Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Раннее творчество Александра Бека в контексте отечественной литературно-художественной мысли 30-х-40-х годов XX столетия.
1.1. Александр Бек - публицист 13
1.2. Повесть «Курако» как факт личной и творческой биографии 39
1.2.1. История создания «Курако», или о некоторых эстетических принципах Александра Бека 39
1.2.2. «Реальный» Курако и его «саморазвивающийся» образ 45
1.2.3. Композиция повести как диктат духовно-нравственной цели художника 47
1.2.4. Вторая повесть о Курако («События одной ночи») 48
Глава 2. Великая Отечественная война в замыслах и творческих претворениях Александра Бека .
2.1. Тема войны как воплощение жизненного опыта Александра Бека и его художественная доминанта в 50-70-е годы 53
2.2. Проза военных лет: нравственные истоки народного подвига 62
2.3. Повесть «Волоколамское шоссе»: соотнесение частной судьбы с судьбой народа 74
2.3.1. История написания повести «Волоколамское шоссе» 75
2.3.2. Документальная основа повести А. Бека 78
2.3.3. Сюжет повести 83
2.3.4. Художественные образы повести 94
2.3.5. Приемы и краски авторской палитры 108
Глава 3. Роман А.А. Бека «Новое назначение» как закономерный этап творческой эволюции писателя в 60-80-е годы .
3.1. История романа «Новое назначение» в ретроспекции и перспективе (поиски названия, дискуссия вокруг публикации) 114
3.2. Главный герой романа - как отражение непрерывного потока жизни страны и народа 121
3.3. Публицистичное и художественное в романе: опыт реконструкции эстетики переходных эпох 132
3.4. Роман А. Бека «Новое назначение» в оценке критики 145
Заключение 159
Библиография 163
- История создания «Курако», или о некоторых эстетических принципах Александра Бека
- Тема войны как воплощение жизненного опыта Александра Бека и его художественная доминанта в 50-70-е годы
- История написания повести «Волоколамское шоссе»
- История романа «Новое назначение» в ретроспекции и перспективе (поиски названия, дискуссия вокруг публикации)
Введение к работе
Творчество Александра Бека, эволюцию его сюжетов и художественных идей нельзя назвать одной из самых актуальных проблем современного отечественного литературоведения. Для этого есть свои причины. Изучаемый нами писатель не стал автором культового романа, как Михаил Булгаков. Он не был диссидентом, активно преследуемым властью, как Александр Солженицын. А. Бек не создал итогового эпического полотна, представляющего русскую трагедию, как Михаил Шолохов. Он не пришел к популярной в последние годы религиозно-мифологической теме, как Леонид Леонов. Но лишь на первый взгляд творчество Александра Бека занимает скромное место в условном «втором ряду» русских писателей советского периода. Масштабная повесть «Волоколамское шоссе» остается классическим произведением о войне, не уступающим по глубине обобщений и эстетическим достоинствам военной прозы К. Воробьева, В. Некрасова, В. Астафьева, Ю. Бондарева. Роман «Новое назначение» - в числе лучших художественных текстов, посвященных драматической судьбе личности в контексте сталинского периода истории. Два названных произведения выдержали испытание временем, не угас интерес и к другим художественным текстам А. Бека. Многочисленные статьи писателя разных лет, его публицистическая деятельность создают необходимый фон для целостного восприятия творческого пути, который представляется нам важным для понимания основных мотивов общего пути советской литературы, не потерявшей интерес для простых читателей и литературоведов и спустя четырнадцать лет после исчезновения страны, в которой жил и писал Александр Бек.
В центре диссертационного исследования - эволюция тем, сюжетных идеи,
психологических оценок в творчестве А. Бека, соответствующая логике
становления советского общества от пафоса эпохи Гражданской войны и
первых лет социалистического строительства до кризисных ощущений,
предваряющих годы так называемого застоя и трагического кризиса страны,
предельно обострившегося в середине 80-х годов прошлого века.
