Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Жанровое содержание романа Владимира Максимова "Заглянуть в бездну"
1. Роман "Заглянуть в бездну" как историческое повествование 14
2. Проблема чести и предательства в романе "Заглянуть в бездну" 27
3. Роман "Заглянуть в бездну" - философско-лирическое произведение 40
4. "Восток и Запад" в романе Владимира Максимова (проблема национального характера) 53
Глава II. Особенности внутренней и внешней жанровой формы романа Владимира Максимова "Заглянуть в бездну"
1. Способы выражения авторского сознания при обрисовке исторических лиц в романе "Заглянуть в бездну" 69
2. Система народных рассказчиков-повествователей в романе Владимира Максимова "Заглянуть в бездну" 85
3. «Голоса» документов в повествовательной структуре романа «Заглянуть в бездну» 100
4. Особенности пространственно-временной организации романа Владимира Максимова "Заглянуть в бездну" 112
Заключение 129
Примечания 134
Список используемой литературы 138
- Роман "Заглянуть в бездну" как историческое повествование
- Проблема чести и предательства в романе "Заглянуть в бездну"
- Способы выражения авторского сознания при обрисовке исторических лиц в романе "Заглянуть в бездну"
- Система народных рассказчиков-повествователей в романе Владимира Максимова "Заглянуть в бездну"
Введение к работе
Актуальность исследования. Владимир Максимов прочно вошел в историю русской литературы как представитель третьей волны эмиграции. Он занимает достойное место в ряду таких известных писателей, как
A. Солженицын, В. Аксенов, С. Довлатов, А. Зиновьев, И. Бродский,
Ю. Алешковский, В. Войнович, А. Галич, Ф. Горенштейн, Н. Коржавин,
Ю. Кублановский и др.
Роман Владимира Максимова "Заглянуть в бездну" вписывается в русскую историческую прозу 1970 - 80-х годов, когда обращение к историческим сюжетам было характерно для Ю. Трифонова, В. Аксенова,
B. Войновича, Б. Окуджавы, В. Шукшина, Е. Попова, В. Пьецух, Б.
Зайцева, Д. Мережковского, В. Ходасевича, М. Алданова, А. Солженицына
и других писателей.
Двадцатый век, перенасыщенный социальными катаклизмами, вызвал у многих прозаиков желание и потребность осмысления прошлого с тем, чтобы разобраться в явлениях современности, определив возможное движение России в будущее.
Хотя существовали уже исторические произведения А. Малышкина
"Падение Дайра", А. Серафимовича "Железный поток", А. Шолохова
"Донские рассказы", "Тихий Дон", М. Алданова "Ульмская ночь",
"Самоубийцы" и другие произведения, воссоздававшие события
революции и гражданской войны, Владимир Максимов, как явствует из его
публицистики и эпистолярного наследия, ощущал насущную потребность
осмыслить социальный опыт, привлекая новые, недавно открытые
исторические документальные источники. Тем более, что насилие и
ненависть, определившие особенно кровавый характер
послереволюционных лет, эпохи гражданской войны и сталинских
репрессий, объяснялись многими советскими писателями как естественный результат и прямое порождение векового угнетения народа, а "из истории России извлекалось прежде всего все, что было связано с освободительной борьбой"[1].
Самая главная тема для всех писателей третьей волны эмиграции -это Россия и результаты революционных изменений, связанные с прозрением будущего, которое ждет народ.
Исторический роман в русской литературе в принципе тоже решает эту актуальнейшую проблему. Б. Зайцев, М. Алданов, А. Солженицын, описывая исторические события, анализируя причины социального взрыва и разрушения огромной страны, всегда стараются увидеть в прошлом будущее, предугадать, как Россия сможет выбраться из бездны. "В обрисовке исторической личности (да и других вымышленных героев повествования) и В. Максимов, и М. Алданов исходят из приоритетности общечеловеческого над историческим, временным. Общечеловеческие категории истины, свободы, счастья, верности, судьбы, милосердия, насилия, представлены ими как независимые от национальной и классовой принадлежности, стоящие над временем, связанные с проявлением человеческой сущности как в положительном, так и в отрицательном смысле"[2]. Для воплощения исторических тем в своих произведениях писатели обращаются к новой поэтике[3].
На фоне протекавшего в 1970-е годы "взаимодействия между эпическим романом и традицией героического эпоса с особой отчетливостью отразился динамический и противоречивый процесс художественного постижения отношений между личностью и народом, человеком, обществом и историей. Эпический роман традиционно рассматривает личное в свете общего, судьбу человека в свете исторических обстоятельств. Но никогда прежде в эпическом романе не
раскрывалась с такой силой историческая созидательная роль самосознания личности и самосознания народа" [4].
Все эти важнейшие эстетические процессы нашли воплощение в замечательном историческом романе Владимира Максимова "Заглянуть в бездну", изучение которого представляется актуальным в силу того, что это произведение до сих пор не получило специальной целостной оценки в литературоведении, а между тем его исследование позволяет значительно расширить наши представления о развитии исторического жанра во второй половине XX столетия.
