Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Агентивные имена с семантикой лица в кругу средств выражения оценочного значения 11
1. Оценочная семантическая доминанта творчества Ф.М. Достоевского 11
1.1 . Идиостилъ и идиолект 11
1.2. Языковая «картина мира» Ф.М. Достоевского 13
1.3. Специфика субъективного ценностного отношения к миру Ф.М. Достоевского 17
1.4. Мировоззрение как основа семантической доминанты творчества Достоевского 21
2. Семантико-грамматические, семантико-прагматические, семантико-функциональные и деривационные свойства агентивного имени 30
2.1. Освещение проблемы в лингвистической традиции 30
2.2. Логический и коммуникативно-прагматический взглядына агентивы 33
2.3. Деривационный взгляд на агентивное имя 34
2.4. Функционально-семантический и когнитивный подходы к агентивному имени 38
3. Позиция агентивов в функционально-семантическом поле оценки 42
3.1. Функционально-семантическое поле оценки в русском языке 42
3.2. Соотношение агентивного имени со знаками оценки 48
3.3. Деривационная характеристика имени лица 50
Выводы 55
Глава II. Агентивы-прагмемы и образные агентивы в художественном пространстве Достоевского 57
1. Агентивное имя, реализующее знак-прагмему 57
1.1. Дифференциальные признаки оценок-прагмем 57
1.2. Классификации характеризующих агентивов 63
2. Художественные приемы использования характеризующих агентивных имен в тексте 75
3. Реализация агентивами интенции оценивающего субъекта в художественном пространстве Достоевского 84
3.1. Агентивы отрицательной оценочной семантики 84
3.2. Агентивные имена положительной оценочной сферы в идиостиле Ф.М. Достоевского 99
4. Образные агентивы в оценочной картине мира Достоевского 104
Выводы 116
Глава III. Оценочные высказывания с предикатом-агентивом в идиостиле Достоевского 118
1. Оценочная ситуация и оценочное высказывание 118
2. Система оценочных синтаксических моделей с агентивным именем в роли предиката в художественной речи Достоевского 124
2.1. Оценочно-предметная модель 125
2.2. Лично-именная модель оценочного высказывания 137
3. Антитеза как средство выражения динамики личности персонажей Достоевского 145
3.1. Структура антитезы 145
3.2.Семантико-прагматические особенности антитезы -А, а не+В 147
3.3. Семантико-прагматические особенности антитезы +А, но-В 152
3.4. Антитезы Он (Я) + А, а Ты (Он) - В и Он (я) - А, а Ты (Он) + В и их взаимодействие 153
3.5. Взаимодействие различных моделей антитезы в высказывании и тексте 154
3.6. Неагентивность синтаксического строя и агентивность лексического строя художественной речи Достоевского . 158
Выводы 163
Заключение 165
Список сокращений 168
Список источников 169
Библиографический список 170
Лексикографический список 194
Приложение 196
- Идиостилъ и идиолект
- Дифференциальные признаки оценок-прагмем
- Оценочная ситуация и оценочное высказывание
Введение к работе
Объектом исследования является поэтика оценочных значений в художественном пространстве Ф.М. Достоевского. Неповторимая языковая аксиологическая «картина мира» писателя есть следствие индивидуального диалога с языком и глубины его «пророчества», наполненности «фигурами страстей»: «Достоевский отражает все противоречия русского духа, всю его антиномичность, допускающую возможность самых противоположных суждений о России и русском народе» (Бердяев Н.А., 1994, с. 13).
Предмет исследования составляют имена существительные со значением лица оценочно-характеризующей семантики - агентивы - с позиций их семантико-грамматических, семантико-стилистических и семантико-прагматических функций в дискурсе писателя. Также рассматривается творческий принцип отбора оценочных средств, их особая организация в текстах с учетом реализуемой ими функции (коммуникативной, экспрессивной, апел-лятивной и т.п.).
Актуальность предпринятого исследования обусловлена, во-первых, возросшим вниманием и интересом к аксиологической проблематике.