Композиционная логика диссертационного исследования подчеркивает
динамику литературного пути А. Бека. В первой главе анализируются первые
публикации тогда еще юного журналиста. Особое место отводится повести
«Курако», которая представляет формирование эстетических принципов
А. Бека, разрабатывающего производственную тему на реальном материале 30-х
годов. Во второй главе на первом плане литературная деятельность писателя,
стремящегося художественно зафиксировать и осмыслить нравственные
проблемы, вставшие перед советским человеком в годы Великой Отечественной
войны. В третьей главе нас интересует итоговое произведение А. Бека - роман
«Новое назначение», ставшее самым популярным текстом изучаемого писателя
в 1986-1990-х годах. Даже из краткого сообщения о сюжете диссертационной
работы становится ясно, что Александр Бек причастен к развитию трех
значительных жанровых форм русской литературы советского периода -
производственной, военной и психологической прозы. Несомненный факт
постоянного внимания к портретному, масштабному в нравственном плане
присутствию героя, чей образ не размывается, а наоборот, конкретизируется в
потоке исторических событий, позволяет сделать акцент на психологической
доминанте художественной прозы А. Бека.
Художественное творчество Александра Бека получило должный отклик в критике, но надо отметить главную тенденцию: это публицистическая, в
большинстве случаев социо-культурная, а не собственно литературоведческая реакция на произведения писателя. Мы учитываем работы и выступления Т. Бек, И. Вишневской, О. Грудцовой, Н. Путинцева, А. Адамовича,
A. Журавлевой, М. Кузнецова, И. Кузьмичева, Б. Сарнова, Н. Соколовой,
B. Сурганова, В. Хатюшина, Н. Штейна и других исследователей, решая
научную проблему целостной адаптации публицистики и прозы Александра
Бека как объекта современного литературоведения.
Объектом исследования стали все основные тексты Александра Бека, от ранних публицистических выступлений 20-х годов до последнего, при жизни автора не опубликованного романа «Новое назначение».
Предметом исследования мы считаем: жанровую специфику эпических текстов изучаемого писателя; эволюционное становление авторского метода и нравственного философского взгляда на мир, отраженных в сюжете основных произведений; концепцию личности, сохраняющую устойчивость производственном, военном, психологическом типе повествования и в них же проявляющую свою вариативность, соответствующую тем или иным историческим периодам.
Цель исследования - целостное рассмотрение творческого пути Александра Бека как литературного и нравственно-философского феномена русской словесности советского периода, позволяющего оценить: 1) специфику и динамику художественного мира писателя как индивидуального явления; 2) особенности художественной прозы А. Бека в контексте литературного и социально-исторического процесса 20-х - 90-х годов XX века.
Основные задачи исследования 1) Рассмотреть и оценить публицистические выступления раннего А. Бека как первый этап приобщения будущего писателя к большой словесности.
Описать историю творческого замысла, создания и биографического контекста основных художественных произведений А. Бека - повести «Курако», повести «Волоколамское шоссе» и романа «Новое назначение».
Представить основные типы жанровых форм советской литературы (производственный роман, военная проза), существенные для становления основных сюжетов в творчестве А. Бека.
Сделать комплексный анализ основных произведений А. Бека («Курако», «Волоколамское шоссе», «Новое назначение») литературоведческим центром каждой из трех глав диссертации.
Определить место документализма в художественном мире писателя, исследовать сочетание исторических фактов и литературного вымысла в сюжете основных произведений.
Останавливаясь на основных сюжетных ситуациях («Человек на производстве», «Человек на войне», «Человек перед лицом власти»), исследовать авторскую концепцию личности, сохраняющую определенную целостность, но и меняющуюся в зависимости от событийного пространства («завод», «война» или «сталинская иерархия»).
Актуальность диссертационного исследования определяется: 1) возросшим интересом к советской литературе и необходимостью научно обозреть ее проблемы взглядом, свободным от тех или иных тоталитарных идеологем; 2) слабой изученностью творчества А. Бека и отсутствием литературоведческих работ, целостно рассматривающих творческий путь писателя; 3) современным состоянием теории литературы с ее особым интересом к жанровым формам XX века, в том числе к производственной и военной прозе; 4) сохраняющейся популярностью последнего произведения писателя (неопубликованного при
жизни романа «Новое назначение»), позволяющего скорректировать представления о творческой эволюции А. Бека.
