Фразеологические единицы русского языка, основанные на метонимии Савенкова Людмила Борисовна

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. МЕТОНИМИЯ КАК КАТЕГОРИЯ ЯЗЫКОЗНАНИЯ И ПСИХОЛОГИИ 11

1. Из истории изучения метоними 11

2. Типы метонимических ассоциации в лексике 32

Выводы 46

Глава II. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ ЕДИНИЦЫ РУССКОГО ЯЗЫКА С ЦЕЛОСТНЫМ МЕТОНИМИЧЕСКИМ ЗНАЧЕНИЕМ 48

I. Специфика фразеологической метонимии 48

2. Типология фразеологических единиц с целостным метонимическим значением 62

3. Метонимические фразеологические единицы, отражающие связь денотата и его части или

обязательного признака 67

4. Метонимические фразеологические единицы, отражающие взаимозависимость двух денотатов 85

5. Метонимические фразеологические единицы, отражающие факультативные связи 117

6. Фразообразовательные типы метонимических фразеологических единиц, отражающих реальные (объективные) связи 121

7. Метонимические фразеологические единицы, отражающие условные (субъективные) связи, и их фразообразовательные типы 125

Выводы 148

Глава Ш. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ ВДНИЦЫ РУССКОГО ЯЗЫКА С ЧАСТИЧНО МЕТОНИМИЧЕСКИМ ЗНАЧЕНИЕМ 150

I. Основные типы фразообразовательной структуры фразеологических единиц с частично метонимическим значением 150

2. Фразообразовательные типы фразеологических единиц с метонимическим компонентом 165

Выводы 169

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 171

БИБЛИОГРАФИЯ 175

ПРИЛОЖЕНИЕ. Список ФЕ русского языка, образованных при участии метонимии. 205

• Из истории изучения метоними
• Специфика фразеологической метонимии
• Основные типы фразообразовательной структуры фразеологических единиц с частично метонимическим значением

Введение к работе

Современная фразеологическая наука уделяет значительное внимание вопросам образования фразеологических единиц (ФЕ). В.В.Виноградов указывал на взаимосвязь семантики ФЕ и ее структурно-функциональных особенностей. Он отмечал, что "наблюдаются закономерные, хотя и не всегда прямые и однотипные, соотношения между семантикой того или иного фразеологического оборота и его синтаксической функцией, между семантическими вариантами того или иного фразеологизма и между динамическими возможностями его синтаксического применения, обусловленными его грамматическим строем" (58, 10 ). В.В.Виноградов подчеркивал необходимость обращения к этой проблеме для глубокого анализа особенностей образования и функционирования ФЕ. В настоящее время все большее число лингвистов склоняется к признанию того факта, что фразеологическое значение возникает с учетом значений компонентов ФЕ, а сами ФЕ во многих случаях создаются по определенным формально-семантическим образцам, т.е. имеют моделированный характер (см.: A.M. Бабкин, 26; Ю.А.Гвоздарев, 80; Т.Н.Голицына, З.Д.Попова, 87; В.М.Мокиенко, 183; М.Ф.Палевская, 206 и др.).

Теоретические положения, связанные с изучением процессов и результатов фразообразования, обстоятельно изложены в монографии Ю.А.Івоздарева "Основы русского фразообразования" (80). ФЕ анализируются в ней как в диахроническом, так и в синхроническом плане. Признанию механизма образования ФЕ способствует диахронический подход к исследуемому материалу. При этом важно вы-

I. Первое число в скобках - порядковый номер работы в библиографии настоящей диссертации, второе - номер страницы.

яснить, "на базе какого материала и под влиянием каких причин возникает новая фразеологическая единица" (80, 42). Материал языка или речи, на основе которого возникает ФЕ, Ю.А. Гвоздарев определяет термином "деривационная база" (80, 43). Для ФЕ русского языка он называет пять основных типов деривационной базы: "I) отдельные слова, 2) переменные сочетания русской речи, 3)пословицы русского народа, 4) фразеологические единицы русского языка, 5) иноязычный материал" (80, 174).

Большое значение для образования ФЕ имеют также процессы возникновения переносных значений. С учетом типа деривационной базы и характера фразообразовательного процесса в монографии описываются пути возникновения ФЕ русского языка, дается типология их образования. Насколько нам известно, работа Ю.А.Гвоздарева остается пока единственным исследованием, обобщающим теоретические основы русского фразообразования, хотя отдельные фразо-образовательные процессы и связанные с ними понятия неоднократно привлекали внимание советских лингвистов (см. работы Ю.Ю.Ава-лиани, С.Г.Гаврина, В.И.Зимина, А.В.Кунина, М.Ф.Палевской, Л.И. Ройзензона, А.М.Эмировой и др., указанные в библиографии настоящей диссертации).

В кругу проблем русского фразообразования представляется актуальным вопрос о возникновении ФЕ при участии метонимии, который кажется слабо изученным. Он требует своего разрешения в силу того, что метонимия наряду с метафорой является способом образного представления действительности и формирования языковых единиц с переносным значением.

Метонимическая образность носит особый характер. Ее можно назвать наглядностью, т.к. метонимия обнажает связи между пред-

метами, явлениями, признаками.

Довольно распространенное мнение о неспособности метонимии к изобразительности (см.: Ш.Балли, 29, 26; А.В.Яковлевская,307, 36; А.Л.Коралова, 147, 77 и др.) не может быть признано верным, если под изобразительностью понимать способность "предельно конкретной речи" "обозначать единичный предмет, вызывать представление" (Е.В.Капацинская, 130, 42), ведь слово или словосочетание с метонимическим значением всегда вызывает представление о связи предметов, явлений и т.п.

В русском языке количество ФЕ, созданных при участии метонимии, довольно значительно (в нашей подборке более 500). Лингвисты привлекают их в качестве иллюстративного материала при изучении различных проблем фразеологии, не отделяя от ФЕ с метафорическим значением. Отдельные группы ФЕ, образованных при участии метонимии, становятся объектом анализа при рассмотрении соматической фразеологии (А.Н.Васильева, 52; В.М.Глухов, 86 и др.), в связи с вопросом отражения мимики и жестов вербальными средствами (Е.М.Верещагин, 53; Л.А.Капанидзе, 128; Е.Я.Кедрова, 137 и мн.др.), при исследовании символических обозначений (З.Д.Попова, 218; В.М.Панькин, А.В.Филиппов, 207) и в некоторых других случаях.

На видную роль метонимии в мотивировке ФЕ обращал внимание В.В.Виноградов (58, 18). Некоторые виды метонимических ассоциаций, участвующих в образовании ФЕ, назвал Л.П.Ефремов (108). К сожалению, в своих последующих работах Л.П.Ефремов не возвращался к этой интереснейшей проблеме.

В названной монографии Ю.А.Гвоздарева (80) метонимизация рассматривается как равноправный с метафоризацией процесс формирования семантики ФЕ. Однако специального исследования, пос-

неценного роли метонимии во фразообразовании, выявляющего ее специфику как фразеологического способа представления связей и отношений между предметами и явлениями действительности, описывающего характер связей, представленных средствами фразеологической метонимии, и фразообразовательные типы (термин Ю.А.Гвоз-дарева, 80) ФЕ, основанных на метонимических ассоциациях, нет. Необходимость решения этих проблем и обосновывает актуальность настоящей работы.

Круг проблем, предопределяющих актуальность исследования, обусловливает и его новизну. Б настоящей диссертации впервые объектом самостоятельного анализа стали ФЕ, образованные при участии метонимии, в том числе ФЕ с целостным метонимическим значением, т.е. собственно метонимические фразеологические единицы (МФЕ), и ФЕ, в которых ассоциация связи оформляет составную часть фразеологического значения, т.е. фразеологические единицы с метонимическим компонентом (ФЕМК). ШЕ и -отчасти - ФЕМК проанализированы с позиций диахронического фразообразования , дана классификация МФЕ по типу отражаемых ими связей предметов и явлений действительности, проведено сравнение типов ассоциаций связи, воплощенных в лексических и фразеологических единицах, выявлена специфика общего фразеологического значения МФЕ, названы основные фразообразовательные типы МФЕ.

Основным материалом настоящего исследования явились ФЕ

I. Плодотворность исследования ФЕ в диахроническом плане подтверждается работами В.В.Виноградова (55-57 и др.), А.М.Бабкина (26), Ю.А.Гвоздарева (80), Ф.Г.іусейнова (97), Л.Я.Кос-тючук (153-156), В.М.Мокиенко (182-183), А.И.Молоткова (185), А.Г.Назаряна (193), М.Ф.Палевской (206), А.И.Федорова (276),

русского языка, образованные метонимизацией переменного словосочетания, а также соединением отдельных слов, из которых хотя бы одно выступает в метонимическом значении. Для сравнения привлекались ФЕ, возникшие путем калькирования иноязычных МФЕ.

Преимущественно диахроническая направленность исследования обусловила привлечение к анализу не только ФЕ современного русского языка, но и материала древнерусской эпохи. Большая часть материала (общее число примеров употребления ФЕ исследуемого типа в картотеке автора - около 2500) была выбрана методом сплошной выборки из произведений художественной литературы ХУШ-ХХ вв. и писем русских писателей ХУШ-ХІХ вв. В отдельных же случаях приходилось обращаться и к древнерусским письменным источникам. Некоторые иллюстративные примеры извлечены из современной периодической печати. Кроме этого, к работе привлекался ряд толковых словарей, а также этимологических словарей и справочников, перечень которых дан в конце библиографии. По мере необходимости использовались и данные двуязычных словарей, что способствовало уяснению исконного или заимствованного характера отдельных ФЕ.

В работе над диссертацией использовались следующие методы и приемы анализа ФЕ:

1. описательный метод - для характеристики многообразия видов МФЕ и ФЕМК;

2. прием идентификации, т.е. сопоставления общего значения ФЕ со словом или переменным словосочетанием, выражающим тот же смысл, что и ФЕ, но в более абстрактной форме, - для выявления специфики фразеологического значения метонимического типа;

3. прием субституции, т.е. подстановки вместо одного из компонентов ФЕ слова с номинативным значением без изменения общего значения ФЕ, - при анализе ФЕМК для определения типов ассо-

циаций связи, реализуемых в составе метонимических компонентов, а также при анализе МФЕ для уточнения смысловой нагрузки компонентов МФЕ;

4. синхронно-сопоставительный метод, т.е. сравнение отдельных ФЕ русского языка между собой и с иноязычными ФЕ, - для выявления символического значения, приобретаемого отдельными компонентами в составе разных ФЕ и для определения исконного или заимствованного характера анализируемых ФЕ;

5. метод этимологического анализа - для установления типа деривационной базы ФЕ и последующего уяснения ее места в кругу ФЕ, образованных при участии метонимии.

Кроме того, для определения фразообразовательных типов МФЕ и ФЕМК использовалась методика Ю.А.Гвоздарева, предполагающая сопоставление как минимум двух ФЕ и их деривационных баз и, видимо, могущая быть охарактеризованной как диахронно-сопостави-тельная.