Каждый роман Владимира Максимова можно назвать в определенной степени историческим произведением, так как и в "Ковчеге для незваных", и в "Карантине", и в "Семи днях творения", и в "Прощании из ниоткуда" изображаются наряду с вымышленными героями исторические личности, правдиво, с опорой на документы показываются подлинные события, происходившие в эпоху гражданской войны, во времена сталинских репрессий, хрущевской оттепели и т.д.; рассказывается о встречах с выдающимися людьми своего времени. В романе "Карантин", например, писатель производит экскурсы в историю Древней Руси, исторически верно показывая периоды смут и войн, демонстрируя становление христианства в X - XIX веках в России.
Всегда в центре произведений Владимира Максимова узловые моменты истории, которые рассматриваются в связи с развитием личности и общества, с борьбой вечных начал в человеке, в соотношении остромоментного, эпохального и вневременного.
Роман "Заглянуть в бездну" на фоне перечисленных произведений Владимира Максимова выделяется установкой на переосмысление устоявшихся в исторической науке представлений о роли отдельных исторических личностей в происходящих событиях. Он отличается также оригинальной жанровой структурой. О романе "Заглянуть в бездну" не
написано специальных монографических исследований, а в упомянутых выше исследованиях К.Д. Гордович [1], Н.М. Щедриной [2] это произведение рассматривается кратко и в связи с общим развитием исторический прозы русского зарубежья [3]. Между тем целостный анализ значительного романа Владимира Максимова, несомненно, позволит более глубоко понять направление эволюции исторической прозы в России двадцатого века, а также определить художественный вклад этого видного прозаика в русскую литературу 1970 - 90-х годов в целом.
В поисках существенных тенденций развития художественной литературы (и в том числе исторического романа) одно из важных мест занимает концепция личности, то есть система представлений человека о сущности человеческого бытия, его взаимоотношений с обществом, его отношения к природе, к смерти и жизни, к другим философским представлениям. Концепция личности в исторической прозе преломляет через себя политические, идеологические, социальные, этические, психологические факторы и определяет образ главного героя, особенности сюжетосложения и стиля произведения. "При изучении историко-литературного периода, обычно краткого по времени, целесообразно сосредоточивать внимание на анализе наиболее активных жанровых и стилевых тенденций"[4. С.8]. Поэтому в исследовании творчества представителя русского зарубежья Владимира Максимова мы обращаемся к наиболее актуальной проблеме - изучению типологии жанра его исторической прозы и, в частности, наиболее самого интересного и неизученного романа "Заглянуть в бездну".
Романы Владимира Максимова стали объектом рассмотрения в фундаментальной монографии М. М. Дунаева "Православие и русская литература: В 6 частях"[5]. Автор отмечает, что в произведениях Владимира Максимова повсеместно "эстетическое освоение бытия все более углубляется, обретает у Максимова подлинно религиозное
освещение. Через внутренние размышления многих проходит страшное осознавание какого-то тяжелого греха, за который приходится расплачиваться всем"[5. С. 599].
М. М. Дунаев уверен, что основная идея прозы Максимова заключается в мысли, что "жизнь может быть преображенной только на основе Слова Божия - эта идея противостоит... революционной концепции мира и истории. Пересотворение мира обречено на неудачу именно потому, что апостасийно по своей природе. Потому, что не хочет признавать тьмы в душах людей"[5. С.601]. Роман "Заглянуть в бездну", который М. М. Дунаевым называется по переводу с французского языка "Звезда адмирала Колчака", дает полное представление об историософии писателя и отражает его крайне пессимистические взгляды на судьбу России.
В монографии "Православие и русская литература" сопоставляются
взгляды Л. Н. Толстого на историю и устанавливается их тождество и
различие с мировидением В. Максимова, затрагивается проблема
использования символики, несущей в себе философский и сюжетообразующий смысл.
Статьи молодых исследователей Л. А. Шаховой, А. В. Баклыкова, Н. Н. Савушкиной, Е. В. Незабудкиной, посвященные вопросам жанровой специфики таких романов Владимира Максимова, как "Ковчег для незваных", "Кочевание до смерти", "Прощание из ниоткуда", "Карантин", позволяют выявить проблему типологии жанра и определить особенности национального характера в этих произведениях русского прозаика[6].
В. Юдин в статье "Он жил Россией", рассуждая о романе "Заглянуть в бездну", пишет, что это "не только документально-историческая хроника", но и яркое художественное полотно, раскрывающее... трагический опыт собственной истории"[7]. Ученый уверяет, что "можно упрекнуть автора в историческом релятивизме, в попытке "примирить"
правых и виноватых, в некоторой идеализации канувших в веки конфликтов. С точки зрения сегодняшней сиюминутности, возможно, мы окажемся и правы. Однако необходимо понять православно-христианскую мировоззренческую систему взглядов, коей неукоснительно руководствуется писатель и в соответствии с которой производит свои историософские умозаключения"[7].
