Содержание к диссертации
Введение
Глава I. А.К. Толстой и теория эпоса 10
CLASS Глава II. Роман «Князь Серебряный» как основа исторического эпоса А.К. Толстого 2 CLASS 1
Глава III. Трагедия А.К. Толстого «Смерть Иоанна Грозного» 65
CLASS Глава IV . Баллады А.К. Толстого. «Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин», «Старицкий воевода» 10 CLASS 2
Заключение
Литература
- А.К. Толстой и теория эпоса
- Роман «Князь Серебряный» как основа исторического эпоса А.К. Толстого
- Трагедия А.К. Толстого «Смерть Иоанна Грозного»
- . Баллады А.К. Толстого. «Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин», «Старицкий воевода»
Введение к работе
Творчество А.К. Толстого, при всем его своеобразии, стоит как будто в стороне от основных литературных процессов, бурно развивавшихся в середине XIX века. «А.К. Толстой не принадлежит к числу великих русских писателей. И все же в классическом литературном наследии его разнообразное и оригинальное творчество занимает почетное место. Представитель ф позднего романтизма, Толстой был одним из выдающихся русских лириков, автором своеобразных былин и баллад, создателем драматической трилогии, замечательным сатириком и юмористом»1. Пожалуй, эта цитата из предисловия И.Г. Ямпольского к четырехтомнику А.К. Толстого точно характеризует отношение, которое сложилось в Ф литературоведении, современном и позднейшем, к писателю. Его произведения, лирика ли, роман ли, трагедии, - остаются в восприятии исследователей некими самодостаточными «вещами», не связанными друг с другом. Как при жизни Толстого, так и после его смерти, его произведения ш рассматривались по отдельности или в рамках жанрово-родовой принадлежности: «Князь Серебряный» - как исторический роман, трагедия «Смерть Иоанна Грозного» - как первая часть драматической трилогии. И в первую очередь литературоведов, как правило, интересовало место, занимаемое историческими произведениями А.К. Толстого в контексте k современной ему эпохи, их взаимосвязи с литературными течениями 40 60-х гг. (Г. Богуславский, В.И. Корецкий, Вл. Муравьев). Это, безусловно, связано с особым характером мировоззрения Толстого, поскольку в эпоху нестроений и смуты - конец 40-х - 60-е годы - он упорно не занимал никакой определенной позиции, позволявшей - и позволяющей -причислить его к тому или иному течению.
Для объяснения мировоззрения А.К. Толстого часто используют его стихотворение "Двух станов не боец". Толкуется оно по-разному. Иногда - как отказ принадлежать к славянофилам или западникам, иногда - как отказ от любой ортодоксально понятой позиции. Второй вариант представляется более верным. Толстой истинно был поэтом, самостоятельно избирающим "кумир для сердца своего". Нам думается, что он представлял тот уникальный - уникальный в любые времена - тип ф людей, которые творят собственный мир и реагируют на события мира реального, исходя только из ими самими созданных правил. Общеизвестно, что симпатии А.К. Толстого принадлежали прошлому, Киевской Руси: «Русскому централизованному государству XVI века Толстой противопоставлял Киевскую Русь и Новгород, с их широкими международными связями, свободными нравами и обычаями, отсутствием деспотизма и косности»2. Историческая тематика давала возможность сохранять свободу от узко понятой «злобы дня», рассматривать проблемы современности и проблемы мировые с общечеловеческих позиций. Взгляд Толстого всегда был обращен в древность, мировоззрение его было связано с историей.
В его адрес выдвигались обвинения в космополитизме, что неудивительно при склонности Толстого к рыцарскому периоду европейской истории и нелюбви к Московскому периоду истории русской. it В творчестве Толстого мирно сосуществуют баллады и былины. Однако космополитом он не был. Взгляд Толстого обращался в глубокую древность, и история западная и русская сливались воедино, образуя общее целое.