Цель настоящей диссертации - изучение роли метонимии в образовании ФЕ русского языка и специфики проявления ассоциаций связи на фразеологическом уровне.

ІВ соответствии с названной целью ставились следующие задачи:

1. суммируя итоги исследований отечественных и - отчасти -зарубежных лингвистов, посвященных метонимии, определить специфику выражения ассоциаций связи лексическими средствами;

2. выявить возможные варианты участия метонимии в образовании общего фразеологического значения и установить типы ФЕ, образованных при участии метонимии;

3. выяснить специфику общего фразеологического значения метонимических ФЕ;

4. дать характеристику ассоциаций связи, отражаемых МФЕ, и наметить основу их классификации;

5. описать МФЕ в соответствии с типами отражаемых связей предметов и явлений действительности;

6. определить наиболее характерные фразообразовательные типы WE;

7. установить степень влияния значения метонимического компонента на характер общего фразеологического значения в ФЕМК разных фразообразователышх структур.

Практическая значимость настоящей диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в лексикографической практике при создании фразеологических словарей не только толкового, но и этимологического типа, а также в учебно-методической практике: в преподавании русского языка как иностранного в вузе, на первом этапе знакомства с русской фразеологией и при изучении интернациональной фразеологии; при построении спецкурсов и спецсеминаров по семасиологии и фразообразованию.

- II -

Г л а в a I МЕТОНИМИЯ КАК КАТЕГОРИЯ ЯШКОЗНАНИЯ И ПСИХОЛОГИИ

I. Из истории изучения метонимии

Замечания о сущности метонимии встречаются уже у античных авторов. Как правило, метонимия рассматривается ими в числе тропов.

В "Риторике" Аристотеля термина метонимия нет. Но, называя различные виды метафоры, он говорит, в частности, о выражениях "метафорических и наглядных". Разнообразные примеры, приводимые Аристотелем, наводят на мысль, что речь именно идет о метонимии, ср.: вся Греция испустила крик, грекам стоит пролить слезы, так как их доблесть погребена (т.е. доблестные воины, павшие при Са-ламине) и т.д. (см.: 17, 144).

У Цицерона метонимия уже отделена от метафоры. Он называет "метонимическими выражениями такие, в которых вместо точно соответствующего предмету слова подставляется иное с тем же значением, заимствованное от предмета, находящегося с данным в теснейшей связи" (18, 218).

Квинтилиан также противопоставляет метонимию метафоре, в то же время подчеркивая ее родство с синекдохой: "от синекдохи не много разнится метонимия, в которой подставляется одно имя вместо другого; а иногда причина вместо самого действия, изобретатель вместо самого изобретения, и обладатель вместо обла-даемого..." (135, 108).

Положения теоретиков античной риторики легли в основу многочисленных исследований позднейших времен вплоть до современности.

В русской филологической науке подробный анализ метонимии впервые встречается у М.В.Ломоносова (173; 174). "Метонимия, -по М.В.Ломоносову, - есть когда вещей, некоторую принадлежность между собой имеющих, имена взаимно переносятся..." (173, 247).

В "Кратком руководстве к риторике на пользу любителей слад-коречия" (1743 г.) М.В.Ломоносов выделяет шесть видов метонимических ассоциаций:

1. "действующая вещь" вместо "страждущей" (читать Вергилия вместо читать стихиЗёРГИлил),

2. действие вместо "действующей вещи" (убийство достойно казни вместо убийца достоин казни),

3. "место или содержащая вещь" вместо содержимой (Мосіша_ радуется вместо жители Москвы радуются, стакан выпил вместо со^-де^жише^стакана^ выпил),

4. признак вместо вещи (л^на вместо Турция),

5. обладатель вещи вместо нее самой (Укалегон горит вместо РРмТшлвтоев, горит),

6. "причина вместо действия" (разбойникам пример дать вместо разбойника.повесить) (174, 52).

Пятью годами позже в "Кратком руководстве к красноречию" М.В.Ломоносов добавляет к перечисленным еще две ассоциативные линии: "материя" вместо сделанной из нее вещи ("серебром.искупить, то есть серебряными деньгами") и "вещь сделанная вместо самой материи" ("хлеб^собирать с поля, то есть пшеницу^'), а ко второму из прежних видов добавляет: "действие или свойство вместо действующего", поясняя примером: "милость^на суде похвальна, то есть мдлостивый" (173, 247).

М.В.Ломоносов перчислил наиболее характерные метонимические ассоциации, не имея целью их классификацию, что отвечало его

- ІЗ -

главной задаче - составлению руководства по "искусству сладко-речия".

Потребовалось более столетия после трудов М.В.Ломоносова, чтобы метонимия как психическая ассоциация, выраженная языковыми средствами, стала объектом научного анализа. Языковедческие исследования первой половины XIX века (труды А.Х.Востокова, Н.И.Греча и др.) вообще не обращались к теории переносных значений, а вышедший в 1849 году "Опыт общесравнительной грамматики русского языка" И.И.Давыдова (99) не прибавил ничего нового к сказанному М.В.Ломоносовым.

Анализ метонимии как тропа и как средства создания языковых значений находим у Ф,И.Буслаева, увидевшего в ней одно из проявлений языковых законов.

Основным законом языка Ф.И.Буслаев считал наименование предмета по впечатлению, которое он производит на человека:"Вся задача языка в первобытном его устройстве состояла в том, чтобы облечь звуками понятие обо всем мире, каким он кажется, а не каков он на самом деле" (48, 159). Иными словами, каждое слово возникает при участии определенного образа. Некоторые из этих образов содержат уподобление, сравнение. Они метафоричны. Впечатления другого рода носят метонимический характер. Так, в языке рождаются слова одного корня "для означения и чувства, и предметов, действующих на чувства, так что корень таких слов означает столько же самые предметы, сколько и впечатления, производимые ими на чувства". Например, слепого всегда сопровождает ощущение темноты, отсюда областное отемнеть^-*ослепнуть', в то же время зрячий видит свет, отсюда пол^светье^- 'кривой, одноглазый человек' (48, 157).

Суть метонимии, по Ф.И.Буслаеву, заключается в перенесении

слова "от одного зачения к другому по различным отношениям" (47, 66). Ф.И.Буслаев выделяет виды метонимических ассоциаций в зависимости от характера понятий, получающих метонимическое наименование. Наряду с описанием различных метонимических наименований предметов и действий ученый особо выделяет определения пространства и времени, которые, по его замечанию, составляют "один из важнейших моментов в истории языка" (48, 169). Время чаще всего именуются по происходящим действиям и событиям, т.к. именно совершаемое во времени позволяет реально ощущать, понимать и ценить его (48, 170). Пространство может получить имя по вмещаемому в нем либо по измерениям его.

Идеи Ф.И.Буслаева получили дальнейшее развитие в трудах А.А.Потебни. Его исследования по теории тропов отличает широта научного мышления и оригинальность концепции, выделяющая их среди работ последней трети XIX века, продолжавших описывать метонимию в традиционном плане, например, книг В.А.Лебедева, Н.П. Полевого и др.(37; 41; 168; 215).

Согласно А.А.Потебне, сущность слова в самом общем виде всегда предстает как метонимическая: "Независимо от отношения слов первообразных и производных, всякое слово, как звуковой знак значения, основано на сочетании звука и значения по одновременности и последовательности, следовательно есть метонимия" (221, 203). Разумеется, такое понимание метонимии, как отмечает и сам ученый, к теории переносного значения отношения не имеет.

В узком же смысле А.А.Потебня определяет метонимию как всякое изображение или представление явления (вещи, действия и состояния, качества) в виде одного из его моментов, в том числе в виде впечатления " (221, 247). Эта формулировка вновь возвра-

щает нас к рассуждениям Ф.И.Буслаева о впечатлении как метонимической ассоциации, так как, бесспорные в глазах А.А.Потебни, они, видимо, все же нуждаются в определенных пояснениях.

Ф.И.Буслаев считает метонимическим наименование вещи по впечатлению от ее созерцания, возникающему благодаря стремлению человека сблизиться с называемым предметом наблюдения. К примеру, "в арханг. наречии говорится: берег всплывает, сопка всплывает, то есть выказывается из-под горизонта... не по уподоблению берега чему-нибудь плывущему, а по наглядке: потому что берег или сопка, в этом случае, действительно кажутся всплывающими" (48, 169). Конечно, лингвисту, анализирующему приведенное выражение, ясно, что в прямом смысле берег не всплывает, ибо всплывать значит "подниматься из глубины воды на поверхность" (ССРЛЯ, т.2, с.856); он "начинает возникать, показываться идущему с моря" (ДАЛЬ, т.1, с.233). На первый взгляд, это определение указывает на метафорический характер значения: при сохранении общего признака - "появления на водной поверхности" - признак "подниматься из глубины воды" заменяется признаком "оказываться в поле зрения наблюдающего" (об этом типе метафор см.: Д.Н. Шмелев, 297; Т.А.Муминов, 191). Но для сознания человека, который непосредственно созерцает появляющийся перед глазами берег,-это не важно; берег представляется ему по-настоящему всплывающим, т.е. поднимающимся из воды. Следовательно, на первый план здесь выступает не метафорическое - заведомо осознанное - сравнение двух действий и преднамеренное употребление глагола в переносном значении, а воплощение в глаголе метонимической ассоциации: совершение действия - впечатление совершения действия.

Таким образом, в определение А.А.Потебни можно внести поправку: метонимическим называние явления по впечатлению, им про-

изводимому, будет только в том случае, когда впечатление не предполагает осознанного сравнения.

Будучи виднейшим представителем психологической школы в России, А. А. Потебня рассматривал метонимию как результат психических ассоциаций смежности, отражаемых в языке самыми разными способами. Поэтому он анализировал метонимические значения и употребления, реализованные не только в отдельных словах, словосочетаниях, но и в целых придаточных предложениях. Так, в примерах метонимического обозначения времени А.А.Потебня приводит следующие предложения из памятников древнерусской литературы: "И створи миръ Болодимеръ съ Болгары и ротй заходиша межю соб и рйша Болгаре: "толи небудеть межю наїли мира, оли камень почнеть плавати, а хмель тонути" (221, 241); "А дана грамота іюля того літа, коли князь Александръ Ивановичъ (дающий) сль на своей

Вслед за Ф.И.Буслаевым А.А.Потебня считал целесообразным выделять виды метонимии в соответствии с характером значения, вкладываемого в слово, т.е. в зависимости от того, что именуется метонимией: "пространство (содержащее и пространственно измеряемое содержимое), время, действие (состояние и свойство)" (221, 234).

Приводимая ниже классификация метонимических видов составлена автором настоящей диссертации на основе тщательного изучения "Записок по теории словесности", посмертного издания лекций А.А.Потебни, читанных в 1888 г. Правда, она не совсем точно соответствует подробной, детальной классификации А.А.Потебни,тем не менее, как представляется, без искажений передает его основные мысли о метонимии.

Итак, с помощью метонимии могут быть представлены: человек

(или группа людей), предмет (или вещество), пространство, действие, состояние, признак, свойство, время, количество, мера, причина.

1. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА (ИЛИ ГРУППЫ ЛЮДЕЙ), ПРЕДЖТА

(ИЛИ ВЕЩЕСТВА), ПРОСТРАНСТВА.

1. Представление человека его свойством: Щ^яское^шлг-дение, вместо пыгане_.

2. Представление предмета, принадлежащего человеку или связанного с ним, самим человеком: сосед^погорел, вместо дом_со--седа; называние церкви по ее святому.

3. Представление предмета материалом, из которого он сделан: ясень, вместо яс^невое^котье.

4. Представление вмещаемого вместилищем: пить гоЫ^ю_чаг щу, вместо питье; го]Х), вместо жители^о^ода.

5. Представление пространства происходящим в нем: полдень, вместо cjrgaHa^cBjTj^^^

6. Представление пространства временем: до сих nog, вместо до этого местги

2. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ДЕЙСТВИЯ, СОСТОЯНИЯ.
2.1. Представление действия:

2.I.Iшестом: "пИ^Калке_один из них был схвачен в свалке" (Пушкин),

2.1.2: знаком, вещественным символом: пожшать лавры, (с переходом к метафоре),

2.1.3: характерным, наглядным моментом или символическим действием: оеотъ^ш^кдш^ вместо начать воевать; щлова/гь^кдест, вместо клясться,

2.1.4: причиной: жалованье (первоначально: деньги, выданные

в силу расположения дающего к получающему),

2.1.5: деятелем или группой деятелей: полк, вместо битва, 2.1.6: орудием действия: взять град копьем, вместо приступом,

2.1.7: ощущением, производимым действием на говорящего: берег всплывает.

2. Представление действия, связанного с чувством, или самого чувства жестом или мимикой: потза/тъ^шш, скривить нос, ужимать губы.

3. Представление состояния действием, из него вытекающим (у А.А.Потебни примера нет, видимо, речь идет о случаях типа стучать_^бшш, вместо бояться).

4. Представление событий (т.е. результата действия) временем: "два-три романа, в которых отразился веку (Пушкин).

3. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ СВОЙСТВА, ПРИЗНАКА ЧЕЛОВЕКА свойством предметов и явлений, связанных с ним: свободное^^время, вместо вемя^код]да_ч_едрзек_свобод^, пьяшй_мед_, вместо мед, от_котр-рого человек становится пьяным.

4. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ:

4.1: местом: жизни даль, за_могилой,

4.2: временем же:

4.2.1: представление времени единичного события временем регулярно происходящего события: "Другого дни велми рано кръва-выя зори свйтъ повидають ( и в это время - пояснение А.А.Потебни) черные тучи с моря идутъ" (Слово о полку Игореве),

4.2.2: представление периода времени его началом: год_(первоначально - праздник, которым начинается новый год),

4.3: характерными для него явлениями или признаками: жатва, вместо лето; бык прпотрйтраве, вместо пятилетний бык.

5. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ КОЛИЧЕСТВА пространством: "Запасу небольшое место осталось" (Житие Аввакума).

6. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ МЕРЫ действием: рукой подать, в_обхват. толщной.

7. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПРИЧИНЫ последовательностью: потому, поне-же, зане

8. ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ЧАСТНОГО общим: погода, вместо буря.

А.А.Потебня подчеркивал специфику метонимии по сравнению с другими видами переносного наименования. Он писал: "Если при переходе от образа (А, напр., части, особи) к значению (х, напр., целому, роду) это последнее не исключает из себя образа (какое исключение есть принадлежность метафоры, напр.: голова,в смысле чего-либо главного, "мое золото" в смысле "мой дорогой"), но сверх этого (в отличие от синекдохи) получает новое качество, напр.: "Эх, ты голова!", "стоять, лежать в головах - то это будет метонимия" (221, 233).

Несмотря на стремление А.А.Потебни провести грань между синекдохой и метонимией, на практике это не всегда удавалось. Так, представление периода времени его началом, частного общим характеризует скорее синекдоху, чем метонимию.

Смешение метонимии и синекдохи свидетельствует о их близости, о возможности объединения их в один вид переноса наименования - по смежности, связи двух предметов, явлений, признаков.

Ф.И.Буслаев и А.А.Потебня были первыми русскими филологами, которые рассмотрели метонимию не только как явление психологического плана и троп, способствующий украшению речи, но и как закономерное языковое явление. Правда, их подход к метонимии был не исключительно семантическим, а общелингвистическим. Ученые определяли роль метонимических ассоциаций "в образовании

языка" (Ф.И.Буслаев, 47, 163). Поэтому исследовалось не только появление метонимических значений у слов, а и любое иное отражение метонимических ассоциаций (т.е. отношений смежности, связи) в единицах языка и речи, зачастую сопровождавшееся различными морфологическими и синтаксическими изменениями.

Вопрос о закономерности языковых изменений становится в лингвистике одним из центральных. В конце XIX века он занимал в равной мере зарубежных и русских языковедов. Современник А.А.По-тебни, видный немецкий младограмматик Г.Пауль усматривал основу языковых изменений в психической деятельности индивида и действии аналогии. По Г.Паулю, изменение значения слова происходит по большей части бессознательно. Однако наряду с этим осуществляются и осознанные процессы: возникновение метафор и перенос названия на основе пространственных, временных или каузальных связей (208).

Таким образом, у Г.Пауля метонимия выступает как одно из закономерных осознанных языковых изменений .

В 1890 году появилась статья И.А.Бодуэна де Куртенэ "Об общих причинах языковых изменений". Одной такой причиной И.А.Боду-эн де Куртенэ считал стремление к экономии, "к облегчению в самом языковом центре" (36, 240), выражающееся,: в частности, в изменении значения. Тут не последнюю роль играют "всякого рода иносказания, или метафоры" (там же). Хотя И.А.Бодуэн де Куртенэ и подчеркивает, что в основе метафоры лежит соединение представлений по сходству, в числе предлагаемых им примеров есть метонимические (русское "год/¹, первоначально означавшее "ожидаемый день."; польское с^Лсшл^ (целовать) - первоначально "желать здоровья") (36. 241). Следовательно. И.А.Бодуэн де Куртенэ пони-I. Изложение мыслей Г.Пауля см. также у А.И.Томсона (268) и И.М. Эндзелина (306).

мает метафору как закономерное языковое воплощение принципа экономии¹.

Идеи И.А.Бодуэна де Куртенэ развивал и его ученик В.А.Богоро-дицкий (34).

Если Г.Пауль, И.А.Бодуэн де Куртенэ, В.А.Богородицкий просто отмечали действие психических ассоциаций при изменениях в семантике, то В.И.Харциев (283), В.К.Поржезинский (219)_? вслед за Ф.И.Буслаевым и А.А.Потебней, выделяли его как первую причину изменения значения. Интересно, что для В.К.Поржезинокого понятия "перенос наименования по смежности" и "метонимия" не были тождественными. Всякое непервоначальное значение слова, переносность которого ощущается носителями языка в данный момент, В.К. Поржезинскому представлялось метафоричным. Так, осел - "глупец", телятина - "слабохарактерный человек", красная шапка -"посыльный", брюхо -"толстяк" - для него в равной мере метафоры. К метонимии же им причислялись безобразные переносы по смежности (219, 147-149).

Теории метонимического переноса в ряде работ касается и М.М.Покровский. Он убежден, что все языковые изменения закономерны, и многие семантические и синтаксические законы общи для всех языков. В своей диссертации "О методах семасиологии" (1896), проанализировав ряд примеров из разных языков, ученый выводит два частных семантических закона: I) "всюду, где условия жизни или внешняя природа связывают предметы или действия с определенным временем, имена, соответствующие этим предметам и действиям,

I. Ср. с высказыванием Л.Н.Мурзина: "Метонимия есть результат синтагматических процессов, связанных с возможностью устранения коммуникативно излишних компонентов предложения" (192, 365).

или употребляются в качестве темпоральных имен, или даже переходят в чисто темпоральные слова" (212, ЗО)¹; 2) "представление о предметах или действиях, приуроченных культурно-историческими или естественными условиями к определенному месту, вызывает за собою представление об этом месте (ассоциация представлений по смежности); вследствие этого имена, соответствующие этим предалетам или действиям, могут употребляться в языке как имена локальные" (212, 31).

Таким образом, психическая ассоциация смежности рассматривается М.М.Покровским как основа семантического закона, действующего в любом языке.

Мысль о существовании универсальных семантических законов поддерживает современный советский лингвист В.Г.Гак. Ссылаясь на Ф.де Соссюра и Р.Якобсона, В.Г.Гак замечает, что мысль переходит от одного предмета (понятия) к другому через связь их по сходству или смежности. Психические ассоциации в принципе едины у разных народов. Поэтому "метафора и метонимия являются двумя универсальными семантическими законами" (69, 35). Однако, рассуждая о метонимии, В.Г.Гак указывает на своеобразие ее проявления, на предпочтение тех или иных видов метонимического пе-

I. Ср. высказывание Ф.И.Буслаева:"Метонимическое определение пространства и времени составляет один из важнейших моментов в истории языка. ...Касательно отвлеченных понятий о времени можно сказать...,что они образуются в языке метонимически,от перенесения действия или события,происходящих во времени,на самое время. Это весьма естественно,ибо время мы чувствуем,понимаем и ценим только по тому, что в течение его совершается" (48, 169-170).

реноса в отдельных языках (ученый сопоставляет русский и французский языки), на роль метонимии в изменении значения по сравнению с другими семантическими процессами. Б частности, он приходит к выводу, что метонимия для французского языка более характерна, чем для русского, что она в значительной мере обусловливается французской системой словообразования, чаще всего не осложняющей перенос словообразовательными морфемами, что здесь существуют "очень продуктивные типы фразеологических единиц, основывающихся на метонимии" (там же), что частое употребление слов в метонимическом смысле вызывает во многих случаях утрату выразительности метонимии.

Мнению М.М.Покровского и В.Г.Гака о метонимии как семантическом законе, действующем в любом языке, резко противостоит точка зрения В.А.Звегинцева, который считает ассоциативные процессы типа метафоры и метонимии не имеющими отношения к понятию языкового закона, т.к. они "не связаны со структурными особенностями языков,не характеризуют собой определенные лексико-семантические группы слов, не показывают связи с формированием понятия, с которым соотносится данное слово... Это - универсальные, вневременные и внеисторические категории, целиком покоящиеся на психологических основах", - заключает лингвист (116,128).

Метонимия, действительно, прежде всего явление психологическое, ассоциация смежности, связи, реально существующей между предметами и явлениями действительности. Существование такой ассоциации вне языкового'выражения не подлежит сомнению. Она,в частности, поэтому находит отражение в бессловесном изобразительном искусстве,когда нарисованный предмет соотносится в сознании человека с определенной обстановкой или системой связанных с ним в жизни предметов; в искусстве театра и кино, где од-

на поданная крупным планом деталь настраивает зрителя на созерцание ряда явлений определенного характера (см.: В.В.Иванов,120, 173-177). Однаїю метонимия участвует в формировании языковых значений, в создании новых слов и фразеологических единиц, следовательно, может быть признана закономерным семантическим явлением. Некоторые очевидные ассоциации смежности, по замечанию С. Ульмана, порождают одну и ту же метонимию в разных языках, например, название языка как органа речи употребляется для обозначения языка как средства общения в греческом, латинском, русском, английском языках (С.Ульман, 272, 276), что, на наш взгляд, свидетельствует в пользу понимания метонимии как универсального семантического явления.