Всесторонний анализ грамматического, логико-семантического и стилистического аспектов лексических значений оценочных слов и отдельных грамматических категорий оценки представлен в работах Н.Д. Арутюновой, Е.М. Вольф, Г.А. Золотовой, А.А. Ивина, Е.С. Кубряковой, П.А. Леканта, М.В. Ляпон, Т.В. Маркеловой, В.Н. Телия, В.И. Шаховского, Л.О. Чернейко, Н.Ю. Шведовой и др. Во-вторых, очевиден и тот факт, что с течением исторического времени возрастает культурно-художественная значимость описания языковых оценок образа человека - одного из основных элементов любой национальной культуры. Поэтому постепенно высокий статус обретает сфера образных наименований человека, имеющая особое «поле» деятельности, в том числе на пересечении категории оценки и категории персонально сти, и реализующаяся весьма многообразными способами в полифонических контекстах Достоевского, определяя своеобразие его идиостиля.
Значимость первой причины связана с особенностями категории оценки, которая выступает в роли некоего ориентира в жизни общества. Вторая причина обусловлена отсутствием целостного и системного описания «языкового портрета» Достоевского, феномен которого открывается в со-противопоставлении авторских оценок и оценок персонажей, в том числе ав-тохарактеризации - «слово героя о самом себе» (Бахтин М.М., 1995, с. 100).
Исследование идиостиля писателя показывает перспективы анализа языковых явлений во взаимосвязи с сознанием, мышлением, духовной жизнью человека, национальной психологией, культурой. Оценочный фрагмент языковой «картины мира» художника слова особенно значим в области аксиологической характеристики лица, поскольку «Достоевский делает целый ряд открытий о человеческой природе. Человеческая природа полярна, анти-номична и иррациональна» (Бердяев Н.А., 1994, с. 35).
Цель исследования состоит в целостном описании аксиологического фрагмента языковой «картины мира» Ф.М. Достоевского на основе изучения особенностей семантики и функционирования агентивных имен в творчестве писателя.
Поставленная цель определяет следующие исследовательские задачи:
1) выявить оценочную доминанту идиостиля Ф.М. Достоевского;
2) описать лексический инвентарь агентивных имен в процессе их се-мантико-грамматического, деривационного, семантико-прагматического и семантико-стилистического функционирования в художественной речи писателя;
3) классифицировать агентивы, репрезентирующие прагматическую оценочность в контекстах автора, показать их ведущую роль;
4) охарактеризовать образные агентивы, реализующие коннотативную эмоционально-оценочную семантику в художественной речи Достоевского;
5) пронаблюдать явление градации в сфере положительных и отрицательных оценок, основанное на употреблении агентивных имен;
6) продемонстрировать типологию предикатов, представленных аген-тивными именами;
7) показать взаимодействие лексического и синтаксического уровней языка при выражении оценки агентивными именами;
8) описать возмещение синтаксической неагентивности (Н.Д. Арутюнова) как черты идиостиля Достоевского регулярным употреблением агенти-вов - имен деятеля;
9) пронаблюдать роль антитезы в организации оценочных контекстов Достоевского.
Основная гипотеза диссертации состоит в следующем: в художественных текстах Достоевского доминирует сложная оценочная полифония, представленная разнополярными агентивами, как проявление «диалектики души» персонажей и «динамики духа» автора.
На защиту выносятся следующие положения:
1. В основе оценочной «картины мира» Достоевского лежит полифоническая полярная оценка, базирующаяся на морально-этических нормах поведения человека и обусловленная сложным контекстом жизни и творчества писателя.
2. Агентивные имена, выступая в роли предиката оценочных высказываний, реализуют функцию характеризации лица, которая является отражением и закреплением в семантической структуре агентива ценностного отношения говорящего к сообщаемому, то есть отношения к объекту ценности -человеку.
3. При исследовании агентивных имен учитываются два взаимосвязанных и равновеликих фактора: семантика производящих слов (глаголов, прилагательных или отглагольных имен) и словообразовательное категориальное значение. Формируемые их взаимодействием семантические приращения усиливают экспрессивный характер имени лица и его эстетические функции в художественном произведении.
4. Агентивное имя с характеризующей, предикатной, функцией и значением «свойства» реализует прагматическое содержание оценочного знака. Образные агентивы - производные, образованные лексико-семантическим способом словообразования, с мотивационным признаком, выраженным ассоциативно, реализуют коннотативное содержание оценочного знака.