Еще одна, достаточно распространенная, точка зрения, предполагает исследование произведений А.К. Толстого, проводимое в рамках не столько его исторического и политического мировоззрения, сколько мировоззрения этического. Отсутствие у Толстого четкой политической позиции в эпоху, когда это казалось просто немыслимым, создает особое восприятие его произведений. На второй план отходят исторические реалии, описываемые Толстым в романе и трагедии:
«Исторические процессы и факты Толстой рассматривал с точки щ зрения моральных норм, которые казались ему одинаково применимыми и к далекому прошлому, и к сегодняшнему дню, и к будущему. В его произведениях борются не столько социально-исторические силы, сколько моральные и аморальные личности»3. Эта точка зрения свойственна как современникам Толстого (Н.Н. Кнорринг, Н.М. Соколов), так и позднейшим исследователям (И.Г. Ямпольский, Б.Г. Реизов). Но даже если воспринимать исторические произведения А.К. Толстого как отражение взглядов писателя, политических, этических, ы исторических наконец, это не объясняет его постоянного возвращения к одной и той же эпохе - эпохе Иоанна Грозного, эпохе ненавистной Толстому Московской Руси. Самобытность Толстого, на наш взгляд, настолько велика, что его произведения поневоле оказываются вне рамок традиции. Он писал ф помимо уже существовавших произведений об эпохе Грозного - и даже помимо жанровых традиций (неудивительно, что его роман «Князь Серебряный» вызвал достаточно негативную реакцию критики - из-за «несовременности» исторического романа вообще).
А между тем, если присмотреться к историческим произведениям А.К. Толстого внимательнее, обнаруживается не просто четкая связь, позволяющая найти в них общих героев, действующих в рамках одной эпохи. Этому периоду в творчестве Толстого посвящены произведения различных жанров - баллады, роман, трагедия - и, соответственно, различных родов литературы. И, как нам кажется, все эти произведения подчинены единой цели: формированию большого исторического полотна и анализу причин, побуждений, действий, направивших Историю по ее реальному пути. Создается особая масштабность и, как следствие, эпичность повествования, подчиняющая себе разные по форме произведения.
Действительно вполне самостоятельные, баллады, роман, трагедия А.К. Толстого приобретают новое звучание - и новое значение, будучи объединенными в общее эпическое целое. Б.Г. Реизов писал: «Можно думать, что уже в первой половине 60-х гг. он [Толстой] создал свою философию эпохи и рассматривал три царствования и последовавшее за ними Смутное время как цикл событий, тесно связанных не только сцеплением обстоятельств, но также исторической и нравственной неизбежностью их»4.
Баллады, роман, трагедия, охватывающие двадцать лет царствования Иоанна Грозного, описывают не просто «сцепление обстоятельств», но -эпоху, бывшую квинтэссенцией Московской Руси, ее сердцем, эпоху, противопоставленную Руси Киевской, эпоху, в которой «многое доброе и злое, что как загадочное явление существует поныне в русской жизни, таит свои корни...»5.
Рассмотренные с такой точки зрения, исторические произведения А.К. Толстого приобретают особое значение как в творчестве писателя, так и в рамках русских литературных процессов 40-60-х гг. XIX века. Создавая общее эпическое повествование об эпохе Московской Руси, автор _ выясняет связи и с современной ему Россией, и с Киевской Русью, что позволяет говорить не только о широчайшем охвате исторического материала избранной эпохи, но и о создании, в какой-то степени, целой теории, в которой делаются попытки объяснить процессы, определявшие (и определяющие) исторический путь России и ее место в мире, ф Итак,
Объектом исследования являются роман А.К. Толстого «Князь Серебряный», трагедия «Смерть Иоанна Грозного», баллады «Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин», «Старицкий воевода».
Задачи исследования: л 1. Исследование теорий эпоса, позволяющих определить
исторические произведения Толстого как общее эпическое целое.
2. Анализ содержательных и формальных факторов, объединяющих исторические произведения А.К. Толстого в эпос:
- Личность Иоанна Грозного, эволюционирующая от романа к . трагедии и, в зависимости от жанра, обрисовываемая по-разному.
- Идеологический треугольник героев Грозный - Годунов - Серебряный (Захарьин, Шибанов, Репнин), действующих во всех исторических произведения Толстого и существующий как в историческом контексте (Московская Русь - Киевская Русь), так и в контексте абстрактных этических понятий.
