Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Фонетические различия в говорах Архангельской области 31
1. Особенности вокализма архангельских говоров 31
1.1. Реализация *ё под ударением в архангельских говорах 31
1.2. Ударный гласный на месте [а] между мягкими согласными 36
1.3. Гласный на месте о и а в безударных слогах после твердых согласных 39
1.4. Гласный на месте а в первом предударном слоге после мягких согласных 44
1.5. Вопрос о переходе [е] в [о] в ударном и безударном положении в архангельских говорах 47
1.5.1 Переход [е] в [о] в ударном положении 48
1.5.2 Переход [е] в [о] в первом предударном слоге 50
1.5.3 Переход [е] в [о] в заударном положении 54
2. Особенности консонантизма архангельских говоров 59
2.1. Аффрикаты в современных архангельских говорах 59
2.2. Долгие шипящие в архангельских говорах 67
2.3. Губные спиранты в архангельских говорах 69
2.4. Употребление [у] на месте твердого звука [л] в архангельских говорах 78
2.5. Губные согласные на конце слова 81
2.6. Ассимиляция согласных в сочетаниях бм и дн 84
2.7. Конечные сочетания cm и с'т' и их соответствия в говорах Архангельской области 87
Выводы 89
Глава 2. Морфологические различия в говорах Архангельской области 93
1. Формы имен существительных 93
1.1. Имена существительные женского рода 2-го типа склонения в формах родительного, дательного и предложного падежей единственного числа 93
1.2. Имена существительные женского рода 3-го типа склонения в формах дательного и предложного падежей единственного числа 97
1.3. Существительные мать, дочь в формах именительного и винительного падежей единственного числа 101
1.4. Имена существительные мужского рода 1-го склонения в форме предложного падежа единственного числа. 104
1.5. Существительное 3-го склонения мышь в архангельских говорах 104
1.6. Разносклоняемые имена существительные среднего рода на -мя. 110
1.7. Имена существительные мужского рода с суффиксами -ушк-, -тик-, обозначающие лицо 114
1.8. Имена существительные в форме именительного падежа множественного числа 116
1.9. Имена существительные со старой основой на *-ent в формах множественного числа 119
1.10. Имена существительные мужского рода с основой на -ц в форме родительного падежа множественного числа 122
1.11. Имена существительные в форме творительного падежа множественного числа 125
2. Формы имен прилагательных, местоимений 128
2.1. Имена прилагательные в форме творительного падежа множественного числа128
2.2. Прилагательные и неличные местоимения мужского и среднего родов в форме родительного падежа единственного числа 129
2.3. Выпадение интервокального [j] и стяжение гласных в формах имен прилагательных и неличных местоимений 132
2.4. Имена прилагательные мужского рода в форме именительного падежа единственного числа 135
2.5. Формы простой сравнительной степени имен прилагательных 136
2.6. Личные местоимения 1-го и 2-го лица и возвратное местоимение в формах родительного, дательного, винительного и предложного падежей единственного числа 139
2.6.1. Основы личного местоимения 2-го лица и возвратного местоимения в формах родительного - винительного и дательного - предложного падежей единственного числа 139
2.6.2. Основы местоимения 1-го лица в форме родительного падежа единственного числа с предлогом 142
2.6.3. Окончания личных местоимений 1-го и 2-го лица и возвратного местоимения в форме родительного падежа единственного числа с предлогом 143
2.7. Местоимение 3-го лица женского рода в формах родительного и винительного падежей 144
2.8. Местоимения 3-го лица в форме именительного падежа 146
3. Глагольные формы в архангельских говорах 148
3.1. Формы глаголов 3-го лица настоящего времени 148
3.2. Формы 2-го лица единственного числа настоящего времени от глаголов дать, есть 151
3.3. Стяжение гласных в личных формах глаголов 152
3.4. Личные формы глаголов с основой на заднеязычные -г-, -к- 154
3.5. Изменение [а] в [е] под ударением между мягкими согласными в суффиксах глаголов П-го спряжения 157
3.6. Формы инфинитива глаголов 157
3.7. Соотношения основ форм инфинитива и настоящего времени некоторых глаголов 160
3.8. Возвратные формы глаголов 161
3.8.1. Различия постфиксов возвратных глаголов по качеству гласных в его составе 162
3.8.2. Ассимиляция согласных в возвратных формах глаголов 2-го лица единственного числа настоящего времени 165
3.9. Формы страдательных причастий прошедшего времени 166
4. Постпозитивные частицы 168
4.1. Постпозитивная частица ТО 170
4.2. Постпозитивная частица ОТ 171
4.3. Постпозитивная частица ТА 172
4.4. Постпозитивная частица ТУ 172
4.5. Постпозитивные частицы ТЕ, ТИ 174
Выводы 175
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 179
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 183
- Реализация *ё под ударением в архангельских говорах
- Ударный гласный на месте [а] между мягкими согласными
- Имена существительные женского рода 2-го типа склонения в формах родительного, дательного и предложного падежей единственного числа
Введение к работе
Территориальные диалекты - составная и неотъемлемая часть системы русского языка. Тезис о вымирании местных говоров, стирании диалектных черт под возрастающим влиянием других форм существования языка (прежде всего литературного), импульс которому был дан в 1930-е годы, в последнее время все чаще подвергается обоснованной критике. Реальное положение показывает, что диалекты как средство общения достаточно обширных территориально фиксированных групп носителей русского языка сохраняются до настоящего времени и представляют живую развивающуюся и функционирующую систему.
