Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. НАРОДНОЕ ПРАВОСЛАВИЕ КАК ЯВЛЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА И ТРАДИЦИОННОЙ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ
I. РАЗРАБОТКА ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ И ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА НАРОДНОГО ПРАВОСЛАВИЯ:
1.1. Разработка темы в научной литературе 32
I. 2. Проблемы определения народного православия как культурного явления:
1.2.1. Терминологическое определение 38
1.2.2. Канон - церковная практика - народный обычай 43
1.2.3. Сосуществование элементов язычества и христианства в народной культуре 49
1.2.4. Источники образов и понятий народного православия 58
II. РАТИФИКАЦИЯ НАРОДНОГО ХРИСТИАНСТВА В ЯЗЫКЕ:
II. 1. Лексика христианства как предмет изучения 67
II.2. Функционально-стилистические разряды христианской лексики в
русском языке '. 78
II. 3. Генезис и составляющие христианской лексики: церковнославянский
язык, русский литературный язык 105
III. РАБОТА НАД РЕГИОНАЛЬНОЙ ТЕМОЙ «ЯЗЫК НАРОДНОГО ПРАВОСЛАВИЯ В ТАМБОВСКИХ ГОВОРАХ» 111
ВЫВОДЫ ГЛАВЫ I 114
ГЛАВА II. КОММУНИКАТИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО ХРИСТИАНСКОЙ ЛЕКСИКИ В РУССКИХ ДИАЛЕКТАХ
I. СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПОЛЯ ЛЕКСИКИ ВЕРЫ И ЦЕРКВИ:
1.1. Общетеоретические позиции 117
1.1.1. Семантическое поле 122
1.1.2. Семасиологический и ономасиологический подходы. Микрополя 127
1.2. Тематическое распределение единиц христианской лексики .130
1.3. Идеографическая классификация материала:
1.3.1. Порядок семантических полей и идеограмм 138
1.3.2. Строение идеограмм 143
1.4. Микрополя христианской лексики 147
II. АНАЛИЗ СПЕЦИФИКИ ЛЕКСИЧЕСКОГО СОСТАВА СЕМАНТИЧЕСКИХ ПОЛЕЙ:
II. 1. Акции 154
ІІ.2. Артефакты 163
П.З. Календарь 169
II.4. Конфессии 176
II.5.Локусы 203
II.б.Люди 206
II.7. Ментальные универсалии 211
11.8. Метеорология 216
11.9. Молитвы 218
II. 10. Небесная сфера 223
II.11. Персонажи и образы народной веры 226
II.12. Признаки и свойства 229
II. 13. Состояния 235
11.14. Фауна 238
11.15. Флора 243
II. 16. Церковный устав 250
II.17. Числа 256
11.18. Этикет 263
ВЫВОДЫ ГЛАВЫ II 269
ГЛАВА III. КУЛЬТУРНО-ЯЗЫКОВЫЕ МЕХАНИЗМЫ ОРГАНИЗАЦИИ ЛЕКСИКИ НАРОДНОГО ПРАВОСЛАВИЯ
I. ИССЛЕДОВАНИЕ МАНИФЕСТАНТОВ СЕМАНТИЧЕСКИХ ПОЛЕЙ С ПОЗИЦИЙ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ:
I.1. Генетическая производность и структурные типы единиц 283
I.2. Лексическая емкость деривационного гнезда: ключевые слова 291
I. 3. Словопроизводство в христианской лексике 298
II. ТИПОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СЕМАНТИЧЕСКИХ ПОЛЕЙ В
КУЛЬТУРНО-ЯЗЫКОВОМ ДИСКУРСЕ:
II. 1. Взаимосвязи семантических полей 311
II. 2. Своеобразие принципов номинации в разных семантических полях и
моделирование идеограмм 315
II. 3. Количественный состав семантических полей 320
II. 4. Культурная семантика знаков 324
II. 5. Статус «обычных» слов 344
II. 6. Зоны этнокультурной информации о православии 351
И. 7. Действующие оппозиции 361
II. 8. Маркеры христианской лексики 382
II. 9. Христианское койне 390
ВЫВОДЫ ГЛАВЫ III 399
БИБЛИОГРАФИЯ 490
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. РАБОЧАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ 535
- Канон - церковная практика - народный обычай
- Семантическое поле
- Генетическая производность и структурные типы единиц
Введение к работе
ГЛАВА I. НАРОДНОЕ ПРАВОСЛАВИЕ КАК ЯВЛЕНИЕ
ХРИСТИАНСТВА И ТРАДИЦИОННОЙ НАРОДНОЙ
КУЛЬТУРЫ
I. РАЗРАБОТКА ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ И ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА НАРОДНОГО ПРАВОСЛАВИЯ:
1.1. Разработка темы в научной литературе 32
I. 2. Проблемы определения народного православия как культурного
явления:
Терминологическое определение 38
Канон - церковная практика - народный обычай 43