Образ повествователя, опосредованно или напрямую присутствующий в романе, балладах и трагедии и создающий особую эпическую объективность повествования.
- Драматические, лирические, эпические вставки, которые присутствуют в балладах, романе и трагедии и создают формальную связь между разнородовыми по своей сути произведениями.
Методологической основой диссертации послужили труды И.Г. Ямпольского, М.Е. Мелетинского, В.В. Кожинова, В.Е. Хализева и др.
Методика исследования обусловлена характером темы и поставленными задачами. В основе исследования лежит комплексный подход, сочетающий в себе элементы сравнительного, историко- литературного методов, а также филологического анализа и комментария, ф Предложенный ракурс рассмотрения исторических произведений А.К. Толстого с точки зрения объединения их в эпическое целое позволяет говорить о научной новизне работы. Практическая значимость исследования обусловлена возможностью использования его результатов в ходе дальнейших научных исследований творчества А. К. Толстого, а также применение его основных положений в учебном процессе, при подготовке общих и специальных курсов по истории русской литературы XIX века.
Апробация работы осуществлялась в ходе участия автора в научных конференциях. Основные положения ее опубликованы в следующих научных статьях:
1. Сазонова З.Н. Жанр и тематический аспект: баллада, роман, трагедия А.К.Толстого. // Грехневские чтения: сборник научных трудов. Нижний Новгород, 2001. С. 49-52.
2. Сазонова З.Н. Роман А.К. Толстого «Князь Серебряный» в контексте времени. // Внутренний строй литературного произведения: сборник научных статей. Владимир, 2001. С. 26-35.
3. Сазонова З.Н. «Фольклорные и лирико-фольклорные вставки в романе А.К.Толстого «Князь Серебряный». // Художественный текст и культура-IV: материалы и тезисы докладов на межвузовской конференции 24-27 октября 2001 г. Владимир, 2001. С. 73-74.
4. Сазонова З.Н. Мотив детоубийства в хронике У.Шекспира «Ричард III» и трагедии А.К.Толстого «Царь Борис» // Inter-cultur@l-net. JL, Вып.2. Владимир, 2003. С. 33-37.
5. Сазонова З.Н. Правда «человеческая» и «историческая» в произведениях А.К. Толстого. // Русская литература и внелитературная реальность. Историко-литературный сборник. Материалы «Герценовских чтений» 2003 года. Санкт-Петербург, «Сага», 2004. С. 85-89. Щ 6. Сазонова З.Н. Мотив детоубийства в трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов» и трагедии А.К. Толстого «Царь Борис». // Болдинские чтения. Материалы конференции. Нижний Новгород, 2005. С. 76-83.
7. Сазонова З.Н. Борис Годунов в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный»: начало эволюции. // Грехневские чтения: Сборник научных ф трудов. Нижний Новгород, 2005. С. 102-105.
8. Сазонова З.Н. Миф и история в аспекте проблемы осознанного/неосознанного творчества. // Inter-cultur@l-net. Вып.4. Владимир, 2005. С. 12-14.
9. Сазонова З.Н. Иоанн Грозный в романе А.К. Толстого «Князь мл Серебряный»: психологизм образа. // Художественный текст и культура- IV: материалы шестой международной научной конференции. Владимир, 2006. С. 69-74.
А.К. Толстой и теория эпоса
Жанр и тема произведения слиты в самых глубоких слоях его художественного содержания. Эта мысль имеет в литературоведении статус аксиомы. Но богатство ее конкретного наполнения раскрывается с особой наглядностью, когда мы имеем дело с произведениями сопоставимо-близкой тематики. Творчество А.К.Толстого дает в этом отношении уникальную возможность.
За двадцать лет - с начала 1840-х по конец 60-х - он пишет несколько произведений, посвященных одному историческому периоду: правлению Иоанна Грозного, и, несомненно, предлагает свое видение истории, свое понимание исторических процессов, происходивших в то время.