Новизна исследования определяется: 1) научным прочтением и систематизацией публицистического наследия А. Бека, прежде всего его статей 20- годов; 2) комплексным анализом (документальная основа - сюжет -художественная образность - концепция личности) всех основных произведений в рамках одного исследования; 3) монографическим принципом изложения материала, позволяющим проследить творческую эволюцию А. Бека от первых статей до романа «Новое назначение».
Методы исследования: 1) биографический (предполагающий изучение художественных текстов в связи с событиями жизни автора, с его позицией в историческом процессе); 2) монографический (предполагающий создание научного текста, представляющего весь путь писателя в единстве жизни и произведений); 3) контекстуально-жанровый (предполагающий рассмотрение произведений в рамках жанрового становления литературного процесса); 4) филологический анализ текстов с " преимущественным вниманием к психологическому строю произведений.
Практическая значимость диссертации определяется: 1) разработкой разделов «Творчество А. Бека», «Становление производственного романа», «Военная проза», «Художественные тексты о сталинском времени» в рамках вузовского курса «История русской литературы XX века»; 2) разработкой в трех главах диссертации спецкурса, посвященного творчеству А. Бека; 3) возможностью использовать полученные результаты на специализированных уроках в гуманитарных классах средней школы.
Основные положения, выносимые на защиту
Эволюция словесной формы, конкретной в своем жанровом явлении, в творчестве А. Бека определяется движением от газетной публицистики к собственно художественным жанрам - к повести и роману.
Эволюция художественного содержания в творчестве А. Бека определяется движением от концепции героя-созидателя и героя-победителя к концепции человека, выражающего кризисные явления позднего сталинизма.
Основными признаками художественного метода А. Бека следует признать: общую установку на реалистическую традицию и отсутствие элементов модернистской поэтики; сохранение исторической реальности вплоть до превращения собеседника автора в героя произведения под собственным именем («Волоколамское шоссе»); становление героя в соответствии с законами своей исторической эпохи; биографизм, выражающийся в представлении практически всей жизни героя; осторожность и взвешенность авторских психологических оценок.
Нравственной доминантой в творчестве А. Бека становится движение к состоявшейся героической судьбе; этот героизм, лишенный отвлеченного романтизма, по-своему реализуется в трех основных личностных типах изучаемого автора — в человеке труда, в человеке войны, в человеке власти.
Апробация исследования проводилась: 1) на заседаниях кафедры литературы Ростовского государственного педагогического университета; 2) на научных конференциях, посвященных русской советской литературе периода ВОВ; 3) на школьных уроках литературы (факультативный курс) в ходе изучения советской прозы о Великой Отечественной войне.
Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, двух приложений. Общий объем диссертации 186 страниц. Основное содержание работы отражено в 5 публикациях.
История создания «Курако», или о некоторых эстетических принципах Александра Бека
1931 год - это начало первой пятилетки, когда происходили существенные изменения в жизни страны и А. Бека. В это время была создана специальная редакция «История фабрик и заводов» под руководством М. Горького, которая предложила А. Беку включиться в литературную бригаду и ехать в Сибирь писать историю «Кузнецкстроя».
История фабрик и заводов создавалась со свойственным нашему государству размахом. Запечатлеть в записях, сохранить для грядущих поколений устные рассказы, свидетельства о великом времени - об этой задаче не раз говорил сам Горький.
Итак, А. Бек уезжает по заданию редакции в Кузнецк на строительство металлургического гиганта. В состав группы входили Н. Смирнов, А. Бек, 3. Крянникова, А. Тарасов-Родионов, которые отвечали за сроки подготовки материала и представляли бригаду, а также еще две стенографистки, с помощью которых бригаде удавалось «перелистывать людей».
От индустрии в то время зависела судьба Советской страны, и промышленность в годы первой пятилетки была знаменем эпохи, ее пафосом. А. Бек посетил многие города Сибири, а также Магнитку, Донбасс, Днепропетровск и др. Здесь он познакомился со стройками пятилетки и впервые увидел гигантское строительство, первый мартен, фигуры доменных печей и купола воздухонагревателей. Все его поразило. В те дни Бек испытывал естественную неуверенность в себе, ведь в недавнем прошлом он был лишь литературным критиком, который никогда раньше не писал рассказы и повести и даже не помышлял о художественном, литературном творчестве.
