Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Проблема интерпретации (толкования) юридического языка и его единиц в науке 19
1.1. Юридический аспект проблемы толкования .19
1.1.1. Понятие «толкование права». Виды и способы толкования права 19
1.1.2. Конфликт интерпретаций как основа оппозиции официального и обыденного толкования права 25
1.1.3. Коммуникативно-языковая природа права .29
1.2. Проблема интерпретации в философии .33
1.2.1.Смыслопорождение как основа интерпретации 33
1.2.2. Интерпретация речевых произведений как конструирование смысла читателем 40
1.2.3. Интерпретация речевых произведений как «свободная игра» 41
1.2.4. Интерпретация и текстовое сотрудничество автора и читателя .42
1.3. Лингвистический контекст исследования особенностей толкования речевых произведений 44
1.3.1. Источники вариативности понимания речевых произведений 44
1.3.2. Логико-лингвистический подход к интерпретации текста .48
1.3.3. Толкование речевых произведений с позиций системно-семиотического подхода .50
1.3.4. Лингво-герменевтический подход к интерпретации текста .56
1.3.5. Когнитивный подход к интерпретации речевых произведений .57
1.3.6. Интерпретация текста в психолингвистической традиции .61
1.3.7. Интерпретация речевых произведений с позиций психопоэтики 64
Выводы по 1 главе .68
ГЛАВА 2. Экспериментальное исследование обыденных толкований юридических терминов 70
2.1. Подходы к изучению юридических терминов .70
2.2. Формы репрезентации содержания юридических терминов .77
2.3. Основные задачи и этапы экспериментального исследования 81
2.4.Результаты дефиниционного эксперимента .84
2.5.Результаты ассоциативного эксперимента .100
Выводы по 2 главе .141
Заключение .143
Список литературы .146
- Конфликт интерпретаций как основа оппозиции официального и обыденного толкования права
- Интерпретация речевых произведений как «свободная игра»
- Формы репрезентации содержания юридических терминов
- Основные задачи и этапы экспериментального исследования
Конфликт интерпретаций как основа оппозиции официального и обыденного толкования права
Толкование права является одной из наиболее древних и традиционных проблем юридической науки. В общем виде под толкованием права понимается «особый вид деятельности государственных органов, различных организаций и отдельных граждан, направленный на раскрытие смыслового содержания общеобязательной воли законодателя, выраженной в норме права» [Большой юридический словарь 2010: 626].
Толкование является необходимой предпосылкой, предварительной стадией реализации правовых норм, которая включает две составные, взаимосвязанные и взаимодополняющие части: уяснение смысла нормы права, подлежащей применению, и разъяснение ее сущности и смыслового содержания. Уяснение норм права – это «процесс получения полного и исчерпывающего представления о каждой из них, процесс познания подлежащих применению правовых норм “для себя”» [Пиголкин 1998: 53]. Уяснение является первичным элементом процесса толкования. Разъяснение – «совокупность выработанных государственными органами, общественными организациями и гражданами рекомендаций и пояснений, направленных на раскрытие подлинного смысла и содержания закона и его норм» [Пиголкин 1998: 53]. В отличие от уяснения разъяснение существует «для других».
Исследуя проблему толкования в части уяснения, следует говорить о различных способах и приемах интерпретационной деятельности, которые обеспечивают достижение ясности, доступности, убедительности смысла интерпретируемых норм. А.Ф. Черданцев разграничивает термины «способ» и «прием» толкования [Черданцев 1972: 76–77]. Способ толкования – понятие более емкое, включающее в себя ряд технических приемов и средств познания. Термин «прием» означает конкретное познавательное действие, движение мысли. Таковыми являются сравнение, аналогия, выведение одних знаний из других, логическое преобразование и т.д. Все точки зрения относительно способов толкования можно объединить в три группы.
Н.Н. Вопленко говорит о комплексном подходе в использовании приемов и способов толкования (филологического, систематического, историко-политического, логического) как средств интерпретационной деятельности [Вопленко 2001: 17–19].
Суть филологического толкования состоит в грамматическом, лексическом и синтаксическом анализе текста нормы или статьи нормативно-правового акта. Особое внимание при этом обращается на структуру текста, расстановку знаков препинания, на смысловое значение в данном тексте общеупотребительных терминов и слов, технических терминов, заимствованных из различных отраслей знания – науки, техники и искусства, а также на специальную, юридическую терминологию.