Сосуществование элементов язычества и христианства в народной культуре 49
1.2.4. Источники образов и понятий народного православия .... 58
И. РАТИФИКАЦИЯ НАРОДНОГО ХРИСТИАНСТВА В ЯЗЫКЕ:
II. 1. Лексика христианства как предмет изучения 67
П. 2. Функционально-стилистические разряды христианской лексики в
русском языке '. 78
II. 3. Генезис и составляющие христианской лексики: церковнославянский
язык, русский литературный язык 105
III. РАБОТА НАД РЕГИОНАЛЬНОЙ ТЕМОЙ «ЯЗЫК НАРОДНОГО
ПРАВОСЛАВИЯ В ТАМБОВСКИХ ГОВОРАХ» 111
ВЫВОДЫ ГЛАВЫ I 114
Канон - церковная практика - народный обычай
Церковь с ее строгими уставами как институт христианства и церковная практика, а также христианство в народной жизни не являются тождествами экзистенции идей христианства. Изучение явления народного православия целесообразно проводить по схеме «канон - церковная практика - народный обычай». Подобная схема структуризации данных уже применяется отдельными учеными в ходе исследовательской практики [см. ЭО, 1993, № 6, 61; - о последовательном применении схемы «канон -церковная практика - народный обычай» Т.А. Листовой]. Между каноном и церковной практикой лежит масса различий, между каноном и народным обычаем в его разнообразных проявлениях лежит порой пропасть. Как замечал Г.П.Федотов, «народная иерархия небесного мира, смутная и неустойчивая, не совпадает с церковной. Во всяком случае, она питается литургикой, храмовым культом, а не катехизисом» [Федотов 1991, 24].
Рассматривая один из фрагментов народного православия - культ деревенских святынь, А.А. Панченко приходит к выводу, что «приведенные данные показывают, что, как правило, крестьянская вера носит «ситуационный» характер, не составляет какого-либо единого текста и состоит из некоторого количества «полей значений», религиозно-мифологических архетипов, образующих связное целое лишь в пределах определенных культурных институтов» [Панченко 1996, 92]. Исходя из различий догматического христианства и народного христианства как культурного явления, ученый предлагает обращение к оппозиции «институция - практика» или «официальный авторитет - неофициальная, народная практика» [Панченко 1999, 90-92].
Изучая народные запреты и психологию отношения к ним, А. Львов ставит вопрос о «механизмах власти традиционной культуры» в связи с предложенными А.А. Панченко понятиями «институции - практики» и считает уместным связать первый, «событийный» способ мотивации рассказов о запретах с практиками, «а второй, «бытийный», объективный, отсылающий к внешней по отношению к практикам причине, - с институциями» [Львов 2000, 190]. Исследователь отмечает, что часто в основании способов мотивации нарушений запретов «лежат представления о вторичном, «неофициальном» характере традиционных практик и об их прямой зависимости от религиозных и иных институций» [там же, 191].
Влияние «институций», под которыми понимаются предписания канонического христианства, авторитеты нормы, объективность, власть традиции на практику православия в народной жизни, безусловно, очень значимо.
Каноны и догматы занимают высший иерархический уровень системы религиозного мировоззрения. В церковной терминологии слово «канон» (греч. Kav(bv правило, руководство ) появляется впервые в посланиях апостола Павла и «имеет смысл правила», руководства нравственной и юридической нормы. Канон - это «правила веры и жизни христианской, это постановления вселенских соборов, а также и местных, и отдельных авторитетных лиц; он контролирует и регулирует церковную жизнь, «давая тем правила управления и дисциплину церкви» [ПБЭС 1992, т. II, 1188]. До появления канона существовал церковный обычай, который с его принятием не исчез полностью, а оказался в подчинении у канона. Обычай оставался решающим в тех вопросах, в которых канон не давал ответа. На обычаи, противоречащие канону, налагалось запрещение.