При распределении материалов по темам на долю Бека досталась предыстория возведения или рождения завода Кузнецкстроя. Ему нужно было написать о школе русских доменщиков, затем об участниках АИКа (Автономной индустриальной колонии американских рабочих, приехавших помочь Советской стране) и голландском коммунисте Рудгерсоне и американце Билле Хейвуде [163; с. 49]. Рассказы о Кузнецкстрое, которые записывала бригада писателей, были и рассказом о пути Курако, основателе школы русских доменщиков. Но писалась не история личности, а история дела - завода. В силу обстоятельств (смерть писателя Н. Смирнова, организационные неполадки и т.п.) «Истории...», как всеобъемлющего коллективного труда не получилось, однако в главах, написанных Беком, уже было «нечто». Тогда и родилась идея -напечатать их самостоятельно как повесть о Курако. Так из «Истории Кузнецкстроя» родилась повесть.
О доменщике Михаиле Константиновиче Курако до своего приезда в Кузнецк писатель не имел никакого представления, так как тот умер еще в 1920 году, за десятилетие до того, как Бек приехал в Кузнецкстрои. Почему именно Курако оказался в центре внимания писателя?
Впервые о Курако А. Бек услышал в кабинете Ивана Павловича Бардина1", в то время главного инженера Кузнецкстроя, который, рассказывая о строительстве, произнес фразу: «Общая конфигурация завода напоминает чайку на занавеси Московского Художественного театра» [15; с 48]. «Поразившись этому сравнению, я вдруг ощутил душу говорившего с нами инженера: приоткрылась нежность, что он питал к заводу», - вспоминал потом А. Бек [15; с. 48]. Рассказы растревожили воображение Бека, появилось желание писать о Курако, о котором Бардин говорил с предельным уважением [186; с. 204].
Прежде всего, А. Бек нашел свою тему, определил главного героя и круг людей, необходимых ему для написания книги, и решил пойти по пути знакомства со всеми, кто его знал. Так начиналась работа над книгой о знаменитом доменщике Курако.
Образ жизни Бека был полностью подчинен исследовательскому процессу, творческая работа отнимала все время, и как он сам пишет, «у меня трудовая, однообразная жизнь провинциала, - нигде не бываю, кроме как на беседах, ничем не развлекаюсь. Работаю как пчела. Утром просыпаюсь - в голове роман, иду по улице - роман, засыпаю - роман» [15; с. 50]. Он, любознательный по своей натуре, собирал рассказ за рассказом, с нетерпением добирался до подробностей, словно читая увлекательную книгу о героях, еще никому не известных в литературе: «Лишь много позже я уяснил, что могу быть чутким к людям творческой страсти, способен ощутить, распознать внутренний мир таких людей» [15; с. 48]. Постепенно родилась методика бесед: «Я делаю обычно так: пусть человек сначала расскажет в хронологическом порядке все, что он знает, здесь я сравнительно мало перебиваю его вопросами, а возникающие у меня более подробное вопросы записываю для памяти, чтобы поставить их потом. Следующий этап - выяснение разных интересных эпизодов. Следующий - ты просишь обстоятельно- рассказать об интересующих тебя лицах. Выспрашиваешь разные подробности, случаи, черты характера, штришки, причем непременно добиваешься конкретизации... И наконец, следующий этап - твои вопросы касаются разных проблем: вопросов быта, организации труда, организации общественной жизни... И опять эпизоды, штришки, детали, детали и детали. Таким образом, ты переворачиваешь, перелопачиваешь весь материал несколько раз и получаешь все, что человек может дать» [10; с. 11].
Такая беседа была процессом обоюдным: Бек нашел такую форму общения с людьми, которая заставляла раскрыться их с наибольшей полнотой, но и наиболее проницательные из героев тоже ждали писателя, который бы запечатлел образ эпохи для грядущих поколений. Пять месяцев длилось на площадке Кузнецкстроя это, как сказал сам Бек, «перелистывание людей» [10; с. 14]. По мере проникновения в мир и проблемы металлургии Беком овладевает все сильнее мечта «отдать годы труда роману о доменщиках, принести, подарить читателю этот еще неведомый литературе мир - мир новых характеров, рожденных новым веком» [10; с. 9].