Все произведения, описывающие данный период, принадлежат к различным жанрам - баллады («Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин», «Старицкий воевода»), роман («Князь Серебряный»), трагедия («Смерть Иоанна Грозного») - и, соответственно, к разным родам литературы. Но, как нам кажется, эти произведения подчинены единой цели: формированию большого исторического полотна и анализу причин, побуждений, действий, направивших историю по существующему пути. Создается особая масштабность и, как следствие, эпичность общего повествования, подчиняющая себе разные по форме, но родственные по содержанию произведения.
Однако подчеркнутая «разнородовость» все-таки заставляет задаться вопросом: можно ли объединять произведения Толстого в эпос? И если можно, то как же это при их «разнородовости» получается?
Для этого надо обратиться к традициям теории литературных родов. В XIX веке имели значение две традиции: античная и романтическая, соответственно, по способам выражения художественного содержания и по типам художественного содержания.
Толстому если подойти к этой проблеме с формальной точки зрения, более близка античная традиция, разрабатывавшаяся в конце XVIII . начале XIX вв. такими теоретиками, как Гете, Лессинг, Шиллер. По крайней мере, Толстой неоднократно упоминает эти имена в своих письмах и статьях в связи со драматической трилогией. Следует, однако, учесть, что Толстого в наибольшей мере занимают не способы выражения художественного содержания, не формы, нормализуемые немецкими щ классицистами в соответствии с античной традицией, но, если можно так выразиться, следствия некоторых принципов, заявленных вышеупомянутыми авторами. А именно: соотношение исторической правды и вымысла.
«Искусство не должно противоречить правде, но оно не принимает ф ее в себя всю, как она есть. Оно берет от каждого явления только его типические черты и отбрасывает все несущественное... Живопись... отбрасывает все, что в оригинале случайно, незнаменательно, индифферентно и сохраняет только его сущность. Она возводит единичное явление природы в тип или в идею, другими словами, она его идеализирует и тем придает ему красоту и значение. То же делает драматург с историческим событием; то же должны делать с ним и драматические исполнители, которых обязанность: облекать в плоть и кровь идею драматурга... Исполнитель... должен проникнуться идеей, им представляемой, и постоянно держаться на ее высоте, имея в виду
Цк идеальную, а не реальную правду. Я настаиваю на этом законе так положительно потому, что он найден не мной, а Аристотелем. К нему же пристали все великие критики нашего времени, в том числе Лессинг и
Гете, и в этом смысле он может по справедливости назваться законом европейским»6.
Данный пассаж из «Проекта постановки на сцену трагедии «Царь Федор Иоаннович» может быть соотнесен с некоторыми высказываниями из статьи Гете и Шиллера «Об эпической и драматической поэзии», но -следует оговориться сразу - соотнесен очень приблизительно. В упомянутой статье авторы разграничивают два способа повествования, эпический и драматический, выводя «признак законов, по которым он [эпический поэт и драматург] действует, из природы человека»7 -представляя субъектами повествования рапсода и мима. Мим «олицетворяет собой определенный индивидуум, он стремится, чтобы мы принимали непосредственное участие в нем и в его ближайшем окружении, чтобы мы вместе с ним испытывали страдания его души и тела, разделяли его недоумения и для него забывали себя... Он вправе отваживаться на куда более живые эффекты, ибо, при чувственном созерцании, даже сильное впечатление может быть вытеснено слабейшим»8.
Таким образом, в «веймарском классицизме» Толстого более всего привлекали положения, позволяющие живописать исторические события более субъективно, нежели это позволено историку-хронисту, вводить определенные вымышленные моменты, согласующиеся, однако, с основными идеями произведения.