Систематическое толкование заключается в использовании системного подхода при анализе различных норм права, отдельных статей и в целом законов. Основное внимание исследователя при этом сосредоточивается на уяснении сущности и содержания нормы права путем сопоставления ее с другими, ранее принятыми нормами, установления ее места и роли в системе этих норм, определения характера ее многосторонних связей с данными нормами.
Основной смысл историко-политического толкования и содержания сводятся к выяснению социально-политической ситуации, в которой принималась данная норма, к установлению социально-политических мотивов ее издания, к определению основных целей и намерений законодателя. Правоприменитель, используя историко-политическое толкование, выясняет одновременно вопрос о связи и преемственности издаваемой нормы со всеми предшествующими ей в данной сфере общественных отношений нормами.
Логическое толкование предполагает выяснение содержания нормы права с помощью законов и правил формальной логики. Логический способ своими специфическими приемами дает возможность другим способам получить новые знания, а также проверить истинность действий и операций в толковании.
А.Ф. Черданцев, проведя исследование способов толкования норм права, верифицировал условия действия и взаимосвязи следующих способов толкования: языкового, логического, исторического и систематического [Черданцев 1993: 35–116].
3. С.С. Алексеев отмечает, что общепризнанными способами являются языковой (грамматический), исторический, систематический. Функциональный способ толкования не стал общепризнанным в науке. Спорным является и существование логического способа толкования. В качестве самостоятельного способа толкования С.С. Алексеев выделяет специально-юридический способ – «толкование нормы, основанное на достижениях юридической науки; такие достижения могут быть в самом тексте закона – толкование понятий, а также в разъяснениях судебных инстанций и научных комментариях» [Алексеев 1982: 100]. В отличие от формально-логического анализа, на котором основывается юридический позитивизм [Алексеев 1998], толкование права предполагает более сложный семантический анализ.
Толкование в части разъяснения предполагает такие виды толкования, как официальное и неофициальное, которые выделяются в зависимости от юридических последствий, наступивших в результате толкования нормы права.
Официальное толкование представляет собой «разъяснение смысла норм права, исходящее от государственно-властного органа и имеющее обязательный характер для всех субъектов, чьи взаимоотношения регулируются разъясняемой нормой» [Закон: создание и толкование 1998: 54]. Официальное толкование «ориентировано прежде всего на максимальную однозначность толкования воли законодателя, оформленной посредством текста правового акта, оно не учитывает особенности восприятия и толкования норм права рядовыми реципиентами» [Воробьева 2014: 35].
Официальное толкование делится на нормативно-официальное разъяснение, которое обязательно для лиц, подчиненных органу, производящему толкование, и казуальное – официальное разъяснение, которое дается судебным или иным компетентным органом по поводу конкретной ситуации. Среди нормативного толкования выделяют аутентическое – когда разъяснение дает сам орган, издавший данный акт, если при его практическом применении возникают неясности или противоречия и легальное, которое осуществляется путем инструкций, разъяснений специально уполномоченными на это органами. Неофициальное толкование предполагает «такое разъяснение смысла права, которое осуществлено не уполномоченными специально на это органами и лицами и не имеет обязательного характера, т. е. не обладает юридической силой» [Закон: создание и толкование 1998: 58]. В отличие от официального толкования, неофициальное толкование характеризуется вариативностью понимания, интерпретации смысла правовых текстов. Данная особенность присуща в первую очередь такой разновидности неофициального толкования, как обыденное толкование.
Неофициальное толкование делится на обыденное (разъяснение правовой нормы, даваемое гражданами в быту), профессиональное (разъяснение, даваемое специалистом-юристом), доктринальное (разъяснение, даваемое непосредственно наукой права, т. е. научными учреждениями).
Интерпретация речевых произведений как «свободная игра»
Принципы традиционной герменевтики получили развитие в рецептивной эстетике, ведущими представителями которой являются Г.-Р. Яусс и В. Изер. Основной предмет изучения рецептивной эстетики – рецепция, т. е. восприятие речевых произведений читателем. Согласно концепции представителей данного направления, произведение возникает и существует в процессе «встречи» с читателем, который обусловливает характер его восприятия.
Основополагающей идеей рецептивной эстетики является идея интенциональности – направленности сознания на объект с целью создания у субъекта своего видения мира, наполненного субъективным смыслом. Отсюда главная задача интерпретатора – конструирование, выстраивание смысла.
Центральное понятие теории Яусса – горизонт ожидания – комплекс эстетических, социальных, психологических и других представлений, с которыми воспринимающий субъект подходит к произведению. Рецепция конкретного произведения и формирование эстетического опыта происходит в ходе слияния горизонта ожидания читателя с горизонтом ожидания произведения [Яусс 1995].