Территория современной Архангельской области представляет интерес для лингвогеографического изучения прежде всего потому, что здесь сохранились следы древней новгородской колонизации и других колонизационных потоков. Как указывает Л.П. Комягина, «с момента заселения в пределах региона не было значительных перемещений. населения. Русское население не образует сплошного массива, так как междуречья в северной части области и тундровое пространство почти необитаемы. Приток населения извне закончился в основном в XVIII веке: центр торговых сношений с Западной Европой переместился с Белого моря на запад, к Балтийскому морю. Гнездовой способ расселения способствовал сохранению этнических групп в условиях низкой плотности.
Концентрация населения по берегам рек дает возможность проанализировать их роль как средств сообщения для формирования диалектных групп и распространения отдельных языковых явлений» [Комяр0Еарї99(к Зё ритории Архангельской области неоднородны, что отразилось уже в «Опыте диалектологической карты русского языка в Европе». Северная часть области отнесена к Поморской группе говоров, южная - к Восточной группе, а юго-западная - к Олонецкой группе северновеликорусского наречия.
При составлении «Диалектологической карты русского языка» [Русская диалектология 1964] и «Диалектологического атласа русского языка» (ДАРЯ) Архангельская языковая территория не была объектом лингвогеографическо-го обследования; по «Программе собирания сведений для ДАРЯ» собирался материал только в самых южных частях области.
Расширяется территория обследования архангельских говоров (далее — АГ) в «Общеславянском лингвистическом атласе».
Поэтому давно назрела необходимость рассмотрения Архангельской области с точки зрения территориального распространения диалектных различий.
В отечественной диалектологии АГ наиболее изучены в области лексики г (О.Г. Гецова, В.Я. Дерягин, Н.Г.Ильинская, Л.П. Комя гина, Е.А. Нефедова, Л А. Савелова, Г.Я. Симина и др.), в том числе и с помощью методов лингвистической географии. Изучение других уровней языка - фонетики, морфологии, синтаксиса и словообразования - находится на недос- таточном уровне. Системный анализ отдельных говоров на территории Архангельской области представлен в работах В. Мансикки (1912 г.), И А. Елизаров-ского (1948 г.), Л.И. Пироговой (1962 г.). Анализу диалектных различий АГ и их лингвогеографической характеристике посвящена статья О.Г. Гецовой [Ге-цова 1997].
Таким образом, в настоящий момент описание фонетического и морфологического уровней АГ в их современном состоянии с учетом исторических факторов и создание областного атласа, материал которого позволит в известной степени восстановить историю рассматриваемых диалектов, является актуальным.
В лингвистике и диалектологии современного периода мало изученными также остаются вопросы функционирования единиц диалектной системы в речи диалектоносителей, социальной дифференциации говоров, социально обусловленного варьирования единиц диалектной системы и психолингвистических факторов, влияющих на речь носителей говоров.