Роман «Князь Серебряный» как основа исторического эпоса А.К. Толстого
Роман А.К. Толстого «Князь Серебряный» будет анализироваться нами с точки зрения ряда факторов, содержательных, содержательно т формальных и формальных, которые позволяют говорить о нем как о части общего целого - исторического эпоса, включающего баллады, роман и трагедию, посвященные эпохе Иоанна Грозного. Прежде чем начать сам анализ, перечислим эти факторы. Итак, g Содержательные факторы объединения исторических произведений Толстого в эпос
1. Роман «Князь Серебряный» как источник тем, конфликтных положений и героев, существующих во всех исторических произведениях Толстого. - а). Роман «Князь Серебряный» как начало развития характера Грозного. б). «Иоанн Грозный - князь Серебряный» как конкретно-историческая и мифологическая оппозиция. в). Роман «Князь Серебряный» как начало развития характера Годунова и А зарождение второстепенной оппозиции Годунов - Серебряный, получающей полное развитие в трагедии «Смерть Иоанна Грозного». Содержательно-формальные факторы объединения. Образ повествователя в романе. Формальные факторы объединения. Фольклорные и фольклорно-авторские вставки в романе.
Роман «Князь Серебряный», писавшийся Толстым почти 20 лет, можно назвать содержательной базой, основой, из которой вырастают все его остальные произведения об эпохе Иоанна Грозного и граничащей с ней эпохе Бориса Годунова. Роман является источником тем, конфликтных положений и героев, появляющихся и в трагедии «Смерть Иоанна Грозного», и в балладах «Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин», «Старицкий воевода».
Две темы романа формируют общую идею всего эпического полотна Толстого: духовное рабство людей (у разных героев проявляющееся в разных формах) и, несколько парадоксально, - неповинность людей в духовном рабстве. Обе темы определены автором в предисловии и в заключении:
«...при чтении источников книга не раз выпадала у него [автора] из рук и он бросал перо в негодовании, не столько от мысли, что мог существовать Иоанн IV, сколько от той, что могло существовать такое общество, которое смотрело на него без негодования (курсив здесь и далее -З.С.)»[Ш,446]20.
«Простим грешной тени царя Иоанна, ибо не он один несет ответственность за свое царствованье; не он один создал свой произвол, и пытки, и казни, и наушничество, вошедшее в обязанность и в обычай. Эти возмутительные явления были подготовлены предыдущими временами, и земля, упавшая так низко, что могла смотреть на них без негодования, сама создала и усовершенствовала Иоанна, подобно тому как раболепные римляне времен упадка создавали Тивериев, Неронов и Калигул» [III, 446].
Следует, однако, учитывать, что духовное рабство, преобразовываясь в духовную верность Богом данному государю, не несет, по Толстому, однозначно отрицательного заряда; оба эти варианта подчинения, как и общая неповинность людей в них, проистекают из одного источника - из горячего отрицания Толстым Московской Руси и идеализация Руси Киевской, дотатарской. Неоднократно, и в письмах, и в статьях, и в художественных произведениях, Толстой указывает на «псевдорусскость» и безнравственность времени, наступившего после Л татаро-монгольского ига21: И вот, наглотавшись татарщины всласть, Вы Русью ее назовете! - говорит Толстой в исторической балладе «Змей Тугарин» (1867 г.). Князь В.П. Мещерский писал о Толстом так: «Его главною духовною стихиею была свобода, опять-таки в идеальном значении этого слова, и в "f этом культе свободы, когда он переходил на почву практическую, самым искренним и теплым образом предпочитал на Западе Европы многое русскому только потому, что там находил больше уважения к свободе, чем у нас» . Подобные предпочтения распространялись не только на Европу, современную Толстому, но и на раннее Средневековье, в котором ему виделось гораздо большее сродство между Русью и, например, саксонскими племенами, нежели между Русью Киевской и Русью Московской23.
Но наиболее точно, пожалуй, отношение Толстого к эпохе постмонгольской и, конкретнее, к временам правления Иоанна Грозного Щ обозначено в сатирической балладе «Поток-богатырь» (1871 г.). Поток, воин Владимира Красное Солнышко, заснувший после бурной пляски на несколько столетий, просыпается в Москве и видит правителя, под которым автор явно подразумевает Грозного:
Трагедия А.К. Толстого «Смерть Иоанна Грозного»
Трагедия «Смерть Иоанна Грозного» выполняет в творчестве Толстого двоякую роль и, соответственно с этой ролью, может рассматриваться с двойной точки зрения:
1. как часть драматургического цикла. Здесь ее жанровая природа четко определена автором: трагедия, хотя это определение и вызывало возражения;
2. как часть тематического целого, посвященного Иоанну Грозному. В этом случае родовые приметы трагедии не то чтобы стираются, но заслоняются особенностями эпоса (можно было бы назвать его несобранным). В этом случае вспоминаются претензии, которые предъявляла к пьесе современная Толстому критика, а также «Проект постановки на сцену трагедии «Смерть Иоанна Грозного», где автор, называя пьесу «трагедией», акцентировал то, что укладывается в это определение.
