языком, который господствовал долгие годы, а тем, который таился в них. Пытались разбудить людей...» (Окуджава 1989: 10), «Для меня авторская песня — это возможность беседовать, разговаривать с людьми на темы, которые меня волнуют и беспокоят; рассказывать им о том, что меня скребет по нервам, рвет душу, — в надежде, что их беспокоит то же самое.
Языковые средства выражения интегрирующих топосов АП
Топос дома — точка отсчета в формировании геопоэтического пространства АП: «Дом... есть наш угол мира. Он есть... наш первый мир. Поистине он есть космос» (Башляр 2002: 101). В «Поэтике пространства» Г. Башляр указывает на двойственность образов дома: «они обитают в нас так же, как мы обитаем в них» (Башляр 2002: 22). Дом, по Башляру, может быть «инструментом анализа человеческой души», поскольку представляет собой «топографию нашей глубинной сущности» (там же).
Топос дома в АП необходимо рассматривать в социокультурном контексте. Традиционное понимание Дома как модели мироздания в советскую эпоху утрачивается, заменяется на Дом-страну, и шире мир: «Мой адрес не дом и не улица // Мой адрес советский Союз» (Д.Ф. Тухманов, В. Харитонов. Мой адрес не дом и не улица). В авторской песне формирование данного топоса идет по пути отказа от дома, в традиционном его понимании.
Топос дома в АП представлен тремя взаимосвязанными семантическими изотопиями: Дом поэта, являющийся в большей степени ментальным, раскрывающий точку зрения бардов на взаимосвязь реального и творческого бытия художника; Отчий дом, имеющий антиномичный характер, с одной стороны, аккумулирующий ценностные моменты и реалии прошлого барда, с другой, — получающий статус фата-морганы; Дом-мир, передающий основную идею геопоэтики авторской песни — восприятие всего мира как собственного дома.
Языковое выражение топоса дома определяется системой номинаций топоса, его структурных компонентов и составных частей, системой атрибутов, а также предикатов, определяющих позицию субъекта по отношению к топосу.
Опорная номинация топоса выражена лексемой дом. Значение слова дом в контексте поэтического текста бардов определяется совокупностью узуальных значений (поскольку слово является многозначным), отраженных в словаре, и окказиональных значений, выявляемых из контекста. В поэтическом тексте актуализируются прямое и переносные узуальные значения.
Прямое значение лексемы дом «Жилое здание, строение» (MAC), актуализирует семы здание , для жилья . Значение слова здание («1. Строение, сооружение, постройка (обычно больших размеров)» (MAC)) содержит следующие семантические компоненты: постройка , большой размер . Значение слова э/силье («1. Обитаемое место, место, где живут люди» (MAC)) содержит семы место , жить , люди . Таким образом, номинативное значение слова дом включает семы постройка , большой, размер , место , жить , люди .
Переносное значение лексемы дом связано с первым гипо-гиперонимическими отношениями — «Жилое помещение, квартира. // Люди, живущие вместе; семья» (MAC), актуализирует сему квартира указывающую на пространственное расположение внутри здания: квартира — «Отдельное жилое помещение в доме, состоящее из одной или нескольких комнат, кухни, прихожей и т.п.» (MAC)). Значение лексемы дом «Место постоянного проживания человека, характеризующееся определенными отношениями и укладом жизни» (MAC) — вносит в семантику слова компонент постоянство .
Семантическая изотопия Дом поэта выражена как апеллятивами — дом, клетка, жилье, дортуар, комната, кибитка, постоялый двор, пристанище, приют, комната, крепость, воля, берлога, храм, кокон, так и топонимами — Михайловское, Арбат, Коломна, Кишинев, Одесса. В творчестве A.M. Городницкого данная изотопия связана с исторической памятью, это не ирреальный «дом духа поэта», как у Б.Ш. Окуджавы и А.А. Галича, а характеристика реально существовавших домов А.С. Пушкина и Новеллы Матвеевой. В песне «Новелле Матвеевой» (1969) через описание реально существующего дома и его экстерьера показан конфликт реального и творческого бытия поэта. Реальное жилище определяется посредством прилагательного несолнечная {комната) и коннотативной номинации клетка («2. перен. Маленькая комната, тесное помещение» (MAC)). Экстерьер дома составляют могильные кресты и шум заводов: ...А за окном твоим заводы громкие // И тихие могильные кресты. Такая характеристика реального существования поэта диаметрально противоположна миру ее поэзии.
