Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Стилевая эволюция «военной» прозы в контексте русской литературы XX века 13
1.1. Специфика воплощения военной темы в русской литературе XX в... 17
1.2. Традиционное и новаторское в сюжетостроении «военной» прозы второй половины XX века 29
1.3. Разнообразие приемов художественной композиции «военной» прозы писателей «носовского круга» как стилевая черта 47
ГЛАВА 2. Сюжетно-композиционное своеобразие «военной» прозы как фактор идиостиля Е.И. Носова 63
2.1. Жанровый синтез произведений Е.И. Носова о войне как качество идиостиля автора 63
2.2. Основные параметры сюжетостроения произведений Е. Носова о войне и их сюжетно-композиционное единство 79
2.3. Мотивные комплексы и оппозиции как особенности идиостиля писателя 88
2.4. Система персонажей и формы авторского присутствия в произведениях Е.И. Носова о Великой Отечественной войне 106
ГЛАВА 3. Реализация принципов идиостиля писателя на уровне изображаемого мира и художественной речи произведения 127
3.1. Поэтика заглавий произведений Е.И. Носова о войне 127
3.2. Портрет как проявление характерных черт «литературной оптики» Е. Носова-художника 138
3. 3. Художественные закономерности в организации изображаемого мира произведений писателя 155
3.4. Индивидуально-авторское и традиционное в художественной речи произведений Е. Носова о войне 169
Заключение 190
Библиография 194
- Традиционное и новаторское в сюжетостроении «военной» прозы второй половины XX века
- Жанровый синтез произведений Е.И. Носова о войне как качество идиостиля автора
- Мотивные комплексы и оппозиции как особенности идиостиля писателя
- Портрет как проявление характерных черт «литературной оптики» Е. Носова-художника
Введение к работе
Военная тема всегда была значима для русской литературы, она помогала понять природу человека, выявить силы добра, могущие противостоять злу. Примеры классических образцов произведений русской литературы о войне убеждают, что рассказ о ней — это воплощение не только героики сражений, но и «вечных» проблем, которые в мирные времена скрыты житейской повседневностью. Именно потому военная тема всегда актуальна, но, как и всякая другая, она подвержена внутренней эволюции, связанной с изменением общественных идеалов, с желанием людей всесторонне изучить собственный опыт поражений и побед.
Тема Великой Отечественной войны в литературе второй половины XX века занимала одно из ведущих мест. В условиях обострения проблем войны и мира усиливалась антивоенная направленность нашей литературы о войне, многочисленной и многогранной как в жанровом аспекте, так и в стилистическом исполнении. И каждый автор стремился найти свой, неповторимый сюжет или показать то, о чём уже написано, в новом ракурсе. Тема и стилевая общность объединяет пишущих о войне, но именно индивидуальный стиль вносит разнообразие и углубляет проблематику произведений.
Внес свою лепту в развитие темы войны и писатель-деревенщик Е. Носов. Неординарность его стиля отмечали многие писатели и критики, в частности, Ю. Бондарев писал о нем, как об одном из «самых талантливых наших стилистов» [80, с. 3]. А.И. Солженицын неоднократно отмечал самобытность произведений Е. Носова, «краткость, неназойливость, непринужденность показа», его наблюдательность, «тип народного восприятия», разнообразие сюжетов, отсутствие в них жесткости, и то, что каждый сюжет «просочен затопляющим настроением». Особо останавливается Солженицын на военной прозе Носова и отмечает то, что при отсутствии в ней батальных сцен («ни одной, до глубины же изведанной, батальной сцены»), именно ему удается традиционный эпизод ухода на фронт перелить «в поэму о вечности кресть- янства на земле и судьбоносной грозности всякого предвоенного расставания семей» и «распахнуть нам все то поле на днепровском плацдарме», достоверно показать «те самые простейшие эпизоды живой жизни, которых недостает нам в учебниках истории, чтобы ее ощутить...» [219, с. 5—9].
В статье об оценке творчества Е. Носова в зарубежном литературоведении А.Ю. Большакова отмечает, что его рассказы и повести «позволили американским исследователям поставить этого писателя в один ряд с Тургеневым, Солженицыным, Абрамовым, Распутиным. Он признан как уникальный стилист, отмечается утонченное чувство языка, глубокий психологизм в разработке характеров...» [277, с. 149].
Правдивой основой книги о войне прежде всего становится личный опыт автора. «Плоть прозы требует такого точного знания, которое дает только собственный опыт, я убежден, — пишет Г. Бакланов, — что о Великой Отечественной войне дано рассказать только тем, кто прошел ее сам и своими глазами все видел» [67, с. 5]. Таким неоценимым опытом обладал и писатель Е.И. Носов. Историзм, народность, психологизм - это черты, характерные для созданных им произведений о войне.
Писательская биография Е.И. Носова началась с произведения о природе и о жизни деревни (рассказы «На рыбачьей тропе», «Радуга» (1956)). Особенностью его произведений с самого начала стали пейзажные зарисовки, благодаря которым, по мнению Ю. Томашевского, он был замечен критикой и «зачислен» «в отряд писателей-деревенщиков в качестве солиста -певца родной природы» [234, с. 35]. В 1957 году Е. Носов написал рассказ «Живое пламя», посвященный памяти о войне и ее жертвах, а в 1961 году им создано первое произведение непосредственно о войне - рассказ «Тысяча верст». Таким образом, война пришла в творчество Е.Носова не сразу, но, обратившись однажды к этой теме, писатель уже не оставлял ее. Последний его рассказ «Фагот» (2002) также посвящен войне. В статье «Война всегда не ко времени» Е.Носов пишет: «В моей творческой хронологии тема войны не является изначальной. <...> Военная тема как бы вкраплялась в <...> основ- ной сельский перечень. <...> Тем более что между деревенской и военной прозой легко прослеживается логическая связь. <.. .> Пафосом моей военной прозы неизменно являлись мирные устремления сельского труженика, а потому эти произведения всегда органично входили в деревенскую тематику» [14, с. 406]. Свою приверженность обеим темам Е. Носов объясняет так: «Главной темой была и остается деревня, но война жива в истории деревни. Ведь общество до сих пор не привело еще себя в порядок после войны. Кого-то мы все еще не досчитываемся, кого-то ожидают неврученные награды <...>. Это все еще незастывшая история войны» [183, с. 4].