В. Изер говорит о литературном произведении как о единстве двух полюсов: художественного (создание текста автором) и эстетического (восприятие текста читателем). В. Изер пишет о возможности нескольких равноправных реализаций смыслового потенциала текста, при этом ни одно прочтение не может исчерпать полный потенциал текста: каждый читатель реализует лишь одно прочтение, исключая возможность иных [Рецептивная эстетика. Герменевтика и переводимость 1999]. Истолкования не должны быть признаны истинными или ложными, все они воспринимаются как данность. В рамках рецептивной эстетики главенствующая роль отводится субъективному сознанию реципиента, воспринимающего текст.
Литературное произведение получает значение лишь в результате взаимодействия с сознанием реципиента. Неоднозначности в структуре текста не является недостатком, напротив, они подключают «опыт читателя» к «опыту текста», активизируя тем самым интерпретативную деятельность.
Интерпретация речевых произведений как «свободная игра» Интерпретация текста как «свободная игра» является центральным звеном постструктуралистско-постмодернистской концепции интерпретации, которая включает такие понятия, как децентрация, множественность, полилог, интертекст. Данные понятия восходят к идеям М.М. Бахтина о диалогичности и полифоничности текста. М. Фуко формулирует общефилософскую проблему смерти субъекта, Р. Барт – тезис о Смерти Автора. Барт отмечает, что говорит о процессе десакрализации образа Автора, автор становится лишь Скриптором, т.е. тем, кто пишет: «Скриптор, пришедший на смену Автору, несет в себе не страсти, настроения, чувства или впечатления, а только такой необъятный словарь, из которого он черпает свое письмо, не знающее остановки» [Барт 1994: 388]. «Призрак Автора может, конечно, «явиться» в Тексте, в своем тексте, но уже только на правах гостя» [Барт 1994: 420].
Р. Барт пишет о том, что «Тексту присуща множественность. Это значит, что у него не просто несколько смыслов, но что в нем осуществляется сама множественность смысла как таковая – множественность неустранимая, а не просто допустимая. В Тексте нет мирного сосуществования смыслов – Текст пересекает их, движется сквозь них; поэтому он не поддается даже плюралистическому истолкованию, в нем происходит взрыв, рассеяние смысла. Множественность Текста вызвана не двусмысленностью элементов его содержания, а, если можно так выразиться, пространственной многолинейностью означающих, из которых он соткан» [Барт 1994: 417].
Разрабатывая концепцию «рассеивания смысла», Ж. Деррида утверждает, что текст на определенном этапе развития начинает постулировать противоположный смысл, отрицая сам себя. Ж. Деррида, используя понятие децентрации структуры, призывает читателя и критика отдаться «свободной игре» активной интерпретации, ограниченной лишь рамками конвенций текстуальности. Такая интерпретация открывает бездну возможных смыслов, не обязательно осознаваемых самим автором. Читатель становится ключевой фигурой процесса интерпретации, что существенно отличается от герменевтической традиции, ориентированной на автора, и структурно-семиотической традиции, центральным компонентом которой является текст.
«Открытия» читателя в тексте не ограничиваются, текст сравнивается с пикником, на который автор приносит слова, а читатель смысл [Эко 1996: 10– 21]. Основной интерпретативной стратегией становится не понимание, а означивание.
У. Эко выступает противником «общей тенденции воспринимать неограниченный семиозис в качестве свободного прочтения, в процессе которого воля интерпретатора согласно метафорическому выражению Р. Рорти „обтесывает“ текст в своих целях» [цит. по раб.: Усманова 2000: 124]. Подобный способ интерпретирования текста не может привести ни к чему иному, как к ложной интерпретации, когда интерпретатор произвольным образом приписывает тексту свои субъективные смыслы [Eco, 1990: 42].
В центре внимания У. Эко не только проблема читательской рецепции, но диалектика прав текста и прав его интерпретаторов, отношения автора и читателя. По его мнению, интерпретация принципиально не может носить независимого от текста эмпирического характера. Читатель формируется текстом, текст же является семантико-прагматической продукцией своего образцового читателя. Диалектика интенции текста и интенции читателя – основа выявления текстового смысла. Понятие интенции текста предполагает интенцию «образцового автора», под которым понимается «совокупность художественных приемов», «инструкция, расписанная по пунктам, которой мы должны следовать, если хотим вести себя как образцовые читатели», «текстовая стратегия, определяющая семантические корреляции и требующая, чтобы ей подражали» [Эко 2002: 32, 48].