В ряду семантических изменений рассматривает метонимию и Л.Влумфилд (33, 467).

В современной советской лингвистике обращение к метонимии нередко. Но крупных исследований, специально посвященных ей, практически нет . В лучшем случае она становится объектом анализа в рамках статьи. М.К.Неклюдова замечает: "Метонимия по праву может претендовать на солидное монографическое исследование, однако в современной лингвистической литературе почти нет специальных статей по данному вопросу. Поэтому говорить о детальной изученности метонимии в настоящее время рано" (195, 15).

В исследованиях стилистического плана раскрывается роль метонимии как образного средства (Э.С.Азнауров, 5; М.М.Араратян, 16; И.Р.Гальперин, 75; И.Б.Голуб, 89; А.Квятковский, 136; М.Д. Кузнец. Ю.М.Скребнев. 161; Э.Г.Рябцева, 235-239; А.И.Федоров, I. Исключение составляет недавно вышедшая монография видного советского стилиста Е.Л.Гинзбурга "Виды метонимии", М., Изд-во АН СССР, 1983.

277 и др.).

Отграничивая речевую метонимию как стилистический прием от языковой как способа образования новых слов, И.Р.Гальперин называет метонимию "способом косвенной характеристики явления путем выделения одного из постоянных, переменных или случайных признаков этого явления, причем, - замечает стилист, - художественная метонимия чаще всего строится на выделении случайного признака, который в данной ситуации представляется автору существенным (75, 132-133).

В.И.Корольков подчеркивает способность метонимии показывать вещи "крупным планом" (149, 807).

О.К.Дданов рассматривает метонимический перенос в словообразовательном аспекте, как семантический процесс, сопровождающий переход собственных имен в нарицательные и наоборот (НО).

Надо отметить, что в работах последних лет метонимия все чаще осмысляется как категория семантики, а не стилистики.

Ещг Ш.Балли указывал, что метонимия и синекдоха должны изучаться не в стилистическом, а в семантическом плане, ибо они "исторически менее продуктивны, чем метафора, то есть они породили меньше живых образов", два понятия связываются в них "прочной логической связью", что способствует безобразности (29, 26). Конечно, суждение Ш.Балли слишком категорично: метонимия занимает свое, особое, место в ряду стилистических приемов. Тем не менее ее основное назначение - не просто создать образ, а именно обнажить, выдвинуть на передний план реальную связь двух предметов, явлений, признаков. В отличие от метафоры, средства экспрессивной характеристики, "язык предпочитает метонимию в индикативной сфере, поскольку она исходит из того, что на самом деле имеет место" (В.Н.Телия, 260, 211).

В отдельных работах метонимия исследуется в русле общей теории переносных значений. Тогда она может противопоставляться метафоре (К.А.Аллендорф, 8) или, по крайней мере, отграничивается от нее: "Метафора и метонимия - это универсальные в своей понятийной основе способы переосмысления. Различие между ними сводится к тому, что метафора как прием - это предикация нового свойства, полученного на основе аналогии, и выбор имени на основе такого подобия, а метонимия - это извлечение какого-либо свойства из уже оязыковленного отражения действительности в силу его смежности со свойством нового обозначаемого и выбор ему имени, отражающего в своей семантике эту смежность" (В.Н.Телия, 260, 210).

Наблюдения ученых над проявлениями метонимических ассоциаций в сфере лексики заслуживают особого внимания, поскольку значение любого типа, в том числе и переносное, в первую очередь, реализуется в слове.

Если с точки зрения психологии метонимия представляет собой ассоциацию смежности, связи, которая может отражаться в сознании при помощи зрительных или слуховых образов либо выражаться словесно,оформляясь не только в отдельных словах, но и в целых предложениях, то, с позиций языкознания, как справедливо отмечает Л.П.Ефремов, метонимический перенос предстает "прежде всего в виде лексического способа выражения связей и отношений" (109, 62). Метонимия в лексике - это перенесение наименования, не осложненное никакими грамматическими изменениями. Например, в психологическом плане одинаково метонимичны такие названия бородатого человека, как борода, бородач, бородатый, в лексическом же только первое из них является метонимией.

Метонимия может быть языковой и речевой, но независимо от того, что представляет собой метонимическое переосмысление -

значение или словоупотребление, - оно не нуждается в обширном контексте для своего объяснения, как это бывает при окказиональной метафоризации. Прозрачность метонимии обусловлена ее опорой на постоянные ассоциации. Например, названия частей тела человека обязательно подразумевают существование самого человека, что делает возможным употреблять соматизм при обозначении человека (Э.С.Азнауров, 5, 101).

Существование постоянных ассоциаций, основанных на реальных взаимосвязях явлений действительности, вызывает в языке стремление облечь их в форму слов с регулярно соотносимыми значениями. Типы таких соотношений многочисленны и разнообразны. Например, Ю.Д.Апресян называет более 50 регулярных метонимических переносов наименования (15, 192-203). Но часто тип соотношения значений оказывается более важным, чем само конкретное значение. Смысл обретает модель, по которой создаются новые значения. В подобных случаях они могут и не закрепиться в языке в виде узуальных, а остаться на уровне речевой метонимии (см. об этом: Д.Н.Шмелев, 295, 221-223).

Говоря о метонимических узуально не закрепленных словоупотреблениях, авторы отмечают зависимость метонимического смысла и от синтаксической позиции слова в предложении, и от семантики других, соседствующих с ним слов. Так, по наблюдениям О.П.Ермаковой, слова, метонимически обобзначающие людей наименованиями мест их нахождения или проживания, выступают в функции подлежащего или дополнения: Вся страна приветствовала героя. Событие взбудоражило весь город. При употреблении в другой синтаксической роли метонимический смысл утрачивается: В городе говорили о ... В__автобусе переполох. Часто, указывает О.П.Ермакова, при метонимически употребленных словах типа го|юд__ появляется

местоименный определитель весь^ (106, 106).

Рассматривая метонимический перенос в лексикографическом аспекте, К.С.Горбачевич и Ф.П.Сороколетов высказывают мнение, что и тогда, когда не возникает нового значения, метонимия все же способна перешагнуть рубеж простого употребления слова. Рождается оттенок значения. Под оттенком значения они понимают некую промежуточную ступень между значением и употреблением:"Соотношение между оттенком значения и значением в основном не динамическое, а логическое. Оно основывается на понятийной общности и на узуальном (т.е. обычном), но дополнительном, малосущественном признаке, не разрушающем единства выражаемого понятия" (91, 539).

Большинство метонимических сдвигов, происходящих в существительных, К.С.Горбачевич и Ф.П.Сороколетов склонны относить к возникновению значения. Для метонимии же, выраженной глаголом или прилагательным, в частности, притяжательным, более свойственно образование оттенков значения.

Мысль о нехарактерности узуального значения как результата метонимизации глагола или прилагательного высказывает и К.А.Ал-лендорф (8, 119). Представляется, что разница в результатах единого семантического процесса обусловливается ролью глагола и прилагательного как выразителей процессуального и атрибутивного признаков; в определенной степени их смысл связан и как бы направляем смыслом определяемого существительного. Так, Г.С.Клыч-ков замечал, что развитие семантики прилагательного, последовательное обозначение им различных признаков вызвано совмещением этих признаков в понятии, определяемым данным прилагательным. Например, английское &&(( первоначально означало "сытый", затем - "спокойный", далее - "задумчивый" и наконец - в современ-

ном английском языке - "печальный". Совмещение признаков в референтах существительных, с которыми соединялось прилагательное, и делало возможным изменение значения прилагательного: тот, кто сыт, спокоен; кто спокоен - задумчив и т.д. (см. 139, 163).

С этим типом метонимии прилагательных не следует смешивать смещение определения от одного определяемого к другому.

В случае, описываемом Г.С.Клычковым, происходит развитие семантики прилагательного, т.к. перенесение наименования осуществлялось от признака к признаку, причем оба они относились к одному и тому же определяемому. При смещении определения признак не меняется, а лишь приписывается предмету или явлению, реально связанному с логическим определяемым. А.А.Коротеев относил синтаксические смещения к чисто грамматическим тропам, т.е. образным выражениям, переносной смысл которых обусловлен их синтаксической конструкцией (151, 5).

Конструкции со смещенным определением лишь внешне напоминают метонимическое словоупотребление. На самом деле их члены не изменяют своих значений, а образуют парадоксальные словосочетания из-за перестановки или (и) опущения отдельных членов конструкции. .Поэтому вряд ли целесообразно считать метонимическими прилагательные в сочетаниях типа медвежья шуба, зрлотые_ іцжиски, сумасшедший дом_а к2ретщй_вагон^ как это делают В.И.Зимин и Э.А.Модебадзе (118, 80). Правда, эти исследователи признают, что в метонимических, по их мнению, прилагательных не происходит семантического сдвига: "Метонитлия прилагательных построена не на смежности признаков, а на смежности предметов и явлений, к которым относятся признаки" (там же). Но, имея в виду смежность "предметов и явлений", следовало бы ожидать метоними-зации существительных, а не прилагательных, ведь термин "мето-

_{- зо -}

нитлия" подразумевает перенос "имени с одного класса объектов или единичного объекта на другой класс или отдельный предмет, ассоциируемый с данным по смежности, сопредельности" (Н.Д.Арутюнова, 19, 142). В примерах В.И.Зимина и Э.А.Модебадзе изменения значения не наблюдается не только у прилагательных, но и у существительных. Например, словосочетания: корящий вагон, сумасшедший дом_возникли совершенно иначе, чем словосочетания: неутомошшй Петербург, удивленная деревня. Если последние два словосочетания можно идентифицировать выражениями: яе^тоштне^шеш^Цете^б^: га, уличенные жители,деревни, то курящий вагон.- это вагон для корящих, а не Kj^mjejoaccaMpH^arojHa, сутше^пий^_дом_- это дом_ для сумасшедших, а не с^гмасш^дши^оби^а^е^іи__дМ. "Э.Г.Рябцева называет явление, происходящее в конструкциях со смещенным определением, грамматической метонимией (235).

Проводя исследование на материале английского языка, Э.Г. Рябцева разделяет конструкции со смещенными определениями на два вида: I) конструкции с выраженным образом и имплицированной темой, типа зеленая барышня (= барышня в зеленом_платье), где платье - тема, барышня^- образ, зеленая - смещенное определение; 2) конструкции с выраженной темой и выраженным образом, типа чайки белый взмах (В.Брюсов) (пример А.А.Коротеева, 151, 6), (= белоЛ. чайки_взмах), где чайка^- тема, взмах - образ, белый ^ смещенное определение (см. об этом: Э.Г.Рябцева, 238, 105; те же мысли в ее статьях 235-237, 239).