Наша цель - исследовать трагедию как часть эпического целого. Отсюда следуют частные задачи: 1. Выяснить в пьесе то, что отвечает понятию трагедии (при оговорке, что это «трагическое» может быть «заслонено» другими чертами). 2. Указать на моменты, превращающие трагедию в часть эпоса: а) сопряженность сюжета трагедии с романным сюжетом; б) психология Иоанна - в единстве с комментирующим ее «Проектом...»; в) конструкция идеологического треугольника. «веймарского классицизма» следует своду четко разработанных правил, отличных от канона античного и от теории Гегеля, опиравшегося на античную трагедию. Толстовская пьеса во многом отвечает требованиям веймарского классицизма, причем наиболее точно - требованиям к построению, в меньшей степени - требованиям к характеру героя (о чем мы подробнее скажем ниже). Заметим однако, что драмы и Гете, и Шиллера (в меньшей степени) современники считали недостаточно сценичными. А. Аникст, анализируя теоретические труды А. Шлегеля, подводит итог его размышлениям о драматургии Гете: « А.В. Шлегель... показывает, что драматизм, т.е. конфликтность, напряженность действия, психологическая борьба, может иметь место не только в драме, но и в других родах и видах литературы»46. Сравним с мнением Л. Тика об одной из пьес Гете: «Это произведение - мастерский драматический роман или сценическая новелла, его можно назвать как угодно, но только не пьесой для немецкого или какого-нибудь другого театра»47. Подобные суждения, как мы увидим ниже, вполне приложимы и к трагедии А.К. Толстого.
Каков же канон веймарского классицизма? «Объекты эпоса и трагедии, - сказано в статье И. Гете и Ф. Шиллера «Об эпической и драматической поэзии», - должны быть чисто человеческими, значительными и патетическими. Лучше всего, если действующие лица стоят на том культурном уровне, где их деятельность еще предоставлена только самой себе, где действуют не из моральных, политических, механических побуждений, но только из безусловно личных»48. Трагедия, по Шиллеру и Гете, изображает «ограниченные личностью страдания... человека, устремленного в глубь своей внутренней жизни...»
Эти слова можно легко отнести к трагедии Толстого. Обнаруживается, что «признак законов», по которым действуют эпический поэт и драматург (в данном случае драматург - З.С.), Толстой соблюдает. В центре трагедии Иоанн Грозный - человек, любой поступок которого обусловлен личными мотивами, поскольку он не отделяет государство от себя. Ситуация усугубляется тем, что царь находится в состоянии глубочайшего душевного надлома, распространяющегося, соответственно, на всю Россию.
Близость к правилам веймарского классицизма определена, однако, не только характером центрального лица, но и общими законами построения драматического текста. Это мотивы пяти родов, четыре из которых свойственны для драмы: «устремляющиеся вперед, такие, которые ускоряют действие; ...замедляющие, которые задерживают ход действия или удлиняют путь такового; ...обращенные к прошлому, благодаря которым оживает то, что происходило до эпохи этих творений; ...обращенные к будущему, предвосхищающие то, что произойдет в последующие эпохи»50. Все эти мотивы, безусловно, использует Толстой. Отметим хотя бы «сгущенность» исторических событий, создаваемую автором, перенос их во времени.
Соблюдая эти достаточно общие принципы, Толстой также подчиняет действие и композицию своей трагедии определенной системе частных правил. Известный исследователь теории драмы А. Аникст отмечает: «В то время как большинство критиков и писателей отвергали сложную композицию драматического действия, считая это искусственным, А.К. Толстой оставался сторонником хорошо разработанной драматической интриги.