Тема войны как воплощение жизненного опыта Александра Бека и его художественная доминанта в 50-70-е годы
Творческое становление А.А. Бека пришлось на 40-е годы XX века. В период духовного возрождения общества были написаны книги «поразительной идейно-эстетической солидарности, единой гражданской направленности» [165; с. 25-26], открывшие новый этап в развитии отечественной прозы о войне. Это повести П. Павленко «Русская повесть» (1942), В. Василевской «Радуга» (1942), К. Симонова «Дни и ночи» (1943-1944), Вас. Гроссмана «Народ бессмертен» (1943), Б. Горбатова «Непокоренные» (1943), А. Платонова «Оборона Семидворья» (1943), Л. Леонова «Взятие Великошумска» (1944), Ю. Бондарева «Батальоны просят огня» (1957), В. Быкова «Журавлиный крик» (1959) и др.
Для создателей этих произведений война - прежде всего источник личного, индивидуально-неповторимого -опыта, часть собственной биографии, причем у каждого - своя. «Молодые писатели, вышедшие из боев, - писал Г. Бакланов, - все же в первую очередь были крепки собственным опытом, собственным знанием, добытым на войне, куда уходили в большинстве своем добровольно... Именно об этой, «своей» войне писатели рассказали в лучших книгах, превыше всего ценя правду» [142; с. 93].
По словам А. Кабакова «война была самая мистическая из великих. То, что сталинский СССР оказался на одной стороне со свободными странами, а гитлеровская Германия и императорская Япония - на другой, теперь, думаю, не одному мне представляется не то чтобы случайностью, но уж, во всяком случае, не советским выбором. Демократические страны сочли, что нацизм страшнее коммунизма» [232; с. 191]. В этой же статье, посвященной военному поколению, поэт О. Седакова размышляет о последствиях нашей победы: «Историческое осмысление столкновения двух ужасающих систем - как трагедии, в которой катарсис был заведомо исключен (так это понято в «Жизни и судьбе» Василия Гроссмана), или же как еще одной российской надежды на конец государственного кошмара и начало другой, «своей», человеческой жизни (такое возрождение надежды, свободы и личного достоинства в военные годы засвидетельствовал Пастернак в «Докторе Живаго»), надежды, которая была так страшно и быстро убита ...» [232; с 197].
Кроме того, период войны на протяжении десятилетий был, как никакой другой период современной отечественной истории, мифологизирован советской историографией. Этот факт не может не влиять на осмысление войны сегодня с новых позиций. Диалог нескольких поколений с их различными взглядами на войну и мир свидетельствует о преодолении огромной силы инерции послевоенного мышления с присущей ему догматизацией тяжелого опыта 1941-1945 годов. И, что самое главное, литература о войне - это не состояние, а процесс, неоднозначный, ориентированный и на дальнейшее понимание глубин происходящего, и на уточнение традиционных представлений о нем.
Литература «фронтового поколения» формирует представление о том, что «для человека на войне, - как писал позднее В. Кондратьев, - его война - самая главная, потому что именно на ней его могут убить. В масштабе человека -самое значительное, самое главное место...» [164; с. 93]. Отсюда важная целевая установка писателя сделать имя, личную судьбу непосредственного участника событий эмоционально-смысловым центром произведения. Немаловажным аргументом в пользу такого утверждения является дальнейшее расширение в художественном сознании времени понятия «личная биография», распространяемого на все более широкий круг явлений общественного и индивидуального порядка.
Под биографией в нашем случае мы подразумеваем такую художественную структуру, основу которой составляет личная жизнь человека -автора, повествователя, героя, являющегося субъектом и объектом повествования одновременно. О такой жанрово-стилевой форме существует обширная критическая литература. Наиболее значительными представляются исследования М.М. Бахтина [144], Л.Я. Гинзбург [156], Ю.Н. Тынянова [242], Г. О. Винокура [107].
Говоря о биографии в литературе о войне, мы особо выделим следующие три момента. Во-первых, биография как воплощение формы и содержания в прозе 50-70-х годов ориентирована не на особые людские судьбы, а по преимуществу на обычных, «безымянных» лиц истории. Во-вторых, названная структура (биография) приобретает широкое распространение в определенных условиях. Для указанного периода Великой Отечественной войны одним из составляющих таких условий является высокий авторитет субъективных форм выражения не только в литературе, но и в духовной жизни страны в целом. Об этом свидетельствует подъем гражданской активности населения в разных сферах, вплоть до политических выступлений. Все это есть выражение более общей тенденции времени - укрепления позиций человека как личности.