Конструкции со смещенным определением преследуют стилистические цели: непривычное, парадоксальное словосочетание притягивает к себе внимание, заставляет задуматься, порой создает удачный комический образ. Конструкции с имплицированной темой, представляющие собой эллиптированные сочетания, реализуют принцип

- ЗІ -

экономии в языке, способствуют лаконичности высказывания, характеризуют разговорный стиль. Например: "... и родственница прежняя тут сидит, да еще какая-то барышня белобрысая, в_ зеленом платье, криворотая, компаньонка, должно быть... Старуха сказала слова два по-французски зеленой барышне: та вышла" (И.Тургенев. Петр Петрович Каратаев). Безразличие и, в какой-то мере, даже неприязнь Каратаева к незнакомой женщине выразились в том, что в его сознании все приметы барышни отошли на задний план, осталось лишь зрительное восприятие по преобладающему цвету в одежде. И герой равнодушно называет незнакомку зеленой барышней.

Важные в стилистическом аспекте, в плане развития семантики прилагательных конструкции со смещенным определением интереса не представляют. Однако конструкции с имплицированной темой, т.е. с опущенным логическим определяемым, могут создавать составные научные термины: кислый процесс, каменный век и т.п., а также способствовать образованию фразеологических единиц: кисейная барышня, в^рбн^^в^ск^есенье^ и т.п.

Итак, синтаксические смещения, рассматриваемые в сфере лексики, а не фразеологии, не сопровождаются метонимическим изменением значения прилагательных.

Приходится признать, что воплощение метонимических ассоциаций в слове характерно прежде всего для существительных, на что указывает и А.В.Калинин (127, 27-35).

Естественно, что, говоря о метонимии в классическом пони- . мании этого термина, т.е. как о переносе наименования на основе смежности, авторы затрагивают вопрос о границах метонимического словоупотребления. Здесь возникают спорные ситуации. К примеру, А.Шалыгин относил стержневые члены некоторых генетивных конструкций к метонимии: "холодный мрамор плит", "пепел кос рас-

сыпчатый" (291, 44). Возражая ему, А.В.Вельский замечает, что присоединение слова в родительном падеже может превратить метонимию в слово с прямым значением, т.е. мрамор_в значении"мраморная плита" - метонимия, а мрамор плит - не метонимия (31,296).

Аналогично А.В.Вельскому рассуждает и Л.П.Ефремов. Анализируя метонимические обозначения человека названиями носильных вещей, он именует стержневые члены словосочетаний, имеющих в своем составе указание на владельца вещи, псевдометонимией. Так, в тексте: "Синие панталоны, кряхтя, поднимаются и, переваливаясь с боку на бок, как утка, идут через улицу" (А.Чехов) -синие jragTgjiqim - метонимия. В тексте же: "Розовая Алексашкина рубаха уже металась на самом верху между зубцами стены" (А.Н. Толстой) - розовая_рубаха - псевдометонимия, т.к. определяется прилагательным Ал^ксашина, следовательно, заключает Л.П.Ефремов, "налицо раздельная номинация" (109, 70).

2. Типы метонимических ассоциаций в лексике

Как уже указывалось, метонимические наименования отражают реально существующие связи между предметами, явлениями, признаками . Фактов метонимического переноса наименования много; "определение семантического сдвига как "метонимического", по сути дела, еще мало что говорит о его характере. Этот тип перенесения наименований объединяет в себе целый ряд более или ме-

I. По этой причине кажется нецелесообразным относить к метонимии слова, отражающие связь родового и видового понятий,т.к. основу переименования в них составляет не действительная связь предметов, явлений, признаков, а наличие общих признаков, по которым ряд реальных предметов соотносится с абстрактным родовым понятием.

нее самостоятельных и подводимых под отдельные "формулы" подтипов" (Д.Н.Шмелев, 296, 65). Для тщательного анализа метонимических примеров необходимо иметь под рукой хотя бы простейшую классификацию тех "обобщенных семантических формул" (Д.Н.Шмелев, 298, 107), с помощью которых реализуются конкретные метонимические значения и словоупотребления, что позволит определить зону действия метонимии в лексике. Разумеется, это не предполагает скурпулезного перечисления массы метонимических ассоциативных линий, ибо, как справедливо замечает Ю.А.Гранин, "исчерпывающая классификация метонимий была бы очень громоздкой и неизбежно схоластичной" (94, 56).

Прежде чем классифицировать связи и отношения, реализуемые однословной метонимией, необходимо решить вопрос о соотношении понятий метонимии и синекдохи.

многие ученые считают синекдоху самостоятельным тропом и самостоятельным типом переноса наименования (М.В.Ломоносов,173; А.А.Потебня, 221; И.П.Лысков, 178; Ш.Балли, 29; I.Блумфилд,33; А.В.Калинин, 127; Т.А.Муминов, 190 и др.), т.к. только при "синекдохе определяющую роль играет количественный признак соотношения объектов номинации" (Т.А.Муминов, 190, НО).

А.А.Потебня отмечал общность метонимии и синекдохи: в обоих случаях при переходе от образа к значению последнее не исключает, первого. Иначе говоря, налицо связь обозначаемого понятия и понятия, дающего имя для его обозначения. Но в метонимии, согласно А.А.Потебне, в отличие от синекдохи, значение приобретает новое качество, т.е. метонимия указывает на связь двух отдельных предметов или явлений, а синекдоха - предмета или явления и его же части (221).

Думается, этого основания недостаточно для определения си-

некдохи как самостоятельного типа переноса наименования. Язык дает множество.примеров, когда трудно однозначно определить, метонимия или синекдоха лежит в основе значения слова. В разных контекстах на первый план выступают различные нюансы связей между предметами, явлениями, признаками, т.е. денотатами. Ср. два контекста: I) "На улицах пусто. Редко где промесит узкими полозьями песок со снегом ночной извозчик и, перебравшись на другой угол, заснет, дожидаясь седока" (Л.Н.Толстой. Казаки); '2) "У подъезда стоят карета, сани и извозчики, стеснившись задками" (там же).

В первом примере под словом извозчик^подразумевается кучер вместе с наемным экипажем. Ассоциативная связь: часть - целое, т.е. синекдоха. Во втором примере извозчики - наемные экипажи. Связь: человек - используемый им предмет. Это метонимия.

Рассмотрим еще группу примеров. В предложениях типа:"Провожать рекрутов вышло все село" (Марков. Строговы); "Село притихло, затаилось, он оно неусыпно, днем и ночью смотрело и слушало сотнями глаз и ушей" (там же); "Весь город посещает тебя по очереди" (Чулков. Пригожая повариха); "... учение местной инвалидной каманды было зрелищем, собиравшим весь город" (Куприн. К славе) - слова: село и гр_од_определяются традиционно как отражение связи: содержимое - содержащее. Однако А.А.Потебня рассматривал подобные примеры как синекдоху, совмещенную с метонимией (220, 219). Такой подход тлеет свои основания. Село, город - это не только группы строений, улиц, но и населяющие их люди. Следовательно, налицо именование части по целому. В свою очередь, употребление большого числа существительных, обозначающих отдельные постройки или помещения, для наименования людей, находящихся в них (например: "заплясали оба

зала, а за ними заплясала и веранда" (Булгаков. Мастер и Маргарита); "Не отвечает квартира,- сказал Варенуха" (там же); "-Мы-таких учителей бивали! - ревели гвардейские казармы" (Пикуль. Пером и шпагой); "театр внимательно смолкал".(Куприн. Полубог); "тюрьма слушает и хохочет" (Чехов. Остров Сахалин) и т.д., и отражающих связь содержащего и содержимого, заставляет по аналогии осмыслять и слова типа: город, село, губерния, уезд, область, страна и т.п.

А.А.Потебня считал слово голова в выражении "Эх, ты голова!" метонимией, полагая,что оно здесь обретает новое качество, т.е. обозначает умственные способности (221-233). Но даже приняв значение этого слова за метонимическое, нельзя не указать, что оно одновременно и синекдоха, т.к. обозначает человека определенных умственных способностей, да и связь понятий: голова - ум можно тоже определить как синекдоху: целое в значении "функция части".

Приведенные примеры наводят на мысль, что синекдоху правильнее рассматривать как особый вид метонимии, ибо и та, и другая отражают действительно существующую связь, хотя связуе-мые звенья и соотносятся между собой по-разному. Эта точка зрения поддерживается многими лингвистами (см.: Э.С.Азнаурова, 5; Н.М.Александров, 6; И.Б.Голуб, 89; Ю.А.Гранин, 94 и др.). Видимо, разумно разграничивать метонимию и синекдоху как тропы, по-разному создающие образ в художественной речи, но для семантики это представляется несущественным. Важнее то, что синекдоха, как и любой другой вид метонимии, выступает в виде специфического "лексического способа выражения связей и отношений" между предметами и явлениями реального мира (Л.П.Ефрем-мов. 109, 62).

Приводимая ниже рабочая классификация видов однословной метонимии основана на анализе около шестисот примеров метонимических словоупотреблений и слов с узуальными метонимическими значениями, извлеченных методом сплошной выборки из русской художественной литературы XIX-XX вв. и газетных статей.

Метонимия разделена на группы в зависимости от типа отражаемой связи, таким образом, в ней учитываются оба связуемых звена: и представляемое, и представляющее. Одновременное привлечение к анализу метонимических значений и употреблений позволяет не только выявить типы связей денотатов, отражаемых метонимическими ассоциациями, но и определить, какие из этих типов вызывают рождение метонимических значений, а какие оставляют метонимию на уровне словоупотребления.

Прежде всего, метонимия может отражать реальную (объективную) , т.е. существующую независимо от человеческого сознания, или условную (субъективную), т.е. специально создаваемую человеческим сознанием, связь денотатов. Примеров метонимии, основанной на реальной (объективной) связи, в подборке к настоящей диссертации подавляющее большинство. Поэтому стоит обратиться к ним в первую очередь.

Реальная (объективная) связь может носить обязательный или факультативный характер. Дальнейшую группировку примеров можно представить следующим образом.

I. Метонимия, отражающая обязательную связь.

I.I. Метонимия, отражающая связь денотата и его части или обязательного признака.

I.I.I. Метонимия, отражающая связь человека или предмета и его части либо единицы и множества.