Таким образом, рассматривать произведения Е. Носова о войне необходимо в контексте его творчества, касаясь, в том числе, текстов, где тема войны не является основной.
Актуальность диссертационного исследования обусловлена необходимостью рассмотрения вопросов, связанных с воплощением идиостиля Е. Носова в контексте систематического анализа основных параметров художественного мира его произведений о войне. Обращение к этой теме позволяет выявить особенности художественно-эстетических подходов автора к военной тематике в контексте творчества самого Е. Носова и писателей его «круга» (В. Белова, В. Астафьева, В. Распутина, В. Васильева, К. Воробьева, В. Кондратьева).
Объектом данного исследования стали произведения Е.И. Носова, в которых тема Великой Отечественной войны является основной: повесть «Усвятские шлемоносцы», рассказы «Тысяча верст», «Красное вино победы», «Шопен, соната номер два», «Синее перо Ватолина», «Переправа», «Слово о сержанте Борисове» («Парторг»), «Костер на ветру» («Хутор Бело-глин»), «Фанфары и колокола», «Живое пламя», «Памятная медаль», «Фагот», очерки, написанные в разные периоды творчества («С сединою на висках», «Мемуары и мемориалы», «Война всегда не ко времени...», «У толпы нет лица»), миниатюра «Ветеран»; кроме того, подвергнута анализу значительная часть произведений Е.И. Носова, в которых темы войны не является главной, — повесть «Моя Джомолунгма», рассказы «Яблочный Спас», «Шуруп», «Холмы, Холмы...», «Лесной хозяин», «Акимыч» («Кукла»), миниатюры «Июнь», «Черный силуэт» и т.д.
Предмет исследования: сюжетная организация, изображенный мир, художественная речь и жанровая специфика военной прозы Е.И. Носова как уровни воплощения идиостиля автора.
Степень изученности проблемы.
Творчество писателя Евгения Ивановича Носова (1925-2002) широко известно читателям, критикам, литераторам. Его книги удостоены государственных наград, рассказы вошли в школьную программу.
В литературоведческом аспекте произведения Е. Носова исследуются в кандидатских и докторских диссертациях Л. Дудиной, Ю. Филиппова, Т. За-глобы, Н. Хрящевой, Н. Судариковой. В них рассматривается творчество писателя в контексте «деревенской прозы», проблематика его произведений, своеобразие поэтики отдельных произведений и прозы Е.Носова в целом.
В диссертации Л. Дудиной «Эпическое и лирическое в прозе Е. Носова» раскрывается масштабность повести «Усвятские шлемоносцы» и историзм мышления самого писателя. Дудина рассматривает не только свойства эпического, но и черты эпопейного мышления Е. Носова, а образ главного героя повести считает художественным открытием писателя. Ю.Л. Филиппов в диссертации «Художественное воплощение народной жизни в произведениях Е. Носова 50-60-х годов» анализирует образную систему художественных текстов писателя, и определяет тему памяти о войне как одну из важнейших в творчестве Е. Носова. Н.В. Сударикова в диссертации «Проза Е.И. Носова о Великой Отечественной войне: проблематика и художественное своеобразие» прослеживает традиции русской военной прозы в ранних произведениях Е.И. Носова и рассматривает творчество 1970-2000-х годов в социально-историческом аспекте проблем «война и народ» и «власть и народ». Интерес вызывает глава, посвященная стилевому своеобразию прозы Е.И. Носова о Великой Отечественной войне. Здесь автор помечает некото- рые особенности художественного стиля Е. Носова, обращаясь к наиболее известным произведениям автора. Т. Заглоба рассматривает творчество Е. Носова в сопоставлении с произведениями С. Залыгина. Н. Хрящева анализирует особенности поэтики произведений Е. Носова, позволяющие ему правдиво и своеобразно воссоздать картину народной жизни.
Кроме того, творчеству Е.И. Носова посвящен целый ряд статей литературно-критического характера, касающихся, в том числе, и особенностей индивидуального авторского стиля писателя. В статье «Жанр очерка в творчестве Е.И. Носова» Ю.Л. Филиппов исследует проблематику произведений военной тематики этого периода и стилистическое своеобразие публицистики писателя. Л.Н. Дудина также в работе «Правда и красота» исследует проблему конфликта в его произведениях. Б.П. Агеев, обратившись к тексту повести «Усвятские шлемоносцы», проанализировал ее с позиции апокалипсической идеи конца Света.
Исследованиями в области языка произведений Е. Носова активно занимаются ученые-филологи Курского государственного университета: Е.И. Евдокимова, И.С. Климас, Е.А. Федоркина и др. И.С. Климас обращается к языку произведений Е. Носова о войне в работе «Концепт «победа» и его языковое воплощение в произведениях Е. Носова и курском фольклоре», рассматривает связь языка произведений писателя с фольклором. Анализируя фольклорную лексику произведений Е. Носова на примере текста повести «Усвятские шлеменосцы», И.С. Климас делает вывод о том, что данное произведение «создано по канонам фольклорной поэтики».