. Баллады А.К. Толстого. «Василий Шибанов», «Князь Михайло Репнин», «Старицкий воевода»
Баллады А.К. Толстого, пожалуй, единственные произведения, в жанре которых усомниться нельзя. Их форма и содержание максимально соответствуют канону литературной баллады. Однако самый канон предполагает некое промежуточное положение между родами литературы: «Глубоко укоренена в словесном искусстве лиро-эпика (курсив - В.Е. Хализев), включающая в себя лиро-эпические поэмы ..., баллады (имеющие фольклорные корни)...»
Гегель пишет о балладе: «...и лирика может взять эпическое событие по содержанию и по внешнему проявлению и таким образом начинает примыкать к эпическому. Сюда, например, относятся героические песни, романсы, баллады. Форма целого в этих жанрах, с одной стороны, -повествовательная, причем излагается возникновение и ход ситуации и события... С другой стороны - основной тон остается вполне лирическим, ибо суть составляет не внесубъективное описание и обрисовка реальных событий, а, наоборот, манера постижения и восприятия субъекта;... также и впечатление, ради которого написано такое произведение, вполне входит в лирическую сферу... Таким образом, содержание имеет эпический характер, обработка же - лирическая» .
Различая литературные и народные баллады, необходимо отметить некие общие черты, объединяющие эти два жанра. «Литературная баллада, вырастая из народной и сохраняя прочную преемственную связь с ней, постоянно видоизменялась и обогащалась, впитывая в себя новый исторический опыт, не только национальный, но и международный. И все же в литературной балладе сохранилось взаимопроникающее единство элементов лирики, эпоса и драмы, тяготеющая к «магической» музыкальности стихотворная форма, относительно небольшой объем; в ней, как правило, имеет место элемент или налет таинственности, загадочности. Незаконченности, недоговоренности, трагической неразрешенности или неразрешимости, заключенный в сюжете, ритмике и образном строе»79.
Следует сказать, что Толстой ориентировался, как нам представляется, более на немецкую балладную традицию, связанную с Гете, Шиллером, Бюргером, Уландом. Гете «специфику неотразимого ш художественного воздействия баллады... видел в соединении в ней элементов эпоса, драмы и лирики» . Но родовое своеобразие - не единственное, что характеризует литературную балладу немецких романтиков - и А.К. Толстого. Т.Н. Сильман, анализируя баллады И.В. Гете, предлагает такую характеристику баллады:
. В своей повествовательной части баллада, подобно подлинно эпическому произведению, сообщает о людях и события как о существующих и развивающихся объективно, без вмешательства и даже без прямой оценки автора. Баллада рассказывает чаще всего о событиях мрачных, о катастрофических столкновениях характеров, имеющих роковой исход. Это - «страшная история» в самом сжатом стихотворном изложении.
Свое отношение к событиям автор при этом либо совсем не раскрывает, либо раскрывает лишь частично, предоставляя сенсационности самого происшествия и живописной силе характеров щ свободно воздействовать на читателя.
И хотя большинство баллад в качестве повествовательного времени ориентировано на простое прошедшее (Prateritum), однако у читателя создается впечатление, что события, изображенные автором, и самый рассказ о них происходят одновременно, то есть совпадают во времени, и что автор при всем своем желании не имел бы возможности ни оценить их, ни обобщить.
Баллада и «живет» этой лихорадочной, безостановочной, недистанцированной констатацией фактов, чаще всего не получающих и в ее концовке особой обобщающей оценки».
Баллады Толстого об эпохе Иоанна Грозного, основанные на «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина («Василий Шибанов» и «Старицкий воевода») и «Истории Иоанна Грозного» A.M. Курбского («Князь Михайло Репнин»), были написаны в 40-е годы - «Василий Шибанов» и «Князь Михайло Репнин», и в 1858 г. - «Старицкий воевода». Одновременно это и период работы над романом «Князь Серебряный». Можно даже проследить некие содержательные связи между балладами и романом (о них мы поговорим позже). Есть такие связи и с трагедией «Смерть Иоанна Грозного».