Сюда включаются: а) представление человека частью его те-

ла или функцией этой части: в значении 'человек' выступают слова: борода, голова, душа, лицо, нос, рожа, рука, рыло, сердце, физиономия, харя; голос, бас, баритон, даскант, тенор и т.д., например: "В это время слышен голос Держиморды: Куда лезешь, борода? Говорят тебе, никого не велено пускать" (Н.Гоголь. Ревизор) ; "Из-за ученических столов с шумом выползают дисканты и альты. Со двора, стуча ногами, как лошади, входят давно уже ожидающие тенора и басы" (А.Чехов. Певчие); "... все понимали, что высказываться против могущественных лиц опасно" (Н.Задонский. Любопытная старина); "- Что же ты молчишь, хащ? - набросился он внезапно на казачка Илюшку" (А.Чехов.Упразднили) и т.д.; б) представление предмета его частью: в значении 'дом, жилище' выступают слова: кровля, крыша, очаг, угал в значении 'пища'-хлеб, например: "На другой день я покинул гостеприимный к|юв_ г-на Полутыкина" (И.Тургенев. Хорь и Калиныч); "- Да и то истинно: в долгу мы, а что делать? Своей крыши в городе не имею. Летний дворец - развалюха, а Зимний - когда-сь кончат?" (В.Пикуль. Пером и шпагой); "Ни за что никуда он не пойдет из своего углад Избу собирал целых два года по бревнышку, по тесинке и умирать будет в ней" (И.Горюнов. Пощечина) и т.д.; в) представление группы людей, наделенных общим признаком, или нескольких однородных предметов как одного человека или одного предмета: употребление существительных в форме единственного числа в собирательном значении: волос, деньжонка, з^б, инструмент, к^щеіка,орех, слово, сосна и т.п., враг, неприятель, немец, фрашг/з^, мужчина, женщина, хозяин, крестьянин, человек^и т.д., например: "Хорь понимал действительность, то есть: обстроился, накопил 5еньжонкх, ладил с барином и с прочими властями" (И. Тургенев. Хорь и Калиныч); "Так бы, кажется, зубом съел ее"

(Л.Толстой. Казаки); "... основной багаж его ... это - отвертки, плоскогубцы, рашпиль, крейцмейсель, кронциркуль, шведский ключ и прочий немудрый инструмент" (М.Шолохов. Поднятая целина); "Огромные массивы сосны перемежаются с массивами кедра, березы, лиственницы" (Г.Марков. Соль земли); "А не держи я войско,-нечаянно зевнула Елизавета, - так будет ли Европа считаться с нами? Солдатом_и держимся..." (В.Пикуль. Пером и шпагой); "Нет сравнения, как народ - крестьянин - стал выше, стало больше сознания достоинства в них, - говорил он" (Л.Толстой. Декабристы); "Для оживления журнала будем сочинять открытые письма, вопросы, загадки, конкурсы... Такие шутки любит читатель" (А.Чехов. Письмо Н.А.Лейкину, 5 января 1886 г.) и т.д.; г) представление труїти лиц одним лицом, выделяющимся среди них по какому-либо признаку: Наполеонов значении 'французская армия', Фридрих в значении 'Пруссия' и т.д., например: "-Вы что же, войны боитесь? - спросил Соколовский, и легкая улыбка пробежала по его губам. - Строговы трусами никогда не были. Мой дедушка Наполеона бил, три креста за храбрость имел, - с гордостью проговорил Матвей" (Г.Марков. Строговы); "- Коли затеяли поход на Фрид^ риха, так не я ли был врагом Пруссии все эти годы?" (В.Пикуль. Пером и' шпагой) и т.д.; д) представление художественного произведения главным героем: "... лежать станете (вы, те. стихи.-Л.С.) в один сверток свиты иль с Вовою или с Ершрм^' (А.Кантемир. Письмо П. К стихам своим).

І.І.2. Метонимия, отражающая связь денотата и его качественного или иного существенного признака, функции.

В этот разряд входят: а) представление человека его духовными, моральными или физическими качествами и свойствами: невинность, талант, ум^ характер, юность^и т.п., например:

"- Как будто бы мы не знаем, что за дрянь эта Верина,- визжала громче всех Дольская, - прикидывается угнетенной невинностью, а у самой в Тифлисе ребенок был!" (А.Куприн. К славе); " -Вы не простой сборщик грибов, а талант в своем роде" (Г.Марков. Соль земли); "Не нужно ли вам для сборника художников по части виньетки, рисунков и проч.? Вся московская живописзпощая и рафа-эльствующая юность_ мне приятельски знакома" (А.Чехов. Письмо Л.Н.Трефолеву, I марта 1866 г.) и т.д.; в) представление группы людей их деятельностью: к^нт^^еволющш, п^опаганда^, следст-вие^ служба и т.д. в значениях: *контрреволюционеры', 'пропагандисты' ^следователи» , 'солдаты', и т.д., например: " -Правильно, товарищ Течении. Кот^евошпщ хотела бы всех нас отправить на тот свет, но дудки! Нас от земли не отдерешь!" (Г. Марков. Строговы); "Следствие, расположилось в кабинете Варенухи, куда и стало по очереди вызывать тех служащих Варьете, которые были свидетелями вчерашних происшествий" (М.Булгаков. Мастер и Маргарита); "... губернатор ... дает знать начальнику острова, и последний в приказе предлагает полицейскому управлению, исключить такого-то и членов его семьи из списков" (А.Чехов. Остров Сахалин); г) представление предмета материалом, из которого он сделан: бархат, дуб, золото, каучук, медь, седеб^аи т.п. в значении 'изделия из этих материалов', например: "У подошвы этого возвышения, и частию по самому скату, темнели вдоль и поперек серенькие бревенчатые избы...; нигде между ними растущего деревца или какой-нибудь зелени; везде глядело одно только б^евно^' (Н.Гоголь. Мертвые души); "Прежде всего - сильный холодный душ, заставивший его затрепетать и громко расхохотаться, затем - полчаса упражнений с гирями и ка^чуком^ (А.Куприн. Мясо); "До русского лагеря донесся бое-

вой призыв меди: -Тра-та-рра-ррра-а!" (В.Пикуль. Пером и шпагой) и т.д.; д) представление событий действующим лицом (собирательное значение): комитет,бюро в значении 'заседание комитета, бю-ро* и т.п., например: "Я сегодня задержусь, у меня комитет" (из устной речи); е) представление события временем: вечер в значении 'вечернее собрание для развлечения»: "- Для чего же ему сдались эти журфиксы? - спросил я. -Как для чего? Вл-первых, тогда его сиятельство, ежели у него будут вечера, познакомится с обществом..." (А.Чехов. Драма на охоте); ж) представление действия орудием: нагайки, палка в значении 'побои нагайками, палкой', щка в значении 'подпись', язык_в значении'болтовня' и т.д., например: "Ласкательства его к ней были: брань, пощечины и палка" (Н.Новиков. Живописец); "... прошу, чтоб оное вместо меня вы исполнили, а притом взяли в книжкой лавке мои расписки в принятии за проданные трагедии денег и в принятии мною нескольких экземпляров, а во всем том дали за своею рукою квитанцию" (А.Сумароков. Письмо И.П.Елагину, 15 декабря 1748 г.); "- Офицеры, юнкера, чиновники на новую власть злобятся -страть! Архипа вон за его язык-то один офицер чуть шашкой не зарубил" (Г.Марков. Строговы) и т.д.; з) представление предмета или действия его характерным признаком: покрой одежды в значении 'вид одежды', otjqjlb значении 'питание' и т.п., например: "Беседуя, по-видимому, с каким-то врачом в кожаном желтом деглане_, он даже и не поздоровался" (И.Горюнов. Тяга); "Невольные пациенты доктора Дюбюиссона имели хороший стол, каждый - отдельную комнату и свободный доступ родных и приятелей¹.' (В.Пикуль. Париж на три часа); и) представление человека орудием его деятельности, например: "Иван Матвеевич и Петр Петрович с внешней стороны так же похожи друг на друга, как

инструменты, на которых они играют... Приятели сильно расходятся и в своих привычках. Так, контрабас пил чай вприкуску, а флейта^внакладку" (А.Чехов. Контрабас и флейта); "Казалось,что король Пруссии сошел с ума: ведь против него стояла сейчас армия Субиза в 62500 штыков_при 109 орудиях" (В.Пикуль. Пером и шпагой) и т.д.

1.2. Метонимия, отражающая причинно-следственные связи.

Здесь следует указать: а) представление причины следствием: пот в значении 'тяжкий труд»: "- Не он ли в земле, как крот, день и ночь копался? Не от его ли пота у Юткиных амбары полны?!" (Г.Марков. Строговы); ср. также нахгщшться в значении 'рассердиться'; б) представление следствия причиной: мороз в значении 'иней': "Морозов первый раз серебром лежал на бледной зелени травы" (Л.Толстой. Семейное счастие).

2. Метонимия, отражающая Факультативную связь.

2.1. Метонимия, отражающая связь денотата и его факультативного признака.

Тут можно отметить: а) представление человека или группы людей их состоянием: " Сейчас только что вернулся от известного поэта Пальмина... Его Вдохновение,подняли вверх самый длинный из своих пальцев и изволили прибавить (конечно, глубоко-мсыленно): -Но "Осколки" развратят его" (А.Чехов. Письмо В.В. Билибину, I февраля 1886 г.); "В темном, дымном коридоре клуба, туго набитом весельем, помигивали папиросы" (И.Горюнов. Сноха); б) представление человека чувством другого человека: обращения и слова-характеристики: любовь, радость, горе.и т.п.⁴в выражениях типа "Горе ты мое!": "Яков Петрович Кульнев - давняя любощ? моя" (В.Пикуль. Жизнь генерала-рыцаря); в) представление времени событиями: репетиция, рождение в значениях 'вре-

мя репетиции'і 'день рождения»: "... сегодня всю репетицию ре-зонер провздыхал" (А.Чехов. Комик); "Мы все трое только теперь от дядюшки: вчерась было его рождение" (М.Муравьев. Письмо Н.А. Муравьеву, 13 ноября 1777 г.); г) представление человека частью его одежды: маска, папаха, полушубок, ряска, тулуп, зипун, чуйка, юбка и т.п., например: "В лесу и по полю скачут на конях полушубки... У всех лица озабоченные, напряженные, словно всем этим полушубкам предстоит открыть что-то новое, необыкновенное" (А.Чехов. На охоте); "~ Эй, вы, зипуны, разлеглись талі, как на полатях! - послышался грубоватый голос, и сильная рука толкнула Максима в плечо" (Г.Марков. Строговы); "- Да,да, - подхватил сановник, - это правда; но молодых людей должно в строгом повиновении держать, а то они, пожалуй, от всякой юбки с ума сходят" (И.Тургенев. Гамлет Щигровского уезда) и т.д.

2.2. Метонимия, отражающая смежность.

2.2.1. Метонимия, отражающая пространственную смежность: а) представление людей помещением, постройкой или местом, где они живут или находятся: бу^ет, веранда, галерка, зал, квартира, дом, двор, Двор_ец, казарма, пустыня, театр, усадьба, школа и т.п., например: "Галерка приходит в неописуемый восторг" (А. Куприн. К славе); "Париж_диктовал свои вкусы, и моды часто менялись" (В.Пикуль. Пером и шпагой); "Как его убили, вся станица по нем выла" (Л.Толстой. Казаки); "Тыл,воровал и пьянствовал" (К.Паустовский. Поток жизни) и т.д.; б) названия сосудов в значении налитой в них жидкости: бокал, стакан, J4apa_l чаша и т.д., например: "Бабушка выпивает целый бокал, поздравляя Володю" (Л.Толстой. Отрочество); "Придумали так: позвать его к себе в непоказанные часы, а когда придет, поднести ему чару. Чару выпьет, так сам помрет" (Царь и вор. Русская сатирическая

сказка) и т.п., сюда же случаи типа: кащан_в значении 'деньги*, бущга в значении 'документ', например: "Если же к сему вы прибавите всю шгохость моих заработков за последнее время, то поймете мои карманы" (А.Чехов. Письмо Н.А.Лейкину, 20 и 21 мая 1884 г.); "В местных канцеляриях писаря-каторжные заняты не только перепиской, но и сами составляют важные бумаги" (А.Чехов. Остров Сахалин); "Цыбик ... попросил Семичаснова посидеть минутки три. -Я только отдиктую одну бумажку, в область, - объяснил он и живо вышел" (И.Горюнов. Живая душа) и т.д.