Вопросы нравственности, художественно-эстетический аспект творчества Е. Носова и произведений военной тематики рассматривается в учебно-методических изданиях «Учительская газета», «Литература в школе» и др.
Достаточно часто к творчеству Е. Носова обращаются писатели и критики: А. Солженицын, Н. Рубцов, В. Астафьев, Ю. Бондарев, А. Адамович, И. Дедков, И. Баскевич, А. Бочаров, Н. Подзорова, Ю.Томашевский, В. Курбатов, Ф. Чапчахов и др. Они исследовали проблематику и художественные особенности как конкретных произведений (наиболее благодатным материалом в этом плане является повесть «Усвятские шлемоносцы»), так и отдельные стороны творчества Е. Носова: проблема героя, идейное содержание и жанровый аспект его произведений о войне и т.п.
Однако целостного исследования идиостиля писателя, охватывающего узловые проблемы своеобразия его военной прозы, пока не представлено. Данная работа является попыткой осмысления феномена военной прозы Носова в ее стилистическом аспекте.
Цель диссертационного исследования: выявление основных принципов идиостиля Е. Носова в его «военной» прозе, реализуемых на формальном уровне жанра, композиции, художественной речи и изображенного мира.
В процессе достижения цели необходимо решить ряд задач:
1) определить место произведений военной тематики в творчестве Е.И. Носова и значение его творчества в «военной» прозе XX века, просле див общие тенденции развития темы войны и проанализировав сюжеты и по этику произведений о войне писателей «носовского круга» (В. Астафьева, К. Воробьева, В. Быкова, В. Кондратьева, Б. Васильева, В. Белова, В. Распу тина); выявить специфику сюжетной организации и рассмотреть основные мотивы произведений Е. Носова о войне; рассмотреть типологию героев и взаимодействие голосов автора-повествователя и персонажей; исследовать жанровый аспект произведения Е.И. Носова как одно из проявлений индивидуального авторского стиля; определить в произведениях военной тематики художественную и смысловую функцию таких компонентов изображенного мира, как портрет, пейзаж, интерьер; рассмотреть некоторые языковые особенности произведений Е.И. Носова о войне: ряд особенностей их речевого строя, поэтику заглавий.
Теоретической основой работы явились труды в области исторической поэтики А.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, Е.М. Мелетинского, В.Я. Проппа, О.М. Фрейденберг, рассматривающих генезис сюжета; работы по теории литературы и анализу художественного текста А.К. Жолковского, В.В. Кожинова, Ю.М. Лотмана, Е.А. Маймина, Н.Д. Тамарченко, Б.В.Томашевского, В. И Тюпы, В.Е. Хализева, Л.М. Цилевича, Л.П. Егоровой, В.М. Головко, книга М.М. Гиршмана по теории художественной целостности литературного произведения; исследования в области психологии искусства и художественного стиля А.Б. Есина; литературно-критические публикации Л.Н. Дудиной, Б.П. Агеева, И. Дедкова, В. Курбатова, А.И. Солженицына, Е.Д. Спасской, Ю.В. Томашевского, Ю.Л. Филиппова, посвященные жизни и творчеству Е.И. Носова.
Диссертационное исследование основывается на методологических принципах системного подхода к выявлению константных свойств поэтики произведений Е.И. Носова о войне и многоуровневого анализа художественной структуры произведений с точки зрения проблемы автора и стиля. В исследовании использованы структурно-типологический метод, как наиболее продуктивный для вычленения и типизации общих элементов и составляющих исследуемого материала, метод мотивного анализа, историко-генетический метод, дающий возможность проникнуть в творческую лабораторию писателя и, в частности, биографический подход, позволяющий обосновать место и глубину раскрытия темы войны в творчестве Е.И. Носова.
На основании проведения мотивного анализа, выявления лейтмотивов, рассмотрения пространственно-временных отношений, анализа языковых средств возможна наиболее эффективная организация раскрытия темы, выявление историко-социального и философского смысла произведений о войне.
Научная новизна исследования определяется тем, что в избранном нами литературоведческом ракурсе и в подобном объеме творчество Е.И. Носова в целом не рассматривалось, большинство исследований касались либо конкретных произведений, либо отдельных черт стиля. Автор диссертации впервые делает попытку глубокого и многоаспектного осмысления индивидуального авторского стиля творчества Е.И. Носова на примере произведений о войне.
В работе представлен литературоведческий анализ значительной части произведений Е. Носова, раскрывающих тему войны, в их сюжетном и поэтическом своеобразии: мотивный анализ позволил объективно трактовать сюжет, авторский замысел, обеспечил понимание стиля и творческой индивидуальности писателя Е.И. Носова; жанровый акцент и наблюдение над жанровой динамикой в творчестве Е.И. Носова о войне дает возможность исследовать жанрообразующую роль таких художественных средств, как тип героя, своеобразие пространственно-временных отношений, особенности композиции и сюжета; при анализе особенностей образной системы и своеобразия авторского речевого стиля была выявлена специфика субъектной организации текстов о войне и богатый спектр средств выразительности, используемых для реализации идейного содержания произведений Е. Носова о войне.
Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования материала при разработке курсов по истории отечественной литературы XX века, семинарских занятий, спецкурсов, посвященных литературе о Великой Отечественной войне, а также творчеству Е. Носова.
На защиту выносятся следующие положения:
В произведениях о Великой Отечественной войне Е. Носова и писателей его круга (К. Воробьева, В. Распутина, В. Белова, В. Астафьева, Б. Васильева, В. Кондратьева и др.) основными сюжетообразующими мотивами являются мотив памяти и мотив правды. У Носова они вступают в различные смысловые взаимоотношения с другими мотивами, в частности, мифопоэти-ческими.