Ведь должен же трагический опыт собственной истории когда-нибудь научить нас здравомыслию?! Этот опыт, по мнению В. Максимова, служит не для того, чтобы вновь и вновь разжигать и обострять трудноразрешимые конфликты, а для того, чтобы не повторять ошибок предшественников: история - поучительный урок, а не источник вечной злобы и нескончаемого отмщения.
Интерес к историческому полотну Владимира Максимова и в целом к историческому жанру, как видим, в настоящее время нарастает. Роман "Заглянуть в бездну", вошедший в собрание сочинений писателя и печатавшийся неоднократно отдельными тиражами, оценивается современной критикой как значительное историософское произведение. В связи с этим представляется особенно актуальным целостное рассмотрение этого произведения сегодня.
Объектом исследования является один из интереснейших в жанровом отношении роман Владимира Максимова "Заглянуть в бездну" (1985), созданный за рубежом, где писатель имел возможность учесть новые, поражающие парадоксальностью, несовместимые с прежними, уже известными, исторические факты.
Предметом диссертационного исследования стала общежанровая структура романа Владимира Максимова "Заглянуть в бездну", в которой выделяются основные носители жанра: жанровое содержание (тема, проблема, охват исторического материала, системы образов); субъектная организация повествования в ее основных формах выражения авторской
позиции и соотносящаяся с ними пространственно-временная организация произведения; а также ассоциативный фон произведения и средства характеристики образов.
С объектом и предметом исследования связана основная цель диссертации, заключающаяся в стремлении представить наиболее полное и целостное описание жанровой специфики романа Владимира Максимова "Заглянуть в бездну".
В диссертационном сочинении ставятся следующие задачи:
выявить основные принципы миромоделирования,
воплощенные в жанровой структуре романа Вл. Максимова "Заглянуть в бездну";
изучить идейно-тематический уровень произведения и особенности его воплощения;
определить типы повествователей и установить их взаимосвязь в романе;
исследовать специфику пространственно-временных
отношений, подтекстовых и ассоциативных связей в произведении;
обозначить место романа "Заглянуть в бездну" В. Максимова в системе творчества писателя, а также в истории литературы последнего тридцатилетия XX века.
Методология исследования предполагает применение следующих видов анализа: историко-литературного и структурно-поэтического подходов, а также частичное использование сравнительно-типологического метода анализа произведения, заключающийся в необходимом соотнесении избранного для исследования произведения с художественными текстами подобного литературного ряда.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней предметом отдельного специального исследования становится жанровое своеобразие жанра, значительного в идейно-тематическом и поэтическом
отношении произведения художника XX века. Исследуется роман Владимира Максимова "Заглянуть в бездну", который ранее не изучался в таком объеме. Впервые представлен анализ идейно-тематического содержания романа, рассмотрен комплекс важнейших проблем, таких как проблема чести и предательства, любви как смысла бытия, проблема русского национального характера, взаимоотношения России и Запада.
Максимовская антропология получает художественное воплощение с помощью особой системы повествователей и внутренних малых жанровых форм. В работе выявляется связь повествовательного уровня с пространственно-временными отношениями и с уровнем интертекстовых связей (библейских символов). Оценивается поэтическая структура романа, которая реализуется через введение различных документальных источников.
Основные положения, выносимые на защиту:
Роман В. Максимова "Заглянуть в бездну" - одно из значительных произведений писателя, обладающее оригинальной жанровой структурой, отличающейся синтезом историософского и лирического компонента.
Идейно-тематическое содержание романа основывается на важнейших проблемах, имеющих значение для осмысления не только исторического прошлого России, но и современности, таких, как извлечение опыта из уроков революции и гражданской войны, проблема чести и предательства, проблема коварства и искренности в отношениях между государствами, проблема союзничества между Востоком и Западом; утверждение любви как смысла бытия, определение сущности национального характера.
Роман "Заглянуть в бездну" отличает особая система средств выражения авторского сознания, при котором "прямое слово" безличного повествователя переплетается с голосами главных героев (адмирала
Александра Васильевича Колчака, Анны Васильевны Тимиревой, полковника Удальцова, рядового солдата Егорычева, французского разведчика Бержерона) и других персонажей, прототипами которых были реальные исторические личности.
Пространственно-временные отношения в романе "Заглянуть в бездну" отличаются историко-эпическим хронотопом, в котором происходит совмещение исторического прошлого и реально существующего настоящего, замыкающегося в цепи вечного, вневременного и бесконечного.
Большую роль среди различных способов выражения авторского сознания играет сквозная символика: символы бездны, (пропасти), путеводной звезды (пути), а также антиномии дома и бездомья.