5. Агентивы-прагмемы и образные агентивы являются ведущим средством выражения оценочного значения в художественном пространстве текстов Достоевского; преобладание первых над вторыми демонстрирует специфическую черту его идиостиля.
6. Полярность, антиномия оценок как семантическая доминанта творчества Достоевского детерминированы связью синтеза (соборный, «всемирный» человек) и анализа (описание всех глубин души человеческой, «человека в человеке») как антагонистических принципов художественного миромо-делирования писателя.
7. Агентивное имя отражает взаимодействие лексической и синтаксической деривации, реализуемое оценочным предикатом как ядерным элементом функционально-семантического поля оценки с его парадигматической и синтагматической организацией.
8. Прагматические ситуации употребления агентивов в функции харак-теризации лица выражают динамику эмоционально-оценочного отношения в коммуникативной градации неодобрение, порицание, осуждение, уничижение, презрение, возмущение рядом с редкими одобрением, похвалой, восхищением, в реализации которых переплетаются повествователь и персонажи в уникальной картине мира автора-Достоевского.
9. Оценочная метафора обеспечивает экспрессивную функцию и воздействующую силу образных агентивов в текстах, составляя существенную черту идиостиля Достоевского.
10. Эффект критической оценки возникает в результате использования экспрессивных модификаций синтаксических структур, к числу которых относятся высказывания с антитезой и градацией.
11. Специфической чертой идиостиля писателя является регулярная реализация антитезы в структуре предиката оценочно-предметных и лично-глагольных высказываний. Обширный инвентарь лексических агентивов возмещает синтаксическую неагентивность текста (Н.Д. Арутюнова).
Теоретической основой исследования являются функционально-семантический и коммуникативно-прагматический подходы к категории оценки (Арутюнова Н.Д., 1981, 1984; Вольф Е.М., 1985; Золотова Г.А., 1982; Маркелова Т.В., 1993, 1996 и др.), которые предполагают анализ языкового знака с точки зрения его использования в речевой деятельности, в нашем случае - в прозаических текстах Достоевского. При анализе идиостиля приоритетными для автора были труды М.М. Бахтина, А. Вежбицкой, В.В. Леде-невой, Ю.М. Лотмана, Л.А. Новикова, Е.В. Падучевой, О.Г. Ревзиной, P.O. Якобсона и др., посвященные творческому осмыслению русского прозаического языка XIX века.
Основные методы исследования - лингвистическое наблюдение, филологический анализ художественных текстов, предполагающий структурно-семантическое и прагматическое описание; индуктивный метод анализа: от конкретных языковых фактов к установлению системных отношений между ними и обобщению на этой основе теоретических положений и выводов. Также использовались приемы компонентного семантического анализа и этимологического анализа; метод трансформации; элементы статистического метода.
Результаты и выводы диссертационного исследования основываются на текстах, извлеченных из полного собрания сочинений Ф.М. Достоевского в 30-и томах. Были обследованы тома I - XVII, включающие произведения различных жанров: романы, повести, рассказы, путевые заметки. Исследовано более 1500 фрагментов художественных текстов, содержащих около 3000 употреблений агентивных имен.
Определения слов даются по Словарю русского языка в 4-х томах под ред. А.П. Евгеньевой (MAC).
Научная новизна проведенного исследования состоит в том, что в нем впервые рассматривается вся совокупность агентивных имен в дискурсе прозы Ф.М. Достоевского. Несмотря на то что языку писателя посвящено много работ, палитра оценочных средств в идиостиле автора до сих пор остается малоизученной. Взаимосвязь миросозерцания писателя, «в высшей степени динамического» (Н. Бердяев), с многоаспектной и динамической категорией оценки расширяет рамки наших представлений о языковой творческой личности знакового для русской культуры писателя.
Исследование имеет общефилологическую направленность: описание оценочных средств позволяет выявить принципы художественного мышления автора-творца и реконструировать его художественный универсум (картину мира), имеющий самостоятельную практическую ценность для лингвистики.