Церковная практика, утвердившаяся в той или иной местности, отражается в обычаях, принятых под влиянием жизненного опыта, времени и обстоятельств. Местом возникновения разных форм церковной практики является храм, но поддерживается она народной средой - посетителями и постоянными прихожанами. В качестве примеров можно привести «заочное отпевание» совершение чина погребения вдали от места погребения ; «плативенье» сбор денег в церкви на помин души ; обычай «христовщины» сбор с прихожан продуктов, производимый в Великом Посту или на Пасху . Практике монастырей и церквей обязаны своим появлением выражения «безвкладный монах» монах, вошедший в монастырь без взноса ; «двадцатки», прислужники в церкви в годы репрессий ; «красный поп» иерей-обновленец . Со временем формы церковной практики, в отличие от канона, могут заменяться другими или исчезнуть вовсе.
Семантическое поле
Семантическое поле мы определяем как обширное объединение слов, формально представленное своим деривационным рядом, сложившимся на денотативной основе (особенно это касается слов-ономатем), и семантикой -сигнификативной основой, отражающей «идею» поля (последнее особенно касается абстрактных именований). При этом денотат некоторой языковой единицы мы рассматриваем как объект действительности (вещь, свойство, отношение, ситуация, состояние, процесс, действие), «которые могут именоваться данной единицей в силу ее языкового значения» [Языкознание 1998; 128]. Денотат обнаруживает соприкосновение языковой сферы с уровнем действительности и отражает маркирование номинациями объектов действительности. Сигнификат представляет «понятийное содержание языкового знака» и «с гносеологической точки зрения представляет собой отражение в человеческом сознании свойств соответствующего денотата» Он противопоставлен денотату «как идеальное, психическое образование -материальному» [Языкознание 1998, 444] и раскрывает содержание понятия, заложенного в единице именования (прецедентный мотив, оценку, сакральность имени и т.д.).
Отбор исследуемых лексем семантического поля определяется семантическим соответствием единиц номинации социальным, культурным, психологическим темам - манифестантам общей идеи смыслового пространства (поля). В поле могут войти и языковые знаки на формальном основании, то есть номинации, образованные от ключевых слов христианства, но семантически не связанные с ним. Тематические группы слов составляются при наличии единства лексемного инвентаря по той или иной лексической «теме» и ориентируются на общность внеязыковых сущностей (реалий, действий, явлений, традиций), отраженных в языке.
«Оглавление» семантических полей соответствует названиям тематических групп лексики, но их языковая насыщенность плотнее. Семантическое поле обширнее тематической группы: оно включает в себя, помимо «темы», имеющей денотативный статус, идеографическую линию описания, раскрывающуюся в словарных дефинициях, контекстах, мотивах, прецедентных текстах и пояснениях информантов и составителей словарей. В идеографии более всего проявляется сигнификативное содержание вторичных номинаций. Для семантического поля одинаково важны как лексические и семантические, так и формальные показатели.
Ввиду того, что сигнификат языковых единиц неоднороден и имеет определенную структуру, обнаруживаемую в ситуативных, текстовых, сакральных и оценочных компонентах значения, идеографическое описание является переходным звеном к следующей ступени описания - формально-структурной. Отношения формально-структурного плана описания проясняют основания номинации лексических единиц, выявляют деривационные ряды и деривационные значения слов.
Например, выражение лежать крыжом , т.е. лежать на полу с распростертыми крест накрест руками имеет следующую идентификацию денотативный статус определяется тематической группой и семантическим полем «Акции» и идеограммой действия, связанные с обрядовой деятельностью человека ; сигнификативный статус мотивом креста (крыжа) и его воплощением в ритуальном действии; структура описывается как двусоставное устойчивое сочетание предикативного типа.
Сразу оговоримся, что в дальнейшем мы не ставим своей целью анализ всех лексических единиц с этих, сугубо теоретических и пространных позиций. Изложенные принципы аналитического описания по трем позициям - денотативной, сигнификативной, структурной - являются универсальными для всех сфер лесики и отражают природу языковых единиц в трех уровнях представления: реальный объект, содержание объекта, языковая структура. Однако они являются общей схемой логико-семиотического характера, недостаточно гибкой для практической работы и не отражают специфики семантики народного православия - народной идеи христианства, цементирующей данные в одно лексическое объединение.