Лирические интонации речи автора и его героев, входящие в субъектную концепцию произведения, совмещаемые с гневным обличительным пафосом, создают особую атмосферу художественного мира романа "Заглянуть в бездну". Изменение названия в иностранном переводе (с "Заглянуть в бездну" на "Звезду адмирала Колчака") свидетельствует, по убеждению диссертанта, об особой ориентации художественного текста на различную читательскую аудиторию, об осознании специфики русской национальной ментальности. В первом названии акцентируется социальный аспект проблематики романа, во втором - личностный.
Анализ жанрово-содержательной формы романа Владимира Максимова "Заглянуть в бездну" показывает, что для автора важна идея утверждения таких человеческих личностных качеств, как любовь, милосердие, вера и верность, честность и искренность. Идее революционного пересотворения мира писатель противопоставляет в своем историческом произведении идею преображения жизни путем "исполнения Слова Божия".
Теоретико-методологической базой исследования стали работы
Ш М. М. Бахтина, Ю. М. Лотмана, М. М. Гиршмана, Б. О. Кормана, В. И.
Тюпы, В. Е. Хализева, Н. Л. Лейдермана, а также труды по истории русской литературы XX века, К.Д. Гордович, Н.М. Щедриной, Г.Л. Нефагиной, И.В. Саморуковой, М.М, Дунаева и др.
Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что она способствует более глубокому пониманию процессов, происходящих в русской литературе третьей волны эмиграции в области исторического романа, изменению позиций по отношению к трактовкам событий исторического прошлого, к роли России в мировом историческом процессе.
Анализ жанровой структуры романа Владимира Максимова дает представление о возможных формах совмещения документальности социальности и лиризма, о разнообразных способах выражения авторской позиции и воздействия на читательское восприятие.
Практическая значимость исследования. Диссертационная работа создает базу для дальнейших исследований в области романистики Владимира Максимова. Результаты диссертационного сочинения могут быть использованы при чтении лекционных курсов по истории литературы XX века, а также при подготовке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам функционирования различных эстетических систем в современной литературе.
Апробация работы. Основные положения исследования были апробированы на аспирантских семинарах "Художественно-философские искания русской литературы XX века" (кафедра русской филологии Тамбовского государственного технического университета, 1999 - 2002); на Международной научно-практической конференции в Тульском госуниверситете; на Международной научной конференции в Елецком университете им. И.А. Бунина; на Всероссийской научной конференции в
Тверском госуниверситете в 2003 году; а также на 55-й Международной научной конференции 2003 года в Мичуринске. Результаты научного исследования отражены в пяти публикациях.
Рабочая гипотеза, выдвигаемая в диссертации, такова: в своем романе "Заглянуть в бездну" Владимир Максимов обогащает романную жанровую форму, оригинально синтезируя социально-философские и лирические тенденции, то есть совмещает документальность исторических фактов с историософскими умозаключениями, создавая социально-историческое полотно с исповедально-лирическим компонентом.
Структура и объем диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, состоящего из 159 названий.
Роман "Заглянуть в бездну" как историческое повествование
В ряду крупных эпических произведений Владимира Емельяновича Максимова роман "Заглянуть в бездну" (1989 г.) занимает особое место, являясь произведением, созданным на основе документальных источников и достоверных свидетельств исторических лиц, очевидцев и участников событий.
Это сложное многоплановое художественное полотно с оригинальной жанровой формой, необычной архитектоникой, новым видением исторических событий, происходивших в 1918 - 1920-е годы в России.
Хотя сюжет романа в основном развивается вокруг драматических и трагических эпизодов периода Гражданской войны в Сибири, но эпическое романное время вмещает в себя значительно больший период в ретроспективном изображении. Это и эпизоды Первой мировой войны, результаты которой определили необратимый характер распада великой страны. Это и период Февральского переворота, с которого началось развитие октябрьского взрыва, приведшего к установлению советской власти. В романе затрагиваются также и последовавшие затем события сталинских репрессий (1930 - 1940-е годы) и "хрущевской оттепели" (1960-е годы).
В центре повествования история жизни прославленного русского морского офицера адмирала Александра Васильевича Колчака, ставшего во время Гражданской войны Верховным Главнокомандующим и прошедшего до своего конца трагический путь с народом России.
Главный герой романа характеризуется автором многосторонне, показывается и как человек долга, честный русский офицер, творческая, талантливая личность, мечтающая о научном поприще, но вынужденная служить Отечеству во флоте; и как мужчина, самозабвенно любящий женщину; как преданный и нежный отец; и истово верующий христианин.
Владимира Максимова, как показывает анализ романа "Заглянуть в бездну", нельзя отнести только к историческим прозаикам, потому что его роман значительно сложнее классического исторического повествования, так как в нем синтезируются жанровые формы философского, исповедально-психологического и социального романов.
В романе "Заглянуть в бездну" углубляются и расширяются все основные сквозные идеи предшествующей прозы писателя. Так же как в романах "Семь дней творения", "Ковчег для незваных", "Карантин", в романе об Адмирале центральной оказывается идея формирования личности в трагических условиях "перерождения мира", когда "мир рассыпался в прах", а "жизнь, словно линяющая змея, сбрасывала с себя одряхлевшую оболочку" [1].