В-третьих, частое обращение в литературе о войне к биографии как форме и содержанию следует воспринимать в свете тех задач, которые вставали перед литературой как относительно суверенной областью духовной культуры общества.
Война, будучи всенародной, у каждого оставалась своей войной. Биография, где объектом и субъектом является личная жизнь человека, дает возможность писателю постоянно держать в поле зрения конкретику военной бытовой ситуации, переживаний, образа мыслей героя и т.д. Реально складывающаяся коллизия (разумеется, с обобщающей авторской сверхзадачей) могла «соперничать» с этим монолитным и однонаправленным видением войны, которое нуждалось в серьезных уточнениях. Сама война как величайшая героическая и трагическая глава нашей истории, воспринятая через «биографию», позволяла автору сделать новые открытия в событиях довоенного, военного и послевоенного времени.
История написания повести «Волоколамское шоссе»
Повесть А. Бека «Волоколамское шоссе» была написана и опубликована впервые в журнале «Знамя» (1943, № 5, 6), первое название ее было «Панфиловцы на первом рубеже (повесть о страхе и бесстрашии)». Вторая публикация повести была осуществлена в 1944 году в журнале «Знамя» (№ 5, 6) и называлась «Волоколамское шоссе» с подзаголовком «Вторая повесть о панфиловцах». Третья повесть вышла в 1960 году в журнале «Новый мир»» (№ 2, 3) под заглавием «Несколько дней» с подстрочным примечанием: «Повесть «Несколько дней» является продолжением книги «Волоколамское шоссе»». Наконец, четвертая повесть напечатана в журнале «Новый мир» в 1960 году (№ 12) под названием «Большой резерв генерала Панфилова» с подстрочным примечанием: «Повесть «Резерв генерала Панфилова» завершает книгу «Волоколамское шоссе»».
Ни в одном из названных изданий Бек не дал обобщающего жанрового определения произведения «Волоколамское шоссе». Лишь в военном дневнике он писал о будущей книги как о «Хронике битвы под Москвой». Объединив все повести в законченную тетралогию «Волоколамское шоссе», автор снял ранее данные им названия. Это произведение впервые вышло отдельным изданием в 1962 году в «Воениздате».
Книга сразу завоевала широкое читательское признание. В армии ее читали бойцам вслух, обсуждали на политзанятиях, изучали в офицерских клубах. Она неоднократно издавалась во многих странах, в Польше была сделана театрализованная переработка. Когда «Волоколамское шоссе» вышло в свет, французские газеты писали: «Не отрываясь, читаешь это произведение советской литературы, полное красоты и величия»; «Это - прекрасная книга, заслуживающая стать классической в деле военного воспитания» [202; с. 167]. Повесть переведена на английский, французский, немецкий, итальянский, испанский, португальский, греческий и другие языки. Так книга стала доступной читателям разных стран. В Финляндии «Волоколамское шоссе» изучали в военной академии. О повести написано множество статей и рецензий и в нашей, и в зарубежной прессе.
Говоря о жанровом своеобразии, необходимо заметить, что в литературоведении под повестью обычно подразумевают нечто среднее между рассказом и романом и рассматривают ее как своего рода переходящую жанровую категорию. Действительно, границы между повестью и романом, рассказом и повестью относительны и подвижны. По своему объему повесть, как правило, больше рассказа, но меньше романа. Однако размер не может служить определяющим признаком жанра хотя бы потому, что имеются рассказы, которые по своим размерам превосходят повести, а повести, в свою очередь, оказываются больше романов. К тому, же размер произведения характеризует тот или иной жанр с чисто количественной стороны, но не затрагивает специфики содержания.
На наш взгляд, содержанием повести является отраженная с той или иной точки зрения определенная сторона человеческой жизни, то или иное более или менее обособленное и самостоятельно оформленное общественное явление, например, героические патриотические подвиги, судьба человека, любовь и т.д.