Языковые средства выражения основных городских топосов АП
Для русской культуры в целом и для литературы в частности, а также для научно-исследовательских работ о Москве и Петербурге характерно «невольное» сопоставление двух городов: «всякий раз описание Петербурга в русской литературе — в явной форме или молчаливо, так сказать, «за кадром», — апеллирует к другому городу — Москве. Словно каждый из этих городов не может быть понят и прочувствован до конца в отрыве от своего вечного антипода» (Глазычев, Гутнов 1990: 9).
Петербургу в русской культуре и литературе поставлен особый Петербургский текст1. К основным особенностям Петербургского текста Ю.М. Лотман относит «кодовую гетерогенность — непременную зашифрованность несколькими кодами, семиотическую неоднородность субтекстов, противоречиво стремящихся одновременно образовать единый текст. Наглядно выступает также свойство текста накапливать и постоянно регенерировать свою историю» (Лотман 1994: 3). Наибольшее внимание уделялось исследователями изучению семиотической и мифологической обусловленности Петербургского текста. В этом смысле Петербургский текст как явный, не вызывающий сомнений, противопоставляется Московскому тексту русской культуры. Само существование Московского текста оспаривается некоторыми учеными, в частности В.Н. Топоровым, в силу отсутствия у Московского текста такой «фундаментальной текстопорождающей основы, какую образуют креативный либо эсхатологический миф» (Меднис 2003: 42). Однако появление в последние годы исследовательских работ, связанных с рассмотрением образа Москвы в русской и мировой литературе, а также антологий поэтических текстов о Москве, по всей видимости, свидетельствует о начале формирования Московского текста русской литературы2.
Топосы Москвы и Петербурга раскрываются в разных типах текста, которые являются составными частями московского и петербургского текстов русской культуры: московский и петербургский тексты архитектуры, живописи, музыки, художественной фотографии, литературы. Все элементы текстов тесно взаимосвязаны между собой, и часто в качестве интертекстуальных данных одного текста выступают элементы другого. Наиболее хорошо исследованы вербальные петербургский и московский тексты, в которых город выступает как «особый и самодовлеющий объект художественного постижения, как некое целостное единство» (Топоров 2003: 9).
Как указывает Ю.М. Лотман, изначальное противопоставление Москвы и Петербурга складывалось как на уровне реальной географии, так и на уровне «географии мифологической (политической, религиозной и т. д.)»: «в пределах русской культуры географический фактор играл роль своеобразного индикатора, одновременно и высвечивающего детали культурного глобуса, и стимулирующего проявления скрытых в нём конфликтов. В структуре географии две модели, причём столкновение их — один из доминирующих конфликтов культурного пространства России. Одну из них можно определить как центрическую» (Лотман 1997: 1) (Москва), другую как эксцентрическую (Петербург).
«Мифологическая география» или соотношение мифологических кодов двух столиц интересует нас в той мере, в какой она нашла отражение в геопоэтическом тексте русской литературы. Если принять точку зрения, что любая культура, есть не более чем сумма мифов, следует признать, что мифы эти не всегда равноценны по своему значению и среди них можно выделить мифы самодостаточные и вторичные: «Самодостаточный миф ...оригинален..; вторичный миф ориентируется на нечто уже пройденное. В этом плане известный московский миф «Москва — третий Рим» безусловно вторичен, подразумевает в оценке отталкивание от чего-то, уже бывшего, тогда как Петербургский Миф русской литературы безусловно оригинален» (Шерман 1998: 169).