Владимир Максимов создавал свой исторический роман в те годы, когда были пересмотрены взгляды на послереволюционные события, происходившие в России, когда появилась возможность познакомиться с документальными источниками, с воспоминаниями свидетелей, воевавших на стороне и красноармейцев, и белогвардейцев, когда вышли большими тиражами и стали доступны книги руководителей и участников белого движения (П. Краснова, А. Деникина, Р. Гуля). Одновременно изменилось восприятие тех произведений, которые в советской литературе считались эталонными в описании Гражданской войны (рассказы М. Шолохова, повести А. Малышкина, А. Серафимовича, роман А. Фадеева. "Изменение акцентов и оценок исподволь готовилось публикациями периода застоя (С. Залыгин "Соленая падь", Ю. Трифонов "Старик"), перестройки (М. Кураев "Капитан Дикштейн") [2]. Все эти открытия и изменения были учтены автором "Заглянуть в бездну".
Среди ученых установилось следующее определение жанра исторического романа, на которое мы будем опираться при анализе текста. В историческом произведении за основу берется "действительное, с опорой на документы, зафиксированное в истории существование лиц и событий, изображенных в романе, присутствие дистанции во времени с целью извлечь уроки для современности, историзм как философская основа жанра, а также наличие в произведении исторического колорита, исторических деталей" [7]. Все эти важные компоненты жанра присутствуют в романе Владимира Максимова "Заглянуть в бездну", но жанровая форма его, повторимся, значительно сложнее и шире.
Несомненно, Владимиром Максимовым был также учтен художественный опыт И. Бунина ("Окаянные дни"), 3. Гиппиус ("Петербургские дневники"), А. Ремизова ("Слово о погибели Земли Русской"), И. Бабеля ("Конармия") и других произведений, затрагивающих этот исторический период.
Для Владимира Максимова, как и "для многих писателей, среди которых были и принявшие революцию, и принципиальные ее противники, магистральным был мотив неоправданности пролитых рек крови" [2. С. 232].
Владимир Максимов относится к числу тех писателей, которые стали изображать исторические события не с классовых позиций, а с позиций общечеловеческих [3]. Вневременное звучание идейно-эстетической концепции романа "Заглянуть в бездну" автор подчеркнул заголовком и эпиграфом к своему произведению.
Взяв в качестве эпиграфа цитату из романа-эпопеи "Война и мир" Л. Н. Толстого, Владимир Максимов тем самым указал на источник подражания в подходе к проблемам исторического развития общества и определил свою позицию по отношению к "урокам истории". Автор уверен в Божественном промысле, в том, что "все свершилось не по воле Наполеона, не Александра Первого, не Кутузова, а по воле Божьей" [1. Т. 7. С. 5].
Проблема чести и предательства в романе "Заглянуть в бездну"
История, события, совершающиеся в определенные эпохи жизни России XX столетия, осмысливаются Владимиром Максимовым через призму духовной биографии главного героя адмирала Александра Васильевича Колчака, а следовательно, сфера прошлого значительно расширяется, выходит за пределы исторически документированных событий. Не только историческая хронология определяет движение сюжета романа, но и мировидение основного героя. В связи с этим роман "Заглянуть в бездну" является не только историческим, но и одновременно социальным и лирическим повествованием.
В романе "Заглянуть в бездну" автор сразу выделяет круг героев, для которых понятие офицерской чести и человеческого достоинства являются определяющими. Это прежде всего адмирал Александр Васильевич Колчак, генерал Каппель, генерал Хорват, полковник Удальцов, полковник Диттерекс, которым противостоят в этом отношении чешский генерал Гайда, преосвященный Иринарх, эсер Пепеляев, директор Учредительного собрания Авксентьев и даже адмирал Сергей Николаевич Тимирев, сотрудничавший с большевиками во время гражданской войны. "Дети, злые, непорченые, несчастные дети", - скажет с горечью о таких людях адмирал Колчак [1. Т.7. С.167]. Они не смогли устоять под натиском "безбожных сил", стали приспосабливаться к новым социальным условиям и предали честь русского мундира.
Не таков Александр Васильевич Колчак - символ лучших традиций русского офицерства, носитель христианского благочестия. Человек, рожденный, по мысли Анны Тимиревой, "для любви и науки, но взваливший волею судьбы на свои плечи тяжесть диктаторской власти и ответственность за будущее опустошенной родины", он был верен Богу и России, и "в часы испытаний не отрекся от веры, наподобие Иова, а принял их со смирением и молитвой" [1. Т.7. С.8].
Автор подчеркивает, что от глубокой веры шло его понимание чести, которую он не запятнал, несмотря на самые трагические обстоятельства. Александр Васильевич понимал, что "нельзя остановить лавину на самой ее быстрине. И все же, как теперь думалось ему, возможность задержать или смягчить окончательный обвал у него оставалась, стоило ему только принять предложенные противником законы "игры без правил", что, может быть, если и не изменило бы результаты, то сохранило бы многие преданные ему жизни... даже в минуты полного отчаяния" [1. Т.7. С.11]. Но герой так и не смог преступить нравственные законы, которые отделили бы его от мира, заложенного в нем с молоком матери. Он не смог отречься от своих идеалов и ценностей.