В отличие от романа повесть как отдельное произведение не анализирует всей сложности связей и взаимосвязей, противоречий, симпатий и антипатий. Она не допускает противоречивого и сложного переплетения многочисленных и разнообразных сюжетных линий, столь характерного и необходимого для современного романа, и предпочитает иметь дело с более или менее одноплановым развитием сюжета.
Роман стремится к синтетическому изображению жизни во всей ее сложности, повесть, напротив, из всего многообразия жизненных процессов, обстоятельств и характеров ограничивается обычно показом одной из сторон действительности. Отсюда структура повести проще, цельнее, однороднее и целеустремленнее, нежели романа; действие развивается стремительнее, внимание читателя не рассеивается, а сосредоточивается на какой-либо одной более или менее существенной проблеме художественно-эстетического и общественного порядка.
Повесть - истинно русская по своему происхождению и бытованию жанровая разновидность. Она является прародительницей русских эпических литературных жанров, имеет богатую традицию и включает в себя многие достоинства романа, рассказа и эпопеи. В сущности, повесть представляет собой переходный жанр. Сфера ее применения в совокупности безгранична, а формы разнообразны. Ей одинаково доступны и проза, и поэзия жизни.
Для военной литературы повесть явилась той эпической формой, которая давала возможность оперативно и вместе с тем достаточно полно и объективно отразить главное в жизни - борьбу с фашизмом, героическое сопротивление нашего народа. Военную повесть 1941-1945 годов можно назвать героической, так как она сосредоточивает внимание на возвышенном содержании и этим возвышенным порождается.
Героическая повесть прошла мимо некоторых противоречивых явлений нашей внутренней жизни в дни войны (культ личности, ошибки и промахи военно-тактического характера, нехватка военно-технического оснащения и т.д.). Она не подвергла критике отрицательные стороны военного быта, чуждалась критического, а тем более, сатирического изображения действительности. Зато в ней концентрировалось внимание на главном в жизни того времени. Поэтизируя подвиги, писатели своими произведениями способствовали большему укреплению патриотического духа народных масс.
История романа «Новое назначение» в ретроспекции и перспективе (поиски названия, дискуссия вокруг публикации)
В редакции журнала «Новый мир» роман был встречен очень хорошо, многие члены редколлегии прочитали его с интересом, общий итог - «Печатать можно!». Е. Герасимов, к мнению которого Бек всегда прислушивался особо, отметил, что это самая сильная работа писателя. Именно с этого момента закончились безмятежные странствования рукописи А. Бека.
Рукопись должен был прочитать Александр Григорьевич Дементьев, соредактор «Нового мира», но он получил жалобу от вдовы Тевосяна - Ольги Александровны Хвалебновой, которая считала, что в романе выведен ее покойный муж, и обвиняла автора романа в клевете. Рукопись, ходившая по знакомым Бека, без его ведома попала к Хвалебновой. Это была женщина-руководительница, никакими особыми талантами не.отличавшаяся. В начале 40-х годов она недолго работала в Союзе писателей СССР секретарем партийной организации. Уехав в эвакуацию в октябре 1941 года, Хвалебнова больше не вернулась в литературу, только через 20 лет стала заместителем председателя общества «Знание» (примерно 1960-1961 годы).
О.А. Хвалебнову возмутили следущие черты героя: 1. Служака, до политики нет никакого дела. 2. Недобрый оскал, жестокий оскал. Преданная собака Сталина. Именно поэтому не был арестован. 3. Оправдывает репрессии 1937-1938 годов, несмотря на гибель сестры. 4. Подлый поступок: предал Орджоникидзе. 5. Тормозил развитие металлургии. Отставили, дело пошло в гору. 6. Совершенно не выносит людей, которые с ним не соглашаются. 7. Отрицательная характеристика жены. 8. Сын не видит в отце своего идеала. В последних числах ноября 1964 года А. Бек работает над рукописью, о чем пишет в дневнике: «Внимательно просматриваю свою рукопись. Вношу разные поправки, исключаю совпадения, которые могли дать повод искать в Онисимове Тевосяна... Исключаю малейший намек на восточную наследственность Онисимова. Его мать из армянки превращаю в украинку. Это поможет перерисовать обличие героя, дать иную наружность. Кажется, от Тевосяна уже ничего не осталось» [99; с. 421].