Ввиду вышесказанного, актуальность представленного исследования связана, прежде всего, с малой изученностью фонетического и морфологического уровней АГ в лингвогеографическом и социальном аспектах и отсутствием в настоящий момент лингвистических карт, которые в совокупности с «Лексическим атласом Архангельской области» Л.П. Комягиной [Комягина 1994] могут дать целостное представление о лингвистическом ландшафте региона, и материал которых позволит в известной степени восстановить историю рассматриваемых диалектов. Исследование находится в русле разрабатывающейся проблемы составления областных атласов и активно применяемого в диалектологии настоящего времени метода лингвистической географии при описании говоров.
Целью диссертационного исследования является создание диалектологического атласа Архангельской области, отражающего фонетические и морфологические различия рассматриваемого региона с учетом социально-возрастного фактора, и описание по материалам составленного атласа указанных особенностей с точки зрения синхронии и диахронии.
Для достижения данной цели необходимо было решить следующие задачи:
1. Выявить основные диалектные различия рассматриваемой территории в области фонетики и морфологии.
2. Установить территориальные границы распространения диалектных явлений и составить лингвистические карты.
3. Описать фонетические и морфологические различия современных АГ, отраженные на картах атласа.
4. Дать исторический комментарий диалектным фактам.
5. Проанализировать реализацию диалектных вариантов в речи носителей языка разных возрастных групп.
Объектом исследования послужили говоры 47 населенных пунктов на всей территории Архангельской области. В сетку обследования мы включили деревни с коренным русским населением, в которых в меньшей степени сказалось влияние литературного языка на представителей старшего поколения, районные центры и населенные пункты, расположенные вблизи промышленных предприятий и лесопунктов, и города области, поскольку речевая среда не только в селах, но и в городах Архангельской области отличается диалектной спецификой, что во многом определяется их географическим положением.
Так, три из семи городов, представляющих собой районные центры, Онега, Каргополь и Шенкурск, расположены в местностях, удаленных от наиболее важных путей сообщения, г. Мезень географически изолирован максимально.
Что касается таких крупных городов, как Архангельск и Котлас, мы признаем, что речь горожанина, протекающая в условиях неофициального, непринужденного общения представляет собой сложный конгломерат, в котором тесно сопряжены и реализуются основные формы национального языка: литературный язык, территориальный диалект и городское просторечие, однако, как справедливо замечает Л. Теньер, « ... говор больших городов ... интересен потому, что в нем больше всего отражается взаимоотношение между местным говором и литературным языком» [Теньер 1966: 120].
Включая в сетку обследования г. Северодвинск, мы учитывали нехарактерный для области в целом языковой облик города, поскольку значительная часть его населения - люди, прибывшие из других регионов страны; состав населения Северодвинска постоянно меняется, так как, заканчивая в 45 — 50 лет трудовую деятельность, многие жители города, как правило, покидают его. Тем не менее, диалектные черты, характерные для АГ, присущи и речи жителей данного города, что нашло отражение на картах нашего атласа.
Предметом рассмотрения в настоящей диссертации являются фонетические и морфологические особенности АГ в территориальном аспекте и варианты реализации этих особенностей в речи диалектоносителей разных возрастных групп.
В соответствии с поставленной целью и решаемыми в работе задачами использован комплекс методов и приемов анализа фактического материала. Ведущим при сборе материала был анкетный метод, который позволил проверить вопросник по фонетике и морфологии на всей территории Архангельской области. Методом непосредственного обследования изучено 6 пунктов: г. Котлас и населенные пункты Вилегодского района (см. приложение 2). Удаленность их друг от друга - 30 - 35 километров. Обработка полученных данных осуществлялась при помощи метода картографирования. Для анализа исследуемого материала использовались описательный метод, методы синхронного и частично ди-ахронного анализа. Кроме того, были использованы общенаучные методы наблюдения, обобщения и сопоставления.
Научная новизна настоящего исследования определяется тем, что в нем впервые делается попытка создания областного диалектологического атласа, отражающего фонетические и морфологические различия рассматриваемого региона с учетом социально-возрастного факторами дается комплексное рассмотрение указанных особенностей в современных АГ, ранее не исследованных в этом плане, с использованием методов синхронного, частично диахрон-ного и социолингвистического анализа.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Севернорусские говоры, исторически распространенные на территории Архангельской области, сохранились в своих основных традиционных чертах и представляют собой живую функционирующую систему.
2. Диалектные фонетические и морфологические особенности характерны для речи разных возрастных групп. У коренных жителей 60 — 70 лет они преобладают, однако и речь возрастных групп 10 - 14 и 18 — 22 лет не свободна от черт, присущих диалектному языку.