В творчестве Е.И. Носова возможности развития традиционного «военного» сюжета расширяются за счёт обращения к предыстории явления на разных уровнях: общественно-политической обстановки в стране и личной жизни самого писателя, его фронтового опыта, характеристики жизненного уклада сельского жителя, национальных культурных традиций, психологизма самосознания автора и героев.
В образной системе произведений Е.И. Носова о войне нашли отражение и получили развитие традиции русской классики и проблемы литературы: тема «маленького человека», народный характер, поиск нравственного идеала правды в изображении народной войны, психологизм, обостренное чувственное восприятие мира, как самим автором, так и его героями.
Рассмотрение жанрового аспекта произведений Е.И. Носова позволяет раскрыть не только динамику развития творчества автора, но и процесс становления его стиля: развитие таких качеств, как «публицистизм» его произведений о войне, черты «романности» в них, трансформацию жанров в их варианты, связь с музыкальной жанровой традицией.
5) Одной из стилевых доминант произведений Е. Носова является сложная композиция и разнообразие композиционных приемов, особая зна чимость таких компонентов изображенного мира произведения, как портрет, пейзаж, интерьер. Это обусловлено тем, что в сюжетах произведений Е.И. Носова о войне внешняя динамика выражена неярко, его развитие обес печено в основном внутренним драматизмом характеров и ситуаций.
6) Использование экстероцептивной и одоративной и звуковой харак теристик различных деталей художественного мира в совокупности с мета форичностью и применением стилистически окрашенной лексики способст вует созданию в произведениях Е.И. Носова особого образа войны, автор ское представление о котором формулируется уже в заглавии и получает дальнейшее развитие в речевом строе его произведений.
Апробация диссертационного исследования. Основные положения duccepmaijim были представлены в виде статей и докладов в сборниках научных трудов, на конференциях разных уровней: на III Международной научной конференции «Национально-культурный компонент в тексте и языке» (Минск, 2005), научно-методических конференциях преподавателей и студентов СГУ «Университетская наука - региону»: «Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания» (Ставрополь, 2005, 2007, 2009), в Сборнике научных трудов «Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики» (Владикавказ, 2005), «Носовских чтениях» (Курск, 2006), Международной конференции по теме «Эпический текст: проблемы и перспективы изучения» (Пятигорск, 2006), на Международной научной конференции «Проблемы духовности в русской литературе и публицистике XYII - XXI веков» (Ставрополь, 2006), Международной научной конференции «Философские вопросы естественных, технических и гуманитарных наук» (Магнитогорск, 2006), в «Вестнике ставропольского государственного университета» № 65 (Ставрополь, 2009), в монографии «Военная» проза Е.И. Носова» (Ставрополь, 2009). Результаты исследования отражены в двенадцати публикациях.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографический список содержит 284 наименования.
Традиционное и новаторское в сюжетостроении «военной» прозы второй половины XX века
Такие стороны художественного произведения и творчества конкретного автора, как сюжет и стиль тесно взаимосвязаны: по мнению Г.И. Поспелова, «построение сюжета в произведениях того или иного писателя является важной стороной его литературного стиля ... . При попытках определить идейное содержание произведения прежде всего обращаются именно к сюжету» [198, с. 172].
Литературное произведение представляет своеобразную, целостную картину жизни, художественный мир с только ему присущим содержанием. В свою очередь, в неразрывной связи с содержанием находится форма произведения, т.е. система средств и способов выражения. «Содержание произведения предстает прежде всего во взаимоотношениях персонажей (характеров), которые обнаруживаются в событиях (сюжете)» [243, с. 42]. А.Б. Есин считает, что главный принцип сюжета - это динамичность, способность к движению, изменению [120, с. 143]. Ю.М. Лотман утверждает, что в основе сюжета лежит событие, которое он трактует как «перемещение персонажа через семантическое поле» [168, с. 283]. С.А. Голубков в свою очередь, предлагает толкование понятия «событие», как внутреннего чувства-потрясения, мысли-открытия, — т.е. «героем осознается, что что-то произошло». , с. 42]. Рассматривая в качестве первоосновы сюжета ситуацию, Г.Н. Поспелов считает, что «ситуация есть идейное осознание и оценка существенных отношений жизни, которые вытекают из собственного мировоззрения писателя .. . соотношение социально-исторических характеров, для изображения которых .. . созданы и расставлены герои произведения, построен его сюжет» [197, с. 172-179].
Таким образом, сюжет не появляется сам по себе, а формируется личностью автора, системой его взглядов, его художественным кредо, жизненным опытом. Особое место в этом плане занимают сюжеты исторической и, в частности, военной тематики. Источниками обретения сюжетного материала в этих произведениях наряду с такими факторами, как личный опыт писателя, являются исторические документы и материалы. Так, например, К.Воробьёв в своих произведениях показал такие ситуации, как бои под Москвой, плен, голод, тиф, множество попыток бежать, побег, партизанскую войну в тылу у немцев, в Литве, соединение со своими, сталинский лагерь («Это мы, Господи!») - всё это страницы жизни самого автора. Это отметил и А. Солженицын при вручении К. Воробьёву литературной премии: «Разящее, уму не представимое бытие, по сути грозившее в тот год любому воюющему, бытие, смертную жестокость которого нельзя было и близко вообразить тогдашней советской молодёжи, воспитанной в победных обещаниях, - врезалось в грудь молоденького лейтенанта, по сути, как тема всей его жизни» [221, с. 179].