Практическая ценность исследования определяется возможностью использования его результатов в лексикографии, например, при составлении словаря языка Ф.М. Достоевского. Материалы диссертации также могут быть востребованы в практике интерпретации художественного текста; при разработке спецкурсов и спецсеминаров, посвященных аксиологической проблематике, а также изучению идиостиля писателя; при обучении филологическому анализу текста студентов-филологов, учащихся профильных классов общеобразовательных школ, гимназий и лицеев.
Апробация проведенного исследования заключается в том, что его содержание и результаты нашли отражение:
- в семи научных публикациях;
- в изложении отдельных положений на конференциях профессорско-преподавательского состава Мичуринского государственного педагогического • института, Всероссийских, международных и межвузовских конференциях: в г. Екатеринбурге (2000), в г. Воронеже (2001).
Структура диссертации. Работа состоит из Предисловия, трех глав, Заключения, Приложения, Списка источников и Библиографического списка.
Идиостилъ и идиолект
Художественное мышление есть познание языка, его закономерностей, системы его возможностей. По тонкому замечанию М.М. Бахтина, при этом четко обозначается роль автора-творца как «конститутивного момента художественной формы» (Бахтин М.М., 1975, с. 90). Художественное мышление обнаруживает себя в особых текстовых структурах, свойственных художественному тексту (в частности, в композиционно-речевых), и в особом языке, который называют художественным языком и который концептуализирует художественную картину мира.
Художественное мышление как результат являет себя в индивидуально-авторском прозаическом языке, в частности в аспекте реализации творческих возможностей личности, а как процесс - в текстовых структурах, обусловленных свойствами языковых знаков. В соответствии с концепцией Ю.Н. Ка-раулова, «нынешний этап, никоим образом не отменяя заповеди «за каждым текстом стоит система языка», позволяет ее расширить, сказав, что за каждым текстом стоит языковая личность, владеющая системой языка» (Караулов Ю.Н., 1987, с. 27). Данная мысль подтверждает слова В. фон Гумбольдта, писавшего, что «... язык допускает своеобразное использование только в рамках своего характера ...», но и в то же время «... в нем не следует бояться ни изощренности, ни избытка фантазии, которые кто-то считает нежелательными» (Гумбольдт В. фон, 1985, с. 349). Мастера слова способны выступать в роли «языкотворцев», и яркое свидетельство тому - художественная речь Федора Михайловича Достоевского. Индивидуально-авторский прозаический язык вербализирует художественное мышление «в модусе собственно языкового существования» (Ревзина О.Г., 1999, с. 29) и порождает художественный универсум - индивидуальную языковую картину мира. В индивидуальной языковой картине мира (во всех текстах одного автора) можно выделить более частные миры: внешний, соотносимый с отражением окружающих реалий (возможен также и фантастический, мифический мир), и внутренний, преимущественно оценочный, аксиологический. Во внутреннем мире находит выражение «оценка изображаемого мира со стороны писателя, его отношения к действительности, его миропонимания» (Виноградов В.В., 1981, с. 114). Внутренний мир, в свою очередь, нередко оказывается расщепленным: в нем представлены мышление, воля и чувства индивида, отнюдь не всегда действующие в унисон. Внутренний мир Достоевского находит свое непосредственное выражение в «...провозглашениях Достоевского» (Бахтин М.М., 1979, с. 182) (точнее, его героев - выделено нами - П.К.).
В современной лингвистической поэтике используется более объемлющее, чем индивидуально-авторский язык, понятие «идиостиля» (Григорьев В.П., 1983; Новиков Л.А., 1990), взаимосвязанное с явлением «идиолекта» (Леденева В.В., 2000; Ревзина О.Г., 1999). В.П. Григорьев отмечает, что «всякий идиостиль как факт современной литературы является в то же время и идиолектом» (Григорьев В.П., 1983, с. 4). Однако эти понятия требуют разграничения.