Адмирал Колчак и генералы Каппель, Диттерикс, Удальцов - это люди, которые, "едва осознав себя", прониклись ощущением своей принадлежности к тому незримому вблизи, но огромному в воображении явлению, которое называлось Россия, родина, русское государство. Им казалось, что "не найдется на земле такой силы, которая смогла бы поколебать их, слитых вместе одной историей и судьбой. Находясь за границей, эти герои всегда неудержимо стремятся на родину. Адмирал уезжает из благополучной Америки, рвется из Японии в ад гражданской войны только потому, что там его родная земля. Удальцов и Егорычев бегут из австрийского плена, от размеренной сытой и спокойной жизни к себе, в Россию, где полыхает война, где ждут их голод, разруха, позор, предательство, смерть.
Адмирал Колчак в романе - это историческое лицо, которое создается, прежде всего с помощью документов и достоверных источников, свидетельств очевидцев, писем, хроник, телеграмм. Но совсем не случайно, а следуя авторскому замыслу, впервые он предстает перед читателями в описании преданно любящей его Анны Васильевны Тимиревой, (реальной исторической личности), жены адмирала Тимирева. Исповедь женщины, посвятившей всю свою долгую жизнь памяти об Адмирале, утверждению правды о нем, раскрывает нам личность этого русского офицера многосторонне: и как благородного человека, талантливого ученого, как самоотверженного воина, как незаурядного полководца, патриота, христианина.
Для Анны Александр Васильевич - это воплощение всего самого лучшего в человеке, он - Адам: "Он был, как новый Адам после светопреставления, сорокалетний Адам в поношенном адмиральском сюртуке с пятнышком георгиевского креста ниже левого плеча" [1. Т.7. С.8].
Тимирева подчеркивает его простоту, уживчивость, чистосердечие, она видит отсутствие малейшего корыстолюбия в адмирале: "В содоме малейшего помешательства он сумел сохранить в себе все, чем щедро одарила его природа: тонкость и великодушие, прямоту и мужество, бескорыстие и душевную целомудренность" [1. Т.7. С.9].
Неудачу Верховного в деле спасения России Анна Тимирева объясняет тем, что вокруг адмирала были не люди, а тени ("вилось множество человеческих теней"). Мало кто вышел из горнила испытаний с такой чистой душой, как Александр Васильевич Колчак.
Когда надежда на возможность спасения России была утрачена им окончательно, он, по словам Тимиревой, "бросился в спасительное забытье любви" [1. Т.7. С.9]. Среди социального ада Александр сумел создать рай любви: "Гибли народы, источались государства, стон и плач стоял по всей земле, а для нас сияло солнце и пели певчие птицы, вишневый дым клубился над садами, рвались сквозь двери цветы и языческие кифаристы оглашали окрест негой и сладострастием" [1. Т.7. С.9].
Точка зрения Анны, субъективная в своей основе, подтверждается многими документальными свидетельствами. Для автора романа важно обрисовать адмирала как глубокую сложную цельную личность.
Политика всегда была чужда интересам героя, он никогда не обладал тщеславными помыслами. Он знал свои слабости: крайнюю вспыльчивость с быстрой отходчивостью, крутое и беспричинное упрямство, излишнюю доверчивость.
Способы выражения авторского сознания при обрисовке исторических лиц в романе "Заглянуть в бездну"
В романе Владимира Максимова "Заглянуть в бездну" большую роль играет особая субъектная организация, сложность которой определяется тем, что автору было необходимо соединить историческое, лирическое и философское повествование. О. Б. Корман определял субъектную организацию любого художественного произведения так: "Субъектная организация есть соотнесение всех отрывков текста, образующих данное произведение, с субъектами речи - теми, кому приписан текст (формально-субъектная организация), и субъектами сознания - теми, где сознание выражено в тексте (содержательно-субъектная организация) [13].
Другими словами, для выявления субъектной организации романа нужно обнаружить соотношение между прямым авторским сознанием, идейной позицией героя автора, от лица которого чаще всего ведется повествование, а также голосами других персонажей, созвучными или противостоящими авторскому сознанию.
Определяя способы выражения авторского сознания в произведении, можно выявить и более глубоко понять общую эстетическую концепцию произведения. Н. Л. Лейдерман отмечал: "Субъектная организация (в смысле "голосоведение", оркестровка голосов) играет огромную роль в создании стилевого, эмоционально-выразительного единства произведения. Но нас она интересует в иной своей функции - в функции конструктивной, "миромоделирующей". Ведь разные виды и подвиды субъектной организации (повествование от имени безличного автора - повествователя, личного рассказчика или лирического героя, их многообразные переплетения) - это кругозоры, которыми определяются и мотивируется горизонт художественного мира произведения, все ее пространственные и временные масштабы, все перемещения, интеллектуальный и эмоциональный простор" [10. С.20].