По мнению СИ. Журавлева, именно личный опыт писателей, прошедших войну, «определил в значительной степени как само изображение войны ... -локальность изображаемых событий, предельно сжатых в пространстве и времени, незначительное число героев, пристальное внимание к внутреннему миру, чувствам, переживаниям рядового участника войны и малые формы, преобладавшие в литературе 60-х годов». Писатель-фронтовик
Ю. Бондарев отзывался об этом кратко, но емко: «Наш душевный опыт был переполнен до предела» [79, с. 412].
Также военным опытом автора в большинстве произведений обусловлены характеры, система персонажей. По мнению Л.П. Егоровой, при рассмотрении сюжета прежде всего следует учитывать «динамическую связь между характером и сюжетом». Опираясь на материал романтических новелл военных лет, она выделяет два типа сюжетосложения: героико-романтический и лирико-романтический. Для первого типа характерна объективность повествования, проявляющаяся во всех элементах действия, при этом действие максимально напряжено, а герои произведения являются героями прямого действия [117, с. 29-52]. Особая судьба героев К.Воробьева определена непростой человеческой судьбой автора. Его герой - всегда лейтенант с кубарями в петлицах; до погон, до просветов и звездочек на них он не дотягивает: попадает в плен, а перед этим отступает, выходит из окружения, сражается под Москвой. В. Некрасов также не случайно «уступил» свое довоенное прошлое главному герою Юрию Керженцеву, предоставив ему право свободно и доверительно говорить от первого лица.
Если в период Великой Отечественной войны и в первые десятилетия после нее наиболее плодотворными были традиции, позволявшие исследовать природу подвига и социальную психологию общности, то в последующий период углубляется психологический анализ, нацеленный на постижение человека во всей сложности его взаимоотношений с миром, общечеловеческих проблем, разоблачение противоестественности войны. В таком художественном подходе можно увидеть развитие традиций военной прозы Л. Толстого. Следуя традициям русской классической литературы, авторы произведений о войне создавали глубоко психологичные женские образы. По мнению критика И. Золотусского, начинают галерею прекрасных деревенских женщин, хранительниц деревенского дома, Анна Пряслина, Марфа Репишная. Как пишет сам Ф. Абрамов об идейном содержании романа «Братья и сестры» (1958): «Великий подвиг русской бабы, открывшей в 1941 году второй фронт, фронт, быть может, не менее тяжелый, чем фронт русского мужика...» [132, с. 31]. В. Распутин в повести «Живи и помни» создает практически идеальный образ русской женщины. В Настёне можно заметить некоторые черты Катерины А.Н. Островского и Матрёны Тимофеевны Н.А. Некрасова, сравнить с любимыми героинями Л.Н. Толстого и Сонечкой Мармела-довой Ф.М. Достоевского. Главное отличие Настёны от Андрея состоит в том, что она «не лишена чувства вины», судит себя высшим нравственным судом, судом своей совести. А совесть, по словам В. Распутина, — это стыд человека. В образе Настёны раскрывается «диалектика души», в ней есть «нравственное чувство», помогающее ей отличать добро от зла, оставаться человеком.
В романах Ю. Бондарева «Берег» и «Выбор» исследование характеров во всей их сложности и противоречивости сочетается с устремленностью человека к гармонии с миром и людьми. Соотнесенность человека с миром природы, психологически насыщенным деталями, изображением тончайших душевных движений в произведениях о войне В. Распутина, В. Астафьева, К.Воробьева сближает их стиль с толстовской традицией. Особенно это касается произведений с так называемым «открытым» или драматическим финалом. Например, рядовые герои повести Ю. Бондарева «Батальоны просят огня» (1957) судят себя и других по самым строгим законам нравственности. «Есть на войне, - говорит старший лейтенант Орлов, одна вещь, которую не прощаю: на чужой крови, на святом, брат, местечко делать» [6, с. 62] (образ командира дивизии Иверзева, несомненно, вызывает ассоциации с толстовскими Бергом, Богданычем, Несвицким).
Жанровый синтез произведений Е.И. Носова о войне как качество идиостиля автора
Идиостиль вступает в отношения взаимовлияния с другими языковыми факторами и, в частности, с литературным жанром. Следуя научной традиции школы М.М. Бахтина, В.В. Кожинов определяет жанр как «существующую закономерность, активно воздействующую на литературный процесс», как «исторически складывающийся тип литературного произведения» [142, с. 914-917]. Кроме того, автор обращается к жанру, характерному для данной эпохи и способному воплотить его эстетическую концепцию в художественном мире. Так, в военной литературе отчетливо оформленными жанрами представлены воспоминания: очерк, рассказ, мемуарные записки.
М.М. Бахтин писал, что для художника важно «научиться видеть действительность глазами жанра», так как «понять определенные стороны действительности можно только в связи с определенными способами ее выражения» [70, с. 182]. Хотя жанры - всеобщие формы, но каждое конкретное произведение - это индивидуальный способ реализации того или иного жанра, важнейшими факторами которого являются хронотоп (организация времени-пространства) и концепция личности (кроме литературно-эстетических и жанровых традиций, личности автора, характера его дарования). Такие художественные средства, как время-пространство, тип героя, особенности сюже-тосложения, композиции сюжета и различные формы изображения (психологизм, портрет, детализация), как отмечает В.М. Головко, играют жанрооб-разующую роль и «непосредственно реагируют на процессы жанровой динамики» [97, с. 41].
Жанровой доминантой рассказов Е. Носова являются социально-психологические и хроникальные произведения. Среди рассказов Е.Носова о войне следует выделить такие разновидности жанровых форм, как рассказы на очерковой основе, автобиографические (полностью или с элементам автобиографичности), лирические рассказы и миниатюры. Тема войны предполагает историческую обусловленность изображения в них событий и героев, а глубина психологизма героев произведений Е. Носова приводит к тому, что, например, повесть «Усвятские шлемоносцы» содержит и в «концепции человека», и в принципах повествования признаки романа, и рассказы, такие, например, как «Шопен, соната номер два», «Памятная медаль», «Яблочный Спас» и другие, тоже явно «перерастают» рамки своего жанра.