3. В результате взаимной интерференции говоров и постоянного взаимодействия с литературным языком сглаживаются различия в гово pax, изменяются границы распространения отдельных языковых явлений.
4. В исследуемых говорах на фонетическом и морфологическом уровнях сохраняются архаичные особенности, свойственные ранее всему древнерусскому языку.
5. Лингвогеографическое исследование современных АГ говоров позволяет выделить различия, по которым противопоставляются говоры юго-восточной диалектной зоны и говоры остальной территории области, и явления, показывающие корреляцию диалектов юго-западного и северо-восточного ареалов.
6. На основании многих диалектных различий в АГ реализуется противопоставление «север — юг» (северная диалектная зона и южная диалектная зона).
Теоретическое значение работы определяется тем, что в ней представлен опыт совершенно нового типа диалектологического атласа, на картах которого отражены не только территориальные, но и возрастные различия. В диссертации выработана методика сбора материала для областного диалектологического атласа, обоснованы принципы составления карт и представлена модель комплексного описания фонетических и морфологических различий говоров.
Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть привлечены для системного лингвогеографического описания региона, создания целостного представления о лингвистическом ландшафте Архангельской области, составления регионального диалектологического атласа.
Диалектологический атлас и новый диалектный материал может использоваться в преподавании вузовского курса «Русская диалектология», при разработке спецкурсов по диалектологии и лингвистическому краеведению, а также для совершенствования методики преподавания русского языка в диалектной речевой среде.
Апробация работы. По материалам исследования были сделаны доклады и сообщения на Международной конференции молодых ученых и студентов «Экология, образование, наука, культура: состояние и перспективы развития» (Архангельск, 2001 г.), на Международной научной конференции «Славянская культура в современном мире» (Архангельск, 2002 г.), на научно-практической конференции молодых ученых «Образование XXI века: интеграция науки и практики» (Архангельск, 2002 г.), на XX Всероссийском совещании «Лексический атлас русских народных говоров — 2004» (Санкт-Петербург, 2004 г.), на II Международном конгрессе русистов-исследователей «Русский язык: исторические судьбы и современность» (Москва, 2004 г.). Основные положения работы обсуждались на заседаниях кафедры истории русского языка и диалектологии Поморского государственного университета (2000 - 2003 гг.) и на научно-методическом совете в Архангельском областном институте переподготовки и повышения квалификации работников образования (2003 г.). По теме исследования имеется 6 печатных работ.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы (185 источников) и приложений (в отдельном томе - 392 с), включающих «Диалектологический атлас Архангельской области (фонетика, морфология)» (349 карт), список карт и географический указатель. Во введении определяются цели, задачи, методы исследования; описывается методика сбора материала и составления областного атласа. В первой главе представлено описание фонетики говоров современной Архангельской области в территориальном и возрастном аспектах, а также дан исторический комментарий тем особенностям, которые находят свое отражение в указанных говорах. Вторая глава представляет собой анализ морфологических особенностей современных АГ с тех же позиций, что и описание фонетики.
Реализация *ё под ударением в архангельских говорах
Архаические говоры Архангельской области сохраняют следы существования фонемы ё , которая является рефлексом древнего ё.
Разнообразие рефлексации ё в диалектах современных славянских языков дало основание Г. Штиберу высказать следующую гипотезу: «праславян-ское ё реализовалось в звукотипе [е], который в одних языках и диалектах в процессе их развития сместился в зону средне-нижнего подъема и дал рефлексы [еаг], [ае], [є]. Такие гласные отмечаются в соответствии с ё в западной и южной областях славянского мира. В других славянских диалектах прасла-вянское [ё] - воплощение ё, - по мнению Штибера, — сузилось и поднялось по подъему, превратившись в звукотипы [ie] и [ё], и эти прототипы для современных рефлексов ё как будто бы прослеживаются для всей восточнославянской территории» (цитата по [Касаткина 1991: 65]).
Такая точка зрения, аргументируемая трудами ученых, базирующимися на данных памятников письменности и материале живых русских говоров, давно заняла прочные позиции в русистике.
Так, А.А. Шахматов на основании изучения новгородских грамот приходил к выводу, что древненовгородский диалект XIII-XIV вв. имел в своем составе особый гласный звук [ё], который он определяет как дифтонг типа [id [Шахматов, 1885: 149 — 153]. Этому выводу не противоречат и данные, собранные В.В. Виноградовым [Виноградов 1923: 215].