Генетическая производность и структурные типы единиц
В современной теории номинации активно употребляются термины «акты номинации», «процессы номинации», «типы номинации», под которыми понимается обычно характер указания именем на действительность. Этот характер предполагает различение первичной (первообразной, прямой) и вторичной (непрямой, косвенно-производной) номинации [Журавлев 1982; Телия 1977, 1981; Языковая номинация 1977 а; Языкознание 1998, 336;]. Первичные номинации раскрываются через внутреннюю форму слова и хранят его генетическую память. Постольку поскольку первичная мотивация поддается восстановлению лишь путем этимологической реконструкции, именно этимологи достигли здесь значительных успехов [Варбот 1998; Журавлев 1998; Ковалев 2003, 2004; Лысова 2002; Меркулова 1967 б; Мызников 1998, 2004; Русская диалектная этимология 2001; Фасмер 1986 -.; Этимологические исследования 2003].
Вторичные номинации являются косвенно-производными продуктами уже существующих единиц и используют основу этих единиц для нового обозначаемого.
Большинство вторичных номинаций возникают в результате способности слова к образованию переносных значений. Коннотативные смыслы, составляющие содержание производных номинаций, отражают языковой опыт носителей языка.
Подавляющее большинство манифестантов идеограмм христианской лексики являются вторичными номинациями. Исключение составляют библейские имена (Моисей, Вазилон, Адам, Ева) и заимствования (Пасха, литургия), числа, ментальные универсалии (вера, крест, суд), «святые предметы» в ряду артефактов (икона, угол). К ним примыкают непроизводные наименования знаков культуры (зерно, вода, свеча), втягивающиеся в зону энциклопедической информации о православии.
Вторичные номинации могут быть однословными (госпожинка, омовение, приземлять, христосанъе, христосаться, святик, христопродавец, постовать, каята, в том числе композитами - вербохлёст, богохульник, судибоги, христарадничать); двусловными и представленными в виде фразеосхем - неделя обновления, адамова голова растение Atropa mandragora, Eringium campestre, Orchidea Juss. , Аспосов день, летний пост, лесной херувим, Малая Пречистая, на два бога жить, гореть Божею милосыо, в грех вводить, в грех упасть, земной поклон, заславлять Христа и т.д.
Вторичные номинации христианской лексики создаются, как-правило, на основе метонимических и метафорических связей, они образны и несут оценочные смыслы, не относящиеся к содержанию вероучения.
Так, глагол алалуить, производный от церковного возгласа «аллилуйя» - хвалите Господа , в диалектах трансформировал семантику этимона на противоположную - мямлить, говорить неразборчиво . При этом высокая «слава» сменилась на ироничное, пренебрежительное значение. Аналогичное изменение претерпело книжное слово блаженный - благо держащий , употребляющееся в говорах со сниженными значениями - малоумный, дурачок, простофиля . Диалектный глагол благостить при церковнославянском «благовестить» - бить в колокола в русских говорах приобрел значения с низкими оценочными коннотациями: благостить - дурить, притворяться дураком , блажить - вести себя ненормально, безобразничать (о человеке), вести себя беспокойно, отказываться от корма (о животном); сблажетъ, сблажить - сдурить, сойти сума ;блазнить - прельщать, соблазнять ; ср. также божеволиться - сходить с ума, дурить, сумасбродить , приубожиться - 1. Прибедниться. 2. Испытывать удовольствие. Залезла свинья в лужу и лежит, приубожилась, хрюкает, довольная.
Во многих случаях источником нейтральной бытовой лексики явились семантические и словообразовательные деривации церковных слов: просвирня - женщина, выпекающая просфоры . С другой стороны, утверждение церковных символов происходило на славянской языковой почве, о чем свидетельствуют корреляции «обычных» и «религиозных» значений слов: крест в аграрной и хозяйственной практике - крестообразная укладка снопов , «дощечки на ведра с водой , треугольник на шее животных наряду с крест - символ христианства .
Похожие диссертации на Христианская лексика в диалектах русского языка