Выразительный языковой комплекс получает системность и функциональное предназначение только в идиостиле (Л-НЭС, 1990, с. 171). В.В. Виноградов говорил о «системе индивидуально-эстетического использования ... средств словесного выражения» (Виноградов В.В., 1963, с. 105), поэтому мы придерживаемся мнения, что стиль воплощается в речи, в которой «отыскиваются корни индивидуальных особенностей» «... отдельных личностей» (Виноградов В.В., 1980, с. 162, 166). Следовательно, учитывая точку зрения В.В. Леденевой, отношение идиолект / идиостиль «правильно оценивать не как отношение язык / стиль, а как частное отношение речь (тексты) / стиль речи (язык художественной литературы)...» (Леденева В.В., 2000, с. 125; курсив мой. - П.К.), опирающееся на онтологическое противопоставление - сосуществование языка и речи.
Дифференциальные признаки оценок-прагмем
Оценки-прагмемы своими семантическими, деривационными, морфологическими свойствами репрезентируют не только внешнюю организацию ФСП оценки в ранге предикатов оценочных высказываний (с именным сказуемым, с глаголами мнения и чувства: Мне понравилось X; Я считаю, что X удачный, полезный, приятный и т.д.), но и внутренний механизм устройства системы: «... слово существует как ядро многомерных связей и ассоциаций, причем функционирующих не только в роли отражающих собственно языковые связи, но и стоящие за ними структуры знания» (Кубрякова Е.С., 1995, с. 21).
Многомерность слова-прагмемы особенно важна и существенна для Достоевского, поскольку его поэтику отличает желание воздействовать на аудиторию, не поучая ее напрямую, жестокая и вместе с тем изящная драматургия сюжета, внимание к каждому слову, к каждому знаку препинания.
С точки зрения отражения в оценочном знаке трех сущностей - объекта, ценности и субъекта - прагмема обозначает одновременно объект и его ценность для субъекта: ... Мужик наш мошенник, его жалеть не стоит, и хорошо еще, что дерут его еще иной раз и теперь (XIV, с. 122). Мнение о ценности, выраженное прагмемой, не нуждается в контексте, оно реализуется словарным значением слова мошенник - «человек, который занимается мошенничеством, плут, жулик» (СОШ, с. 368), то есть совершающий обман в корыстных целях, что вызвано интенциями порицания-возмущения оценивающего субъекта. Объект суждения в прагмемах соотносится с предметным содержанием слова {человек, свойство, процесс, явление, факт), а предикат -с оценочным содержанием, которое в структуре лексического значения слова имеет характер сигнификата, то есть, в нашем примере, выражает отрицательное мнение говорящего. Оценочное содержание слова реализует здесь субъективное отношение автора к объекту.
Оценки-прагмемы - специфическая область номинаций, которая своим устройством адекватно отражает прагматический характер функционально-семантической категории оценки: прагматическое значение как субъективное отношение говорящего к предмету (денотату) закреплено здесь в оценочном содержании (смысле) самой номинации. Прагмемы - это слова, «оценивающие собственную предметность и опредмечивающие собственную оценоч-ность» (Эпштейн М.Н., 1991, с. 20).
Денотатом агентивных существительных-прагмем является одушевленное лицо с приписываемыми ему ценностными признаками в структуре семемы. «Наличие в слове отношения говорящего к обозначаемому словом же явлению позволяет трактовать их как прагмемы, играющие большую роль в системе выражения оценочных значений» (Маркелова Т.В., 1995, с. 96). Специфику лексической природы прагмемы можно представить себе на примере слова негодяй в виде «синтаксиса компонентов суждения», где предметная сема соответствует обозначаемому - «человек», а оценочная сема предикату - «подлый», «низкий».
Прагмема, выражая положительное или отрицательное отношение говорящего к денотату, как бы «вбирает» в себя свойства оценок-функций, поэтому критерием разграничения оценок-функций и оценок-прагмем является самостоятельность денотата (Маркелова Т.В., 1996, с. 191).
Прагмему как уникальное прагматическое средство выражения оценки следует отличать от коннотата. У прагмемы оценочная сема заключена в семантической структуре семемы и наименее зависит от контекста. Оценочный компонент значения прагмемы отражается в словарной статье, то есть закреплен узуально в языковом употреблении. Коннотативная же оценка обусловлена контекстуальным употреблением слова в переносном значении, «двойственным» характером слова. Со знаком-коннотатом говорящий связывает определенные ассоциации, которые отражают культурные представления и традиции.