Реализация этимологического ё в монофтонгах [е], [и], либо дифтонге [йе] в современных АГ позволяет говорить о рефлексах ё, характерных для всей восточнославянской территории.
Конкретная реализация этимологического ё в говорах Архангельской области зависит от качества последующего согласного.
Перед твердыми согласными в речи всех ВГ на обследованной территории находит отражение рефлекс этимологического ё, характерный и для литературного языка - монофтонг [е]: [л ёс], [с ёно], [хл ёп], [б ёльу], Цёхат ].
В АГ сохраняется также и архаичное произношение звука [ё]: монофтонг [и] или слитный звук (дифтонг) [йе].
В позиции перед твердыми согласными характерно монофтонгическое произношение. Наиболее последовательно такая реализация фонемы ё представлена в речи 3-й ВГ. Нами отмечено произношение [л ис], [с йно], [хл ип], [б ильї)], [йхат ] в отдельных южных, каргопольских и вилегодских говорах. Подобное произношение можно встретить также в Суре Пинежского и Шошельцах Виноградовского районов, где [и] сосуществует с литературным вариантом [е] (см. карту 1).
В речи 1-й и 2-й ВГ звук [и] на месте [ё] встречается в отдельных населенных пунктах: Сарбале Устьянского и Воезере Няндомского районов.
Произношение дифтонга [йе] в данном положении ([л иес], [с йено], [хл йеп], [б иельу], [йехат ]) отмечено всего в трех пунктах области: в Литвинове Ленского района (в речи всех ВГ); в Вилегодске Вилегодского и Коска-шине Холмогорского района (в речи 3-й ВГ) (см. карту 1).
Нельзя согласиться с мнением Р.Ф. Касаткиной, что в АГ «не наблюдается следов старого «узкого» ё в виде гласного [и] между мягкими согласными - явления, хорошо известного на всей остальной территории севернорусского наречия» [Касаткина 1991: 66], поскольку наши наблюдения показали, что реализация ё в [и] перед мягкими согласными составляет значительную величину по сравнению с рефлексом [е], и представлена шире, нежели подобная реализация перед твердыми согласными, особенно в южной и юго-восточной диалектных зонах области в речи 3-й ВГ. Так, в Устьянском, Коношском, Шенкурском, Красноборском, Вельском, Верхнетоемском, Няндомском, Ленском, Вилегодском, Каргопольском районах отмечено произношение [в ит ер], [м ис ац], [зд ис ]. Встречается такое произношение и в отдельных населенных пунктах Пинежского и Виноградовского районов (см. карту 4). Звук [и] на месте этимологического ё между мягкими согласными в речи 1-й и 2-й ВГ отмечен в Сарбале Устьянского и Воезере Няндомского районов (см. карты 2,3).
Ударный гласный на месте [а] между мягкими согласными
Одной из характерных черт ударного вокализма АГ является чередование звуков [а] и [е] в позиции между мягкими согласными. Еще в XIX в. произношение [е] на месте [а] было распространено повсеместно и являлось общерусским. Восходило оно, по мнению В.В. Колесова, к реализации самостоятельной фонемы а (из [В], которое на письме обозначалось буквой А). Теперь только следы подобного произношения устанавливаются косвенным образом [Русская диалектология 1998:57].
По мнению Л.Л. Касаткина, «в прошлом на месте чередующихся гласных [а // е] произносился дифтонг [еа], который и сейчас обнаруживается в архаических говорах. Перед слогом с гласным переднего ряда [еа] изменялся в [е], в других позициях - в [а]» [Русская диалектология 1989:41].
Произношение [е] на месте [а] в положении под ударением между мягкими согласными в АГ может выступать:
1) в корнях слов: [гр ас ] - [гр ёс ]; [оп ат ] - [оп ёт ]; [іш ем анн ик] -[пл ем ённ ик]; [пр ал и] - [пр ёл и];
2) в суффиксе глаголов, образованных от форм инфинитива на -ать: [гул ал и] - [гул ёл и].
В 3-й ВГ произношение [е] на месте [а] отмечается на всей обследованой территории. Словоформы [гул ёл и], [пр ёл и], [пл ем ённ ик] имеют ярко выраженные ареалы распространения в Вилегодском, Няндомском и Устьянском районах. В отдельных населенных пунктах данное произношение встречается ив других районах области (см. карту 11).