Обидевшись на редакцию «Нового мира», не вполне поддержавшую его в борьбе с противниками публикации, писатель то относит рукопись в журнал «Знамя», то вновь возвращается в «Новый мир», где ему обещают скорую публикацию.
6 июля 1965 года рукопись была прочитана и в целом одобрена А.Т. Твардовским и сдана «Новым миром» в набор. Однако 31 июля 1965 года А. Бек получил письмо из редакции. Позволим себе привести его:
«Дорогой Александр Альфредович! На пути публикации романа возникли трудности. Из вышестоящих инстанций нам переслали второе письмо О. Хвалебновой, в котором она протестует уже против нового варианта романа (он ей откуда-то известен). Это вынуждает нас отложить печатание романа» [99; с. 423].
Далее последовали еще два письма О. Хвалебновой в ЦК, которые переслали в редакцию журнала: «...Полгода назад я обратилась к А.Н. Косыгину в связи с тем, что писатель А. Бек собирался опубликовать в журнале «Новый мир» роман о металлургах, в котором он создал отрицательный клеветнический образ И.Ф. Тевосяна. В ответ на это письмо мне было сообщено, что редколлегия журнала пришла к выводу, что в таком виде опубликовать роман нельзя и доводы редколлегии в основном совпадали с доводами, изложенными мною в письме Алексею Николаевичу. Вчера совершенно неожиданно для меня я узнала, что роман А. Бека должен быть опубликован в восьмом и девятом номерах «Нового мира». Я получила возможность ознакомиться с новым вариантом романа и должна сообщить Вам, что в последнем варианте, подготовленном уже к изданию, А. Бек еще усугубил отрицательный образ Тевосяна.
По всем данным он изобразил Тевосяна под фамилией Онисимова, называя его Председателем Государственного комитета по делам металлургии и топлива при Совете Министров СССР. При этом он, якобы для исправления, упоминает в нескольких местах фамилию Тевосяна, разговаривающего с Онисимовым. А на самом деле получается, что Тевосян разговаривает с Тевосяном.
Для того, чтобы усилить отрицательный образ главного героя, А. Бек не жалеет красок для того, чтобы клеветнически изобразить жену и весь образ жизни семьи...» [99; с. 425].
Этого было достаточно, чтобы «Новый мир» снял роман Бека из номера. Вскоре писатель узнал, что есть еще одно заявление, подписанное группой металлургов, работников Комитета по делам металлургии, которые тоже выступали с энергичным требованием не публиковать роман. К заявлению было приложено обширное требование запретить роман Бека - внелитературное обвинение из 27 пунктов, которое заключалось в том, что, во-первых, «в лице Онисимова выведен Тевосян», и в том, что, во-вторых, «роман Бека - клевета на обобщенный образ руководителя-коммуниста». Заметим, что звучат обвинения, противоречащие друг другу. Если в лице Онисимова «выведен» Тевосян, то почему же образ руководителя-коммуниста обобщенный?
Последние годы А. Бека стали трагической полосой в его жизни и «хождением по мукам». Писатель посещал Отдел культуры ЦК КПСС, редакции центральных газет, Секретариат СП СССР с просьбой приостановить травлю его романа. Он взывал к сочувствию, признаваясь, что из-за моральной угнетенности не может работать дальше, предупреждал о том, что, когда верстка бесконтрольна, возможна передача текста за границу.
На заседании Бюро творческого объединения прозаиков Москвы, на котором проходило обсуждение романа Бека и решалась его судьба, в выступлениях видных прозаиков звучит восхищение новой книгой Бека и одновременно - глубокая обеспокоенность в связи с задержкой публикации.
В редакцию «Нового мира» пришел положительный отзыв на «Новое назначение» академика-металлурга А.И. Ыеликова, в котором тот писал: «Роман Бека является уникальным произведением. В нем нет ничего надуманного. Он построен на реальной крепкой основе, и такая же реальность, жизненность, достоверность отличает действующих в романе лиц. Чувствуется, что образы эти, их характеры навеяны реально существовавшими людьми. Однако, смело отходя от прототипов, автору удалось создать типические, глубоко обобщенные образы деловых людей, сформированных советской действительностью...» [99; с. 426].