2.2.2. Метонимия, отражающая пространственно-временную смежность: а) представление пространства временем: полдень в значении 'страна света, где солнце в полдень, т.е. юг»:"... во-стани и иди на полудне" (Деяния святых апостолов); б) представление времени пространством, местом: дорога в значении 'время, затраченное на дорогу', гимназия, школа в значении 'время обучения в гимназии, школе', например: "Всю дорогу надзиратели покатывались со смеху" (Г.Марков. Строговы); "Миша с самой гимназии не съевший ни одного куска без того, чтобы его не попрекнули в дармоедстве, ... воспрянул духом от одной только возможности получить место" (А.Чехов. Персона) и т.п.

Таковы основные типы однословной метонимии, указывающей на реальную связь денотатов.

Кроме того, как уже упоминалось, в метонимии может отражаться связь условная, т.е. созданная человеческим мышлением. Она воплощается в словах, которые обозначают предметы-символы, служащие коммуникативным целям. "Между значениями слов, обозначающих предметные знаки, и тем явлением, которое данными знаками символизируется, нет никакой органической связи,- спра-

ведливо замечает З.Д.Попова. - Их связь установлена путем договора людей, и чтобы воспринимать символическое значение данного предмета, необходимо этот договор знать" (218, 4) .

Здесь можно назвать метонимию, отражающую условную связь предмета-символа и а) ритуала, обряда либо идеи, которую он реализует: престол, скипетр, корона в значении 'право царствования , венец, кольцо^как символы брака и т.д., хлеб-соль в значении 'гостеприимство», жезлов значении 'командование', б) обозначаемого им пространственного объекта: названия флагов, гербовых изображений и т.п. для обозначения различных стран, городов и т.п., в) социально значимого явления, действия: крест в значении 'христианство*, меч_в значении 'война' и т.д.

Распределение метонимии по тішу отражаемых ею связей позволяет установить наиболее продуктивные из них. Оказывается, что с помощью метонимических ассоциаций в рамках слова денотат представляется в виде его части или существенного либо наглядного признака, множество предстает как единица; здесь на первый план выступает выделительная функция однословной метонимии.

Характерными метонимическими ассоциациями являются и пространственная и пространственно-временная смежность, где денотаты выступают как не зависящие друг от друга, но сосуществующие в пространстве и времени, "сигнализирующие" один о другом.

Выражение отношений взаимообусловленности, т.е. причинно-следственных связей, нехарактерно для однословной метонимии. Это и понятно, ибо причина есть движущая сила, вызывающая следствие, таким образом, она должна проявляться прежде всего как

I. О символе как категории эстетики, а также об отличии его от смежных с ним категорий художественного образа,знака,аллегории, эмблемы см.: А.Ф.Лосев, 176; С.С.Аверинцев, 4.

процессуальный признак (действие) или атрибутивно-процессуальный признак (состояние). Значения действия и состояния реализуют глаголы. Для однословной же метонимии наиболее типичной частью речи является существительное.

Касаясь вопроса о метонимических значениях и употреблениях в сфере лексики, необходимо заметить, что метонимия, как правило, выражает настолько типичные, наглядные, легко обнаруживаемые связи, что чаще всего не возникает необходимости в закреплении метонимического употребления как значения. Но в отдельных случаях метонимически употребляемое слово все же превращается в слово с узуальным метонимическим значением, думается, этому способствуют следующие факторы:

1. социальная значимость обозначаемого: хлеб не получил бы значения »пропитание, пища», не будь он основным продуктом питания для большинства людей; слово стол не имело бы значения 'еда, обед», если бы люди ели, обходясь без этого предмета мебели;

2. высокая степень важности обозначающего для обозначаемого. Видимо, именно по этой причине из всех соматизмов, контекстуально обозначающих человека, метонимическое значение 'человек* получили существительные: рука, голова, вдіа:

3. изменение уровня абстракции, например: невинность, талант» ум_как свойства человека - понятия более абстрактные,чем метонимически обозначаемые этими словами понятия о носителях таких свойств; возникновение собирательного значения повышает уровень абстракции, так рождаются метонимические собирательные значения у слов: волос^, зерно, инструмент, орех, неприятель и т.п.;

4. существование ряда фразеологических единиц, включающих

один и тот же компонент с относительно самостоятельным метонимическим значением. Таков, например, путь возникновения слов-символов, в том числе и метонимических: хлеб-соль ('гостеприимство») вычленилось из фразеологических единиц: водить хлеб-соль, принимать с хлебом-солью, ъст^ечв^ъ_швбом-^длш. Это явление описано Ю.А.Гвоздаревым (82).

Как кажется, первый из названный факторов играет решающую роль в создании метонимического значения. Ведь метонимия выполняет выделительную функцию, а среди выделяемого достойно запоминания то, что важно для всех или для большинства носителей языка.

Выводы

История изучения метонимии берет начало с античности. Первоначально она определялась как троп, основанный на ассоциации смежности и служащий для украшения речи. Такой взгляд на метонимию существовал до последней трети XIX века.

Поворотным моментом в исследовании метонимии можно считать труды А.А.Потебни, вслед за Ф.И.Буслаевым увидевшего в ней закономерное языковое явление и последовательно и подробно проанализировавшего разнообразные способы отражения ассоциаций смежности в языке, их роль в "образовании языка". Это позволило в дальнейшем изучать метонимию не только как образное средство, но и как средство образования новых значений, более того, как воплощение универсального семантического закона.

Обращаясь к метонимии, современные советские лингвисты отмечают возможность ее проявления на уровне речи, когда целые ряды метонимических словоупотреблений подчиняются определенным моделям, т.е. типам соотношения означаемого и означающего, но

узуальных метонимических значений не создают, и на уровне языка, когда психическая ассоциация смежности закрепляется в виде языкового переносного значения.

Метонимические словоупотребления и, особенно, значения в сфере лексики наиболее характерны для существительных. У других частей речи (глагола, прилагательного) метонимизация почти никогда не приводит к образованию новых значений, порою создавая лишь их новые оттенки.

С метонимией как языковым отражением психической ассоциации смежности не следует смешивать конструкции со смещенным, определением, где переносный смысл определения создается синтаксической конструкцией.

На уровне лексики представляется приемлемым определение метонимии как "лексического способа выражения связей и отношений" (Л.П.Ефремов, 109, 62).

Психические метонимические ассоциации многообразны, как многообразно и выражение их в лексике. Классификация видов однословной метонимии должна быть направлена не на охват всей массы ассоциаций, а на определение основных тенденций метони-мизации слова.

Характерны для однословной метонимии наименование денотата по его части или признаку, а также указание на сосуществование, контакт денотатов в пространстве и времени.

Основная функция метонимии в лексике - выделительная.

Формированию метонимического значения способствует социальная значимость обозначаемого, изменение уровня абстракции при метонимизации, существование ряда ФЕ с одинаковым относительно самостоятельным значением метонимического компонента.

Из истории изучения метоними

Замечания о сущности метонимии встречаются уже у античных авторов. Как правило, метонимия рассматривается ими в числе тропов.

В "Риторике" Аристотеля термина метонимия нет. Но, называя различные виды метафоры, он говорит, в частности, о выражениях "метафорических и наглядных". Разнообразные примеры, приводимые Аристотелем, наводят на мысль, что речь именно идет о метонимии, ср.: вся Греция испустила крик, грекам стоит пролить слезы, так как их доблесть погребена (т.е. доблестные воины, павшие при Са-ламине) и т.д. (см.: 17, 144).

У Цицерона метонимия уже отделена от метафоры. Он называет "метонимическими выражениями такие, в которых вместо точно соответствующего предмету слова подставляется иное с тем же значением, заимствованное от предмета, находящегося с данным в теснейшей связи" (18, 218).

Квинтилиан также противопоставляет метонимию метафоре, в то же время подчеркивая ее родство с синекдохой: "от синекдохи не много разнится метонимия, в которой подставляется одно имя вместо другого; а иногда причина вместо самого действия, изобретатель вместо самого изобретения, и обладатель вместо обла-даемого..." (135, 108).

Положения теоретиков античной риторики легли в основу многочисленных исследований позднейших времен вплоть до современности.

В русской филологической науке подробный анализ метонимии впервые встречается у М.В.Ломоносова (173; 174). "Метонимия, -по М.В.Ломоносову, - есть когда вещей, некоторую принадлежность между собой имеющих, имена взаимно переносятся..." (173, 247).

В "Кратком руководстве к риторике на пользу любителей слад-коречия" (1743 г.) М.В.Ломоносов выделяет шесть видов метонимических ассоциаций:

1) "действующая вещь" вместо "страждущей" (читать Вергилия вместо читать стихиЗёРГИлил),

2) действие вместо "действующей вещи" (убийство достойно казни вместо убийца достоин казни),

3) "место или содержащая вещь" вместо содержимой (Мосіша_ радуется вместо жители Москвы радуются, стакан выпил вместо со -де жише стакана выпил),

4) признак вместо вещи (л на вместо Турция),

5) обладатель вещи вместо нее самой (Укалегон горит вместо РРМТШЛВТОЕВ, горит),

6) "причина вместо действия" (разбойникам пример дать вместо разбойника.повесить) (174, 52).

Пятью годами позже в "Кратком руководстве к красноречию" М.В.Ломоносов добавляет к перечисленным еще две ассоциативные линии: "материя" вместо сделанной из нее вещи ("серебром.искупить, то есть серебряными деньгами") и "вещь сделанная вместо самой материи" ("хлеб собирать с поля, то есть пшеницу ), а ко второму из прежних видов добавляет: "действие или свойство вместо действующего", поясняя примером: "милость на суде похвальна, то есть мдлостивый" (173, 247).

М.В.Ломоносов перчислил наиболее характерные метонимические ассоциации, не имея целью их классификацию, что отвечало его главной задаче - составлению руководства по "искусству сладко-речия".

Потребовалось более столетия после трудов М.В.Ломоносова, чтобы метонимия как психическая ассоциация, выраженная языковыми средствами, стала объектом научного анализа. Языковедческие исследования первой половины XIX века (труды А.Х.Востокова, Н.И.Греча и др.) вообще не обращались к теории переносных значений, а вышедший в 1849 году "Опыт общесравнительной грамматики русского языка" И.И.Давыдова (99) не прибавил ничего нового к сказанному М.В.Ломоносовым.