В речи носителей языка 10-14и18-22 лет произношение [е] на месте [а] представлено в Ровдине Шенкурского района и Каргополе (в 1-й ВГ), в Филяев-ской-Лодыгино Вельского района (в 1-й и 2-й ВГ), где следует отметить сосуществование [е] и [а] в анализируемом положении.
Нами было отмечено также расширение ареала распространения данного явления за счет слов [гр ёс ], [оп ёт ]. Подобное произношение в 3-й ВГ, кроме представленного выше ареала перехода [а] в [е], встречается на северо-востоке области (в мезенских говорах, расположенных по р. Мезени), а также расширяются его границы в говорах по среднему и нижнему течению р. Пине-ги(см. карту 14).
В 1-й и 2-й ВГ произношение [гр ёс ], [оп ёт ] также распространено шире, нежели [е] на месте [а] в словах гуляли, пряли, племянник (см. карты 12, 13), однако в большинстве населенных пунктов сохраняется сосуществование диалектных форм с литературными.
Чередование [а] // [е] в ударной позиции, по мнению авторов монографии «Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров», «может свидетельствовать о наличии в прошлом во многих говорах русского языка тенденции к усиленному продвижению [а] в более переднее и верхнее положение перед мягкими согласными. Такая тенденция была особенно присуща новгородскому говору» [Образование севернорусского наречия 1970: 21]. Тенденцию к продвижению [а] в более переднее и верхнее положение перед мягкими согласными отмечает и Ю.Я. Бурмистрович [Бурмистрович 2001:139].
Р.Ф. Касаткина переход [а] в [е] между мягкими согласными под ударением связывает с отсутствием перехода ё в [и] в таком же положении [Касаткина 1991: 67]. «Рефлексы ё и f (к которому восходит а ) в позиции под ударением между мягкими согласными совпадают: [зд ёс и оп ёт ]. Это вызывает обоснованное предположение о том, - пишет Р.Ф. Касаткина, - что оба гласных, нейтрализованных в позиции между мягкими согласными, могли иметь в прошлом близкие звукопрототипы пониженного по сравнению с гласным е подъема, то есть [є, ае, еэе, єа]» [Касаткина 1991: 67]. На наш взгляд, это мнение может быть справедливо для части говоров Архангельской области, исключая территорию южных районов, поскольку она имеет выраженный ареал перехода ё в [и] перед мягкими согласными, о чем было сказано выше.
Для характеристики южной диалектной зоны следует принять точку зре-ния Л.И. Баранниковой о том, что «обе устойчивые черты ударного вокализма — сохранение [и] в соответствии со старым между мягкими согласными и изменение [а] между мягкими согласными в звук типа [е] — связаны с общим для рус-„ "ткого языка постепенно развившимся процессом аккомодации гласных последующему и предшествующему мягкому согласному. Именно поддержка данных явлений со стороны общеязыковых традиций обеспечила их большую устойчивость в говорах» [Баранникова 1967: 133].
Наиболее существенным для характеристики двух явлений представляется суждение о том, что «в зависимости от сочетания рефлексов ё и Е под
ударением между мягкими согласными среди говоров русского языка выделяются три основных типа: I - И и Е (здИсь и опЕть); II - Е и Е (здЕсь и опЕть); III — Е и А (здЕсь и опЯть)» [Касаткина 1991: 67].
Исходя из анализа обследованных АГ, можно сделать вывод, что I тип произношения (И и Е) характерен, в основном, для речи 3-й BF юга области; преобладающим в речи указанной ВГ на обследованной территории является II тип произношения (Е и Е) (см. карты 4, 11, 14). В 1-й и 2-й ВГ шире распространен III тип произношения (Е и А), аналогичный литературному (см. карты 2,3,12,13).
Имена существительные женского рода 2-го типа склонения в формах родительного, дательного и предложного падежей единственного числа
В русском литературном языке рассматриваемые существительные имеют окончания -е в дат. и предл. падежах и окончание -ы (-и) в род. падеже. В АГ, наряду с литературными, нами были отмечены диалектные варианты окончаний в род., дат. и предл. падежах.