В некоторых случаях сложно отделить прагмему от коннотата, прагматическую словарную оценочную составляющую от коннотативной оценки, вызванной определенной речевой ситуацией. Например, у слова божок в словаре (МАС, I, с. 50) указана третья семема - «о человеке, вызывающем обожание, преклонение». Казалось бы, мы имеем дело с прагмемой, однако налицо явный перенос значения, не отмеченный в словаре у данного слова. Положительная или отрицательная оценочная семантика слова божок формируется в контексте, то есть коннотативно. Признаки прагмемы и коннотата могут совмещаться в слове, и исследование этого процесса очень перспективно для развития аксиологической науки.
Оценочная ситуация и оценочное высказывание
Оценка относится к числу собственно человеческих категорий. Понятия «хорошо - нормально - плохо» выделяются среди других категорий чрезвычайной разноплановостью своих связей и функций: координирующей, стимулирующей, дидактической и прескриптивной. Оценка создает совершенно особую таксономию объектов и событий человеческого бытия. Тот «жизненный комплекс», которому оценка придает целостность, «во многом определяет поведение аксиологических значений в контексте речи и речевых актов» (Арутюнова Н.Д., 1982, с. 23).
Функциональная природа оценочного значения, его связь с эмоциями говорящего, направленность на воздействие в коммуникации требует обращения к детализации ситуации. Сущность оценочного предложения и его реализации в речевой «ткани» текстов определяется в окружении контекста, «поддерживаемого» ситуацией речи (конситуативно обусловленные реализации)» (Шведова Н.Ю., 1967, с. 60).
Оценка в параметрах таких ее дефиниций, как денотативная, сигнификативная, категориальная, принятых в теории функциональной грамматики (ТФГ, 1987), позволяет найти позиционные закономерности связи оценочных высказываний и оценочных ситуаций. Их взаимосвязь стимулирована характерной атмосферой внимания к мотивам оценки, то есть к тому, что стимулировало оцениваемую ситуацию, например: Что же такое Мозгляков? Правда - молод, недурен собою, франт, полтораста незаложенных душ, петербургский. Но ведь, во-первых, в голове не все дома. Вертопрах, болтун, с какими-то новейшими идеями! (II, с. 299) В таких высказываниях основание оценки составляет некоторый психологический дискомфорт от противоположных свойств объекта оценки - положительных (внешних) и отрицательных (внутренних - интеллектуальных, поведенческих), а мотив - реплики персонажей (обыденные психологические рассуждения).
В иерархии синтаксических единиц с точки зрения характера отображения действительности оценочные высказывания принадлежат ко второму классу конструкций, которые, по определению Г.А. Золотовой, содержат «... вербализованный результат мыслительной операции над сигнификатом: установление причинно-следственных связей между явлениями, сопоставление, логическую квалификацию и оценку явлений» (Золотова Г.А., 1982, с. 184 — 185).
В синтаксическом поле предложений Г.А. Золотовой модели, лежащие в основе оценочных высказываний, занимают последний, шестой от центра круг, пересекаясь с четвертым - экспрессивные коммуникативные модификации (Золотова Г.А., 1982, с. 182). Доля предложений с оценочной семантикой в конструкциях второго ранга велика и разнообразна, что обусловлено не только логико-семантической спецификой оценочного значения, но и взаимоотношением «системы» со «средой» (Маркелова ТВ., 1996, с. 235).
Оценки могут выступать в них как в функции модального оператора, в сферу действия которого входит пропозиция, так и в функции предиката, который имплицирует наличие субъекта оценки (подробнее см.: Ивин А.А., 1970, гл. 2; Вольф Е.М., 1978, с. 28 - 34, 66 и далее, 78 - 90; Федосеев В.А., 1998, с. 95 - 100) и служит для характеристики объектов разных видов, в нашем исследовании это человек во всем многообразии его характеристик: А вы уж думали, что я такой изверг, ретроград, крепостник? хе-хе... (VI, с. 216)
Аксиологический оператор пропозиции обладает следующими грамматическими категориями: 1) модальностью ирреальности; 2) перечнем агенти-вов-прагмем, детерминирующих семантику «жестокость», «отсталость», «реакционность». Прескриптивная функция высказываний, реализующаяся в речевом акте иронического опровержения, основана на оценочном агентиве.