Характеризуя ранний этап творчества Е. Носова, Л. Дудина указывает, что «важным достижением произведений Е. Носова 50-х - начала 60-х гг. явились характеры», а это обусловило «движение ранней прозы писателя от очерка к рассказу». Исследователь отмечает, что в ранних сборниках Е. Носова «границы очерка и рассказа аморфны, размыты, за жанровой формой рассказа легко угадываются черты очерка, очерк принимает форму рассказа» [114, с. 6-7]. В этом проявляется традиция очерков В. Овечкина («художественный синтез жанровых форм»), творчество которого оказало большое влияние на развитие литературы («до Овечкина литература переживала мучительный, затянувшийся кризис, который заключался ... в лакировке действительности»), на формирование его как писателя-деревенщика («он как-то заразил меня темой деревни» [цит. по 130, с.201]. Следует отметить, что эта тенденция - создавать произведения синтетических жанровых форм — наблюдается на протяжении всего творчества Е. Носова.
В работе «Историческая поэтика русской классической повести» В.М. Головко указывает на тот факт, что «развитие, динамика лсанра может проявляться в активном взаимодействии формирующих и образующих факторов разных жанров. Тогда проявляются синтетические формы, ... оригинальные образования интегративного типа, имеющие индивидуальные авторские жанровые обозначения» [97, с. 41]. Например, «Слово о сержанте Борисове» - произведение пограничное между рассказом и очерком - рассказ на очерковой основе, рассказ «Фагот», помимо несложного сюжета включает «многообразные источники, средства, создающие «эффект достоверности», что нередко рассматривается как сущностное качество повести ...» [97, с. 42], это воспроизведенные в цифрах сводки («двигался 48-й танковый корпус, поддержанный дивизиями 34-го армейского кулака .. . а на Фатеж нацелилась 9-я танковая дивизия» [42, с. 177]), цитаты из военных мемуаров генерала Козлова, участвовавшего в обороне Курска [42, с. 177], телефонный разговор И.В. Сталина с первым секретарем Курского обкома партии П.И. Дорониным [42, с. 178] - эти вставные эпизоды придают произведению почти документальный, публицистический характер.
В произведениях Е. Носова проявляется общая тенденция современной литературы, в которой жанры становятся неопределенными, размытыми, подверженными диффузии и смешению. Например, в зрелой прозе Е. Носова социальная проблематика очерка обрела органичную лирико-психологическую форму выражения. Не случайно одним из своих учителей в литературном деле он считал Л.Н. Толстого: «Лев Толстой мне ближе всех из писателей. Он дает отдохновение душе ... . Толстой тем и люб, что обнажает душу щадящее. Он лечит и исцеляет. Его вещи сделаны в фас, при ровном свете, без кулис. Ничего не хотел скрыть, лишь высветить» [цит. по 259, с. 7]. И больше всего, по мнению А. Кондратовича, в публицистических произведениях Е. Носова потрясает «непреднамеренность правды, «как бы» ее фактологичность» [145, с. 19]. У зрелого Носова и Носова-публициста в частности «заметно выразилось тяготение к факту» [206, с. 298]. «Считаю самым важным ... состояние социального переживания. Самые острые строки можно написать, когда ты звучишь в них как гражданин» - утверждал Е. Носов в одной из своих статей [185, с. 4]. Писатель отмечал, что даже его рассказ «Красное вино победы» - по существу «очерк с натуры» [цит. по 141, с. 3]. В нем проявляется такая особенность жанра очерка, как нерасторжимое единство двух начал - начала социологического, публицистического исследования и начала беллетристического. Для произведений Е. Носова о войне, жанр которых изначально определялся как очерк, справедливо утверждение Е. Журбиной, считающей, что помимо публицистики очерк имеет и художественное начало, и это, в основном, дает основание считать его жанром художественной литературы [129, с. 18]. Такая особенность стиля Е. Носова явилась результатом влияния на его духовное образование социологического очерка и лирической, психологической прозы — «в сфере притяжения этих двух как бы взаимно уравновешивающих и дополняющих друг друга литературных направлений и вырабатывалась собственно носовская манера письма и художнического мышления» [86, с. 469].
В интервью «Гармония стиля» в 1968 году Е. Носов говорил: «Значение темы очень важно: если знаешь и любишь народ, нужно знать и «болезни» его» [183, с. 362]. Если сравнивать произведения Е. Носова 50-70-х годов с более поздними, то можно увидеть усложнение стиля писателя, полемичность в его изображении всех сторон бытия, в том числе и общественно-политической, повышение роли прямой и скрытой иронии. Автор одновременно призывает и обличает. С 1970 по 1985 годы писателем был создан ряд ярких статей и эссе о войне, в это время мощно проявилась публицистизм произведений Е. Носова о войне, что сказалось на его художественном стиле.
Мотивные комплексы и оппозиции как особенности идиостиля писателя
От типа повествования и жанра произведения зависит истолкование сюжетной функции мотива, тесно связанной, по утверждению А.Б. Есина, «с пониманием сюжета то как цепи внешних событий, то как развития действия, из которого не исключаются внутренние побуждения человека» [120, с. 71]. Сюжет художественного произведения имеет в своей основе событие как нерасторжимую единицу сюжетного построения, которую многие исследователи определяют как мотив. А.Н. Веселовский в своём труде «Поэтика сюжетов», определяя знак-мотив как первоэлемент сюжета, соотносит понятия «сюжет — тема — мотив» следующим образом: «Под сюжетом я разумею тему, в которой снуются разные положения — мотивы» [87, с. 305]. А.Б. Есин формулирует роль мотива по отношению к сюжету: «В одном случае мотив больше объясняет поступок, действие героя, в другом — его состояние. Мотив ... организует сюжетную ситуацию в произведении. Он связывает все ее основные элементы: обстоятельства, характеры, действие». [120, с. 71].