Вопрос об авторском присутствии является одним из основных в современной исторической романистике. Возрастание роли автора в произведении о прошлом является характерологической чертой литературного процесса 1970 - 1990-х годов, и особенно касается творчества А. Солженицына, М. Алданова, Ю. Трофимова, Ю. Давыдова, Д. Балашова, В. Шукшина, Б. Окуджавы и В. Максимова.
У последнего писателя автор в романе "Заглянуть в бездну" опосредован субъектными и внесубъектными формами [15]. Авторская позиция ярко проявляется в образе повествователя или отдельных героев. Авторское прямое сознание вступает в контакт с разными сферами художественного мира исторического произведения, но при этом сохраняет в отношении к ним объективную дистанцию.
Во-первых, автор через архитектонику своего романа сигнализирует читателям о тех героях, которые будут выражать писательское видение окружающего мира и общечеловеческих законов бытия. Позицию автора, таким образом, определяют особенности сюжетной и композиционной организации, а корректирующую роль выполняет авторская ирония и сквозная мотивная символика.
Роль автора в историческом романе Владимира Максимова является к тому же и жанрообразующей. Так, все десять глав романа "Заглянуть в бездну" поделены поровну для повествования сквозь призму сознания пяти персонажей: адмирала Александра Васильевича Колчака, рядового солдата из крестьянской среды Филарета Егорычева; "просто женщины", Анны Васильевны Тимиревой, названной в заглавии "Она"; офицера Аркадия Никандровича Удальцова и французского разведчика Бержерона.
Повествование в первой и шестой главах, названных "Адмирал" ведется от третьего лица, от некоего безличного повествователя. По мере чтения романа убеждаешься, что именно безличный повествователь при всем его дистанцировании от автора, является основным способом выражения авторского сознания.
Авторское видение судьбы России в период гражданской войны показан через единичную судьбу верного сына отечества, потомственного русского офицера - Александра Васильевича Колчака, и чем-то конечно отличается от взгляда на те же события Анны Тимиревой, хотя в основных чертах и совпадает с исторической концепцией "биографического автора", Владимира Максимова.
В главе "Адмирал" Александр Васильевич Колчак изображается сквозь двойную призму: через описание безличного рассказчика и с помощью "любящего сердца" Анны Васильевны, вспоминающей и одновременно воображающей наяву "историю своей великой любви на фоне всеобщего светопреставления" - распада великой империи [1. Т.7. С.7].
Действие романа начинается с того, что повествователь описывает состарившуюся Анну, рассказывающую себе вслух историю своей любви к адмиралу Колчаку: "В комнате было сухо и сумрачно... ее собственный голос слышался ей самой чужим, вплывающим в окна откуда-то со стороны. Эту историю она рассказывала себе всю жизнь с того дня, когда ружейный залп над февральской Ангарой проставил в конце этой истории свое нестройное многоточие... Эта история тянулась за ней, как нитка за иголкой через Иркутский централ, Бутырки, Забайкалье, Караганду, Енисейск, Рыбинск и Турусу в этот московский двор на городской окраине, где время замкнуло вокруг нее свой заколдованный круг" [1. Т.7. С.7].
Повествование переходит внезапно в несобственно-прямую речь. Героиня начинает задавать себе вопросы о реальности происшедшего с нею: "Когда это случилось? И случилось ли это вообще? А может быть, это давний сон или госпитальный бред, не отпускающий ее до сих пор, что, однажды провалившись в нее, сам сделался пленником своей жертвы?" [1. Т.7. С.8].
Затем повествование вновь сменяется описаниями автора-повествователя: "Но если это так, то откуда же тогда сквозь тополиный пух майского дня тянуло на нее сейчас зябким холодком февральской поземки, посвистывающей над ледяным панцирем Ангары". - И завершается этот фрагмент текста внутренним голосом Анны Тимиревой: "Было это, было, и никуда от этого не денешься!" [1. Т.7. С.8].
Акцентируется автором все же несобственно-прямая речь, то есть стилизованное под речь самого героя "рассказывание", которое идет попеременно от биографического или условного автора.
Общеизвестно, что содержанием художественного произведения является целостная эстетическая концепция действительности, которая сосредотачивает в себе представления художника о главных проблемах человеческого бытия и освещает произведение "светом эстетического идеала". Каждое произведение, в том числе и историческое - это разговор о самых главных, общечеловеческих ценностях, это "образ мира", созданный писателем, его "сокращенная вселенная".