Формы репрезентации содержания юридических терминов
Юридическое содержание представлено прежде всего в логической форме понятия, выражаемого терминами. Особенность понятий заключается не только в объеме (наборе признаков) и качестве (степени существенности), но и форме ментального существования содержания и формы его экспликации. Понятие со стороны формы представляет собою расчлененное на признаки знание о предмете или явлении. Расчленение, выделение, перечисление признаков предмета осуществляется с помощью приемов сравнения, анализа, синтеза и т.д. По этому поводу А.А. Ветров отмечает: «Если мы умеем указать раздельно, один за другим, признаки предмета, мы обладаем понятием; если же мы этого не в состоянии сделать, мы находимся на стадии представления» [Ветров 1958: 43].
Представление предполагает единый, целостный образ, в котором признаки предмета или явления даны в слитной, нерасчлененной форме. «В повседневной жизни за словами обычно стоят общие представления – наглядные образы предметов, в которых отсутствует еще расчленение отдельных признаков. Когда мы указываем отдельные признаки предметов или явлений, о которых прежде у нас было лишь слитное, нерасчлененное наглядное знание в форме чувственного образа, мы переходим от представления к понятию», – пишет А.А. Ветров в статье «Расчлененность формы как основное свойство понятия» [Ветров 1958: 42].
Основной формой экспликации понятия является дефиниция. Дефиниция – форма репрезентации лексического значения слова, предполагающая перечень признаков-сем, следовательно, связанная с понятийным содержанием.
Основу дефинирования составляют логические операции – обобщение и дифференцирование. Обобщение предполагает выделение общего существенного признака, свойства, качества, позволяющего рассматривать данный предмет как элемент определенного класса, вида.
Дифференцирование основано на выделении существенных свойств и качеств предмета или явления в отвлечении от других, несущественных. Для разных носителей языка актуальными являются разные дифференциальные признаки. Дефиниция включает указание на ближайший класс, род (языковое выражение – гипероним) и указание на дифференциальные признаки, видовые отличия (языковое выражение – гипоним).
По количеству составляющих компонентов выделяют полные дефиниции (состоящие из двух компонентов) и неполные дефиниции (состоящие из одного компонента – гиперонимического или гипонимического).
В свою очередь, представление, будучи чувственной формой мышления, тяготеет к такой бессознательной форме экспликации содержания слова, как ассоциации. Под ассоциацией понимаем форму репрезентации лексического значения слова, представляющую собой спонтанную словесную реакцию на слово-стимул. Первое пришедшие на ум слово-реакция говорит о том существенном признаке обозначаемого словом предмета, который актуализируется в ситуации немедленного ответа, не проходящего «светлого поля» сознания.
Большинство исследователей (Н.В. Крушевский, Ф. де Соссюр, А.Р. Лурия, А.А. Леонтьев и др.) выделяют два основных типа ассоциаций: «ассоциации по смежности» / внешние ассоциативные связи / синтагматические отношения и «ассоциации по сходству» / внутренние ассоциативные связи / парадигматические отношения [Крушевский 1998; Соссюр 1977; Лурия 1998; Леонтьев 1997]. «Ассоциации по смежности» основаны на том, что слово вызывает какой-либо компонент той наглядной ситуации, в которую входит названный объект. «Ассоциации по сходству» – те связи, которые вызываются включением слова в определенную категорию, в частности – родо-видовые отношения [Лурия 1998: 110–112].
Дефиниция является основой дефиниционной стратегии толкования семантики слова, соответственно ассоциации – ассоциативной стратегии. Под стратегией толкования мы вслед за А.Н. Ростовой понимаем «закономерный способ мыслительного действия, в результате которого происходит осмысление и истолкование значений» [Ростова 2000: 120]. Данный процесс складывается из трех этапов: восприятие внешней (звуковой) оболочки слова; мыслительные декодирующие процессы, состоящие в соотнесении звукового образа слова с обозначаемым им понятием; вербализация результатов декодирования, т. е. языковая объективация собственной мысли субъектом рефлексии.
Дефиниционная стратегия толкования семантики слова – это способ структурирования эксплицируемого содержания, включающий расчленение и перечисление наиболее существенных, значимых признаков.