Б.В. Томашевский мотив также соотносит с темой и считает мотивом неразложимую часть темы. С точки зрения объективного действия он выделяет такие разновидности мотивов, как свободные (при их устранении не нарушается причинно-следственная связь), неисключаемые (связанные), динамические (изменяющие ситуацию) и статические [233, с. 182-184]. Последние три вида мотива играют значительную роль в построении сюжета. Кроме того, он выделяет такую разновидность мотивов, как вводящий — требующий дополнения, например, мотив рассказывания (активно используемый Е. Носовым в произведениях о войне. — И.П.), который затем наполняется другими свободными мотивами.
Ю.М. Лотман выделяет в мотиве двуединую сущность (словесное выражение и идейно-бытовое содержание) и его повторяемость [168, с. 281]. Двойственность природы мотива рассматривает и Н.Д. Тамарченко: с одной стороны, это элемент сюжета, «который повторяется в его составе и (или) известен из традиции», с другой стороны, это «словесное обозначение такого рода событий и положений, которое входит в качестве элемента уже не в состав сюжета, а в состав текста» [228, с. 170].
Один из наиболее влиятельных представителей современной сюжето-логии, А.-Ж. Греймас - выделяет в сюжете уровень «предметной манифестации», где действуют «человеческие или очеловеченные существа, выполняющие определенные задачи, подвергающиеся испытаниям и стремящиеся к своим целям (с акцентом на изобразительной конкретизации этих действий и их мотивов)». Этот уровень тяготеет, в свою очередь, «к уровню «предметной конкретизации» . . и предполагает наличие конкретизированных персонажей, мотивировок и поступков, изображенных во всех их подробностях» [279, с. 166].
Мотив, таким образом, имеет непосредственную словесную (и предметную) закрепленность в самом тексте произведения. Все исследователи, обращаясь к сюжетным мотивам, подчеркивают их универсальность: «Для повествовательных ... произведений, ... характерны сюжетные мотивы; многие из них обладают исторической универсальностью и повторяемостью» [279, с. 161].
Мотивы могут образовывать оппозиции (потеря - обретение, поиски — нахождение, узнание - неузнание), комплексы (встреча - разлука - поиски). В «Литературном энциклопедическом словаре» мотив трактуется как «устойчивый формально-содержателный компонент литературного текста», который «может быть выделен как в пределах одного или нескольких произведений писателя, ... в комплексе всего его творчества, ... литературного направления или целой эпохи» [180, с. 230]. Главный мотив помогает выразить основную художественную тенденцию произведения, «повышает интенсивность художественного выражения...». Он вбирает в себя и характеристику героя, среды, и действие, то есть обобщает несколько сюжетных мотивов [148, с. 78].
Традиционные стержневые мотивы, лейтмотивы, ассоциативно связанные с определенной ситуацией, действующим лицом или идеей, характеризующие основное впечатление, центральный образ или повторяющуюся тему, основное психологическое или образное зерно в художественном произведении - все эти моменты в произведениях Е.И. Носова о войне, о которых пойдет речь, сопряжены с ключевым субмотивом войны. Такое единство и целостность может быть рассмотрено, на наш взгляд, как свойство стиля автора.
Произведения Е. Носова отличаются многообразием художественных мотивов, которые помогают раскрыть идею, тему произведения. В отдельных случаях это мотив, реализующийся в одном произведении, а иногда - в це лом ряде произведений, посвященных военной тематике. Отчетливость основного мотива «имеет у Носова внешне ощутимые национальные черты» [244, с. 71]. В этой связи нам кажется целесообразным рассмотрение фольклорных и мифопоэтических мотивов в произведениях Е. Носова о войне на примере повести «Усвятские шлемоносцы». Фольклорные мотивы, исторически присущие народной сказке, можно усмотреть и в ходе самого сюжета повести, и в речевой характеристике персонажей. Например, такая форма завязки сюжета, как беда (в данном случае - это известие о войне). «Из беды и противодействия создаётся сюжет» [200, с. 46]. Если в сказке этот элемент сюжета связывается с мотивом змееборства и похищения и изгнания, то в повести он проявляется в нашествии завоевателя и отторжении героя от родных и дома (т. е. своего рода похищении). Не случайно в тексте фашисты сравниваются со змеем: «А змей тот немецкий об трёх головах .... . Из ноздрей огонь брызгает, из зелёных очей молоньи летят» [40, с. 102]. Мотив змееборства как апокалипсический рассматривал Б. Агеев в эссе «Человек уходит», посвященном повести «Усвятские шлемоносцы» (он проводит параллель между эпической повестью и «Откровением святого Иоанна») [56].