Система народных рассказчиков-повествователей в романе Владимира Максимова "Заглянуть в бездну"
В процессе создания концепции исторической личности как объекта художественного познания происходит выделение в личности общечеловеческой сути на фоне индивидуально-личного, неповторимого. Поэтому "целостный анализ художественного произведения предполагает последовательное восхождение от внешней формы к форме внутренней и далее - к итогу - эстетической концепции действительности" [16], если изучение произведения, как в нашем случае, происходит впервые. "В том случае, если известен авторский замысел или известны литературоведческие интерпретации данного произведения, возможна и обратная последовательность анализа: от концепции к внутренней и внешней форме. Тогда анализ служит своеобразной проверкой реализации замысла или точности интерпретации" [16. С.5-6].
Система повествователей в романе "Заглянуть в бездну", являющаяся формой воплощения авторского сознания, становится важной вехой на пути от анализа внешней формы романа к внутренней - сюжету, хронотопу, подтексту и субъектной организации произведения.
Владимир Максимов применяет особую форму повествования при обрисовке человека из народа, простого солдата Филарета Егорычева, который становится символом многострадального русского крестьянства. Для более глубокого и всестороннего анализа этого героя, который является главным наряду с историческими лицами - адмиралом Колчаком, Анной Васильевной Тимиревой, Бержероном, вводится сказовая манера описания событий.
В отличие от формы повествования при изображении исторических лиц, обрисовка "фоновых" персонажей дается с явным усилением сказовости и активизацией авторского присутствия. Автор явно ведет поиск нестандартных форм выражения идейно-эстетической концепции "личности из народной гущи".
Владимира Максимова, на наш взгляд, интересует, прежде всего, причинная связь между характерами этих героев (Егорычев, Удальцов) и обстоятельствами, социально-историческими условиями, в которых происходит существование личности.
Воссоздавая прошлое, автор романа "Заглянуть в бездну" не только утверждает приоритетность общечеловеческих ценностей, но и
демонстрирует, как человек может быть буквально "перемолот в мясорубке" войн и социальных катаклизмов. Филарет Егорычев одна из таких жертв, потерявших в горниле испытаний последнюю надежду на торжество добра и справедливости.
Главы вторая и седьмая, посвященные "человеку земли" - Филарету Егорычеву, полностью вмещают всю его "пеструю и хлопотливую жизнь" [1.Т.7. С.41].
Повествование в самом начале ведется от автора-рассказчика, который сразу показывает героя в разгар военных действий против отрядов "красных" под Иркутском. Безличное повествование фиксирует восприятие внешнего мира "изнутри", глазами самого солдата. Стоит морозный солнечный день, все сверкает кругом, но Филарету "все видимое ... казалось угольно-черным. Темной лентой тянулся армейский обоз сквозь сверкающий наст прииртышского редколесья... В жажде тепла и спасения люди в повозках тесно жались друг к другу, напоминая издалека бесформенные комья смерзшейся земли..." [1. Т.7. С.41].
Безличный повествователь множество раз, изображая Егорычева, употребит слово "земля".
"Слово в художественном произведении не исчерпывается своим словарным смыслом, оно выступает также сигналом, порождающим культурные, исторические, мифологические и иные ассоциации ... Следовательно, чтобы постигать природу и сущность литературного произведения как целого, необходимо охватывать его в единстве текста, со всем тем воображаемым миром, который текстом лишь отчасти запечатлен, а большей частью "намечен", "оконтурен" [14. С.5]. В романе "Заглянуть в бездну" слова-символы связаны с темой памяти, такие как "дорога", "дом", "земля", "бездна", "порог" приобретают ассоциативное звучание. С помощью них происходит формирование концепции личности народного героя, крестьянина, вставшего на защиту земли, и в целом системы представлений автора о человеке труда, его сущности, его отношении к обществу, государству, природе, к бытию и смерти, к вечности.
Слово в художественном тексте несет в себе множество смыслов, оно несет метафорическую, концептуальную, общекультурную и метафизическую нагрузку. Поэтому произведение литературы всегда "больше" и "глубже" литературного текста, являющегося лишь его внешней материальной оболочкой, следовательно, чтобы постигнуть природу и сущность романа "Заглянуть в бездну" как целого, необходимо охватить смысл каждого сквозного символа, применяемого при характеристике образов, персонажей, событий.
Таким сквозным символом, характеризующим Филарета Егорычева, и безличным повествователем, и при самоописаниях, которые представлены во "внутренних жанрах", является слово "земля".
Даже исторические события герой воспринимает как взрыв, выход стихии из-под спуда земли: "Тишь в те поры стояла над Россией, душная, обманчивая. Где-то под спудом, под грузной толщей ленивой земли, вызревал, все нарастая и подрастая, грузный нутряной гул, выплеснувшись наконец в июне четырнадцатого кратким, но режущим, как вспышка молнии, словом: война!" [1. Т.7. С.41].
Когда безличное повествование сменяется несобственно прямой речью, более выпукло передающей внутренний мир героя, снова земля символизирует кров и защиту для солдат (землянки, окопы); и надежду на будущую нормальную жизнь ("земля, воля, уважение"); и бессмертие, так как "небо" провисало над землей, как бы пытаясь спасти Россию, обещая "небесную" защиту и близость.