При построении дефиниции испытуемые стремятся объяснить значение слова, оперируя наиболее характерными для означаемого этого слова признаками, не исключая субъективно-ситуативных признаков, составляющих периферию как дефиниционного, так и ассоциативного поля. По словам А.Н. Ростовой, «акт осознания значения – это всегда интерпретационный акт, основывающийся преимущественно на рационально-логических, но не лишенный иррациональных, сублогических способов познания, воплощенный в креативных формах» [Ростова 2009: 190]. Осознание значения «является той процедурой, которая преобразует семантические отношения в когнитивные, превращая единицы языка в простейшие единицы знания» [Караулов 2005: 188].
Наряду с дефиниционной стратегией толкования существует «особый тип отношений между субъектом и объектом интерпретации, на характер появления и развертывания которых оказывает влияния тип мышления, специфика ассоциирования, жизненный опыт говорящего» [Ростова 2009: 199]. Данный тип отношений характеризует ассоциативную стратегию толкования.
Оппозиции понятия и представления, дефиниции и ассоциации связаны также с проблемой разграничения лексикографического и психологически реального статусов значения [Попова, Стернин 2006]. В терминологии Н.Д. Голева данная проблема обозначена как оппозиция реального и нормативного значения.
Под лексикографическим (нормативным) значением юридических терминов понимается специальное значение, зафиксированное в словаре юридических терминов. Такое значение является воплощением системного подхода к языковой норме: лексикограф предписывает, как рядовой реципиент должен понимать тот или иной термин, какой минимум семантических признаков должен быть актуален для него. Однако «перлокутивный эффект реального функционирования юридических терминов в обыденном сознании носителей русского языка может существенно отличаться от авторских интенций – замысла законодателя» [Воробьева 2014: 37].
Лексикографическое значение создается в соответствии с принципом логического и описательного редукционизма, то есть «минимизации признаков, включаемых в значение» [Попова, Стернин 2006: 66]. Логический редукционизм связан с идеей о том, что значения (как и понятия) – это небольшой набор логически вычлененных существенных дифференциальных признаков называемого явления, отражающий сущность явления. Из значения исключены все окказиональные, случайные, индивидуально-авторские семантические компоненты.
Описательный редукционизм обусловлен фактически ограниченным объемом словарной статьи, которая не может быть слишком большой, т. к. тогда объем словаря увеличится до беспредельности. Следствием является то, что лексикографическое значение в большинстве случаев не дает представления о реальном функционировании слова в речи (оно не предназначено для этого).
Реальное значение юридических терминов – «упорядоченное единство всех семантических компонентов, которые реально связаны с данной звуковой оболочкой в сознании носителей языка. Это тот объем семантических компонентов, который актуализирует изолированно взятое слово в сознании носителей языка, в единстве всех образующих его семантических признаков – более и менее ярких, ядерных и периферийных» [Попова, Стернин 2006: 67].
С целью выявления реальных и потенциальных, имплицитных смысловых компонентов юридических терминов необходимо провести исследования с участием рядовых носителей русского языка, в частности – экспериментальные, которые предполагают обращение к коллективному языковому сознанию реципиентов. Также данные исследования позволят изучить особенности различных форм репрезентации содержания юридических терминов.
Основные задачи и этапы экспериментального исследования
Также в ассоциативном поле юридического термина «чрезвычайное положение» имеется энциклопедический компонент: авария, быстрота, взрыв, массовые беспорядки, мусор, наводнение, огонь, пожары, потоп, развалины, разрушенные здания, скорость, сломанные деревья, смерть, стихия, ураган, эпидемия.
Таким образом, в отличие от дефиниций, полученных в результате первого эксперимента, построенные ассоциативные поля, помимо информационного компонента, включающего минимум когнитивных признаков, определяющих основные, наиболее существенные отличительные черты, обязательные составные части предмета или явления, содержат преимущественно эмоционально-оценочный, утилитарный, регулятивный, энциклопедический и социально-культурный компоненты.
В этом смысле ассоциативное поле репрезентирует содержание, близкое к концепту в понимании Ж.А. Вардзелашвили: «С позиций когнитивной лингвистики доказано, что использование термина «понятие» в традиционном понимании не отвечает требованиям современного этапа в науке о языке. Концепт соответствует представлению о тех значениях, образах, этноспецифике, на которые человек опирается и которыми оперирует в процессе мышления. В нем отражена суть гносеологического процесса, человеческого функционирования» [Вардзелашвили 2004: 39].