Анализ метонимии как тропа и как средства создания языковых значений находим у Ф,И.Буслаева, увидевшего в ней одно из проявлений языковых законов.

Основным законом языка Ф.И.Буслаев считал наименование предмета по впечатлению, которое он производит на человека:"Вся задача языка в первобытном его устройстве состояла в том, чтобы облечь звуками понятие обо всем мире, каким он кажется, а не каков он на самом деле" (48, 159). Иными словами, каждое слово возникает при участии определенного образа. Некоторые из этих образов содержат уподобление, сравнение. Они метафоричны. Впечатления другого рода носят метонимический характер. Так, в языке рождаются слова одного корня "для означения и чувства, и предметов, действующих на чувства, так что корень таких слов означает столько же самые предметы, сколько и впечатления, производимые ими на чувства". Например, слепого всегда сопровождает ощущение темноты, отсюда областное отемнеть - ослепнуть , в то же время зрячий видит свет, отсюда пол светье - кривой, одноглазый человек (48, 157).

Специфика фразеологической метонимии

Метонимия как психическая ассоциация, отражающая связь, смежность двух денотатов, денотата и его части или признака, участвует в "образовании языка" не только на лексическом, но и на Фразеологическом уровне, где она выступает в виде специфического фразеологического способа представления связей и отношений.

Степень участия метонимии в образовании ФЕ может быть различной - от присутствия в составе ФЕ одного метонимического компонента до метонимизации переменного словосочетания или уже существующей ФЕ и создания таким путем новой ФЕ.

Как уже отмечалось, типы деривационной базы ФЕ различны. Часть ФЕ, относящихся к любому из этих типов, создается при участии метонимии. Но характер проявления метонимических ассоциаций в ФЕ с деривационной базой разных типов не одинаков.

Метонимическое переосмысление готовой ФЕ, не осложненное лексическими или грамматическими изменениями, -редкость в русском языке. Невелико и число ФЕ, в семантике которых присутствует метонимия, среди ФЕ, образованных на базе пословиц и поговорок.

При образовании ФЕ на базе иноязычной фразеологии метонимическая ассоциация не рождается в мышлении носителя русского языка, а лишь воспринимается в готовом виде, таким образом, в этом случае метонимизации в русской ФЕ не происходит. Подобные ФЕ могут рассматриваться как метонимические только в плане синхронии.

В ФЕ, возникших на базе отдельных слов, в метонимическом значении, как правило, выступает один компонент, представляющий собой результат переноса по связи на уровне лексического значения или словоупотребления.

Специфика метонимия во фразеологии очевиднее всего наблюдается в формировании ФЕ на базе переменных словосочетаний, поскольку именно у этих ФЕ метонимическая ассоциация представлена как целостная и - чаще всего - единственная сила, создающая семантику ФЕ.

Названные особенности проявления метонимии во фразеологии побуждают обратиться к рассмотрению ФЕ, сформированных путем метонимизации переменного словосочетания.

Различие в способах представления ассоциации связи, смежности языковыми средствами не влияет на ее психическую сущность, тем не менее об этом различии следует сказать особо. Итак, в лексике метонимия может существовать не только в виде лексического значения, но и в виде "общей метонимической модели" (Д.Н. Шмелев), позволяющей семантически однотипным словаїл в одинаковых контекстных ситуациях испытывать одинаковые семантические сдвиги на уровне употребления, а не значения.

Иное дело - фразеологическая метонимия, которая в каждом отдельном случае выступает как узуальное значение. Если метони-мизирующееся слово до этого обязательно имеет прямое значение, то для ФЕ, образованной метонимизацией переменного словосочетания, именно метонимическое значение и является первичным, т.к. прямым значением обладает лишь ее деривационная база.

Конечно, не исключены случаи метонимического употребления переменных словосочетаний, например: "Явился ко мне Вернер, ссь-6a4Hjtворотник, издающий книжки на французско-кафешантанный манер" (Чехов. Письмо М.В.Кисилевой, 13 сентября 1887 г.); "Мне такие брюки даром не надо! Несолидно! - сказала большая кепка с княжеским презрением" (Дм.Иванов. ВЛ.Трифонов. Кутя королю. -ЛГ, 31 мая 1978 г.). Однако подобные словосочетания не могут рассматриваться на фразеологическом уровне, ведь признаком фразеологического значения является устойчивость.

Представляется целесообразным закрепить за ФЕ, образованными метонимизацией переменного словосочетания или метонимичен ким переосмыслением узуальной ФЕ, термин метонимические фразеологические единицы (МФЕ). Тогда ФЕ, созданные на базе отдельных слов при участии метонимии, можно назвать фразеологическими единицами с метонимическим компонентом (или метонимическими компонентами) (ФЕМК).

ФЕ, образованные на базе пословиц, должны быть отнесены к МФЕ, если фрагмент пословицы является переменным словосочетанием и становится ФЕ в результате его метонимизации. Если же переносное значение приобретает только часть словосочетания, его следует считать ФЕМК.

Основные типы фразообразовательной структуры фразеологических единиц с частично метонимическим значением

Семантика ФЕ может формироваться не только на базе значения переменного словосочетания или языковой ФЕ, как исконной, так и заимствованной. ФЕ может возникнуть на базе отдельных слов. В этом случае ее общее значение в известной мере предопределяется семантикой слов-компонентов ФЕ. Возможные варианты комбинаций компонентов по типу значения в составе ФЕ бинарной структуры указаны Ю.А.Гвоздаревым (80).

Согласно Ю.А.Гвоздареву, в состав ФЕ могут входить компоненты следующих типов:

1) компоненты реликтово-рецептивного типа (типа Р), не соотносимые "со словами уже по своей звуковой оболочке, по ударению" (80, 157). Это устаревшие слова, сохранившееся ныне лишь в составе ФЕ; специально созданные и используемые лишь в ФЕ слова; компоненты иноязычного происхождения, не вошедшие в состав русской лексики, но входящие в состав ФЕ. точить лдсы, продавать шаты. задать;

2) компоненты номинативного типа (типа Н), т.е. слова с номинативными и номинативно-производными значениями, наблюдаемые в составе фразеологических сочетаний: живая очередь.

3) компоненты релятивно-метонимического типа (типа М), основанные на ассоциации по связи: с первого взгляда (с первой встречи), бить рублем,(наказывать денежным штрафом);

4) компоненты релятивно-компаративного типа (типа К), основанные на ассоциации по сходству: куриная пашть (как у курицы), калачом не заманить (см.: 80, 154-160).

Для ФЕ, образованных на базе отдельных слов при участии метонимии, в плане синхронии можно назвать следующие фразеологические структуры: а) все компоненты метонимические: чернильная (бумажная) душа, дышать на ладан; б) один компонент метонимический, остальные выступают в номинативном значении: умная голова, 4CjPbj HOTpa, лишний рот; в) метонимические компоненты сочетаются с метафорическими в составе ФЕ: душа нараспашку, порас кинуть мозгами, вогнать, в гроб, голова еловая, золотые руки; г) один компонент метонимический, второй - реликтово-рецептивного типа: забубённая голова.

Синхроническая типология фразеологических структур позволяет увидеть результат фразообразования, оценить удельный вес того или иного типа компонентов в общей семантике ФЕ. Однако обращение к ней не дает возможности выявить особенности самого процесса фразообразования, например, при синхроническом подходе в одном ряду оказываются ФЕ, сочетающие номинативный или метафорический и метонимический компонент, но прошедшие разный путь фразообразования, ср.: бить рублем, ломать голову, ходить по рукам, вгонять в пот и - обливаться слезами, брать на ка рандаш, сбиться с ног, пойти по стопам кого-л., чьим-л.

Первые возникли непосредственно на базе отдельных слов. Их варианты равноправно сосуществуют в пределах одного инварианта. Например, бить рублем - наказывать рублем - штрафовать», ср.: "-Конечно, отстающих бьют рублем - что не заработали, за то и не получили" (В.Кожевников. Корни и крона); "Наказывать рублем или запрещать?" (ЛГ, 26 августа 1981 г.); ломать голову , ломать мозги - усиленно думать, стараясь понять, разрешить что-нибудь трудное», ср.: "-Честное слово, Геннадий Иванович, разберутся и без нас - что мы будем себе зря голову ломать? - добродушно щурясь, но по-прежнему твердо говорит полковник" (В.Распутин. Деньги для Марии); "Между прочтя, выдумывал я с ним название для моей книжки. Долго мы ломали мозги, но кроме "Кошки и караси" да "Изветы и собаки" ничего не придумали" (А.Чехов. Письмо В.В.Билибину, I февраля 1886 г.); ходить по рукам - гулять по рукам - передаваться от одного человека к другому с целью осмотра, ознакомления и т.п.», ср.: "Сегодня эти записки то ли уже опубликованы, то ли будут опубликованы в вечерних газетах. В прессцентре ходила по рукам_ксерокопия с них" (А.Чаковский. Победа); "И часы, только что дошедшие в Севастополь из-за границы, пошли бы гулять по рукам, если бы Бирюлев, опасаясь, что их перекрутят и испортят, не спрятал их в карман" (С.Сергеев-Ценский. Севастопольская страда) и т.д.

Фе второй группы представляют собой результат лексико-семан-тического варьирования ФЕ русского языка, например: лить слезы -плакать - обливаться_(умываться) слезами - горько, безутешно плакать , ср.: "Хватит, бабы, слезы лить! - прикрикнул на них Захар. -Что вы, как по мертвому, плачете?" (Г.Марков. Строговы); "Слезами горько обливаясь, Старушка, с дочерью прощаясь, Казалось, чуть жива была" (А.Пушкин. Евгений Онегин); РЬ_на за-метку - замечать, запоминать - & ать Еа шращт_- записывать для памяти , ср.: "-Дойдет до райкома, опять будут бклонять нас по всем падежам. Да и в газету попадем.

Похожие диссертации на Фразеологические единицы русского языка, основанные на метонимии

Метонимия прилагательного в русском языке Сандакова Марина Всеволодовна

Сакральная составляющая в лексических единицах русского языка : с привлечением единиц из болгарского языкаКузьмина, Татьяна Васильевна

Детерминологизация единиц языка экономики и бизнеса в современном русском языкеМакарова Анна Анатольевна

Внутренняя форма соматических фразеологических единиц русского языкаВ сопоставлении с фразеологическими единицами корейского языкаЧой Юн Хи

Трансформация фразеологических единиц русского языка с пространственным значением в интернет-дневникахМолодых, Наталья Владимировна

Индивидуально-авторские преобразования фразеологических единиц в языке художественной прозы (на материале произведений В. Токаревой)Божко Наталья Анатольевна

Фразеологические единицы русского языка в зеркале английского : На материале прозы Б. Л. ПастернакаКожанова Лариса Владимировна

Номинативные единицы русского языка с культурным компонентом в учебных текстах : с позиции носителя китайского языкаВань Ланьсяосюань

Национально-детерминированные единицы русского языка на фоне корейского : на материале произведений Ю. НагибинаПак Хен Чи

Устаревшие фразеологические единицы русского языка и их болгарские эквивалентыСтоянова Елена Викторовна