Портрет как проявление характерных черт «литературной оптики» Е. Носова-художника
Помимо уже рассмотренных аспектов названий произведений можно выделить непосредственную связь с сюжетом, например, когда целому произведению название дают кульминационные события этих рассказов, к таким произведениям следует отнести рассказ «Костер на ветру» (почти незапланированное застолье у костра, когда как на ладони автор видит, что представляет собой каждый из его собеседников), «Красное вино победы» (собственно, вино появляется уже после смерти одного из героев рассказа, Ко-пешкина, им, этим красным вином, празднуют победу и поминают умершего), «Шопен, соната номер два» (похоронный марш звучит почти в конце рассказа, но помогает разрешить скрытый конфликт поколений). Читатель уже не раз к этому моменту, вероятно, задавался вопросом: «В чём суть названия?» - прочитано уже три четверти текста, музыка звучала дважды - но это был Гимн. И вот почти в финале рассказа повествуется о том, как молодёжь собралась, чтобы потанцевать шейк. Пелагея, приготовившаяся слушать весёлую музыку, «при первых звуках вздрогнула, как от удара», потом обмякла, старуха-мать лишь прикрыла глаза, сидела неподвижно и прямо, «вбирая эту скорбь и эту печаль измученным сердцем матери», не выдержала, заплакала внучка старухи, Вера, потому что почти физическая «боль была такова, будто воины все до единого пали и остались лишь дети, женщины и священнослужители, горестно склонившие головы пред перечисленными жертвами» [47, с. 287—288]. Точность в названии музыкального произведения здесь крайне важна. «Третья часть второй сонаты Шопена - траурный марш. ... Мы вправе назвать эту драму, образы которой развертываются в сонате Шопена, национальной трагедией. .. . Этот марш занял исключительное место не только в музыкальной литературе, но и в жизни человечества, ибо трудно найти более возвышенного, прекрасного и трагического воплощения чувства скорби» [271]. Наконец, состоялось священное таинство отпевания всех погибших. «Хорошо сыграли. ... Вот и проводили наших ... . Спасибо!» Сама музыка даже для музыкантов стала настоящим откровением, они следили за необыкновенным пением корнета, «звучавшего всё тише и умиротворённее» [47, с. 288]. Здесь мы видим, как стершееся до бытового понятие «похоронный марш» поднимается на возвышенно-торжественный, философский уровень и заставляет размышлять о вечном. Интертекстуальная связь между произведениями иногда устанавливается на уровне заглавия. Е. Носова. Например, вид парящего в небе коршуна в коротеньком рассказе «Черный силуэт» вызывает у автора страшные воспоминания: «Память воскресила зловещую букву «Т» над растерянными и беззащитными улицами». Схватка коршуна и чибисов напоминает ему воздушный бой, за которым автор наблюдает не бесстрастно, а искренне переживая за птиц, сражающихся за свою семью: «Ну что, отбой? - с облегчением говорю я» [46, с. 159]. Образ коршуна впервые появляется в конце повести «Усвятские шлемоносцы», здесь он воспринимается как тревожный предвестник беды. Не только образы и тема сближают произведения Е. Носова между собой, это проявляется и в названиях. Например, заглавие очерка «Война всегда не ко времени» перекликается с текстом «Усвятских шлемо-носцев»: «Не ко времени война зачалась. Чтоб ей погодить маленько? ... Пока б сено прибрали да хлеб. ... А и когда война была нашему брату-пахарю впору?» [40, с. 57].
С. Кржижановский в работе «Поэтика заглавий» отмечает, что заглавия художественных произведений тесно связаны с именем автора (его стилем, языком) и с датой - временем написания произведения (оно позволяет включить произведение во временной контекст), с литературными и общественными тенденциями [149, с. 27]. То, что вопрос о заглавии художественного произведения является немаловажным, подтверждается фактами переименования текстов. Авторские или редакторские, они всегда обусловлены либо возвращением к работе над данным текстом, либо с изменением идейного ракурса произведения, например, рассказ «Слово о сержанте Борисове» в 1966 году был опубликован под названием «Парторг». Первоначальное заглавие рассказа «Хутор Белоглин» привлекает своей звучностью, смысл авторского подтекста в том, что все меньше и меньше становится людей, которые реально участвовали в войне и могут что-то поведать об этом: «От нашего селенья всех-то мужиков осталось: я да ты! ...Вот скоро приберемся, и прощай, родимый хутор Белоглин» [22, с. 290]. Новое заглавие - троп, переводящий его на уровень философии, «Костер на ветру» - символ жизни вопреки обстоятельствам, аналогия с Вечным огнем памяти.
Замена заглавия очерка «Дымила кухня на колесах» (1975) на безымянное обозначение героев войны - «Фронтовые кашевары» — соответствует стилистике и пафосу произведения, одновременно и поминальному, и заздравному слову автора в честь тыловой обслуги, незаслуженно обойденной наградами и вниманием: «В день Великой Победы, братья-окопники, помянем добрым словом и наших фронтовых кашеваров» [44, с. 195]. Даже повесть «Усвятские шлемоносцы», судя по рукописям автора, первоначально должна была называться «Касиян - шлемоносец». Это, несомненно, сразу же определяло место данного героя в системе художественных образов произведения, но при этом сужался идейно-художественный ракурс всего произведения, масштабность, ведь не один только Касьян — шлемоносец, а весь народ.
Подводя итоги анализа поэтики заглавий Е. Носова о войне, обратимся к мысли С. Кржижановского о значении заглавия: название произведения, лежащее на поверхности, разворачивается во множественность заглавий содержания, затем - во множественность смыслов книги, а там — и «во многоликую цельность творчества автора» [149, с. 37].
Следует отметить, что поэтика заглавий произведений Е. Носова о войне и их типаж чрезвычайно разнообразны. Среди них практически нет однозначных, они, как правило, сочетают в себе два или более типа. Самое заметное место принадлежит названиям-тропам, метафорический оттенок их значения способствует приданию им романтической поэтичности, философской глубины и значения обобщенности уже на этапе знакомства с названием произведения. Кроме того, Е. Носов широко использует в заглавиях реминисценции из музыкальных источников, немало заглавий, связанных с музыкальной терминологией, с песенной традицией, что создает эффект общей эмоциональной приподнятости. То есть уже на уровне заглавия проявляется такая типологическая характеристика стиля писателя, как риторичность [121, с. 356].