Так, в отдельных обследованных населенных пунктах Вилегодского, Пи-нежского, Шенкурского, Каргопольского, Няндомского, Онежского и Холмогорского районов в речи 3-й ВГ форма дат. п. ед. ч. существительных жен. р. 2 скл. имеет окончание -и: к води, к сестри. В Клещеве Онежского района, Ров-дине Шенкурского района, Каргополе диалектное окончание отмечено параллельно с литературным: к воде, к сестре и к води, к сестри (см. карту 85).
В 1-й и 2-й ВГ форма дат. п. с окончанием -и рассматриваемых существительных зафиксирована всего в трех населенных пунктах: в безвариантном употреблении в Чёлмохте и Коскашине Холмогорского района, параллельно с литературным произношением — в Шалакуше Няндомского района (см. карты 83, 84).
Диалектная форма предл. п. ед. ч. рассматриваемых существительных, по сравнению с формой дат. п., имеет более широкий ареал распространения в речи всех ВГ (ср. карты 83 и 86, 84 и 87, 85 и 88).
Так, в 3-й ВГ диалектное окончание -ыв предл. п. отмечено в обследованных населенных пунктах Мезенского, Лешуконского, Шенкурского, Няндомского, Плесецкого, Каргопольского, Пинежского, Онежского и Холмогорского районов (см. карту 88).
В речи 1-й и 2-й ВГ произношение в воды, о сестры встречается в Мезенском, Холмогорском, Няндомском и Каргопольском районах (см. карты 86, 87).
Употребление окончания -ы в форме предл. п. ед. ч. существительных жен. р. на -а {в воды, о сестры) во всех ВГ показывает корреляцию говоров юго-западной и северо-восточной диалектных зон. Наличие анализируемых форм в современных новгородских говорах позволяет высказать предположение, что в АГ окончание -ы в форме предл. п. ед. ч. существительных жен. р. является отражением древней новгородской колонизации, шедшей с юго-запада России на северо-восток.
Диалектные формы род. п. ед. ч. существительных жен. р. 2 скл. по данным нашего исследования встречаются только в 3-й ВГ в отдельных населенных пунктах области. Следует отметить, что в род. падеже рассматриваемых существительных может употребляться и окончание -е, характерное для литературных форм дат. и предл. падежей, и флексия -и/-ы. В говорах Архангельской области наличие форм с окончанием -е (у жене, у сестре) зафиксировано в Ровдине Шенкурского, Никольске Вилегодского районов, в Каргополе; словоформ у жени, у сестри — в Никольске Вилегодского, Шалакуше Няндомского и Сельце Холмогорского районов (см. карту 89).
Исторически все рассматриваемые флексии восходят к древнерусским окончаниям существительных мягкого варианта с основами на -а (др.-рус. нет земп% кь земли). «Все диалектные особенности в употреблении рассматриваемых окончаний, - отмечает Л.В. Капорулина, - связаны с разным типом взаимодействия между твердым и мягким вариантами склонения» [Русская диалектология 1998:86].
Возможны несколько типов такого взаимодействия:
1) твердый вариант склонения оказывал влияние на мягкий. В этом случае в род. п. сохранялось окончание -ы /-и, в дат. и предл. падежах появлялась флексия -е. Данный тип взаимодействия характерен для литературного языка и для большей части говоров на рассматриваемой территории;
2) мягкий вариант склонения оказывал влияние на твердый, в результате чего в род. п. появляется флексия -е, в дат. — предл. — -ы / -и. В АГ такое соотношение окончаний отмечено в Ровдине Шенкурского района и в Каргополе (см. карты 85, 88, 89);
3) в род. п. твердая разновидность влияла на мягкую, в дат. - предл. -мягкая на твердую. В этом случае образовывались синкретичные формы трех падежей с окончанием -ы / -и. Подобные формы были зафиксированы в Шала-куше Няндомского, Клещеве Онежского,. Чёлмохте, Коскашине и Сельце Холмогорского, Шотове Пинежского районов (см. карты 85, 88, 89);
4) в род. п. мягкая разновидность влияла на твердую, в дат. — предл. — наоборот, в результате чего образовывались синкретичные формы с флексией -е. Такое соотношение в сосуществовании с другими вариантами наблюдается в Ровдине Шенкурского района и в Каргополе (см. карты 85, 88, 89).
Таким образом, в тех АГ, где отмечаются диалектные окончания род., дат. и предл. падежей у существительных жен. р. 2 скл., преобладающими являются: синкретичные формы.