Отношения между структурными компонентами ассоциативного поля и его содержанием не симметричны. Информационное содержание и эмоционально-оценочный, энциклопедический, утилитарный, регулятивный, социально-культурный компоненты распределяются по разным участкам построенного ассоциативного поля, при этом отсутствует жесткая закрепленность структурных компонентов за определенными полевыми зонами: так, информационное содержание может принадлежать и к ядру, и к ближней периферии, и к дальней периферии, а эмоционально-оценочный, энциклопедический, утилитарный, регулятивный, социально-культурный компоненты могут войти по яркости и в ядро и т.д.
Среди обозначенных компонентов заметно доминирует утилитарный компонент, что обусловлено особой практической направленностью и значимостью функционирования юридической терминологии, правовых текстов и права в целом. Также одну из ведущих позиций занимает энциклопедический компонент, что связано с активным взаимодействием правовой сферы с другими сферами жизни человека и общества.
Кроме того, характерной чертой построенных ассоциативных полей является сосуществование в них противоречащих друг другу когнитивных признаков: военное положение – война и мир, союзники и враги; Государственная Дума – закон и беззаконие; гражданство – дать, получить и лишить; закон – блюсти и нарушение, нарушить; закон – запрет, ограничение и право; законодательство – нарушение и подчиняться, соблюдать; правительство – ворюги, вранье, ложь, подвох и ответственность; право – «можно» и ограничивать; правонарушение – закон и беззаконие; правосудие – безнаказанность и наказание; республика – автономная, независимость и объединение, подчинение; суверенитет – независимость, независимое государство и зависимое, колонии, рабство и др.
Проведенные дефиниционный и ассоциативный эксперименты показали, что набор обыденных метаязыковых дефиниций и ассоциативное поле одного и того же юридического термина имеют как зону пересечения, связанную с тем, что дефиниция и ассоциация являются формами экспликации содержания данного слова, так и зону расхождения, определяемую спецификой, вытекающей из разного акцентирования содержания юридического термина.
Дефиниционная стратегия толкования слова направлена на установление соответствия содержания юридического термина отображаемой реальности. В процессе толкования происходит расчленение эксплицируемого содержания и перечисление его признаков. Все семантические компоненты, вошедшие в дефиницию каждого значения, априори считаются ядерными.
Противоположным линии усиления гносеологичности является тяготение к бессознательным формам экспликации содержания юридических терминов. Прежде всего это касается ассоциативных форм, полученных нами в результате свободного ассоциативного эксперимента. Если ответы дефиниции стремятся к понятийному статусу содержания, то ассоциации в большей степени связаны с чувственными формами мышления, их субстратной основой является целостный образ. Отличие понятия от представления состоит именно в форме и способе отражения признаков предмета и явления (расчлененное на признаки знание о предмете или нерасчлененная чувственно-наглядная форма), а не в том, какие признаки в них отражаются – существенные или несущественные. Ассоциативная стратегия направлена на соотнесение предмета с признаком, свойством, действием, но при использовании этой стратегии не предполагается актуализация дифференциальных признаков термина, каждый акт ассоциирования – целостный.
Дефиниционная стратегия ориентирована прежде всего на отражение определенных шаблонов, типовых ситуаций, которые известны большинству говорящих, ассоциативная стратегия, напротив, обращена к индивидуальным, субъективным представлениям (хотя в процессе ассоциирования тоже имеются стандарты).
Как уже отмечалось ранее, в результате дефиниционного эксперимента в качестве второстепенной стратегии толкования юридических терминов была выявлена ассоциативная стратегия. В свою очередь, дефиниционная стратегия проявляется в результатах ассоциативного эксперимента: военное положение – большое количество солдат и техники на территории города; Государственная Дума – собрание людей, пишущих законы; гражданское общество – общество, в котором люди имеют права, соблюдают свод законов и правил; гражданство – дает право жить, где родился; демократия – участие в политической жизни простых людей; манифестация – требования от властей определенных действий; народ – люди, которые свободно говорят про своего президента или иного человека; национальность – принадлежность человека определенному этносу; партия – каждая партия старается сделать больше для своей страны; право – возможность высказывать свое мнение и воплощать свои идеи в действия; правовое государство – государство, в котором защищаются права граждан и юридических лиц; республика – территория проживания единого народа; референдум – принятие решения гражданином по некоторым вопросам государства; свобода – самостоятельное принятие решений; Совет Федерации – собрание глав регионов во главе с президентом; суверенитет – целое и независимое государство; федеральное собрание – собрание важнейших людей для решения задач; федерация – объединений всех стран, городов, регионов.
Похожие диссертации на Интерпретационное функционирование юридического языка в обыденном сознании (на материале толкований юридических терминов рядовыми носителями русского языка)
